Текст книги "Белые ночи с Херувимом"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Паука в подвале не было. Я подошла к стойке, заказала чашку двойного эспрессо.

Видимо, среди здешних завсегдатаев я выглядела не совсем обычно, и бармен, рыжий парень с несколькими колечками на губе, протягивая мне чашку, поинтересовался, кого я ищу. Когда я назвала Паука, он с сомнением покачал головой:

– Он здесь давно не был. Кто-то говорил, что он свалил то ли в Штаты, то ли в Новую Зеландию…

– Не гони! – подал голос долговязый парень в драных джинсах. – Не в Штаты и не в Зеландию. У меня точная инфа – Паук купил бунгало на Бали и живет там уже второй год, работает удаленно на какую-то аутсорсинговую фирму!

– Фуфло! – вступила в разговор бледная, как моль, девица с розовыми волосами. – Я точно знаю, Паук ушел пешком на Тибет и теперь ищет там смысл жизни!

– Да ни фига подобного! – возразил ей толстый парень с длинными сальными волосами. – Никуда он не уехал, а врубился в последнюю версию «Тайного мира», дошел до девятого уровня и там пропал… Там, на девятом, еще никто не был, но говорят, там тако-ое! – толстяк выразительно закатил глаза к потолку.

В этот самый момент динозавр угрожающе зарычал, дверь подвальчика открылась, и на пороге возник мой знакомый.

В этом заведении он выглядел вполне органично – тощий, тщедушный, с длинными серыми волосами, забранными в жидкий хвост, и с обилием металлических колечек во всех доступных местах. Благодаря такому стилю он выглядел совсем мальчишкой, хотя я знала, что ему уже больше тридцати.

– О, Паук! – оживились присутствующие. – А мы тут как раз про тебя говорили.

– Ты откуда сейчас – с Бали или из Штатов? – осведомился долговязый.

– Я вообще-то из дому, – сообщил Паук, направляясь ко мне.

– Ну и как там, на девятом уровне? – спросил вслед ему длинноволосый толстяк.

– Круто! – ответил Паук, не оборачиваясь.

Он сел за мой столик, и некоторое время мы с интересом разглядывали друг друга.

За то время, что я его не видела, Паук изменился, причем явно в лучшую сторону. Он немного поправился, стал не таким сутулым, а главное, его кожа утратила тот мертвенно-бледный цвет, который отличает людей, практически не бывающих на свежем воздухе. И еще – он был одет значительно приличнее, чем прежде. То есть, как и раньше, он был в джинсах и свитере, но джинсы были чистые и целые, а свитер вообще новый и даже фирменный.

Паук сидел на стуле осторожно, боком, и я очень скоро поняла почему. Из кармана высунулась любопытная усатая мордочка, сверкнули глазки-бусинки, и вот уже симпатичная белая крыска сидит у него на коленях.

– Шушарочка! – искренне обрадовалась я. – Как же мы давно не виделись!

Я ничуть не кривила душой. Как и все женщины, я не люблю обычных крыс, но с Шушарой я знакома давно, и у меня с ней сложились чудесные отношения. Главное, что меня в ней привлекает, – аккуратность, чистоплотность и славный характер.

Крыса Шушара была в добром здравии и в прекрасном настроении. Я вытащила из сумки пакетик сырных крекеров и высыпала их в чистую пепельницу. Шушара стала деликатно есть. Как и остальные грызуны, она обожает все сырное.

– Ну, как у тебя дела? – поинтересовалась я у ее хозяина.

– Да ничего… – протянул он, но тут же оживился: – Я ведь работу нашел!

– Программистом?

– А то! И не где-нибудь – в «Радексе»!

– Да что ты?! – Я обрадовалась за него, даже я знаю эту крупную поисковую систему.

– Ага, я им принес программу ускоренного поиска по ограниченным данным, они ее купили и меня пригласили на постоянной основе! Так что я теперь, как нормальный человек, на работу хожу!

– А что ж ты сегодня не на работе?

– Ну, я с ними так договорился, чтобы для начала через день ходить. День дома работаю, день в офисе. А то с непривычки организм может не выдержать… А что ты мне показать-то хотела?

