355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Александрова » Русалку за хвост не удержать » Текст книги (страница 6)
Русалку за хвост не удержать
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:38

Текст книги "Русалку за хвост не удержать"


Автор книги: Наталья Александрова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– А потом что было?

– А потом уволилась наша Сонька и пропала куда-то, через год встречаю ее случайно – бледная, пальтишко на рыбьем меху, в Театр комедии, говорит, устроилась администратором. Ну, думаю, видно хахаль ее снова в тюрьму сел. А спрашивать ничего не стала – зачем человеку душу бередить?

– Да, – протянула Лола, – ну что ж, пойду я, пожалуй…

Тетя Глаша отпустила ее без сожалений, видно, и впрямь было у нее много работы.

Самое удивительное, что все это время Пу И сидел у Лолы на коленях паинькой и не делал попыток поиграть с лоскутками, рассыпать булавки или покрутить ручку швейной машинки.

«Ну и что я узнала? – уныло думала Лола, пробираясь темными коридорами. – Что старуха ломает перед Ленькой комедию? Так где тут криминал? Может, она в маразм впала или врет из интереса, чтобы нескучно было…»

За такими мыслями она совершенно не заметила, как проскочила нужный поворот, и сообразила, что сюда шла не так. Где-то впереди раздавались голоса, и Лола решила идти туда – все же люди, хоть будет у кого спросить. Пу И тихонько тявкнул, выражая согласие. Ему не нравилось бродить по темным театральным закоулкам, там пахло пылью и еще чем-то неприятным.

Вскоре Лола поняла, что она каким-то образом очутилась за сценой, и голоса, что она слышит уже довольно ясно, есть не что иное, как репетиция нового спектакля. На миг ей стало интересно поглядеть, что там они ставят, и Лола осторожно продвигалась вперед, стараясь не стучать каблуками. Кто-то пробежал мимо и свернул, не доходя до Лолы, она подошла к кулисе и притаилась.

Репетировали Пушкина, «Каменный гость», и, разумеется, Лауру играла Жанка. На ней надеты были черные джинсы и водолазка. Нарочно, поняла Лола, чтобы было видно, какая она стала стройная. Господи, талия-то откуда взялась? Хотя у самой Лолы с талией было все в порядке, так что совершенно незачем было огорчаться – и так хватит поводов для расстройства.

Стискивая зубы, Лола смотрела, как Жанка танцует и поет, аккомпанируя сама себе на гитаре. Нельзя не признать, что получалось у нее неплохо. Эта песня испанских цыган… И голос такой низкий, с надрывом, движения, правда, несколько угловатые… Да еще Жанка слегка оступилась на скрипучей половице…

В этом месте Лола почувствовала нечаянную радость.

«Но это же репетиция, и явно не последняя, а в платье Лауры Жанкина угловатость исчезнет», – великодушно подумала Лола.

– Я не могу здесь стоять, мне свет бьет в лицо, оттого и споткнулась, – капризно сказала Жанна.

– Николай! – крикнул начальственный голос из зала. – Что у тебя со светом?

– Только установили все! – ответили сверху. – Сами же вчера утвердили…

– Почему меня не спросили? – остервенилась Жанна. – Вот упаду на премьере…

– Николай, сделай что-нибудь! – воззвал строгий начальственный голос.

– Ладно, переустанавливать не буду, просто поверну…

Лола настолько забылась, что вытянула шею из-за кулис, чтобы разглядеть, что творится там наверху. Небольшая, щуплая на вид фигурка ловко перемещалась под потолком. В темноте казалось, что фигура идет по воздуху. Человек быстро вскарабкался по лестнице, перепрыгнул на другую стойку, так что наблюдавшие дружно ахнули, как в цирке при выполнении опасного трюка.

– Так лучше? – Человек что-то сделал с прожектором.

– Да вроде…

– Работать! – закричал режиссер. – Не отвлекайтесь!

На сцене Лаура кончила петь и принимала теперь восхищение гостей. Появился Дон Карлос – рослый красивый парень с длинными светлыми волосами. Он тоже одет был просто – джинсы и не слишком свежая открытая майка. Лола одобрительно оглядела широкие плечи, накачанные мускулы и пожалела, что Дона Карлоса скоро убьют, буквально в этом же действии.

