Текст книги "Хранители Новорики. Пробуждение"
Автор книги: Наталья Матренина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Наталья Матренина
Хранители Новорики. Пробуждение
Посвящается тем, кто видит в своей жизни не только бесцельное существование.
Умейте ценить вечность! Она дана каждому…
В мире, помимо людей, много монстров и много святых. Кто они? Как попадают на Землю?
Путешествие в Новорику дает разгадки на эти вопросы. Но всем ли дозволено перемещаться в параллельный мир прекрасных и загадочных Нов?
Пролог
1943 год. Антарктида, Новый Швабеленд.
Бункер научного центра СС «Аненербе»
По коридору шли двое в белых халатах:
– Слушай, эта «Земля Королевы Мод» наскучила мне до чертиков, такие сны снятся… Опыты… Может, зря мы полезли в недра Земли, в этот холод? – один неожиданно остановился, устремив невидящий взгляд в стену, над головой собеседника. – Я бы сейчас сидел в Вайшенфельде, занимался наукой и жил спокойно.
Мужчина начал неосознанно потирать пальцы правой руки друг о друга. Второй, услышав такое, тоже приостановился.
– «Спокойно», Ганс, было тогда, когда ты под стол пешком ходил. Раз удостоился чести служить в «Аненербе», будь любезен… Кстати, ты же недавно вернулся, это я тут безвылазно. Как оно там, в замке Вевельсбурга [1]1
Штаб-квартира «Аненербе»
[Закрыть]? Был в «Зале Грааля»?
Ганс словно не слышал вопроса, не отводя взгляда со стены, он сжал пальцы в кулак, а затем будто очнувшись, затараторил:
– Да был. Он огромный, под куполом, с уймой окон, сорок восемь, кажется… Но мы там не задерживались, зал предназначен для религиозных медитаций самого рейхсфюрера и людей, приближённых к власти. Знаешь Рихард, какая там аура! А энергетика!..
– О чем ты, я даже не вполне понимаю, что ты подразумеваешь под «аурой», – они рассмеялись, – вот если бы ты спросил меня про имплозивные ядерные заряды или атомную бомбу, я бы еще мог поддержать разговор, да и то, в строго засекреченной форме!
– Эта командировка, конечно, для меня много значила. Сам Гиммлер посещал наши занятия: эпос «Эдда», трактовка рун, криптограммы. Часто поднимался вопрос об Атлантиде…
– Хельголанд [2]2
«das heilige Land» – «святая земля»
[Закрыть]? – Рихард с сомнением посмотрел на Ганса.
– Да, именно, Хельголанд, откуда ты знаешь? Ведь именно у нас в институте было придумано название острову. Для остального мира, это просто Атлантида.
– Ну, я ведь тоже проходил курс лекций в «вашем институте», чего ты удивляешься! А еще представляешь, я даже знаю концепции идеологии придающей германским «началам» независимый окрас, это и «позволяет мне ощущать свою исключительность»… Так чертовски приятно не быть «обязанным Аврааму»!..
Разговор прервал гомерический хохот собеседников. Первым в себя пришел Рихард.
– Только не понимаю, зачем манипулировать человеческим сознанием? Зачем все эти генетические опыты? Какого «сверхчеловека» они хотят создать? – внезапно Рихард заметно помрачнел.
Ганс тоже стал серьезным:
– А ты читал Вирта [3]3
Имеется ввиду работа Германа Вирта «Происхождение человечества»
[Закрыть]?
Собеседник согласно кивнул, продолжая внимательно слушать.
– Тогда ты знаешь, что у истоков человечества стоят две проторасы: «нордическая», являющаяся духовной расой с Севера, и пришельцы с южного континента Гондвана, охваченные низменными инстинктами – «раса Юга». Ты понимаешь: есть мы, и есть они. Но что-то среднее между нами, тоже имеет место быть… Именно это было причиной деструктивных процессов в обществе «гиперборейцев» [4]4
Нордическая раса
[Закрыть], расовое смешение с бессловесными и примитивными звероподобными существами. Почему бы тогда не поднять то, что «получилось», на ступень выше, ближе к нам…
– А как же остальные? Они, что не имеют права на существование? – Рихард метнул на Ганса раздраженный взгляд.
