355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Александрова » Серебряная книга детектива (сборник) » Текст книги (страница 5)
Серебряная книга детектива (сборник)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 22:55

Текст книги "Серебряная книга детектива (сборник)"


Автор книги: Наталья Александрова


Соавторы: Татьяна Луганцева,Анна Данилова,Ирина Мельникова,Галина Романова,Анна и Сергей Литвиновы
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

3
Июль 2008 года
Титреенгёль, Турция

Карани, так звали этого ловкого и сильного паренька лет двадцати, о котором так много рассказывала Машка, на самом деле располагал к тому, чтобы его не стесняться… Катя, оставшись в купальных трусиках, легла на мраморную арену, окруженную мраморными же чашами с золочеными кранами, и закрыла глаза…

Поначалу Карани надел специальные «кусачие» перчатки, нанес на ладонь душистый скраб и принялся чистить ее кожу… Он плавно двигал шершавой рукой по ее телу, и она словно чувствовала, как он снимает ее омертвевшую, тонкую, как у змеи, кожу… Она старалась не думать ни о чем…

Лежи и получай удовольствие. Тебе все это показалось. Мало ли людей, похожих друг на друга… Это не Ваня, не он, он не мог встать из своей могилы и спокойненько так продолжать жить с пробитой головой… Они его похоронили, это факт… Просто ей, разленившейся до безобразия, бог послал новое испытание: воспоминание о том дне, той жуткой ночи… Но она это выдержит. Поработает над собой и выдержит. И даже Мише ничего не расскажет.

– Машка, это ты?

Она услышала какое-то движение совсем близко от себя.

Да, это была Машка, она взяла ее за руку.

– Это я. Не бойся… Обещала же, что не брошу тебя. Не отдам на растерзание бедному Карани… Вот смотри…

Но Катя так и не открыла глаза. Лежа на животе, она только почувствовала, что на нее льют что-то легкое, невесомое, нежное.

Словно кто-то на ее спине играл с газовым шарфом…

Да, права была Машка, это очень приятно… И расслабляет… Она и так-то была расслаблена с самого утра, а теперь совсем словно разлилась, как эта мыльная пена, по мрамору…

– Слушай, – вдруг зашептала ей в самое ухо Машка, – утром… помнишь? Тот кадр, в белых спортивных трусах, ну, мужчина с девушкой… Ты бы видела его глаза… Он просто-таки пожирал тебя глазами, так на тебя смотрел, так смотрел… Эта узбечка или как ее там, которая с ним была, шипит ему что-то, а он смотрит только на тебя… Ну, прямо-таки влюбился… с первого взгляда!

– Сгинь! – Катя, не открывая глаз, шлепнула Машку по руке. – Что ты такое говоришь? Да мало ли кто на кого смотрит? Я вот, к примеру, никогда не обращаю внимания на такие вещи, а ты, Машка, как тот змий-искуситель… Ты что, поспорила с кем, что я здесь, на курорте, пущусь во все тяжкие? Оставь меня в покое… Мне этой турецкой бани хватает… Вот за нее тебе спасибо… И вообще, этот Карани, который стоит в нескольких сантиметрах от меня и тебя, все отлично понимает, что ты сейчас говорила по-русски… У него же почти все клиентки русские… Ведь так, Карани?

Она подняла голову, открыла наконец глаза и встретилась с веселым взглядом массажиста-банщика.

– Так, конечно… Все слышу, все понимаю, но считаю, что красивая девушка вроде вас не должна скучать, если ей встретится красивый мужчина, – сказал Карани почти без акцента.

Машка покатилась со смеху…

…После бани ослабевшая, но какая-то необыкновенно легкая, Катя вернулась к себе в номер. Машка пошла на пляж, Сережа купался в детском лягушатнике под присмотром воспитательницы, молоденькой турчанки, отлично владевшей русским языком. Миша на прогулочной яхте потягивал анисовую водку…

Так приятно было остаться одной и лениться, глядя в потолок… Вот если бы еще привидения не беспокоили…

И только она об этом подумала, как в дверь сразу же постучали. Она открыла глаза и посмотрела на дверь.

