Текст книги "Не ходите девки в лес"

Автор книги: Наталья Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
(ОЛЬГА)

Увидев закованную в наручники Полину я чуть не упала. Она показалась мне пойманной и посаженной в клетку птичкой.

Полина, конечно, и сама была ошарашена, но держалась уверенно и спокойно. Она посмотрела на Прохорова и спросила ровным голосом:

– А можно узнать, по какому обвинению?

– По подозрению в соучастии в убийстве Софьи Молотовой.

– Ах вот как! – удовлетворенно произнесла Полина. – И на каком же основании вы сделали такой вывод?

– А об этом мы с вами поговорим в другом месте, – потирая руки, ответил Прохоров. – Больно уж вы в показаниях путаетесь, девушки. То вас там видели, то тут… А где вы на самом деле были, неизвестно. К тому же по лесу с утра шастали. И труп вроде как нашли… А его не так просто было увидеть с дороги. Я думаю, что вы сами его туда и спрятали вместе со своим дружком…

Я поняла, что речь идет о Дрюне. Но больше я ничего не поняла. Где, кого из нас видели? Почему мы в показаниях путаемся? Что за ерунда вообще происходит вокруг меня?

– Вот посидите, все хорошенько вспомните, и будем разбираться.

Я увидела, как Прохоров повел Полину к «УАЗику», и у меня потемнело в глазах.

– Ольга, позвони Жоре! – успела крикнуть сестра, повернувшись ко мне.

Я часто-часто закивала головой.

Машина уехала.

Я стояла одна на дороге, с открытым ртом, и чувствовала, как по щекам стекают слезы.

Боже мой! Да что же это происходит вокруг? Я попала в совершенно идиотское положение. Во-первых, осталась без Полины. А ведь я сама просила ее приехать, чтобы помочь разобраться с этим делом. Вернее, совсем с другим делом, но теперь даже и не поймешь, с чем нужно разбираться. Во-вторых, получается, что я даже как бы Полину подставила. Ведь это из-за меня она сюда приехала. Боже мой, боже мой, что же делать?

«Позвони Жоре!» – мелькнула у меня в голове последняя Полинина фраза.

Господи, ну какая же я идиотка! Конечно, нужно срочно звонить Жоре! Теперь, кроме него, нам никто не сможет помочь…

Я помчалась к Наташкиным знакомым, у которых был телефон – именно от них я и звонила в прошлый раз Полине.

На счастье, Жора Овсянников был на работе даже в воскресенье.

– Жора! Жора! – кричала я вы трубку. – Срочно приезжай! Нужна твоя помощь! Мы тут все без тебя погибаем!

В трубке что-то отчаянно хрипело и шипело, все посторонние шумы были слышны отлично, и единственное, что было слышно еле-еле, так это голос Овсянникова.

Наконец, мне удалось разобрать, что говорил Овсянников. Он спрашивал, что за идиот ему звонит.

– Жора! Жора! – закричала я еще громче. – Это я, Ольга! Я не шучу, у нас на самом деле проблемы. Понимаешь, Полину арестовали.

Услышав имя бывшей жены, Жора тут же включился и уже сам заорал на меня:

– Что-о-о?

– Арестовали, говорю, – чуть не плача ответила я. – Ой, у нас тут такое, у меня уже голова кругом идет, а ты еще обзываешься! Жора, миленький, приезжай поскорее, а?

– Куда ее увезли? За что ее арестовали? Во что вы опять впутались? – забросал меня вопросами майор Овсянников.

– Жора, я не знаю, где она сейчас. Тут еще и Дрюню Мурашова арестовали. Говорят, что они сообщники.

– О-о-о! – простонал Овсянников в трубку. – Оля, понимаешь, у меня самого проблемы… Короче, я не смогу сегодня приехать. И завтра, по всей видимости, тоже. Но я пришлю человека. И узнаю, где Полина. Ты сама, кстати, где находишься?

– В Зоналке, – сообщила я.

– И чего вас туда понесло! – с досадой сказал Жора. – Вечно вам спокойно не живется! И что там случилось?

– Тут девушку изнасиловали и убили!

– Подожди… – голос у Овсянникова стал озадаченным. – А при чем тут Полина? Она же не могла ее изнасиловать! Мужика искать надо!

