Текст книги "Дневник летучей мыши"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Это еще зачем? – скривил губы Маркиз.

– Полезно очень для сердца, инфаркта не будет, – кротко ответила Лола.

– Кто умрет от голода, тому инфаркт не страшен! – с выражением произнес Леня, так что даже попугай в клетке захлопал крыльями в немом восхищении.

Лола на это промолчала и подумала, что хорошо бы выдать этому типу хоть варенья, а то он не успокоится, так и будет нудить, что его голодом морят. Однако в наличии был все тот же диетический лимонный джем, потому что попробуйте намазать на крекер варенье из райских яблочек! Лоле вовсе не улыбалось потом возиться с липкими плитками пола, да и Пу И обязательно вывозится.

Но за джем тоже можно получить выволочку, раз уж Ленька сейчас в таком настроении.

Лола поджала губы и выдала своему голодающему компаньону банку с теткиным медом.

– Ну ничего нельзя попросить! – вздохнул Маркиз. – Все нужно самому делать!

Он ссадил с колен разочарованного песика и подошел к холодильнику. Глядя на заднюю часть своего компаньона, торчащую наружу, Лола с трудом подавила порыв как следует пнуть его ногой. Она давно уже поняла, что у Маркиза неприятности, больше того – крупные неприятности, и теперь ждала, когда ему надоест валять дурака и он внятно и подробно расскажет ей, что, собственно, происходит. Никак нельзя было разораться, хлопнуть дверью и уйти, не тот был момент, так что Лола сжала зубы, запаслась терпением и решила ждать.

Маркиз выволок из холодильника упаковку сыра, полпалочки копченой колбасы, ветчину, хозяйственно убранную Лолой в специальный контейнер, и пластмассовое корытце с холодцом. Оглянулся на Лолу и под ее насмешливым взглядом убрал холодец обратно. Зато прихватил по пути гусиный паштет, запаянный в аккуратную колбаску, и пластиковую коробочку, в которой находилась непонятная субстанция под названием «Хумус».

Холодильник негодующе загудел, утомившись, надо думать, от открытого положения, Лола всей душой была на его стороне, но обуздала свой порыв и сдержалась.

Маркиз что-то понял из ее выразительного молчания, во всяком случае, он самостоятельно налил себе чаю, опасливо оглянувшись на Лолу. Пока он ел, на кухне стояла гробовая тишина, даже попугай помалкивал, нахохлившись в клетке. Только Пу И, этот маленький предатель, сидел рядом с Леней на круглой табуреточке, как дрессированный хищник в цирке, и умильно на него посматривал. Кот делал вид, что все происходящее его не касается, а попугай, похоже, задремал.

Маркиз ел и ел – и ветчину, и сыр, и колбасу, и паштет. Когда кончился батон, он стал закусывать крекерами. После третьей чашки чаю Лола не выдержала.

– Тебе не поплохеет? – ядовито осведомилась она. – Животик не прихватит?

– Не каркай, – тотчас сварливо отозвался ее компаньон, – вечно она каркает.

Поскольку Лола и на этот выпад не среагировала, Леня понял, что тяжелого разговора не избежать.

– Ну да, ну да! – капризно начал он. – Ну свалял я дурака с этим делом, что же теперь, повесить мне на шею чугунную доску с надписью «Кретин»?

– Хорошо бы, – мечтательно отозвалась Лола. – Ну говори, что там еще случилось, горе мое луковое!

– А ты не будешь ругаться? – спросил Леня.

– Буду, – твердо пообещала Лола, – я тебя сразу предупреждаю, что ругаться я буду. Так что излагай! Я так понимаю, что от старухи тебе избавиться не удалось?

И Маркиз, повесив повинную голову, скороговоркой изложил своей боевой подруге и соратнице про новый звонок неизвестного, про десять тысяч долларов и про химчистку с трупом Алика в барабане стиральной машины.

– Да что же это за старуха такая? – искренне рассердилась Лола. – Вот еще навязалась на нашу голову! Может, позвонить Артуру Альбертовичу?

