Текст книги "Ангелы среди нас"

Автор книги: Наталья Оско

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 9. Убежище фэйбора

Дмитрий ритмично стучит костяшкой указательного пальца о поверхность, имитируя звуковой код. Завеса мгновенно падает, открывая взгляду просторную лабораторию, заставленную замысловатыми механизмами, инвентарем и мебелью. Стеллажи завалены стопками бумаг и различными деталями.

Служители в белых одеждах заняты неизвестной мне работой. Между столами ходит человек, который неустанно контролирует процесс и дает ценные указания. Видимо, важная шишка. Сотрудники его внимательно слушают, кивают, смотрят с почтением. Хотя его внешности отчаянно не хватает солидности. Маленький, кругленький мужчина с красным лицом.

– Фанат своего дела! – недовольно бурчит проводник. – Юлий, друг мой! – зовет его по имени и продолжает барабанить по стеклу с увеличенной силой. – Открывай, чтоб тебя!

Наконец мужчина настораживается и оглядывается. Чешет темечко, взъерошивая и так спутанные пепельные волосы. Поднимает очки с мутными стеклами на лоб. Вместо них надевает другие. Как только зрение улучшается, он оживает и вприпрыжку направляется к нам. Оказавшись рядом, прикладывает пухлую ладонь к панели, и створки распахиваются.

– Дмитрий? Не ждал тебя так скоро. Думал, что в твоем списке осталось еще одно незаконченное дело, перед тем как… – он оценивающе оглядывает нас и жестом приглашает войти.

Переступаем порог, и за нами смыкается стена, падает непроницаемая завеса.

– Ты прав, только последнее задание оказалось не из легких. С этим и пришел. Необходим нейтрализатор скачков, – шепчет, стараясь избежать внимания посторонних.

– Только не говори, что… – восклицает толстячок и забавно взмахивает руками.

– Давай не здесь.

– Конечно, идем, в кабинете нас никто не побеспокоит, – согласно кивает и ведет нас вглубь зала к винтовой лестнице.

Поднимаемся на второй этаж в просторное помещение со стеклянными стенами.

Отличный пункт наблюдения. Вся рабочая зона как на ладони.

Останавливаюсь, хочу осмотреться с высоты, но Фэйбор опускает завесу, превращая открытую площадку в обособленный, скрытый от посторонних глаз уголок.

– Какая удача найти сэйфин-лим, – обрадованный мужчина потирает ладони и обращается ко мне. – Как твое имя, милая?

«Ага! Сейчас. Так и сказала»: вкладываю в мысль долю язвительности.

Правда, Дмитрий самостоятельно открыл мою внутреннюю сущность, но я в любом случае намерена молчать.

– Ты хорошо ее обучил, – досадливо замечает фэйбор.

– Сам удивляюсь тому, что Лиза оказалась понятливой, – проводник ободряюще подмигивает мне и продолжает. – Но…

– Опять это «но»! Каждый раз одно и то же! Сэйфин юна, неопытна, не готова к окончательному переходу в ипостась ангела. Необходимо время! – нервничает мужчина.

– Вот видишь! Ты и сам все понимаешь, – усмехается Дмитрий. – Юлий, нужен нейтрализатор. Мне все сложнее удерживать ее, – напоминает и показывает наши сплетенные кисти.

– Отдай ее мне! Мы с девочкой таких дел намутим, что небесам станет жарко! – воодушевляется он.

– И не думай! Я все еще помню, как ты загнал молодую душу в пространственно-временную петлю и не смог ее оттуда вызволить. А результат? Где она? Правильно! В лапах какого-нибудь темного. Твои эксперименты не коснутся моей сэйфин-лим. Уяснил? – резко заявляет проводник.

– Ладно, – ворчит расстроенный фэйбор, чешет затылок, взъерошивая волосы. Затем молча протягивает к Дмитрию открытую ладонь.

– Момент! – ангел запускает руку в карман длинного плаща и достает черный бархатистый мешочек. – Вот! – протягивает его толстяку.

– Ждите, – коротко кидает тот и направляется к выходу.

– Как долго? – интересуется блондин.

– Мне придется работать одному. Сам понимаешь… Конфиденциальность. Час, два… Минимум, – с этими словами он покидает кабинет.

Я молчаливо смотрю туда, где недавно топтался низкорослый толстячок. Забавный персонаж, да не совсем. Оказывается, он погубил чью-то жизнь. Это печально.

