Текст книги "Дневник мирного жителя города Грозного"

Автор книги: Наталья Гричанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Валя позвала меня, чтобы спустить на пол телевизор и сообщила, что она спрашивала у молодых чеченцев возле дома, под балконом: «Что делается?» Они ей сказали, что будут, якобы, выселять русских со второго этажа в отместку за бомбёжки, и порекомендовал им спуститься в подвал. Она мне сказала: буду ли я спускаться? Я ответил: «Нет, нечего там мне делать». Она сказала, что они сказали, что опасно оставаться на втором этаже.

Что это? Готовится, какая-нибудь пакость? Они готовятся уйти из города, опалив свои танки, т. к. их отсюда не вывезешь. Готовятся уйти в горы и партизанить и отыграться напоследок на оставшихся пожилых стариках и старухах. Посмотрим, уже осталось немного. Сейчас 18.30.

18.30. Итак. Что делать? Вот в чём вопрос?

Сейчас темно уже. Пишу при свече, но это событие не терпит отлагательств. Всё-таки надеюсь, что будет всё хорошо. Проанализировал всё, пришёл к выводу, что это имитация военных действий, подкрепляемая обстрелами, но из-за их ритмичности пришёл к выводу, что вообще здесь никаких военных действий не было. Это всё блеф и спокойно заснул, набросив на себя побольше.

3. I. 1995 г.Ранее утро. Т= -1 °C.Р. атм= 743. Делаю зарядку, массаж, строю планы, но все события так завертелись, с такой быстротой и обстрелы и этот имитатор военных действий. Снова срывало разрывами плёнку, снова её устанавливал. Помыл голову, побрился, говорил с соседкой, готовил есть, от этого имитатора разболелась голова, заткнул уши берушами и завалился спать. Проснулся в 17.30, поел, 18.00 уже темно. Газ горит и, слава тебе Господи. Опять начинается тарахтенье. Что делать? Наверное, заткну снова уши и буду лежать, галок считать.

4. I. 1995 г.8.00. Т= +3 °C. Р.атм= 752. Горы не видно, моросит. С утра зарядка и массаж.

Обстановка почти тихая. Никто почти ничего не знает. Выглянул на улицу, люди идут. Спросили:

– Это сегодня ночью?

Я ответил, что это ещё на Новый год.

Голова болит, не знаю от чего. Может от газа. Решил пройтись, осмотреться. Вышел вниз. Отошёл к газовой будке. Весь дом сверху до низу по расположению нашей квартиры побит осколками. Глянул на пятый этаж, а в крыше дыра, небо видно, и козырёк весь лежит на земле. Поднялся на пятый этаж. Всё в порядке. Только двери бывшей квартиры сварщика приоткрыты и люк на крышу, вернее рама сдвинута вниз. Спустился вниз, пошёл посмотреть, где вчера горело. Дом ингушей цел. Оказывается, за ним. Пошёл к торцу дома и спортдворцу ГНИ – там ничего особенного. Всё вроде стоит на месте. Какие-то люди с колясками и сумками идут в дома. Решил пойти к товарищу, поднялся на пятый этаж. Постучал. Вышел товарищ с женой Валей. Оказывается, они собрались идти на базар. Они пошли на базар, а я пошёл вдоль дома. Мужчина, что ездил на «Волге» с первого этажа, стоит, вытаскивает разбитые стёкла. В этой половине дома почти не побило стёкла, наша половина, за исключением ряда квартир, осталась без стёкол. Выбило всё, но жертв, как говорят, среди мирного населения нет и даже никого не поранило. Пошёл домой, прихватив пару разбитых стёкол, чтобы из кусков вставить форточку, что впоследствии и сделал. Высунулся на улицу Гена, стоит, разговаривает. Оказывается, он шёл на кухню, когда снаряд попал в крышу. Я спросил, пострадал ли он? Он ответил:

– Видишь? Стою.

– А квартира?

– А квартира: на кухне небо видно.