– Не надо, – твердо ответил Маркиз, – дело тут нехорошее, и не нужно вмешивать ни в чем не повинного старика. Если с ним что случится, я никогда себе не прощу! Разберемся сами! Кстати, Лолка, для тебя есть работенка!

И Маркиз положил на стол две фотографии, которые утащил у Саломеи Леонардовны.

– Это она? – Лола склонилась над сценой из оперетты.

– Утверждает, что да, – протянул Маркиз, – ты всегда говорила, что про театр знаешь все на свете, так дерзай! Прояви себя с лучшей стороны! Выясни, кто была такая эта Саломея, где играла, может, найдешь тех людей, кто ее близко знал!

– А фамилия у нее есть? – прищурилась Лола.

– Фамилий у нее как у барбоски блох! – объявил Леня. – Говорит, что было пять мужей и она каждый раз меняла фамилию! Кроме того, сценические псевдонимы – тоже пришлось несколько раз поменять, тебе ли не знать, как это делается… То она была Задонская, то Заневская, а может, Задунайская…

– Зачем менять сценический псевдоним? – удивилась Лола. – Когда тебя именно по нему все знают…

– Ну, может, оскандалилась в каком-нибудь театре, петуха пустила в главной арии или шлепнулась на сцене. – Маркиз начал терять терпение. – Слушай, займись этим сама! А я посплю немного, а то вторую ночь бодрствовать придется.

Лола очень выразительно посмотрела на пустой стол, потом перевела взгляд на холодильник, в котором после визита Маркиза, выражаясь словами старой песни, была «зима, пустынная зима». Разумеется, после всего съеденного ее компаньон способен только плюхнуться на диван и придавить подушку!

Маркиз со своей стороны сделал вид, что не заметил ее выразительных взглядов, и ушел к себе. Лола положила перед собой две фотографии и внимательно их рассмотрела. Одна – совсем маленькая, явно любительская, кто-то щелкнул троих в мексиканских костюмах, получилось не слишком четко, но лица разобрать можно. Другая – фирменная, на плотной бумаге, фигуры расположены очень удачно, видны яркие сценические костюмы. На мужчине расшитый золотом мундир, на одной из женщин фантастический наряд, черное, с серебристо-серым, платье, на другой – светлое с черными кружевами. Интересно, какого цвета платье – голубого, розового или желтого? Снимок-то черно-белый… Обе дамы затянуты в корсеты, и все трое в масках, так что лиц не разглядеть. Ах, ну да, это же сцена из оперетты «Летучая мышь»!

Лола перевернула фотографию. Вот, кстати, и надпись мелким шрифтом:

«И. Штраус. „Летучая мышь“. Ленинградский театр музкомедии. 1965 год».

«Однако, – поразилась Лола, – как же давно это было… Пожалуй, и концов не найти… Я тогда еще не родилась…»

Но она тут же представила, что скажет Ленька, когда проспится, – что он так и знал, что Лоле ничего нельзя поручить, что она ни к чему не способна и что помощи от нее в трудную минуту ждать что от козла молока. И самое главное, как он это скажет – презрительно сощурив глаза и притворно вздыхая.

Лола посидела немного, сдвинув брови, потом прихватила песика и пошла к себе. Там она порылась в ящиках комода и обнаружила свою старую записную книжку, еще тех благословенных времен, когда она служила в театре. Книжка нашлась довольно быстро, понадобилось всего-навсего вывалить на пол содержимое двух ящиков и прищемить руку третьим.

Пролистав книжку, Лола удовлетворенно улыбнулась и пошарила по кровати в поисках телефонной трубки, не нашла и сообразила, что паршивец Пу И наверняка снова закатил трубку под кровать. Пришлось сгрести все вещи с пола и запихнуть их в ящики, не разбирая.

Телефонная трубка нашлась под покрывалом. Только было Лола собралась позвонить, как за дверью раздалось душераздирающее мяуканье – это кот, брошенный на кухне, почувствовал себя одиноко и пытался пролезть в спальню.

– Только попробуй точить когти об антикварную мебель! – на всякий случай пригрозила Лола. – И цветы не смей трогать!