Я достала листок, на котором был записан электронный адрес таинственного и неуловимого Сергея Капустина.

– Вот, можно каким-то образом прочитать электронную почту этого человека?

– Ящик взломать? Да ничего проще! – Паук вдруг задумался и понизил голос: – Вообще-то это дело такое… противозаконное…

– Раньше тебя это не останавливало!

– Раньше я был кто? Вольный стрелок! – вздохнул Паук. – А теперь я сотрудник известной фирмы… А кто хозяин этого ящика? – В его глазах появился знакомый мне блеск. – Преступник?

– Не знаю, – честно призналась я. – Он вместе с женой исчез, вроде бы уехал в Штаты, а мне очень нужно с ним поговорить, кое-что выяснить. Вот я и думаю, содержимое его почтового ящика поможет как-то на него выйти…

– Ну тогда ладно, – решился Паук.

Он достал из заплечной сумки маленький ладный компьютер, включил его, вышел в Интернет, ввел электронный адрес Сергея Капустина, потом достал из кармана какой-то диск и вставил в дисковод.

– Это что – вроде отмычки для почтовых ящиков? – поинтересовалась я.

– Вроде… Программа для взлома паролей. Хорошая вещь. Между прочим, вот он написал! – И Паук показал на длинноволосого толстяка за соседним столиком.

На экране замелькали ровные ряды цифр. Это выглядело, как в знаменитом фильме «Матрица».

Я смотрела на мелькающие цифры как завороженная. Сама я в компьютерах и программах не разбираюсь, и для меня это что-то вроде колдовства.

Наконец завораживающее мелькание цифр прекратилось, и Паук повернулся ко мне:

– Ну вот, пожалуйста, можешь читать. Вот вся почта твоего знакомого…

Сергей Капустин вел не очень активную переписку. Причем последнее его письмо было отправлено два месяца назад. То есть еще до того, как наша клиентка приехала из Новгорода в Петербург.

Конечно, это неудивительно: если Капустины только что переехали на другой конец света, им первое время не до переписки с друзьями и знакомыми.

Я стала просматривать исходящие письма.

Последние письма, на которых стояли даты двухмесячной давности, были адресованы школьным друзьям Сергея. В этих письмах бывшие одноклассники обсуждали традиционную встречу, приуроченную к очередной годовщине окончания школы. Речь шла о выборе ресторана, поиске общих знакомых, назначении точной даты и прочих подробностях встречи. Причем Капустин, судя по его письмам, собирался в этой встрече участвовать, как будто и не планировал через несколько дней уехать на другой конец света…

Может быть, это решение было спонтанным, неожиданным?

Да нет, вряд ли. Такие решения не принимают ни с того ни с сего, их долго обдумывают, да и на осуществление их требуется много времени и усилий. Тогда, возможно, Сергей не хотел посвящать бывших одноклассников в свои планы? Не хотел, чтобы его отговаривали, разубеждали?

Кто его знает, чужая душа – потемки… Хотя, конечно, все это очень странно.

А еще более странно то, что ни в одном письме нет ни слова о грядущем переезде. Ведь он должен заниматься оформлением документов, визами, заказом авиабилетов… Или все это он делал по старинке, не используя Интернет и электронную почту?

На всякий случай я заглянула в папку с входящими письмами.

Здесь были в основном письма от его одноклассников, по поводу той же самой встречи. Они продолжали приходить и после той даты, когда Сергей прекратил писать, то есть, предположительно, после даты его отъезда. Только теперь письма были удивленными, недоумевающими – куда ты пропал? Почему не отвечаешь? Придешь ли на вечер встречи?

Постепенно интонация этих писем стала раздраженной и обиженной, они приходили все реже и реже и наконец вовсе прекратились.

Я снова вернулась в папку с исходящими сообщениями и просматривала письмо за письмом, постепенно удаляясь в прошлое, пока не наткнулась на очередное сообщение с прикрепленным к нему большим текстовым файлом.

Это было письмо в издательство «Глагол», в котором Сергей Капустин предлагал вниманию издательства свой первый роман под названием «Ночное шоссе». В прикрепленном к письму текстовом файле содержался сам роман.

