Текст книги "Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики"
Автор книги: Наталья Макарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
13 июле 1813 года в залах петербургского музыкального общества под председательством гроссмейстера И.В.Вебера и в присутствии многих сотен масонов состоялось торжественное траурное собрание, посвященное памяти великого брата, фельдмаршала князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского.
Не одни заслуги перед Отечеством на поле брани были причиной такого почета. «В различных положениях, которые последовательно выпадали на долю нашего знаменитого брата, – говорилось в посвященной ему речи, – он был религиозным блюстителем наших идей, примерным ревнителем, неизменно готовым на благотворительные жертвы во имя страждущего человека и особенно на пользу своих братьев по совершенствованию: мы обязаны воздачъ славу его постоянству и его принципам».
Первое прикосновение Кутузова к таинствам Ордена свершилось в 1779 году в Регенсбурге, в ложе «К Трем Ключам». Он пришел искать в братстве «сил для борьбы со страстями и ключа от тайн мира». Путешествуя по Европе, он вошел также в ложи Франкфурта и Берлина, а по возвращении в Россию в 1783 году «посвященные на берегах Невы признали его своим… но лишь в Москве, у сияющего лучезарного очага этой замечательной столицы, прославленной в столь многих отношениях, он предстал смиренным ревнителем. Его приняли, учтя его способности к приобретению высоких званий, он был приобщен к высшему Ордену при обстоятельствах, предрекших его высокие судьбы…»
На основании некоторых косвенных указаний можно предполагать, что Кутузов был членом шотландской ложи «Сфинкса». Он дошел до высоких степеней и был влиятельным и необходимым членом братства вольных каменщиков, его постоянной опорой. При посвящении в 7-ю степень шведского масонства Кутузов получил орденское имя – «Зеленеющий лавр» и девиз – «Победами себя прославить». И орденское имя, и девиз, по словам одного из историков масонства, оказались пророческими.
Чрезвычайно любопытно, что оба знаменитых героя военной истории России, Суворов и Кутузов, принадлежали к братству вольных каменщиков. Л в жизни и характерах этих двух самобытных людей много общих черт. Любознательность, снисходительность, религиозность, способность особого постижения народного духа одинаково им свойственны.
Их сближение не было случайным. Суворов рано оценил Кутузова, между ними установились взаимное понимание и расположение, а с 1776 года Кутузов сделался на многие годы правой рукой Суворова. Трудно высказать основание для сближения их характеров. Трудно высказать какое-либо утверждение по поводу того, имел ли Суворов влияние на своего младшего товарища в вопросе его масонского посвящения, во всяком случае, оно произошло во время их совместной службы, и если ис сохранилось сведений о длительной работе Суворова в среде вольных каменщиков, то о.Кутузове можно сказать, что он связал свое имя с братством более чем на 30 лет.
Есть даже некоторые основания думать, что именно масонское общество способствовало назначению его предводителем сил в борьбе с Наполеоном, который представлялся масонам начала XIX столетия демоном властолюбия и насилия.
Мир и спокойствие – цель Ордена вольных каменщиков – –были попраны, зло, одетое в броню завоевателя, предстало перед русскими масонами. Борьбу против этого зла они почитали своим долгом. Вот почему не только Кутузов, но и ряд других вольных каменщиков оказались героями войны двенадцатого года.
Те же основания защиты войны выдвигали масоны союзных стран во время мировой войны 1914 года. Война в их представлении была единственным средством защиты от посягательств на европейский мир и культуру.
Не страшась войны, Кутузов тем не менее видел в ней лишь крайнее средство для достижения мира – черта биографии прославленного военного героя, достойная замечания. Он всегда пытался предварительно искусством дипломатических переговоров предотвратить войну. И никогда не подвергал жизнь подчиненных напрасному риску, никогда не позволял пятнать славу войск грабежом и пролитием крови мирных жителей.
