Текст книги "Мария Стюарт. Королева, несущая гибель"

Автор книги: Наталья Павлищева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

А тогда корабль вез пятерых маленьких девочек в сопровождении нескольких взрослых в далекую и манящую Францию, чтобы маленькая королева Шотландии могла предстать перед французским двором и своим женихом – наследником престола маленьким Франциском.

Пришлось не заходить в Английский Канал совсем, только пополнили запасы в Ростофе и повернули в Бискайский залив к устью Луары. Пусть дальше, зато безопасней.

Франция

Французский двор середины XVI века изумителен. Король-рыцарь, как сам он себя называл, Франциск I был замечателен во всем. Высокий, красивый, король Франции действительно был таковым, он отличался неимоверным честолюбием, безрассудной храбростью, поистине рыцарской любезностью, отменным красноречием, помноженным на пылкую фантазию, и… легкомысленным задором! Чего стоил один вызов на рыцарский поединок императора Карла V, у которого сам же и побывал в плену, отправив потом вместо себя сыновей.

Зато при нем двор сменил затворническое существование на шумное, блестящее веселье. Внезапно обнаружилось, что во Франции много красивых и при этом весьма неглупых дам, общество которых сильно скрашивало отныне приемы и почти ежедневные праздники. Именно с Франциска I начался блеск французского двора.

Конечно, он завидовал Карлу V, получившему в наследство от разных родственников огромнейшую империю и титул римского императора, территория которой охватывала Францию с трех сторон, оставшаяся четвертая представляла собой Английский Канал (Ла-Манш), по другую сторону которого лежала Англия. Он даже пытался отвоевывать у Карла итальянские земли, но это не помешало Франциску очень многое почерпнуть в Италии. Итальянское Возрождение «переселилось» во Францию во многом благодаря именно этому королю.

Но особенно помогла ему супруга второго сына Генриха флорентийка Екатерина Медичи, активно поддерживавшая усилия свекра. Были выстроены великолепные замки, в том числе Шамбор и Фонтенбло, в котором разместилась великолепная библиотека. При дворе Франциска творили Маро, Ронсар, написал своего «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле, создавали свои шедевры Бенвенуто Челлини и Рафаэль. В Амбуазе в очаровательной усадьбе Клос-Люсе по приглашению короля прожил последние годы жизни великий Леонардо да Винчи, создавая самые немыслимые придумки для королевских праздников. Чего стоил один вышагивающий механический лев, из дверцы на груди которого появлялся букет цветов!

Поистине, Франция становилась средоточием великолепия в Европе.

Старший сын Франциска I, тоже Франциск, прожил недолго, и дофином, то есть наследником трона, стал второй сын Генрих, супругой которого и была Екатерина Медичи. Принцесса была из древнего итальянского семейства банкиров Медичи, родственница папы римского Климента VII. В жизни Екатерины было несколько «но»: она была некрасива, но умна и выдержанна, обещанное приданое после смерти папы Климента следующий папа римский Павел III выплачивать категорически отказался, в одночасье превратив принцессу в бесприданницу, что, конечно, не добавляло ей любви при дворе, и у нее долгое время были проблемы с деторождением. Зато потом сыновья и дочери посыпались как из рога изобилия.

Король Франциск I пережил английского Генриха VIII всего на три месяца, и в конце июля 1547 года в Реймсском соборе по давным-давно заведенному обычаю был коронован новый монарх – Генрих II. Королевой стала Екатерина Медичи. За старшего из сыновей Генриха и Екатерины, названного в честь деда Франциском, и была сосватана маленькая Мария Стюарт.

У французского короля Генриха II довольно странная для обычных людей семья. Жена и любовница жили вполне дружно, во всяком случае, внешне. Любовница даже помогала супруге короля, чем могла, а могла знаменитая красавица Диана де Пуатье только советовать, как обольстить мужа и заставить совершать подвиги в спальне всю ночь. Королеве Екатерине Медичи от красавицы больше ничего и не нужно.

Ситуация действительно была поразительной. Когда-то Генрих еще мальчиком влюбился во взрослую уже Диану. Просто она оказалась единственной, кто сообразил пожалеть мальчишку, отправлявшегося в плен в качестве заложника взамен отца. Красивая женщина, сумевшая приласкать отрока… На чужбине Генрих только и думал о Диане, вернувшись, прежде всего бросился к ней с объяснениями своих чувств.