Я открыла файл и начала читать:

«Алексей смотрел на жену и не узнавал ее. Та ли это женщина, с которой он прожил семь долгих лет? Та ли это Ольга, лицо и тело которой он знал до мельчайших деталей, до едва заметной родинки? Сейчас лицо Ольги показалось ему чужим и незнакомым. Так бывает, когда просыпаешься ночью и не узнаешь собственную комнату, кажется, что во сне тебя перенесли неизвестно куда, в другой дом, в другой город, да и сам ты стал совсем другим человеком.

– Что с тобой, Алеша? – спросила жена, и на какое-то мгновение ее лицо стало знакомым, привычным, родным. Но в ту же секунду Алексей понял, что это привычное лицо – всего лишь маска, под которой прячется совершенно незнакомый ему человек.

– Кто такой Херувим? – спросил он чужим, непослушным голосом.

Ему показалось, на одно короткое мгновение Ольга сняла маску, из-под знакомого лица выглянуло другое – настороженное, испуганное, подозрительное. Но она тут же взяла себя в руки и недоуменно, растерянно улыбнулась:

– Херувим? Не знаю, Алеша, кажется, это кто-то вроде ангела… А с каких пор тебя интересуют вопросы религии?

Алексей хотел ответить, но в это время за стеной, в соседней квартире, пробили часы – бим-бом, бим-бом, бам-бам, как будто исполнив первые такты детской песенки: «У дороги чибис…»

Я вспомнила, как пробили часы у соседки Капустиных. Мне тогда тоже пришла на память именно эта песенка про чибиса… Ну что ж, в этом нет ничего необычного. Наверняка все писатели (или те, кто считает себя таковыми) используют в своих произведениях «подручный материал» – все, что видят и слышат вокруг…

Я отодвинула ноутбук Паука: читать роман Сергея Капустина у меня нет ни времени, ни желания, а больше ничего полезного я из его электронной почты не узнаю. Впрочем, кое-что я все же узнала: буквально накануне отъезда он ни словом не упоминал о планах поменять место жительства…

Паук придвинул компьютер к себе, взглянул на экран, и вдруг глаза его загорелись, как у собаки, почуявшей свежий след.

– А тут ведь есть еще один ящик, – проговорил он вполголоса и защелкал пальцами по клавиатуре.

– Еще один? – переспросила я недоуменно. – Что ты имеешь в виду?

– С того же самого индивидуального адреса, то есть с того же компьютера, еще кто-то обращался на почтовый сервер, – пояснил Паук, не прекращая молотить по клавишам.

– Ничего удивительного. – Я пожала плечами. – Наверняка это его жена. У нее была своя собственная почта.

– Ага, – подтвердил Паук, – только весь фокус в том, что этот второй ящик закрыт, как секретный сайт министерства финансов или внешней разведки…

– Что, серьезно? – переспросила я без особенного интереса. Как я уже говорила, я в компьютерных делах не очень разбираюсь, и слова Паука меня не слишком взволновали. Ну, почтовый ящик. Ну, закрытый. Так вроде и все другие ящики закрыты паролем…

– Еще как серьезно, – пробормотал Паук, склонившись над клавиатурой. – У обычного ящика есть пароль, определил его – и читай что хочешь. А здесь три уровня защиты, и на каждом нужно найти десятизначный переменный пароль с циклическим сдвигом…

– Это еще что такое?

– Не бери в голову, – отмахнулся Паук, – все равно не поймешь. Но только я тебе точно скажу – у этой дамочки были секреты посерьезнее номера губной помады или краски для волос! Но мы еще посмотрим, кто кого…

По прежним нашим встречам я помнила, что Паук ужасно азартный во всем, что касается программ и компьютеров. Столкнувшись с трудной задачей, он не сдастся, пока не расколет ее. Или пока окончательно не обломает об нее зубы. Так что теперь мне оставалось только сидеть и терпеливо ждать, чем закончится его борьба с секретным шифром Татьяны Капустиной.

Чтобы как-то скрасить затянувшееся ожидание, я заказала еще две чашки кофе – себе и Пауку. Он выпил свою чашку, не глядя и не отрываясь от компьютера. Крыса Шушара сидела на свободном стуле и внимательно смотрела на экран. Боюсь признаться, но, кажется, она понимает компьютерную премудрость лучше меня…

Я понемногу отпивала из своей чашки, с интересом наблюдая за работой приятеля.

Всегда интересно смотреть на человека, который хорошо и с увлечением делает свое дело. Паук даже стал гораздо привлекательнее – он порозовел, глаза светились живым интересом. Пальцы его бешено молотили по клавиатуре, а на лице отражалась бурная игра эмоций.

Однако минуты шли бесконечной чередой, а борьба с компьютером все не завершалась. В какой-то момент я подумала, что Паук все же сдастся. Он снял руки с клавиатуры и откинулся на спинку стула:

– Ну вот, циклический код расколол, но тут у нее еще какая-то загадка… – Неожиданно он повернулся ко мне и спросил: – Знаешь какую-нибудь птицу из пяти букв? Только ни ворон, ни дятел не подходят, я уже пробовал…

– Чибис, – проговорила я, не задумываясь.

– Точно! – Его лицо засияло, он выдал короткую очередь по клавишам и радостно воскликнул: – Вау! Я ее сделал! Я открыл этот чертов ящик!

На лице у него была такая радость, как будто он только что выиграл миллион в лотерею. Да нет, куда круче – как будто он только что получил лично от Стива Джобса приглашение в аналитический отдел корпорации Apple!

Конечно, я должна была изобразить полный восторг и упоение. Что я и сделала – придала своему лицу выражение священного трепета и проворковала:

– Ты гений, Паучок!

– Я знаю! – ответил он скромно и снова придвинул ко мне ноутбук. – На, читай ее почту…

Честно говоря, мне уже надоело рыться в чужих письмах, но Паук так старался взломать этот ящик, он был так собой доволен, что я просто не имела права равнодушно отнестись к его успеху.

Я склонилась над клавиатурой и начала читать.

Передо мной была папка с исходящими письмами.

Последнее письмо, как и в почте Сергея, было отправлено два месяца назад. Оно было коротким и совершенно непонятным:

«Херувиму. Ситуация нештатная. Птичка оказалась гораздо крупнее. Корм готов. Жду новую партитуру».

Херувим! Где мне только что попадалось это слово? Ах да, в начале романа, отправленного Сергеем в издательство! Там герой спрашивает у жены, кто такой Херувим…

Я просмотрела еще несколько исходящих писем. Все они были адресованы тому же Херувиму, все они были короткими и очень подозрительными.

Если выстроить их в хронологическом порядке, получилось вот что.

«Херувиму. Колибри гнездятся в тростниках».

«Херувиму. Колибри питаются нектаром».

«Херувиму. У колибри яркие перья».

«Херувиму. Клетка для колибри должна прибыть во вторник на запасной путь».

«Херувиму. Колибри прилетит в четыре ноль семь».

«Херувиму. Для встречи колибри все готово».

И наконец – то самое, последнее:

«Херувиму. Ситуация нештатная…»

Ничего себе! Чем же таким занималась Татьяна Капустина? Уж наверняка не орнитологией! Наверняка в ее письмах речь идет не о настоящих колибри, этим словом что-то зашифровано! Ее почтовый ящик засекречен по высшему разряду, а в этом ящике – какие-то загадочные сообщения! Что она – шпионка?

Я вспомнила известный фильм «Мистер и миссис Смит», в котором добропорядочные американцы, муж и жена, оказываются тайными агентами и наемными убийцами. Причем оба живут, не догадываясь о секретах своей второй половины…

И тут у меня внутри как будто что-то щелкнуло.

Начало романа, которое я прочла!

Ведь там главный герой узнает что-то страшное о своей жене. И он спрашивает ее, кто такой Херувим…

Может быть, Сергей Капустин каким-то образом догадался о подозрительных делах своей жены? Может, именно об этом он написал в своем романе?

Я поспешно перешла в почтовый ящик Сергея, вернулась к письму в издательство и открыла прикрепленный файл.

