Текст книги "Молчание Курочки Рябы"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Что произошло? – поинтересовался Маркиз и почесал кота под подбородком.

Аскольд ответил, что все ерунда, и запел активнее. Через некоторое время Леня вынужден был с ним согласиться, что в жизни так мало по-настоящему важных вещей: тихое летнее утро, наполненное птичьими трелями, ветерок, напоенный запахами сирени и слегка колышущий кисти занавесок, едва слышное шуршание шин дорогого автомобиля, летящего по пустынной ночной дороге, чашка ароматного кофе после завтрака, мурлыканье любимого кота…

Леня очнулся от дремы и призвал себя к порядку. Следовало срочно поразмыслить над очередным делом, которое подсунула ему беспокойная, но интересная профессия.

Когда Лола умчалась к Розе Тиграновне, Маркиз решил воспользоваться ее отсутствием и предаться маленьким радостям жизни. Он заварил в своей любимой медной джезве хороший кофе (все знают, что сваренный вручную кофе намного вкуснее напитка из кофеварки). В низкий тяжелый бокал темного стекла он налил на два пальца рома «Баккарди», поставил диск с любимой джазовой записью и устроился в глубоком кожаном кресле.

Свежезаваренный кофе распространял по комнате головокружительный аромат, тенор-саксофон выводил выразительное соло… в общем, жизнь была прекрасна и удивительна.

Хотя чего-то в ней не хватало.

Маркиз потянулся, приглушил музыку и достал с полочки возле музыкального центра потрепанную записную книжку в кожаном переплете. Это была не та знаменитая записная книжка, в которую Леня записывал координаты самых разных специалистов, чьими услугами пользовался по работе, – от финансовых аналитиков и дипломированных искусствоведов до мастеров по изготовлению чучел, от первоклассных программистов до могильщиков с Богословского кладбища. Ту книжку Леня берег как зеницу ока и держал в тайнике. Эту же книжку он если от кого и прятал, то только от Лолы, поскольку в ней были записаны имена и телефоны его знакомых девушек и женщин.

Хотя они с Лолой с самого начала договорились не вмешиваться в личную жизнь друг друга, Лола тем не менее иногда вела себя как самая настоящая ревнивая жена, и Леня старался лишний раз не раздражать свою боевую подругу.

В этой записной книжке все записи были зашифрованы, хотя шифр был очень несложный. Например, запись «Коля Иванов» следовало читать как «Оля Иванова», «Витя Сидоров» – как «Вика Сидорова», а с Женей Рудейко вообще не было никаких проблем.

Маркиз переворачивал страницу за страницей, раздумывая, кому из знакомых позвонить. Юра Воронов… кто же это? Ах, ну да, конечно, это Юля, секретарша из крупной компании! Симпатичная девушка! Но против ее фамилии стоял условный значок, из которого следовало, что Юля больше не Воронова, что она благополучно вышла замуж за шведского бизнесмена и вряд ли откликнется на Ленин звонок… Так, а кто у нас на этой страничке? Миша Перепелкин! Ах да, это Маша, светловолосая продавщица из парфюмерного магазина! У нее была одна неприятная, на взгляд Маркиза, черта – Маша постоянно пользовалась разными духами, которыми торговала, поэтому каждый раз она появлялась в облаке нового аромата. Леня же предпочитал постоянство, по крайней мере в части парфюма… Да, но эта Маша год назад уехала за границу и тоже стала временно не доступна…

Леня снова перевернул страницу, и в это время его телефон требовательно зазвонил.

В первое мгновение Маркиз подумал, что кто-нибудь из его знакомых дам прочитал мысли и решил сделать первый шаг навстречу.

Но уже в следующую секунду он понял, что звонит не его обычный мобильник, а тот специальный телефон, по которому с ним могли связываться потенциальные заказчики.

В данный момент финансы Маркиза находились в приличном состоянии и особенной необходимости браться за новое дело у Лени не было. С другой стороны, он несколько застоялся без работы, как породистый скаковой конь застаивается без скачек и соревнований. Кроме того, отказываться от заказов без основательных причин было не в его правилах – это могло плохо сказаться на его профессиональной репутации.