– Миша, это ты?

Она, накинув на себя длинную, по колено, майку, подбежала к двери.

– Это ты?

– Катя, это я, открой…

Но этот голос не принадлежал Мише.

– Вы обознались… уходите… – ее заколотило от страха.

Этого не могло быть?!!! Где-то на ее темени произошло какое-то движение, не зря же говорят: волосы встали дыбом! Но у нее длинные, тяжелые волосы, они не смогли бы встать дыбом…

– Уходите, иначе я позвоню на рецепшен… Вы слышите меня? Я позову охрану!

– Я знаю, что ты одна… Открой, прошу тебя… Не бойся…

– Все, я звоню…

– Ладно-ладно, я пошел… Жду тебя вечером на крыше отеля, там есть рыбный ресторан.

Она услышала звук удаляющихся шагов. Вернулась и легла на кровать. Закрыла глаза. Это сон. Конечно же, это сон… Потому что не может это быть Иван, восставший из мертвых… Ни одно человеческое существо не могло сорвать с себя, находясь под тяжелой сырой землей, свернутый в рулон ковер… Он был мертв, мертв!!! И они с Мишей закопали его в лесу!

Но кто же тогда приходил сейчас к ее номеру и звал ее по имени?

4
Сентябрь 2003 года
Москва

Она знала это летнее кафе, они часто бывали здесь с Мишей, особенно летом, когда в жару здесь били фонтаны и цвели олеандры. Но и в холодное время года, когда столики перемещались под крышу, там было уютно – тепло, красиво от множества аквариумов и искусственных водопадов. Кроме того, там подавали очень вкусные мидии…

Она поднялась по ступенькам и огляделась. Миши нигде не было. Она позвонила ему.

– Ты где?! – Она задыхалась от возмущения. Как он мог так поступить с ней? Сказать, что будет ждать в кафе, а самого нет. – Миша, ты почему молчишь?

– Хотел перехватить тебя… Сиди и жди меня, хорошо? Понимаешь, я выехал тебе навстречу. Видимо, мы разминулись…

– Ты где?

– Я еду к тебе…

Она ничего не понимала, была совершенно сбита с толку. Куда он поехал? Зачем? Может, какие-то проблемы с клиентом?

Вся эта неразбериха длилась около часа. Катя звонила мужу, но тот, похоже, либо находился далеко от города, где не было сотовой связи, либо просто отключил телефон…

Подошел официант, Катя попросила принести ей немного холодной водки. Подумалось, что после водки ей будет проще выдержать этот стресс…

Когда же спустя минут сорок она увидела машину мужа, ей стало и вовсе нехорошо… Что она ему сейчас скажет? Признается в том, что она убила его лучшего друга? И как он на это отреагирует? Скажет, сама во всем виновата… Нечего было провоцировать молодого мужика… При всей своей мягкости и внешнем добродушии Михаил мог быть (Катя наблюдала, как он общается с клиентами) и жестким, и холодным, и даже агрессивным… У него работа такая.

Но больше всего она боялась, что он выдумает ее и Ивана связь. Скажет, что давно подозревал, что между ними что-то было, да только думал, что ему все это кажется…

Словом, она теперь уже и не знала, рада она его приходу или нет… Но он пришел, и она должна была ему все рассказать и попросить о помощи…

– Извини, милая, у меня возникли некоторые проблемы… Я собирался было уже распрощаться с клиентом, как вдруг он сказал, что у него в кармане диктофон и что все то, о чем мы с ним говорили, а говорили мы с ним о предстоящем суде, понимаешь?…

Она понимала. Знала, что практически все судьи берут взятки, и что ее муж довольно часто передает деньги судьям, и что это подсудное и очень опасное дело… Наличие диктофона грозило для Михаила сроком…

– Да, я понимаю… – Пролетела мысль о том, что беда никогда не ходит одна. – И что, все уладилось?

– Он требует денег за молчание… Сволочь. Как будто бы речь идет не о спасении его брата-убийцы, а о моем собственном спасении… Просто хочет этот негодяй сорвать свой куш, решил воспользоваться ситуацией…

– И чем все закончилось?