Принялась торопливо читать:

«…Алексей хотел ответить, но в это время за стеной, в соседней квартире, пробили часы – бим-бом, бим-бом, бам-бам, как будто исполнив первые такты детской песенки: «У дороги чибис…»

Алексей вглядывался в лицо жены. Он пытался найти в нем знакомые, привычные черты – но перед его глазами снова и снова вставала сцена, которую он случайно увидел сегодня днем…»

Я перешла к следующей странице, и вдруг с текстом на экране начало происходить что-то очень странное: буквы запрыгали, заплясали, начали меняться местами, как расшалившиеся школьники, складываться в какие-то бессмысленные, абсурдные сочетания, и наконец по всему экрану, бесконечно повторяясь, поползла одна и та же фраза: «Умный кролик сел за столик, посидел одно мгновенье, написал стихотворенье: Умный кролик сел за столик, посидел одно мгновенье, написал стихотворенье: Умный кролик сел за столик…» – и так повторялось сотни, тысячи раз.

– Паучок, – окликнула я приятеля, – посмотри, у меня тут какая-то чушь вылезла!

– Какая чушь? – лениво осведомился он и заглянул через мое плечо на экран. – Да ты чего, Вася! Это же крутой вирус «Кроличья лапка»! Как только он полез, тебе надо было немедленно выходить из системы… А, черт, все равно уже поздно! – Он тяжело вздохнул. – Ну, теперь уже ничего не поделаешь!

– Что, текст никак нельзя восстановить?

– Конечно, нельзя, – уныло протянул Паук. – Если бы текст просто стирали, был бы шанс найти на системном диске сохраненную копию, а тут весь текстовый файл в режиме правки аккуратно заполнен этим дурацким стишком, так что никаких копий не сохранилось. А что – здесь было что-то очень важное?

– Сама не знаю, – проговорила я неуверенно.

Я и правда не знала точно, хотя подозрения у меня были, и очень серьезные. Если бы я могла прочесть роман Сергея Капустина, может быть, эти подозрения превратились бы в уверенность. Но где его теперь достанешь?

И тут я поняла, где можно найти этот роман.

Ведь Сергею только что пришло письмо из издательства, что они принимают его роман в работу. Значит, в издательстве текст точно есть!

– Спасибо, Паучок, – я чмокнула его в щеку, – мне пора, увидимся еще! И тебе, Шушара, приветик!

Крыса Шушара ответила мне не слишком любезным взглядом: возможно, за невинный поцелуй в щеку ее хозяина. Вообще-то белые крысы очень ревнивы…

Василию Макаровичу повезло: не прошло и сорока минут его ожидания возле дома номер двенадцать по Третьей линии, как из нужного подъезда показалась фигура Катиной соседки. Василиса очень точно ее описала – рыжеволосая женщина за сорок, худенькая, шустренькая, востроносенькая, похожая на лисичку. Хитренькая такая лисичка, себе на уме. В общем, та самая, которая Колобка съела, Зайца из избушки выгнала и Волка заставила в прорубь хвост опустить. Одета была «лисичка» по-молодежному – брючки до колена, туфли на каблуках, курточка коротенькая.

Василий Макарович мимолетно огорчился – к такой на улице с разговорами не подойдешь, живо пошлет подальше. Однако тут же заметил, что женщина озабоченно взглянула на часы и поспешила к проспекту. Стало быть, торопится. Это вселяет надежду.

Василий Макарович бросился к своей «ласточке», припаркованной в соседнем дворе. Эх, не опоздать бы!

Его расчет оказался верен: «лисичка» ловила машину. И как раз остановился возле новый синий «Опель». Василий Макарович приуныл было, но «Опель» поехал дальше. Не сошлись в цене, стало быть.

Следующими подъехали две машины – «Жигули» Куликова и совсем уж разболтанная таратайка, из которой выглянул человек восточной наружности и крикнул:

– Куда, красавица, поедем?

Разумеется, «красавица» предпочла скромные, но чистые «Жигули». И водитель – пожилой, приличного вида.

Пассажирка назвала адрес, ехать было далеко, и это хорошо, будет время поговорить. В цене сошлись сразу же, Василий Макарович торговаться не стал.

– Такую приятную женщину, – вздохнул он, – даром бы покатать, да не могу себе позволить, на жизнь зарабатываю.

– Я понимаю, – ответила пассажирка без всякого недовольства.

Что с дяди Васи взять – видно же, человек пожилой, никаких у него мыслей игривых нету, просто поговорить хочется.

– Что за жизнь такая… – продолжал дядя Вася развивать тему, – работал, работал, думал, на старости куплю домик в деревне да посижу с удочкой в тенечке.

– Рыбалку любите? – поддержала разговор пассажирка.

– Не то слово! – Дядя Вася повернулся к ней. – Вообще хотел бы за городом жить! А что – если огород, да рыба, да грибы-ягоды, то мне и пенсии хватит. Воздуха хочется, простора, ветра свежего…

Они остановились на перекрестке.

– Так за чем же дело стало? – улыбнулась пассажирка. – Сейчас все возможно, были бы деньги…

– Вот за этим и стало, – рассмеялся Василий Макарович.

Хорошо так рассмеялся, по-доброму. Так что пассажирке сразу стало ясно: человек перед ней простой, небогатый, но честный. Не выжига какой-нибудь, который всех людей подозревает, что его обмануть хотят. И не прохиндей, который, наоборот, норовит каждого встречного-поперечного по мелочи нагреть. По принципу «не прошло – и ладно».

– Человек я одинокий, – продолжал Василий Макарович говорить чистую правду, – жена умерла пять лет назад. Жили мы с ней душа в душу, детей вот только бог не дал. Вот я и мыкаюсь теперь. Потому как, хоть и старый уже, по вашим-то понятиям, но еще в гроб ложиться не собираюсь. И квартира мне двухкомнатная, в общем, и не нужна совсем. С большим удовольствием продал бы я ее и купил дом приличный, чтобы зимой можно было жить. Ну и недалеко от города, а то мало ли что, в глуши-то… А она как узнала – такое устроила…

– Кто это – она? – с улыбкой поинтересовалась пассажирка.

К тому времени они прочно застряли в пробке – Василий Макарович постарался. И пассажирка, хоть и торопилась, не выказывала недовольства: стало быть, их разговор ее заинтересовал.

– Ну, живем мы на одной лестнице, – доверительно начал Василий Макарович. – Она, Лина-то, женщина, конечно, самостоятельная и хозяйственная, но очень уж настырная. Только жену схоронил, сороковины справил – приходит она ко мне с бутылкой, давай, говорит, вместе жить в моей квартире, а твою сдавать станем. Чего, говорит, тянуть, раз ты свободен и я свободна. Как-то мне это не понравилось, осадил я ее резко. Она снова заход сделала через несколько месяцев. А я к тому времени вкус свободы почувствовал – зачем, думаю, мне новый хомут на шею надевать? Тем более что Лина сразу норов свой показывать стала: туда не ходи, сюда не смей, пива и то каждый день не выпить! Нет, я, конечно, свою норму знаю, – тут же поправился он, – и когда за рулем, то ни-ни. Но вечером после работы могу я выпить-закусить?

– Конечно! – горячо поддержала его пассажирка. – Раз вы сами себе хозяин!

– Вот именно! – веско заметил Василий Макарович, а сам в душе порадовался, что так ловко и ненавязчиво сумел ввернуть в разговоре, что не дурак выпить.

С пьющим-то человеком смошенничать легко, он в подпитии всему поверит.

– И вот я все думаю, – продолжал дядя Вася, – хорошо бы мне квартиру продать и дом купить! Таким образом двух зайцев убью: и за городом поселюсь, и от Лины избавлюсь. Потому что туда она за мной точно не поедет, она как услышала про мои планы – три часа орала без передыху! Дурак, говорит, какой ты, Василий, люди в город едут, а он, наоборот, в глушь деревенскую собирается. А какое ее дело? Квартира-то моя, стало быть, мне и решать…

– Верно вы говорите, Василий…

– Макарович, – улыбнулся дядя Вася, – как писателя Шукшина меня зовут.

– А я Лариса…

– Очень приятно познакомиться! – И снова бросил дядя Вася на свою соседку бесхитростный взгляд. Этакий старичок-простачок, невинная душа, такого облапошить – что чашку чаю выпить.