На сцене между тем разгорелась ссора, как и было у Пушкина.

– Твой Дон Жуан безбожник и мерзавец! – кричал Дон Карлос. – А ты, ты дура!

На что Лаура отвечала ему гневно:

– Ты с ума сошел? Да я сейчас велю тебя зарезать моим слугам, хоть ты испанский гранд!

Тут гитара издала душераздирающий звук, и раздался голос, который Лола запомнила с учебы в институте, грубый и визгливый:

– Черт! Да что же это такое?

Лола осторожно выглянула из-за кулисы. Гитарная струна лопнула, и Жанка раздраженно трясла кистью.

– Потешкина! – визжала она. – Да где эту дуру носит?

Лола с удовлетворением констатировала, что видит перед собой прежнюю Жанку. Исчезла испанская красавица Лаура, перед ней была торговка с Сытного рынка, даже стройная фигура как-то оплыла, и Лола готова была поклясться, что, если бы не черные джинсы, стали бы заметны толстые Жанкины ляжки.

– Потешкина! – орала Жанка, и тут мимо Лолы пробежал кто-то, едва дыша, и на сцене показалась худенькая миниатюрная тетенька самой незаметной наружности.

– Я тебе, чувырле, велела струны подтянуть? – орала Жанка. – Ты можешь хоть что-то правильно сделать?

– Ну да, я подтянула, – скороговоркой забормотала тетенька, – видно, вы слишком сильно дернули, вот и…

– Я тебе сейчас так дерну, так дерну, что мало не покажется! – Жанка взмахнула гитарой с намерением, надо думать, разбить ее о голову несчастной Потешкиной. Актер, играющий Дона Карлоса, сделал шаг в их сторону, не в силах терпеть такое безобразие.

Но не успел. Жанка с размаху опустила гитару, но, к счастью, промахнулась. Тут на сцене появился режиссер – невысокого роста, лысый, тоже в черных джинсах и футболке.

«Униформа у них такая в этом театре, что ли?» – мимоходом подумала Лола.

– Спокойнее, – сказал режиссер, – не нужно принимать все так близко к сердцу, Жанночка, не надо кричать, голос сорвете…

«С таким голосом можно пожарной сиреной работать, – злорадно подумала Лола, – или заводским гудком».

– Эй, как вас… Матрешкина, – обратился режиссер к невзрачной тетеньке.

– Потехина, – едва слышно ответила она.

– Ну да, Потешкина, – отмахнулся режиссер, – принесите Жанне Михайловне воды. А мы продолжим. Поединок Дона Жуана с Доном Карлосом, пожалуйста, продолжайте!

– Я не могу продолжать! – капризно сказала Жанна. – Я должна прийти в себя…

– Хорошо! – режиссер не стал спорить, хотя в его голосе Лола уловила нотки недовольства. – Тогда сцена у статуи Командора, а вы все пока свободны!

Мимо Лолы пролетела невзрачная тетенька со стаканом воды.

– Что ты мне воду свою суешь? – снова заорала Жанна, совершенно выпавшая из образа Лауры.

Она толкнула женщину со стаканом, но – странное дело! – та сумела удержать равновесие, и даже вода не пролилась. Жанна раздраженно топнула ногой и, тяжело ступая, понеслась прямо на Лолу. Лола отступила в панике, не хватало еще, чтобы Жанка ее заметила и узнала!

Лола быстро-быстро бочком пробиралась за пыльными кулисами, наконец наткнулась на какую-то дверку и юркнула в нее, оказавшись в кромешной тьме.

Жанка протопала мимо, как беременная слониха, прошли остальные артисты, и Лола застыла в полной темноте. Пора было выходить. Но тут она ощутила, что чего-то ей не хватает, и с ужасом убедилась, что потеряла Пу И. Очевидно, когда она в панике бежала от сцены, песик выскользнул у нее из рук и упал.

– Пуишечка… – шепотом позвала Лола, – дорогой, где ты?