Диана де Пуатье была вдовой, ее замужество оказалось недолгим, но весьма ей полезным. Муж, бывший гораздо старше своей красивой супруги-девочки, многому ее научил, а учить было чему, у опытного любовника в запасе оказалось достаточно альковных хитростей. Опыт супруга пошел красотке впрок, долгая страсть Генриха к своей Диане тому подтверждение.

Красивая, умелая любовница у молодого короля… казалось бы, что тут удивительного? Своеобразие момента заключалось в трех вещах. Во-первых, Диана де Пуатье годилась своему любовнику по меньшей мере в матери, будучи на двадцать лет его старше! Во-вторых, ее красота с годами не только не увяла, но расцвела пышным цветом. Годы красотку попросту не брали, она и в шестьдесят и внешне, и в постели оставалась молодой. Поговаривали, что Диана пила препараты с золотом, через много столетий медики пришли к такому же выводу. Но де Пуатье не выдавала свои секреты. И в-третьих, именно любовница, возбудив, отправляла короля на ложе королевы для рождения наследников, потому что, как бы ни старалась, ее дети претендовать на престол не могли, а короне нужны принцы, лучше несколько (на всякий случай).

Так и жил король Генрих на две постели – у любовницы и у жены. В первой бывал чаще.

Удивительно, но и у Екатерины Медичи хватило ума перетерпеть все! Поняв, что попросту не имеет физических данных, чтобы конкурировать с прекрасной Дианой, Екатерина держалась с ней весьма мирно и многому научилась. Это была одна из удивительнейших королев, которой людская молва приписала великое множество преступлений. Черная королева, отравительница, царица ядов… как только не называли Екатерину Медичи. Она не отрицала и не оправдывалась. Почему? Пусть боятся!

Генрих часто советовался с Дианой по многим вопросам, она активно вмешивалась в его дела. И хотя сам Генрих стал королем недавно, Диана успела вмешаться в его дела основательно. Но на этот раз совет был скорее не деловым, а приятным – пришло известие о скором прибытии из Эдинбурга королевы-малышки Марии Стюарт. Генрих советовался, как ее встретить, он не забыл, что это дочь мужа его сестры. И хотя сама сестра Мадлен Французская умерла, не прожив замужем за шотландским королем Яковом и года, Генрих помнил этого шотландца и относился к нему хорошо. Почему бы не помочь его дочери?

Вполне понятно, что обычный ритуал прибытия королевской особы не годился. Диана заблестела глазами:

– Ваше Величество, позвольте мне придумать, как встретить малышку-королеву?

– Да, конечно, – обрадовался король. Тем более его супруга была больна.

Болел и четырехлетний жених Марии Стюарт Франциск. Мальчик страдал постоянно, едва успевали вылечить кашель, как начинало стрелять в ухе, затихало ухо, нарывал какой-нибудь зуб, и все время текло из носа, дышать ребенок мог только ртом, из-за этого его ротик все время был открыт. К тому же заложенный нос провоцировал сильные головные боли. Врачи говорили, что это из-за отравленной крови.

Только несколько столетий спустя врачи научились лечить гайморит.

Девочка ничего не знала о достоинствах и недостатках юного Франциска, она просто наслаждалась всеобщим вниманием. Сам король Франциск I умер, но эпоха роскоши во Франции продолжилась еще надолго. Более пышную встречу было бы трудно придумать, причем все делалось с учетом возраста крохи-королевы.

Стоило судну войти в устье Луары, как небо расцветилось огнями фейерверка, а со стороны Донжа на левом берегу принялись палить пушки, приветствуя прибытие королевской особы. Дальше все продолжалось как во сне. В Нанте Марию встречал восхитительный эскорт – по обе стороны дорожки, по которой она должна пройти, стояли мальчики в белоснежной одежде. Их кафтанчики были сплошь расшиты серебром, а с больших головных уборов свисали красивые белые плюмажи. У одних в руках маленькие, под стать самим оруженосцам, пики и алебарды, у других блестевшие на солнце трубы и украшенные барабаны. Все небольшое, старательно начищенное, блестящее.

Четыре Марии позади своей королевы восхищенно заверещали:

– Мэри, как красиво!

А Джеймс Стюарт только покачал головой:

– Их здесь не меньше полутора сотен!