– Мы с ним были в банке, мне пришлось раскошелиться, а он вернул мне диктофонную запись…

Она представила себе, как нервничал муж, когда все это происходило, а тут еще она со своими звонками…

– Ну, теперь рассказывай, что у тебя приключилось? На тебе лица нет…

– Думаю, что теперь тебе надо будет защищать меня… – Глаза ее заполнились слезами. – Я убила Ивана…

– Что? Говори потише… – Он склонился к ней, взял ее за руку. – У тебя холодные руки… Повтори, что ты сказала?

– Я убила Ивана. Мы с ним вместе готовили, накрывали на стол… Я пекла пирог. Миша, я его не провоцировала, я была застегнута, что называется, на все пуговицы… Я не знаю, что с ним случилось, он вдруг превратился в какого-то… монстра… Он набросился на меня… Он изнасиловал меня, Миша… Ты можешь сразу бросить меня… Но я ни в чем не виновата. Он физически был сильнее меня, как ты сам понимаешь…

– И как же ты его убила? – Он смотрел на нее недоверчиво, не мигая. Видно было, что он потрясен. Трясущейся рукой он ослабил галстук на шее…

– Я лупила его всем, что было под рукой… рядом с постелью…

– Это было в спальне? – Голос его прозвучал как-то глухо, неестественно.

– Да… Я, ничего не соображая от страха и боли, схватила вазу и ударила ею ему по голове… На вазе – кровь. Я потом брала эту вазу в руки… Там везде отпечатки моих пальцев…

– Ты уверена, что убила его?

– Мне показалось, что он не дышит…

– Поехали… Ты не заплатила? – Он кивнул в сторону официанта.

– Нет. Не успела… Я выпила две рюмки водки, Миша. Но легче мне от этого не стало… Что делать, Миша?

– Ладно, разберемся, – сказал он жестко. – Но ты… ты ведь не хотела?

– Миша… Прошу тебя, не унижай меня… Если бы я этого, как ты говоришь, хотела, разве стала бы я тебе об этом рассказывать? Или, тем более, бить его… убивать?..

Она не помнила, как они ехали домой. В машине молчали. Она понимала, что Миша сейчас рисует в своем воображении сцену насилия, что он страдает при мысли, что его жену унизили, и еще не уверен в том, что Иван способен на такое, не говоря уже о том, что она убила его, что он мертв… Вероятно, думала она, он на что-то еще надеется… И как муж, и как адвокат.

– Я боюсь туда подниматься… – заскулила она, когда машина въехала во двор. – Пожалуйста, иди сначала один… А вдруг его там уже нет, он встал, потер ушибленную голову и отправился домой?

– И такое тоже может быть… Хорошо, сиди в машине и никуда не уходи…

И он ушел. И его не было целую вечность… Хотя на самом деле прошло не так уж и много времени – ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы сделать то, что он сделал…

Он вернулся, помог ей выйти из машины и сказал, что ей нечего бояться. Что она не одна, что у нее есть муж, который никогда в жизни не бросит ее в трудную минуту, что он ее любит всем сердцем и не представляет, как он вообще жил без нее, и что он верит, что она ни в чем не виновата… Что это он сам, Михаил, виновен в том, что приблизил к своей семье постороннего, в сущности, человека…

Словом, он говорил все то, что она хотела бы от него услышать.

Он взял ее за руку, и они вместе поднялись в квартиру. Она, почти зажмурившись, перешагнула порог спальни, где вместо трупа Ивана увидела свернутый в рулон ковер.