«Ты руководил бестрепетными русскими солдатами не для завоеваний и разорения, но во имя защиты человечества, освобождения Европы, установления ее мирного процветания…
Прими же скромное признание, которое оказывают тебе братья по посвящению устами занимающего этот священный пост». Так говорил в торжественной траурной речи оратор ложи «Сфинкс», а позже ложи «Трех Добродетелей», Пьер Муссар. Знаменательнее всего, что такую оценку военных действий и заслуг Кутузова в борьбе с Наполеоном делал не соотечественник полководца, а иностранец – французский литератор. В речи своей, полной пафоса, он превозносил деятельность Кутузова и призывал всех присутствующих оценить славянского Фабия, противопоставившего гению зла гений добра.
Оратор не ограничился изложением заслуг Кутузова, он подробно осветил значение братства вольных каменщиков для Кутузова. «Это в нашей среде ты приобрел добродетели и свет, давшие тебе бессмертие, среди нас твоя великая душа получила истинную награду мудрости, оплату благотворе-нья, лишь в нашей среде окружен сиянием венец мудреца, ученика добродетели. И именно в этой ограде, недоступной для профанов и для мирского тщеславия, в этом убежище мудрецов, предназначенном для святейших таинств, твои братья, более взысканные и более внимательные, лучше созерцают это отделение духа от бренного праха, лучше славят смерть, этот первый шаг величественного пути…»
Так чтили вольные каменщики своего великого брата, славного не только военными подвигами, но еще больше мудростью, доступной, по их убеждению, только истинному мастеру-масону.
(Использованы материалы книги ТА. Бакуниной «Словарь русских вольных каменщиков»)
Запрещение лож в 1822 и 1826 гг.Известно, что в 1822 году был издан указ, запрещавший масонские ложи и вообще тайные общества. От масонов и немасонов требовались подписки о непринадлежности вперед к ложам и тайным обществам, и ложи должны были быть закрыты. В 1826 году запрещение было повторено.
До сих пор не были еще разъяснены причины издания указа 1822 года: они заключались, по-видимому, главным образом в том предубеждении, которое умели за границей поселить в императоре Александре против европейского либерализма. Когда там началось преследование тайных обществ, а также отчасти и масонских лож, русскому правительству показалось, что отечественные ложи представляют такую же опасность.
В материалах Московского музея (№ 1952) находятся два документа (в копии и в черновой), относящиеся к первому и второму запрещению лож, – именно, ответная бумага С.С.Ланского к тогдашнему министру внутренних дел В.П.Кочубею, 1820-го года, об исполнении им предписанного указом закрытия лож, и другая подобная бумага от 1826-го года.
Первая из них состоит в следующем:
«Милостивый государь Граф Виктор Павлович!
Вследствие почтеннейшего отношения вашего сиятельства от 6-го августа № 565, с изображением в оном высочайшего его императорского в-ва повеления о закрытии масонских лож, честь имею уведомить вас, т.г., что по предмету сему учинены мною следующие распоряжения:
1) Состоявшие здесь под управлением Великой Провин-циальной Ложи пять масонских чож, под именами 1. Елизаветы Добродетели, 2. Трех Добродетелей, 3. Трех Светил (работавших на российском языке), 4. Дубовой Долины к Верности (на немецком языке) и 5. Орфея (на французском языке), 12-го сего месяца без всяких обрядов закрыты, а токмо объявлено о том мною всем бывшим в сие время членам тех лож.
2) От находящихся здесь налицо членов означенных пяти пож взяты, на основании помянутого высойчайшего повеления, подписки, кои, в числе 95-ти, при сем честь имею препроводить.
3) О закрытии в Москве ложи, под именем Ищущих Манны (работавшей на российском языке), под управлением той же Великой Ложи состоявшей, сообщено мною управ ппющему оной г. надворному советнику фон Визину; копия с сего отношения при сем прилагается.
4) К отсутствующим членами лож, здесь учрежденых, послан мною циркуляр, при сем в списке прилагаемый, о присылке ко мне подписок, кои, по мере получения, я буду иметь честь доставлять непосредственно к вашему с-ву.
5) Под управлением Великой Провинциальной Ложи находилась еще одна ложа в Одессе, под именем Эвксинского Понта (работавшая на российском и разных иностранных языках), в коей великим мастером был гр. Александр Федорович Ланжерон, а намеапным мастером французский вице-консул Шале. Как известно мне, что ложа сия гр. Александром Федоровичем закрыта еще до состояния ныне высочайшего повеления, то Великая Провинциальная Ложа не имеет уже с оной сношений, а потому и взятие от членов, составлявших одесскую ложу, подписок, состоит вне моей возможности.
