Текст книги "Одиночество души (СИ)"

Автор книги: Наталья Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

–Как всегда не вовремя. Я скоро, – чмокнув меня в нос и натянув брюки, быстро вышел из столовой, оставив меня сидящей голой на столе.

Да уж, картинка еще та! Даже самой смешно стало. Быстро одеваю халатик и беру свои трусики, бегу наверх в душ. Позже включаю наконец-то за сутки телефон. А там уйма смс. Понимаю, что необходимо позвонить родителям, так как в скором времени туда ехать. Первые минут десять слушаю старую песню о бессовестном эгоизме дочери, потом о жалобах на мою скучную и одинокую бессмысленную жизнь. В итоге успокаиваю их, говоря, что приеду пятнадцатого числа, то есть на днях. Масса радости слышу в телефонной трубке, от чего на сердце больно и неприятно кольнуло, от явного игнорирования родителей. Но быстро переключаюсь на разговор с Ольгой. Оказывается, она разговаривала сегодня с Станиславом Николаевичем о моем самочувствие. А он мне не говорил. Обидно! Возмущаюсь, но быстро прихожу в себя. Слушаю милое сердцу болтовню о вчерашнем вечере, глазами Ольги. Как она хорошо провела время. Наш разговор прервал Станислав Николаевич, выключив властно телефон, со словами предназначенные Ольге:

–Этот вечер принадлежит мужу.

Я не успела обидеться, так как была заключена в крепкие объятия, получая легкие поцелуи в щеки, нос.

– На чем мы остановились?

Как остановились? Это еще не всё? Ого! Я уже и помылась, думая, что будем спать. Видимо, он увидел мое удивления, поэтому, улыбаясь, проговорил:

– Нет-нет, за столько дней я ещё не удовлетворился своей молодой женой.

Поэтому мой халатик опять мигом оказался на полу, так же как и трусики. Недолго я смогла оставаться равнодушной к такой атаке поцелуями практически всего моего тела, в конце – концов, так же с жаром отвечала взаимностью.

Не знаю, во сколько мы легли, но уснули в обнимку, как давно уже не спали. Я уютно устроилась на его плече, ощущая нежные поглаживания по рукам, и заснула.

глава 13

12 июля

Весь день провожу в городе с довольным видом, от которого Ольге, аж, тошно стало. Но решаю прикупить ещё новых модных шмоток, чтобы соответствовать своему мужчине, тем более, скоро опять состоится какой-то деловой ужин. Верная подруга так же не оставила меня и в косметическом салоне, советуя и помогая выбрать процедуры. Смело могу сказать, что это единственный за всё время полностью счастливый летный день, без тени негатива. Это заметил даже Максим, приехав к нам в кафе в обед, по просьбе Ольги, на кофе. Я вообще на него не обращаю внимания, похоже и ему надоело меня подкалывать. Сижу, пишу смс Станиславу Николаевичу: « Добрый день, вот выполняю ваши требования по уходу за собой. Надеюсь, вы останетесь довольны». Через минуту получаю ответ: «С удовольствие выполню вечером не только осмотр, но и детальное обследование». Наверное, я покраснела, так как Максим проговорил:

– Ого, неужели есть ещё такие женщины, которых можно вогнать в краску?

Пусть подкалывает мне сегодня всё равно. Я вот думаю, что одеть для Станислава Николаевича? Какое белье он любит? Ведь я не знаю его вкуса?

Через минут пять Максим, видимо обиженный моим полным пренебрежением, уехал, а Ольга продолжала жаловаться на мужа:

– Больше не могу, каждый день эти скандалы. Скоро привезут дочь и как быть?

– Послушай, я не понимаю, зачем ты пригласила Макса?

– Милый мужчинка, почему бы нет?

Ой-ой…Я знаю эту лукавую улыбку, ведь не первый год дружим. Вот с кем, но не с Максом, так как он бабник, да ещё транжира и гордец.

– Оля, ты сума сошла! Он худший, кого я могу тебе посоветовать!

– Ты плохо с ним общалась, я уже неделю как с ним встречаюсь, пока невинно, но много узнала о нём.

– И о его браках? О его безделье?

– Все меняются, он осознал, сказал, что жил не правильно. Вот старается измениться.

О-о-о! Я вся бешусь, как ей вбить в голову? Но это бесполезно, если Ольга, что-то решила, то скорее небеса развернутся, чем она передумает.

– Он знает, что у тебя ребенок и муж?