– Да, да, конечно, – торопливо проговорила я и стала сбивчиво объяснять, больше всего на свете боясь, что Жора и вправду примет меня за идиотку и повесит трубку. – Понимаешь, они считают, что это сделал Дрюня, а Полина его сообщница!

– Боже, какой бред! – вздохнул Жора. – Так, значит, слушай меня внимательно. Приедет к тебе завтра человек от меня. Все ему расскажешь, а я с ним записку передам, напишу, что тебе делать нужно. Полину, скорее всего, в Волжский РОВД отвезли, раз дело в Зоналке случилось… В общем, завтра встречай парня. Где тебе удобно будет с ним переговорить?

– Ой, да пусть прямо по тропинке идет, как с автобуса сойдет. Или он на машине будет?

– Не знаю, как получится.

– А как я его узнаю?

– Он тебя сам узнает. Я ему фотографию Полинину покажу. Но на всякий случай у него у руках будет пакет. Ну, сверток какой-нибудь. Это как опознавательный знак. Я туда записку вложу: я постараюсь сегодня же встретиться с Полиной, узнать, в чем ее обвиняют, и все тебе напишу. А сам приеду к тебе, как только смогу. Попытаюсь побыстрее. Может быть, даже послезавтра. Все поняла?

– Да, Жора, все! – закивала я головой, хотя Жора этого видеть не мог. – Значит, завтра?

– Да, утром, часов в девять. Постарайся ничего не перепутать.

– Нет, что ты, Жора, – заверила я его. – Разве ы когда чего путаю?

Жора хмыкнул и отключился. Я поскорее повесила трубку, потому что хозяйка дома смотрела на меня уже очень недружелюбно.

Я поблагодарила ее, она сухо кивнула, и я вышла на улицу. В голове по-прежнему царил сумбур. Теперь я никак не могла дождаться завтрашнего дня, когда хоть что-то могло стать понятнее из Жориной записки.

Черт, дернуло же меня вызвать сюда Полину! И все из-за Наташки!

Вспомнив про свою так называемую подругу, я решила пройти и поговорить с ней. Она же даже не знает всех новостей! Поди лежит и спит до сих пор. А я тут голову ломаю! Господи! Так же и с ума сойти недолго…

Тут я подумала, что если не подлечу свои нервы, то и вправду можно сойти с ума. Но вот только как я это сделаю? Дрюни, который с радостью составил бы мне компанию, нет, просить что-нибудь выпить у Светланы Дмитриевны неудобно – она может подумать обо мне черт знает что! С Наташкой разговаривать вообще бессмысленно – у нее наверняка ничего нет…

Что же делать?

Я шла по дорожке и размышляла. Допустим, бутылку я куплю в ларьке. Но где я буду ее пить? Не в подворотне же или на лавочке… Все-таки я человек интеллигентный.

Раздумывая, где же мне удовлетворить свое желание, я дошла до небольшого кафе, стоявшего у дороги. Сразу же мне в голову пришла идея, показавшаяся мне замечательной: вот где можно выпить! И все это будет выглядеть очень мило, невинно и интеллигентно. Ура!

Посчитав проблему решенной, я уверенно толкнула дверь в кафе. В это время дня там почти не было народа. Конечно, вид кафе имело не совсем презентабельный: скатерти на столиках были грязно-серого цвета, старые ситцевые занавески были украшены каким-то пошлым рисунком в цветочек, никаких цветов на столиках – на них стояли только допотопные, заляпанные со всех сторон жиром, солонки и горчичницы. Кроме того, в помещении царил целый рой мух. Не помогали даже клеевые ленты, очень популярные во времена развитого социализма, развешенные и разложенные где только возможно. Особенно умилительно они смотрелись на столиках, прямо рядом с посудой.

Осмотревшись, я прошла к витрине и стала рассматривать выставленный товар. Прямо скажем, особым разнообразием он не отличался. Из вин – «Анапа», «Хаади», «Улыбка»… Никакого мартини и в помине нет. А может, спросить?

– Извините, а нет ли у вас мартини? – с любезной улыбкой обратилась я к буфетчице – толстой девахе в некогда белом халате. У нее была высокая прическа на манер той, что носили в шестидесятые годы. Ногти накрашены ярко-малиновым лаком, в тон такой же помаде, что свидетельствовало, безусловно, о безупречном вкусе.