– Видите ли в чем дело, Василий Макарович, – осторожно начала Лариса, – так уж случилось, смогу я вам, наверное, помочь… Есть у меня знакомый один… риелтор… Вы не подумайте, ничего у нас с ним такого не было, он еще родителей моих знал… Человек солидный, обстоятельный, за него как за себя ручаюсь! Стольким людям помог… все его добрым словом поминают!

«Э, голубушка, – подумал Василий Макарович, – да за тебя-то кто поручится, видно, что ты та еще пройда…»

На лице же он сохранял самое простодушное и доверчивое выражение. По всему видно, лисичка-сестричка вцепится сейчас в него, как клещ в собачье ухо. Самый подходящий для нее вариант – одинокий, пожилой, да еще и выпить любит! Такого грех упустить!

– Ох, как бы я вам был благодарен, – он даже взял Ларису за руку, – а то боязно как-то в агентства эти обращаться. Там простого человека запутают, задурят. Потом они станут тянуть, а мне нужно скорее, потому как Лина житья не дает совсем.

– Ну так давайте все встретимся на нейтральной территории где-нибудь и все обсудим… – Лариса не отняла руку.

– Да зачем на нейтральной! – горячо воскликнул дядя Вася. – Я вам верю! Вы приходите сразу с этим риелтором ко мне. Все равно же квартиру надо посмотреть, чтобы я знал, на что могу рассчитывать!

– Ну, тогда я сейчас сразу риелтору позвоню! – предложила Лариса.

– Семен Ильич! – заговорила она, и у Василия Макаровича сердце запело в груди – клюнула!

Лариса с «риелтором» договорилась быстро.

– Может сегодня или завтра вечером.

– Давайте сегодня, чего тянуть-то! – решил дядя Вася и тут же смутился: – Только я вас попрошу – чтобы все тихо было. А то как бы Лина чего не пронюхала и не явилась ко мне. Вы тогда скажите, что вы, ну, с бывшей работы жены, что ли… Из месткома… То есть – тьфу! – как теперь это называется…

– Не волнуйтесь, – Лариса погладила его по руке, – все будет хорошо и без лишнего шума.

«Ага, – подумал Василий Макарович, – запихнете вы меня куда-нибудь на край света в хибару без электричества, и воду из колонки носить за полкилометра».

Впрочем, он тут же опомнился. Он же не собирается в самом деле продавать свою квартиру.

Он довез Ларису по указанному адресу и, только проехав три квартала, позвонил Василисе.

– Клюнула! – радостно кричал он в трубку. – Сегодня вечером они мою квартиру смотреть придут!

– Ну, дядя Вася, вы артист! – ахнула Василиса. – Такой прохиндейке голову заморочили! Вам бы в театре играть! Короля Лира или, к примеру, Гамлета… Хотя для Гамлета вы, пожалуй, староваты, только если подгримироваться, конечно…

– Кончай свои шуточки! – рассердился Куликов. – Никакого серьезного отношения! Значит, они к семи придут, а ты чтобы к шести была как штык. И Бонни!

– Так Бонни и так у вас…

– Точно. Значит, я вот какую штуку придумал…

Издательство «Глагол» занимало симпатичный особнячок на Наличной улице. Я вошла в холл и огляделась.

Справа от входа была стойка бюро пропусков, слева стояли несколько диванчиков для посетителей. На одном из них сидел мужчина лет сорока с грустными глазами и круглой лысиной, окаймленной венчиком бесцветных волос. Он то и дело смотрел на часы, почесывался, вскакивал, снова садился и вполголоса бормотал:

– Ну сколько можно!.. Нет, но это просто безобразие!

Я села в сторонке, опасливо поглядывая на нервного господина.

Наконец из-за стойки показалась невысокая кругленькая девушка с пушистыми светлыми волосами. Все у нее было круглое – фигурка, личико, голубые глаза, похожие на две пуговицы.

Нервный мужчина вскочил ей навстречу и желчно проговорил:

– Ну наконец-то! И года не прошло! Между прочим, милая девушка, у меня тоже имеются собственные планы! Если вы не хотите со мной сотрудничать – так и скажите! – Он демонстративно посмотрел на часы. – Тогда я не буду тратить на вас свое время!