– Не переживай. Конечно, Юлий немного сумасшедший, несдержанный и эксцентричный, как все ученые. Порой безумные идеи овладевают им, но мой старый друг не лишен здравого смысла. К тому же, трагичный исход той истории все еще тяготит его. И ты под моей защитой, – он легонько пожимает мою руку.

– Будем надеяться, – мысленно произношу с долей недоверия.

– Не сомневайся, – подбадривает доброй улыбкой и добавляет:

– Пожалуйста, избавь меня от эмоционального фона и бардака в твоей голове. Завеса звуконепроницаемая.

– Хм! А ты чего хотел? Столько информации разом!

– Подумать только! Еще скажи, что я в этом виноват! – намекает на мое неуемное любопытство.

– Кстати, что было в том мешочке? – спрашиваю и смотрю в голубые глаза.

– Мне стоит отвечать? – хмыкает. – Твои первые слезы. Помнишь?

– Да, – задумчиво шепчу, думая о том, как можно использовать эту сверкающую красоту.

– Нет резона вникать. Это высшие материи. – прерывает мои размышления. – Давай сядем здесь. – Ведет меня к дивану и первым плюхается на мягкое сидение.

– Два часа? – послушно опускаюсь рядом и тяжко вздыхаю, начиная сопоставлять временную разницу. Результат подсчетов ужасает.

– Верно. Неделя. Быстро вникла, молодец! – хвалит Дмитрий.

– Семь дней впустую, – огорчаюсь. – Скажи, есть хоть малейший шанс, что мое тело справится и дождется возвращения души?

– Шанс есть всегда!

– Бедная моя мама! Что будет, если ничего не выйдет? Ожидание пойдет прахом. Столько напрасных страданий. Не лучше ли поставить точку и умереть? – удрученно склоняю голову.

– Это лишнее! Пока теплится луч надежды, рано переходить черту, – заверяет проводник наставническим тоном.

– Кто бы говорил! Ведь ты сдался, перестал бороться, раз оказался здесь в таком юном возрасте, – бросаю сгоряча, но тут же жалею о сказанном.

– Это другое. Мне на дали возможности, – красивое лицо блондина становится хмурым.

– Извини, – всхлипываю, чувствуя, как подступивший комок сжимает горло.

– Я не злюсь, – успокаивает меня ангел и добавляет:

– Хочешь расскажу, как все было?

– Трагедий на сегодня достаточно, – качаю головой, но от рассказов о его жизни не отказываюсь. – Ты был влюблен?

– Ее звали Людмила, Людонька, – произносит парень мечтательно и нежно.

– Красивое имя.

– Идеальное, как яркий лучик света.

– Кем она была?

– Той, которую любить нельзя. Все могло быть куда проще, воспылай мое сердце страстью к простой девушке. Сыграли бы свадебку, обзавелись детьми и вместе безропотно сносили трудовые тяготы. Но сердцу не прикажешь. Я полюбил дворянскую дочь Людмилу Ивановну.

Мы познакомились на конюшне. Юная барышня питала слабость к разному зверью. Ей нравилось общаться с собаками и кошками, – губы Дмитрия растягиваются в милой улыбке. – К шестнадцати годам она уверенно держалась в седле и обожала верховые прогулки. Родители строго запрещали девушке приходить на скотный двор и в кузницу, чтобы не покалечилась. Но хозяйское сокровище обладало непокорным нравом, непоседливостью, любознательностью. Запреты разжигали интерес и заставляли делать многое против воли папеньки.

Однажды Людонька пришла, как обычно, на конюшню, и не дождавшись конюха, попыталась оседлать норовистого жеребца.

Конь яростно заржал и вскинулся на дыбы. Еще миг, и он мог убить или сильно искалечить девушку мощными ударами копыт. Я ворвался в стойло и успел вытащить барышню во двор, прежде чем жеребец раскроил бы ей голову.

С тех пор Людонька стала частой гостьей на конюшне. Я был в ее глазах героем-спасителем, отважным рыцарем.

Мы стали тайно проводить много времени вдвоем. Когда я ремонтировал упряжь, она стояла рядом, рассказывая о вестях из столицы. Выгуливал лошадей на лугу и неизменно встречал ее с корзинкой полной ягод или грибов. Мы просто дружили, но однажды… – Дмитрий смущенно умолкает, но прочитав на моем лице неподдельный интерес и нетерпение, продолжает. – Я затаился в ивняке, бесстыдно наблюдая, как девушка выходит из реки. Тонкая рубашка промокла насквозь, прилипла к коже и обрисовала контуры стройного тела. Она была так хороша, что я забыл, как дышать. Внутри разгорелся пожар.