Никто не отзывался. Лола пошарила руками перед собой, потом решила открыть дверь, чтобы стало хоть немного посветлее, а если Пу И здесь нет, то она весь театр на уши поставит, но найдет свою собаку. И плевать на Жанку!

Но в это время перед дверью с той стороны кто-то остановился и заговорил:

– Что делать будем?

Ответил тихий невыразительный голос:

– Пока ничего сделать не можем, они у меня только завтра будут.

– А раньше никак нельзя? – заволновался первый. – Как бы не опоздать…

– Раньше их не доставят, это ж не гвозди, – прошептали в ответ, – завтра с Ильичем в магазине встречаюсь…

– И на что только они тебе сдались, твари эти? – с явным отвращением произнес первый из собеседников.

Тут же Лола услыхала возню, какой-то писк, и тихий невыразительный голос проговорил:

– Они мне нужны, понял? И чтобы больше об этом ни слова. Понял?

– П-понял… – судя по голосу, человеку здорово сдавили горло.

Лола затаила дыхание и страстно возжелала оказаться как можно дальше от этого пыльного и темного коридора.

Послышались шаги, и двое ушли. Лола опустилась на четвереньки и приоткрыла дверь.

– Пу И! – позвала она. – Иди сюда!

В ответ послышался тихий скулеж, и Пу И вышел из темной комнаты. Он дал себя обнять, но отворачивал голову в обиде на хозяйку. Песику положительно не нравилось в этом театре.

Лола тоже поняла, что сыта искусством по горло. От злости она зашагала куда глаза глядят, но встретила ту самую тетеньку, над которой так издевалась Жанка, Потешкину или Матрешкину, как ее там. Тетенька умилилась на Пу И и показала, как пройти к служебному выходу.

По дороге домой Лола готовила обличительную речь. В ней она клеймила позором некоторых легкомысленных мужчин, которые, не подумавши, ввязываются в разные сомнительные мероприятия и подвергают этим опасности не только свою жизнь, но и жизнь своих близких. Вот Пу И, например, мог вообще потеряться в этих театральных дебрях. Лола так себя накрутила, что и сама поверила, будто они с песиком только что были на волосок от смерти.

Однако ее порыв пропал втуне – ее блудного компаньона опять не было дома.

Леня родился и вырос в городе на Неве, и в детстве бабушка водила его, как юного Евгения Онегина, в Летний сад. А также – в Юсуповский, что на Садовой улице, и в Таврический… а еще – в знаменитый Педагогический садик, расположенный недалеко от Лениного родного дома.

Так уж повелось в нашем городе, что, родившись где-нибудь в историческом центре, ребенок с младенчества привыкал видеть перед собой красивые здания, памятники и статуи, считал добрыми друзьями кариатид, поддерживающих соседский балкон, подрастая, бегал в Эрмитаж, как в гости к соседям, или же в Мариинский театр (на утренний спектакль на галерку добрые тетеньки пускали без билета, взяв только с ребят честное слово, что не будут шуметь).

До сих пор в обычных подъездах петербургских домов кое-где сохранились камины, облицованные мрамором с выломанной медной решеткой. В каминах некультурные жильцы устраивают помойку, либо же дворовые кошки выбирают их как место выведения своего многочисленного потомства.

Леня Маркиз был коренным жителем Петербурга, рос, как все мальчишки, бегая по улицам, весной загорал у стены Петропавловской крепости, летом купался в прудах на Елагином острове, ловил рыбу в протоках, зимой скатывался с крутых берегов на лед Невы. Но когда он был маленький и гулял с бабушкой за ручку, старушка любила водить его в городские сады. Отчего-то больше всего она любила Педагогический садик.

«Педагогическим» старожилы называли этот сад по двум причинам.