Дальше до самого Сен-Жерменского дворца, где жил королевский двор, был сплошной фейерверк. Все старались наперебой выказать свою радость от встречи шотландской королевы и, возможно, когда-нибудь своей собственной.

Мария была очарована Дианой де Пуатье так же, как когда-то Генрих, она во все глаза смотрела на необыкновенно красивую женщину в черно-белом наряде, с ослепительно-белой кожей без единого признака увядания, которой явно поклонялись все вокруг, с чуть высокомерным выражением словно нарисованного рукой умелого живописца лица. Вся фигура женщины казалась созданной гениальным художником, в ней не было ни единой черты или даже детали туалета, которую захотелось бы скрыть или убрать. От всего невозможно отвести глаз.

Сзади послышался шепот Ливингстона:

– Это не королева, Ваше Величество…

– А кто? – также шепотом поинтересовалась Мэри.

– Королева стоит второй, а это Диана де Пуатье.

Женщина с горделивой осанкой улыбнулась и едва заметно присела в реверансе:

– Приветствую Вас во Франции, Ваше Величество!

Мэри мысленно ахнула: ее приветствовала такая женщина! Только ради этого стоило быть королевой Шотландии. Сказка наяву продолжалась.

Королева оказалась куда менее красивой, она была невысокого роста, с чуть выпуклыми глазами и уже обозначившимся вторым подбородком, хотя полноты еще не видно. Она тоже улыбнулась, но приветствовала девочку просто, как свою будущую невестку. Совсем дитя! – восхитилась Екатерина Медичи. Они с Генрихом решили, что девочка будет воспитываться вместе с принцессами Елизаветой и Клод, но это дитя слишком серьезное, Елизавета, которой четвертый год, пожалуй, слишком мала для нее. Не говоря уж о Клод, которой нет и года. Пожалуй, даже ее нареченный Франциск ребенок по сравнению с серьезной маленькой королевой, а он всего на год моложе этой крохи.

Королева вдруг улыбнулась, подумав о том, что пытается сравнить совсем маленьких детей. Марии шестой год, Франциску скоро пять!

Маленькая королева вовсю старалась произвести впечатление важной государственной персоны, и чем больше она старалась, тем смешнее это получалось. Взрослым с трудом удавалось удерживаться от улыбок, чтобы не обидеть малышку. Ее Величество… что тут поделаешь?

Генриху очень понравилась девочка, он восхищался ее детской непосредственностью и прелестью. Екатерина не стала говорить, что как раз непосредственности-то не было, а вот прелесть несомненна. Судя по всему, дитя имеет твердый характер и с ней придется не во всем легко. От королевы не укрылось несомненное восхищение Марии Дианой де Пуатье, это больно задело Екатерину Медичи, но она давно привыкла не давать чувствам волю. Ничего, все впереди, она постарается воспитать девочку хорошей женой для своего не слишком крепкого здоровьем сына.

Сам Франциск сильно смущался необходимостью как-то приветствовать будущую супругу, вести с ней беседу, улыбаться… Слабый здоровьем ребенок быстро уставал, а потому не любил шумные собрания взрослых людей. Улучив момент, когда взрослые отвлеклись от них, дофин неожиданно предложил своей невесте:

– Давай удерем от них?

– Удерем? – изумилась та. – Куда и зачем?

– Здесь шумно и душно… и слишком много людей…

– Но они собрались ради нас с вами! Я не собираюсь никуда уходить!

– Хорошо, – вздохнул мальчик, и его плечики опустились. Придется сидеть и потеть в парадной одежде…

Это был первый урок подчинения; даже действительно став мужем Марии, Франциск будет слушаться ее беспрекословно.

С этого дня начались самые лучшие годы жизни Марии Стюарт, годы, проведенные в горячо полюбившейся ей Франции.

Джеймс Стюарт вернулся в Шотландию, чтобы поведать Марии де Гиз, что дочь встречена великолепно, получила для жизни роскошные апартаменты во дворце Сен-Жермен-ан-Ле, ей предоставлена масса слуг, королева Екатерина Медичи приняла Мэри, как свою дочь. Мария де Гиз могла быть спокойна – в прекрасной Франции ее дочь получала прекрасное образование и воспитание, ее учили языкам – испанскому, итальянскому, греческому, английскому, латыни, – учили танцам, игре на лютне, музицированию, стихосложению… Хотя последнему и учиться не было необходимости; вращаясь при дворе Генриха и Екатерины, говорить стихами можно было начать невольно. Как раз в это время опубликовал свое первое стихотворение знаменитый Ронсар, творил Белле, великий Лопе де Вега.