– Извините, Борис Борисович! – перебила его девушка. – Меня задержал начальник.

– Меня не интересует, кто вас задержал! – воскликнул мужчина, брызгая слюной. – Вы назначили мне встречу на четырнадцать ноль-ноль и должны приходить вовремя! Нужно ценить свое и чужое время!

– Я же извинилась… – пролепетала девушка. – Борис Борисович, давайте перейдем к делу, вы же сами говорите, что цените свое и чужое время. Кстати, о времени. Мы вам дали на редактуру три дня сроку, а вы делали ее почти две недели.

– Разумеется! – выпалил мужчина. – Я не привык халтурить! Как можно качественно отредактировать текст за три дня?

– Но там был совсем маленький фрагмент, всего три страницы! Мы хотели убедиться в ваших профессиональных возможностях, в частности, в вашей способности выполнять работу в достаточно сжатые сроки…

– Так прямо и говорите, что вам нужен халтурщик! А я халтурить не умею и не хочу! Если я берусь за работу – я делаю ее качественно!

– Нам тоже не нужна халтура, – заверила его девушка, – но у издательства есть планы и графики, в них нужно укладываться, и если из-за вас встанет весь производственный процесс…

– Пусть у вас все встанет, но я никогда не допущу, чтобы под моим именем вышла откровенная халтура!

– Но вы не можете сказать, что тот текст, который мы дали вам на пробу, – халтура…

– А что же еще, как не халтура? – Мужчина выпучил глаза, достал из своего портфеля листок и прочел возмущенным тоном:

«Крокодил начал с того, что, повернув бедного Ивана Матвеевича в своих ужасных челюстях к себе ногами, сперва проглотил самые ноги, потом, отрыгнув еще, глотнул еще и еще раз…»

– Ну и что? – недоуменно проговорила девушка.

– Как – что? Как можно сказать – «самые ноги»? Слово «самые» означает сравнительную степень качества и применимо только к именам прилагательным! Кроме того, чтобы использовать сравнительную степень, предметов для сравнения должно быть несколько, не менее трех, значит, у этого Ивана Матвеевича должно быть более трех ног! А каков стиль? Три раза подряд употреблено слово «еще»! Я уже не говорю о том, что само положение абсолютно неправдоподобно! Где правда жизни? Где, я вас спрашиваю?

– Но постойте, Борис Борисович, – попыталась перебить его девушка, – это ведь…

– Нет, это вы постойте, я еще не закончил! Как вам нравится такой пассаж:

«Казалось, эта отчаянная голова для того только и выскочила, чтоб еще раз бросить последний взгляд на все предметы и мысленно проститься со всеми светскими удовольствиями. Но она не успела в своем намерении…»

– А здесь-то вам что не понравилось?

– Что?! Да все! Успеть, девушка, можно на поезд или на самолет, а как можно успеть в намерении? Бред сивой кобылы! И что за выражение – «отчаянная голова»! Нет, я просто возмущен! Я уже не говорю о том, что весь этот текст в духе времени просто напичкан чернухой и расчлененкой, которую обожает невзыскательная публика, что все описание ничуть не соответствует физиологии пресмыкающихся, в частности крокодилов, но самое главное – эти современные литераторы в погоне за дешевой популярностью коверкают и уродуют русский язык, великий и могучий язык Пушкина и Толстого…

– И Достоевского, – подсказала девушка.

– Что? – недоуменно переспросил Борис Борисович. – Я возмущен! Вы подсунули мне безграмотную халтуру какого-то новомодного писаки, вероятно, своего знакомого, и хотели, чтобы я за три дня превратил ее во что-то удобоваримое? Нет, мне пришлось заново переписать весь этот бред, зато теперь мне не стыдно за свою работу! Я дипломированный филолог! Я с отличием окончил филологический факультет, а это о чем-то говорит! У меня четырнадцать публикаций в серьезных научных изданиях! Мою статью «Употребление суффикса «щик» в анекдотах и байках» отметил академик Волкохвостов! Я не позволю, чтобы мое имя стояло под жалкой поделкой современного борзописца!