Текст книги "Резидент на поводке"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Маркиз вовсе не был в жизни таким отвратительным – очевидно, сегодня над ним сильно потрудились болезнетворные бактерии.

– Я на тебя просто удивляюсь! – гнусавым голосом продолжал ворчать Леня. – Все знают, что больному человеку нужно специальное калорийное питание! А она нарочно курицу пережаренную подсовывает!

Лола посмотрела на партнера искоса. Взгляд этот был очень выразительный: Лола прикидывала в уме, не запустить ли курицей в этого совершенно распустившегося индивидуума. Но тогда придется самой что-то немедленно готовить, а она сегодня так устала. И Ленька надоел хуже горькой редьки…

Лола сдержалась титаническим усилием воли и низко наклонилась над коробочкой с салатом. Был соблазн плюхнуть все на стол и вообще уйти, пускай он прямо из коробки лопает, но Лола представила себе, что скажет на такое ее поведение тетя Калерия Ивановна, и переложила салаты в стеклянные мисочки.

– Почему свекла? – поморщился Леня. – Знаешь ведь, что я ее не люблю…

«Лопай, что дают», – вертелось на языке у Лолы, однако она сделала озабоченное лицо и затрещала:

– Ой, что ты, Ленечка, свекла повышает гемоглобин! А у тебя ведь слабость, значит, гемоглобин пониженный! И вот еще – капуста с ананасами, в ананасах очень много витамина С!

На пороге кухни возник кот, привлеченный запахом курицы. Он оживленно мяукнул, прыгнул на табурет и постучал лапой по столу – мол, давайте, не жадничайте!

– Но-но! – тут же встрепенулся Маркиз. – На ходу подметки рвут, норовят больного человека голодным оставить! Лолка, что ты там возишься, эти троглодиты сейчас всю курицу съедят!

На него обиделись все: кот – потому что нагрубили и не дали курицы, Пу И – потому что назвали троглодитом заодно с котом, а он вообще ни сном ни духом, Лола еще с утра была оскорблена в лучших чувствах, а попугай Перришон обиделся за компанию.

Надо сказать, что Леня ничего не заметил: Лола, как уже было сказано, решила молчать и терпеть, кот гордо удалился, Пу И боязливо жался к Лоле, а попугай хоть и бормотал в своей клетке разные нелицеприятные выражения, Леня их на свой счет не принял, поскольку у попугая всегда были плохие манеры.

Маркиз съел полкурицы и всю картошку, трубно высморкался и бросил огромных размеров носовой платок на стул, отчего Лолу передернуло, чего ее компаньон опять-таки не заметил.

– Ну давай, докладывай о проделанной работе, – благодушно сказал Леня.

Лола едва слышно скрипнула зубами и поклялась себе страшной клятвой в самом ближайшем будущем отомстить Леньке за все чохом, опустила глазки долу и начала издалека:

– Ну, Ленечка, как ты меня учил, я оставила машину не перед рестораном «Цветок сливы», а подальше. Опять-таки следуя твоим указаниям, войдя в ресторан, я огляделась…

Дальше последовало долгое описание интерьера ресторана и платья, в которое была одета псевдояпонка.

– Слушай, переходи ближе к делу! – не выдержал Маркиз.

– Но ты же сам учил меня обращать как можно больше внимания на мелочи! – Лола обиженно надула губы.

– Ну хорошо, хорошо, – поморщился Леня, – продолжай.

Лолина речь текла неторопливо, голос звучал убаюкивающе, и Леня незаметно задремал после сытного обеда. Лола с увлечением описывала взаимоотношения клиента с собственными сотрудниками и конкурентами, а также его страстную любовь к азалиям, и вот перед мысленным взором Маркиза поплыли бесчисленные скрепки и кнопки, огромные цветные карандаши, сложенные в поленницу, полчища дыроколов и скоросшивателей, марширующих по улице, гигантские контейнеры бумаги для ксерокса, папки для документов, ежедневники и пеналы для первоклашек. Леня увидел бы и азалии, если бы он знал, как они выглядят. Зато Лене приснилась его боевая подруга в пышном розовом платье, сшитом, как он с изумлением убедился, из огромной промокашки. Да-да именно такую розовую промокашку маленький Леня в первом классе тщательно пережевывал, чтобы сделать из нее шарик, которым так удобно было плеваться через трубочку…

«Очень неприятный тип! – говорила Лола, шурша платьем. – С ним так трудно…»

Леня принял ее слова на свой счет и пожелал Лолке вляпаться в чернила. Тут же пошел чернильный дождь, и платье на Лоле оказалось все в пятнах, как шкура жирафа. Леня засмеялся и проснулся.