– Ты же знаешь, что зверь – это особый вид существ, который противопоставляется человеку. Это «анти-человек». Отсюда «расовая гигиена», – Ганс пожал плечами. Ему казалось, что здесь все предельно просто для понимания, никакой другой правды он не видел.
– Этим ты хочешь объяснить опыты на людях в Дахау, Освенциме, Равенсбрюке, Бухенвальде… – Рихард рассержено буравил взглядом собеседника.
– Чего ты на меня накинулся? Я что, сам лично провожу чистку?
– Извини, не понимаю, как можно таким заниматься… – лицо Рихарда болезненно скривилось. Прошлой осенью, он случайно попал в одну из таких лабораторий, по изучению «бросового материала», после чего понял, что его психика и желудок гораздо слабее, чем казалось.
– Я бы тоже сам не стал… – Ганс задумался и добавил, – надеюсь… Мой удел паранормальные явления, мистика… Да… Наш Вурст [5]5
Профессор, специалист по древним культовым текстам, по приказу Гиммлера, создал отрасль в Аненербе по изучению «сверхъестественного».
[Закрыть]просто гений. Если б не он, много чего так и кануло бы в лету. Чаша святого Грааля, легендарная Шамбала, Атлантида…
Тут его понесло, ступив на любимую тему, Ганс забыл обо всем:
– Как раз сейчас разрабатывается теория, что Хельголанд, находилась на севере Атлантического океана, между Европой и Америкой, – примерно там, где разошлись между собой Канада и Скандинавия. Следы этой древнейшей цивилизации Вирт находил в Норвегии и Швеции, в Ирландии, в Нижней Саксонии, особенно – в торфяных болотах по нижнему течению реки Везер и вокруг Бремена. Все это, было бы невозможно, без таких, как я – читающих невидимое и ощущающих неосязаемое… Ты ведь понимаешь ради чего все это?.. – в глазах друга, Ганс искал понимания.
– Ради колечка? – Рихард усмехнувшись, указал на кольцо «Мертвая голова» [6]6
Кольцо «Мертвая голова» представляло собой массивный кусок серебра в виде венка из дубовых листьев, в который было погружено изображение мертвой головы и рун. Заготовки для колец производились методом литья, после чего каждое кольцо вручную отделывалось уполномоченными на это ювелирами из мюнхенской фирмы Отто Гара. На внутренней стороне кольца находилась изящная гравированная надпись «S. lb» («Seinem lieben» – «моему дорогому»), фамилия владельца, дата вручения и факсимильная подпись Гиммлера.
[Закрыть]с руническими символами, на пальце собеседника. Внутри СС оно считалось одной из высших наград за преданную службу, личные достижения, любовь к фюреру и веру в идеалы нацизма.
Ганс крепко сжал руку с кольцом в кулак и спрятал ее в карман белого халата.
– Нет Рихард, ничего ты не понимаешь. Колечко мне досталось за обнаружение человека-зверя. Слышал про вампиров?.. Кстати, недавно привезли экземплярчик. Натуральный псих на первый взгляд, но обладает такой способностью к внушению – первоклассный гипноз в сравнение не идет. К тому же, раз в неделю, он просто взрывается и начинает требовать крови. Сила его настолько велика, что ментальная защита, поставленная нам профессором, трещит по швам рядом с ним.
– И что, приносите ему?
– Что приносим? – не понял Ганс.
– Ну, кровь… приносите?.. – переспросил Рихард.
– Приходится, иначе у него начинается ломка, просто дохнет на глазах, – мужчина отвернулся, не в силах встретиться взглядом с собеседником.
– А берете где? – не унимался второй.
– Что у нас, пленных мало… Недавно на субмарине еще десять человек привезли, сдают кровь, как доноры. А вчера, представь, этот упырь потребовал свежей, «не сцеженной». Привели к нему подопытного, так он его за три минуты осушил… Всего, представляешь?!
Ученые не договорили. Неожиданно дрогнула земля, раздались крики, затем все быстро успокоилось, словно ничего и не было.
– Это у меня на уровне. Пойду, посмотрю, что там, – Рихард развернулся к подъемнику и вошел в кабину.
– Иди… Может мне с тобой?
– Разберусь, – бросил мужчина.
Створки подъемника скрыли его, и стальная коробка быстро спустилась на нижний уровень бункера, отведенный физикам-ядерщикам.