«Подумаешь! – ответил кот выразительным взглядом. – Не больно-то и хотелось…»

Лола прекрасно знала такие взгляды, однако все же пустила кота к себе, в противном случае он будет торчать в прихожей и рвать обои возле ее двери. Или разорется возле комнаты Маркиза, пока не разбудит того раньше времени.

Лола уселась на кровать рядом с котом и набрала первый номер в записной книжке. Через сорок пять минут, слегка посадив голос от непрерывной болтовни, она удовлетворенно откинулась на подушки. Нужный человек был найден.

Когда-то давно, когда Лола после окончания учебы в театральном институте поступила в свой первый в жизни настоящий театр, она познакомилась со старой костюмершей, которую все звали тетей Глашей. Тетя Глаша тогда уже была сильно немолода, но бодра духом. Худенькая, страшно энергичная, она успевала везде, в том крошечном театрике подрабатывала два раза в неделю – подгоняла костюмы, что-то перешивала, что-то мастерила, что-то перекраивала, а гладили вещи к спектаклю актрисы сами.

Тетя Глаша поработала за свою долгую жизнь едва ли не во всех театрах нашего города и, самое главное, помнила всех и вся, от знаменитых трагиков до скромных травести и от главных режиссеров до рабочих сцены и осветителей. Лола сильно надеялась, что и ее тетя Глаша вспомнит, может, не сразу, но непременно вспомнит. И уж если она не расскажет ничего про театр Музкомедии, то больше Лоле и обратиться не к кому.

Перед глазами встала ехидная Ленькина физиономия, но Лола отогнала непрошеное видение. Она собралась минут за пятнадцать, поставив личный рекорд, схватила сумочку и только тут сообразила, что давно уже не видит Пу И.

– Детка, ты где? – спросила Лола, аккуратно подкрашивая губы перед зеркалом.

Ответом ей было молчание. Лола пошарила на кровати, но наткнулась только на кота, который недовольно зашипел, когда она ненароком дернула его за хвост. Тогда Лола вскочила и побежала на кухню, где, как ей казалось, она оставила песика. Но там встретил ее только попугай, который задумчиво расхаживал по клетке.

Лола побежала в гостиную – иногда Пу И любил в полной тишине поваляться на диване. Гостиная была пуста – никто не сбрасывал диванные подушки, никто не прятался за Лолиной гордостью – раскидистым фикусом.

– Пуишечка, детка! – В Лолином голосе слышались нотки беспокойства. – Где ты прячешься? Немедленно выходи! Маме некогда с тобой играть, мама должна уйти!

По дороге она заскочила в ванную, мимоходом оглядела туалет – песика нигде не было. Она заглянула в комнату к Лене. Он сидел на кровати и пялился на нее опухшими со сна глазами. Лола сорвала с этого сони плед и потрясла над кроватью.

– Ты чего это? – хриплым голосом осведомился Маркиз, протирая заспанные глаза, но его подруга только помотала головой, потихоньку впадая в панику.

В ее спальне на подоконнике сидел кот Аскольд и неторопливо закусывал цветами фиалки. Фиалка была новая, только что купленная, не простая, а узамбарская, цветы на них покрывают куст пышной темно-розовой шапкой. То есть покрывали. Раньше, до того, как в спальню проникло это хвостатое чудовище.

– Вот я тебя, паразита! – крикнула Лола, но поскольку она была обеспокоена пропажей Пу И, то замешкалась, и кот успел спрыгнуть с подоконника и улепетнуть под кровать.

Лола перерыла всю кровать, разбрасывая подушки и непрерывно взывая:

– Пуишечка, детка, иди к мамочке! Сейчас не время играть!

В конце концов на пороге появился Маркиз, весьма недовольный и хмурый после тяжелого дневного сна.

– Леня! – плачущим голосом заявила Лола. – Леня, Пу И пропал!

– Да куда он денется… – Маркиз, пошатываясь и зевая, добрел до кровати и плюхнулся на ворох одежды, в нервах вываленной Лолой из шкафа.