– Что? – спросил он Лолу.

– Да ничего. – Она пожала плечами. – Я закончила. Мы с заказчиком обо всем договорились, деньги у него есть, он согласен на наши расценки. А мы за это должны раз и навсегда избавить его от слежки и вообще разрулить ситуацию.

Маркиз понял, что он все проспал, но сознаваться Лоле в этом никак нельзя.

– Ты уверена, что клиент не псих и что эта слежка ему не мерещится? – осторожно спросил он.

– Да нет же, я сама видела того типа, что за ним следит! – вскричала Лола. – Вышла попозже, а он стоит…

– Не могла уж за ним проследить, сразу бы и выяснила все – кто такой, где живет, кто его нанял…

– Но ты же сам велел мне ничего не предпринимать, не посоветовавшись с тобой! – притворно возмутилась Лола.

После отвратительного Ленькиного поведения за обедом она решила не говорить ему о своем промахе – нравоучений не оберешься, а она сегодня уже порядочно утомилась от его гнусавого голоса. Таким образом, Маркиз так и не узнал, что слежка за его клиентом поставлена очень грамотно, и человек за ним ходит серьезный, раз мигом вычислил Лолу и сумел быстро уйти.

– Ладно, завтра проследишь за клиентом от дома до работы; если за ним наблюдают, то уж проявятся. – Он зевнул. – Что-то голова разболелась, давление, наверное, повысилось, пойду полежу…

– Я недоволен, – скрипучим, неприязненным голосом проговорил старик, величественно восседавший в глубоком кресле.

Пухлый и вальяжный, с тремя подбородками и детским румянцем во всю щеку, он казался бы добрым дядюшкой, который приехал к малолетнему племяннику с новогодними подарками. Казался бы, если бы не этот неприязненный голос, да еще маленькие, злые глазки, утопавшие в жирных складках щек.

Эти злые глазки готовы были испепелить молодого человека в модном джинсовом пиджаке, который с виноватым видом стоял навытяжку перед стариком.

На коленях у старика сидел огромный, совершенно черный кот. Старик машинально почесывал кота за ухом, и кот благосклонно принимал эту привычную ласку.

– Я очень недоволен! – повторил старик, чтобы его собеседник как можно глубже прочувствовал всю степень этого недовольства. Видимо, при этом его недовольство передалось коту, и тот зашипел, распушив усы. Кресло, в котором восседал старик, жалобно скрипнуло под его немалым весом. А ведь это было очень старое, заслуженное кресло, благополучно пережившее три войны, две революции и блокаду. Резная спинка кресла из черного дерева представляла собой огромного филина, широко раскинувшего крылья.

– Но, шеф, я неукоснительно выполнил ваше распоряжение… моя организация всегда работала без сбоев…

– Без сбоев? – Детский румянец на щеках старика превратился в багровые пятна гнева. – Это ты называешь – работать без сбоев?

Он потянулся к столу, схватил несколько фотографий, швырнул их своему молодому собеседнику. Фотографии веером рассыпались по пушистому бежевому ковру.

Кот недовольно оглянулся на хозяина, выгнул спину и грациозно соскочил на пол: если старик не может сидеть спокойно, придется поискать другое местечко. Кажется, даже деревянный филин на спинке кресла заволновался.

Молодой человек опустился на колени, собрал фотографии и снова преданно уставился на старика:

– Что-то не так, шеф?

– Он еще спрашивает! – проскрипел старик. – Да ты посмотри, кто на этих фотографиях! Это же совсем не тот человек!