– Он действительно мертв… – сказал Михаил. – И мы могли бы вызвать милицию и все объяснить, но боюсь, что ты не выдержишь этого… Ведь тебя непременно посадят в камеру предварительного заключения. Ты окажешься среди преступников… К тому же будет трудно доказать, что ты избавилась от насильника…

– Миша, я же твоя жена, жена адвоката, я кое-что знаю и понимаю… Следы изнасилования… после всего, что произошло, я не мылась… – Она густо покраснела. – Так что еще не поздно сделать экспертизу, это лучше, чем потом всю жизнь жить в страхе перед разоблачением…

– Я слишком хорошо знаком с этой машиной… правосудия… – презрительно фыркнул Михаил. – Слишком уж много народу она подавила… А так об убийстве будем знать лишь мы – ты и я. Ты же понимаешь, что никто больше об этом никогда не узнает…

– И куда мы его денем?

– Спрячем в надежном месте… Я знаю такие места, куда даже грибники не заходят… Ночью отвезем труп, вот и все.

– А если нас остановят?

– Скажи, ты помнишь, чтобы меня в последнее время останавливали?

– Нет.

– Тогда почему же сегодня ночью нас непременно остановят?

– Потому что все так и происходит… Случайно… Мне страшно, Миша…

– Скажи, ты любишь меня? – вдруг спросил он. Она была потрясена этим несвоевременным, как ей показалось, вопросом.

– Конечно, ты же знаешь… Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Потому что сегодня к тебе прикоснулся другой мужчина… И мужчина этот, как я и подозревал, был влюблен в тебя… ты не осуждай его… Он просто не мог совладать со своими чувствами, и это не преувеличение… У нас, у мужчин, желание более сильное, чем у женщины… Он потерял контроль над собой. И это неудивительно…

– Что неудивительно?

– То, что он любил тебя… Я видел, какими глазами он на тебя смотрит, как он ждет, когда мы пригласим его в гости… А ты, неужели ты никогда не чувствовала, что он неравнодушен к тебе? Что он желает тебя?

– Нет, не чувствовала… Но если ты знал, почему не объяснился с ним? Почему не запретил появляться у нас? Тем более что ты так хорошо разбираешься в мужчинах и их поступках… Разве не мог ты, взрослый человек, с таким жизненным опытом, предугадать последствия?! Тем более что мы говорим сейчас о твоем лучшем друге…

– Лучший друг… Самый близкий друг… На что он надеялся? Он что же это, думал, что у нас с тобой ничего не получится? Что если я старше тебя, то наш брак временный, некрепкий, который легко разрушить?

Катя вдруг подумала, что Михаил впервые озвучил то, что его, быть может, мучило какое-то время, когда они еще только начинали жить вместе. Он все это осознавал – и разницу в возрасте, и многие-многие другие вещи, на которые Катя старалась не обращать внимания, – и переживал, делая между тем все возможное, чтобы их брак состоялся. В сущности, если разобраться, то единственным белым пятном в их супружестве оставался (для Кати, во всяком случае) вопрос интимных отношений. Тот факт, что она не получала от близости с мужем удовольствия, был для других пар существенным, важным – от этого недопонимания, недочувствования распадались многие, известные Кате браки… А она терпела, старалась этого не замечать. Так, может, каким-то непостижимым образом об этом стало известно Ивану? Может, она, сама того не понимая и не осознавая, вела себя так, что это было видно? Нет… Все это глупости. Она не могла не выглядеть счастливой женщиной. Она была счастлива в браке, и точка. И она спокойно все эти годы обходилась без всего того, чем жили другие женщины… Пусть она чего-то недополучала, зато ее брак был надежен, а муж относился к ней с превеликой нежностью и уважением.

– Катя, – Михаил вдруг обнял ее и посмотрел ей в глаза. – Может, ты была несчастлива со мной? Может, я бывал с тобой груб? Или как мужчина я тебя не устраиваю?

– Нет, что ты, Миша… Ну что ты такое говоришь? У нас же с тобой все хорошо…

Он поцеловал ее, погладил по голове, и она испугалась этого жеста… Что будет с ними дальше?

– Свари кофейку, что ли, – неожиданно сказал он и, перешагнув через завернутый в ковер труп, сел в кресло. – Он сам виноват. Во всем виноват сам… Катя, у нас есть перчатки?

– Какие?