Лола могла бы заорать. И даже затопать ногами. Или пустить в голову своего черствого и равнодушного компаньона что-нибудь тяжелое, к примеру, тот же горшок с узамбарской фиалкой – все равно после знакомства с котом он больше ни на что не годен. Но вместо этого Лола только взглянула на Леню с немым укором и слезами в глазах. И до него дошло, что его подруга вовсе не притворяется, что она страшно обеспокоена и на грани нервного срыва.

– Когда ты его в последний раз видела? – деловито осведомился Маркиз.

Выяснилось, что последний раз Лола видела песика примерно час назад вот в этой самой комнате. И дверь была плотно закрыта, так что выйти он не мог. То есть это Лоле так кажется, она почти уверена. Но на всякий случай обежала всю квартиру и проверила – Пу И нигде нет… он бесследно исчез…

– Не реви, – строго сказал Маркиз, – тушь потечет. – И тем же голосом позвал: – Пу И! Немедленно вылезай из своего укрытия! Нашел, понимаешь, время…

Никто не отозвался, да еще Лола посмотрела с легким злорадством: что, мол, съел? Думал, ты такой умный…

Леня тяжело вздохнул и с кряхтением полез под кровать. Но ничего не увидел в темноте, только расчихался от пыли. Потом, не глядя, он протянул руку, и Лола вложила туда швабру, за которой успела смотаться на кухню.

Странное дело, разрабатывая и выполняя свои остроумные мошеннические комбинации, Леня Маркиз был чрезвычайно ловок, умен, подвижен и самостоятелен, но как только Лола пыталась приспособить его к домашним делам, даже самым простым, ее компаньон тут же становился похожим на обычных мужчин. Если он брался за какое-нибудь дело, то Лола всегда должна была быть наготове что-то подать, принести, подложить, подпихнуть, придержать, подпереть, перевязать и смазать йодом. При этом молчать как рыба об лед, поскольку все ее советы в данном случае трактуются как неквалифицированные и нечего человеку под руку говорить глупости.

Леня повозил шваброй под кроватью без особого успеха, потом лег на пол, вытянул руку и увеличил амплитуду. Швабра ткнулась во что-то мягкое, послышался злобный мяв, и в Ленину руку впились пять здоровенных когтей.

– Аскольд! – Леня не мог не узнать своего кота даже на ощупь. – Ты что – рехнулся?

– Может, он его съел? – горестно спросила Лола.

– Ну ты уж совсем. – Леня вылез из-под кровати и выразительно покрутил пальцем у виска.

Кот не появлялся, опасаясь, надо думать, что влетит за фиалки.

– Сядь спокойно и подумай, что ты делала, когда видела собаку в последний раз? – спросил Леня.

От его внушительного голоса Лола малость пришла в себя и обрела способность мыслить здраво.

– Телефон! – Ее осенило. – Я говорила по телефону! Хотя нет, я искала трубку везде. На полу, под кроватью, в кровати… я думала, что Пу И ее спрятал, как обычно, а тут все было разбросано… Господи нет, нет, только не это!

С этими слова Лола ринулась к комоду и попыталась выдвинуть верхний ящик.

– Нет… – сказала она упавшим голосом, – я боюсь… Леня, я, кажется, запихнула Пу И вместо со всеми вещами в комод. И теперь он там задохнулся…

– Ерунда, – неуверенно сказал Маркиз, – с чего это ему задыхаться? Ящики же не герметичны…

– А отчего он тогда молчит? – Лола села на кровать, поскольку ноги ее не держали.

Очень аккуратно, как будто это не комод, а стеклянная горка, заполненная раритетными фарфоровыми фигурками, Маркиз прикоснулся к верхнему ящику. Ему понадобилось все хладнокровие и исключительная ловкость рук, приобретенная за время работы в цирке. Ящик выдвинулся с легким скрипом. Леня плавными движениями, едва касаясь, перебрал брошенные кое-как вещи – старую щетку для волос, косметичку с пятном от жирного крема, шелковое саше из лепестков розы, давно утратившее запах, тюбик новой, но неупотребляемой губной помады, два парика, темный и светлый, они нужны были Лоле для работы, бутафорский кинжал, который Лола когда-то утащила из театра на память, фальшивое жемчужное ожерелье…

– Слушай, Лолка, но для чего ты хранишь все это барахло? – раздраженно молвил Маркиз, но Лола не ответила, зажимая рот, чтобы не расплакаться.