Имеющая разнообразные задатки девочка расцвела. И если сначала всех поражала немыслимая серьезность ребенка, которую взрослые считали просто попытками нарочно казаться старше своих лет, а в действительности сказалась приобретенная в монастыре привычка не болтать зря, то теперь ребенок раскрылся, как бутон розы. К маленькой Мэри вернулись детская живость и грация, а приобретенная серьезность превратилась в некоторую холодность, державшую людей на расстоянии. Ею восхищались, ей посвящали многочисленные стихи, ее рисовали, в том числе прекрасный портретист Клуэ, но при этом всегда чувствовали расстояние между собой и королевой. Все же Мария Стюарт даже в таком возрасте была прежде королева, а потом девочка!

С Марией во Франции оставались все четыре ее подружки-тезки, гувернантка леди Джанет Флеминг и еще множество народа, которым такая жизнь тоже показалась куда приятней треволнений Шотландии, а французы и француженки куда общительней строгих шотландцев. Достаточно сказать, что для троих подружек маленькой королевы их отцы нашли среди француженок мачех, а через некоторое время леди Джанет даже стала… любовницей короля Генриха и родила от него ребенка! За что была отправлена обратно домой в Шотландию, как не оправдавшая доверие. К слову сказать, леди Джанет ничуть не пожалела о произошедшем, сохранив о бурной связи с Его Величеством самые приятные воспоминания.

– Поверьте, Мэри, это того стоило!

Нелепо говорить такое девочке, но это было время, когда альковные тайны далеко не всегда бывали тайнами…

В Шотландии при помощи французских войск англичане все же оказались изгнаны с территории страны, подписан новый мир, но этого оказалось мало, шотландские бароны, не видя для себя никакой выгоды в поддержке вдовствующей королевы с ее профранцузскими амбициями, готовы были в любой миг перейти на сторону англичан. Пришлось Марии де Гиз спешно отправляться во Францию, клянчить денег на пенсионы для своих сторонников. Внешне это представлялось как поездка матери, соскучившейся по маленькой дочери.

Через два года после прибытия во Францию Марии Стюарт туда приплыла ее мать Мария де Гиз. Не было никакой торжественной встречи, ни детей, ни взрослых, наряженных в парадные одежды, не было фейерверков, все прекрасно понимали, зачем приехала мадам Мария де Гиз. Конечно, Марию Стюарт к переговорам взрослых не привлекли, все решили без нее в узком кругу, в который, кроме вдовствующей королевы Шотландии и короля Генриха, входил Франсуа де Гиз, волей и заботами которого вообще происходило все связанное с его племянницей.

Брат Марии де Гиз Франсуа де Гиз, прозванный Меченым из-за шрама от ранения копьем в лицо, был личностью незаурядной. В свои тридцать один год он перенес и познал многое, и на его лице лежала печать этакой грусти от несовершенства мира и неверия любым словам и обещаниям. У Франсуа были чуть странные светло-серые глаза, радужка которых обведена черной окантовкой, что делало его взгляд особенно пронзительным. Казалось, этому человеку нельзя не подчиниться и его невозможно обмануть. Совсем недавно после смерти их отца Клода де Гиза следующим герцогом де Гизом стал именно Франсуа. Вдвоем с братом – Карлом де Гизом, кардиналом Лотарингским, – они имели огромное влияние на Генриха II. Впрочем, не только на него.

Именно по настоянию братьев Мария вышла замуж за далекого шотландского короля, они подсказали возможность сочетать браком Марию Стюарт с дофином Франциском, рассчитывая в случае физической немощи будущего короля править Францией руками своей племянницы.

Но это все в будущем, а пока следовало не позволить англичанам взять в руки Шотландию. Мария де Гиз пыталась объяснить французскому королю, что, чтобы удержать Шотландию от сильного влияния соседней Англии, нужны две вещи – французские гарнизоны по всей стране и деньги.

Генрих хохотал:

– Мадам, Вы могли бы и не объяснять этого! Будь у меня много солдат и денег, я бы держал не только Шотландию, но и весь мир! Поверьте, я не менее Вас озабочен состоянием дел в Шотландии, но не представляю, откуда взять нужные суммы.