Во-первых, этот сад примыкал к Педагогическому институту имени великого швейцарского педагога Иоганна Генриха Песталоцци. В этом саду будущие педагоги готовились к экзаменам, вдохновляясь расставленными среди кустов и на пересечениях дорожек бюстами знаменитых педагогов – самого Песталоцци, Ушинского, Макаренко, Сухомлинского, Одоевского и заведующего гороно Матвея Михайловича Промокашина. Также здесь красовались скульптурные аллегории различных наук – худощавая подтянутая География с глобусом под мышкой, мускулистая Физика с маятником Фуко в руках и знаменитой формулой Эйнштейна, нацарапанной на левой щеке, сутулая равнобедренная Геометрия, полненькая Экономика, задумчивая Ботаника…

В этот-то садик и направился Маркиз, когда в городе наступила глубокая ночь. Провалявшись в сыром подвале из-за снадобья коварного китайца, он даже не успел заскочить домой и не получил таким образом надлежащую порцию упреков и нравоучений от своей боевой подруги Лолы.

Как и накануне, он попросил Ухо подогнать ему к полуночи неприметную, но достаточно надежную машину.

Подъехав к Педагогическому саду за час до назначенной встречи, Маркиз объехал его вокруг, внимательно оглядываясь, и не заметил ничего подозрительного. Тогда он оставил машину в двух кварталах от сада и вернулся туда пешком.

Летом, даже поздно ночью, в этом саду то и дело попадались люди – влюбленные парочки прятались под каждым кустом, особо романтичные студенты прохаживались по аллеям и дорожкам, с умным видом разглядывая аллегорические статуи и надеясь услышать соловьиные трели. Правда, соловьи в этом саду давно уже не попадались, а если какой-нибудь весенний певец и залетал сюда по ошибке, то он испуганно помалкивал, затаившись среди листвы и прислушиваясь к звукам ночного города, доносящимся из-за садовой ограды.

Сейчас же, в конце марта, который по календарю считается весенним месяцем, а на деле – самый что ни на есть зимний, в ночном саду не было ни души. Да и какому ненормальному пришло бы в голову прогуливаться в полной темноте по обледенелым дорожкам! Если днем проглядывающее сквозь облака солнце хоть немного пригревало прохожих и давало им слабую надежду на приближение весны, то ночью зима казалась вечной и непобедимой.

Кованые ворота были закрыты, но Леня, как уже было сказано, с детства знал Педагогический сад со всеми его маленькими тайнами. Он нашел известную всем студентам и жителям окрестных домов лазейку, пробрался в сад и пошел по дорожке, подняв воротник куртки и настороженно оглядываясь по сторонам.

В саду было безлюдно. Более того, даже статуи, символизирующие науки и ремесла, которые в другое время года оживляли сад своим безмолвным присутствием, попрятались от зимнего холода в деревянные будочки.

Маркиз приблизительно помнил расположение статуй. Слева от центральной аллеи, перед круглым прудом, стояла скучная сутулая Тригонометрия. Справа, по другую сторону аллеи – кривоногая жуликоватая Химия с колбой в одной руке и ретортой в другой. Правда, сейчас эти аксессуары не были видны, но Леня вполне полагался на свою память.

Телефонный незнакомец назначил ему встречу около статуи Анатомии, по другую сторону пруда.

Леня обошел замерзший водоем, приблизился к будке, в которой пряталась от холода зябкая Анатомия. Рядом с ее зимним домиком стояла широкая садовая скамья. Вокруг не было пока ни души.

Маркиз специально пришел в сад задолго до назначенного времени.

За последние сутки он уже дважды натыкался на трупы, и ему очень не хотелось, чтобы это произошло и в третий раз. Поэтому он хотел заранее тщательно обследовать место встречи с незнакомцем, чтобы исключить любые неприятные сюрпризы и найти такой наблюдательный пункт, откуда он мог бы безопасно озирать окрестности, не подвергаясь при этом опасности…

Однако, обойдя вокруг скамьи и статуи, он понял, что найти такое место ему будет непросто.

Как назло, ночь выдалась ясная, безоблачная, в небе светила полная луна, и весь сад был виден как на ладони в ее серебристом свете. Кусты, в которых летом можно было спрятать целый симфонический оркестр или пожарную команду в половинном составе, сейчас просматривались насквозь, как бухгалтерская отчетность дома престарелых.