– Чего? – воззрилась она на меня.

– М… Мартини, – запнувшись, повторила я и очень сильно смутилась, услышав в голосе буфетчицы презрение. Чувствовала я себя так, словно прошу «Тройной» одеколон.

– Не держим! – отрезала буфетчица.

За моей спиной стояли двое мужчин, которые с любопытством наблюдали за нашим диалогом. Мне стало неудобно их задерживать, поэтому я быстренько попросила бутылку водки и отошла к столику.

Только тут я поняла, что не заказала ничего из закуски. Пришлось снова подходить к злобной буфетчице.

Мило улыбнувшись, я попросила у нее меню. Она молча ткнула толстым пальцем, украшенным перстнем с бордовым камнем, в грязный и мятый листок бумаги, болтающийся сбоку на стене. На листке виднелись какие-то пятна. Я очень подозревала, что им тоже били мух.

Без очков было видно очень плохо, я тянула шею изо всех сил, но никак не могла рассмотреть, что же там предлагает это дивное кафе в своем распроклятом меню?!?

– Девушка, вам помочь? – раздался над ухом чей-то баритон.

Я вздрогнула от неожиданности, повернула голову и увидела одного из двоих мужчин, стоявших за мной в очереди.

Мужчине было лет за тридцать, он был слегка небрит, и вообще вид имел довольно небрежный. Но это было как бы частью его имиджа и даже добавляло своеобразное обаяние. К тому же в данный момент я была рада, что он может мне помочь. С другой стороны, мне было очень неловко чувствовать себя этакой недотепой. Вот Полина точно не растерялась бы! Она давно уже заказала бы себе все, что хотела, причем сделала бы это так, что толстая буфетчица помчалась бы выполнять заказ вприпрыжку…

Хотя Полина, начнем с того, что и не пошла бы сюда…

– Д-да… – выдавила я наконец из себя и улыбнулась. – Понимаете, хотела посидеть – у меня сегодня небольшой праздник, – а выбрать никак не могу.

– О, тогда я советую вам взять салат «Столичный», – улыбаясь мне в ответ, сказал мужчина. – А вот холодец не советую – они его готовить совершенно не умеют.

Толстая буфетчица смерила мужчину презрительным взглядом и, хмыкнув, отвернулась, задумчиво рассматривая занавеску.

– Будьте добры, нам три салата «Столичных», – обратился к ней мужчина. – А также бутерброды с сыром.

Буфетчица тяжело вздохнула и нехотя принялась выполнять заказ.

Мы прошли к столику. Тут же к нам присоединился друг моего нового знакомого. Кстати, его звали Сергей, а приятеля его – Николай. Николай, в отличие от Сергея, выглядел очень ухоженным.

Я была даже рада, что все так получилось. А то что это, в самом деле, сидеть и пить одной. Как-то неинтеллигентно получается. А тут совершенно случайно подобралась такая милая компания.

Когда нам принесли салат (очень мало, кстати, напоминающий тот, что я привыкла считать «Столичным») и заветрившие бутерброды с полузасохшим сыром, Сергей уже открыл бутылку.

Наполнив рюмки, мы чокнулись и выпили за приятное знакомство. Я видела, что вношу определенный колорит в эту компанию. В самом деле, сидели бы два мужика, скучно выпивали бы за что-нибудь банальное и неинтересное, а тут сидит рядом молодая, привлекательная женщина, сразу у мужиков и настрой другой, и поведение резко меняется.

Они ухаживали за мной, подливали в рюмку, потом на столе появилась еще одна бутылка… Я чувствовала себя неотразимой, желанной, смеялась томным смехом, все у меня получалось легко и естественно, и я очень жалела, что меня в этот момент не видит Полина… Она бы мне сейчас просто обзавидовалась!

И обстановка кафе мне казалась уже очень даже располагающей. В самом деле, уютненькое такое кафе, и что мне поначалу так в нем не понравилось?

Я потянулась за бутербродом, как вдруг меня неожиданно повело влево, и я схватилась за край стула, чтобы не упасть. Сразу же парни в четыре руки поддержали меня. Они ахали и качали головами, советовали быть осторожнее…

Черт, как же это получилось? Я же абсолютно трезва! Наверное, у меня просто слабость от всех этих треволнений, случившихся за последнее время. А иначе с чего это меня так повело?

Ничего, ничего, – успокаивала я сама себя. – Это даже придаст мне своеобразную изюминку, некий шарм… Не могу же я всегда быть безупречной, иногда можно и расслабиться.

В это время Сергей пригласил меня на танец. Я легко и грациозно поднялась со своего места, зацепившись, правда, каблуком за ножку стола. Ох уж эти противные каблуки! И чего ради я напялила эти туфли? В Зоналке ведь можно и в тапочках ходить. Ничего, ничего, пусть видят, что я элегантная, стильная женщина.

Танцуя с Сергеем, я постоянно смеялась, откидывая голову назад, он улыбался мне в ответ, и в эти минуты я была просто счастлива.

– Оленька… – наклонился он к моему уху, – а почему бы нам с тобой не пойти ко мне?

– К тебе? А где ты живешь?

– Да здесь недалеко совсем, у меня дом свой.

– Ну пойдем, – согласилась я. Мне очень хотелось продолжения. В самом деле, так хорошо начали, не останавливаться же теперь! Водочки еще можно купить. Честно говоря, обстановка этого кафе уже начала мне надоедать.

Сергей взял меня под руку и повел к выходу. Я задержалась на мгновение у двери, потом, качнувшись, повернулась и решительно прошла к буфетчице. Достав деньги, я купила еще одну бутылку водки, и вышла из кафе под руку с Сергеем под завистливый взгляд буфетчицы, плавно покачиваясь на высоких каблуках.

Куда мы шли, я не помню. Помню только, мне показалось, что дом Сергея находится не так уж близко. И надо же, в тот момент мне совершенно не думалось, что я поступаю опрометчиво – иду неизвестно куда с двумя практически незнакомыми мне мужчинами. В голове весело плескался хмель, мне море было по колено.

Наконец мы подошли к маленькому деревянному домику. Рядом с ним не наблюдалось больше никаких строений. Вокруг я заметила растущие деревья, возможно, это был лес, но я тогда не придала этому значения. Я вообще была настроена весьма легкомысленно и даже не пыталась запомнить каких-то опознавательных знаков. Единственное, что я заметила, так это стоящую во дворе машину марки «Жигули», при виде которой в моей голове мелькнуло какое-то смутное воспоминание, но мне было не до того, чтобы развить эту тему.

Сергей отпер замок и пропустил меня вперед. В доме была только одна комната и кухня. Мы расположились в кухне.

Сергей достал из погреба банку с солеными огурцами, откупорил бутылку водки, и я почувствовала себя на вершине блаженства.

Отрывалась я от всей души. Постоянно рассказывала анекдоты, когда-либо слышанные, разные смешные истории, поведанные мне Дрюней Мурашовым. Видимо, сказывался пережитый стресс – все накопленные эмоции, дремавшие внутри, выплеснулись наружу в таком вот виде.

Сергей и Николай смотрели на меня с улыбкой, особенно теплым был взгляд Сергея. Он взял мою руку и тихонько поглаживал ее. Я млела.

Потом Сергей опять пригласил меня танцевать, я помню, как лихо отплясывала «цыганочку», тряся плечами, потом танцевала на столе, потом снова пила водку и снова пускалась в пляс, а комната кружилась, вертелась, сотрясалась вместе со мной, и казалось, что я лечу на карусели куда-то в пропасть…

Очнулась я, когда почувствовала, что кто-то грубо повалил меня на кровать, дохнул в лицо ужасным перегаром и принялся сдирать с меня юбку. Дернувшись, я закричала изо всех сил, но крик почему-то вышел слабым, напоминающим комариный писк.

Я задергалась сильнее, пытаясь вырваться, но одна железная лапа сжимала мне горло, а вторая сцепила мои руки за головой. Я вертелась, мыча, дрыгала ногами, но все усилия были тщетны.

– Ух, какая ты темпераментная, – проговорил над ухом пьяный голос, и я узнала Сергея.