Поэтому он поднес аппарат к уху и твердым, уверенным голосом, который должен был произвести достойное впечатление на клиента, проговорил:

– Слушаю вас!

– Только на вас я надеюсь! – выпалил незнакомый женский голос. – Только вы можете меня спасти!

Леня помрачнел: он вообще не любил заказчиков-женщин, считал их непредсказуемыми и ненадежными. Кроме того, ему не нравилось, когда к нему обращаются в возбужденном и расстроенном состоянии: заказчик должен обдумать свое поручение, принять взвешенное решение и только тогда обращаться к специалисту высокого класса, каким Леня не без основания себя считал.

– Кто посоветовал вам обратиться ко мне? – осторожно спросил он женщину.

В ответ она назвала имя, весьма уважаемое в Лениных кругах. Это был человек умный и осторожный, он не стал бы впутывать Маркиза в темную историю, и его рекомендации Леня вполне доверял.

– Вы знаете мои расценки? – задал он второй вопрос, все еще смутно надеясь отбиться от заказа.

– Деньги не имеют значения! – без раздумий ответила клиентка.

Маркиз вздохнул и предложил встретиться на следующий день в небольшом загородном ресторане.

– Я очень прошу вас, давайте встретимся прямо сейчас! – взмолилась женщина. – Это вопрос жизни и смерти!

Леня вздохнул и согласился, хотя новый заказ нравился ему все меньше и меньше. Он очень не любил «вопросы жизни и смерти», предпочитая безопасные и виртуозные похищения произведений искусства или старинных драгоценностей.

Ресторан, в котором Маркиз назначил встречу с заказчицей, располагался в тридцати километрах от города, на самом берегу Финского залива. Оставив машину на шоссе, Леня прошел последние двести метров по вьющейся среди сосен тропинке и оказался на вершине песчаной дюны, где стояло легкое здание из металла и стекла. Леня сел за столик на открытой террасе, над которой нависал бетонный козырек, надел черные очки, чтобы глаза не слепило отражающееся от глади залива солнце, и огляделся по сторонам.

На пляже было еще малолюдно – море не прогрелось, и пляжный сезон не начался. Кроме того, в этом месте берег был каменистым и не очень подходил для любителей раннего загара. Только несколько особенно устойчивых личностей расположилось на камнях возле самой кромки прибоя да молодой парень в джинсах и бежевой бейсболке выгуливал красивого бежевого ретривера. Он бросал своему псу короткую палку, ретривер взлаивал, огромными прыжками мчался за палкой и приносил ее хозяину. Похоже, обоим это нисколько не надоедало.

Возле Лени возник вежливый официант. Леня заказал кофе-эспрессо и продолжил осматривать окрестности.

Погода была прекрасной, на горизонте отчетливо виднелись контуры Кронштадта, можно было различить купол знаменитого собора. Маркиз вспомнил, что его бабушка когда-то говорила про особенно жидкий, прозрачный чай: «Кронштадт видно».

Ресторан по дневному времени тоже был почти пуст, только за соседним столиком сидела семья – молодые родители и капризный ребенок лет пяти. Мальчишка то и дело хныкал, чего-то требовал у родителей, в общем, всячески портил им жизнь. Леня хотел пересесть за другой столик, подальше от нарушителя спокойствия, но с того места, где он сидел, очень хорошо просматривались все подходы к ресторану.

Официант принес чашку горячего кофе и непременный стакан с холодной водой. Леня пригубил напиток, откинулся на спинку стула и снова принялся наблюдать за ретривером.

Когда пес принес палку хозяину четырнадцатый раз, Маркиз взглянул на часы.

Назначенное им время встречи давно уже прошло.

Леня допил кофе и сделал официанту знак принести счет – ждать сверх условленного времени больше пяти минут он считал недопустимым и сейчас задержался дольше только из-за хорошей погоды и растворенного в воздухе покоя. Семья с ребенком покинула ресторан, и стало совсем тихо. Официант положил на стол чек, вложенный в кожаную папочку, и безмолвно удалился. Леня открыл папку, чтобы вложить в нее купюру. Он только случайно бросил взгляд на чек и заметил на нем, поверх отпечатанных цифр, несколько косо написанных от руки строчек.

«Извините, я не смогла прийти, – прочитал он неровные буквы с сильным наклоном. – Это было опасно. Встретимся в субботу в час дня на Серафимовском кладбище, возле камина на Тверской дорожке».

– Что за тайны Мадридского двора… какой еще камин на кладбище… – недовольно пробормотал Леня и сделал знак официанту.

Тот стремительно приблизился, слегка склонился к клиенту и проговорил:

– Вы чем-нибудь недовольны?

– Я всем доволен, – отмахнулся Леня и сунул в руку официанту крупную купюру. – Я только хочу задать вам вопрос: кто это написал?

Он протянул официанту чек с нацарапанной на нем запиской.

– Это чек, его пробили на кассе… – начал официант, но тут же осекся.

– Я про то, что написано на этом чеке! – Леня пристально взглянул на официанта. – Где эта женщина?

– Не понимаю… – Мужчина действительно выглядел растерянным. – Никто, кроме меня…

Вдруг лицо его перекосилось от ужаса.

Он смотрел на то, что происходило за Лениной спиной, и пытался что-то выговорить, но у него ничего не выходило. Маркиз начал поворачиваться, но тут над головой у него раздался громкий треск.

Нависающий над террасой бетонный козырек с треском и скрежетом оторвался от опоры, накренился и начал падать вниз. Все происходило как будто в замедленной съемке. Должно быть, все событие заняло какие-то доли секунды, но эти мгновения удивительно растянулись. Леня оттолкнул стол в сторону и вскочил на ноги, при этом он краем сознания успел заметить, как чашка из-под кофе упала на плиточный пол и разлетелась вдребезги. Все Ленины движения были несознательными, его действиями руководили первобытные инстинкты. Он изо всех сил оттолкнул замешкавшегося официанта, так что тот вылетел с террасы и упал на песок. Сам Леня немыслимым прыжком вылетел в другую сторону и покатился по склону дюны.

Секундой спустя он поднялся, отряхиваясь от песка и сосновых игл, и повернулся в сторону ресторана. Бетонный козырек обрушился на террасу, расколовшись на несколько частей, и раздавил столы и легкие плетеные стулья. Над обломками поднималась цементная пыль. Сам ресторан уцелел, из его дверей испуганно выглядывал немногочисленный персонал. Спасенный Леней официант стоял на коленях, раскачиваясь вперед-назад. Со стороны берега огромными прыжками приближался любопытный ретривер.

Леня убедился, что ничего себе не сломал, и подбежал к официанту. Тот продолжал раскачиваться и при этом жалобно подвывал на одной ноте.

Маркиз встряхнул его:

– Все в порядке! Ты жив! Ну-ка, вспомни – кто мог написать записку на чеке?

Но тот только тупо пялился на развалины и бормотал что-то нечленораздельное.

Вдруг Лене показалось, что среди сосен мелькнула стремительно убегающая женская фигура. Он оставил в покое официанта, от которого все равно не было никакого толка, и бросился в сторону сосняка. Однако когда он миновал ресторан и углубился в лесок, беглянки уже не было видно. Тем не менее Леня пробежал еще немного и вскоре оказался на шоссе.

Возле его машины трудился какой-то малолетний злоумышленник. Пыхтя и надрываясь, он пытался открутить зеркало. Леня коршуном налетел на него и ухватил за ухо.

– Дяденька, не трожь! – захныкал воришка. – Не трожь, тебе говорю, а то я Кольке Рыжему пожалуюсь!

– Неправильный текст! – оборвал его Маркиз. – Ты должен говорить: «Дяденька, больше не буду!»

– Чего это? – Мальчишка от удивления даже перестал хныкать. – Я лучше Кольке пожалуюсь, а он тебе надает!

– Колька твой далеко, а я здесь! – высказался Маркиз. – Так что давай от угроз перейдем к продуктивному диалогу!