Оставалось спрятаться за будочкой одной из статуй. Конечно, такое укрытие было ненадежным, так как будка закрывала наблюдателя только с одной стороны…

Леня перешел дорожку, приблизился к зимнему домику очередной аллегорической статуи. Насколько он помнил, это была Зоология. В детстве она была одной из его любимых статуй – особенно нравились маленькому Лене прижавшиеся к ногам скульптуры лев и леопард с угрожающе оскаленными пастями, а также питон, которого Зоология кокетливо перекинула через плечо, как пестрый шарф.

Маркиз обошел деревянную будочку и выглянул из-за нее.

Место встречи просматривалось отсюда плохо – скамья была видна, но подход к ней со стороны пруда заслоняло поникшее дерево. Кроме того, сам Леня был здесь слишком заметен – на него падал лунный свет, и если кто-нибудь подойдет не со стороны главного входа, а с задворков сада, он непременно заметит притаившегося за будкой человека.

Тут у Лени появилась свежая идея.

В деревянной будке, как в деревенском туалете, было прорезано небольшое круглое окошечко. Леня привстал на цыпочки и заглянул через это окошко внутрь будки.

Он думал, что там окажется достаточно места, чтобы спрятаться рядом со статуей. Все-таки они были знакомы с Зоологией с самого детства, и это позволяло Лене надеяться, что статуя не будет шокирована от такого близкого соседства интересного молодого мужчины.

Но действительность превзошла его самые смелые ожидания: будка была пуста, статуя Зоологии отсутствовала.

– Интере-есно! – протянул Маркиз. – Куда же она делась? Неужели какой-то любитель скульптуры увез ее на свою дачу?

Впрочем, сейчас это его не слишком волновало.

Его гораздо больше заинтересовал тот факт, что опустевшая будка – это прекрасное укрытие, откуда он сможет наблюдать за садом, оставаясь совершенно незаметным.

Леня достал складной нож, расшатал одну из досок будки, осторожно отодвинул ее в сторону и, вспомнив свое цирковое прошлое, протиснулся внутрь.

Внутри будки было, по крайней мере, не так холодно, как снаружи: здесь не чувствовался пронизывающий ледяной ветер. Кроме того, уж тут-то его точно никто не заметит…

На всякий случай Леня достал карманный фонарик и осветил изнутри свое убежище. В будке было пусто, только на противоположной стенке белел листок бумаги. Посветив на него, Леня прочитал: «Статуя Зоология находится на реставрации». Внизу виднелась круглая печать и чья-то размашистая подпись.

Переведя дыхание, Леня снова привстал на цыпочки и выглянул в круглое окошечко. К сожалению, оно выходило не совсем в ту сторону, где находилась скамья и статуя Анатомии. Впрочем, это дело было поправимым. Леня уперся руками в стенки своего деревянного домика, поднатужился, приподнял его и немного развернул.

Теперь окошко выходило в нужную сторону, но скамью, как и прежде, заслоняло дерево.

Однако теперь Леня уже не сомневался, что сможет передвинуть свое укрытие и занять позицию, удобную для наблюдения. Он снова уперся в стенки домика и еще немного передвинул его. При этом ему пришло в голову, что он похож на черепаху или улитку, которая таскает на себе собственный дом.

Он снова выглянул в окошко. Теперь скамью ничего не заслоняло. Она была хорошо видна в ярком лунном свете. Больше того – немного в стороне от пруда, на одной из дорожек сада, Леня заметил медленно приближающуюся человеческую фигуру.

Незнакомец подходил с той же стороны, что и Леня, – должно быть, он воспользовался той же лазейкой в решетке сада.

Леня застыл, вглядываясь в приближающегося человека.

Он был невысокого роста, но плотный и широкоплечий. Одет был в короткое черное пальто с поднятым воротником, обмотанным ярким шерстяным шарфом, на плече висела объемистая матерчатая сумка на длинном ремне.

Видимо, именно там находились злополучные дневники Саломеи Леонардовны.

Леня внимательно оглядел ту часть сада, которую мог видеть из своего укрытия. На первый взгляд, кроме крадущегося незнакомца, в нем больше никого не было.

Хотя… Нет, сад не был пуст!

На одной из дальних дорожек мелькнула какая-то смутная тень…

Леня прижался к круглому окошечку, не сводя глаз с этой тени. Он забыл даже о человеке, с которым должен был встретиться. Впрочем, до назначенного времени оставалось еще минут двадцать.

На луну набежало облако, в саду потемнело. Леня тихо выругался: только этого не хватало! Теперь он почти ничего не видел…

Он всматривался в ту часть сада, где только что видел тень, но теперь ничего не мог различить там, только какое-то едва уловимое движение…

К счастью, облако унеслось прочь, луна снова залила сад холодным голубоватым светом. Маркиз протер глаза и снова уставился в прежнем направлении… и вдруг заметил движение гораздо ближе, на своей стороне пруда.

По одной из дорожек неторопливо бежала крупная лохматая собака.

Наверное, это ее Маркиз заметил перед тем, как на луну набежало облако!

Он перевел взгляд на человека с сумкой. Тот уже подошел к будке, в которой ютилась Анатомия, обошел ее вокруг, взглянул на часы и сел на скамью.

Собака тем временем подбежала к Лениному укрытию. Остановившись перед деревянным домиком, она насторожилась, подняла одно ухо и угрожающе зарычала. Разумеется, она почуяла скрывающегося в домике человека и посчитала своим долгом вывести его на чистую воду. Здесь, в саду, собака чувствовала себя хозяйкой и намеревалась навести порядок на вверенной ей территории.

– Тише! – зашипел на нее Маркиз. – Да пошла ты прочь!

Собака и не думала последовать его совету. С деловым видом она обошла вокруг будки и снова зарычала.

Вся Ленина конспирация трещала по швам. Человек на скамье насторожился и подозрительно посмотрел на собаку.

– Убирайся к черту! – прошептал Маркиз. – Или я вылезу и как следует тебя отлуплю…

Собака ему явно не поверила и зарычала еще громче.

Не добившись ничего угрозами, Леня попробовал применить лесть и уговоры.

– Хорошая собачка! – прошептал он. – Славная собачка! Если ты сейчас уйдешь, я потом вернусь сюда и принесу тебе косточку! Замечательную сахарную косточку!

Собака зарычала еще громче: она не сомневалась, что Леня не сдержит свое обещание. Она прожила трудную жизнь, полную невзгод и опасностей, и вывела для себя неопровержимое убеждение: людям никогда нельзя верить на слово, особенно когда речь идет о таких серьезных вещах, как сахарная косточка!

Человек на скамье явно забеспокоился.

Тогда Маркиз решил использовать последний способ убеждения: если не помогли угрозы, если не помогла лесть – нужно прибегнуть к дезинформации.

– Вот ты тут со мной теряешь время, – прошептал Маркиз, – а между прочим, на твою территорию пробрался посторонний пес… Наглый рыжий пес с Апраксина двора! Он чувствует себя как дома и скоро прогонит тебя отсюда!

Собака заволновалась. Она поставила оба уха торчком, принюхалась к ночному воздуху и подумала, что стоит на всякий случай еще раз обследовать свою законную территорию.

Однако напоследок решила все же нанести еще один удар по Лениному самолюбию. Подбежав вплотную к деревянной будке, она задрала заднюю лапу, и Леня услышал громкое журчание.

– Ах ты, наглая псина! – прошептал Леня. – Ладно, пусть это будет на твоей совести, главное – убирайся восвояси…

Собака сделала свое черное дело и потрусила прочь по залитой лунным светом дорожке.

Леня же облегченно вздохнул и поднял глаза на человека с сумкой.

Тот по-прежнему сидел на скамье.

По-видимому, с уходом собаки он успокоился, во всяком случае, перестал вертеть головой и оглядываться. Теперь он сидел неподвижно, уставившись прямо перед собой.

Леня взглянул на часы.

До назначенного времени оставалось шесть минут.

Вокруг царила тишина, в саду не было никаких подозрительных звуков или движений. Статуи наук и бюсты великих педагогов дремали в своих деревянных домиках, дожидаясь наступления весны. Человек на скамейке тоже не шевелился, как будто превратился в такую же статую, олицетворяющую одну из новомодных наук – к примеру, Маркетинг или Информатику.