– Хирургические… Нам все придется делать в перчатках. А вазу – разобьем… В пыль…

А когда стемнело, они, обвязав труп веревкой, сбросили его из окна (не тащить же по лестнице или спускать на лифте), расположенного со стороны двора, где в этот час никого и никогда не бывает, быстро погрузили в багажник своего «Альфа-Ромео» и поехали за город. У Кати зубы стучали от страха – когда они проезжали мимо постов ГИБДД, она почти теряла сознание, молилась… Однако им повезло, их никто не остановил. Они отъехали километров на пятьдесят от города, свернули куда-то и медленно покатили по узкой дороге в глубь леса…

Остановились, Михаил достал из багажника саперную лопату и принялся копать могилу своему лучшему другу.

Он работал молча. Катя сидела на переднем сиденье и курила – вспомнила молодость… Даже не закашлялась – курила, как заправский курильщик, глубоко затягиваясь… И ей это нравилось, казалось даже, что от этого ей становится легче пережить все то, что сейчас происходило с ней… с ними…

Ковер с телом внутри оказался неподъемным. Или они так обессилели? Еле-еле вытащили! Веревки, которыми был стянут ковер, то и дело цеплялись за багажник. Наконец этот огромный, страшный рулон упал к их ногам.

– Помоги… – сказал Михаил, обливаясь потом.

Катя схватила непослушными руками край ковра и потянула… Они вместе дотащили его до могилы, сбросили туда. Михаил принялся засыпать яму землей.

– Миша, тебе страшно?

– Страшно… Я же нормальный человек. Но и ты пойми, что у нас другого выхода не было… Доказать, что ты оборонялась, может, и нетрудно, да только, говорю же, ты все того не выдержишь… Я же тебя знаю. Одна только процедура экспертизы чего стоит… К тому же все это унизительно – следствие, процесс… Непременно найдутся злые языки, которые будут утверждать, что ты сама спровоцировала его… Ты пойми, для простого обывателя изнасилование – простой половой акт, и ничего больше… И все те, кто знал Ивана, осудят прежде всего тебя… Скажут, что ты сама попросила его приехать, что вертела перед ним, извини, задом… И что он не заслужил того, чтобы его убили только за то, что он переспал с понравившейся ему женщиной…

– А ты… Тебе-то как после всего этого? Ты тоже страдал бы, ведь так? Ну, скажи, что мы с тобой сделали все правильно: я – что убила его (при этих словах ее затошнило), а ты – что помог мне избавиться от трупа…

– По сути, мы с тобой сейчас совершили преступление… Это чтобы ты знала…

– Я знаю… Но я ни в чем не виновата…

– Я верю тебе. Я знаю Ивана… Молодой, горячий мужик… Баб любит… Но я никогда не предполагал, что он поступит так с тобой, со мной… Жаль, что все так получилось…

– Миша… – вдруг опомнилась она. – А что, если кто-то видел, как он входил к нам в квартиру? Он… Он видный, яркий человек… Его могли заметить… К тому же ты не представляешь себе, как я кричала, когда он… когда он напал на меня… Думаю, что соседи все слышали…

– Скажешь, что это телевизор… найди, кстати, фильм, чтобы там была похожая сцена… Я помогу тебе…

Они вернулись домой уставшие, грязные. Катя пустила воду в ванную, насыпала туда соли, сделала пену. Пришел Михаил, они оба забрались в ванну и сидели долго, глядя друг на друга, словно безмолвно договариваясь о том, чтобы сохранить эту тайну. Миша даже взял ее за руки, и она поняла этот его жест – он означал, что они теперь всегда будут вместе, что он никогда не предаст ее, не выдаст, что он будет любить и заботиться о ней всю жизнь… Она плакала, и слезы капали в зеленоватую, с островками пены, воду…

5
Июль 2008 года
Титреенгёль, Турция

Михаил вернулся вечером, уставший, от него пахло анисовой водкой.

– У тебя виноватый вид, – заметила Катя за ужином. Маша со своим мужем Валентином, худощавым блондином с веселыми плутовскими глазами, сидели напротив них. Сбоку, возле стены сидел утомленный жарой и водой Сережа. Щечки его и нос были подрумянены солнцем. Видно было, что он хочет спать.