Тогда я надеялся остаться незамеченным, но кони беспокойно зафыркали, желая приблизиться к воде, и выдали меня.

Людмила желанным видением предстала передо мной. Подошла, смело коснулась моей щеки, обвила руками шею и прильнула к груди.

С тех пор все усложнилось. Я любил ее бездумно, беспечно, бесконечно, невыносимо, мучительно. Каждая дума о ней отзывалась сладкой мукой, болезненным желанием. Но я запретил себе касаться девушки. А она… Людонька подкидывала поленья в топку моей любви, стремясь сжечь душу дотла, а когда заявила папеньке, что не выйдет за названного жениха – убила. Пронырливые тетки и кумушки быстро доложили, кто сему причина.

Ярости дворянина не было предела. Он рвал и метал. Наказал приказчикам словить меня, притащить к парадному крыльцу поместья и привязать к столбу. Там с меня сорвали рубаху и несколько раз ударили под дых.

Отдышался, стерпел боль и подумал, что этим ограничатся, но… Морозов закатал рукава белой рубахи и взялся за плеть. Пришло осознание – это конец! Живым мне не уйти.

Послышался свист. Длинный хвост разрезал воздух и с остервенением вгрызся в плоть, вкусив молодой крови. Зубы стиснулись, кулаки сжались. Спина загорелась огнем, но я не подал виду, что испытал боль. А дальше…

Последний взмах плети, разорванная в клочья плоть, тяжелый вздох оборвался… Душа выпорхнула из бренного тела. И вот я здесь, – заканчивает Дмитрий и аккуратно касается моего лица. Смахивает с ресниц сверкающие крупицы слез и бережно собирает их в ладонь. – Не стоит жалеть меня.

– По-твоему, я бесчувственная кукла? – горестно всхлипываю. – Я мечтала услышать светлую романтическую историю, а получила повествование о бесчеловечной кровавой расправе.

– Извини, – произносит с искренним сожалением. – Не думал, что расскажу тебе обо всем. Как-то само вышло.

– Слава богу, ты жив и… – намереваюсь сказать «невредим», но умолкаю.

Парня запороли до смерти. Уверена на все сто процентов, что его широкую спину украшают чудовищные рубцы. Хотя…

Осматриваю себя. Пытаюсь отыскать на призрачном теле следы повреждений. Но их нет. Возможно, эфирная оболочка, отделяясь от физической, очищается.

– Отпечатки прошлого, возложенные на нас, стираются вместе с воспоминаниями, если человек бесповоротно мертв, – отвечает Дмитрий.

– А ты все помнишь. Почему?

– Любовь слишком крепко держала мое сердце. Я не смог отпустить чувства к Людоньке и стереть увечья с тела. Моя телесная оболочка все еще пестрит застарелыми шрамами, которые вскрываются и даже кровоточат в момент физических перегрузок и эмоциональных потрясений. Да больно и неприятно, но это мой выбор! – дает объяснение, а мне чудится, как рубцы на спине начинают сочиться алыми каплями и оставляют уродливые бурые пятна на белоснежной одежде проводника.

– Лиза, довольно кошмаров на сегодня, – ангел накрывает мои пальцы своей ладонью и ободряюще улыбается.

В миг нашего единения в кабинет врывается Юлий.

– Уп-с! Как мило, – разглядывает наши сплетенные руки и добавляет:

– Дмитрий, а любимая не будет ревновать?

– Конечно, будет. Точно ты этого не знаешь? – хмыкает блондин, встает и помогает подняться на ноги мне.

– Я все о тебе знаю, – кивает коротышка и протягивает проводнику небольшую коробочку. – Заказ выполнен, держи.

– Юлий, поможешь? – просит тот.

Фэйбор послушно открывает хитрый замочек, откидывает крышку и гордо демонстрирует содержимое.

Я с интересом изучаю бархатную коробочку, где на изумрудной мягкой подушечке лежат три браслета из ослепительно белого металла с вкраплениями сверкающих камней.