Это привело меня в ужас. Сразу улетучился весь хмель, я тут же осознала, в какое кошмарное положение попала. Сперва еще я думала, что это в дом ворвался кто-то посторонний, пока Сергей с Николаем куда-то вышли, но теперь…

Собрав все силы, я рванулась, как только могла, и мне удалось освободить руки. Я потянула их выше, нащупала на подоконнике какой-то предмет, показавшийся мне тяжелым, и с размаху опустила его на голову Сергея. Он тут же стал валиться набок.

Спихнув его с себя, я сползла с кровати и кинулась к выходу. Как раз в этот момент в дом входил Николай. Увидев меня, он растопырил руки, пытаясь перегородить мне дорогу, но я на бегу наклонив голову, ткнулась ею ему прямо в живот, отчего он охнул и согнулся. Я споткнулась обо что-то, лежащее на полу, и растянулась. Моя нога запуталась в какой-то веревке. Пытаясь выбраться, я обнаружила, что это ремешок от моей сумки. Хватая ее, прыгая на одной ноге и стряхивая ремешок, я проскакала по крыльцу, выдернула наконец-то проклятый ремешок и бросилась вперед, не разбирая дороги.

Я неслась в темноту, размазывая слезы по лицу. Господи, Господи, вот что значит пить с незнакомыми людьми! Да ты просто с ума сошла, Ольга! Ой, что сказала бы, Полина, если бы узнала. Даже и хорошо, что ее сейчас нет.

Конечно, это подло, когда Полина сидит в тюрьме, радоваться, что ее нет, но в этот момент мне было не до этической стороны вопроса.

Я решила достать носовой платочек и расстегнула сумочку, принявшись рыться в ней. Платочек-то я нашла, но каково же было мое разочарование, когда я обнаружила, что из сумки исчезли все деньги! Это был удар в самое сердце.

Пытаясь унять дрожь в коленках, я присела на пенек и стала подсчитывать свои расходы.

Так, я купила бутылку водки, три салата и еще бутерброды. Только сейчас до меня дошло, что угощались мы все вместе, а расплачиваться пришлось мне одной. Потом я еще покупала бутылку, и еще… Но это ладно, бог с ним, но не могли же на это уйти все мои деньги?!?

Я прошарила все потайные отделения сумочки, потом долго трясла ее содержимое, перевернув сумку вверх дном. На землю вывалилось маленькое зеркальце, расческа, начатая упаковка жевательной резинки «Орбит», два кубика «Галлина бланка», дискета, старый рваный Лизин носок, вязальная спица и открывалка для бутылок.

Денег не было.

Только тут я поняла, что меня просто ограбили. Самым наглым и откровенным способом.

Нет, вы подумайте только! Так войти ко мне в доверие! Так меня очаровать! Я-то к ним со всей душой, а они?

Вспомнив Полинины наставления, я решила быть оптимисткой и философом одновременно и стала искать во всем этом полезное зерно.

Ну и что? – утешала я сама себя, ползая по земле и собирая разбросанные вещи обратно в сумочку. – Радоваться надо, что они тебя не изнасиловали! А то валялась бы сейчас где-нибудь в лесу с проломленной головой, как та бедная девушка…

Стоп!

А нет ли тут связи? А не эти ли выродки точно так же заманили девчонку к себе, ограбили, а потом изнасиловали и убили? Нужно срочно это все обдумать, срочно…

И тут у меня в голове всплыл еще один момент, связанный с машиной, стоящей во дворе Сергея. И это не мешало бы обдумать прямо сейчас.

Но думать в данный момент у меня не было сил. Мне хотелось только одного – поскорее провалиться в сон, забыть все страхи и тревоги сегодняшнего дня.

А еще мне хотелось к Полине. К моей милой, мудрой, замечательной старшей сестре. Я готова была выслушать от нее все упреки и порицания, стерпеть все оскорбления, только бы слышать ее голос, знать, что сейчас она поругает меня, оторвется как следует, а потом обнимет, прижмет к себе и успокоит, сказав, что все будет хорошо…

Но Полины нет, а я, оставленная здесь вместо нее, ничего не делаю для ее спасения. Может быть, Полина сейчас только на меня надеется, а я…

Боже мой, какой стыд! Нет, нужно срочно что-то с собой делать, срочно менять свои взгляды на жизнь, иначе я плохо кончу – Полина абсолютно права.

