Текст книги "Теща Франкенштейна"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Вот и шагай… к свиньям!

– Зря вы так, дама! – повторил бывший доцент. – Вы вот говорите, о чем не знаете! Свиньи, между прочим, – очень умные и иногда даже воспитанные животные! А некоторые отличаются даже врожденной интеллигентностью!

– В отличие от многих людей! – вставила я. – Не будем указывать пальцами…

– Именно! – Доцент обрадовался моей подсказке. – Особенно свиньи белой степной породы, которые, кроме всего прочего, отличаются чрезвычайной чистоплотностью!

– Вот и поучились бы у них! – Я отодвинулась от него. – Короче, ты, бывший доцент, иди к свиньям!

– Вы, наверное, так суровы со мной из-за этого напитка? – Он взглянул на стеклоочиститель. – Но это меня сосед угостил… он работает на комбинате, где это средство делают. Ну, и угостил меня… сам бы я такое не купил, но соседа не хотел обидеть. А кстати, неплохой оказался напиток! У него такой богатый букет с ярко выраженной фруктовой нотой и удивительное послевкусие!.. Так что вы не сомневайтесь, дамы, угощайтесь, проверено!

Люба с интересом уставилась на зеленую бутылку.

Я подхватила ее под локоть и выволокла из рюмочной.

– Все, подруга, теперь срочно домой и проспись!

– Ну вот… – вздыхала она. – Только было у меня исправилось настроение… сама же меня туда привела!

– Это была моя ошибка!

– Ты видела, какой успех я имею среди мужчин? – не унималась она. – Да тебе просто завидно!

Я кое-как довела ее до дома, уложила на диван и накрыла пледом. Хотела поручить ее заботам Анджелины Джоли, но ротвейлерша неприязненно фыркнула и демонстративно удалилась на кухню: как и большинство собак, она не переносила пьяных.

Я уже хотела уйти, как вдруг Люба приподнялась, сбросила плед и проговорила совершенно трезвым голосом:

– Я тебя нанимаю!

– Что? – Я сперва не поняла ее и приняла эти слова за пьяный бред. – Спи, спи, подруга, завтра поговорим!

– Я тебя нанимаю! – повторила она. – Я ведь теперь, после смерти мужа, женщина обеспеченная, так я тебя нанимаю как частного детектива. Чтобы ты выяснила, кто убил Петьку и главное – кто за мной охотится. Детали контракта обсудим завтра…

С этими словами она снова плюхнулась на диван и заснула глубоким здоровым сном.

Дома за время моего отсутствия разразился грандиозный скандал. Бонни так увлекся разрыванием норы неизвестного животного, что прорыл небольшой такой, но качественный туннель под сеткой на соседский участок. А там как раз теща хозяина присела отдохнуть после сельхозработ в своем аккуратном садике.

Бонни не имел в виду ничего плохого, он просто хотел познакомиться. И вот, представьте себе, женщина задремала в шезлонге на мягком весеннем солнышке и проснулась от того, что кто-то легонько тронул ее лапой. А когда она открыла глаза, то увидела перед собой огромную слюнявую морду, и пасть у этой морды была величиной с приличный дорожный саквояж! И еще клыки…

Надо сказать, что теща не окочурилась тут же в шезлонге от разрыва сердца. И даже не потеряла сознание от ужаса. Насчет чего другого я не уверена, но вроде бы тоже все в порядке. Теща даже нашла в себе силы заорать и замахнуться на Бонни шлангом, который валялся тут же, на чисто вымытых плитках дорожки.

В результате все кончилось порванным домашним передничком в горошек и прокушенным в четырех местах шлангом. И еще оскорбленный до глубины души Бонни загнал несчастную женщину на крышу собственного дома.

Дело было так. К входной двери она подойти не сумела, для этого надо было миновать Бонни, который, расправившись со шлангом, сидел у крыльца, плотоядно облизываясь. Ворота у них открываются автоматически, а пульт, валявшийся на крыльце, опять же оказался недоступен. К задней стороне дома к стене была прислонена лестница, и теща вскарабкалась по ней на крышу. А потом сбросила лестницу вниз, потому что боялась, что Бонни заберется по ней следом. Недалекая женщина не понимала, что лестница просто не выдержала бы веса Бонни, да он и не слишком ловок – все же не в цирке работает.