Больше в ящике не было ничего интересного, Пу И тоже там не было. Очень аккуратно Маркиз вернул ящик на место и приступил к следующему.

И разумеется, песик был там. Он лежал на старых Лолиных лифчиках и тихонько играл пуховкой для пудры, однако, почувствовав, что ящик сдвинулся с места, успел принять самую жалостливую позу, то есть упасть на бок и закатить глаза, как будто умирает.

– Пу И! – душераздирающе крикнула Лола, но не сделала попытки приблизиться.

– Спокойно! – Леня вытащил песика. – Ничего с твоим волкодавом не случилось, он дышит…

– Господи, благодарю тебя за Пу И! – воскликнула Лола голосом Антигоны из одноименной трагедии, так что Леня подумал даже, не собирается ли Лолка вернуться к театральной карьере.

Передавая песика счастливой хозяйке, он успел заметить, как приоткрылся хитрый глаз, и понял, что мелкий хулиган все устроил нарочно. Лола осыпала своего любимца нежными поцелуями и сказала, что непременно возьмет его с собой в театр, ибо после того, что случилось, не могла примириться даже с кратковременной разлукой. Маркиз махнул рукой и сообщил, что тоже прокатится кое-куда, во сне его осенило, и теперь нужно проверить одну идею. Лола была так счастлива, что даже не спросила какую.

Через десять минут квартира опустела.

Еще через какое-то время осторожный кот Аскольд вылез из-под кровати. Осознав тот факт, что в суматохе Лола забыла выгнать его из своей комнаты, Аскольд приободрился. Перед ним открывалось обширное поле деятельности.

Можно было вдоволь поточить когти об испанский туалетный столик из розового дерева, можно было всласть подрать дорогущее шелковое покрывало цвета слегка увядающего шиповника, можно было, наконец, доесть многострадальную узамбарскую фиалку. Однако, прислушавшись к себе, Аскольд понял, что ему ничего этого совершенно не хочется. Все равно никто не увидит, и Лола не станет гоняться за ним с полотенцем по всей квартире. И Пу И дома нету, так что не с кем разделить каверзу.

Кот вытянул сначала задние лапы, потом передние, чихнул и отправился вздремнуть на диване в гостиной.

Леня затормозил перед домом, на котором красовалась яркая вывеска «Салон тату „Анаконда“».

Он не любил спать днем, потому что голова после недолгого сна становилась тяжелой и гулкой, как чугунный котел, к тому же спать все равно хотелось. С этими ночными бдениями голова вообще уже перестала что-либо соображать, так что недолгий сон все же сказался благотворно на его умственных способностях, и Леня решил подойти к проблеме с другой стороны.

То есть, во-первых, узнать кое-что про старуху Саломею Леонардовну, это он поручил Лоле, а во-вторых, если уж не удается определить, кто такие люди, которые ждут его этой ночью с десятью тысячами долларов, то можно попытаться узнать, кто были те двое, которые украли дневники у старухи. О том, что те двое – Алик из химчистки и неизвестный с родимым пятном на лбу, которого прикончили в туалете на заправке, – связаны между собой весьма прочно, говорили одинаковые и очень необычные татуировки у них на запястье – синий скорпион с разящим жалом, а над ним – красная зубчатая корона.

Так что следует попробовать поискать мастера, который сделал в свое время эти татуировки, или хотя бы узнать, что они означают. За этим Леня Маркиз и приехал в салон.

Толкнув массивную дверь, он оказался в просторном помещении, все стены которого были увешаны цветными фотографиями мужчин и женщин, покрытых самыми затейливыми татуировками. Цветы и драконы, птицы и языки пламени создавали на их коже удивительные узоры.

За хромированной стойкой сидела тощая девица, коричневая от искусственного загара, и курила тонкую темную сигарету. Открытые загорелые руки девицы обвивали вытатуированные на них змеи. Вырез на розовой трикотажной маечке был весьма откровенным, так что, слегка вытянув шею, посетитель мог видеть на левой груди девицы татуировку в виде фантастического цветка. Судя по всему, она служила здесь и администратором, и живой рекламой, удачно совмещая эти две разнородные функции.