– Будешь тут виноватый, – вздохнул Михаил. – Целый день пили на яхте… И ведь не сказать, что я пьяница, но как-то хорошо пошло…

– Это в жару-то?! – удивилась Маша. – А может, вы высадились где-нибудь на берег… Где нет жары, где сплошные кондиционеры и много-много девушек…

– У меня анекдот! – перебил ее, ласково потрепав по руке, Валентин. – Про «много-много девушек»… Представьте. Негр идет по пустыне…

– Бред какой-то, – чуть слышно пробормотала Катя, которую раздражало буквально все. Она постоянно думала о том, кто же стучался в ее дверь, когда она была одна. – Негр в пустыне…

– Идет он себе идет, изнемогает от жары и жажды… И вдруг находит кувшин… Потер его, как водится, и из него вылетел джинн. «Я могу исполнить любое твое желание, говори!» Негр подумал и сказал: «Ну, во-первых, хочу, чтобы я был белым. Во-вторых, хочу, чтобы было много воды… А в-третьих…»

– …много девушек, – догадалась Маша и захлопала в ладоши. – Я угадала?

– Угадала. Но вот что сделал джинн, ни за что не догадаешься…

– Я знаю, – мрачно сказала Катя и покачала головой: – Он сделал его унитазом в женском туалете?

Михаил расхохотался. Валентин посмотрел на Катю, как на предательницу, а Маша прыснула в кулак.

– Надо же, ну, надо же до такого додуматься?! – закатывался в хохоте Михаил. – Унитазом в женском туалете? Катя, откуда ты знаешь такой анекдот?

– От верблюда…

– Что с тобой? Тебе нездоровится? – Михаил вдруг понял, что смеется один и что его жена чем-то озабочена. – Катя… Если ты не хочешь, можешь остаться в номере с Сережей… или я с вами… Но если ты меня отпустишь, то мы… втроем посидим наверху, на крыше отеля… Там есть отличный рыбный ресторан… Нам с Валей гид рассказала…

– Хорошо… Идите. А мы с Сережей пойдем домой. Он уже спит… Да, кстати, а тунца-то поймали?

– Поймали! – оживился Михаил. – Нам его сегодня в ресторане подадут…

– Ты пьян…

Она злилась на него за то, что ему хорошо, а ей – плохо, что он не видит, что она чем-то сильно расстроена, что не чувствует ее, как тогда, пять лет тому назад, когда преступление сделало их близкими, родными людьми… Сегодня он был далек от нее, чужой и к тому же еще пьяный… А теперь еще он собирался ужинать без нее в рыбном ресторане… «Жду тебя вечером на крыше отеля, там есть рыбный ресторан…»

* * *

Она была права. Он был пьян. Напился, чтобы хотя бы на время забыть все то, что отравляло его жизнь в течение вот уже пяти лет… Валентин понял его, но ровно настолько, насколько может понять приятель (но не друг, не посвященный): они сбежали от своих жен, чтобы расслабиться, выпить… Никто и не собирался ловить ни тунца, ни скумбрии…

– Нет, как же все-таки хорошо, вот так, бросить всех, сесть на яхту и в прохладе ресторана пить ледяное пиво… – говорил Валентин, заговорщицки подмигивая Михаилу и не замечая в нем никаких перемен. – Брак – это, конечно, дело хорошее, но так хочется иногда побыть в чисто мужской компании, где тебя так хорошо понимают…

Михаил слушал его и завидовал тому, что единственной проблемой приятеля было как раз оторваться от жены и напиться на яхте. Как же мало ему надо было для счастья!