Маркиз решил, что еще немного – и он выберется из своего укрытия и подойдет к человеку на скамье, но пока еще две-три минуты понаблюдает за ним. Все-таки уж слишком он неподвижен – даже не ежится от сырого ночного холода…

Маркизу показалось, что в кустах на берегу пруда что-то шевельнулось. Чтобы лучше разглядеть это подозрительное движение, Леня снова уперся в стенки своего домика и немного передвинул его в сторону пруда.

При этом, наверное, нижний край деревянной будки зацепился за поребрик или просто за какой-то камень. Так или иначе, будка с жутким треском повалилась набок.

Маркиз барахтался внутри, как опрокинутая на спину черепаха. Будка упала окошком вниз, поэтому он перестал видеть окружающее. Однако пола в будке не было, поэтому Леня пополз ногами вперед и вскоре выбрался наружу.

Он встал на ноги, отряхнулся, облегченно вздохнул и огляделся по сторонам.

Леня не сомневался, что грохот, вызванный падением будки, спугнул человека на скамейке, и тот либо улепетывает из сада, либо принимает какие-то меры для своей безопасности.

Однако тот сидел в прежней позе, глядя прямо перед собой.

Пока Маркиз выбирался из своего укрытия, на луну снова набежала туча, и в саду потемнело, поэтому лицо незнакомца было плохо видно, однако поза его была совершенно спокойной.

«Ну и нервы у него! – подумал Леня. – Этого человека ничем не испугаешь!»

Он решил, что дольше откладывать встречу бесполезно, и решительно подошел к скамейке. Сел рядом с незнакомцем, внушительно откашлялся и проговорил:

– Извините меня за такое шумное появление. Я немного не рассчитал свои силы. Впрочем, раз уж вы остались, это не играет никакой роли. Дневники при вас?

Незнакомец молчал, и вообще никак не показал, что заметил Ленино появление.

– Это, по крайней мере, невежливо! – Леня повысил голос. – Понимаю, вы, должно быть, замерзли, но ведь вы сами назначили мне встречу в этом саду, так что теперь нечего дуться! Надо было заранее сообразить, что ночью здесь холодно и неуютно. В общем, давайте покончим с нашим делом и разойдемся.

Незнакомец даже не пошевелился.

Леня почувствовал, как волосы под шапкой зашевелились от скверного предчувствия. Тут луна снова выглянула из-за туч, озарив сад своим холодным сиянием.

Она озарила не только сад, но и лицо сидевшего рядом с Маркизом незнакомца.

Самые ужасные Ленины предчувствия подтвердились: незнакомец смотрел перед собой широко открытыми, немигающими глазами, какие могут быть только у мертвого человека.

Что же это творится? Ведь Леня специально пришел сюда задолго до назначенного времени и не спускал глаз с незнакомца… К нему никто не мог подобраться незамеченным! Разве что в ту минуту, когда Маркиз отвлекся на нахальную собаку… или когда он выбирался из опрокинувшейся будки…

У Лени было сильнейшее желание припустить прочь из этого ужасного места. Забыть обо всем, примчаться домой, напиться горячего чаю и залезть под теплое одеяло, сделав вид, что ничего этого не было – ни ночного зимнего сада, ни промерзших скульптур в деревянных домиках, ни мертвого человека на скамейке… Но он преодолел себя и решил завершить начатое дело. Ведь он пришел в этот сад ради дневников Саломеи Леонардовны, мерз из-за них в деревянной будочке, пережил множество неприятных моментов… одна собака чего стоит! И вот, наконец, эти чертовы дневники рядом, стоит только руку протянуть…

Как раз протянуть руку было очень страшно. Больше того – просто невозможно. Ни левая, ни правая Ленина рука никак не хотела выполнять недвусмысленный приказ хозяина. Непослушные руки ни за что не хотели прикасаться к вещам мертвеца. Слишком уж пристально он смотрел перед собой широко открытыми немигающими глазами. Казалось, он только и ждет Лениного неосторожного движения, чтобы схватить Маркиза за руку и заорать:

– Кто взял мою сумку?!