– Конечно, послушай, я пока не собираюсь с ним спать, просто общаемся и делимся жизненными историями. Вот и всё! Я не желаю серьезных отношений, просто мне необходимо отвлечься от домашних скандалов. Или я не выдержу.

Возможно, она права, да и кто я такая, чтобы осуждать ее! Это её выбор, может, я так плохо вижу всё через свою призму ? Не буду себе этим забивать голову, быстро отвожу Ольгу домой и еду готовить ужин. Сегодня Светлану Ивановну я выпроводила практически сразу, так как мне неприятно было знать, что она в курсе моей пьянки. Тем более пыталась меня учить! Не слишком ли много вокруг меня учителей! Кого ни возьми – все учат. Такое ощущение, что я сама и шагу ступить не могу. Конечно, зря я так грубо её попросила уйти. Но это моя жизнь, мой дом на данный момент и я тут хозяйка.

Включив телевизор на музыкальном канале, готовлю пиццу, салат «Нежность» и любимый десерт Станислава Николаевича: взбитый со сметаной творог, сгущенкой и фруктами. Даже самой понравилось. Около шести вечера заканчиваю готовить и бегу одеваться. Выбираю кружевное черное бельё, новый белый сарафанчик, специально, чтобы видно было, что под низом. Волосы решаю заколоть крабом, немного румян, туши.

А вот и машина въехала во двор. Слышу через открытый балкон, как Станиславу Николаевичу отчитывается за день охрана. Еле успеваю спуститься в холл, когда мне вручает Станислав Николаевич букет моих любимых ромашек, целуя в щеку:

– Прекрасно выглядишь, я мигом, только приму душ. Очень проголодался!

Мне кажется, что в его взгляде явно был голод не еды. Быстро ухожу на кухню, ставлю букет в вазу , накрываю приборы и стою, жду.

Он зашел в майке и шортах, что меня удивило, так как привыкла видеть его в костюмах. Этой одеждой Станислав Николаевич показал, как всегда на высшем уровне свою физическую форму, напомнив мне о спортзале, куда я всё собираюсь сходить. Ели почти молча, только иногда получала комплименты на счет моих блюд, чего конечно я ждала! Потешить свое самолюбие, кто не любит? На счет работы не говорим, просто смотрим друг на друга, даже удивительно, без злобы, без претензий и каждый боится сказать, что-то лишнего, нарушить ту тоненькую ниточку хороших отношений. Вот и молчим, улыбаясь друг другу. За чаем я не выдерживаю, говоря:

– Я была в городе и купила много новых вещей, ведь скоро деловой ужин?

– Молодец, я видел по истории карты. Этот сарафан на тебе, надеюсь, принадлежит только для пребывания дома? – проговорил он, допивая чай.

– Конечно! – за кого он меня считает, ведь сквозь сарафан почти все видно.– А вам не нравится?

– Ужасно не нравится, так как пробуждает во мне плотские желания сразу его снять.

После этих слов я мигом очутилась в его крепких объятьях, а на ушко слышу подобие жесткого приговора, но в шутку:

–Ты приговорена к наказанию, после оскорбления мужа, обращаясь к нему на вы.

Ой, совсем забываю об этом, немного напрягаюсь, но, почувствовав нежные поцелуи вдоль шеи, расслабляюсь, понимаю, чего хочет Станислав Николаевич. Хорошо, что я не укладывала волосы, так как мой крабик полетел на пол вместе с сарафаном. Наверное, целую минуту, если не больше, Станислав Николаевич смотрел на меня в нижнем белье, лениво перебирая мои волосы рукой. От такого пристального взгляда стало немного не по себе. Ведь на улице еще светло, поэтому смущаюсь и как всегда краснею. Этим вызываю улыбку на лице Станислава Николаевича, который произнес:

– Обожаю твоё смущение.

А я нет. Но молчу, не смотря на него. Далее за чередой нежных легких поцелуев, мы перебрались в зал к телевизору. Казалось, что он играл со мной, дразнил, покусывал ушко, пальчики, плечо, а дальше ничего. Я даже вся измучилась, почему нет продолжения? Но вскоре я получаю разрядку, и всё напряжение целого дня исчезает. Мы лежим вдвоем на диване, каждый думает о своём. Я очень боюсь нарушить эту тишину и стараюсь не делать никаких движений. Не замечаю, как засыпаю, только ночью, когда Станислав Николаевич ласково мне предложил пойти наверх в кровать, иду за ним.

глава 14

14 июля.