– Не может быть! – Молодой человек уставился на снимки, и лицо его залила мертвенная бледность. – Шеф, я не понимаю, как такое могло случиться… моя организация… всегда без сбоев… удивительно надежная схема…

– Удивительно надежная! – передразнил его старик. – Твои удивительно надежные кретины не смогли выполнить самое простое задание! Перепутать объект! Да это уже клинический идиотизм! За что я плачу тебе такие огромные деньги? За то, чтобы любоваться твоими костюмами и наслаждаться запахом твоего одеколона?

Кот одним ловким прыжком вскочил на горку красного дерева и теперь оттуда с комфортом наблюдал за развитием событий.

Молодой человек опустил голову и едва слышно пробормотал:

– Я не понимаю, шеф, как такое получилось… я разберусь и сделаю выводы…

– Мне твои выводы нужны, как Феликсу пятая лапа! – Старик бросил взгляд на кота, как бы привлекая его в качестве свидетеля. – Мне не выводы твои нужны, а конкретные результаты!

Молодой человек молчал, чтобы не раздражать старика своими неуместными возражениями, и ждал, когда тот сам успокоится. Но тот, видимо, разозлился не на шутку. Даже деревянный филин на спинке кресла смотрел угрожающе, и казалось, что он сейчас взлетит и заклюет нерадивого подчиненного.

– Я подумываю о том, чтобы найти тебе замену! – проскрипел наконец старик.

Молодой человек побледнел еще сильнее, теперь его лицо отливало зеленью, как корка заплесневелого сыра. Он помнил, как старик меняет свой персонал… ему самому пришлось начать свою службу с ликвидации предшественника, чей труп глухой осенней ночью захоронили на одном из городских кладбищ. И вот теперь перед ним самим замаячила такая же перспектива…

– Шеф, я сделаю все возможное! И даже невозможное, если это понадобится!

– Мы не на профсоюзном собрании! Мне не нужны твои заверения! Мне нужна работа! Для начала тебе придется подчистить за собой, – проскрипел старик.

Кажется, он немного успокоился, и молодой человек перевел дыхание.

– Убрать этого идиота, – деловито распорядился шеф, ткнув толстым пальцем в фотографию, – но в первую очередь исполнителя! Он слишком много знает…

– Будет исполнено… – отозвался молодой человек, преданно глядя на шефа и ловя каждое его слово. Кажется, на этот раз ему самому удастся пережить грозу.

– Для этого привлечешь специалиста со стороны. – Старик протянул ему листок: – Все данные запомни, листок сожги!

– Само собой, – кивнул молодой человек, вглядываясь в строчки мелкого шрифта.

Миниатюрная сухонькая старушка с аккуратно завитыми седыми волосами, отливавшими голубым, бодро семенила по улице. Рядом так же бодро бежала болонка Тяпа. Сегодня похолодало, и Тяпу нарядили в новый розовый комбинезон с вышивкой на воротничке.

Комбинезон был того же слегка поросячьего оттенка, что и накрашенные кокетливым бантиком старушкины губы, – как видно, она не слишком прислушивалась к советам незабвенной Коко Шанель, которая утверждала, что никогда не следует подбирать губную помаду под цвет одежды и аксессуаров.

Возле магазина сегодня не было никого из собак. Из живности присутствовали только воробьи, обсевшие куст сирени с зелеными, несмотря на октябрь, листьями.

Оглянувшись по сторонам и накрепко привязав Тяпу к перилам, старушка вошла в магазин. Купив упаковку молока и пакет гречневой крупы, она остановилась возле объявления, красивым шрифтом напечатанного на лазерном принтере. Старушка достала крошечный блокнотик с отрывными листками и стала аккуратно переписывать все подряд.

Если бы кому-то из покупателей пришло в голову поинтересоваться содержанием объявления, он бы очень удивился. Но никто не смотрел на доску, кроме старушки.