– Я изготовил необходимое количество нейтрализаторов. Но… Хочу предупредить. Лишь один владеет полной силой. Остальные кристаллы выделяют слабое излучение, – поясняет, указывая на тонкие кольца с меньшим числом сверкающих камней.

– Этого и стоило ожидать, – констатирует Дмитрий и выбирает из предложенных украшений широкий браслет, который без промедления надевает на мое запястье.

Стоит чужеродному материалу коснуться призрачной плоти, как она начинает меняться. С удивлением наблюдаю, как тело становится менее прозрачным, более плотным. Теперь я похожу на ангела во плоти. Совсем как мой сопровождающий или фэйбор.

– Так, лучше, – облегченно вздыхает блондин и выпускает мою ладонь из своей.

– Ужасно! – восклицает Юлий, опровергая слова друга, а встретив наши непонимающие взгляды, добавляет:

– Она выглядит просто ужасно! Ее одежда…

– Что предлагаешь? Сам знаешь, времени на поход к негоцианту нет, – произносит проводник, изучая мой внешний вид.

– И почему решать чужие проблемы всегда приходится мне? – вздыхает Юлий и взъерошивает волосы. – Минуточку! – он идет к стеллажу, где находит плащ-накидку. – Держи.

Со словами благодарности я принимаю наряд из рук фэйбора и прежде, чем надеть, рассматриваю его. Белоснежная ткань гладкая, шелковистая и довольно тяжелая. Застежка на горловине, прорези для рук спереди и большой капюшон.

Когда мои лохмотья оказываются сокрыты широченным плащом, настает время спрятать еще одну вещь. Дмитрий тщательно обматывает эластичной лентой мое запястье вместе с браслетом.

Приготовления заканчиваются, настает время прощаться.

– Юлий, я твой должник, – проводник подает знакомому руку.

– Как обычно! – усмехается фэйбор и хлопает по ладони парня, закрепляя дружеское пожатие. – Береги свою сэйфин.

– Обязательно, – обещает тот.

– Ты еще вернешься, – самоуверенно заявляет Юлий, снимает завесу, открывает дверь и выпроваживает гостей за порог.

Глава 10. Темная сторона души

Мы покидаем лабораторию талантливого фэйбора и продолжаем путь. Снова движемся вдоль пустынных коридоров.

Теперь Дмитрий не удерживает меня за руку, а идет рядом и при необходимости указывает направление. А еще… Несносный ангел то и дело посмеивается, наблюдая за моими неуклюжими попытками справиться с длинным, путающимся между ног плащом. На что я недовольно бурчу, но только пока мы не останавливаемся возле массивных резных врат.

Проводник поворачивается ко мне и произносит:

– Лиза, здесь центральный зал Ипсилона, связывающий множество пространственных точек в единую сеть. Он доступен что темным, что светлым. Информационный фон колоссален. Избыток и воздействие посторонних энергий с легкостью погасят мои проводные способности. Тебе придется позаботиться о собственной безопасности.

– Но что я могу? – мысленно задаю вопрос.

– Первое. – Дмитрий ловко надевает мне на голову капюшон, скрывая лицо и оставляя минимальный обзор. – Второе. Следи за повязкой на браслете, а лучше спрячь руку под плащ. – Пытается помочь, но я его опережаю. – Хорошо. Далее… Соблюдай тишину. Запомни, залог твоей безопасности: молчание и контроль над эмоциями. Последнее, – проводник акцентирует внимание на самом важном правиле выживания. – Никаких слез.

Согласно киваю, принимая условия.

– А теперь идем. – Он протягивает руку и когда мои пальцы ложатся на ладонь, Дмитрий сжимает их, заключая в надежный захват. Чертит символ, который на секунду вспыхивает синим и тут же гаснет. Тяжелые створки, следуя приказу, медленно отворяются, а там…

Впереди огромных размеров зал, заполненный гулким эхом голосов и ритмичными звуками шагов. Несмотря на многолюдность, здесь ощущается простор, недосягаемость стен и потолка, а пол…

Когда мой взгляд скользит по его поверхности, сердце замирает от страха и я едва удерживаюсь от вскрика. Гладь, по которой ступают наши ноги, совершенно прозрачна. Пустота. Это как идти по воздуху. А там внизу вдалеке завиваются белоснежные барашки облаков, сквозь просветы которых просачивается нежный солнечный свет. Лучи, окрашенные в белый, желтый, оранжевый, красный. На чистом полотне неба игра ярких полос смотрится великолепно.