Если бы Михаилу задали вопрос, что он хочет, он бы ответил сразу, не задумываясь: чтобы был вычеркнут из жизни тот день, тот кошмар, тот лес и та могила… Он знал, что и Катю тоже мучают кошмары, что она плохо спит, и этот общий страх объединял их, связывал, ему иногда казалось, что они стали единым существом, испытывающим одни и те же чувства…

Они практически никогда не говорили на эту тему. Да и что было говорить, когда и так все было ясно: они на свободе до тех пор, пока кто-то не обнаружил захоронения… Быть может, им повезет, и эту могилу никто и никогда не найдет, а если и найдет, то никогда не вычислят убийцу…

О том, что пропал Иван Брагин, стало известно через два дня. Первый день прошел тихо, никто из их окружения не обратил внимания на его исчезновение, а вот на второй день началось: постоянные звонки, расспросы… Как же иначе, если все знали, что Иван днюет и ночует у Андрияновых. Он не появлялся у себя на фабрике, его машина стояла в гараже, его телефоны не отвечали… Спустя три дня объявили в розыск, который не дал никаких результатов. На все вопросы, связанные с исчезновением Ивана, Михаил с Катей отвечали, что да, он приходил к ним, чтобы поздравить с годовщиной свадьбы, но пробыл недолго, сказал, что очень торопится, что его ждет невеста… Про невесту они придумали сами.

Они старались вести себя естественно: сами названивали общим знакомым, строили версии относительно его исчезновения. Катя самым натуральным образом плакала… Шло время, об Иване так никто ничего не узнал. Предполагали самые разные версии, начиная от потери памяти и заканчивая тяжелой болезнью… Никто не верил, что Ивана могли убить. Было бы из-за чего: деньги в сейфе фабрики на месте, причем довольно-таки крупная сумма, машина тоже на месте… Вскрыли квартиру – и вот там, на полу в ванной комнате, обнаружили грязное полотенце с пятнами, как выяснилось потом, крови Брагина, и опасная бритва, в его же крови…

Услышав об этом, Катя потребовала у Михаила объяснить, как это может быть? Откуда взяться этому полотенцу и бритве? На что Михаил невозмутимо ответил, что Иван, вероятно, брился, порезал щеку и промокнул рану полотенцем…

Все смешалось, она ничего не понимала…

Первую неделю Катя провела, как во сне: она вообще не понимала, что с ними происходит и когда же закончится эта пытка неопределенностью… Иногда утром ей казалось, что вот наконец-то она проснулась и сейчас выяснится, что Иван жив, а все то, что произошло с ними, – тяжелый сон…

Но Иван не звонил, не приходил, а знакомые, встречаясь с Андрияновыми, лишь пожимали плечами: мол, никаких новостей, мы не понимаем, куда он мог деться…

Разве могло кому-нибудь прийти в голову, что Ивана убила хрупкая молодая женщина, которая потом, уже с мужем, похоронила труп в лесу…

Михаил очень переживал за жену, боялся, что здоровье ее не выдержит, что она просто-напросто попадет в психушку.

Она отказывалась есть, говорила, что ее тошнит… К врачу долгое время идти не решалась, потому что, как она объясняла Михаилу, боялась, что тот обо всем догадается

Но Михаил сам первый не выдержал и пригласил знакомого доктора.

– Ваша жена беременна, что вы так переполошились? – улыбнулся доктор. – Ей надо бы встать на учет…

Сначала Михаил не знал, радоваться ему или нет: ведь по срокам выходило, что ребенок может быть от Ивана. Но, с другой стороны, он знал, что Катя еще молодая женщина, что она хочет ребенка и, самое главное, рождение малыша может отвлечь ее от страхов…

Так на свет появился Сережа. Михаил же, глядя на сына, старался гнать от себя мучивший его вопрос: не сын ли он Ивана?.. Но и этот вопрос вскоре отпал сам собой: Сережа становился все больше и больше похож на Ивана…

А потом история с Иваном стала забываться. Какие-то новые события, хлопоты, заботы, впечатления… И вот когда уже совсем, казалось бы, эта история оставалась в прошлом, вдруг неожиданно она возвращалась и накрывала их обоих с головой, как душное темное одеяло, и тогда им двоим было трудно дышать… И тогда начинался сезон бессонниц, взаимных, пусть и безмолвных, обвинений, разочарований и страхов, страхов… Сережа в эти периоды страдал, он ходил от мамы к папе, всматривался в их глаза, словно пытаясь понять все то, что делало жизнь его родителей такой безрадостной.