«Магазину требуются на работу, – выводила старушка буквы, шепча губами, – уборщица от восемнадцати до двадцати двух лет, рост не ниже 170 см, параметры – близкие к стандарту 90-60-90, образование – театральный институт или хореографическое училище. Знание иностранных языков обязательно».

По мере написания до старушки доходил смысл объявления, она нахмурила брови и продолжила работу быстрее.

«Грузчик, не старше двадцати пяти лет, рост не ниже 180 см, не ниже первого разряда по самбо, черный пояс по карате, обязательное владение стрелковым оружием на уровне мастера спорта и лицензия на вождение самолета; контролер-кассир, возраст от двадцати до двадцати двух лет, обязательно высшее юридическое и филологическое образование, экономическое желательно, навыки игры на японской флейте и на индийском ситаре обязательны».

К концу работы старушка лихорадочно царапала ручкой по бумаге, не слишком заботясь о почерке. Убрав коряво исписанные листки в свою сумку, она рванулась к выходу из магазина, но именно сейчас в широко распахнутую дверь вносили ящики с вином и картонные коробки с подсолнечным маслом. Старушка попыталась обойти здоровенного детину с красным носом и невольно бросилась ему под ноги. Детина споткнулся, его повело в сторону, старушка бросилась в другую, в это время в магазин заглянула болонка Тяпа. Ей было скучно стоять одной на холоде, поэтому, сделав несколько ловких движений и поворотов, она сумела отвязаться и теперь ринулась на поиски любимой хозяйки, волоча за собой бесполезный поводок.

Грузчик с коробками с трудом удержал равновесие, но тут же попал ногой в поводок. Тяпа молниеносно обежала вокруг, захлестнув проводок вокруг ноги, и, увидев хозяйку, тонко завизжала. Услышав этот визг, грузчик инстинктивно сделал шаг в сторону, с испугу он подумал, что наступил на ребенка, а видеть, что происходит внизу, он никак не мог из-за груды коробок в руках. Этот шаг был роковым – коробки накренились, и детина с размаху шлепнулся на пол, вывалив свой груз. Тяпа осталась невредимой и даже успела вытянуть свой поводок. Старушка, не обратив никакого внимания на шум и грохот, подхватила свою болонку и выбежала из магазина, приговаривая:

– Скорей, Тяпочка, скорей, у мамочки срочное дело!

В расстройстве она не заметила, что пакет с гречей прорвался и крупа сыплется на асфальт. Воробьи сверху увидели интересное и с бодрыми криками ринулись вниз. Так и шла старушка до самого своего дома, как Мальчик с пальчик, сопровождаемая стаей воробьев, подбирающих крупу. Тяпа прониклась серьезностью момента и никак не реагировала на нахальных птичек.

Дома старушка бросила свою болонку в прихожей. Она так торопилась, что не сняла уличную обувь и не стала мыть Тяпе лапы.

На этот раз ей не понадобилось задергивать занавески, и трафарет тоже не понадобился. Старушка набрала известный номер и, убедившись, что ей ответил знакомый хриплый голос из регистратуры, затараторила быстро:

– Примите пожалуйста заказ по каталогу «Отто»!

– Слушаю вас! – Дородная блондинка на том конце телефонного провода даже перестала хрипеть.

– Кардиган голубой, номер такой-то, размер пятьдесят шестой, блузка шелковая, ярко-желтая, размер икс-икс-икс-эль, юбка бархатная, зеленая, размер шестьдесят!

Старушка продолжала еще диктовать номера и размеры, а регистраторша, не слушая и ничего не записывая, изменилась в лице и прижала руки к сердцу. В самом деле, какая женщина не ужаснется, представив воочию ансамбль из таких составляющих! Но регистраторшу волновало не это. Она бросила трубку на рычаг и выглянула в окошко. Очередь, как обычно, клокотала и бурлила, вытянувшись вдоль всей прозрачной стенки.

Самый проем окошка прочно заняла мощная тетка с широкими, как у хоккеиста, плечами и короткой, толстой шеей японского борца. Из-за плеча этой могучей тетки то и дело высовывалась лисья мордочка худенькой старушки, которая подскакивала, как теннисный мячик, и тонким голоском выкрикивала:

– Я третий раз прихожу! Я без номера не уйду!