На диванчике в глубине помещения сидели еще две молодые девушки, видимо, дожидавшиеся очереди к мастеру. Невысокий смуглый старичок с пышными, лихо закрученными седыми усами подметал пол салона нарядной зеленой метелочкой.

При появлении Маркиза девица за стойкой оживилась, загасила сигарету в пепельнице и призывно заулыбалась:

– Приветствую вас в салоне «Анаконда»! Вы сделали правильный выбор! Нигде больше вам не предложат такой выбор высокохудожественных татуировок по самым умеренным ценам!

– Да что вы говорите?! – Леня изобразил на лице доверчивый восторг. – А я вот все думал – делать тату или не стоит?

– Конечно, стоит! – Девица эффектным жестом подняла руки, демонстрируя свои татуировки. – В наше время человек без татуировок выглядит отсталым и несовременным! Вы такой интересный, привлекательный мужчина, вам просто неприлично появляться на людях без нескольких тату!.. Скоро лето, представьте, вы выходите на пляж – и все вокруг ахают от восторга, увидев на вашей коже замечательную многоцветную татуировку!

С этими словами она пошевелила руками, и Лене показалось, что змеи ожили и ползут вверх, к потолку.

– Вы думаете, ахают? – с сомнением проговорил он. – Ну, если ахают, тогда конечно… А какие тату вы можете мне предложить?

– У нас колоссальный выбор рисунков! – Девица вытащила из-под стойки альбом. – Есть тату в скандинавском стиле, в мексиканском, но самые продвинутые клиенты, конечно, предпочитают восточные мотивы. Китайские и японские рисунки – это вечная классика, а индонезийские – это несомненный хит сезона…

Старичок, подметавший пол, приблизился к стойке, и загорелая девица без всякого перехода рявкнула на него:

– Ты что ползаешь, как сонная муха? У меня пепельница переполнена! Будешь так работать – живо на улице окажешься!

– Что?! – Маркиз вздрогнул от неожиданности. – Это вы мне?!

– Нет, что вы! – Девица снова засияла, блестя свежеотбеленными зубами. – Нет, конечно! Взгляните на эти образцы…

Она гостеприимно раскрыла перед Леней альбом. В это время зазвонил ее мобильный телефон, она торопливо раскрыла его и, прижав к уху, заворковала:

– Ну что же ты мне не звонишь? Ну да, всего два раза… ты думаешь обо мне? А я о тебе думаю… нет, думаю! И во сне я тебя сегодня видела… а ты меня видел? Не может быть!

Маркиз, краем уха прислушиваясь к ее болтовне, переворачивал страницы альбома. Большую часть его заполняли всевозможные цветы – розы, орхидеи, хризантемы, а также змеи в угрожающих позах. Той татуировки, которую он искал, здесь не было.

Леня утомился держать на весу тяжеленный альбом и присел на диванчик по соседству с девушками. Они оживленно обсуждали очередной рисунок. Девушки были совсем молоденькие, одна довольно смазливенькая, с выразительными зелеными глазами, вторая попроще, но тоже ничего. Хорошенькая поймала его заинтересованный взгляд и отвернулась подчеркнуто равнодушно.

– Не делай у них тату, – раздался вдруг совсем рядом с Леней негромкий голос.

– Что? – Леня отодвинул альбом и оглянулся.

Возле него стоял старичок – уборщик с зеленой метелочкой.

– Что вы сказали? – переспросил Маркиз вполголоса. – Почему не делать?

– Халтура потому что! – проговорил старичок, опасливо покосившись на болтающую девицу. – Они только и умеют, что цветок девкам на задницу, – старик кивнул на посетительниц в углу, – лютики там разные, розочки-маргаритки.

Леня посмотрел на девушек и представил, хорошо ли будут смотреться на них татуировки. Выходило, что вон той, светленькой, очень пойдет, будет весьма пикантно. Хотя… портить такую нежную кожу татуировкой… пожалуй, у той, что попроще, попка поаппетитнее…

Девчонки посмотрели на него, пошептались и захихикали.