Леня вспомнил далекое детство, вспомнил, как в пионерском лагере по вечерам, когда вожатые гасили свет и уходили, кто-нибудь из мальчишек непременно начинал загробным голосом рассказывать одну из страшных историй – про Безголового Водителя или про Говорящую Собаку, но чаще всего – про Черную Руку…

Все в комнате замирали, до подбородка укрывшись одеялами, и ждали, когда рассказчик, страшно подвывая, произнесет последнюю фразу:

– Кто взял мою-у черную-у ру-уку!!

Тогда все вскрикивали от ужаса, а самый маленький и трусливый в отряде, Валерик Синичкин, заливался слезами. А иногда – не только слезами.

Туча снова набежала на луну. В саду потемнело, но странным образом Лене стало легче. Действительно, в темноте он не видел широко открытых мертвых глаз незнакомца, а потому не чувствовал исходящего от него леденящего ужаса.

Леня сжал зубы, зажмурился и немыслимым напряжением воли заставил свои руки схватить матерчатую сумку мертвеца. Он хотел сразу же броситься наутек со своей добычей, но что-то удержало его.

Он тут же понял, что именно: сумка была слишком легкой.

Леня открыл ее, запустил руку внутрь… и застонал от разочарования!

Сумка была пуста.

Дневников в ней не было.

Значит, за то время, пока Маркиз выбирался из опрокинутой будки, кто-то успел не только убить человека на скамейке, но проделать целую кучу дел!

За одну минуту! Нужно быть настоящим профессионалом, чтобы за одну минуту незаметно подобраться к человеку, убить его, украсть дневники и скрыться из сада…

Кстати, как он убил человека на скамейке?

Тот сидел рядом с Маркизом, совершенно как живой – и на первый взгляд не было видно ни раны, нанесенной ножом или пулей, ни пробитой головы…

Луна снова вышла из-за тучи, осветив мертвеца, и Леня пригляделся к нему в ее призрачном свете.

На первый взгляд все как будто было в порядке. Но, внимательно всмотревшись в своего безмолвного соседа, Леня заметил небольшой темный шип, торчащий из его шеи за ухом.

Чрезвычайно экзотический способ убийства! И, во всяком случае, очень быстрый… Для того чтобы выстрелить таким шипом, достаточно одной секунды, а потом ничто не помешает скрыться…

Впрочем, с чего это Леня взял, что убийца сбежал из сада? Может быть, он прячется где-то совсем рядом и только выбирает подходящий момент, чтобы напасть на него, Леню…

Вокруг в мертвенном свете луны выстроились деревянные будки со статуями внутри, и в каждой из них мог притаиться таинственный убийца, как сам Леня прятался несколько минут назад…

Маркиз вскочил со скамьи как ошпаренный и понесся прочь, к той лазейке, через которую меньше часа назад он пробрался в этот проклятый сад…

Неужели с того времени прошло меньше часа?

В это просто невозможно было поверить!

Казалось, с тех пор прошло много дней, а может быть, и недель, и Леня ничуть не удивился бы, если бы за это время он постарел и поседел от страха…

Наконец он добежал до знакомой лазейки в заборе, протиснулся в нее и с облегчением подумал, что еще несколько минут – и он будет в машине, а потом уедет из этого отвратительного места и больше никогда, ни за какие сокровища сюда не вернется!

Как он раньше мог любить этот сад? Что хорошего он в нем находил? Жуткое, отвратительное место!

Леня отряхнул одежду, распрямился…

Вдруг в бок ему уткнулось что-то холодное и твердое.

Леня был достаточно опытным человеком, чтобы без дополнительных пояснений понять, что это ствол пистолета. Больше того, он мог поставить дырявую шляпу против перегоревшей кофеварки, что это ствол девятимиллиметровой «беретты».

Впрочем, дополнительные пояснения все же последовали.

Резкий, скрежещущий голос проговорил прямо над его ухом:

– Не дергайся, красавчик, а то станешь на девять грамм тяжелее…

– Не надо… – ответил Леня, собрав все свое мужество. – У меня и так пара лишних килограммов имеется, я за каждый грамм борюсь!.. Диета, тренажеры…

Как ни странно, столкнувшись с реальной, осязаемой опасностью, он почувствовал себя лучше, и даже нашел в себе силы шутить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю