Текст книги "Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики"
Автор книги: Наталья Макарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
«Кто борется за свободу совести, за свободу науки, за политическую, общественную и экономическую свободу, – говорит писатель Андрей Немоевский, – того раньше или позже назовут масоном».
Первые масонские союзы возникли в Польше в начале царствования Августа III (1735–бЗгг.), проникнув сюда непосредственно из Саксонии, и представляли первоначально лишь отделения дрезденской ложи «Трех белых орлов», основанной около 1738 года побочным братом короля гр. Рутовским. Сначала союзы эти развивались очень слабо. С одной стороны, они подвергались преследованию духовенства, главным образом, иезуитов, добившихся уже в 1738 году временного закрытия всех масонских лож в силу буллы папы Климента XII «In eminenti», с другой – сами они обнаруживали малую жизнеспособность, став аристократической забавой и средством к удовлетворению личного честолюбия.
Их распространителями были преимущественно пребывавшие в Польше иностранцы и магнатская польская молодежь, Мнишки, Потоцкие, Огинские, Виельгорские, основавшие несколько лож в Вишневце на Волыни, в Дукле и др. местностях.
Гораздо большее значение приобретает польское масонство при Станиславе-Августе Понятовском. Человек просвещенный и высокообразованный, Понятовский не только оказывал покровительство масонам, но и сам записался в 1777 году в варшавскую и немецкую ложи «Под тремя шлемами» и, произведенный в кавалеры немецкой ложи Rose-Croix, принял в строжайшей тайне под имененм Eques Salsinatus, как F(rater) R (oseae) – A (ureae) С (rucis), установленную присягу, оговорив свои «гражданские и королевские обязанности».
Членами масонских лож состоят при Станиславе-Августе почти все придворные сановники и виднейшие государственные деятели. В эпоху великого или четырехлетнего сейма (1788–92гг.) масоны насчитывают в своей среде и многих сеймовых послов: Матушевича, Немцевича, Солтыка, Линовского, кн. Казимира Сапегу, кн. Адама Чарторыйско-го и др., причем секретарь сейма Ян Лущевский исполняет одновременно обязанности секретаря великого польского востока, и самих творцов конституции 3 мая 1791 года, Игнагая Потоцкого, Станислава Малаховского, ксендза Пиа-толи, и многих польских послов при иностранных дворах, Щснсного, Потоцкого, Войну, Букату, Морского и др.
Большинство этих лиц, находясь у кормила правления, «делая историю», проводит общественные и политические реформы, несет идеи возрождения Польши, идеи эти идут таким образом не снизу, а сверху, не от молодых, а от старших, в этом смысле масонство становится при Станиславе-Августе весьма важным политическим фактором и несомненно оказывает большое влияние на мирный исход того государственного переворота, который привел к конституции 3 мая.
Борьба света с тьмой, с предрассудками и с религиозной нетерпимостью является главной заданий масонов в эпоху Станислава-Августа, об этом свидетельствуют самые названия тогдашних лож: «Побежденная тьма», «Побежденный предрассудок», и т.п. Рядом с этим масоны преследуют общие гуманитарные цели, открывают целую сеть благотворительных учреждений, приюты для старцев и нищих, занимаются раздачей румфордского супа, вводят бесплатное оспопрививание.
В члены некоторых масонских лож принимались иногда и женщины. Такие ложи назывались «адопцийными». В адопцийной ложе «Благотворительность» встречаются среди членов фамилии кн. Чарторыйской, Радзивилл, гр. Потоцкой и др. Особый характер носят смешанные ложи «мопсов и мопсих», возникшие в Австрии в 1738 году и распространившиеся затем во Франции при Людовике XV в эпоху господствовавшей при этом короле распущенности нравов. Они перешли в конце XVIII века в Польшу в виде «amusements mysterieux» и усвоили в себе обряды, не вполне поддающиеся изложению в печати. Такова была, например, виленская ложа «Совершенная верность» с великой мастершей барон. Ферзен, великой надзирательницей гр. Пржездецкой и гр. Солтан.
В царствование Станислава-Августа польское масонство постепенно осовобождается от иностранных влияний. В 1767 году возникает первая польская великая ложа при непосредственном участии известного масона Жана-Луки де Ту де Сальверт, военного инженера в Берне, вынужденного искать убежища в Варшаве и основавшего здесь ложу «Доброго пастыря», которую он назвал grande souveraine loge, a себя великим ее мастером от английской ложи в Париже.
Польское масонство состояло из семи степеней. Братья трех первых степеней, т.е. ученики, товарищи и мастера, составляли «ложи св. Иоанна» или «символические», братья четвертой степени – «избранные рыцари» и пятой – «шотландские кавалеры» – ложу «капитул шотландский», наконец, братья шестой степени – «рыцари востока» и седьмой – злато-розового креста – составляли «капитулярную высшую шотландскую ложу».
Основанной Мошинским Великой Польской Ложе уже в 1770 году было подчинено семь других лож. На ее оживленную деятельность вскоре обратила внимание императрица Екатерина II, и русское посольство в Варшаве стало принимать меры к обеспечению за собой руководства польским масонством. В 1779 году сын нознаньского воеводы гр. Ян Понинский, представив подложный диплом старошляхетской директории в Страсбурге, якобы уполномочивавшей его к учреждению новых и реформированию старых лож, основал в Варшаве шотландскую ложу «Екатерины под Северной звездой», названную так из раболепства к «просвещенной государыне-покровительнице свободного каменщичества в своем государстве».
Избранный первым великим мастером объединенных лож Короны и Литвы, Потоцкий произвел окончательную реорганизацию польского масонства, после чего состоялось официальное открытие польского великого востока ( март 1784 год). В состав его входило 13 объединенных лож, а именно 4 под варшавским востоком : «Екатерины под Северной звездой», «Святыни Изиды», «Северного щита» и «Богини Элевзис», 4 под виленским востоком.– «Совершенного соединения», «Ревностного литвина», «Доброго пастыря», «Храма мудрости», 3 под познаньским востоком: «Увенчано-го постоянства», «Орла белого», «Школы мудрости», 1 под дубенским востоком – «Совершенной тайны», и 1 под гродненским востоком – «Счастливого освобождения».
После Игнация Потоцкого обязанности великого мастера исполнял в течение короткого времени генерал Андрей Мок-роновский, затем с 1785 года, Щенсный Потоцкий, отказавшийся от своего молотка в январе 1789 года ввиду предстоящего разрыва Польши с Россией. На его место был избран «доблестный патриот» Казимир-Нестор Сапега, сеймовый маршалок и генерал от артиллерии.
Охватившее всю Польшу антирусское движение коснулось и масонских лож, в том же 1789 году по случаю королевских именин ложа-матерь «Екатерины под Северной звездой» была переименована в ложу «Станислава-Августа под Северной звездой».
В польских областях, перешедших к Австрии и России, всякие масонские организации были запрещены, в Австрии с 1795 года, в России с 1797 года. И только в областях, доставшихся Пруссии, масонские ложи продолжали развиваться, но не польские, а немецкие, подчиненные трем независимым великим берлинским ложам, а именно: Grosse Langes-Loge, ложе «Королевский Йорк приязни», «Трех глобусов».
Так продолжалось до 1807 года, когда из завоеванных у Пруссии польских областей Наполеон образовал новое польское государство, прозванное Великим Герцогством Варшавским. В этом маленьком государстве, призванном к жизни великим Наполеоном и полагавшем в нем все свои надежды на лучшее будущее, возродилось и польское масонство на новых, соответствовавших изменившемуся политическому положению началах, оно стало теперь следовать преимущественно французским образцам и вступило в тесную связь с французским великим востоком. Уже в 1807 году возникает французская ложа «Соединенных братьев поляков и французов» на востоке Варшавы в зависимости от парижского великого востока, окружая особу Наполеона почти религиозным культом, простиравшимся до установления орденской ленты пепельного цвета в воспоминание «цвета верхнего платья, в котором впервые вступил на польскую землю в 1806 году великий Наполеон, освободитель польского народа».
«Соединенные братья» вдохновлялись надеждой на более или менее близкое объединение Наполеоном всей поделенной Польши и укреплялись, вероятно, в этой надежде постепенным ростом польских масонских организаций, возрождением старых польских лож – «Святыни Изиды», 1809 г., «Богини Элевзис», «Северного щита» – в Варшаве, «Побежденного предрассудка» – в Кракове и переходом прусских лож в зависимость от Парижа.
Политические события 1812–13 годов вновь вызывают перерыв в деятельности масонов, но, несмотря на официальное постановление великого польского востока от 30 января 1813 года о закрытии масонских лож, некоторые из них и сам великий капитул продолжают тайно свои работы в течение всего 1813 года. Благотворительные масонские общества в Варшаве, Вильне, Кракове и других городах, управляемые избранными из среды местных лож комиссиями, оказывают деятельную помощь находящимся в госпиталях больным, военнопленным и семействам погибших в боях.
В новый фазис жизни вступает польское масонство в 1815 году, после присоединения, согласно постановлению венского конгресса, значительной части варшавского герцогства к российской империи.
Польские масоны, назвавшие, как уже сказано, в конце XVIII века в честь русской «великодушной монархини» одну их своих лож ложей «Екатерины под Северной звездой», затем окружившие ореолом Наполеона, «ниспосланного для освобождения польского народа», теперь, после его падения, обратили свои взгляды к восходящей звезде русского императора, который оказывал знаки внимания Костюш-ке, дружил с Адамом Чарторыйским и не пожелал при въезде в Краков принять ключи от президента города, называя себя «не победителем, а другом поляков». Начинается новая полоса веры в нового «воскресителя» Польши, императора Александра.
Александр I благосклонно принимал выражения патриотических чувств. Двоякой целью руководствовался он в данном случае: созидательной и охранительной. «С одной стороны он хотел использовать польское масонство для проведения своего проекта касательно слияния Литвы с Польшей и, насаждая масонские ложи одновременно в Царстве Польском и Литве, влиять при их посредстве на общественное мнение, подготовить путем восстания прежней польско-литовской унии унию политическую».
Исполнителем этих предначертаний Александра I был генерал Александр Рожнецкий, избранный в 1816 году заместителем великого мастера польского Великого Востока.
Любопытную страницу в истории виленских лож занимает принадлежавший члену ложи «Усердный Литвин», профессору виленского университета, доктору философии и медицины, Якову Шимкевичу, проект реформы масонства, сводившийся, главным образом, к исключению всяких тайн из обрядов и деятельности масонских лож. 16 марта 1818 года, на заседании своей ложи, Шимкевич высказал мнение, что для непосредственных целей, преследуемых масонами, для просвещения и благотворительности, какие бы то ни было тайны излишни, что они «являются притворством, очень дорого обходятся и способствуют дурной славе, тогда как орден может существовать и без них».
Объединив вокруг себя 17 сторонников реформы, преимущественно профессоров виленского университета,Шимке-вич образовал франк-масонское реформированное товарищество под названием: ложа «Усердный Литвин» на востоке Вильна.
Характерная черта национального масонства, основанного в 1819 году майором IV линейного полка армии Царства Польского Валерианой Лукасинским, состояла в ограничении идеи человеческого братства, составляющего конечную цель обыкновенного масонства. Национальное масонство Лукасинского объединяло в духе мира и братства не весь род человеческий, но одних только поляков, допускало на первых порах только польское национальное братство. Первоначально целью масонского строительства была, согласно учению Лукасинского, одна только Польша, реставрация польского государства в самых широких границах. И лишь после освобождения родины польские национальные масоны предполагали расширить круг своей деятельности на все славянство, а затем на все человечество.
Масонские обряды символизировали одно только отечество, границами ложи была «великая горная цепь, два моря и две реки», т.е. границы прежней Польши, «товарищи» собирались у «алтаря отечества, поврежденного сверху, но стоящего на прочном фундаменте», т.е. в Польше, урезанной на венском конгрессе, «поврежденной» сравнительно с исторической, неподсленной Польшей, но неизменно прочной в своем основании. Они присягали возвратить алтарю его прежний блеск, т.е. бороться за возрождение родины.
Символика Польши найдена была и в старой масонской легенде о Гираме или Адонираме, главном строителе Соломонова храма, трижды раненном тремя товарищами-предателями и завещавшем своим детям дело мести и восстановления из развалин храма. Идея восстановления Соломонова храма, т.е. нравственного исправления рода человеческого, применена была Лукасинским к Польше, нуждавшейся, как и все человечество, в восстановлении и возрождении. Смерть праведного и невинного Гирама изображала, согласно толкованию Лукасинского, политическую смерть Польши, раздел ее между соседями: трое убийц аллегорически выражали три державы, участвовавшие в разделах, обязанность детей Гирама бороться с врагами до тех пор, пока не будет восстановлен Соломонов храм, напоминала национальным масонам об их обязанностях бороться с врагами своей родины до полного восстановления последней. Наконец, чудесное воскресение Гирама являлось символом воскресения «невинно убиенной» Польши.
Национальное масонство просуществовало недолго. Уже в 1820 году, вследствие проникновения в некоторые ложи крайних течений и преследования масонов русским правительством, Лукасинский объявил национально-масонские ложи закрытыми. Вслед затем был нанесен окончательный удар и великому польскому востоку.
В ноябре 1822 года был издан указ о закрытии всех тайных обществ в Царстве Польском, как могущих «возбудить подозрение даже тогда, если бы они собирались и в самых лучших намерениях».
В Царстве Польском масонские архивы, декорации и знаки были конфискованы. В Литве не ограничились конфискацией. Вилепский генерал-губернатор Римский-Корсаков распорядился «истребить» масонское имущество так, «чтобы и памяти о нем не осталось». Во исполнение этого приказа 25 апреля 1823 года были сожжены в Вильне в присутствии полиции подсвечники, звезды, мертвые головы и другие ритуальные предметы и декорации.
Масонство на БеларусиМасонство в Речь Посполитую проникает из Пруссии, и с 1784 г., после создания «Великого Востока Польского и Литовского», получает здесь прочную организацию. (Добрянский С.Ф. Масонские ложи в Литве. Записки СЗО РГО. – Вильно, 1911). Этот процесс слабо отражен как в рукописных, так и в печатных источниках.
Естественно, что на землях Беларуси вольнокаменщичество было тесно связано с Варшавой. Но в то же время известны примеры проникновения масонства и с Востока. Так, Бакунин утверждал, что в Могилеве, который с 1772 г. находился в составе Российской империи, существовала ложа «Геркулес в Колыбели».
С начала XIX века (1809–1814) начинается второй этап масонского движения на Беларуси. Основная цель и направления деятельности вольных каменщиков остались прежними, в то время как условия их существования изменились коренным образом – не было больше свободы, на Беларуси поселился казенный дух империи.
Вместе с тем, либерализм молодого императора Александра I, восстановление автономного Царства Польского поспособствовали появлению в польско-белорусском обществе определенных надежд. На высшем уровне начались споры о присоединении к этому Царству литовских губерний (Ви-ленской, Гродненской, Менской) или создания автономного Великого Княжества Литовского в границах Российской империи. Надежды каменщиков на Александра I были настолько сильны, что они праздновали его именины (основание минского «Северного факела» было приурочено даже к этому событию), считали его своим патроном и призывали к решающим изменениям в обществе. Об этом свидетельствует написанное по случаю торжественного собрания обращение, где высказывалась благодарность императору за то, что он «не запретил ложе работать», что его стремления совпадают с вольнокаменщическими и направлены к «единству и счастливому быту всех», приближают время, «когда мощная цепь масонов займет всю землю», а народ, «который возвысится в своих стремлениях, будет благословлять имя Александра и ложи».
Несомненно, что философия масонов начала XIX в. имела гуманистически-либеральное направление французского просвещения, а основным принципом их деятельности было равенство людей, который декларировала французская революция. Яркое доказательство тому – выступление члена «Северного факела» Людвика Плятара в 1817г., которое сохранилось в виде пересказа чиновника.
Тогда он сказал: «Только через установление равенства, через искру благотворительности, которую мы на протяжении веков хранили, заяснеет некогда день возрождения, в который, ради возродившегося мира, вернется первая невинность, непорочность и счастье».
И далее, говоря о свободе и равенстве, отмечал, «что перед троном наипреосвященнейшего одинаково согнут колени как сын и брат Королевские, так и ремесленник, который живет трудом своих рук; нет у нас другого хозяина, только закон равенства, поэтому каждый, без исключений, слепо подчиняется и послушным ему быть должен, и это есть правдивая, много веков тому назад установленная и сохраненная, единая для всех истина в обличий закона… Подчиняясь этому закону и внешним обстоятельствам, мы будем противостоять темноте, утешать страдающих, умножать число защитников, уменьшать преследователей, расширять власть равенства и тогда превратим темных жителей в людей, всех людей в братьев, а весь мир в невенчанную невинность, и народу поменяем святыни». (Bakounine T. Les repertoires biographique des franks-masons russes. – Bruxelles, 1949. – S. 123–124).
Люди, которые считали целью своей жизни самоусовершенствование, установили в своей организации достаточно жесткие правила – масоном не мог быть человек, который вел развратную жизнь, пил, и даже играл в карты, о чем свидетельствует, к примеру, анонимное письмо и ярко продемонстрировал товарищеский суд над членом ГЪТолочинскйм. Среди каменщиков были случайные и неустойчивые люди, да и сама скорость появления лож говорит скорее о чувствах, а не о действиях.
В 1817 г. руководство «Северного факела» обратилось к руководству Литовской провинциальной ложи с письмом, где писалось, что подмастер ксендз Самуэль Костровицкий не принимает участия в работе ложи. Вызванный на товарищеский суд, он заявил, что единственная преграда этому – папские буллы, которые запрещают священнослужителям участие в масонском движении, о чем он будто бы не знал при вступлении. Чтобы этот случай не остался без наказания, ложа просила «пускай падет на него заслуженное презрение всех братьев в мире». Костровицкий же на прощание прислал письмо бывшим приятелям, где по-христиански писал, что «никогда не перестанет считать их братьями и своими близкими, которые всегда имеют право на его помощь». Но братья остались непоколебимы, только пожалели в своем постановлении, что в начале XIX в. на свете еще есть такие люди, которым религиозный фанатизм закрывает свет истины».
Несмотря на исключение нескольких членов, ложа все же немного улучшила свою деятельность. Основным направлением его была благотворительность. Денежные средства в казну поступали двумя путями – это членские взносы за введение в ступень и благотворительные пожертвования. Известно несколько конкретных случаев, куда направлялись деньги: в 1817 г. пожертвованные Б. Берповичем 700 руб – художнику Домелю, в 1817 г. Трембинским – на одежду для бедных, в 1818 г. Л. Дыбовский обязался выплачивать по 100 зл. на бедных. С очень интересной инициативой выступил в 1820 г. магистр Ходько. Он предложил создать в Минске школу для воспитания и образования детей бедняков по методу Ланкстера. К сожалению, неизвестно, было ли это предложение принято и это учреждение открыто. Однако, в общем примеров благотворительности не много.
В Минске существовали две ложи:
1) символичная, с членством 1–3 степени, т.е. ученик, подмастерье и мастер (руководство имело и высшие ступени) – «Северный факел»
2) высший капитул с членством б – 7 ступеней, т.е. рыцарь востока и кавалер злато-розового креста – «Гора Табор»
В первой ложе было не менее 215 членов (число 222, которое дается чиновником, ошибочное), во второй – 31 член. Конечно же, эти цифры общие за все время существования лож и достаточно условные. Многие каменщики были одновременно участниками нескольких лож, как, например, помещик Минского уезда П. Пристановский, который считался от 1814 г. в «Счастливом освобождении» (Несвиж), от 1816 г. в «Северном факеле», ас 1819 г. в «Святыне покоя» (Несвиж), а также с 1821 г. в «Горе Табор».
Вольные каменщики очень беспокоились о расширении сети своих филиалов. Так, помещикам Денисенского уезда И. Акушке, Волосовскому и С. Рашковскому требовалась в 1817 г. 3-я ступень, чтобы основать новую символическую ложу на своем месте жительства.
Основателями «Северного факела» в 1816 г. были семеро человек, т. к. считалось, что именно это количество членов делает ложу совершенной. Это были – Ян Барейко-Ходь-ко, инициатор и первый магистр ложи, Ян Норвид, Петр Пристановский, Ян Сераковский, Альберт Бургельский, Вин-цент Левкович и Юзеф Рагоза.
Как свидетельствует Малаховский-Лямпицкий, в 1820 г. должности «Северного факела» были распределены следующим образом:
магистр – Доминик Манюшка, бывший майор армии ВКЛ
зам. магистра – Апполинарий Ванькович
зам. магистра по обрядам – Теодор Любовский, директор Менского армейского госпиталя
1-й надзиратель – Николай Пашковский, адвокат
2-й надзиратель – Винцент Фрибес, секретарь Менского губернатора
представитель в Провинциальном Литовском комитете – Юзеф Завадский, печатник и издатель
оратор – под инициалами Z.I.
секретарь – Винцент Гриневский, адвокат 2-го департамента Менского главного суда
зам. секретаря – Гилярий Якубовский, регент 2-го департамента Менского главного суда
зам. по общим языкам – Петр Шнейдер, преподаватель гимназии
1-ый стюарт – Юрий Кобылинский, титулованный советник
2-й стюарт – Ипполит Гайдукевич
Ложи имели в своей структуре служителей и почетных членов, что в отношении к «Северному факелу» выглядит следующим образом: из 215 человек было 143 члена, 9 служителей и 63 почетных члена.
Минские каменщики группировались вокруг двух центров – это Минский главный суд, 8 сотрудников которого были членами «Северного факела», и Минская мужская гимназия, 7 человек. Большинство же членов – это средняя и мелкая шляхта Минского, Новогрудского, Вилейского, Дисенско-го и Борисовского уездов Минской губернии. Среди них несколько служителей государственных учреждений, адвокатов, музыкантов, медиков, возможно также происхождением из шляхты.
Финской ложей наивысшего капитула была «Гора Табор»: доалаховский-Лямиицкий относит появление этой ложи к 1818 г. Согласно другим источникам, это произошло только в апреле 1821 г. Магистром был выбран Минский вице-губернатор Людвик Каменский. Согласно-списку, который oft представил властям после закрытия ложи, «Гора Табор» насчитывала не менее 31 члена (преимущественно из «Северного факела» и несвижских лож).
Денежных счетов и архива по ней чиновники не открыли, что, будто бы подтверждает слова Каменского, о том, что ложа вообще не существовала, а все члены платили взносы «Великому Востоку Польскому и Литовскому» лично. Однако совсем о противоположном свидетельствует факт получения А. Ваньковичем, Л. Ашторпом, Ратын-ским и Зеновичем 8 октября 1821 г. 6-й степени – рыцарь востока.
Ложа все же была по характеру своей деятельности скорее фиктивной, этой деятельности она просто не успела начать. Даже раньше указа Александра I от 1 августа 1822 v. заместитель Царства Польского Заенчик, обеспокоенный все большей радикальностью масонов, (о которых Минский губернатор в секретном письме писал, что они были опасны из-за своих стремлений «к равенству и независимости») издал приказ, согласно которому «Великий Восток Польский и Литовский» ликвидировался с 1 октября 1821 г., а все провинциальные ложи, ему подчиненные, до 15 октября.
Именно после этого приказа, 29 сентября 1821 г. Великий магистр Рожнецкий прислал в «Северный факел» письмо, где было сказано; «Закрыть ложу и для сохранения всех архивов, вещей и денег основать комитет из 3 человек.., чтобы все было спрятано в надежном месте, чтобы печати были сданы в архив, были составлены инвентари всех бумаг, движимого и недвижимого имущества, и вместе с постановлениями о закрытии лож были переданы Великому магистру».
Прошло почти 7 лет, пока чиновники Комитета по разбору масонских архивов закончили свою работу, и 24 января 1829 г. цесаревич направил минскому губернатору приказ; в котором говорилось: «…5) все масонские бумаги и архивы, а также печати, короны и другие знаки, присвоенные различным степеням, сложив в отдельные сундуки, онечатов, хранить в архиве губернатора по секретным делам».
Продолжение этого дела происходило через 10 лет, и судьба материального наследства незавидная. 21 июля 1839 г. местные власти получили приказ Виленского военного губернатора кн. Долгорукого : «Все масонские знаки, книги, бумаги, дипломы и другие вещи – вырыть яму внизу под горой, на улице, ведущей вдоль Жидовского кладбища до Ляховки – сжечь>>. Исполнили этот приказ Минский полицмейстер майор Тизенкхаузен, стряпчий Семенкевич и чиновник по специальным поручениям Будько.
(Данный материал опубликован С. Рыбчонком в журнале «Годнасьць» №1(2), 1994 г.)