Оглядевшись, Рихард направился к двери собственной лаборатории, где по последним разработкам создавали лазерную установку.
Не всегда испытания проходили успешно…
Кодовый замок на двери был отключен, но то, что ученый увидел, войдя в помещение, поразило его еще больше.
От лаборатории почти ничего не осталось. Повсюду был хаос. Бумаги вместе с обломками стены валялись в общей куче на полу. Непонятно откуда валил дым. Лаборанты судорожно носились, пытаясь что-то исправить, но было поздно.
Опытный образец уж тлел прямо в центре лаборатории.
Взгляд Рихарда остановился на искореженной обшивке базы рядом с аппаратом… Стена была полностью разрушена мощным лучом, но это было не все, прямо в ледяном сколе, что-то сверкало.
– Герр Кребс, – подбежал Альберт, рыжеволосый, чумазый парнишка, лет двадцати пяти, главный лаборант Рихарда.
– Мы проводили стандартные манипуляции с прибором, ничего не меняли… – он запнулся. – Когда первая фаза была пройдена… лазер вышел из-под контроля, сам определил цель и пробил стену. А теперь вот…
Парень ошеломленно показывал на нишу в стене. Там, метрах в трех, лазерный луч наткнулся на что-то непреодолимое. Рихард подошел к проему, и взгляд остановился на блестящей, идеально ровной пластине из желтого металла. Такого сплава он никогда не видел. Плиту лазер даже не задел, она находилась в прекрасном состоянии. Ученый присмотрелся: на поверхности были высечены иероглифы, значение которых, «естественно», было скрыто для непосвященных.
– Что с прибором? – развернувшись к Альберту, спросил Рихард.
– Уничтожен. Когда лазер наткнулся на ЭТО, – лаборант указал на плиту, – он просто потух и задымился…
– Надо сообщить руководству, и позови кого-нибудь из этих… – Рихард поводил рукой в воздухе, не в состоянии определиться с понятием, – Парапсихологов… А лучше, Ганса. Надо расшифровать, что здесь написано. Займись этим… Остальные, осмотрите прибор, мне нужен отчет о повреждениях.
Рихард был ученым, а все они скептики, которых трудно удивить, но эта плита просто не поддавалась объяснению. Здесь в Антарктиде, под толщей льда, плита из неизвестного металла…
Не могли же это оставить люди?.. или могли…
* * *
В лаборатории появился Ганс, он явно был не в духе. На лице проступали красные пятна, такое всегда происходило, когда он сильно волновался.
– Слушай, помнишь, я тебе про упыря рассказывал? – начал он с порога, – прихожу сейчас в лабораторию, а тот вообще с ума сошел. На стену лезет, орет что-то на языке… даже похожего не слышал никогда. Глаза навыкате, клыки торчат… А ведь кормили недавно…
– Ты у нас посмотри, что происходит… – Рихард подвел его к поврежденной стене. – Можешь что-нибудь сказать про это?…
Ганс подошел ближе и провел рукой по поверхности, но через секунду, словно ошпаренный, отскочил от плиты. Его глаза округлились, губы беззвучно задвигались, пытаясь что-то воспроизвести. Наконец, заикаясь, он вымолвил побелевшими губами:
– Это не люди ставили, Рихард… и не для нас стоит. Чувствую, что мой вампир, именно на плиту эту так реагирует. Энергетика у них схожа, он ее чувствует и боится…
– Что же это? Может… инопланетяне?.. – Рихард сам не верил, что произнес это вслух.
– Не знаю, защита сильная, не понять что это, но энергия, как лава из вулкана… Тут на руны похоже… Не пойму что здесь… «Врата»… не знаю куда… Но это запрет. Как клеймо – «нельзя входить». Дальше вообще ничего не понять. Такого я раньше не видел, Рихард…
Ганс был в замешательстве, он даже представить не мог себе такого мощного источника энергии. Его биополе заряжалось до отказа, и тут же энергия выходила, начиная поступать снова…
Это было похоже на чистку, негативные эмоции исчезали, замутненный нацистскими убеждениями разум, начал проясняться. Стало абсолютно понятно, что он жил не своей жизнью, а навязанной ему, государством, руководством. Он даже, сказать по правде, никогда не считал себя представителем арийской расы. Все вдруг стало на свои места.
Захотелось обычной человеческой жизни, на поверхности Земли, а не в этих катакомбах, где он жил уже два года. Хотелось семьи, детей, нормальной работы. А сейчас, все окутано тьмой. Его жизнь – ад, и он методично создает его для других. Он уже привык, что пленные – не люди, просто подопытные кролики. Один не выдерживал штурма психики, взлома сознания, приводили другого и так без конца…
Рихард застыл, наблюдая за парапсихологом. Он видел, как меняется лицо Ганса, и сильно испугавшись внутренних последствий таких внешний проявлений, схватил друга за плечи и оттащил его в сторону от плиты. Глаза у того были просто бешеные, зрачки расширились, руки дрожали, лицо не просто бледное – начисто лишенное всех признаков жизни.
– Говори, не молчи! – Рихард тряс коллегу изо всех сил, но попытки расшевелить друга были тщетны.
Тут из коридора послышался топот десятка ног. В лабораторию вошел обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтнер – он часто посещал Новый Швабеленд с проверками.
– Что здесь происходит? Я требую отчета, – обергруппенфюрер осмотрел повреждения, и холодным взглядом обвел окружающих, выискивая ответственного.
Свита, вошедшая за ним в лабораторию, зашумела. Все искали глазами Рихарда Кребса.
– Обергруппенфюрер Кальтнер, – Рихард обошел Ганса и доложил по форме, – проходило испытание лазерного орудия, оно вышло из строя и пробило обшивку базы. В дыре, оставленной прибором, мы нашли плиту, и сейчас ее исследуют специалисты, – он кивнул на Ганса, который уже начал приходить в себя.
– Это специалист? – Кальтнер раздраженно кивнул в сторону ошалевшего, взъерошенного Ганса.
Ученый действительно выглядел словно помешанный. Увидев обергруппенфюрера, Ганс будто очнулся, его глаза тут же налились кровью, как у разъяренного быка. Он медленно встал и пошел прямо на Кальтнера…
– Что? Власти захотелось, нацисты проклятые! – Ганс не обращал внимания на буравящие его взгляды коллег, – Не будет вам засилья арийской расы на Земле! Не будет мирового господства «нашего всесильного» фюрера. Девятого мая, тысяча девятьсот сорок пятого года, мир будет отмечать салютами победу над фашистскими оккупантами, над рейхстагом будет развеваться советский флаг. Мир задышит полной грудью! Господин Адольф трусливо сбежит на подводной лодке в Аргентину, и будет доживать свою жалкую жизнь тише воды, пугаясь каждого шороха… Верхушку власти, руководителей «Аненербе» на Нюрнбергском процессе приговорят к смерти! За геноцид, за фашизм, за все, что натворили…
Он шел напролом. Слова лились потоком, и все стояли в оцепенении, обдумывая сказанное. Когда Ганс выхватил револьвер, никто кроме Рихарда даже среагировать не успел. Кребс толкнул друга, и выстрел ушел в потолок, прямо над головой обергруппенфюрера. Охрана, тут же пришла в себя – один из офицеров, точным выстрелом угодил в сердце Ганса, и еще несколько пуль впились в тело, пока он падал.
– Нет! – Рихард подхватил друга, – Это плита! Все началось после того, как Ганс ее коснулся!
– Плита, говоришь?.. – обергруппенфюрер подошел ближе к сверкающей поверхности, – Что ж, если она смогла деморализовать такого убежденного, преданного своему фюреру нациста… Может, она способна произвести обратный эффект, на наших противников? Это было бы очень кстати в нашей благородной миссии…
– Изучить ее досконально, обо всем сообщать мне лично. Я скоро отплываю, Гиммлер должен знать о ней. Да, чуть не забыл, – Кальтнер кивнул на мертвого Ганса, – он там что-то говорил про девятое мая, Аргентину… Никто ничего не слышал, ясно! Победа будет за нами!
…И снимите с него кольцо, он не достоин «Мертвой головы».
* * *
Прошло несколько часов после смерти Ганса, Рихард чувствовал себя ужасно подавленным, он потерял друга и был виновен в этом. Хотя… что он мог сделать в той ситуации…
…И плита… сюда словно тянуло…
Рихард не был экстрасенсом, но даже он ощущал исходившие волны энергии. Куда же ведут эти «Врата»? Может, это всего лишь сияющий кусок металла?..
Но что же он мог внушить Гансу, и подвигнуть на такое? Неужели все, что друг кричал в припадке – правда? Они проиграют в войне, и все чем занимается «Аненербе», что делает лично он – пустое… Это людям не нужно?..
Внезапно плита загудела на низкой частоте, приобрела голубоватый оттенок и засветилась. Высеченные на поверхности письмена, начали меняться местами, словно кубики в детской игре. Края плиты, осыпаясь, постепенно теряли свои очертания. Развеваясь золотой пылью, миллиардами атомов, плита медленно приобретала человеческие очертания.
В один момент произошло две вещи: плита с хлопком обрела прежнюю, прямоугольную форму и перед Рихардом, возникла девушка неземной красоты. Ее длинные белоснежные волосы струились по плечам и каскадом спадали до тонкой талии. А глаза были такого яркого, чистого зеленого оттенка – Рихард даже представить не мог, что такие существуют… И странный отблеск на щеке…
…Это татуировка! Серебряная татуировка из рун, как на плите. Девушка прошла вперед. Ее белое, с серебряной вышивкой платье, издавало звуки похожие на шелест листвы от дуновения ветра. Рихарда передернуло.
– Люди, люди… – произнесла девушка осматриваясь, ее голос звучал мелодично, спокойно, без тени эмоции, – Ты боишься… Не стоит, я не причиню тебе вреда, покинь хранилище Врат. И помни, у тебя другой путь. Найдешь его – будешь счастлив. Ищи… ибо кто ищет, всегда находит.
– Я пошел?.. – Рихард пятясь, вышел из лаборатории.
Пройдя несколько шагов, он обернулся, чтобы убедиться в реальности происходящего. Но ученого ослепила яркая вспышка, а когда Рихард вновь обрел возможность различать предметы, он никого не увидел, и плита тоже исчезла.
Россия.
Май 2009 год
Самолет заходил на посадку. Но я, не смотря на свою паническую боязнь движущегося транспорта, больше всего не хотела покидать кресло этого авиалайнера…
Глава 1. Это сон?
Полёт.
Лето медленно, но верно вступало в свои права. Ненавистной жары было не миновать. Но температурная атака меркла в сравнении с тем, что меня ждало…
Сегодня, я получила приглашение на другой конец света, в Австралию. Моя любимая подружка Ленка, настоятельно просила прибыть как можно скорее на крестины ее сына Ванечки, поскольку сие торжество не терпело отлагательств.
Будучи еще студенткой, и моей одногруппницей, она удачно вышла замуж за Женьку – подающего большие надежды боксера, и, получив диплом, уехала с ним на «зеленый континент», к кенгуру.
Я никогда не была заграницей, но все же, на эту поездку мне было крайне сложно решиться. Не смотря на дикое желание сорваться с места, руки дрожали, укладывая вещи в дорожный чемодан.
Дело в том, что почти три месяца назад, я попала в аварию. Машина разбилась вдребезги, водитель погиб на месте, мне же, по воле случая, досталась царапина на лбу и ужасающей силы фобия. С того времени любое путешествие, вызывало у меня катастрофическую панику.
Причем метаморфоза начинала происходить, как только я опускалась на сиденье и заканчивалась, когда выходила из машины. Меня преследовало полуобморочное состояние, и оцепенение не покидало до пункта назначения.
Аномальный токсикоз на транспорт!
Хотя… может, это было просто напоминанием, что моя жизнь должна была прерваться тогда, а продолжается вопреки всему, непонятно за чей счет? Словно, кто-то сделал поистине царский подарок, защитив меня от смерти, и постоянно об этом напоминает…
Поэтому, получив приглашение в Австралию, не знаю, больше я обрадовалась или испугалась. В конце концов, посоветовавшись с мамой, мы решили: такой шанс упускать нельзя. Кто знает, когда еще представится возможность повидаться с подругой?
И вот, спустя несколько часов, наевшись успокоительного, и включив свой ноутбук, я сижу пристегнутая в кресле самолета, уже до Сиднея – мне остался последний рывок. Как я добралась сюда? Сама не знаю – на автопилоте… Но оказавшись в самолете, я поняла, что этот коварный автоматический помощник бессовестно меня подставил, скрывшись в неизвестном направлении.
Все началось со слабости в руках, плавно перебравшуюся леденящим холодом в живот. Сердце, бросилось в забег с невероятной скоростью. Если такой пульс сейчас, то, что ждет меня дальше?..
Я попробовала внушить себе, что это не самолет вовсе, что я сижу дома на собственном диване. Уткнувшись в экран ноутбука, хотелось поверить, что, получается, контролировать безудержный страх. Но в висках по-прежнему пульсировала кровь, наверняка решившая пробиться наружу, с такой силой она ударяла в стенки артерий.
Со всех сторон доносились голоса стюардесс, рассаживавших пассажиров. Внезапно, я ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Я медленно развернулась к проходу и подняла глаза…
…Кожаные ботинки, светлые брюки, тонкий блейзер и бесподобно красивые серые глаза. Какое сильное странное ощущение… словно это уже было… Задержав дыхание, я не шевелилась. Сердце на мгновение замерло, а затем продолжило стучать так, что казалось, все вокруг слышат его бешеный галоп.
– Это Ваше место? – вкрадчивый голос, подоспевшей стюардессы, обращался к стоящему рядом мужчине.
– Да, – ответил обладатель неповторимого взгляда.
Мне пришлось отвести глаза, иначе, со стороны это выглядело бы просто глупо. Но бешеное любопытство заставило меня вновь украдкой взглянуть на соседа.
Короткие, русые волосы, небрежно зачесанные назад, резко очерченные скулы, чувственные, красивые губы, густые брови, добрые глаза…
– Присаживайтесь, – голос стюардессы был до отвращения приторен, она явно оценила то, от чего я тоже не могла отвести глаз, – пристегнитесь, пожалуйста, мы скоро взлетаем…
Девушке не хотелось уходить, но она была на работе. А я нет! Нехотя она двинулась дальше, рассаживать остальных пассажиров, всего лишь изредка оглядываясь.
Опустив глаза в ноутбук, я даже не глянула на экран. Боковое зрение у меня всегда было на высоте, какое счастье, что можно смотреть на него, не показывая своей явной заинтересованности. Положив кейс на полку, он уселся в соседнее кресло. Я поерзала на месте, и закрыв глаза, попыталась успокоиться.
Движение?! Мои глаза распахнулись, боясь упустить что-то важное, но это всего лишь сосед закатал рукава блейзера до локтя и заодно взглянул на часы.
– Пора… – мягкий, успокаивающий тембр его голоса, вызвал необъяснимое странное волнение, я вздрогнула, – боитесь летать?
«Спасибо, что напомнил»!
Не ответив вслух, я подняла глаза, уставившись взглядом, в кресло перед собой. Страх накатил новой удушливой волной, когда самолет начал движение. Меня прошиб холодный пот. Рука дрожа, сдавила правый висок, я уже переставала себя контролировать. Вторая ладонь крепко вцепилась в ноутбук, отчего костяшки пальцев, напряженной руки, побелели. Сердце отчаянно забилось, забыв о «недостижимости» нового рекорда скорости пульса. Черт бы подрал эту фобию! Почему именно сейчас?!
– Все будет хорошо… – голос соседа звучал спокойно и обнадеживающе.
Мужчина легонько тронул мою руку, сжимавшую висок, и по телу пробежала волна спокойствия, словно мне внутривенно ввели снотворное…
– Я Александр.
– Наташа… – не ожидая того сама, я встретилась с ним взглядом.
Глаза были еще прекраснее, чем мне показалось минуту назад. Темный контур радужки, вокруг серых зрачков, придавал выразительности и яркости, их необычно светлому оттенку, а густые ресницы подчеркивали трогательное очарование взгляда.
На вид Саше было лет двадцать семь. Высокий, подтянутый с широкими плечами, свежей, чистой кожей, правильными чертами лица… И глаза…
Я опять встретилась с ним взглядом.
– Все будет хорошо… – повторил он и добавил, шире улыбнувшись, – Наташа.
Мое имя он произнес нараспев с особой интонацией, и мне почудился едва уловимый акцент. Я отвела глаза, чтобы прийти в себя и вздохнула. Вместе с кислородом кровь погнала по венам призрачную надежду на удачное приземление. Но тут снотворное принялось неумолимо пытаться сомкнуть мои глаза. Я медленно моргнула, и веки замерли не в силах подняться, погрузив меня в уютную темноту. Воздух стал вязким и тяжелым. Внутри разливалось спокойствие и усталость, которые объединившись, сделали тело слабым и безвольным.
Обидно, сейчас приятнее было бы пообщаться с Александром, но сознание уже погрузилось в спасительную отрешенность…
* * *
Сквозь сон, стало слышно, как стюардесса просит пристегнуть ремни. Открыв глаза, я поняла, что «возлегаю» на Сашиной груди, а его рука покоится на моем плече. Сердце бешено забилось. Не поднимая глаза, я с неохотой вернулась к себе в кресло.
– Извините… – выдавила я.
«Господи, сколько же я проспала?!»
В следующий раз буду внимательнее с дозой снотворного, а то, когда-нибудь, вообще не проснусь… Я так бездарно провела часы полета! Надо же было все проспать!
– «Извините» за что? – его лицо озарила чудесная, озорная улыбка, отчего внутри зашевелилась каждая клеточка, – Мне было приятно, послужить подушкой, такой очаровательной девушке…
В Сашиных глазах плясали бесята, его рука потянулась к моему лицу, и, поймав выбившийся из прически локон, заправила за ухо. Машинально я пригладила волосы и случайно коснулась его руки, которую он не спешил убирать. Не знаю, откуда взялся электрический разряд такой силы, но если бы импульс замерили, меня уже не ждали среди живых. Искры разбежались по всему телу. Рука замерла в воздухе, отказываясь шевелиться. Словно почувствовав это, Саша нежно обхватил мое запястье, и, потянув его вниз, мягко уложил на подлокотник.
– Ты прекрасно выглядишь, не волнуйся, – в голосе не было ни тени усмешки.
– Спасибо… – выдавила я, и запнувшись, добавила, – ты тоже!
Саша рассмеялся, наверное, достаточно громко, потому что некоторые пассажиры, заинтересованно обернулись.
– Уверяю, ты лучше, – он все еще улыбался.
Самолет уже приземлился. Пассажиры потянулись к трапу, а мне больше всего на свете не хотелось вставать из этого кресла, но пришлось.
– Больше не будешь бояться летать? – спросил Саша, собираясь на выход, – Я же говорил, что все будет хорошо.
– Да уж… Самолет не рассыпался, пока я спала, – мне очень хотелось, что бы он спросил телефон или узнал, где меня можно найти. Но Саша всего лишь улыбнулся на прощанье, и поцеловав мне руку, потерялся в толпе.
Вот и зал аэропорта.
«Я жива!»
– Натаха!!! – услышала я крик Лены, и оглянувшись увидела, что мой любимый «боевой танк» прет напролом через людскую массу, сокращая расстояние между нами.
Встреча
– Ты, знаешь, что Сидней более чем в пять раз превосходит площадь Москвы? – в машине подруга не замолкала ни на секунду. – Сходим с тобой в наш оперный театр, помнишь, я тебе открытку присылала?
– Помню, но я не люблю оперу…
– Какая разница, театр находится в таком здании, это просто шедевр архитектуры! Можем просто постоять у входа, – она усмехнулась. – Кстати, мы сейчас проезжаем мост через Сиднейскую бухту, тебе нравится?..
Я кивнула. От самого аэропорта меня преследовало странное, необъяснимое ощущение, словно я упустила нечто важное… Раньше у меня никогда не было подобного.
Я ехала в машине, слушала трескотню подруги и страдала, не знаю от чего, совсем забыв, что невероятно, про свою фобию транспорта…
Через пару часов мы наконец-то добрались до дома, где жила Ленка. Район был полон цветов и деревьев, коттеджи были только частные, никаких высоток. Мы вышли из машины, и направились к входной двери, которая была деревянной и массивной, под стать кирпичному хозяину. Само здание было просто унизано окнами, огромные стеклянные проемы давали понять гостю, что хозяева, открытые и радушные люди. В одном из окон на первом этаже мелькнула фигура – наверное, Женя. Через мгновение, увидев мужа подруги уже на пороге, я с облегчением вздохнула. Слава Богу, со времени их свадьбы, он никак не изменился, а такой тип мужчин, был не в сфере моих романтических интересов.
Я глубоко убеждена, что настоящие подруги должны иметь разные вкусы на мужчин, только тогда можно спокойно дружить, ни за что не переживая. Ведь ни одна женская дружба, именно по причине одинаковых любовных пристрастий дала трещину.
Не могу сказать, что Женька по моим меркам некрасивый, но все же…
Он невысокого роста, коренастый, накачанный. С перебитым явно ни один раз носом, бесцветными глазами, белыми ресницами и простенькой щербатой улыбкой. В общем, о счастье, не мой тип мужчин. Не буду говорить, что внешность для меня стоит на первом месте. Но все, же при первом взгляде на мужчину, я могу определить, мой это человек или мы на разных планетах.
– Привет, Наташ, – вытаскивая чемоданы из машины, поздоровался муж Лены. – Как долетела?
– Привет, – ответила я. – Ой, знаешь, в целом неплохо, сначала было не по себе, но потом у меня появилась приятная компания.
– О-о-о… – протянула подруга, – а мне ничего не сказала, давай выкладывай!
– Ну, нет, девчонки, это без меня, – успел остановить Женя, – я после ваших рассказов, полностью теряю уверенность, что мужчины сильный пол. Женская болтовня не для моих ушей. Давайте вечерком сядете и сами все обсудите.
– Мы поддерживаем иллюзию патриархата, Наташ, – улыбнулась Лена, – Пойдем, я покажу, где ты будешь обитать, там и расскажешь.
Женька взвалил на себя оба моих чемодана, и нарочно делая вид, что очень тяжело, геройски поплелся на второй этаж в комнату, которую отвели для меня. Примерно через каждые десять шагов, он оборачивался и строил мученические гримасы, после чего мы с Ленкой громко смеялись.
Внутри дом был очень уютным, и начинался с холла, просторного и обставленного в духе минимализма. Никаких лишних деталей, только необходимые функциональные вещи. Жизни и тепла придавала вкусная, шоколадная цветовая гамма, использовавшаяся в комнате сразу во всех оттенках цвета.
Мы поднялись по узкой кованой лестнице, обставленной пальмами, на второй этаж. Фойе здесь напоминало лесную полянку, утопающую в зелени.
По периметру стены, с фотографий, нам улыбались молодые хозяева дома, запечатленные в разных пейзажах и ракурсах.
– Это твоя комната, – Лена торжественно открыла передо мной изумрудного цвета дверь и дождалась пока я войду.
– Я внизу, – Женя поставил чемоданы и неслышно удалился.
Я огляделась: комната была необычной, но весьма уютной. Спокойный розовый настрой разбавляла золотая аппликация, с изображением девчушки в стиле аниме, занимавшая собой практически всю стену над высокой, по всем признакам мягкой кроватью.
– Что это? – я улыбнулась. Не замечала раньше у Лены тяги к мультикам.
– Не нравится? – подруга напряглась. – Хотелось как-то повеселей.
– Да нет, вполне симпатично, – я развернулась и плюхнулась на кровать, – мне нравится.
Взгляд остановился на красивом двухуровневом потолке, изогнутом в причудливой волне, с вмонтированными точечными светильниками.
– Вот шкаф, столик. Комната небольшая, но все необходимое есть, – Лена, словно, извинялась за что-то.
– Чего ты напряглась? – я развернулась лицом к подруге. – Все нормально.
– Ты сильно устала? – ну все, тон не предвещает ничего хорошего…
– Говори, я же тебя знаю, что ты хочешь?
– Расскажи мне, с кем ты там познакомилась?.. Только хорошо, с подробностями…
Кто бы сомневался… Ленка осталась прежней, придется отчитываться…
* * *
– Ванечку, пойдем, покажешь, – вспомнила я, после допроса с пристрастием.
– Ой, правда, совсем забыли про ребенка, пошли, конечно же, – согласилась подруга.
Мы вошли в комнату в конце коридора, которая внутри просто утопала в игрушках. Приглушенный свет, бежевые тона, возле окна детская кроватка, с балдахином, у которой сидела женщина лет пятидесяти, и покачивала ребенка.
– Вера Петровна, ну как он? – обратилась Лена к женщине. Это была ее свекровь, мать Жени.
Подруга подошла к кроватке и взяла сына на руки.
– Вера Петровна, это Наташа; Наташа, это Вера Петровна.
– У нас все нормально, Леночка, – ответила женщина, и, посмотрев на меня, добавила, – Рада познакомиться Наташа. Лена рассказывала много историй, про ваши студенческие годы.