Я подоспела как раз вовремя – в проезд между домами заворачивала машина МЧС. Ее вызвали соседи из другого дома, с которыми теща объяснилась морской сигнализацией, использовав вместо флажков куски все того же многострадального передника.

Несмотря на выволочку, устроенную мной, Бонни выглядел страшно довольным проделанными мероприятиями. МЧС тоже нашлось дело – снимать тещу с крыши. В результате я оплатила вызов, порванный передник и прокушенный шланг. Парни из МЧС вели себя невозмутимо – они и не такое на своей работе видали. А сосед, тещин зять, принимая от меня деньги, подозрительно блестел глазами и выглядел почти таким же довольным, как Бонни.

Он пресек мои многословные извинения, сообщив, что теща его – женщина крепкая, просто так ее не изведешь, никакая, извините, холера ее не возьмет, отоспится денек и снова будет как огурчик. Потом потрепал Бонни по загривку и ушел.

– Ну, ты даешь! – сказала я этому чудовищу, запирая за соседом дверь. – Ты что себе позволяешь? Хочешь меня со всеми соседями перессорить? Нам же тут жить!

Бонни зевнул во всю пасть с громким подвыванием. Это означало, что я снова его бросила, ему стало скучно, оттого все и получилось. И если бы я всегда брала его с собой, когда куда-нибудь ухожу, то всем было бы гораздо лучше.

Я сделала вид, что не понимаю его намеков.

Наутро я собиралась препоручить Бонни заботам дяди Васи, но его городской телефон снова не отвечал, а по мобильному он звонить запретил – дела у него, видите ли, важные. Что ж, у меня тоже теперь дела, я работаю на Любу Кондратенко.

Брать с собой собаку на расследование невозможно, оставить его в садике я не рискнула, сначала нужно вырытый им тоннель надежно забетонировать. Если же запереть этакую махину в двухкомнатной квартире, то по возвращении я найду там жалкие обломки моего жилья. Бонни там тесно, и от тоски он переломает мебель и перебьет всю посуду.

Я решила вопрос по-другому: поскольку квартира на втором этаже пустует после ремонта, я заперла Бонни в нашем общем подъезде, постелив его матрасик на лестничной площадке.

– Будь умницей, – сказала я Бонни, – когда вернусь, пойдем с тобой к Энджи, она, наверно, скучает…

«Надо больно», – Бонни засопел и отвернулся.

Римма Васильевна, которая первой значилась в коротком списке подозреваемых в злодеяниях против моей клиентки, жила за Тучковым мостом, на Петроградской стороне, неподалеку от городского зоопарка. Фирма, которой она владела и руководила, находилась в том же доме, что и ее квартира. Удобно – не надо ехать на работу, застревая в пробках или давясь в общественном транспорте…

Все-таки материальная обеспеченность имеет массу положительных сторон!

Я оглядела красивый старый дом, недавно отремонтированный, и увидела на одном из подъездов скромную вывеску:

«ООО «Гигиея». Медицинское оборудование и сопутствующие товары».

Вот она, фирма Риммы Васильевны! Название, конечно, звучит не очень благозвучно, но для фирмы, торгующей медицинским оборудованием, вполне подходит: Гигиея – греческая богиня здоровья, дочь бога медицины Асклепия, та самая особа, которая кормит змею из чаши на медицинской эмблеме.

Неподалеку от этого подъезда коренастая тетенька в синем сатиновом халате поливала из шланга нарядный цветник. Я невольно залюбовалась лиловыми гиацинтами, махровыми нарциссами и чудесными разноцветными тюльпанами.

Для сбора оперативной информации я решила использовать неоднократно проверенный вариант: зайти в офис фирмы якобы с намерением устроиться на работу и разведать все, что удастся.

Однако, хотя день был рабочий и время самое что ни на есть приемное, дверь фирмы «Гигиея» оказалась заперта.