Нечего было и думать закрыть сейчас окошко и уединиться с телефоном. Но сообщение нужно было передать так срочно, как только можно. Не зря Маргарита Павловна проработала много лет в регистратуре – она умела найти выход из любого положения.

– Та-ак! – протянула регистраторша. – Сейчас всех номерами обеспечим… не волнуйтесь, граждане… вот ручка, расписывайтесь в порядке очереди… женщина, вы ведь первая стоите? Распишитесь вот в этой клеточке… сначала разборчиво фамилия и инициалы, потом подпись… вот вам ручка…

Могучая тетка машинально потянулась к ручке, но в последний момент подозрительно уставилась на регистраторшу:

– А за что это я должна расписаться? Я никогда ни за что не расписываюсь!

– Да вы не беспокойтесь, женщина, что вы так переживаете? Это у нас новое указание, начальство распорядилось, перед тем как получить номер, все пациенты должны расписаться, что проинформированы насчет комиссии…

– Какой еще комиссии? Ничего не знаю ни про какую комиссию!

– Как это не знаете? Вот сейчас у меня и узнаете. К вам в ближайшие три дня придет жилищная комиссия, насчет выявления излишков площади. У кого есть излишки, будут повышать квартплату или подселять беженцев из горячих точек…

– Каких еще беженцев? Какая еще квартплата? – Мощная тетка попятилась, отодвинув спиной всю очередь. – Ничего я подписывать не буду! Граждане, что же это творится?!

Через несколько секунд холл перед регистратурой опустел, как пляж в конце осени.

Регистраторша потянулась к полке, достала оттуда справочник «Здоровье школьника», открыла его на нужной странице, но потом передумала, махнула рукой и сняла телефонную трубку. Набрав знакомый номер, торопливо проговорила:

– Фирма «Рекламосервис»? Примите, пожалуйста, срочный заказ…

Крепенький мужичок в ладном комбинезоне с надписью «Рекламосервис» разгладил последний лист, наклеенный на щит, и полюбовался своей работой.

С огромного щита ему криво улыбался небритый тип с подбитым глазом. Широкая неприятная улыбка демонстрировала отсутствие во рту нескольких передних зубов. Надпись на щите, выполненная замысловатой славянской вязью, гласила: «Колян! Поздравляем тебя с условно-досрочным освобождением! Братва».

– Сразу видно – конкретный человек! – проговорил рекламщик и помахал водителю, чтобы тот спускал люльку.

* * *

В одном из окон шестнадцатиэтажного точечного дома за работой сотрудников «Рекламосервиса» внимательно наблюдали. Представительный мужчина с седыми висками навел бинокль на резкость, разглядел рекламный щит и заметно побледнел. Он не поверил своим глазам и для верности еще раз перечитал текст.

Нет, ошибки быть не могло.

Мужчина схватил телефонную трубку, набрал номер и, едва услышав ответ, торопливо проговорил:

– Примите объявление! Срочно!

– Записываю! – отозвался Гоша Маргариткин, сотрудник рекламного отдела газеты.

– Зоомагазин в связи с экстренным закрытием срочно отдает в хорошие руки молодую анаконду (длина 19,5 м) и африканского буйвола по кличке Гаврюша.

На этот раз Гоша Маргариткин все записал правильно и ничуть не удивился тексту объявления. У него были другие заботы: у пожилой мамы вдруг объявился старинный поклонник. Мама приободрилась, перестала при каждом удобном случае кричать Гоше, что, когда она умрет, он вспомнит о матери, и так далее. Откровенно говоря, мама вообще перестала с Гошей разговаривать, потому что постоянно отсутствовала дома. Старички активно развлекались: посещали пригороды Санкт-Петербурга, особенно красивые золотой осенью, играли в боулинг и даже пробовали кататься на роликовых коньках в парке.

Гоша чувствовал себя заброшенным и одиноким. Еще он чувствовал себя преданым – ведь в ответ на его любовь и самопожертвование мама предпочла ему какого-то старого бегемота. Он отдавал маме всего себя, всю свою жизнь и зарплату, а что получил за это? Одиночество и гробовую тишину в пустой квартире. Он полностью отказался от личной жизни, чтобы не травмировать маму!

А ведь какие были варианты! Еще в школе Леночка Новикова, отличница и умница, оказывала ему определенные знаки внимания. Она заставляла его делать стенгазету и привлекала к уборке класса не в свою очередь. Гоша сразу же понял, что делает она это исключительно для того, чтобы подольше побыть с ним, Гошей. Но тогда он был слишком молод и не хотел связывать себя серьезными отношениями. К тому же мама твердила, что в первую очередь нужно получить высшее образование.

И в институте был у него вариант. Нина Соловьева с параллельного потока – длинноногая блондинка с голубыми глазами, спортсменка и староста группы. При встрече с ним она все время отводила глаза и кусала губы – наверное, от стеснения. У Нины было множество друзей, но именно Гошу она отличала, доверила ему самое дорогое – забирать с тренировки ее младшего брата и отвозить домой. И однажды Нина преодолела, надо полагать, свою стеснительность и назначила Гоше самое настоящее свидание у театра. Это случилось так неожиданно, что Гоша даже не успел посоветоваться с мамой. Гоша не слишком интересовался театром, за что мама его слегка порицала, только сейчас он понял, что мама, как всегда, была права. Гоша очень волновался, что покажется Нине некультурным человеком и она в нем разочаруется. Но Нина пришла на свидание с братом. Оказалось, что у нее что-то случилось, и она очень просила Гошу пойти с братом в театр. Немного поразмыслив, Гоша решил, что все сложилось к лучшему, что сейчас он совершенно не знает, о чем разговаривать с Ниной в антракте, а потом он восполнит пробелы в своем образовании.

Мама достала ему книжку о драматургии и еще одну, биографии известных артистов. Гоше было скучно, но он заставлял себя штудировать книги, вспоминая голубые глаза Нины Соловьевой. Но мама что-то прихварывала, и Гоша все откладывал приглашение, а потом Нина, очевидно, от отчаяния, вышла замуж за парня из своей группы, с которым вместе занималась в секции легкой атлетики. Поздравляя ее, Гоша сказал, что он все понимает, и снова Нина отводила глаза и кусала губы. Гоша пожелал ей счастья, и все громко хлопали, только ее младший брат шипел сквозь зубы, что Гоша – полный идиот. Гоша не обращал внимания на его слова.

Были еще варианты, но мама требовала его заботы, и Гоша сразу же брал себя в ежовые рукавицы, чтобы не внушать девушкам несбыточных надежд.

Так что сейчас Гоша имел полное право обижаться на маму. Он даже решился высказать ей все, что наболело, но никак не мог выбрать для этого время, ведь мамы все время не было дома.

Фирменный поезд «Дело Артамоновых» сообщением Нижний Новгород – Санкт-Петербург замедлил ход и плавно затормозил около перрона.

– Ну, до свидания, и, как говорится, извините за компанию! – проговорила приветливая женщина лет сорока, подхватив свой небольшой чемодан и первой покидая купе.

– Успехов вам на новом месте! – пожелал спутнице солидный мужчина в деловом полосатом костюме. Он не спешил – его на вокзале должны были встретить.

Двое оставшихся пассажиров – молодые парни в модных драных джинсах – ничего не сказали: они, как и всю дорогу, делали одновременно два дела – слушали музыку в наушниках CD-плейеров и разговаривали по мобильным телефонам. Разговор этот был бесконечный и совершенно непонятный постороннему человеку, поскольку состоял он в основном из междометий, односложных восклицаний и коротеньких жаргонных словечек английского происхождения.

Женщина вышла на перрон, огляделась и быстро пошла в сторону вокзала.

– Такси, такси!.. – пытались соблазнить ее крепенькие озабоченные мужички. – Такси недорого!

Женщина проходила мимо них не задерживаясь, хотя по ее озабоченному взгляду было понятно, что она что-то ищет.