Интересно протечёт ли с пятого этажа вода ко мне, когда будет приличный дождь? Наверное, всё-таки попадёт, если будет сильный. Но надо надеяться на лучшее. Хотя бы всё это скорее кончилось. Сейчас 13.50. Со стороны центра идёт обстрел, чего не знаю. Громыхает и громыхает. Снаряд попал в дом вчера вечером. Уже два и примерно всё в наш ряд квартир. Пристреливались. Если «мушку» (прицел) не собьет, куда попадёт третий?

О событиях говорят, что вроде бы по Интернациональной прошли три танка.

Выглянул на знакомый голос. Оказывается, Валя. Спросил:

– Что уже с базара вернулись?

Ответила:

– Нет, на базар не попали. Там в центре стреляют. Пришлось вернуться назад.

Забыл было: вчера снова днём близко рвались снаряды, снова всё сорвало и даже покрывало и потушило газ. Так что было «весело», волной по ушам. И руки сразу опускаются.

По городу среди населения есть жертвы. Говорят, чтобы доехать до Назрани, надо заплатить 100 тысяч рублей. Ну да, лучше посижу здесь. Всё равно надо вставлять стёкла и может быть будет какая-нибудь помощь. Но, как говориться, дурак думками богатеет.

Темнеет быстро, туда-сюда 17.30, уже сумерки. 18.00. Темно. Делать нечего. Кручусь до 19.00. Грею воду, наливаю бутылку, кладу её в постель. Так теплее, кладу ближе к пояснице, обмотав бутылку шерстяной тряпкой. Надолго хватает. Ночью просыпаюсь, пахнет газом. Встаю, иду на кухню. Точно: одна горелка потухла. Проветриваю помещение. Вроде бы хорошо проветрил, а всё-равно газом пахнет, особенно в разных закоулках, но после откуда-то начинает поступать свежий воздух. Засыпаю. Просыпаюсь, ещё темно. Всякие мысли лезут в голову. На дворе тихо. Незаметно светает.

Ночью приснился сон. Один знакомый в каком-то временном помещении из железных конструкций устанавливает ящики, наверно, с какими-то приборами, а освещения нет. Он говорит, чтобы сделали переноску, на что какой-то чеченец возражает – не положено, здесь 220V, а переноска положена на 36V. Я говорю, а если её подвесить, это будет два метра и можно провести. Он что-то запинается, а после говорит, что это плохой человек. Я ему в ответ:

– Он – специалист отличный.

Он мне:

– Да какой он специалист, у него золота полно.

На том всё видение исчезает. Ещё что-то снилось, да уже не припомню.

5. I. 1995 г.Утро. Пасмурно. Туман. Т= 0 °C. Р.атм =759,5. Стёкла сняты, поставлена плёнка. На гору приходится смотреть, встав на стул. Еле заметна.

Делаю зарядку. Готовлю завтрак. В 9.05 выключают газ. Какой-то чеченец на улице, отвечая на вопрос жильцов, говорит, что газ будет через день. Завтракаю. На улице начинает грохать. Жильцы уже мало обращают на это внимание, начинают наводить порядок. Женщина беседует с каким-то чеченцем, проходящим мимо. Она говорит, что по «Маяку» передавали о том, что Грозный больше бомбить не будут, но нас не бомбили, а обстреливали, по моим прикидкам где-то из района Центрального рынка. Всё это происходило под шум самолётов и этого самого ухающего стреляющего устройства-имитатора, и, в действительности, человека на столько сбивает и выбивает из колеи, что настоящую опасность уже не воспринимаешь всерьёз, а это ой как опасно. Мне даже кажется порой, что специально вокруг обстреливаемых домов ходят осведомители, которые интересуются как и что, и, на всякий случай, для острастки, чтобы люди сидели дома, распространяют слухи о жертвах. Но, конечно же, жертвы есть. У нас их нет, по счастливой случайности, обстрел ведётся по той половине дома, где живёт сравнительно много русских. И мне кажется, что он будет до тех пор, пока не появятся жертвы. Сейчас 10.35. Имитатор вроде бы заглох. Самолёты не летают.

Итак, на сегодня: газа нет, воды нет, света нет. Стёкол в окнах нет, радио нет. Ничего нет. Что дальше? Какие ещё там испытания подготовила судьба. Вспомнился как-то вчера куплет из песни военных времён.

 
Мы не дрогнем в бою за столицу свою —
Нам родная земля дорога. Нерушимой стеной,
Обороной стальной разгромим, уничтожим врага.
 

Здесь вместо «Москва» – «земля». Вспомнил и как-то весело стало. Конечно, местное население не думает погибать. И здесь нам нечего больше сказать.

На улице слышно движение техники. Собрался, вышел на улицу. Возле угла восьмого подъезда крутятся боевики. Я повернул и не оглядываясь, обходя кучу мусора на дороге, выброшенную с пятого этажа, пошёл в направлении первого подъезда. По пути встретил знакомого, поздоровался. Вошёл в первый подъезд. Запустение. Следы штукатурки. Стал подниматься на этаж. На третьем этаже дверь выломана, никого нет. Поднялся на пятый к Виктору. Он был дома. Вовсю горит газ. Всё у него закрыто. Стоя стоять невозможно: внизу прохладно, вверху жара. Начали говорить о том, о сём. Жена его уехала и живёт в Самаре. Он пока здесь, как и я. Вещи, в основном, отправил двумя контейнерами трёхтонками за 200 тысяч (недорого). Всё прибыло на место в сохранности. Здесь живёт он в ожидании лучших времён. Угостил меня домашним вином и черемшой. Порассказал об имитаторе, подтвердив мои мысли. Прослушали «Радио России», и я ушёл. На улице возле восьмого подъезда беседа. Стоит Борис, мужчина с четвертого этажа и брат Ибрагама. Я включился в их разговор. Они сетовали на постоянную пальбу. На мою версию об имитаторе они среагировали недоверчиво. Я попытался им это доказать, но они всё-равно не поверили.

Рассказал им, что сегодня в Грозный должно, по сообщениям «Радио России», въехать правительство народного доверия во главе с Хаджиевым без боя и, кроме того, приехать Егоров и Степашин, которые прибыли в Толстой-юрт сегодня. Прибыть в Грозный должны на броневике. Те же, кто находится сейчас в бункере нового обкома должны сдаться, иначе им «крышка». В бункере находятся и военнопленные. Похоже, они знали эту информацию и отнеслись к ней безразлично. Подошла Анна со словами: «Тоже хочу новой информации». Ей рассказали и показали снаряд, которым был обстрелян дом. Она подошла смотреть. Поговорили о том, где взять питьевую воду. В это время к своему подъезду шёл Иванов, я его подозвал. Оказывается, что вода есть у «Богатыря», и там её берёт чуть ли не весь город, и напор хороший. Они посетовали, что это далеко. Я пошёл домой зажечь газ, вышел, а сосед уже ушёл. Я встретил Володю с первого этажа. Они забили двери, и теперь дверь закрывается на палку. Так просто не зайдёшь. Зашёл к нему. У него холодно. Поговорили. Как решить проблему с окнами он не знает. Я ему рассказал, что слышал о прекращении военных действий и другое. Он мне сказал: «Подожди ещё…» Вот эти корреспонденты ходят везде. А боевики обижаются, что они выдают их позиции.

Володя собирался поесть с Ахмедом, и я собрался и пошёл домой. Только разогрел бульон и стал есть, кто-то стучит. Вышел. Это Анна, предложила еду, я отказался, сказав, что я уже ем и у меня есть еда. Поел. Меня разморило, почувствовал такую усталость. Нагрел бутылку, подложил в постель. Разделся и заснул под звуки невыключающегося имитатора. Проснулся – тоже самое. Снова разогрел бульон, попил без хлеба собственного приготовления. Попил чай. Уже темно. Сижу при свече. Имитатор работает. Во всех концах города пожары. Изредка слышатся вдалеке разрывы, сейчас с 19.03. Стихло. Слышно только движение где-то техники. Толи машины, то ли что ещё. Р.атм растёт, уже 763,5.