– Девушка, – окликнула меня дворничиха со шлангом. – Тебе чего надо-то? Почта, что ли, для этой «гиены»?

– Да нет, – ответила я расстроенным тоном, кстати, совершенно искренним. – Я хотела на работу сюда устроиться… в газете объявление нашла, что им требуется бухгалтер…

– Эка, спохватилась! – Дворничиха перекрыла воду и подошла поближе с явным намерением поговорить. – Им, то есть «гиене» этой, больше никто не требуется, и долго не потребуется!

Она сделала вид, что снова собирается приступить к тщательной поливке растений, но великий режиссер Станиславский наверняка сказал бы: «Не верю!».

– Почему не потребуется? – не сдавалась я, чувствуя, что она ждет от меня расспросов.

– Потому и не потребуется, что неприятности у них большущие! Просто агромадные! Хозяйка-то, Римма, значит, Васильевна, вообще сейчас на даче…

– На даче? – На этот раз я и вправду была удивлена. – Цветы, что ли, разводит? Так это же очень приятно, а вы говорите – неприятности… какие же это неприятности!

Я невольно вспомнила розы, которые разводила на собственном участке – давным-давно, в другой жизни, когда у меня был муж и загородный дом с чудесным садом. И розы, как они там сейчас без меня, бедные…

– Какие цветы! – Дворничиха посмотрела на меня как на ненормальную. – На даче показаний она, у прокурора! Под следствием Римма Васильевна!

– Под следствием?! – Я сделала стойку, как охотничья собака, почуявшая свежую дичь. – А что же она такое натворила? Убила, что ли, кого?

– Типун тебе на язык! – отмахнулась дворничиха. – Зачем убила-то? Она, Римма, по другой части, за махинации ее посадили!

Дворничиха подошла еще ближе ко мне и продолжила, доверительно понизив голос:

– Она, значит, всякими товарами медицинскими торговала, так?

– Так, – согласилась я, на всякий случай взглянув на вывеску. – Вот же, именно так и написано…

– Написано-то оно верно, – продолжила тетка. – Только эти самые товары у нее были левые!

– Краденые, что ли?

– Не то, чтобы краденые, – дворничиха запнулась, прежде чем произнести сложное слово, – гуму… гуманитарные! Поступали они, значит, бесплатно от всяких там… спонсоров для разных больниц и детских учреждений. Начальник, который этим делом ведал, отправлял их вместо больниц на склад, а потом, когда у них срок годности кончался, продавал задешево Римме Васильевне. Ну а она их уже за большие деньги перепродавала и с тем начальником делилась. Теперь вместе с ним под следствием, только срок им пополам не поделят, наоборот – за соучастие больше дадут…

– Ну надо же! – Я постаралась показать свою заинтересованность. – А вы-то как про это узнали?

– Как узнала? Ты, девушка, имей в виду: дворник знает все! Мимо нас ни одна муха не пролетит без документов! Кто к кому ходит, кто с кем гуляет, кто записанный, а кто так… у этой-то, у Риммы, через что все раскрылось?

– Через что?

– Так через полюбовника! Полюбовник ее заложил, он же шофер! Олегом зовут!

– Да что вы говорите?! – На этот раз я действительно очень заинтересовалась, потому что про Олега Люба упоминала. Он играл в ее истории, можно сказать, ключевую роль.

– Точно тебе говорю! Римма-то, она ему совсем житья не давала, ревновала к каждой собаке. Ну, он терпел-терпел, ради денег-то, а потом, видно, надоело, и решил от нее избавиться. А Римма, она такая – кремень-баба, у нее не забалуешь! Шаг влево, шаг вправо – голову оторвет! Ну, так он ее и заложил, чтобы ей уж не до него было…

– Ну, надо же! – воскликнула я с интересом. – Какая история! Через любовь женщина пострадала!

– Ага, через любовь! – Дворничиха пригорюнилась. – Мы, бабы, завсегда через любовь страдаем! Только этот-то, полюбовник ее, тоже ничего не выиграл. Думал, Римму засадит, а сам будет как сыр в масле кататься. Уже собрался со Светкой из шестнадцатой квартиры на Канары. Да не тут-то было! Римма на него со зла тоже много чего навешала: что он ей не только полюбовник, но и сообщник. Вроде он отмазался, а только все равно, пока следствие идет, дал подписку о невыезде, так что не то что на Канары – к бабке в деревню выехать не может! И на работу никуда его не берут…

– Да что вы? Шофером-то?

– Шофером-то, может, и взяли бы, да он-то к другому привык! А про него теперь все знают, как он со своей хозяйкой обошелся, так что никто его не хочет брать…

Дворничиха еще что-то говорила, но я уже слушала ее вполуха, обдумывая результаты своей разведки.

Если все, что рассказала мне осведомленная дворничиха, – правда (а у меня нет причин ей не верить), если Римма Васильевна сейчас находится под следствием, да еще по вине своего любовника – ей уж точно сейчас не до Любы.

Она про нее сейчас и думать забыла, не то что устраивать бесконечные покушения на ее жизнь! У нее самой сейчас заботы куда более серьезные, чем месть незадачливой парикмахерше! Так что можно вычеркнуть Римму из списка подозреваемых…

Список этот и без того был очень коротким, а теперь в нем осталось всего одно имя – Алиса.

Я заглянула в листок, где был записан адрес Алисы.

Судя по адресу, она жила совсем недалеко, тоже на Петроградской стороне, так что я даже не стала брать машину, а за пять минут дошла пешком.

И остановилась, залюбовавшись домом, где обитала Алиса.

Дом был пятиэтажный, новый, но замечательно красивый: выдержанный в стиле модерн, облицованный полированным гранитом, с чудесными балкончиками и окнами. Окна эти, как свойственно модерну, почти не повторялись: круглые и овальные, квадратные и прямоугольные, и совсем удивительной формы, напоминающие лист лотоса. В общем, архитектор приложил массу старания и проявил удивительную фантазию, зато дом прекрасно вписался в историческое окружение.

Само собой, квартиры в этом доме стоили очень дорого.

Перед ним стояли соответствующие машины – новенькие «Мерседесы», «Лексусы», «Инфинити», «Ягуары» и даже один ярко-желтый «Корвет».

Само собой, над подъездом имелась видеокамера.

Я пригорюнилась: войти к Алисе будет далеко не так просто, как я надеялась.

Однако решила не опускать руки раньше времени, подошла к подъезду и нажала кнопку с номером квартиры.

– Вы к кому? – осведомился строгий голос в динамике.

– К Алисе… – начала я, собираясь наплести какую-нибудь уважительную причину своего визита.

Однако это не понадобилось: замок приветливо щелкнул, и дверь открылась.

Удивляясь легкости, с какой я проникла в эту цитадель современной буржуазии, я прошла к лифту и поднялась на третий этаж.

Остановившись перед нужной дверью, собралась нажать на звонок, но дверь сама распахнулась, и на лестницу вылетела женщина лет сорока с лицом, покрытым от волнения красными пятнами. Одета она была дорого и безвкусно, тщательно подкрашенные волосы растрепались. Незнакомка чуть не налетела на меня, с трудом избежала столкновения и устремилась к лифту, восклицая что-то странное:

– Ну, ты меня еще попомнишь! Ты еще пожалеешь! Ты еще кровавыми слезами обольешься!

Я пожала плечами и вошла в прихожую.

Но тут же попятилась и выглянула на лестницу, чтобы проверить номер квартиры.

Никакой ошибки не было, квартира та самая, в которой жила Алиса. Однако в прихожей, как в приемной врача, на выставленных в ряд стульях, сидели женщины.

Стулья были одинаковые – с гнутыми ножками, с круглыми спинками, обитыми голубым шелком в цветочек, очень напоминающие гамбсовские стулья из знаменитого романа Ильфа и Петрова. Тем более что и стояло их ровно двенадцать.

В отличие от стульев женщины были очень разные – постарше и помоложе, покрасивее и пострашнее, потолще и похудее, получше и похуже одетые.

Объединяло их всех только выражение лица – странное соединение страдания, надежды и неприязни.

Женщин было только пять, так что большая часть стульев пустовала.