Легкое движение даже не руки, а только пальцев Франсуа, и Мария чуть склонила голову, соглашаясь:

– Я только озвучила проблему, Ваше Величество. Франция могла прирасти новой провинцией. Не хотелось бы терять такую возможность.

Слышали бы ее речи шотландские бароны! Королева спокойно соглашалась отдать страну французскому королю в случае помощи. Генрих усмехнулся:

– Боюсь, что такие обещания может давать только Ваша дочь, мадам. – Король даже развел руками, вроде сокрушаясь: – Придется ждать до ее взросления…

Мария де Гиз выпрямилась, не обращая внимания на предостерегающий взгляд брата:

– Ваше Величество, боюсь, что, пока моя дочь подрастет, такой проблемы уже не будет! Или я в ближайший год уберу всех противников и останусь регентшей в одиночестве, или Шотландия станет английской территорией! А помочь мне можете только Вы! – На глазах вдовствующей королевы появились слезы. Словно против воли, она горестно прошептала: – Не просить же помощи у кого-то другого…

Теперь взвился Генрих:

– Мадам! Что Вы говорите?! У кого Вы можете просить помощи, если Ваша дочь помолвлена с моим сыном!

Мария де Гиз вскинула на короля полные слез глаза, приложила платочек к носу и снова горестно вздохнула:

– Я не вижу другого выхода, иначе мы потеряем Шотландию…

Генрих прекрасно понимал, кто может быть этим «другим» – сын Карла V Филипп Испанский, сын врага его отца, его заклятый враг: испанцы желали заполучить Шотландию не меньше, чем французы. У Филиппа достанет сил и возможностей наводнить Шотландию испанскими войсками на вполне законных основаниях, если женить своего сына Филиппа на вдове Якова V, которая еще вполне ничего!

Он мотнул головой:

– Хорошо, я подумаю, что можно сделать! Давайте лучше поговорим о том прелестном ребенке, которого Вы так счастливо согласились сделать моей дочерью, отдав ее моему сыну…

Дальше разговор пошел уже о маленькой Марии, ее успехах в учебе, серьезности, поведении и перспективах счастливого брака двух детей.

Вот в последнем ни один из сидевших взрослых не только не был уверен, напротив, все трое прекрасно понимали, что никакого счастья у живой, крепкой девочки рядом с хилым, едва дышавшим уже который год мальчиком не будет и быть не может. Но дети просто были разменными монетами в большой политической игре, каковыми в свое время являлись и взрослые; самого Генриха женили на Екатерине Медичи в четырнадцать, нимало не интересуясь его мнением. Даже больше того, прекрасно зная, что юноша давно и безнадежно влюблен совсем в другую. Каково при этом было даже не Генриху (он-то продолжал встречаться со своей любовницей), а Екатерине, оказавшейся в чужой стране среди чужих людей рядом с любящим другую мужем…

Здесь все куда более пристойно – Мэри приняли с радостью, о ней заботились, рядом два дяди, всегда имевшие возможность что-то подсказать, сама королева относилась к ней, как к собственной дочери… Оставалось желать одного – чтобы выздоровел Франциск, который продолжал проводить больше времени в постели с перевязанной головой, чем среди сверстников.

Мария де Гиз прожила во Франции почти год, получила все необходимые гарантии и деньги, заручилась для своей дочери поддержкой двух влиятельнейших женщин в государстве – Дианы де Пуатье и королевы Екатерины, обещала брату быть твердой в отношении к протестантам и баронам, тяготеющим к Англии, и более гибкой с теми, кто, напротив, мысленно связан с Францией, надавала тысячу наказов гувернантке Мэри леди Джанет Флеминг, взяла с Бэсс слово не допускать, чтобы Ее Величество стояла босыми ногами на холодном полу, поцеловала в последний раз дочь, остающуюся в прекрасной Франции, вздохнула и проследовала на корабль, везущий ее обратно в Шотландию – воевать с непокорными баронами, подкупать сомневающихся, лавировать, чтобы сохранить корону для своей малышки.