Но стоит нам смешаться с толпой, бесподобный пейзаж теряется в мелькании ног. Теперь я то и дело улавливаю краски проплывающих мимо одеяний. Правда, их не так и много. Насыщенные: белый, золотой, черный. И приглушенные полупрозрачные: серый и голубой.

Эх! Как же мне хочется скинуть с головы покров и рассмотреть разношерстную массу жителей Ипсилона. Но нет! Нельзя. Поэтому смотрю вниз, перебегая взглядом от светлых к темным одеждам, замечая, что последних становится значительно больше. Постепенно меня окружает темнота.

В испуге сжимаю руку Дмитрия, подавая немой знак, но тот не реагирует.

Что происходит?

Быстро поднимаю надвинутый на глаза капюшон и осматриваюсь.

Оказывается, нас заключили в плотное кольцо мужчины в траурных одеяниях. А за чертой опасного круга продолжают сновать люди, обходя стороной опасную ловушку.

А что Дмитрий?

Он продвигается вперед, увлекая меня за собой и не замечает нависшей угрозы. Воля проводника оказывается парализованной темным исчадием, которое нашептывает что-то на ухо и ослабляет дух, тело.

Чувствую, как рукопожатие теряет былую прочность.

Осознание того, что я останусь одна в плену темных, пугает. Но что я могу? Ни закричать, ни позвать. И даже мысленные мольбы остаются без ответа, заглушенные зловещим шепотом.

И я беспомощно слежу, как Дмитрий выпускают мою руку из своей. Мимолетное прикосновение пальцев к ладони забирает остатки самообладания.

Я в ужасе наблюдаю, как знакомая фигура проводника и темная тень вместе покидают вражеское оцепление.

Умело расставленная ловушка захлопывается, накрывая меня мутно-серым колпаком.

– Не думал, что будет так легко заполучить сэйфин, – ядовитая усмешка, брошенная в спину, заставляет бежать липкие мурашки. – Меня предупредили, что Дмитрий лучший из лучших. Видимо, ошиблись! – с пренебрежением фыркает говорящий.

Страх сковывает мое тело, не оставляя сил отстраниться, отпрянуть или посмотреть в глаза похитителю. Я сейчас похожа на каменное изваяние, вкопанное на несколько метров в землю.

Пока я пытаюсь вернуть былое самообладание, мужчина продолжает:

– Большая удача поймать чистую душу…

Чужая рука ложится на мой затылок, схватывает плотную ткань и рывком стаскивает капюшон.

Защитный покров сорван, постороннее дыхание касается уха, а слова заставляют похолодеть.

– А для тебя, поверь, настоящее несчастье. Моя дорогая Елизавета.

Вздрагиваю, когда слышу свое имя, произнесенное с торжеством и превосходством. А голос… Этот голос! Алекс?

Невозможно!

Резко отшатываюсь и бросаюсь на воздвигнутые стены. Пытаюсь разрушить преграду, привлечь внимание, достучаться. Не выходит.

Ответом на мои потуги становится довольный смешок.

– Теперь ты от меня никуда не денешься, – уверенно заявляет парень. А я бросаю испуганный взгляд на давнего знакомого и мечтаю провалиться сквозь прозрачный пол, затеряться в густых облаках. Но выхода из ловушки нет.

Поэтому расправляю плечи, окидываю парня надменным взглядом и…

С изумлением изучаю его внешность.

Прежде красивый, но сейчас… Теперь его облик не походит на человеческий. Гнилая внутренняя суть выползла наружу, искажая физиономию в дьявольской улыбке. Черты более резкие. Кожа бледная с темными прожилками. А глаза… Они странным образом сменили цвет. Вместо холодного льда на меня смотрит жгучая тьма. Черные одежды делают его облик пугающим и мрачным. Неизменной осталась лишь аккуратно уложенная прическа из белоснежных прядей.

Блондин, точно догадавшись о чем думаю, проводит кончиками пальцев по идеально уложенным волосам.

Боже! Надеюсь, Алекс не умеет проникать в сознание, как Дмитрий и Мстислав.

«Лиза, только не выдай себя. Выстрой стену. Сохрани, тайну».

Мысленно добавляю к кладке очередной кирпич, пряча мысли.