– Скажите, пожалуйста, – обратилась я к ближайшей женщине, рыхловатой блондинке лет сорока пяти. – Я не ошиблась, это квартира Алисы Станиславовны?

– Естественно, – женщина взглянула на меня как на идиотку. – А чья же еще? Вы садитесь, ждать придется долго! – И она показала мне на ближайший свободный стул.

– Ждать? Чего ждать? – удивленно спросила я.

Блондинка оглядела меня с ног до головы, как будто я сморозила очередную глупость, и процедила:

– И не надейтесь, без очереди все равно не пропустят! Здесь, милочка, все равны, как на кладбище!

В полной растерянности я опустилась на стул.

Как бы узнать, что здесь происходит?

Моя соседка утратила ко мне интерес и замолчала. Только время от времени ее губы беззвучно шевелились, причем по выражению ее лица было похоже, что она кого-то проклинает.

Прошло несколько минут, в конце коридора открылась дверь, оттуда вылетела очередная женщина, такая же взвинченная и красная, как та, которую я встретила на лестнице.

Все женщины в очереди напряглись, уставившись на нее, а одна, самая решительная, вполголоса спросила:

– Ну как?

– Потрясающе! – выпалила счастливица и бросилась к выходу из квартиры, бормоча: – Ну, теперь-то ты пожалеешь! Ты у меня попляшешь!..

Дверь кабинета снова приоткрылась, в прихожую выглянула горничная в черном платье с передником и проговорила:

– Следующая!

Первая женщина из очереди вошла в кабинет, и в прихожей снова наступила тишина.

Я решила ждать и надеяться на свою сообразительность. Такой подход прежде себя оправдывал.

Прошло часа полтора, та же самая сцена повторилась еще несколько раз, в прихожую подтянулись новые посетительницы, и наконец подошла моя очередь.

Перед этим из кабинета вышла та самая рыхлая блондинка. В дверях она еще немного задержалась и проговорила через плечо:

– Да, и обязательно чтобы волосы выпадали! Клочьями, клочьями, как у больной собаки!

Выслушав ответ, она плотоядно улыбнулась и устремилась к выходу, а на ее месте возникла прежняя горничная и с заученной улыбкой проговорила:

– Следующая, пожалуйста!

Я прошла в кабинет.

Впрочем, назвать это помещение кабинетом можно было только с натяжкой. Это было что-то среднее между кабинетом врача в дорогой клинике, приемной ясновидящей из американской комедии и модной гостиной современной гламурной женщины.

Стены комнаты были выкрашены черным. Возле черной стены стоял низенький диванчик, обитый розовой кожей. На полу была расстелена натуральная шкура зебры. Под потолком висела люстра из множества розовых и сиреневых кристаллов. Посредине кабинета стоял изящный столик, на котором были разложены в ряд японский цифровой тонометр, хрустальный шар, внутри которого клубился голубоватый туман, чучело маленького крокодила с розовыми камешками вместо глаз и стеклянная банка с притертой пробкой, до половины заполненная каким-то зеленым порошком.

В дополнение к этому странному набору на столе горели три черные свечи в тяжелом серебряном канделябре.

За столом сидела красивая молодая женщина в черном облегающем платье, с гладко зачесанными темными волосами и сильно подведенными глазами.

Я пересекла кабинет и хотела опуститься в низкое розовое кресло по другую сторону стола, но вдруг дверь за моей спиной снова распахнулась, и в комнату влетела еще одна женщина.

Правда, сказать, что она «влетела», было неправильно: она скорее ввалилась, прихрамывая поочередно на обе ноги. Лицо ее покрывали странные белесые пятна, одна щека была подвязана платком, а волосы спрятаны под неуместной в теплую погоду шерстяной шапочкой.

Эта странная особа оттолкнула меня, отбросила горничную, подлетела к столу и, буквально рухнув в кресло, взмолилась:

– Сделайте что-нибудь! Я не могу так существовать!

– Алиса Станиславовна, я пыталась ее остановить… – оправдывалась горничная.

– Ничего, я разберусь! – отмахнулась хозяйка кабинета и повернулась к странной посетительнице: – Чего вы от меня хотите?

– Ваша работа? – проговорила та, показав на свое лицо, и тихо застонала.

Алиса молчала, барабаня пальцами по столу.

– А это? – Посетительница сняла свою шапочку, и я увидела пегие, сухие волосы, часть которых тут же клочьями выпала на стол.

– Так жить нельзя! – взвыла несчастная. – А еще зубы, зубы! – Она схватилась за подвязанную щеку. – Признавайтесь, это ваша работа? Я знаю, Анна ходила к вам! Она сама хвасталась…

– Женщина, вы обратились не по адресу! – сухо проговорила Алиса. – Идите в косметическую клинику, вам там помогут! А также к стоматологу, к дерматологу…

– Ага, и еще к десяти врачам! – прервала ее посетительница. – И никто мне не поможет! Я в салон красоты пошла, так они даже не смогли волосы покрасить, ни одна краска не ложилась! А они еще и выпадают…

– Не знаю, чего вы от меня хотите!..

– Очень даже знаешь! – Посетительница перегнулась через стол. – Убери это все, или я подам на тебя в суд!

– Что? В суд? – Алиса громко расхохоталась. – И что вы скажете? Что я навела на вас порчу? Да с вами никто и разговаривать не станет! Вас поднимут на смех!

Посетительница закрыла лицо руками и бурно разрыдалась.

Горничная переглянулась с хозяйкой, подошла к рыдающей особе и осторожно взяла ее за плечо. Та резко отбросила ее руки, распрямилась и заговорила совсем другим голосом, тихим и умоляющим:

– Я погорячилась… извините… но вы меня должны понять, я уже дошла до предела… про суд – это, конечно, глупо, но, может быть, мы договоримся по-хорошему? У меня есть деньги, я вам заплачу, только сделайте что-нибудь!

– Одну минуточку… – Алиса достала из ящика стола толстый блокнот в переплете из змеиной кожи, перелистала его и, найдя нужную запись, наморщила лоб: – Услуга оплачена сроком на полгода, а прошло только три месяца… не знаю, не знаю…

– Ведь Артур все равно уже от меня ушел…

– Это неудивительно! – сухо проговорила Алиса, оглядев посетительницу с ног до головы.

– Умоляю, сделайте что-нибудь! – Женщина схватила Алису за руки и попыталась их поцеловать. Алиса брезгливо отстранилась.

– Умоляю! Я заплачу любые деньги!

– Ну, не знаю… – На красивом лице Алисы появилось задумчивое выражение. – Дело в том, что я не уверена… навести порчу я умею, вы это сами видите…

– Да уж… – выдохнула та и мучительно поморщилась: – И не только вижу, но и чувствую…

– Навести – да, а снять… это гораздо сложнее, требует больших энергозатрат…

– Не сомневайтесь, я все оплачу!.. Я оплачу ваши энергозатраты, только дайте мне надежду, иначе… иначе я наложу на себя руки!

– Ну, с этим торопиться не стоит… ладно, попробую что-то сделать! – Алиса сделала в своем блокноте какую-то пометку и снова взглянула на несчастную жертву: – А сейчас попрошу вас оставить мой кабинет. Вы мешаете мне вести прием.

– А аванс? Я заплачу вам аванс… – Посетительница поднялась из кресла, расстегивая сумочку.

– С этим не стоит торопиться. Я пока не знаю, смогу ли я вам помочь.

– Но я могу надеяться?

– Надежда умирает последней… Надя, проводите женщину!

Горничная взяла посетительницу под руку и бережно, но целеустремленно провела ее к двери.

Алиса облегченно вздохнула и повернулась ко мне:

– Извините… неожиданная накладка… присаживайтесь! Простите, что вас задержали. Конечно, женщину можно понять – ее заказали по полной программе, с дополнительными услугами и на большой срок…

Я опустилась в кресло и сложила руки на коленях, как примерная ученица.

– Я вас слушаю! – проговорила Алиса выжидательно.

Я молчала, лихорадочно придумывая линию поведения.

– Итак? – поторопила меня Алиса. – Я понимаю, многие не сразу решаются… это довольно трудно… так кто это – любовница мужа? Свекровь? Начальницу? Любимую подругу?