Эта встреча матери и дочери действительно оказалась последней, сама Мария де Гиз во Францию больше не приезжала, а Мария Стюарт попала в Шотландию только после смерти матери… Но девочка уже привыкла жить без матери, привыкла к тому, что она королева, что должна постоянно помнить о своем королевском достоинстве, а потому не давать воли эмоциям. Кроме того, она должна была так много, что всего и не перечислить. Главное, должна во всем быть лучшей, все делать прекрасно, у всех вызывать восхищение. Лучше всех петь, танцевать, играть на лютне, лучше знать языки, рассуждать, писать и декламировать стихи, лучше всех выглядеть, ездить на лошади, рисовать… все лучше…

На ее счастье, задатки для этого «лучше» действительно были. Мария Стюарт хороша собой, высока (выше своего суженого), стройна, грациозна, имела хороший слух и голос, была рассудительна и имела поэтический дар. Ни одного таланта, но множество способностей – этого вполне хватало, чтобы, будучи развитыми, эти способности сделали юную особу самой привлекательной при дворе. В своем поколении, конечно.

– Ваше Величество, не пора ли подумать о свадьбе дофина? Мэри уже столь развилась, что, боюсь, позже удержать ее в рамках приличий может оказаться трудно…

Удивительно, но это сказала не супруга короля, а его любовница Диана де Пуатье. Генрих с интересом пригляделся к красавице:

– Вы что-то заметили?

Диана не только красива, она умна и хитра, красавица не стала говорить, что, во-первых, видела взгляд, брошенный юной шотландской королевой на фигуру стройного пажа, а во-вторых, как та смотрела на самого Генриха! Конечно, король хорош, он высок, крепок из-за постоянных физических занятий – охоты, рыцарских утех… таким легко увлечься. Но не отдавать же высокородного любовника девочке? Во всяком случае, не сейчас, возможно, позже. Для себя Диана решила, как только Мария выйдет замуж, научить ее многому из того, что умеет сама, и сделать новой фавориткой Генриха, оставив при этом в моральной зависимости от себя. Самой ей было все же тяжело, скоро шестьдесят, и сколько бы она ни изображала молодость, возраст давал о себе знать. Все чаще немилосердно болел правый бок, отливали желтизной белки глаз (Диана де Пуатье умерла от цирроза печени)…

Но это позже, когда девушка уже станет супругой дофина. Она развилась очень рано, а потому нужно поторопиться. Но Генрих не должен знать истинную причину беспокойства. Иначе, услышав о раннем развитии Марии, король, пожалуй, попробует в этом убедиться.

– Я заметила, что Ваш сын мучается из-за невозможности быть со своей нареченной всякий миг и из-за того, что на нее смотрят другие… Жените его, чтобы поводов для беспокойства было меньше.

Генрих хохотнул:

– Вы полагаете, что их будет меньше? Но в том, что пора женить, вы правы, мадам.

– Я всегда права!

– О да, прекрасная Диана!

Королева тоже против такой свадьбы не возражала. Марии шестнадцатый год, Франциску пятнадцатый… Они с Генрихом стали мужем и женой в четырнадцать, но сколь же крепок был Генрих по сравнению с собственным сыном! И все же Екатерина Медичи понимала, что пора, иначе Мэри может очнуться и натворить дел. Хотя где гарантия, что она не очнется, едва став женщиной?.. Эти поэты, которых столь приятно слушать и которых во множестве привечают при дворе, в некотором роде опасны. Своими вздохами и грезами о прекрасной любви они толкают многих женщин в мужские объятья, заставляя забывать здравый смысл. Наслушавшись Ронсара, восхищающегося ее прелестью сверх меры, Мэри, пожалуй, может от вздохов перейти с кем-нибудь к делу.

Да, Диана де Пуатье права, Марию пора выдавать замуж. Но Екатерина прекрасно понимала, что вечно больной Франциск не сможет удовлетворить крепкую молодую женщину, что тогда? И вдруг ее осенило: тогда Мария станет следующей фавориткой короля, сместив с ее пьедестала Диану! Генрих с интересом поглядывал на свою будущую сноху, а она явно неравнодушна к статям короля. Что ж, это великолепный выход!

Так независимо друг от дружки две самые сильные женщины королевства решили выдать наконец замуж за Франциска Марию Стюарт, чтобы та стала любовницей его отца короля Генриха! Одна для того, чтобы лишить нынешнюю любовницу ее положения, а вторая, чтобы это положение упрочить. Ни у той, ни у другой ничего не получилось. Мария стала супругой Франциска, а вот любовницей Генриха нет, но тут уж вмешалось провидение.