– Или, к примеру, змею наколоть по трафарету, – продолжал старик уборщик. – А серьезную, настоящую тату – это им слабо. Потому как они в этом деле не разбираются.

– А кто разбирается? – с интересом осведомился Маркиз, с сожалением оторвавшись от созерцания юных прелестниц.

– Настоящие тату только китайцы делают! – сообщил старичок авторитетно. – Вот я по молодости лет плавал на кораблях торгового флота и попал на Тайвань… дело было, чтоб не соврать, в семьдесят пятом году, в феврале месяце. И в одном, значит, тамошнем заведении принял я на грудь около литра местной водки. Ты не гляди, парень, что я с виду такой хлипкий – в те-то годы я был ого-го! Один мог против двоих норвежцев драться, а если с французами – так и с тремя… и литр водки принять – это мне было что слону дробина. Особенно если китайской…

– А при чем здесь тату? – переспросил Маркиз, почувствовав, что старичок сбился с курса.

– А при том, парень, что, приняв на грудь известное количество алкоголя, поспорил я с одним местным китайцем, кто кого перепьет. А китаец, как назло, крепкий попался. Короче, пришел я в себя на следующий день в каком-то подвале. Голова болит, и во всем теле какое-то странное жжение… Ну, что голова болит – это я не удивился, это бывает. Хотя, конечно, чему там болеть? А вот насчет остального прочего очень сильно забеспокоился: не подцепил ли я по пьяному делу какую-нибудь местную болезнь… Только тут выходит ко мне старенький такой китаец и дает мне зеркало. И вижу я в этом зеркале, что, пока я был в полной отключке, меня всего с ног до головы покрыли самыми что ни на есть крутыми китайскими татуировками… оказывается, тот китаец, с которым я в кабаке поспорил, нарочно ко мне пристал, чтобы в пьяном виде затащить меня к мастерам тату. И в водку мне подмешал чего-то – не то гашиш, не то опиум. Иначе бы нипочем он меня не перепил…

– А зачем это ему понадобилось? – осведомился Маркиз.

– У них в тот день вроде соревнования было, и нужен был непременно свежий человек, чтобы на нем свое искусство показать. Вот этот старичок на мне и постарался… между прочим, первое место занял и мне, поскольку я ему помог победить, выпивку поставил.

Леня смотрел на старичка с некоторым недоверием, и тогда тот закатал левый рукав, показав руку до локтя.

От самого запястья начиналась удивительная татуировка, покрывавшая кожу старичка сплошным узором фантастических цветов и листьев, как будто он весь порос буйной тропической растительностью. Из этой поросли тут и там выглядывали разноцветные райские птицы с чудесным оперением, гибкие ящерицы с изумрудными глазами и какие-то фантастические существа.

Леня восхищенно присвистнул:

– Круто! Вам, дедуля, нужно себя в музее за деньги показывать!

Старичок спрятал свою роспись и солидно проговорил:

– Так что точно тебе говорю – настоящую тату только китайцы умеют делать!

– Да где же я здесь китайцев найду? – засомневался Леня. – Не ехать же из-за этого на Тайвань?!

– Зачем на Тайвань? Не надо на Тайвань! Тут тоже хорошие мастера имеются, из китайцев, конечно. Вот господин Ван, настоящий мастер, в Финском переулке работает…

– В Финском? – с интересом переспросил Маркиз.

– Финский, дом четыре. Там подвальчик такой, около спортивного магазина…

Леня подумал, что старик уборщик наверняка получает с китайского мастера процент за каждого присланного клиента. Кроме того, он получает еще и моральное удовлетворение, уводя клиентов у хамской девицы. Впрочем, Маркиза это мало беспокоило, а вот то, что старый китаец может и в самом деле что-то знать об интересующей его татуировке, – это факт несомненный.

Загорелая девица тем временем закончила наконец свой разговор, с сожалением повесила трубку и повернулась к Маркизу:

– Ну как, вы что-нибудь выбрали?