Курс доллара 3603 рубля (может быть ошибаюсь). Опять затарахтели автоматы, то ли имитатор, и вот так постоянно.

6. I. 1995 г.Утро. Проснулся с петухами, как говорят. Ещё темно. Где-то около 6.00. Всё спокойно. Газ горит. Начал готовить гречневую кашу. Постучал Володя и сообщил, что все женщины в подвале. Я думал, что работает имитатор и наотрез отказался уйти из дома. Он меня настойчиво приглашал зайти к нему. Из-за воздушных волн стало срывать плёнку с окон. Я кое-где её поправил. Под звуки обстрела готовлю кашу. Одновременно побрился, умылся и всё прочее, не в полном однако объёме. Позавтракал. Понаблюдал за зоной обстрела. Обстреливали район Богатырь – Минутка – прямо за Сунжей от нас (до железной дороги). Взрывы были видны цветками высоких разрывов. Было страшновато, но не особенно. Слышалось шипение, а после взрыв. Кое-где видно было, начались пожары. Обстрел был непрерывно с маленькими паузами. Вот сзади дома, слышно, прошла группа чеченцев. Слышны были их испуганные возгласы. Я оделся и пошёл к Володе. Он перед этим заходя, как я описывал выше, забрал у меня махорку. Ему нечего курить, я его понимаю, что это значит для курящего человека. Спустился к нему, постучал. Он был на выходе. Открыл. Я зашёл к нему. Мы стали разговаривать о войне. Из его разговора я понял, что он хочет, чтобы я находился у него, но я этого сделать не могу. У меня сильно развито чувство дома и, если я где-либо ночую вне, я просто не высыпаюсь и не отдыхаю. Беседу нашу нет смысла описывать, она касалась чисто житейских проблем. При всяком взрыве он пригибался, да и у меня не так уже было спокойно на сердце, но после выпитых у него 100 гр., я почувствовал себя намного лучше и уже завеселел и запел, но Володя на меня зашикал, и по делу, потому что рядом то и дело проходили боевики. Володя сготовил суп, и я, откровенно говоря, поел его с удовольствием. И, заверив его, что я приду часа через два, пошёл к себе домой. Поднялся к себе, как небо и земля, у меня лучше, светлее и теплее, просто я у себя дома и мне не нужны никакие условности, в смысле – то нельзя, это нельзя и т. д. А в это время, что пишу, постоянные обстрелы. Сейчас 12.50. Т= +2 С. Р.атм= 763, растёт или нет, не знаю, выбило из привычной колеи. Обстрел настолько интенсивный, что не знаешь работает имитатор или нет. «Хороший» день перед Рождеством.

7. I. 1995 г.9.25. Т=+1,5 °C. Р.атм=760. Гора видна слабо. С утра (8.00) было тихо, но после заработал имитатор и не поймёшь шипенье, постоянный обстрел. Кого и чего обстреливают не понятно. Как всегда утренние дела. Пытаюсь согреть чай, но под непрерывным обстрелом это трудно психологически. Кто-то стучат. Я отзываюсь. Слышится возглас: «Живой!» Я выхожу, никого нет. Из разговора проходящих мимо, узнаю, что, вроде бы, воды нигде поблизости нет. Кроме газа ничего нет. Сегодня Рождество. Сколько продлиться такое положение неизвестно. Похоже мирный план вхождения в Грозный провалился, но вчера человек двадцать боевиков, ведя под руки раненого товарища, почти перебежками под этим обстрелом направлялись в сторону «Богатыря». Был почти целый день вчера у Володи. У него задумка уйти через Гойты, но я её не поддержал. В эту сторону уходить опасно, да и далеко. Аж до Ассиновской, по территории с враждебным населением.