Наконец, возле самого входа в главный зал, украшенный бюстом Петра Первого, женщина увидела то, что ей было нужно: лоток, на котором были разложены газеты, журналы и яркие книжки в мягких обложках – в общем, всякое непритязательное дорожное чтиво.

Женщина задержалась перед лотком, протянула продавцу червонец и взяла яркую газету с броским заголовком: «Невестка убила собственную свекровь и три месяца хранила ее в морозильнике».

Впрочем, приезжую заинтересовала вовсе не эта душераздирающая житейская история. Женщина перевернула не читая большую часть страниц и задержалась только в самом конце, где публиковались частные объявления.

Внимательно ознакомившись с ними и, видимо, запомнив все, что нужно, она смяла газету и бросила ее в урну.

На следующий день Лола самостоятельно встала пораньше, что являлось для нее самым настоящим подвигом. Обычно эта трудная и неблагодарная работа – вытащить Лолу из постели ни свет ни заря доставалась на долю ее компаньона. Сегодняшним утром из комнаты Маркиза раздавалось рычание, пыхтение и свист – с такими звуками воздух пытался пробиться через заложенную Ленину носоглотку. Лола не стала красться на цыпочках мимо его двери, не стала пускать воду в ванне тоненькой струйкой и придерживать двери, чтоб не хлопали. В ее планы не входило охранять сон своего компаньона. Так что она гремела посудой, вроде бы случайно сделала радио погромче и даже уронила на кафельный пол кухни крышку от кастрюли. Все было напрасно: Ленька спал сном праведника и даже перестал храпеть. Лола вздохнула, велела зверям быть умницами и ушла.

Машину для слежки ей вчера еще подобрал Ухо – Ленин старинный приятель и помощник. В жизни Уха была большая и единственная любовь – машины. Только машинам он отдавал свое большое сердце. Больше для него ничто в этой жизни не существовало. Однако Леню он уважал и мог по его просьбе угнать на время любое транспортное средство – от детского трехколесного велосипеда до пожарной машины. Один раз он угнал инкассаторский броневик, правда без денег, другой раз – машину реанимации вместе с больным, который от удивления пришел в себя и поправился.

Сегодня Лолу ожидала на стоянке серая неприметная «девятка» в приличном состоянии, заправленная, чисто вымытая, и на сиденье водителя лежала крошечная шоколадка, какую кладут в приличных отелях на подушку разобранной к вечеру постели. Лола улыбнулась и тронула машину с места. Она решила не связываться с клиентом и не сообщать ему о своей слежке – еще будет волноваться, вертеть головой, привлекать ненужное внимание.

Артемий Васильевич был аккуратен и предсказуем, как вызов родителей в школу в дневнике у закоренелого двоечника. Ровно без двадцати десять он вышел из своего подъезда и сел в машину. Лола не спеша тронулась следом.

Так проехали они несколько кварталов, останавливаясь на светофорах, Лола внимательно посматривала по сторонам, выискивая синий «ситроен», который, по словам заказчика, его преследовал, но машины такой марки рядом не было.

«Это ничего не значит, – сказала себе Лола, – он мог перепутать марку, да и преследователи могли для конспирации взять другую машину».

Волопасов припарковал машину в тупичке, но выходить не спешил. Лола остановилась чуть поодаль и наблюдала в зеркальце заднего вида, как вместо солидного мужчины с седоватым ежиком волос, одетого в дорогую куртку из мягкой кожи, отделанную щипаной норкой, из машины вышел хмурый тип самого протокольного вида – в клетчатом полупальто и мятой шляпе с тирольским перышком на тулье. Владелец сети магазинов «Веселая промокашка» был в своем репертуаре, но Лола подумала, что в данном случае был явный перебор. Она сама настоящий мастер перевоплощения, но такую шляпу ни за что не использовала бы. Сама она для слежки оделась как можно неприметнее: обычные джинсы и черная непромокаемая курточка на молнии.