– Чего? – Мальчишка разинул рот. – Я никаких твоих продуктов не трогал, на фига они мне нужны, я только зеркало хотел, да и то не успел, так что это не считается!

– Я к тебе и не в претензии, – успокоил его Леня. – И сейчас я тебя отпущу, да еще и денег дам…

– Сколько? – немедленно заинтересовался мальчишка.

– Ты бы лучше сначала спросил – за что! А то ведь люди разные попадаются!

– А за что?

– За информацию. Сейчас здесь женщина не пробегала?

– Тетка? – уточнил воришка.

– Ну, пусть будет тетка!

– А где деньги?

– Ну, ты в жизни точно не пропадешь! – восхитился Маркиз и, достав из кармана сторублевку, помахал ею перед носом малолетнего правонарушителя.

– Двести! – решительно потребовал тот.

– Так пробегала или нет? А то что я, просто так тебе деньги давать буду? За просто так только подзатыльники бывают!

– Пробегала, пробегала! – процедил хитрый мальчишка, следя за Лениным бумажником. – А если триста дашь, скажу, на какой машине она уехала!

– Ну, ты даешь! – восхитился Маркиз и протянул деньги.

– «Ситроен» серебристый, – сообщил тот, пряча заработанное в задний карман широченных штанов. – А вот номер не скажу, номер у нее был грязью замазан. Нарочно, чтоб не прочитать!

– Свободен! – Маркиз отпустил своего информатора и легким пинком придал ему начальное ускорение.

Проводив мальчишку задумчивым взглядом, он полез в карман за ключами от машины.

Ключи были на месте, но бумажник пропал.

Леня бросился было вслед за наглым воришкой, но того уже и след простыл. К счастью, ключи и документы лежали в другом кармане и остались на месте.

– Но какая талантливая молодежь подрастает! – проговорил Маркиз, устраиваясь на водительском сиденье. – Ведь он только посмотрел на мой бумажник! Что он, взглядом деньги притягивает?

До субботы Лола маялась дурью. Она бесцельно бродила по квартире, глядела в окно, щелкала пультом телевизора, но тут же бросала пульт, так что Леня с трудом его находил. Лола много курила, неопрятно рассыпая пепел вокруг себя, чего раньше за ней никогда не водилось. Вообще, по наблюдению Лени Маркиза, его подруге изменили старые привычки. Она не валялась по полтора часа в ванне с душистой пеной, а принимала душ за пятнадцать минут, как обычный человек. Она не сюсюкала с Пу И, не тискала его и не называла своей единственной радостью, она просто его не замечала. Песик вначале дулся на Лолу и всячески давал ей понять, что он очень на нее сердит. Но Лола не принимала его претензий, поэтому Пу И сначала удивился, а потом обиделся по-настоящему. Попугай отсиживался на верхотуре и оттуда разглядел на плече у Лолы неуклонно лиловеющий синяк, поэтому вел себя тише воды, ниже травы и на всякий случай даже разучился на некоторое время говорить. Лола и тут никак не реагировала. Когда же она третий раз за один день наступила на хвост коту Аскольду и даже не заметила этого, кот поглядел на нее очень внимательно и на целые сутки удалился в комнату к Маркизу, так что Леня даже забеспокоился, не заболел ли его любимец.

Маркиз, конечно, не был полным чурбаном и заметил, что с его подругой происходит что-то не то. Он попытался подступиться к ней с заботливыми расспросами, но в ответ получил только отрешенный взгляд и неразборчивое бормотание. В конце концов Леня махнул на Лолу рукой и занялся своими делами, стараясь поменьше бывать дома, тем более что Лола не готовила никакой еды. Сама она грызла сухари – самые обычные, сливочные с маком, и непрерывно пила чай, причем не заваривала его, а пользовалась одноразовыми пакетиками. И это тоже было делом неслыханным – к завариванию чая Лола относилась всегда с большим трепетом, накупила множество красивых чайников на все случаи жизни, придирчиво отбирала отборную заварку, смешивая несколько сортов, настаивала напиток по часам и перед каждым чаепитием заваривала свежий.