Спустился к Володе. Поговорили. У него сильно сдают нервы. Когда я начинаю петь какой-либо фрагмент из какой-либо песни, он не выносит, нервничает. Началась бомбёжка. Перед этим пришёл Магомед. Он говорит, что вся Ленинская перепахана и разбита. Многочисленные жертвы и после бомбёжки в среду Шалей. Они после очередного налёта авиации спускаются в бойлерную. Вернее спускается Володя. Я и Магомед идём в свои квартиры. У меня в квартире все плёнки сорваны. Я пытаюсь снова их поставить. Снова налёт авиации. Взрывы. Все плёнки порваны. Выглядываю на переулок – бегут двое боевиков по направлению пекарни. Они с автоматами. Непрерывный обстрел нашего района. Имитатор работает. Он выдаёт пулемётно-автоматные очереди. Смотрю влево – там, возможно, взорвалась ракета с самолёта. В домах напротив выбиты почти все стёкла. Непрекращающаяся пальба. Это всё между 11.30 и 12.20. С угла спальни, глядя на окно справа вверху над софой осыпалась извёстка. Может быть снаряд угодил в наш дом. Кто-то по-соседству выбрасывает разбитые стёкла.

В районе за Минуткой слышны глухие взрывы. «Хороший» денёк. Что придумать? Плёнка в основном вся изодрана. Хорошо, что не поставил стёкла. Остался бы без стёкол совсем.

По городу везде пожары. Особенно в центре за 22-й школой. Как вроде бы кто-то собрался сжечь и разгромить город. Всё проводится методично, то в одном месте, то в другом, под звуки имитатора. Это просто всё ужасно. Кто занимается этим? Чего добивается? На углу Анисимова – Ивановский переулок собралась небольшая толпа. Обсуждают обстановку. Один говорит, что наш дом при обстреле дрожал. Смотрят в сторону первого подъезда и говорят, что какая-то квартира на втором этаже горит. Я перехожу на другую сторону, выхожу на балкон. Ничего особенного в доме не вижу, только возле Дворца спорта ГНИ что-то горит на земле. Уже 15.40. Постепенно темнеет. День пасмурный, угрюмый. Всё это действует угнетающе, обстановка всё ухудшается и ухудшается.

8. I. 1995 г.Утро. Т=+1 °C. Р.атм=758. Ночью шёл дождь. Гора в лёгкой дымке, видна отчётливо, но пасмурно.

Ночью поднялся около двух, было спокойно. Возле Дворца спорта горел газ, так что дом, как на ладони, всё видно. Посидел, согрел чай. Перекусил. И тут началось. Сначала били со стороны парка Кирова. Вспышка, вой снаряда, взрыв. Взрывы все в сторону двора. Хорошо были видны вспышки выстрелов. После начался обстрел со стороны бывшего нового обкома. Пушка или танк рядом, не успеешь даже сориентироваться, как сразу взрыв. Я находился в спальне. Меня буквально волной сбило с ног. Такой был сильный артналёт, что просто не передохнуть. Дом весь дрожал, сыпалась извёстка. Я накрылся и стал поправлять плёнку. Стёкла в форточках все вылетели. По всей видимости, огнём руководил (направлял) корректировщик. Стоило только показаться в окне, как следовала новая волна артналёта. В перерыве вышел на балкон, на улице был Гена. Оказывается, пробило газопровод, и он забивал его затычкой. Как выяснилось утром, снаряд взорвался во дворе, что напротив входа в восьмой подъезд. Двор был огорожен новым хозяином железной оградой. Ограда разлетелась, и железо всё побито осколками, как решето. Покрывало, закрывающее окно в кухне, пробито в четырёх местах. Осколок разбил форточку, ударился об угол окна, сколол угол. Другой угодил в стекло, в ванную. Остальные не смотрел, осколок попал и в окно зала, небольшой, он пробил штору и выщербил на стене штукатурку. Если бы не этот забор, дому бы досталось побольше.