И все равно, с каждым годом становилось жить все легче и спокойнее. Да и отношения супругов заметно улучшились, а Катя и вовсе, казалось бы, успокоилась. Забеременеть от Михаила ей не удавалось, хотя она не раз говорила ему, что готова снова стать матерью… Словом, жизнь постепенно наладилась, появились свободные деньги, которые они с удовольствием тратили на путешествия, отдых…

И вот тогда, когда, казалось бы, все наконец встало на свои места и они просто наслаждались жизнью (а понять эту сладость может лишь тот, кто сполна прочувствовал горечь беды, настоящей трагедии), вдруг появился этот человек… Михаил встретился с ним вначале в холле отеля, а потом во время ужина, в ресторане, он с какой-то молоденькой брюнеткой наблюдал, как юноша-турок в поварском наряде жарит мидии в тесте, сидя в лодке в искусственном водоеме, украшавшем ресторанную площадку…

Иван?!!

Ему надо было все хорошенько обдумать перед тем, как Катя начнет сама задавать ему вопросы…

– Ты понимаешь, Катя, я забыл тебе сказать: у Ивана был брат-близнец, думаю, что это он…

Или:

– Катя, ты же понимаешь, что это не может быть Иван. Значит, просто мужчина, удивительным образом похожий на Ивана…

Или:

– Дорогая, тебе просто померещилось… Мы-то с тобой знаем, где Иван… Успокойся, отдыхай и старайся ни о чем не думать… Знаешь, такое иногда бывает: вот чувствуешь, что все в твоей жизни наладилось, что все в полном порядке, и вдруг начинаешь испытывать нечто вроде пресыщенности… И вот тогда-то и начинают приходить в голову разные глупости, возвращаются забытые страхи…

Когда они с Валентином возвращались в отель, к нему подошел мальчик-посыльный и спросил:

– Господин Андриянов? – На хорошем русском. – Вам записка.

Михаил развернул и прочитал:

«Сегодня в 20.00 на крыше отеля, в рыбном ресторане».

– Мы Сережу возьмем? Он же через час там уснет…

– Как только уснет, я отнесу его в номер… Дорогая, ты готова?

Он старался вести себя, как всегда, не выдавая волнения. И вдруг Катя, в черном, в блестках, вечернем открытом платье подошла к нему, окатив теплой волной духов, и сказала отрывисто, нервно:

– Сегодня утром, за завтраком, я видела мужчину, как две капли воды похожего на Ивана… Скажи, это у меня галлюцинации?

– Думаю, ты ошиблась… – Он до последнего не подавал вида, что и сам расстроен, угнетен.

– Может. Но тогда почему же он потом подошел к нашему номеру, где я отдыхала после бани, и попросил меня открыть дверь? И голос у него был, как у Ивана…

– Просто этот мужчина проявил к тебе интерес… Возможно, что, когда ты разглядывала его, пытаясь определить, насколько он похож на Ивана, ты тем самым дала ему повод приударить за тобой…

– Как тогда? – воскликнула она фальцетом.

– Извини, я не хотел тебя обидеть!

– Ты скажи еще, что я сама его тогда спровоцировала, что захотела, чтобы это произошло, а потом, когда испугалась, решила ударить его вазой?! И забеременеть от него захотела, да? – У нее явно начиналась истерика. – Потому что от тебя не получалось… Миша, что такое ты говоришь? Как ты можешь меня упрекать? Как? Мы же с тобой через такое прошли…

– Но я не сказал тебе ничего особенного… Я тебя ни в чем не упрекнул! Успокойся, возьми себя в руки!.. Катя… Нас уже ждут… Мы же сказали Вале с Машей, что придем в восемь, а уже четверть девятого… пожалуйста, прошу тебя… не надо портить вечер… Все прошло, слышишь?! Прошло!!!

Она вдруг как-то сникла, словно даже стала меньше ростом, покорно подошла к мужу и дала себя поцеловать.

– Ладно… Просто он очень похож… вот и все…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю