Текст книги "Катруся уже большая. Повести и сказки"

Автор книги: Наталья Забила

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Стой! Стой! Под машину попадёшь! Помогите! Со всех сторон к Катрусе бежали люди. Заверещал пронзительный свисток милиционера. Какой-то длинноногий дяденька первый очутился около санок и одним рывком подкатил их к тротуару. Какая-то тётенька кричала не своим голосом. Легковая машина остановилась шагов за десять от Катрусиных санок, из неё выпрыгнул и подбежал к Катрусе толстый человек с портфелем:

– Чей это ребёнок? Что это за выходки?! Какой ужас!

Ужаса, правда, никакого не было. Но Катруся совсем растерялась и не знала, что ей делать. Около неё уже собралась толпа. Подошёл милиционер.

– Чья это девочка? – спросил он.

Никто не знал. Все только переглядывались и пожимали плечами. Тогда милиционер повернулся к самой Катрусе:

– Где твоя мама? С кем ты гуляешь?

– Одна, – тихо ответила Катруся.

– Как же твоя мама отпустила тебя одну? Разве можно с: этой горы кататься? Вот попала бы под машину, что тогда было бы?

Катруся молчала. Тогда милиционер спросил, где она живёт. Свой адрес Катруся хорошо знала. Она сказала:

– Новая улица, пять, квартира двадцать.

– Я знаю этот адрес! – сказала вдруг какая-то девушка в белой шапочке. Она стояла в толпе вместе со своей подругой, и обе они держали в руках школьные портфели. – В этой квартире живёт наша учительница Варвара Ивановна.

Катруся молча кивнула головой.

– Так отведите её домой, гражданочка, будьте добры, – обратился милиционер к девушке. – И скажите вашей учительнице, чтобы она не пускала свою дочку одну кататься на улицах!

– Я совсем не дочка, я соседка, – сказала Катруся.

В это время подруга дёрнула девушку в белой шапочке за рукав.

– И зачем ты вмешиваешься, Оксана? – недовольно сказала она. – Какое тебе дело? Только время тратить…

– А как же можно не помочь, если меня просят? – ответила девушка в белой шапочке. – Ты же видишь, малышка испугалась, и её мама, наверно, волнуется.

И она взяла Катрусю за руку.

– Очень благодарен! – сказал милиционер и козырнул девушке. А потом обратился к толпе: – Расходитесь, граждане, прошу вас!

Девушка в белой шапочке повела Катрусю домой. Сначала Катруся шла молча, ещё ошеломлённая тем, что случилось. Но понемногу ей стало повеселее: кругом всё было так же бело, как раньше, снег поблёскивал на солнце, будто ничего и не случилось.

Вот хорошо, что подвернулась эта девушка – Варвары Ивановны ученица! А иначе милиционер забрал бы Катрусю в милицию… Катруся поглядела на свою спутницу и вспомнила, что подруга назвала её Оксаной.

– Может, ты Оксана Коваленко? – спросила Катруся.

– О! – удивилась девушка. – Откуда ты меня знаешь?

– Я тебя не знаю. Мне Варвара Ивановна говорила. Она тебе поставила пять. Ты обрадовалась, правда?

– А кто же не обрадуется пятёрке? – засмеялась девушка и с любопытством взглянула на Катрусю. – Раз ты про меня всё знаешь, то расскажи про себя: как тебя зовут и кто ты такая?

Тут Катруся совсем развеселилась и начала рассказывать про всё: как её зовут, и как фамилия, и как она тоже будет учиться в школе и получать пятёрки – ведь она и теперь уже большая и знает буквы…

– Большая не большая, а на улицу одна больше не ходи! – сказала Оксана Коваленко.

Так с разговором они и не заметили, как пришли к Катрусиному дому. Катруся остановилась и смущённо сказала:

– Оксана Коваленко, ты меня дальше не провожай. Я теперь сама пойду. А на улицу одна больше ходить не буду.