Я брела неизвестно куда. Ноги мои уже просто заплетались от усталости, а я даже не знала, верное ли направление выбрала. Как назло, мне не попадалось ни одного человека, который мог бы показать мне дорогу к Наташкиному дому. Вот забрела на ночь глядя!

Наконец я увидела какую-то женщину, идущую по дороге. Бросившись к ней, я схватила ее за руку и слезно умолила показать мне, куда нужно идти. Женщина довела меня почти до дома Скворцовых, и я пошла к калитке. Меня пошатывало.

Когда я вернулась к Скворцовым, вся семья их сидела на веранде. Светлана Дмитриевна и Виктор Михайлович пили чай, Наташка задумчиво катала в пальцах хлебные крошки. Было уже темно.

– Где ты была? – накинулась на меня Наташка. – Мы чуть с ума не сошли! – она картинно приложила руки к груди.

– Что случилось, Оля? – с тревогой в голосе, но мягко, спросила Светлана Дмитриевна. – Мы узнали, что увезли Андрея и Полину и очень переволновались. Боялись, что с тобой что-то произошло.

Я так устала, что у меня не было сил ничего объяснять, а хотелось просто рухнуть на постель и заснуть часов на двенадцать. Я вспомнила, что хотела поговорить с Наташкой, но мне этого уже совершенно не хотелось. Потом, потом, все потом…

Светлана Дмитриевна переглянулась с мужем, они оба промолчали, не став меня мучить. Но противная Наташка схватила меня за руку и потащила к себе.

Она завела меня в свою комнату, крепко закрыла дверь и села на постель с ногами.

– Оля, давай поговорим! – решительно заявила она.

– Наташа, я так устала, – зевая, ответила я. – Давай перенесем разговор на завтра.

– Какое «на завтра»! – капризно проговорила Наташка. – Я же уснуть не смогу! Знаешь, как мы волновались? Я чего только не передумала! У нам тут такие слухи ходят! Будто бы Дрюня твой маньяком оказался! А Полина – его давняя любовница и сообщница!

Я невольно фыркнула, услышав этот бред.

– Ты знаешь, что я думаю… – Наташка низко-низко наклонилась ко мне.

– Что? – равнодушно спросила я, только чтобы что-то сказать.

– Я думаю, – торжественно поведала Наташка, что это сделал мой отчим!

– О Господи, висит мочало, начинай сначала! – вздохнула я. – Опять ты за свое!

– Оля, это не шутки! – с какими-то истерическими нотками закричала Наташка. – Я тебе говорю, что это страшный человек! И в тюрьме сидел за убийство! Я же чувствовала, что что-то должно произойти!

– Подожди, подожди. То ты говоришь, что он тебя ненавидит, то теперь девушку убил. Зачем ему нужно было ее убивать?

– Оля, но ведь ясно же, что действовал маньяк! Сперва изнасиловал, а потом убил… Ясное дело, что у человека с психикой не в порядке! Ну ты же психолог, подумай сама!

– А ты считаешь, что у твоего отчима не в порядке с психикой? С чего ты взяла? Мне, например, он показался вполне нормальным человеком. И даже очень приятным в общении. И по-моему, он тебя очень любит. как приемную дочь, конечно. И они вместе со Светланой Дмитриевной беспокоятся за тебя. А ты, вместо того, чтобы наладить с ними отношения, еще больше их портишь, и совершенно безосновательно. Я бы на твоем месте просто поговорила с ними по душам и все. А ты придумываешь разные глупости. Полину вон сорвала с места, – добавила я.

Наташка, услышав это, сразу же схватилась за голову и приготовилась закатить истерику.

– Так ты меня во всем обвиняешь? – закричала она. – Не веришь в то, что мой отчим человек с неустойчивой психикой?

Я подумала, что если тут и есть человек с неустойчивой психикой, то это сама Наташка, но говорить ей об этом не стала. А так как мне хотелось спать, я решилась пойти на уступку.

– Хорошо, Наташа, – как можно спокойнее ответила я. – Давай проверим твоего отчима. Но мне кажется, что это пустая затея. Чем он занимается?

– Он работает слесарем. Кроме того, ведет еще кружок у подростков. Типа «Умелые руки», что ли.