При сем дотом поставляю изъяснить вашему с-ву, что члены лож, под управлением Провинциальной Ложи состоявших, преисполнены будучи верноподданическими чувтсвами к Государю Императору, всегда старались оные оправдать на опыте, в собраниях их по существу законов, руководствовавших вепикую Провинциальную Ложу, не допускались никакие политические толки, а всегда внушаемы были братьям правила, основанные на христианстве и исполнении гражданских обязанностей, нашему образу правления свойственных. Сношений же с другими тайными обществами у нас никаких не бывало и иметь их воспрещалось. Ныне члены, узнав чрез меня волю Государя Императора, в отношении вашего с-ва изъясненную, со всею готовностью во всяком случае беспрекословно повиноваться оной, охотно исполнили высочайшее повеление. О каковой готовности и верноподданической преданности ко всемилостивейшему государю я осмеливаюсь покорнейше просить ваше с-во довести до высочайшего сведения его императорского величества.
С совершенным почтением и преданностью честь имею быть вашего с-ва покорнейшим слугою.
С. Ланской. в С.-Петербурге
16 (или 17) августа 1822 года Его с-ву В.П.Кочубею»
При этом письме, как сказано выше, препровождались и подписки членов, в числе 95-ти.
С закрытием лож в 1822-м году прекращаются сведения о масонских ложах, до сих пор не было известно никаких данных о том, как было принято русскими масонами закрытие лож и насколько они ценили свои предания и хранили их после того. В собрании Московского музея сохранился следующий документ, относящийся к 1827 году и доставляющий некоторые сведения об этом предмете:
«Итак, для собственного нашего руководства и для тех, кои посче нас призваны будут к сим занятиям, сообразив все вышеописанное с правилами о-ского учения, в чистоте и святости коего мы уверены, начертали мы д-ля вышесказанных степеней следующее постановление, от коего никто да не укпонится:
Работы производить по актам, исправленным и сверенным с подчинниками, утвержденным приложением к. ним особой печати.
Вообще должно присупать с крайней осторожностью к умножению числа братьев и увеличению прикосновенных к нам, как по причине существования подозрения со стороны правительства, так и потому что, разводя приготовленную школу, нам должно рачительно печисъ с сохранении ее в чистоте, чтобы она не походила на скопища наружного масонства, самому себе преданного, орденского руководства лишенного и цели о-на совершенно противного.
Наконец, если б по неисповедимым судьбам Божим последовало снятие наложенного на масонские ложи запрещения, то и тогда для братьев, к союзу нашему принадлежащих, до плены все сии правила служить основанием к открытию иоанновских и шотландских лож, по истинным актам.
Если же, по каким бы то ни было причинам, не позволено было бы по актам сим работать, потребовало бы подчинение какому-нибудь масонскому начальству, порядку нашему не принадлежащему, тогда в действиях таковых никому из нас участия не принимать, а оставаться всем нам в настоящем положении и в тишине спокойно продолжать занятия наши, имея всегда в предмете сказавшие у Afamtp: V1.33– «Ищите во первых царствия Божия и правды Его, и все сие приложиться вам».
10 сентября 1827-го года.»
Масонство в Северо-американских Соединенных ШтатахВ северо-американских колониях Англии масонство появилось, по-видимому, вскоре после первых успехов его среди великосветского общества метрополии – в 20-х годах XVIII столетия.
В 1730 году, печатая в своей «Пенсильванской газете» отчеты о собраниях лондонских масонов, Бен. Франклин мог уже ссылаться на существование «в здешней колонии (т.е. Пенсильвании) многих масонских лож» и на «большой интерес, проявляемый к ним со стороны публики». Именно в этом году появился в Америке и первый «провинциальный Гроссмейстер» (для провинций Ныо-Иорка, Нью-Джерси и Пенсильвании) в лице жившего в Англии сына Нью-Джерсий-ского губернатора – Даниеля Кокса.
В 1731 году он присутствовал на собрании Великой Лондонской Ложи, где в честь его был поднят тост за «Провинциального Гроссмейстера Северной Америки».
Более серьезное значение имели грамоты, выданные в 1733 и 1734 году бостонцу Генри Прайсу, первая на звание «Провинциального Гроссмейстера Новой Англии и всех относящихся к ней владений и территорий», а вторая на звание «Гроссмейстера всей Америки».
«Привилегии пенсильванских масонов», об утверждении которых хлопотал перед Прайсом Франклин, заключались в существовании в Филадельфии независимой от Лондона Великой Ложи, учрежденной здесь, при деятельном сотрудничестве Франклина, в 1731 году. Франклин познакомился с масонством, по-видимому, еще в 1725–1726 годах во время путешествия в Лондон, когда ему было всего девятнадцать лет. Вступить в масонство он в это время еще не мог, так как для этого требовался по уставу 25-летний возраст, и потому по возвращении в Америку он основал, по образцу масонства, свое собственное тайное общество – «Клуб кожаного передника» – зародыш будущего «Книгоиздательского и Философского Американского Общества». В масонство он был принят в Филадельфии в 1731 году и сразу стал играть в учрежденной в этом году Великой Ложе выдающуюся роль: немедленно по вступлении в масонство он сделался ее «Депутатом-Гроссмейстером» (товарищем Гроссмейстера), в следующем году он составил для нее первый в Америке масонский устав, а в 1734 году был выбран Гроссмейстером.
Три года спустя в Филадельфии произошло событие, едва не повлиявшее очень печально на судьбу пенсильванского масонства. Некий Эвон Джонс, аптекарь по профессии, вздумал в компании с несколькими приятелями, как и он, не имевшими никакого отношения к масонству, разыграть шутку над своим учеником Даниилом Ризом – поклонником оккультизма, мечтавшем непременно вступить в масонский орден, чтобы узнать его «страшные тайны». Шутники рекомендовались Ризу масонами и предложили «вступить в ложу». Тот, не подозревая обмана, немедленно согласился. Его привели с завязанными глазами в погреб аптекаря, и заставив проделать разные циничные и фантастические обряды, объявили «посвященным в ученики». Через несколько дней началось «посвящение в мастера». На этот раз шутка кончилась трагедией: «дьявол», украшенный коровьими рогами и хвостом и державший в руках блюдо с зажженным спиртом (очевидно, «адский огонь»), нечаянно опрокинул его на Риза и причинил ему смертельные ожоги. Джонса и его соучастников арестовали и предали суду как убийц.
Великая ложа Пенсильвании в самом начале процесса заявила через местные газеты о непричастности масонов к делу, но в обществе быстро распространились противоположные слухи.
Темные слухи о масонских преступлениях дошли и до родителей Франклина, живших в Массачусетсе. Мать в ужасе оплакивала гибель сына, попавшего в сети «ариан и арми-ниан». В письме, адресованном отцу по этому поводу, Франклин уверял его, что «масоны – самые безобидные люди, ни в принципах, ни в поступках которых нет ничего противного религии и добрым нравам», и просил свою мать «приостановить ее приговор над масонами, пока она не узнает их лучше». «А пока, – писал он, – пусть она относится к ним доброжелательно, как я отношусь к ее недругам арианам и арминианам, о которых мне так же мало известно что-либо, как и ей о масонах».
В 1755 году в Филадельфии состоялось торжество освящения масонского дома – первый случай освящения здания по масонским обрядам. В публичной процесии, двигавшейся из ложи в церковь Христа «для выслушивания божественной службы», принял участие сам губернатор провинции и 127 членов трех пенсильванских лож, в числе которых находился в должности «товарища Гроссмейстера» Великой Ложи и Вениамин Франклин.
Расслоение масонства в Англии нашло отголосок и в американских колониях: наряду со старыми английскими ложами здесь появились шотландские и ирландские ложи, а также английские ложи «старого устава», не признававшие авторитета первой Великой Лондонской ложи. Наконец, вместе с английскими войсками (во время французских и индейских войн) приезжали в Америку и странствующие военные ложи, тоже большей частью «старого устава». Все эти новые ложи выгодно отличались от прежних своей большей демократичностью и доступностью: тогда как ложи «новых» ограничивали свой состав почти исключительно представителями высшего света, ложи «старых» масонов охотно открывали двери простым офицерам, морякам, купцам средней руки и даже ремесленникам.
Новая Великая Ложа в Лондоне с гораздо меньшей щепе-тильносью раздавала свои патенты, чем это делала ее старшая современница. Немудрено, что при первом появлении в Америке «старое» масонство стало получать над «новым» решительный перевес. Оно обгоняло его своим ростом: многие ложи «новых» меняли свой ритуал, или закрывались по мере того, как весь их состав перекочевывал к «старым».
В Пенсильвании «Великая Провинциальная Ложа» «старых» была организована в 1760 году. Первым Гроссмейстером ее был богатейший землевладелец Пенсильвании Уильям Болл, незадолго до того перкочевавший к «старым» масонам от «новых».
Перед началом революции в Америке числилось восемь великих лож три уже известные нам (две в Массачусетсе и одна в Пенсильвании) и другие пять в Нью-Йорке, в Вирджинии, в Джорджии и в обеихЖаролинах: В почти всех колониях конкурировали различные ритуалы, перекрещивались влияния различных центров. В Вирджинии, например, до возникновения там местной Великой Ложи (в 1777 году) масонские ложи основывались и по хартиям Массачусетской Великой Ложи «новых», и по хартиям Пенсильванской Ложи «старых», и по хартиям Великой Шотландской Ложи. В одной из этих последних (шотландских) лож, основанной в 1752 году в маленькой деревушке Фредериксбург, был принят в масонство (4 ноября 1752 года) молодой майор королевской армии, будущий герой освободительной войны, Джорж Вашингтон.
Члены масонских лож принимали в американской революции самое деятельное участие. Почти весь командующий состав американской армии, начиная с главнокомандующего и кончая низшими офицерскими чинами, принадлежал к числу масонов. Масонами были также почти все выдающиеся политики этого времени – Джемс Отис, Са-муэль Адаме, Джозеф Уоррен, Джон Маршал и др. – равно как и большинство народных представителей, подписавшихся под Декларацией Независимости в 1776 году и под Союзной Конституцией 1787 года.
Современные американские масоны с гордостью вспоминают, что во время знаменитых событий с Бостонской партией чая (ноябрь 1773 года) помещение Ложи св. Андрея в таверне «Зеленого Дракона» играло роль «гнезда, в котором высиживались патриотические заговоры», и что именно оттуда получили свои индейские костюмы большинство расправлявшихся с чаем «сынов свободы». В книге протоколов ложи за этот день стоит лаконичная надпись – «братья отдали свое время получателям чая», а на полях – несколько раз написана заглавная буква Т (чай).
Британские власти хорошо различали патриотические и верные Англии ложи: во время британской оккупации Филадельфии (сентябрь 1777–июль 1778 года) помещение ложи № 2, члены которой отличались своим патриотизмом, было разгромлено солдатами, и вся принадлежащая ей утварь – одежды и книги – похищены, тогда как ложи № 3 и 4 продолжали спокойно собираться, и многие офицеры британской армии были приняты в их состав.
Первым случаем официального манифестирования «старым» масонством своих патриотических чувств была процессия, организованная в 1778 году Великой Пенсильванской ложей по случаю приезда в Филадельфию Вашингтона. Она была приноровлена к ежегодному масонскому празднику 27-го декабря (день апостола Иоанна), но по случаю воскресения, ввиду отсутствия в этот день свободных церквей, перенесена на следующий день. Со времени освящения в 1755 году масонского дома это было первое в Филадельфии публичное шествие масонов. К Вашингтону заблаговременно явилась депутация от пенсильванских лож, вручившая ему приветственный адрес и приглашение принять участие в процесии: «Его превосходительство, – докладывали затем депутаты в Великой Ложе, – изволил выразить свою признательность и ответил полным согласием».
Летом следующего года – в день Иоанна Крестителя 24-го июня – состоялось второе масонское торжество с участием Вашингтона, на этот раз уже при самой армии, стоявшей лагерем в штате Нью-Джерси. Организатором праздника была военная ложа Коннектикутской «линии» «Американский союз», но участие приняли в нем и другие ложи. «По окончании торжества, – рассказывает современный отчет, – Его Превосходительство брат Вашингтон в сопровождении секретаря и надзирателей ложи прошел через толпу братьев к реке и спустился в свой катер при звуках музыки, игравшей „Боже, храни Америку“. Когда катер отчалил, с берега раздалось троекратное ура, на которое ответило троекратное ура с катера. Музыка играла Гренадерский марш…».
По мере того, как с успехами американского оружия Вашингтон все более становился в глазах американских патриотов центральной фигурой, он привлекал к себе внимание и американских масонов. С 1779 года на всех масонских банкетах вошло в обычай провозглашать тост за «генерала Вашингтона», многие ложи посылали ему приветственные адреса, выбирали его своим почетным членом, вновь возникшие ложи принимали его имя.
Целый ряд масонских церемоний был организован в 1800 году по случаю смерти Вашингтона. Не довольствуясь официальным участием масонских лож в общегородской траурной церемонии, организованной в Филадельфии 26 декабря 1799 года в силу постановления союзного конгресса, пенсильванские масоны организовали в память Вашингтона и собственные собрания и процессии. 1 января 1800 года, в зале, увешанной черными материями, около катафалка с масонскими и военными гербами Вашингтона, состоялось траурное заседание французской ложи.
«Зала была полна. – Рассказывается в современном отчете. – Несколько минут царило торжественное молчание, а потом Почтенный Мастер воскликнул с Востока – „умер брат Вашингтон“. „Умер славный брат Вашингтон“, – отвечали ему с Юга и Запада. Затем начались речи, прерывавшиеся рыданиями ораторов и слушателей… Весь день помещение ложи было открыто для посторонних посетителей, а по просьбе многих уважаемых граждан открывалось еще и в субботу 4-го января от 10 до 4 часов дня…»
24-го февраля в Филадельфии состоялась общественная траурная процессия с участием 11 пенсильванских лож. В процессии несли гроб, покрытый черным сукном, потушенные светильники и все принадлежности масонских лож, обвернутые крепом; 11-го февраля подобные же церемонии состоялись в Бостоне.
Реликвии Вашингтона до сих пор хранятся в различных ложах Америки: в Массачусетской Великой Ложе, в особой золотой шкатулке хранится локон его волос; Фредериксбург-екая ложа как святыню хранит у себя библию, на которой присягал в 1752 году Вашингтон при своем вступлении в масонство…
Объединение великих американских лож не состоялось, но быстро совершился другой процесс – образование во всех штатах собственных великих лож и прекращение зависимости американского масонства от Англии. В 1782 году в штате Нью-Йорк, находившемся до войны в ведении Великой Ложи «новых», организовалась независимая Великая Ложа в составе девяти частных лож – одной ирландской, одной шотландской и семи английских «старых». В 1786 году Провинциальная Великая ложа Пенсильвании приняла звание «Почтеннейшей Великой Ложи франк-масонов Пенсильвании и всей относящейся к ее юрисдикции масонской территории.
Борьба двух американских масонских лож после войны постепенно улеглась. В большинстве штатов «новое» масонство исчезало, в некоторых (как, например, в Массачусетсе, в 1792 год) оба масонства мирно сливались в одну организацию.
Рост и развитие американского масонства были резко остановлены в конце 20-х годов вспышкой антимасонского движения, нашедшего благоприятную почву в политических условиях момента.
Две партии боролись во это время в штате Нью-Йорк. Во главе их стояли кандидаты на губернаторский пост Де-Витт Клинтон, ярый сторонник будущего президента республики Джонсона, и Уильям Рочестер, сторонник его главного конкурента Квинси Адамса.
Как раз перед губернаторскими выборами 1826 года в одном из западных графств Нью-Йорка случилось событие, всполошившее все местное население: бесследно пропал некий Уильям Морган, только что выкупленный своими друзьями из долговой тюрьмы в местечке Канандайгви. Так как пропавший поссорился с местными масонами и готовился опубликовать в печати их пароли и «тайны», то немедленно возникло предположение, что он убит именно ими. Образовались добровольные «комитеты наблюдения», поднялась агитация в печати, возник формальный процесс против группы местных масонов. Следствие установило, что лица, осовободившие Моргана из тюрьмы, были действительно членами масонской ложи и что они отвезли его к Ниагарскому форту, где он и жил некоторое время спрятанный в пустом амбаре.
Дальше показания расходились: обвиняемые утверждали, что они спрятали Моргана и затем тайно переправили его в Канаду с его собственного согласия, так как он хотел отделаться от соиздателей «Иллюстраций Масонства»(так называлось готовившаяся к печати книга Моргана), Свидетели же обвинения уверяли, что Моргана схватили насильно, и что он погиб в Ниагаре, куда его бросили скованным цепью. «Труп Моргана» искали все лето по дну Ниагары и озера Онтарио, но поиски оказались безрезультатными: факт убийства Моргана так и не удалось установить. В январе 1827 года обвиняемые были приговорены к тюрьме «за насильственное держание человека взаперти и тайный увоз за границу».
Общественное возбуждение на этом, однако, не остановилось. Агитация против масонов продолжала расти и принимала политический характер, так как противники Клинтона (только что победившего своего соперника на губернаторских выборах) старались использовать «дело Моргана» в партийных целях. В газетных статьях, памфлетах, и публичных речах они утверждали, что «убийство» (ибо продолжали говорить об убийстве) является делом не местных масонов, а всей масонской организации, и что главным вдохновителем его был не кто иной, как сам губернатор Клинтон – Гроссмейстер Нью-Йорской Великой Ложи и член Главного Капитула высших масонских степеней.
Появились нелепые и чудовищные слухи о масонских обрядах, клятвах и преступлениях, тем более легко принимавшиеся на веру, что до сих пор большинство провинциального населения ничего о масонах не слыхало и вовсе ими не интересовалось.
В октябре следующего года к священному изобличению масонов в озере Онтарио, в 40 милях от места предполагаемого убийства, было найдено наконец и «тело Моргана». Так как оно оказалось, однако, телом утонувшего во время бури канадца Тимофея Мунро, то его предали погребению, не давая «делу» дальнейшего хода. Тогда поднялась агитация против судей и экспертов, якобы подкупленных масонами. Тело утопленника пришлось выкапывать из могилы, и только категорические заявление вдовы Мунро, опознавшей ipyn мужа, положило конец дальнейшим в этом направлении толкам.
Антимасонское движение, первоначально возникшее в двух западных графствах штата Нью-Йорк, быстро распространялось по всей западной части штата. Когда на парламентских выборах 1827 года антимасоны выступили в качестве отдельной партии с требованиями устранения масонов со всех общественных и административных постов, они имели неожиданно огромный успех и собрали большинство в пяти графствах. Движение распространилось и дальше, переходя постепенно границы штата.
Успехи движения вызвали панику в масонских рядах. Дорожившие политической карьерой спешили покинуть масонские ложи; некоторые и сами принимались изобличать масонские «тайны» и увеличивать обвинительный багаж антимасонства. Отступничество отдельных лиц перешло затем в повальное бегство, и ложи закрывались одна за другой. В западных графствах Нью-Йорка масонство на некоторое время исчезло совершенно и почти исчезло в остальных частях штата. Принципы масонской организации были объявлены губительными для политического равенства, опасными для свободного государства и враждебными правосудию».
При всем своем бурном и решительном характере, антимасонские движения 20-х годов оставили на внутреннем развитии и внешних успехах американского масонства лишь очень неглубокий и временный след. Паника скоро прошла, и уже в 1832 году массачусетские масоны освящали в Бостоне свой первый масонский «храм» (место собраний). Даже в Нью-Йорке, где потери масонства были особенно чувствительны, «братья» скоро оправились от ударов: Великая Ложа Нью-Йорка сделалась самой значительной из американских лож, как по числу подчиненных ей частных лож, так и по числу их членов и размеру территории.