Оксана засмеялась и с укором покачала головой:

– Ага, боишься, что я маме расскажу? Что ж, умела на проказить – умей за это и отвечать. Ну да ладно, малышка, беги одна домой, да не шали больше!

Тяжёлые дни

– Вот и наша Катрусенька! – весело сказала мама, открывая дверь. – Хорошо погуляла? Не замёрзла? Да и разрумянилась как! Может, по лестнице наверх шибко бежала?

Ничего не отвечая, Катруся вошла в переднюю. Она поставила в уголок санки и начала медленно снимать рукавички и шубку.

«По лестнице шибко бежала»! Нет, никогда ещё она не поднималась по лестнице так тихо, как сегодня. С каждым шагом всё тяжелее становилось у неё на сердце.

Мама, наверно, уже знает, что Наташа захворала и не пошла с бабушкой гулять. Знает, что Катруся, никого не спросившись, пошла одна на улицу. И даже не в знакомый сквер пошла, а далеко, за Люсину школу… А может, она знает и о том, что случилось на площади? И о том, как она чуть-чуть не попала в милицию? И, конечно, попала бы, если бы не Оксана Коваленко…

– Весело было? – спросила мама. – Да что с тобой, доченька? Почему ты такая хмурая? С Наташей поссорилась или ещё что?

Ой, и зачем мама расспрашивает! Правду ведь не скажешь, а обманывать нельзя. Мама всегда говорит, что обманывать

нельзя.

– Нет, не поссорились… – сказала Катруся, и это была чистая правда. – Было весело… – Но вспомнила своё приключение на площади и добавила: – Нет, не очень весело…

– Почему не очень весело? С тобой что-нибудь случилось? – встревожилась мама.

– Совсем ничего не случилось! – буркнула Катруся. И это уже была настоящая ложь.

А дальше пошло ещё хуже. Мама, как на беду, всё продолжала расспрашивать:

– Где же вы гуляли? В сквере?

– Да… – промямлила Катруся совсем тихо. Но громко ли, тихо ли сказана ложь – она всё равно остаётся ложью.

– А ты хоть поблагодарила бабушку за то, что она с тобой гуляла?

– Поблагодарила…

– Ну, значит, всё хорошо, – сказала мама. – Ты, я вижу, устала. Иди возьми книжку да посиди тихонько, отдохни. А скоро и папа придёт, будем обедать.

Катруся вздохнула с облегчением, забралась в уголок дивана и раскрыла книжку с картинками. Но картинки почему-то показались ей совсем неинтересными. На обложке стояла девочка в веночке, в лёгком красном платьице и босая. Она стояла среди спелой пшеницы, подняв кверху руки, и чему-то радовалась. И чего бы это ей радоваться? Так «раденька, что глупенька», как иногда мама говорит.

А вот эта девочка сидит с бабушкой за столом и пьёт чай. Бабушка на неё смотрит ласково, а рядом на табуретке сидит кукла. Ну, и опять ничего интересного нет!..

Катруся перевернула ещё несколько страничек и снова увидела на картинке эту самую девочку. Теперь она уже вдвоём с каким-то парнишкой сидела на санках – может, собиралась съехать с горы… Ой, ну зачем только такие картинки рисуют?

Катруся сердито захлопнула книжку.

Может, поиграть в куклы? Она слезла с дивана и взяла на руки Фому. Он, как всегда, вымолвил «Фома», но Катрусе показалось, что его голосок звучит как-то невесело. Может, он знает, что Катруся без спросу одна пошла гулять, а главное – маме отвечала неправду… А мама обязательно про всё дознается – ведь так всегда бывает, – и что ж тогда будет?..

На счастье, пришёл домой папа и прервал эти печальные Катрусины мысли.

Мама накрыла стол, подала борщ, и все сели обедать.

– А что у меня есть! – сказал папа, таинственно прищурив один глаз. – Вот съедим борщ, тогда скажу!

Хоть и очень плохое настроение было у Катруси, а всё ж таки папины слова её заинтересовали. Поэтому она взяла ложку и начала торопливо есть борщ. Уж очень ей хотелось поскорей узнать про папин секрет!

Но, как она ни торопилась, папа съел борщ раньше её и раньше мамы и с хитрой усмешкой сидел и ждал, пока они поедят.

Наконец все тарелки опустели.

– Ну, – сказал папа, – теперь я скажу, что у меня есть. Сегодня пятница, завтра суббота, а на воскресенье у меня есть билеты в театр!

– Ура! – закричала Катруся и захлопала в ладоши.

– Очень хорошо, – сказала мама, – мне давно хотелось повести Катрусю в театр. А в какой театр мы пойдём?

– В оперу. В воскресенье утром идёт балет «Лебединое озеро». Я думаю, Катрусе будет интересно.

– Интересно, интересно! Конечно, интересно! – твердила Катруся, а сама подпрыгивала на стуле от радости. – А какое это озеро? Почему оно лебединое? Разве в театре бывают озёра?

– Выходит, что бывают, – улыбнулся папа. – А какое оно – это уж ты сама увидишь в воскресенье!

До самого вечера Катруся только и мечтала о том, как она в воскресенье пойдёт в театр. Она легла спать, и ей приснилось озеро. По озеру плавали белые лебеди, как в зоопарке или как на картинке в той сказке про гадкого утёнка, которую читала ей мама.

И в субботу с утра тоже всё шло очень хорошо. Мама села дошивать Катрусе новое платье, завтра Катруся в нём пойдёт в театр. Платье было уже почти готово – такое красивое, синее шерстяное с пёстрой вышивкой. Мама сама его вышивала. Теперь осталось только подшить подол. Катруся весело примеряла платье и всё глядела на себя в зеркало. Чудное платье, не у каждой девочки есть такое!

– Ах, – вдруг сказала мама, – подшивать нужно синим шёлком, а у меня его нет! Придётся сбегать к Наташиной бабушке. У неё, наверно, есть.

При этих словах сердце у Катруси так и замерло. К Наташиной бабушке!.. Сразу вспомнился вчерашний день. Что делать? Сейчас Наташина бабушка расскажет маме, что Наташа больна, что никуда они вчера с Катрусей не ходили… И тут уж обязательно узнают, что Катруся гуляла одна и маму обманула, говорила ей неправду…

– Мама, я сама сбегаю! – живо сказала Катруся.

– Ну что ж, сбегай, – согласилась мама, – а впрочем, нет, не нужно. Я подошью чёрным шёлком, чёрный у меня есть.

У Катруси отлегло от сердца. На этот раз обошлось… Но почему-то ей стало совсем не так интересно смотреть, как мама шьёт платье. Она отошла в свой уголок, села на стул и стала думать.

Сейчас мама не пошла к Наташиной бабушке за синим шёлком. Но, может, ей ещё что-нибудь понадобится – соль, или лавровый лист, или ещё какая мелочь. Когда в доме чего-нибудь не хватает, мама всегда идёт к Наташиной бабушке. А если бабушке что нужно, то она просит у мамы. Вот, может, Наташиной бабушке как раз что-нибудь понадобится, она и придёт… А может, и так просто зайдёт на минутку. Она часто заходит к ним. Тогда уж она обязательно скажет про Наташину болезнь и про вчерашний день!..

Ой, лучше бы Катруся сама про всё рассказала, ещё вчера, как только вернулась домой!

Целый день до самого вечера Катруся всё думала одно и то же. Игрушки и книжки не интересовали, не утешали её. Красивое синее платье с вышивкой было готово, но и оно казалось теперь совсем не таким красивым. И таинственное озеро с белыми лебедями тоже казалось неинтересным. Да и что за радость идти в театр, когда так неспокойно и тяжело на сердце… Вот уже начало темнеть. Катруся с мамой пообедали вдвоём – папа сегодня задержался на работе.

Стукнула входная дверь, но это был не папа. Это Варвара Ивановна вернулась из школы и прошла к себе в комнату. Минут через десять она позвала маму:

– Зайдите ко мне на минуточку, Надежда Павловна.

Мама пошла к ней и что-то долго не возвращалась. Потом Катруся услышала, как она быстрым шагом прошла по коридору и вышла куда-то из квартиры. Куда она пошла?.. Неодетая, без пальто… Значит, к соседям. Не может быть никаких сомнений – мама пошла к Наташиной бабушке!

Катруся изо всех сил стиснула кулачки и упёрлась в них подбородком. Она забралась на диван и сидела там в уголке неподвижно. Что же теперь будет?

И вот снова громко хлопнула входная дверь. Мама не вошла, а вбежала, как вихрь, в комнату.

– Катруся! – закричала она ещё с порога. – Что это такое? Что ты вчера натворила?

– Ничего не натворила, – прошептала Катруся.

Она низко опустила голову и принялась водить пальцем по узору диванной подушки.

– Как так – ничего? Зачем ты лжёшь? Ведь я же всё знаю! Сейчас же отвечай, как ты смела одна пойти на улицу?!

Но Катруся молчала, только ещё внимательней разглядывала подушку.

– Брось подушку и отвечай! – ещё сердитей закричала мама, выхватила подушку и с досадой бросила её на пол.

В эту минуту пришёл папа.

– Что тут делается? – удивлённо спросил он и поднял по душку с пола. – Чего ты кричишь на весь дом, Надюша, и по душками кидаешься?

– Вот, полюбуйся на свою дочку! – крикнула мама разгневанно. – Ты знаешь, что она вчера натворила?

И мама с возмущением рассказала папе про все вчерашние Катрусины похождения.

Папа нахмурился и подошёл к Катрусе.

– Одна пошла на улицу? Чуть не попала под машину? Да ещё и маме не рассказала ничего? – сурово спросил он. – Да как же тебе не стыдно?

Катрусе хотелось сказать, что ей очень стыдно. Но она ничего не могла вымолвить, не могла даже рта раскрыть.

– Проси сейчас же у мамы прощения! – приказал папа. Но рот не разжимался, будто его кто склеил. Папа подо ждал с минуту, а потом сказал:

– Раз ты такая упрямая, то я с тобой буду иначе разговаривать. Вот возьму сейчас твоего Фому и отнесу назад в магазин. Пускай его продадут другим, хорошим детям!

И он направился прямо в тот угол, где на стульчике спокойно сидел Фома. Но Катруся вскочила с места, стрелой метнулась в свой уголок и крепко прижала к груди Фому.

– Не отдам! – закричала она во весь голос. – Не буду просить прощения! Не люблю тебя! И маму не люблю!

Мама ахнула и села на стул.

– Вот сейчас дам тебе ремня, тогда будешь знать! – крикнул папа и начал расстёгивать пояс.

– Варвара Ивановна говорит – нельзя бить детей, – растерянно сказала мама.

– А что ж с ними делать?!

– А разве я знаю!

Папа помолчал, подумал, потом взглянул на Катрусю с презрением и подошёл к маме.

– Вот что, Надюша,– сказал он. – Не обращай на неё внимания, раз она такая плохая девчонка. Не будем совсем с ней разговаривать, пускай живёт себе как знает, одна.

Мама вздохнула и стала подавать папе обед. И он начал рассказывать маме, что было сегодня у него на работе, и про всякие другие дела. А про Катрусю уже ни одним словом не упоминал. Ну что ж, тем лучше, если на этом всё и кончилось… Но вскоре оказалось, что ничего ещё не кончилось. Уже совсем стемнело. Катруся начала зевать и подумала, что, наверно, и спать пора бы… Но мама ничего не говорила. Катруся посидела ещё немножко, зевнула нарочно погромче, чтобы мама услышала. Но мама даже не взглянула на неё.

– Давай ложиться спать, – сказал папа. Он тоже не обращал на Катрусю никакого внимания. – Я очень устал, а завтра надо рано встать и пойти в театр, вернуть билеты.

Мама начала стелить постель себе и папе. Папа стал раздеваться, а про Катрусю они будто забыли… И Катрусе стало так горько, что она потихоньку начала всхлипывать и шмыгать носом. Мама что-то сказала папе шёпотом, но папа ответил громко:

– Пускай попросит прощения!

Тогда Катруся перестала всхлипывать, вытерла нос кулачком и принялась сама раздеваться.

– Никогда не видела таких упрямых детей! – сказала мама.

Катруся молча сняла с себя платье, трусики и чулки. Лифчик она не смогла расстегнуть. Подумала немножко и легла в постель в лифчике. Мама и на это ничего ей не сказала.

В эту ночь уже не снились Катрусе весёлые сны про лебедей да про сказочные озёра.

И утро тоже наступило невесёлое.

Катруся проснулась рано, но в комнате уже никого не было. Мама, наверно, пошла на рынок, а папа… Папа, конечно, пошёл в театр возвращать билеты.

Ну что ж, пускай возвращает, можно и без театра обойтись.

А вот как жить дальше, если мама и папа не обращают на тебя внимания?.. «Пускай живёт себе как знает, одна», – сказал папа. Правда, Катруся не какой-нибудь младенец, она уже большая. А всё-таки как она будет жить одна? Она даже лифчик сама застегнуть не может…

Тут Катруся вспомнила, что лифчик застёгивать не нужно – она же его не снимала! Катруся быстро оделась, кое-как расчесала гребешком волосы и поглядела на себя в зеркало. Пока всё идёт как следует… может, и дальше не так-то уж трудно будет жить, как сама знает. Вот только как быть с завтраком?

На столе стояло что-то накрытое салфеткой. Катруся сняла салфетку и увидела тарелку с кашей, стакан молока и кусок булки. Значит, мама всё-таки оставила ей завтрак? Мама всё-таки заботится о ней, хоть и думает, что Катруся её не любит. А может, мама догадывается, что Катруся говорила неправду, будто она папу и маму не любит? Ведь это она просто так, с досады крикнула. А на самом-то деле Катруся очень-очень любит маму, и папу тоже любит… И вот как это всё нехорошо вышло!

Слёзы закапали прямо в тарелку с кашей. Но Катруся всё-таки продолжала есть и съела всё, что мама ей оставила на завтрак. Ведь так приятно было думать, что мама ещё не совсем отказалась от неё…

В дверь заглянула Варвара Ивановна:

– Ты одна, Катруся? Позавтракала? А ну, иди ко мне! Ой, как хорошо, что есть на свете ещё и Варвара Ивановна, что хоть она не отказалась от Катруси!

Варвара Ивановна посадила Катрусю на диван в своей комнате, сама села около неё и сказала:

– Ну, теперь расскажи по порядку, Катруся, про всё, что с тобой случилось.

И Катруся всё рассказала, самую чистую правду. И о том, как она одна пошла гулять, потому что Наташа захворала. И про озорного мальчишку в сквере. И про девочек около школы, про милиционера и Оксану Коваленко. А главное – о том, как она поссорилась с папой и мамой и ей теперь приходится жить одной, как сама знает…

Катруся спешила поскорей рассказать, сбивалась, кое-что забывала и опять сначала рассказывала. Всё выходило как-то неладно и перепутано. Но Варвара Ивановна кивала головой и приговаривала: «Так, так, понимаю».

– Что ж ты теперь думаешь делать? – спросила она, когда Катруся замолкла.

– Не знаю! – вздохнула Катруся.

– А ведь всё очень легко поправить, – сказала Варвара Ивановна. – Надо только попросить прощения.

– Я сама знаю, – ответила Катруся и опять вздохнула.– Только я не могу!

Варвара Ивановна поглядела на неё, подумала немножко и сказала:

– Да, я тебя понимаю. Это и вправду бывает очень трудно. Но если хочешь, я тебя научу, как это сделать.

– А как же?

– Говорить ничего не надо. Надо написать маме письмо.

– О! – обрадовалась Катруся. – А разве я сумею?

– Ну, тут уж я тебе помогу! – улыбнулась Варвара Ивановна. – Вот бери карандаш и бумагу и пиши: «Мама, прости меня».

– И ещё надо: «Я тебя люблю!» – быстро добавила Катруся.

– Правильно. Садись к столу и пиши.

И она стала подсказывать Катрусе, какие буквы нужно писать. Правда, буквы вышли не очень красивые и разного роста. И, может, «Я» смотрело не в ту сторону. А потом пришлось спросить Варвару Ивановну, как пишется «Б» и «Ю». Но письмо всё-таки было написано и подпись готова: «Катруся».

– Теперь пойди и положи письмо на видном месте, – сказала Варвара Ивановна.– Мама придёт, увидит и прочитает.

Катруся радостно вскочила и хотела уже бежать, но вдруг остановилась:

– Ой, нет! Надо ещё написать!

И, уже ничего не спрашивая, дописала сама: «И папу тже». Варвара Ивановна поглядела письмо.

– Правильно, – сказала она. – Хоть и с ошибкой, но правильно. Ну, беги положи, а потом пойди умойся. Что-то мне кажется, что ты сегодня не умывалась.

На самом видном месте в комнате – на столе – Катруся положила своё письмо. Ей сразу стало так весело, так легко, будто все неприятности уже кончились и снова всё стало хорошо. Подпрыгивая, побежала она в ванную. Она и правда забыла умыться, когда встала!

Только успела она вымыть руки и лицо, как вдруг услышала, что кто-то открывает входную дверь. Это мама!

Ещё с мокрым лицом и с полотенцем в руках Катруся бросилась ей навстречу.

– Мама, мама! – закричала она. – Иди скорей в комнату и посмотри на стол!

– Что такое? Что такое? – встревожилась мама и побежала в комнату.

А Катруся за ней.

– Смотри на стол! Смотри на стол! – нетерпеливо подпрыгивая, кричала Катруся.

Мама посмотрела на стол и сразу увидела письмо.

Она схватила его и стала читать.

– Читай! Читай! – прыгала вокруг неё Катруся. – Там написано: «Прости меня, я тебя люблю, Катруся, и папу тоже». Я сама написала!

– Ура! – закричала мама подхватила Катрусю на руки и за кружилась с ней по ком нате.

– Что тут такое творится? – услышали они вдруг папин голос. – Что за пляски, точно в сказке?

– Вот читай! – воскликнула мама и подала ему Катрусино письмо. – Наша доченька попросила прощения! И она любит меня и тебя тоже!

– Меня, правда, не «тоже», а «тже», – возразил папа, прочитав письмо. – Она забыла написать «о». Но я на это не обижаюсь.

Он взял Катрусю у мамы и поцеловал её.

– Хорошо всё, что хорошо кончается, – сказал папа. – Не будем больше вспоминать про вчерашнее. Да у нас и времени нет. Наводите на себя красоту, и пойдём в театр.

Катруся даже руками всплеснула от неожиданности.

– Как? А билеты? Не отдал? Ты же ходил!

Папа засмеялся:

– Так я же ходил стричься да бриться! А билеты – вот они, тут!

Катруся с мамой и папой оделись и вышли из комнаты. В коридоре они встретились с Лидией Максимовной. Она, видно, знала про всё, что случилось.

– И вы всё-таки ведёте эту непослушную девочку в театр? – спросила она удивлённо. – Слишком скоро вы её простили!

Но Варвара Ивановна, которая тоже вышла из своей комнаты, ласково улыбнулась Катрусе и сказала:

– Она теперь будет хорошей девочкой. Правда, Катруся?

– Правда, – ответила Катруся и благодарно взглянула на старую учительницу.– Я никогда больше не буду так делать!