– Не ожидала увидеть меня на Ипсилоне? – самодовольно фыркает Алекс. – Вот он я! И намерен закончить то… – Он хватает меня за руку и резко притягивает к себе. – Что начал в темной аллее. – Цепкие пальцы сжимают мой подбородок, надавливают, заставляя запрокинуть голову. – Только на этот раз все будет по-другому и намного хуже, поверь мне, – черные глаза гипнотизируют, слова пугают, а касание грубых холодных пальцев вызывает дрожь и омерзение.

– Почему молчишь? Снежная королева проглотила свой острый язычок? – усмехается блондин и проводит пальцами по моим губам, оставляя на них неприятный горький привкус.

Безумно хочется его ударить, да так, чтобы отлетел в сторону и потерял сознание. Уверена, мне не хватит сил справиться с ним, но… Не задумываясь о последствиях, вырываюсь, леплю пощечину и толкаю подонка в грудь.

Какая же я слабая!

Он остается в той же позе, лишь положение головы меняется, щека розовеет и в глазах загорается ярость. Алекс злобно прищуривается, кривит рот в оскале, открывая ряд белоснежных зубов. Животный рык заставляет попятиться, но бежать некуда.

– А ты все та же. – Пальцы больно стискивают плечи, затем руки обвивают кольцом талию и коротким рывком вжимают мою спину в грудь парня, лишая возможности дышать. – Стерва!

– Теперь, дорогуша, это не сработает! Я стал сильнее и выносливее. – Демонстрирует мощь, сжимая мою грудную клетку. На секунду показалось, что ребра сейчас захрустят и треснут. – Можешь благодарить за все злоключения… Себя! Останься ты в кинотеатре тогда, была бы жива и здорова. А сейчас… – шепчет мне на ухо, касается языком мочки и больно прикусывает ее зубами. Пытается вызвать реакцию, но не дождавшись отклика, продолжает:

– Все так как есть! И мне это нравится. Желанная добыча снова в моей власти.

– Елизавета, тебе нечего сказать? – Встряхивает меня, но ответа так и не получает. – Как знаешь. К тому же ты чертовски неприятный собеседник. Вечно ворчливая, несговорчивая, протестующая, колкая, – Алекс перечисляет все мои «достоинства», вызывая зуд в ладонях и желание съездить по его морде еще раз.

– Твое заунывное молчание ласкает слух. И я с огромным удовольствием расскажу тебе о том, что будет дальше, – довольно произносит он и проводит пальцами по моей щеке, очерчивает подбородок и скользит ниже, накрывая широкой ладонью горло.

Резко надавливает и моя голова оказывается прижатой к мужскому плечу. Его «щупальца», обвившиеся вокруг тонкой шеи, походят на собачий ошейник, затягивающийся все туже и туже.

Паника, осознание полной беспомощности, вызывают вспышку гнева, ужаса и боли одновременно. Ведь наравне с желанием освободится, растет потребность расслабиться и захлебнуться в собственных слезах. И скольких усилий мне стоит сдержаться.

– Дрожишь? Мне приятен запах твоего страха. Отныне, Елизавета, ты будешь жить в ужасе, встречая каждый день приступом отчаяния. И начнется твой кошмар прямо сейчас, – обещает темный, сдавливает мое горло сильнее и выхватывает что-то, спрятанное в полах одежды.

Я пытаюсь вывернуться, расцепить чужие пальцы на шее, но мгновенно оставляю попытки, замираю, почувствовав острую боль в боку. Перестаю дышать. В ужасе смотрю на руку Алекса, сжимающую рукоять кинжала, лезвие которого вошло в мою плоть.

В глазах темнеет. Прилагаю уйму усилий, чтобы остаться в сознании.

А мучитель наслаждается властью и совершает еще один толчок, погружая холодную сталь в мягкие ткани все глубже. Острие, вгрызающееся в нежную плоть, причиняет жгучую боль. На этот раз я не могу сдержать протяжный мучительный стон, рвущийся из груди.

– Очень интересно! Чего ты стоишь? – Темный резко выдергивает кусок металла из моего тела и останавливает руку на уровне лица. – Смотри.

Я послушно смотрю на лезвие обагренное, точнее, посеребренное кровью.

– Лим! Бинго! – восторженно восклицает похититель. – А ты не так проста, детка! – голос, ставший мягким и сладким, вызывает отвращение. – Иначе и быть не могло, – заключает и начинает бормотать что-то непонятное неразборчивое тихое и невыносимо пугающее.