– Нужно расспросить этих подростков, что они о нем скажут. И выяснить, где он был в тот момент, когда произошла смерть девушки. К сожалению, я так и не знаю, когда это было, но завтра должен приехать человек от Жоры, может быть, он все скажет. Жора уже занимается этим делом. Жора – это Полинин муж, – пояснила я Наташке. – Он следователь. Я ему позвонила, так что он в курсе.

– Хорошо, – с облегчением вздохнула Наташка. – Теперь мне будет спокойнее. Он арестует его?

– Кого?

– Отчима, кого же еще!

– Ты знаешь, Наташа, – проговорила я озадаченно. – Только если у него будут для этого основания. А пока их нет.

– Значит, давай сами его проверим.

– Как?

– Сама же говорила, с подростками поговорим!

– Это конечно, но ведь не сегодня же? – я умоляюще посмотрела на Наташку. – Ведь поздно уже!

– Ну хорошо, – смилостивилась она. – Давай завтра. А пока спать.

– Наташа, а ты не знаешь таких мужчин, их зовут Николай и Сергей… – я описала Наташке приметы моих недавних знакомых.

– Нет, – подумав, отозвалась она. – Вроде таких не знаю. Во всяком случае, у нас в Зоналке таких нет. А что?

– Ничего, – устало ответила я. – Все потом.

Я легла на постель, внушая себе, что завтра нужно проснуться пораньше. Так всегда делала Полина. Собственно, она даже не внушала, а просто говорила про себя, что завтра нужно проснуться во столько-то. И всегда просыпалась в это время. А я, сколько ни старалась, никак не могла выработать у себя такое качество. Но сегодня я старалась изо всех сил. Позанималась про себя аутотренингом и решила, что теперь-то все будет в порядке. Будильник я тоже завела на всякий случай. Но дело в том, что его я никогда не слышу. А может, и слышу, но игнорирую. Почему-то всегда, когда я просыпаюсь, то обнаруживаю, что будильник выключен, хотя голову могу дать на отсечение, что не прикасалась к нему.

Успокоенная, я провалилась в сон.

Наутро я проснулась, когда в окно вовсю били солнечные лучи, грозя ослепить меня. Я зажмурилась, но тут же открыла глаза и подскочила, как ошпаренная.

Вскакивая с постели и шаря рукой по столику, на котором должны были лежать мои очки, я вдруг почувствовала резкую боль в ступне. Вскрикнув, я нагнулась, и обнаружила, что положила вчера очки вовсе не на столик, а прямо под кровать. И теперь, прыгая вокруг нее, я совершенно нечаянно на них наступила. Причем так, что раздавила стекло, и осколок впился мне в ногу.

Чуть не плача, я села на кровать и стала рассматривать свою пятку. Ранка была небольшая, но мне было очень обидно. Во-первых, очки жалко, а во-вторых, я понимала, что безбожно проспала. И аутотренинг не помог, и поганый будильник тоже. Со злостью я взяла его в руки. Так и есть, звонок выключен! Ну кто же это творит мне такие подлости? Не могла же я сама его выключить сквозь сон и снова отключиться и напрочь забыть об этом.

Наташка спокойно дрыхла. Я почувствовала закипающую злость на нее. Будильник показывал половину одиннадцатого.

– Наташа! – в отчаянии крикнула я. – Вставай!

– Ну что такое? – сонно зашевелилась Наташка и высунула голову из-под одеяла. – Чего ты кричишь?

– Наташа, вставай скорее! У нас же дел полно!

Наташка нехотя стала сползать с кровати.

– Это ты выключила будильник? – чуть не трясясь, крикнула я.

– Ты что? Ты же сама и выключила! – возмущенно возразила мне Наташка.

– Я? – изумленно переспросила я.

– Конечно! И нечего ругаться теперь! Он зазвонил, ты нажала на кнопку. Я еще спросила у тебя, что, мол, вставать не будем? Ты рукой махнула и говоришь, какой вставать, я умираю – спать хочу. Успеем еще все! И снова уснула.

– Да? – упавшим голосом тихо спросила я и, ничего больше не сказав, стала одеваться.

Умываться и чистить зубы я, конечно, не стала. У меня в голове билась одна только мысль – Жорин посланник должен ждать меня в лесу в девять часов! А уже половина одиннадцатого! А что если он уже ушел? Господи! Да Жора же меня убьет! И я ничего не узнаю! Нужно скорее бежать!