– Что – «любимую подругу»? – переспросила я удивленно.

– Ну, вы не представляете, как часто просят навести порчу на заклятую подругу! – Алиса улыбнулась. – Бывает, что подруга увела парня или просто слишком хорошо выглядит…

Я все еще молчала, и тогда Алиса пододвинула ко мне красиво отпечатанный лист:

– Вот, ознакомьтесь с теми услугами, которые я могу предложить своим клиенткам!

Сверху на листе было крупно напечатано «Прейскурант».

Ниже, более мелким шрифтом, шел перечень предоставляемых услуг:

– Зубная боль – 500 у.е.

– Мигрень – 500 у.е.

– Нервное дрожание рук – 300 у.е.

– Выпадение волос – 700 у.е.

– Аллергические высыпания на коже – 500 у.е.

– Ночные кошмары – 400 у.е.

– Бессонница – 500 у.е.

– Тяжелая депрессия с мыслями о самоубийстве – 1000 у.е.

Дальше было еще несколько аналогичных пунктов, но я проглядела их невнимательно и перешла к примечаниям:

«Стандартная продолжительность наведения порчи – три месяца с момента заключения договора, по желанию клиента срок может быть продлен до полугода или далее. При продлении срока наведения порчи до полугода суммарная стоимость заказа увеличивается в полтора раза, при продлении до года – в два раза. Более длительные сроки оговариваются отдельно».

– Ну что ж, – напомнила о себе Алиса. – Вы ознакомились с перечнем предоставляемых услуг, так что пора приступить. Хочу напомнить вам, что в коридоре дожидаются приема другие клиентки. Итак, на кого вы хотите навести порчу? На свекровь? На начальницу?

И тут меня осенило. Свекрови у меня нет, тем более – начальницы, но вот кому я с удовольствием подпортила бы настроение – это своему бывшему муженьку. А плату за «услуги» включу в счет за свое расследование, Люба сама сказала, что она теперь – женщина обеспеченная и вполне может заплатить… Тем более в прейскуранте написано, что при заключении договора вносится только аванс в размере тридцати процентов от стоимости заказа.

– Я хочу навести порчу на своего бывшего мужа Селезнева Владимира Сергеевича! – отчеканила я решительно.

Алиса посмотрела на меня с интересом:

– Мужчин мне заказывают редко, очень редко… в девяти случаях из десяти клиентки заказывают женщин. Но это, конечно, ваше дело. Итак, какой будем делать комплект? Косметический или депрессию и бессонницу?

– Пожалуй, бессонницей его не проймешь! – Я вспомнила, как мой бывший спал, оглашая весь дом оглушительным храпом. У него над ухом хоть из пушки стреляй, а ему хоть бы что! Депрессия и он – тоже понятия несовместимые, так что остаются только, по выражению Алисы, косметические услуги.

– Давайте сделаем выпадение волос, – решилась я наконец. – Ну, и еще, для комплекта, зубную боль… а можно сделать так, чтобы у него выпали имплантаты?

Я вспомнила, как он ставил эти имплантаты и сокрушался из-за их цены, и подумала, что это было бы для него особенно ощутимым ударом.

– Имплантаты? – Алиса задумалась, а затем сделала в своем блокноте пометку. – Не знаю, раньше я не пробовала, но надо же повышать профессиональное мастерство. Тем более что окончательно вы расплатитесь со мной только после получения видимых результатов, так что вы ничем не рискуете.

Я представила, как мой бывший облысеет, а потом будет маяться зубной болью, и почувствовала на своем лице ту самую плотоядную улыбку, с какой выходили из кабинета Алисы предыдущие клиентки.

Алиса еще что-то записала в блокноте и подняла на меня глаза:

– У вас есть его фотографии?

– Нет, – ответила я с искренней неприязнью. – Я все его фотографии порвала после развода!

– Как я вас понимаю! – Взгляд Алисы затуманился от собственных воспоминаний. – Но что же делать? Без фотографии, конечно, будет сложнее, но попробуем. Тогда скажите мне точную дату его рождения.

С этим было проще.