Второй день я летаю, как в раю. Сегодня утром даже успела проводить Станислава Николаевича на работу, чем его очень приятно удивила. Он обещал сегодня приехать пораньше, так как вечером мы идем на деловой ужин. Значит, необходимо срочно съездить сделать прическу или хотя бы укладку. Одна из моих давних подруг работает в парикмахерской, решаю съездить к ней. Зря я это сделала, так как получила столько жалоб на жизнь. Она меня так загрузила всякими сплетнями о наших общих знакомых, что даже голова пошла кругом. Возможно, я ненормальная, но мне вообще неинтересны последнее время никто, даже самые близкие! Я не желаю вникать в их проблемы, чем я помогу им, да и нужна им моя помощь? Поэтому просто игнорирую, не желаю усложнять свою жизнь. По крайне мере на данный момент.

Дома к четырём часам была готова. Нетерпеливо прохаживаюсь по балкону, от жары даже вспотели подмышки. Кондиционер не справляется с летней духотой, а я одела вечернее атласное тёмно-синее платье. Как в шубе! Но красивой, вот что значит дорогая и качественная одежда, ты сразу меняешься и становишься увереннее в себе. Особенно радует в этом платье, что лифчик не нужен, так как чашечки вшиты в платье. Супер ощущения!

Станислав Николаевич показался только через час, оценив меня коротким словом: «Великолепно», ушел в душ. Что ж, возможно позже получу долгожданную дозу комплиментов. На шесть часов вечера был заказан столик в одном из ресторанов, куда я никогда и не мечтала даже попасть. Нас уже ждали, и кроме Игоря с очередной новой пассией, я никого из примерно двадцати человек не знала. Большинству было около пятидесяти лет – это точно. Кто с женщинами так же в годах, но многие с молоденькими девушками. Себя я ощущала явно не в своей тарелке, так как была ни с кем не знакома. Только Игорь иногда перекидывался со мной парой невинных комплиментов. Я как послушная собачонка везде стояла рядом со Станиславом Николаевичем, так как за стол сначала не садились, а стояли в холле, где официанты носили шампанское и ужасно невкусные канапе. Играла классическая музыка и меня просто душила скука, тем более я совсем не понимаю, о чем они разговаривают. То на английском, то шутят на русском, а я просто стою и тупо улыбаюсь. Немного погодя, пришел Максим, которого все явно поздравляли с влиянием в бизнес отца. Я даже удивляюсь, неужели Макс может краснеть или ему жарко? Видимо, заметив меня и удивившись моему здесь появлению, он подошел ко мне, когда Станислав Николаевич в очередной раз оставил меня, отойдя с каким-то старичком и жарко о чем-то споря.

– Ба! Кого я вижу! Неужели моя любимая мамулечка, – оценивающе рассматривая меня.

– Можешь погромче крикнуть, не все услышали, – стараюсь сухо без эмоций ответить.

– Пусть слышат, кто ты мне, что скрывать?

– Главное, это то, что я, как и все здесь – супруга.

– Ой, хочу разочаровать тебя, все эти молодые женщины – любовницы. Значит, ты признаешься, что вышла замуж из-за денег?– более тихо и медленно произносит Максим.

Вот оно, что меня приписывают как содержанку окружающие? А ведь, действительно, как я сюда приехала, Станислав Николаевич меня не представил ни разу своей женой. Почему? Просто Наталья, все отвечали: «Очень приятно» или говорили вежливые комплименты. Из этих неприятных размышлений выводят слова Максима, сказанные на ухо мне:

– Не переживай, ведь изначально было понятно, почему на тебе женился мой отец, ты красивое, нет милое дополнение к его образу, сопровождение, эскорт – как это модно сейчас говорить. Пользуйся, пока молодая, потом найдет моложе.

Ох, как хочется выплеснуть шампанское ему в лицо, но нельзя. Что Оля нашла в нем положительного? Видимо, мы просто друг друга не переносим. Думала за ужином пройдет спокойно время, но меня посадили между Станиславом Николаевичем и Максимом, последний из которых постоянно меня подкалывал, умею ли я есть то или иное поданное блюдо? Только на десерте в виде мороженного я успокоилась, так как это-то блюдо мне знакомо. Около десяти часов все опять пошли в холл, где были медленные танцы. Я была глубоко разочарованна, что Станислав Николаевич пошел танцевать с какой-то пышнотелой дамой, явно его ровесницей. Поэтому пришлось танцевать с Максом, который очень крепко и нахально держал меня за талию, говоря:

– Молодец, тело упругое, поддерживаешь форму?

– Это тебя не касается.

И когда мы уже уедем с этого кошмара?

– Будь проще и получишь от жизни всё.

– Я уже имею всё, что мне необходимо.

– Как сказать? Например, твоя подруга Ольга, вот она умеет и замужем быть и развлечься.

– Что ты хочешь этим сказать?

Неужели они переспали? Не может быть, Оля бы сказала. А может, стесняется, что это сын моего мужа?

– День никогда не бывают лишними, не так ли?

– Ольга не могла, не поверю, слышишь!

– Думаю моему отцу будет интересно узнать о качестве твоих подруг, а вдруг и ты того же поля ягода?

– Не понимаю, как возможно, что бы ты был сыном Станислава Николаевича? Ты не достоин этого.

– Ого? Мы начинаем бунт? Я так же не могу понять, когда слетит с тебя маска наигранной святости и порядочности, не хочу пропустить этого момента. Что скажешь?

– Мне нечего сказать, ты попусту тратишь время.

– Хочу напомнить, мамочка, я отлично разбираюсь в современных женщинах, поэтому вижу тебя насквозь.

– Желаю хорошего просмотра.

После этих слов ухожу на улицу, не могу больше слушать и наигранно улыбаться. Я не кукла и не робот, а эмоции просто зашкаливают. Видимо, меня спохватился Станислав Николаевич, так как через минуту чувствую его руки у себя на плечах, со словами:

– Тебе плохо? Что случилось? – пытается осмотреть меня.

– Ничего, голова закружилась и очень хочу домой.

И как можно скорее, подальше от твоего сынка, но конечно этих слов не добавила.

– Девочка моя, понимаю, но я не могу сейчас уехать, только вот обговаривать собираемся цену построек. Потерпи.

На улицу выходит Максим, говоря,

–Отец, вижу, тут я не нужен, поеду домой.

– Макс, отвези Наталью, ей не хорошо, устала.

Я даже не успела возразить, как оказалась посаженной на заднее сиденье чёрного бмв Станиславом Николаевичем, со словами:

– Буду поздно, не жди меня, ложись спать.

Вот и всё! Ушел! Даже не спросил, а хочу ли я ехать с другим? Возможно, Макс был прав, я действительно нужна была только для сопровождения, и моя работа выполнена. По дороге домой Макс, конечно, не выдержал от сарказма в мою сторону:

– Можешь снимать нимб святости, тут некому играть роль.

Молчу, пусть болтает, не хочу отвечать. Если игнорировать, возможно, ему надоест?

– Ты так легко его оставляешь там с одинокими женщинами? Наверное, ты не знаешь, но в основном после таких вечеров каждый разъезжается с какой-нибудь красоткой. И мой отец, поверь, не был святошей.

Упорно молчу, хотя теперь вспоминаю те жадные взгляды женщин на моего супруга, а ведь никто не знал, что я его жена. И сейчас он один, что же теперь думать? Неужели у богатых так всё устроено? За такими мыслями, не замечаю, как въезжаем во двор нашего дома, выхожу и просто залетаю в холл, думая обрести покой, но ошибаюсь. Макс по пятам следует за мной. Как его выпроводить? Он ведь сын и в доме отца имеет право быть!

– Не нальешь водички, мамочка?

– У нас самообслуживание. – сажусь в кресло в зале.

– А как же милая покорность и прислужливость во всём?

– Это распространяется только на Станислава Николаевича.

– Понятно, кто платит, тот и заказывает актеров?

С этими словами он налил себе из бара, по-моему, коньяк, не понятно по цвету какая жидкость именно.

– Выпьешь? Глядишь, осмелеешь как в прошлый раз, и вскроется твоя сущность.

– Максим, ты хочешь унизить меня? Оскорбить? Обидеть? Хочу разочаровать тебя, я жила почти пять лет в аду, который тебе и не снился. Меня унижали, как только могли, поэтому твои мелкие подколы и унижения ничто для меня! – встаю и серьезно говорю в лицо ему,– У меня только недавно появилось желание жить, надежда на счастье, которое тебе у меня не отнять!

С этими словами я ухожу к себе, закрываю дверь спальни на ключ. Слышу через открытый балкон, как через минут пять уезжает Максим. Теперь можно расслабиться, ждать Станислава Николаевича и выпытать все меня интересующие вопросы на счет вечера. Но как же горьки были мои ожидания! Ближе к утру я уснула, а будильник на восемь настойчиво требовал подъема. Мигом сбегаю вниз, где на кухне хозяйничает Светлана Ивановна, но его нет… И самое страшное было осознание того, что и не было. Как я не стараюсь выкинуть из головы эти ужасные мысли, но слова Макса постоянно крутятся в голове, больно отдавая в груди. Неужели вот такая жизнь теперь будет у меня, второго плана? Наташа, где твоя гордость? Почему позволяешь не считаться с твоими чувствами, оставлять себя, как ненужную вещь? Всё, решено, уеду домой. Точнее к родителям, я уже там полгода не появлялась. Принимаю душ и оставляю в ванне на раковине дорогое обручальное кольцо. Быстро скидываю все вещи в дорожную сумку, беру ключи, и, ничего не говоря Светлане Ивановне, выезжаю. Поставив телефон на беззвучный режим, и одев солнечные очки, мчусь в своё прошлое. Так и чувствую в себе этот бунтарский дух, протест этим отношениям, не свойственным мне.

Расстояние почти двести километров, которое далось мне легко. Наверное, это адреналин добавил сил. На работе меня очень сильно удивили, сказав, что выслали по требованию высшего начальства мою трудовую на требуемый адрес. Всё ясно, это дело рук Станислава Николаевича, который не желал моего здесь появления. Ну и пусть, трудовую можно завести и новую. Прежде чем появиться дома у родителей, прошлась по магазинам, купив продукты и всякие лакомства. Чего и стоило ожидать, так этот бурных расспросов и осуждений на счет машины. Честно признаюсь, что она не моя и дана на время, просто молчу и не уточняю кем.

После пятиминутного рассматривания меня с головы до ног, мама сделала заключение – вид мой стал намного лучше. Так как я последние годы с ними старалась ни чем личным не делиться, то быстро перевела с допроса про меня на их жизнь и родственников, делая вид, что меня это интересует. Уже спустя час я понимаю, что тут долго жить не смогу. Душит эта атмосфера прошлого, всё вроде бы новое и ремонт и мебель, но дух, манера жизни, люди – всё старое. Не могу ни о чём думать, все картинки прошлого почти ежеминутно всплывают перед глазами. Даже дышать стало тяжело. Поэтому к вечеру в сумерки решаю выйти, пройтись по поселку. Всё тот же лесок, всё тот же парк, только молодежь другая, да и магазины новые. Сама не понимаю как, но ноги привели меня привычным маршрутом к садику. Вот тут я не могу находиться – это точно. Бежать! Бежать и совсем в другую сторону, в другой город, а лучше в другую страну, где все обычаи и традиции с людьми никогда не напомнят мне о пройденной жизни. Наверное, от бега, закружилась голова, только добежав до дома, понимаю, что устала. Чуть дальше нашего дома в темноте стоит машина, с подозрительно знакомым силуэтом. Быстро зайдя в дом, понимаю, что зря приехала домой. В зале за чашечкой чая с тортом сидели родители и Станислав Николаевич, а в вазе стоит шикарный букет красных роз, явно предназначенный моей матери.

Вижу, что знакомство удалось, или все делают вид, что им весело. Не даю возможности на меня накинуться с расспросами никому, быстро ухожу в свою старую комнату. Эмоции бьют через край, зачем он здесь, чего добивается? А главное, почему так быстро приехал? Он минимум должен выспаться, прежде чем отправиться так далеко. Но не успеваю размыслить и привести свои чувства в норму, так как явно довольная вошла мама. Вначале сокрушаясь на меня, за сокрытие моего замужества.

– Я понимаю, что у вас страсть и так далее, но могла бы хоть написать, что замужем. Мы бы не возражали, это тебе жить, даже если он и старше на двадцать лет.

бред пришлось слушать минут пятнадцать, если не больше. О том какая я счастливая, что вырвалась из нашего уровня жизни в более высокий, что если буду умнее, то смогу встать на ноги и быть независимой. Неужели они так и не поняли, что меня это совсем не волнует, что моя жизнь пуста? И деньги с карьерой не могут ее восстановить? Но понимаю, что бесполезно это объяснять, меня не слышат или не хотят слышать. Почему я чувствую себя чужой, не могу даже выплакаться в этих стенах? Не желаю слушать больше хвалебной оды о моем новой муже. Ухожу в душ. Позже слышу, что на улице включили музыку, вынесли стол и даже пришли родственники, видимо, начинаются летние посиделки у костра с шашлыком. Теперь, пока мне не перемоют все косточки, не уйдут. А судя по громким возгласам удивления тети Вали, мне так просто отсюда не уехать. Одеваю лосины с футболкой, завязываю хвост и не спеша выхожу во двор. Как обычно, я становлюсь центром внимания, только уже шестерых людей. Станислав Николаевич готовил шашлык вместе с моим отцом и дядей, которые жадно ловили все его слова, толи боялись, толи действительно было интересно. Я же успевала только отвечать на вопросы тетушек – да или нет. Даже когда принесли шашлык, их болтовня не прекращалась. Вот правда говорят, что женщин вместе собирать нельзя. Стараюсь не смотреть на Станислава Николаевича, который сел напротив меня. Его постоянно о чем-то спрашивают, наливают домашней настоечки, которую он так ловко хвалил, что мой отец, казалось, решил выпускать ее на продажу. По-правде сказать, мне тут было почему-то не страшен гнев Станислава Николаевича. Даже абсолютно всё равно, какая-то апатия у меня в этих местах, нет эмоций, пустота. Ни гнева, ни страха, ни жалости и сострадания – ничего. Даже жутко. Может, у меня на самом деле отмирают эмоции? От этих мыслей меня отвлекают слова Станислава Николаевича, хвалившего мою мать за то, что научила так вкусно меня готовить, поддерживать дом в чистоте. Да, признаюсь, он ловко обвел моих родственников своими хвалебными речами. Как они ловили его взгляд и пытались ему угодить, просто смешно. Настоящий профессионал: умеет войти в доверие людям и расположить всех к себе положительно. На его фоне я казалось неблагодарной и вечно ноющей серой мышью. Он так мило приглашал в гости и рассказывал о том, что его жена не будет работать, даже трудовая уже моя забрана, так как достаточно средств он зарабатывает. Все соглашаются и радуются за мою жизнь. Смешно, как смешно, они радуются, а меня спросили, я радуюсь? Мне комфортно? Такое ощущение, что все знают как мне лучше, как будто у меня нет своего мнения и нет мыслей вообще. бред я уже не могу слушать и ухожу. В летней ночной темноте, а тут знаю все, я без проблем брожу по поселку. От долгой ходьбы ноги устали, пятки так больно гудят, что пришлось сесть в парке на лавочку. Наверное, уже около часа ночи, так как фонари не горят, молодежи почти нет. Надоедливые комары не дают мне отдохнуть, приходиться продолжить путь. Телефон остался в машине, жаль, а то бы поболтала с Ольгой. Она подсказала бы выход. По дороге домой сталкиваюсь со старой знакомой семейной парой, которые тихо шли с коляской. Рассказали мне, что от духоты малыш дома не спит, решили пройтись. Попыталась улыбнуться, но слушать их расспросы: где я сейчас и как живу, не смогла. Наверное, обидела резким словом: «Пока», но мне все равно. Бегу – бегу, даже закололо в боку, и от этой боли на глазах появились слезы. У ворот дома попадаю в мощные руки Станислава Николаевича, который удивленно спросил меня:

– Слезы? Что случилось?

Понимаю, что он переживает и явно не собирается ругать меня, поэтому с тяжелой отдышкой, отвечаю:

– От бега закололо в боку.

Не могу смотреть ему в глаза, не здесь это точно.

– Поехали домой.

И всё, эти тихие слова и столько в них было мягкости в данный момент, и так кстати, потому что меня вся эта обстановка душила, что я покорно киваю головой. Позже, уже сидя на заднем сидении в своей машине, так как за рулем был Станислав Николаевич, а он приехал с водителем, вспоминаю удивленные протесты родных, чтобы мы остались хотя бы до утра. Но, кажется, Станислав Николаевич видел, как мне было неуютно, или сам испытывал тоже самое, но мягко отказался и увез меня. Всю дорогу мы не разговаривали, только однажды он проговорил:

– Твоя подруга Ольга звонила, искала тебя. Её совет был в том, что бы я поскорее тебя забрал от родителей.

Милая и заботливая, понимающая меня Оля. С такими мыслями засыпаю, а просыпаюсь уже у дома, когда рассвело. Сонно плетусь ранним утром уже шестнадцатого числа в спальню. Понимаю, что нужно принять душ, но сил нет и желания тоже, поэтому плюхаюсь в одежде на не расправленную кровать и засыпаю в спасительном сне.