Путаясь в подоле юбки, я стала спускаться по лестнице. Наташка шлепала за мной.

– Оля! – сказала она на ходу. – Ты же обещала заняться подростками!

– Погоди ты! – стараясь не разреветься, ответила я. – Некогда мне сейчас! Я уже и так Жориного друга прошляпила! – выпалила я, вылетая за дверь.

– Погоди, я с тобой! – прокричала Наташка, пытаясь влезть в туфли, но я неслась вперед, не слушая ее.

Едва я вылетела за калитку, как прямо передо мной возникла чья-то огромная тень. Меня угораздило налететь на эту тень, ударив ее во что-то мягкое.

– Простите, ради бога, – на бегу пробормотала я, не поднимая глаз и не останавливаясь, но чьи-то огромные ручищи схватили меня, встряхнули и поставили на место. От такого хамства я ошалела и подняла глаза. Передо мной стоял толстый участковый Прохоров.

– Куда собралась, голубушка? – ухмыляясь, спросил он.

Я была настолько взвинчена с утра, что решилась пойти на вопиющую невежливость.

– А вам-то что? – спросила, пытаясь вырваться.

– А я к тебе беседу имею, милочка. Так что пройдем-ка со мной.

Стушевавшись, я сразу же сменила тон на жалобно-просящий и затянула:

– Пустите меня, пожалуйста, у меня совершенно нет времени, у меня дела, мне нужно идти, я зайду к вам позже, непременно, сама зайду, только отпустите сейчас!

Он ничего не хотел слушать.

В отчаянии я повернулась к молча стоящей позади Наташке.

– Наташа! – я схватила ее за руку и повернулась к Прохорову. – Подождите пару минут, мне нужно кое-что сказать подруге.

– Ладно, давай, быстрее только! – буркнул Прохоров.

Я оттащила Наташку в сторонку и зашептала ей на ухо:

– Наташа, срочно иди по тропинке через лес, к остановке. Там должен быть парень со свертком в руках. Это человек от Жоры. Возьмешь у него записку, скажешь, что я не смогла прийти. Наташа, выручай, пожалуйста!

– Хорошо, хорошо, – Наташка испуганно закивала головой. – А тебя не арестуют? – спросила она жутким шепотом.

– Ах, я и сама уже ничего не знаю! – со вздохом ответила я.

– Ну хватит там трепаться! – подошел к нам Прохоров и, взяв меня за руку, повел по дорожке. Слава богу, хоть наручники не надел, а то как бы я шла через весь поселок? Ведь это же такой позор!

Прохоров привел меня в какую-то небольшую бендежку, которая являлась его служебным владением и которую он гордо поименовал кабинетом. Бендежка больше напоминала старую заброшенную баню. Вероятнее всего, здесь раньше и была баня, но потом, после того, как здание пришло в полную негодность, его милостиво отдали представителю нашей доблестной милиции.

Прохоров сел за старый обшарпанный стол, достал сигареты «Прима» и закурил. Мне сразу же стало тяжело дышать. Несмотря на сильную жару, все окна бендежки были плотно закрыты. А я вообще плохо переношу табачный дым, и рядом с собой курить позволяю только Полине. Но Полина не курит «Приму».

Через пару минут я не выдержала. Прохоров был мне уже плохо виден в клубах дыма, да еще очки я разбила…

– Послушайте, – обратилась я к Прохорову, который, как я могла различить, раскладывал на столе какие-то бумаги, – нельзя ли открыть окно?

– Еще чего не хватало! – буркнул он. – Чтобы всякие подслушивали секретную информацию?

– Но я не могу больше! – простонала я. – У меня аллергия на табачный дым!

Я покраснела, сказав неправду, но за завесой дыма Прохоров этого не заметил.

– Что ты будешь делать, – проворчал он, – какие нежные барышни пошли!

Окошко он, правда, так и не открыл, но сигарету в пепельнице смял. И то слава богу!

– Так что вы хотели у меня спросить? – задыхаясь, выдавила я. – Спрашивайте быстрее, иначе я умру прямо у вас тут, а вас потом обвинят в убийстве!

– Ты смотри, чтобы тебя не обвинили в убийстве! – рявкнул Прохоров. – Сестрица-то твоя уже попалась! За тобой очередь!