– Третье октября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года! – отчеканила я.

Еще бы мне не помнить день его рождения, если я каждый раз заранее обдумывала, какой ему сделать подарок да какой праздничный обед приготовить! И чем он мне за все это отплатил… вспоминать не хочется, какой я оказалась дурой!

– Хорошо, – Алиса записала дату рождения и уставилась на меня выжидающе.

Правильно поняв ее взгляд, я отсчитала деньги (мне едва хватило на оплату аванса), подписала стандартный договор и вышла из кабинета.

Следующая клиентка прошла в кабинет, а я не пошла к выходу, а подсела к ожидающим своей очереди женщинам.

Мне хотелось побольше разузнать про Алису.

– Вы не знаете, она действительно обеспечивает хороший результат? – вполголоса спросила я худощавую брюнетку средних лет с красными глазами. – А то, знаете, деньги платишь большие, так хочется знать наверняка…

– А вы видели, какая тут от нее выскочила? – подняла на меня брюнетка воспаленный взор. – Ну, эта, в шапочке! Хромая, зубы подвязаны, лицо все в пятнах…

– Так, может, она подставная! – предположила я. – Работает с Алисой по договору, как живая реклама… такую увидишь – действительно, последние деньги отдашь!

– Женщина, да что вы такое говорите! – вмешалась в наш разговор бесцветная особа с дергающейся щекой. – Моя троюродная сестра обращалась к Алисе по поводу своей начальницы. Та стерва просто житья не давала! Но после визита к Алисе ей стало не до моей сестры! У нее теперь нервное расстройство желудка, от туалета вообще не отходит! Главное – ни один врач не в состоянии поставить диагноз, и никакие лекарства не помогают! Так что грымзе пришлось уволиться, и сестру назначили на ее место! А вы говорите – реклама!

– Да, расстройство желудка – это хорошо! – мечтательно проговорила брюнетка. – Надо будет взять на вооружение!

– А вы кого хотите заказать? – заинтересовалась бесцветная. – Извините, конечно, за любопытство… подругу? Начальницу?

Брюнетка взглянула на нее подозрительно, поджала губы и процедила:

– А вы, собственно, почему интересуетесь?

– Ну, мы же все здесь в равном положении! Я вот, например, не стесняюсь и могу прямо сказать, что хочу заказать сотрудницу жилконторы! Ту, которая принимает заказы на вызов сантехника и прочий мелкий ремонт. И готова сообщить это хоть по радио, чтобы другим неповадно было хамить и издеваться!

Брюнетка взглянула на нее с искренним уважением и доверительно проговорила:

– А я закажу невестку! Достала меня – просто сил нет! Уже такие мысли были… цианистый калий пыталась достать!

– Для себя или для нее? – деловито осведомилась еще одна дама, которую разговор живо заинтересовал.

– Для нее, конечно! Но потом подумала – поймают, посадят… а тут знакомая рассказала про Алису, ну, я и решилась… по крайней мере, безопасно!

– Попробуй докажи! – радостно воскликнула бесцветная. – Да за порчу вообще нет статьи!

– Извините, – я придвинулась к этой бесцветной даме, которая произвела на меня впечатление чрезвычайно осведомленной особы. – Извините, а вы не в курсе, как у Алисы Станиславовны открылся ее удивительный дар? Давно она занимается… практикой?

Дама действительно оказалась в курсе и явно обрадовалась благодарному слушателю.

– Началось у нее все после развода… – начала она издалека. – Муж с ней обошелся очень грубо – бил ее, оставил совершенно без средств к существованию…

Как раз историю Алисиного развода я знала, можно сказать, из первых рук, но ничего не стала говорить, чтобы не лишать рассказчицу удовольствия, и только внимательно слушала ее.

– Она пыталась отвоевать у мужа загородный дом, квартиру, но у него все было записано на подставных лиц, а сам он по бумагам оказался буквально нищим, так что Алиса осталась с носом…

Это уже было интересно, и я навострила уши.

– Вот тогда-то у нее и открылась удивительная способность. Она, конечно, очень разозлилась на мужа и мысленно пожелала ему: чтоб твоя машина разбилась.