– Нет, знаете, я что-то передумал! – ответил Леня и захлопнул альбом. – Может быть, в другой раз…

– Ну, в другой так в другой… – Девица поскучнела и снова достала телефон.

А Леня пошел к выходу под разочарованными взглядами юных посетительниц.

Финский переулок, как нетрудно догадаться, расположен поблизости от Финляндского вокзала, рядом с Литейным мостом. Место это оживленное, причина чего – близость вокзала и метро, а также множество остановок наземного транспорта, связывающего центр города с Охтой, Пискаревкой и другими окраинными районами.

Леня без труда нашел магазин спорттоваров, о котором говорил ему татуированный старик. Однако входа в подвал с китайским салоном он не видел.

Оглядываясь по сторонам, Маркиз хотел спросить про салон кого-нибудь из местных жителей. Он шагнул уже к старушке интеллигентного вида с авоськой в руке, как вдруг навстречу ему попалась пожилая цыганка в пестрой многослойной юбке и длинной вязаной кофте неопределенного цвета. Появление ее было неудивительно – в этом районе цыган очень много, они живут в ближних пригородах и приезжают в город подработать.

– Постой, молодой-красивый, я тебе погадаю! – завела цыганка, хватая Леню за руку. – Позолоти ручку! Все как есть расскажу! Что было, что будет…

– Тетя, пропусти меня по-хорошему! – Леня попытался проскочить мимо, но цыганка держала оборону и уже завладела его рукой.

Она ухмылялась, демонстрируя полный рот золотых зубов, и бормотала, разглядывая Ленину ладонь:

– Все расскажу… Всю правду… Что с тобой было, и что сейчас есть, и что будет…

– Что было – я и так знаю, а что будет – не хочу знать… лучше скажи, где здесь салон татуировок…

– Будет тебе, молодой-красивый, большая неприятность через старую женщину! – не унималась цыганка. – Старая женщина хочет тебя перехитрить… не верь ей, молодой-красивый!

Леня невольно вспомнил Саломею Леонардовну, подумал, не о ней ли говорит цыганка, но тут же отбросил эту мысль. Откуда эта гадалка может знать про Саломею?

– Мне это не интересно! – повторил он. – Лучше скажи, где здесь салон тату, тогда я тебе дам немного денег! – И он достал из бумажника не слишком крупную купюру.

– Какой такой салон? – опасливо переспросила цыганка.

– Китайца, господина Вана.

Цыганка отшатнулась от него, переменившись в лице, и поспешила прочь по переулку, метя тротуар подолом юбки.

«Даже денег не взяла! – удивился Маркиз. – Странная какая цыганка! Не иначе как у нее с тем китайцем нехорошие отношения!»

– Этот китаец тут, вот в этот подъезд войдете, а там подвал будет под лестницей!

Леня оглянулся и увидел ту самую старушку с авоськой.

Старушка показывала на обшарпанную дверь возле входа в спортивный магазин.

Подъездная дверь была не заперта. На ней отсутствовал даже самый примитивный кодовый замок, не говоря уже о домофоне. Леня толкнул ее и вошел внутрь.

Подъезд был проходной, через него можно было выйти на другую сторону, в один из бесчисленных окрестных дворов. Тут же, под лестницей, имелась еще одна дверь без всяких табличек и номеров.

Маркиз в сомнении остановился перед этой дверью.

Ему показалось, что из-за двери доносится какая-то приглушенная восточная музыка. Решившись, он толкнул дверь. Музыка стала громче, за дверью обнаружились ведущие вниз крутые выщербленные каменные ступеньки.

Спустившись по этим ступенькам, Маркиз попал в полутемный подвал с низким сводчатым потолком. В глубине подвала на низком столе горело несколько свечей, распространявших странный терпкий запах. Вдоль стен стояли резные шкафчики, за стеклянными дверцами которых виднелись банки с каким-то странным содержимым – то ли с какими-то кореньями, то ли с заспиртованными змеями. Тягучая восточная музыка дополняла впечатление.

– Здлавствуй, гаспадин! – проговорил появившийся из полутьмы подвала худенький старый китаец с редкой бороденкой и узкими пристальными глазами. – Тебя плислал Кузьмич?