Утром постучал Володя. Я попытался открыть дверь, но не смог – замок поломался. Пошёл искать ломик, обнаружил, что с ящика на балконе сорван лист обшивки. На полу его не было, а возле своего подъезда ковырялся с дверью Гена. Я его спросил не видал ли он железо. Он сказал, что оно уже у него. Он хотел приладить к двери. Весьма шустрый мужичок. Что вывалилось из ящика я не знаю. Поднял только горшок для цветов и пошёл наверх. Снова начался обстрел. Вытащил, кое-как приладил старый замок. Этот поломался совсем. В комнатах грязь. Везде стёкла и штукатурка, и по комнатам гуляет ветер. В довершении ко всему прочему разболелась поясница – радикулит.

Такого интенсивного обстрела я никогда не предполагал. Здесь нет никаких стратегических объектов. Как будто специально задались целью стереть наш дом с лица земли. Бьют всё время по нашему крылу, по-моему, не меняя наводки.

Сейчас пробежала группа боевиков-ополченцев. Я их уже видел. Среди них один пожилой: то ли врач, то ли мулла. Они от угла Анисимова перебегали улицу под прикрытие нашего дома. Сейчас 11.25. Обстрелы продолжаются. Ничего не поймёшь, но у этих людей совести явно нет. Если они ловят боевиков на выстрел, то это безнадёжное или почти безнадёжное дело, даже если разобьешь в пух и прах весь город. Удастся ли дожить до конца этой бойни неизвестно. По этому поводу вспомнился один фильм, когда под прикрытием работающего дизеля расстреливали людей во время войны. Так и нас под прикрытием имитатора расстреливают с пушек и установок. Если уж так далась им газбудка, пусть придут и просто её взорвут. А может быть мы нужны им мёртвые, чтобы после играть в политические игры.

Входную дверь сильно разбило. Пришлось ремонтировать. На ночь и день она, в основном, закрыта, чтобы кто попадя не шлялся.

9. I. 1995 г.Утро. Т= 0 °C. Р=756,5. Пасмурно. Сыро. Туман. Горы не видно.

Проснулся в 6.30. Поставил греть воду. Газа совсем мало. В конце концов взрывом затушило. Зажечь снова не удалось, но вода уже разогрелась достаточно, и я побрился.

С утра начался обстрел прилегающей территории, так что даже на кухне, не говоря о балконе находиться очень опасно.

Сейчас 9.00. Готовлю есть. Газ включили. Володя предлагал пойти, забить дыры в газопроводе, но от этой затеи пришлось из-за обстрела отказаться. Ночью были эпизодические обстрелы всей территории вокруг дома.

Спустился к Володе, там пришёл Ахмед, живущий где-то неподалёку. Он предложил пробить водопровод в бойлерной, чтобы взять оттуда воду. Я же предложил его просверлить. Вокруг этого предложения возникли споры, Володя с соседкой Анной были против. Я пошёл к Виктору искать ручную дрель. Поднялся на пятый этаж. Многие квартиры открыты, неизвестно по какой причине, но, надо думать, это рай для мародёров. Товарища дома не оказалось. Я спустился, прихватив разбитое стекло, подойдёт для фрамуги. По пути встретил Гену. Он ковырялся в мусоре, который выкинул на днях. Оказывается он с мусором выкинул монеты и аттестат сына. Вот сейчас и ищет. Я у него поинтересовался, знает ли он что-нибудь. Он сказал, что убили генерала МВД и ещё кого-то. Пришёл к Володе, а там, в бойлерной уже намереваются сверлить дырку. Дрель нашлась. Одну просверлили, пошла ржавая вода. Сошло не больше ведра. Ахмед решил сверлить ещё одну в другом месте, несмотря на увещевание Володи и Анны. Я тоже отнёсся к затее скептически и, чтобы не спорить без толку, ушёл. Всё равно Ахмед есть Ахмед. Он перед этим носился с этой идеей. Я вообще не хотел ничего делать. Ахмед обвинил нас в индивидуализме. Вода кончилась в восьмом подъезде у Бориса и других жителей. У одного из них – Вити, жена парализована, его можно понять, а другие? Почему не пришли? И я Ахмеду сказал, что они плевать на нас хотели. Никто ведь из них не побеспокоился, как мы живём! Отчего же мы должны для них стараться? Воды, как говорил Володя, не получили, но у него этот Витя выпросил ведро, и ведро он отдал соседке. У него осталось немного уже в ванне.

Мы поели приготовленной мною гречневой каши. Володя, правда, приготовил для неё поджарки. Это ещё до сверления. Поболтали и я, сославшись на радикулит, а, действительно, у него холодно, я сидеть на холодном не могу и стоять долго трудно, ушёл домой. Дома попил чай без сахара. Походил туда-сюда, и время так незаметно добежало до 14.35. Хоть и рано, а уже почти сумерки. День пасмурный. Всё время грохочет, стрекочет, свистит. Боевики-ополченцы ходят туда-сюда. Вот в это самое время меня бьет в окно взрывной волной, рвёт плёнку и холодный воздух устремляется в окно. Под окном кто-то говорит, опять надо поправлять плёнку. Надолго ли. Вечером всё стихло.

10. I. 1995 г.Утро. Т= 0 °C. Р.атм 760. Пасмурно. Горы не видно. Заниматься начинаю уборкой. На удивление тихо. Пошёл, из лужи набрал воды, чтобы промыть канализацию. Из восьмого подъезда вышли люди. Влад не бритый уже, наверно несколько дней. Выглядит нездорово. Люди немногословны. Катя, я ней поздоровался, как-то даже моё приветствие пропустила мимо ушей, а после, когда я шёл за водой, поздоровалась. Из разговора с Владом выяснил, что до 8.00 сегодня перемирие, и правительство РФ выступило с инициативой – разоружение в обмен на свободу. Сейчас 10.30, слышно, как по Ленина прошёл какой-то БМП или танк. Имитатор как будто берёт старт, грюкает и потрескивает очередями. Неопределённость, но артобстрелов пока нет. Воды близко нет. Если бы я сходил с самого утра к Беликовскому мосту, то бы набрал, но было уже часов девять, когда я поинтересовался у проходящих женщин, – они сообщили, что очередь за водой большая, а вода идёт слабо. Сходил к первому подъезду. Покричал Виктору, но он не откликнулся. Наверно, его нет дома. Обошёл вокруг дома, окна почти у всех выбиты.

Новость. Вышкварко подошёл к Беликовскому мосту, а его там арестовали, но скоро выпустили. Ему сказали, что бои и обстрелы будут продолжаться.

Пришёл сосед Магомед с товарищем. Говорит, что можно до Минутки свободно пройти. Обстрела нет. Там где-то дают гуманитарную помощь, а возле пешеходного моста через Сунжу есть питьевая вода. Я уговорил Володю пойти пройтись, подышать свежим воздухом. Он согласился, и мы пошли. Везде в многоэтажных домах стёкла выбиты. Девятиэтажка геофизиков сильно пострадала, почти без стёкол, вся побита осколками и дальше, где был маленький продмаг, на первом этаже по Трудовой, та же картина. На мою удачу встретил Нину с двумя вёдрами воды. Она шла с соседкой. Они думали, что я уехал в Слепцовскую, но я ответил, что не мог уехать, не простившись, да и как можно всё бросить? Они живут по-соседству, где-то рядом, не дома. Но если я приду завтра утром, они будут меня ждать. На том и распрощались.

Возле моста, действительно, хорошо вода идёт, и нет почти очереди. Мы набрали с небольшим скандальчиком. Володя случайно влез без очереди, так на него набросились. Я же набирал внизу. По пути встречались знакомые, но людей, вообще, мало в городе.

В это время в стороне центра постоянно, методично был обстрел. И рядом автоматные очереди не редкость. Рассказал в доме о нашем походе, но мои соседи боятся, а внизу на первом этаже, соседка Володи вроде бы собиралась. Сейчас уже 15.20 и темнеет. Уже сумрачно. Поели с Володей при лампе. До этого проходила мимо Анна. Ей её друг Ахмед дал для кошки мяса, и она нам дала, разрезав большой кусок. Володя на ужин дал мне кусок, но себе не положил и, это было так очевидно, изучал, как я его ел. Перед этим я просил его посолить бульон, в котором оно варилось, но он так этого и не сделал, а всё фыркал, чтобы его не учили. Я стал собираться после ужина, но он предлагал мне спать в одной комнате, я категорически отказался, прикинув сколько неудобств я получу.