Лола очень удобно устроилась в кафе напротив магазина и вроде бы ненароком посматривала на дверь. Волопасов что-то задерживался – видимо, опять подловил продавцов на недобросовестной работе, хотя если бы она, Лола, была на их месте, она бы это чучело в тирольской шляпе сразу же послала бы подальше. Когда прошло полчаса, она слегка забеспокоилась и решила сбегать проверить машину клиента. Та стояла на месте, возле нее ошивался какой-то подозрительный малолетка с явными намерениями отвинтить зеркало. Малолетку отогнал крупный мужчина в рабочей робе. Он легонько дал мальчишке по шее, так что тот отлетел в сторону. Лола уставилась на мужчину и не нашла в его внешности сросшихся бровей. Стало быть, не тот, что следил за Волопасовым. Клиент как раз появился на ступеньках магазина. Лола помедлила немного, стараясь заметить тех, кто выйдет следом.

В течение пяти минут из магазина вышли две школьницы со стопками чистых тетрадок, мама с серьезным человеком лет шести, держащим новенький рюкзачок с утенком Дональдом, а также крупная женщина в поношенной немодной одежде. Знакомого бомжа, который вчера так ловко ушел от Лолы, в ближайших окрестностях не наблюдалось. Лола едва успела вырулить за машиной Волопасова.

В следующем магазине он появился в ярко-красном канадском пуховике и вязаной шапочке, надвинутой на лоб. В ожидании Лола не успела соскучиться, видно, продавцы попались в магазине тертые и вычислили директора сразу же. И снова Лола не видела в обозримом пространстве ни бомжа, ни мужчину со сросшимися бровями. Все это начинало уже ей надоедать – и слежка, и сам заказчик. Что ему неймется, сидел бы у себя в офисе, цветочки поливал… Она хотела уже позвонить ему на мобильный и поинтересоваться, много ли магазинов осталось проинспектировать, но тут увидела, что машина Волопасова трогается с места. Было похоже, что клиент внял ее просьбе и поехал в офис. Однако пробыл он там недолго, потому что наступило время обеда. И можете себе представить, как удивилась Лола, когда сообразила, что едет Артемий Васильевич к тому самому японскому ресторану, где не далее как вчера она имела с ним долгую беседу. Ресторан ей не понравился, так себе был ресторанчик, еда не впечатляла, да они и не ели, так какого же рожна этому Волопасову там надо?

Снова клиент припарковался за два квартала от нужного места, Лола даже засомневалась, туда ли он направляется, но вышел он из машины в своем обычном виде и пошел по улице. И тут Лола вдруг увидела что-то знакомое. Следом за Волопасовым шла размашистым шагом крупная неопрятная женщина, та самая, что была замечена у первого канцелярского магазина.

Стало быть, обрадовалась Лола, сегодня ее смена, а те двое – бомж и бровастый тип – отдыхают. Или их перебросили на другой объект. Лола приободрилась, нацепила на голову черный берет и повязала шею ярко-красным шарфом, чтобы яркое пятно отвлекло излишне любопытные взгляды от ее лица.

Волопасов внезапно свернул в проем между домами, пересек газон по узенькой тропинке, усыпанной желтыми листьями, довольно ловко перепрыгнул канаву и притормозил у широкой дороги, покрытой грязью. Дорогу разъездили машины с соседней стройки, и для удобства пешеходов проложены были сбоку неустойчивые мостки в две досточки. Волопасов покачал головой, глядя на свои дорогие итальянские ботинки, но все же решился и осторожно ступил на мостки. Лола нырнула за куст с остатками желтых листьев и затаилась на время.

Проскакал по мосткам на одной ножке мальчишка в синей спортивной курточке, прошли два парня, громко обсуждая преимущества «Мазды-6» перед «БМВ» третьей серии, проковыляла старуха с палкой, вполголоса поминая самым недобрым словом городское коммунальное хозяйство, местного депутата и все Законодательное собрание, вместе взятое. После этого твердо ступила на мостки крупная, плохо одетая женщина. На вид женщине было прилично за пятьдесят, но, глядя, как она твердо и широко шагает по хлипким досточкам, Лола подумала, что на самом деле ей гораздо меньше.