Утром в субботу Лола наконец поняла, что с ней происходит: она мучилась совестью. Ведь Алена Милованова не сделала ей совершенно ничего плохого, а она послала ее на смерть. То есть, конечно, сделала она это неосознанно, хотела как лучше, а получилось все очень и очень плохо. И теперь ничего уже не изменить. И Лоле суждено жить с этим всю оставшуюся жизнь.

Если бы можно было хотя бы поделиться с кем-нибудь, раскрыть душу! Роза Тиграновна с негодованием отмахнулась от Лолиных проблем, дала понять, что у нее своих хватает. О том, чтобы рассказать обо всем Лене, нечего и думать – он сначала начнет орать, что она, Лола, вечно вляпывается во всякие неприятности, а после станет насмехаться над ее желанием найти богатого мужа. Лола вовсе не хочет найти богатого, она просто хочет встретить свою настоящую любовь и создать семью. Хотя… муж будет ограничивать ее свободу, требовать завтрака по утрам и уж кофе в постель подавать точно не станет. Еще он непременно выгонит из их общей постели Пу И, уж это точно, это и к гадалке не ходи! А если еще проявится свекровь… А куда она денется? Будет ворчать и учить Лолу, как жарить котлеты и печь пирожки с зеленым луком. Лола ненавидит зеленый лук!

Нет, если честно, то картинка получается безрадостная. А вдруг муж попадется симпатичный, вроде того соседа с Лесли? Очень приятный мужчина…

Вот и выходит, что счастье может подстерегать на собственной лестнице, и вовсе незачем было соглашаться на Розиных сомнительных знакомых!

Лола вспомнила про несчастную Алену и совсем пала духом. Она уронила голову на диванную подушку и затихла. Что же делать? Как обрести покой и заглушить муки совести?

И, как всегда в трудную минуту, она призвала на помощь свою замечательную черноморскую тетю Калерию Ивановну.

«Иди на похороны, – сказала бы тетя Каля, – попрощайся с человеком по-хорошему, попроси прощения. Ты же не со зла ее к тому мужику послала, авось и отпустит…»

Идти ужасно не хотелось, но Лола поняла, что это единственный выход – тетка плохого не посоветует. Она вздохнула, оделась поскромнее, зачесала волосы гладко и отправилась на Серафимовское кладбище, где в двенадцать часов была назначена панихида.

* * *

Конечно, она опоздала, и все уже выходили из церкви. Лола замешкалась, стесняясь спросить, она никого не знала из окружения Алены. Но в это время кто-то окликнул Римму Васильевну, и Лола вспомнила, что так звали хозяйку салона «Доротея», где работала несчастная Алена. Приглядевшись, она заметила стайку девиц и поняла, что салон «Доротея» сегодня закрыт, все тут. Выскочил откуда-то плотненький мужичок с бумагами и начальственно махнул рукой. Все побрели за ним. Сначала дорожка была гладкой, недавно асфальтированной, потом предводитель свернул влево, там просто лежали плиты, полузаросшие травой. Лола машинально прыгала по плитам за остальными. Через некоторое время дорожка кончилась мостиком без перил, а после мостика пошла просто утоптанная тропинка, которая постепенно сужалась. Мужичок свернул вправо, эта тропинка заросла травой и вся была усыпана прошлогодними листьями. Было тихо и мрачно, как видно, они зашли в малопосещаемую часть кладбища. Люди притихли, Лола была озабочена лишь тем, чтобы не отстать от других.

Высокие деревья скрывали солнце. На березе сидела огромная ворона и каркала злобно им вслед. Предводитель остановился, повертел головой и почесал в затылке, глядя в свои бумаги. Потом поглядел на небо, и Лоле показалось, что сейчас он полезет на березу, чтобы узнать дорогу, как в лесу. Но мужичок подумал немного, потом юркнул в проход между могилами. Все неуверенно потянулись за ним. Римма Васильевна подвернула ногу и чертыхнулась, за что получила злобный взгляд от кого-то из родственников Алены.

Наконец дошли до свежевырытой могилы. Рядом не было места, чтобы разместиться всем, поэтому провожающие разбрелись кто куда. Пока мужичок решал с могильщиками организационные вопросы, Лола отошла за разросшиеся кусты сирени и от скуки достала сигареты. Оказалось, что место занято – там уже курила худенькая девчонка с заплаканными глазами.

– Ты в салоне работаешь? – спросила Лола. – Это с тобой я по телефону говорила?

– Ну да, я Дина, – представилась девчонка, давая Лоле прикурить от своей сигареты, – а ты Алене подруга? Школьная, что ли?

– Ну… в некотором роде… – замялась Лола, – да теперь уже не важно.

– Это точно. – Дина смахнула новую слезу. – Жалко Алену.

Лола согласно вздохнула.

– Чего разнюнились? – спросила высокая яркая брюнетка, оттирая Лолу от удобного места за кустами. – Все там будем… Хотелось бы, правда, чтобы не так скоро.

– Это какая же сволочь такое над ней сотворила? – безнадежно спросила Дина.

– Про то не знаю, а другую сволочь, что над ней измывалась, уже арестовали, – усмехнулась брюнетка. – Сержик-то уже сидит…

– Да что ты, Ритка! – ахнула Дина. – Это не ты ли поспособствовала?

– Да какое мое дело? – отмахнулась брюнетка. – Там вперед меня успели… в очередь выстроились. Алена-то с Сержем в понедельник вечером поругалась.

– Точно, – вставила Лола, – я знаю. Он ее бросил.

– Вот-вот, – согласилась Рита, – а там соседки такие – сквозь стены видят. Я в соседнем доме живу, так по двору сразу разнесли, что в понедельник Сержик выскочил из ее квартиры с чемоданом, дверью хлопнул так, что чуть дом не рухнул. Одна там боевая бабуся ему замечание сделала, так он ее послал подальше. Ну, когда милиция заявилась на квартиру к Алене, бабка все и выложила – про скандал, про Сереженькино хамство, его и прихватили до выяснения. Вроде у него на вторник вечером алиби нету.

– Кошмар какой! – вздохнула Дина. – Ну поругались, решил он ее бросить, но убивать-то зачем? Как-то не верится…

Лола тут же подумала, что она права, что неизвестный Серж, конечно, мерзавец, но он Алену точно не убивал, ее убил тот тип, с которым она во вторник познакомилась. Но мучиться совестью из-за Сержа она не станет – пускай сам выпутывается, поделом ему, если бы не бросил Алену, она не пошла бы знакомиться с первым попавшимся мужиком.

Шум и треск сучьев объявили о приходе Риммы Васильевны.

– Я не для того салон на день закрыла и убытки терплю, чтобы вы тут на природе воздухом дышали! – рявкнула она. – А ну, быстро к могиле! И морды соответствующие сделайте!

Дина прыгнула, как испуганный заяц, Рита зыркнула на хозяйку сердито, но ничего не сказала и пошла не спеша. Лола же втиснулась поглубже в кусты и затихла. Оставшись одна, Римма Васильевна торопливо покурила и ушла, оглянувшись по сторонам и едва не попав окурком Лоле в глаз.

Стало тихо, даже ворона куда-то улетела. Лола сняла со щеки паутину и загляделась на божью коровку, которая ползла по листу по своим неотложным делам. Все ограды на могилах заросли вьюнком, еще немного, и появятся на нем бело-розовые «граммофончики». Пока что все вокруг дышало унылым покоем, ветер стих, и солнце ушло за тучку.

Лола постояла еще немного, очень не хотелось идти к остальным. За березой буйно разрослись кусты шиповника, цветов на них еще не было. Лола поглядела туда, и ей показалось, что кусты шевельнулись, как будто кто-то повернулся там, внутри.

Лола замерла, но тут же отбросила страхи – скорее всего там птица свила гнездо. Но ветки дрожали так, как будто в кустах пряталось что-то большое. Собака? Лола забеспокоилась: большая бездомная собака может быть очень опасна. Первой мыслью было бежать, но интуиция посоветовала не обнаруживать себя раньше времени. В кустах зашумело, послышался треск, негромкое ругательство, и на дорожку вылез небольшой человечек в пятнистой камуфляжной куртке и такой же кепочке. Лола прижала руки к колотившемуся сердцу и мысленно рассмеялась – просто какой-то местный бомж решил соснуть в укромном месте в кустиках, ему до Лолы и дела нет – если увидит, то попросит денег на опохмелку. Люди рядом, чего она испугалась? Однако следовало пока затаиться – очень не хотелось вступать с бомжом в беседу.

Он между тем аккуратно снял куртку и кепочку, причем огорченно покачал головой, увидев, что колючие кусты порвали куртку на спине, убрал все это в сумку, потом тщательно пригладил редеющие волосы и повесил сумку на плечо. Лола отметила, что выглядит он теперь весьма прилично – аккуратный серенький свитерок, джинсы, хоть и недорогие, но чистые, кроссовки. И вообще весь он был чистый и вел себя не как бомж – не чихал, не сморкался в траву, не почесывался, как больная обезьяна. Перед тем как уйти, мужчина внимательно огляделся, и Лола затаилась в своем укрытии, потому что увидела его глаза – быстрые, рысьи, они никак не могли принадлежать какому-нибудь маргиналу. Когда он проходил мимо, Лола уловила вибрирующий звук. Мужчина достал из кармана мобильный телефон и вполголоса сказал в трубку:

– Я ее потерял.

Потом послушал ответ, помрачнел на глазах и ушел в сторону, так чтобы его не заметили люди из группы провожающих в последний путь Алену Милованову.

Лола вылезла из кустов и пожала плечами – чего только не увидишь на кладбище! Что, интересно, этот тип потерял там, в кустах шиповника? Лопату, что ли? Или могилу любимой бабушки?

* * *

Леня оставил машину перед входом на кладбище и прошел в широкие ворота. Посетители неторопливо брели по центральной аллее. Среди них стремительно проносились жители расположенного за кладбищем квартала, которые таким способом срезали дорогу к дому. От тех, кто пришел навестить могилы родственников, их отличала деловитость и гораздо большая скорость передвижения.

Маркиз дошел до церкви, выкрашенной в нарядный голубоватый цвет, и огляделся. Мимо ехал на грузовом мотороллере мрачный мужик с трехдневной щетиной на щеках и выражением извечного недоброжелательства на лице.

– Эй, друг! – окликнул его Леня.

– Кому и свинья друг, – отозвался тот.

– Я спросить хотел – где тут Тверская дорожка?

– На мне что, табличка висит? – хмуро проговорил мужик, но тем не менее заглушил мотор мотороллера.

– Какая табличка? – растерялся Леня.

– Справочное бюро – вот какая! Если бы висела табличка, я бы справки давал, и то не задаром!

– Ах, ты об этом! – Леня вытащил из кармана шуршащую бумажку и показал ее своему нелюбезному собеседнику.

– Это другое дело. – Тот протянул руку и забрал купюру. Лицо его при этом нисколько не потеплело.

– Так где же она, эта дорожка?

Мрачный мужик, ни слова не говоря, завел свой мотороллер и тронулся вперед. Только отъехав на несколько метров, он ткнул толстым пальцем в закрепленный на столбе ржавый щит, на котором было написано выцветшими буквами: «План кладбища».

– Да, вежливость и отзывчивость здешних сотрудников просто не имеет границ! – восхитился Леня, проводив взглядом кладбищенского работника и подойдя к щиту.

К счастью, Тверская дорожка оказалась совсем недалеко, она начиналась сразу за церковью.

Леня вышел на эту неширокую аллею и задумался.

В записке было сказано: «У камина на Тверской дорожке».

Но что это за камин? И вообще, какой камин может быть на кладбище?

Леня медленно шел вдоль дорожки, оглядываясь по сторонам. В этой части кладбища могилы были в основном старые, дореволюционные, надписи на памятниках были с ятями и твердыми знаками на конце слов, попадались интересные многословные эпитафии.

«Здесь покоится купец первой гильдии почетный гражданин Авдей Антипович Ковригин, поставщик императорского двора, – прочел Леня на большом памятнике из черного мрамора. – Ковригин и сыновья, самые лучшие овчины и кошмы».

– Вот это реклама! – восхитился Маркиз. – Любовь к деньгам сильнее смерти!

И тут, сразу за могилой почетного гражданина и поставщика двора, он увидел надгробие, своей формой действительно очень напоминающее камин. Боковые его стороны были покрыты изящной каменной резьбой, а внутри углубления, где у настоящих каминов зимними вечерами пылают дрова, виднелась надпись, выполненная стилизованной славянской вязью: «Каминных дел мастер Пров Анкидинович Полуопоясанный. Лучшие печи и камины, также чистка дымоходов».

– Вот он – камин! – обрадовался Леня и направился к могиле Прова Анкидиновича. Правда, на могиле пока никого не было, но до встречи оставалось еще несколько минут, а женщины, как известно, не отличаются пунктуальностью.

Время, назначенное в записке, подошло, но заказчицы по-прежнему не было видно.

Леня недовольно покосился на часы, еще раз огляделся по сторонам. От церкви по дорожке медленно двигалась согбенная фигура, но это была старуха, совершенно не подходящая на роль заказчицы. Поравнявшись с Маркизом, она опасливо покосилась на него и прибавила шагу.

Леня разочарованно вздохнул и собрался уйти: заказчица явно передумала. В общем, наверное, это и к лучшему, Маркиз не слишком хотел браться за это дело, оно с самого начала внушало ему смутные подозрения.

И в тот момент, когда он уже собрался уйти, у него за спиной что-то негромко скрипнуло.

Леня обернулся и увидел, что внутри камина приоткрылась не замеченная им раньше дверца. За дверцей была темнота, из которой показалась женская рука, которая поманила Маркиза.

– Это еще что за чертовщина? – проговорил Леня, инстинктивно попятившись. – Она меня что, в могилу заманивает? Я к этому еще морально не готов!

Рука исчезла, но дверца по-прежнему была приоткрыта.

Леня шагнул вперед. Любопытство манило его за эту таинственную дверь, но естественная осторожность удерживала от такого рискованного шага. Однако не мог же он показать заказчице свою нерешительность! Кроме того, ни в привидения, ни в вампиров он не верил…

В конце концов, отбросив колебания, Леня пригнулся, открыл дверцу пошире и нырнул в темноту. Дверцу за собой он прикрыл, и темнота сгустилась еще больше.

Вскоре глаза привыкли ко мраку, и он увидел перед собой спускающиеся вниз пологие каменные ступени. Осторожно, стараясь не споткнуться, он двинулся вниз. Спустившись на несколько ступеней, Леня остановился и вполголоса проговорил:

– Эй, вы где?

– Здесь, здесь! – донесся из темноты едва слышный женский голос. – Идите за мной!

Маркиз сделал еще несколько шагов. Спуск прекратился, он оказался в прямом коридоре, полого уходившем вперед. Над головой были каменные своды, такие низкие, что Лене приходилось идти согнувшись. Он шел вперед не слишком долго, и перед ним снова оказались ступени, на этот раз ведущие вверх. Это внушало некоторый оптимизм, и Леня бодро зашагал по лестнице. Вскоре эта лестница кончилась, и Леня уперся головой в каменную плиту.

– Эй, что за дела? – проговорил он, вертя головой. – Дальше-то куда идти?

В ту же секунду над ним раздался громкий скрип, и каменная плита отодвинулась в сторону.

Маркиз подтянулся и выбрался на свет.

Точнее, на поверхность, потому что там, куда он попал, света было ненамного больше, чем в подземелье.

К тому же, как и под землей, здесь пахло сыростью и тлением.

Маркиз поморгал глазами, привыкая к скудному освещению, и наконец разглядел перед собой едва различимый женский силуэт.

– Где это мы? – осведомился Леня, повернувшись к этому силуэту. – У вас что, склонность к театральным эффектам? Или в вашем офисе просто выключили электричество за неуплату?

– Не беспокойтесь, с деньгами у меня все в порядке! – донесся приглушенный женский голос совсем не с той стороны, куда смотрел Маркиз.