Я ушёл к себе. После обдумывания житья-бытья, решил перенести, что можно в маленькую комнату. В большой, наверно всё потечёт из-за дыры на пятом этаже. Да и можно закрыть маленькую, бросить всё и уйти. Могут так сложиться обстоятельства, что другого выхода больше не будет. А то и, как женщина рассказывала, разворачивался Москвич-пирожковоз перед домом с битком набитыми трупами, завёрнутыми в полиэтилен, а ноги торчали наружу.

11. I. 1995 г.Утро. Встал. Помыл голову, побрился, попил чай.

Сейчас 8.45. Т=+1 °C. Р.атм=745. Гора видна в лёгком тумане. Ночью был мелкий дождь. Хорошо, что погода держится стабильно. Нет ветра и сильных морозов. Представляю, что бы было. Правда, газ есть.

Ночью был обстрел осветительными ракетами. Для чего? Наверное, из-за отсутствия электричества подсвечивают, чтобы было не так темно.

Собираюсь идти к Нине. Вспомнил, что сегодня, вернее вчера, кончились школьные каникулы. А я так надеялся провести праздники в станице.

Обстрелов ночью не было. Радикулит немного отступил, но… А так в общем чувствую себя удовлетворительно.

Пошёл к Нине, сначала в сторону геофизической девятиэтажки, затем возле неё свернул к девятиэтажке с магазином «Богатырь». Пошёл по внутренней стороне, стёкла побиты. В середине от проезда был пожар и квартиры выгорели. По проходу вышел на Ленина.

Что открылось моему взору, трудно просто выразить. Этот дом буквально разбит от прямых попаданий в квартиры. Везде стёкла и куски бетона. Дом, где поликлиника, выгорел почти полностью от второго этажа вверх. Стёкла все, естественно, разбиты. По улице везде на асфальте следы взрывов.

Подошёл к подъезду, где живёт Нина, поднялся на пятый этаж, а их нет дома. Оставил ведро и сумку: спустился вниз, поговорив с соседом на третьем этаже, который работал в ГНИ, спустился. На счастье, Нина возвращалась с двумя вёдрами воды, дала мне ключи, и я с их водой поднялся в их квартиру, а она пошла за матерью. У них в квартире стёкла тоже выбиты, но более или менее порядок, правда холодно.

Ждал я их долго, наверное, с час, уже было собрался уходить, но появилась Нина, и слегка отсчитала меня за то, что я открыл двери в соседние комнаты. В скорости поднялась и её мать. Нина угостила меня пепси (двухлитровая ёмкость), когда разбомбили универсам, там, кто рядом жил устроили грабиловку. Несли всё, что попадёт под руки. Ей досталось немного воды. Поесть у них ничего не было, т. к. они здесь не ночуют. Ночуют в другой квартире, в доме рядом. Поел хлеба, пепси да помидоров.

Попросил их поделиться едой. У меня, что было, всё вышло. У них тоже мало, но дали мне немного риса, пшена, с 0,5 кг сахара, банку абрикосового повидла, помидоров маринованных с перцем и грамм 200 хлеба (у них тоже его нет). Так поговорив про всякое я собрался и пошёл на Минутку. Там, говорят, привозят хлеб и дают бесплатно и, если я возьму хлеба, то вернусь и дам им.

Пошёл я в сторону Минутки через железнодорожную линию. Здесь чеченцы ремонтировали газовую линию. Она была сильно разбита осколками от снаряда, разорвавшегося здесь же. Электрическая линия над дорогой вся побита. На другой стороне дороги разрушений намного меньше. По пути встречались только молодые парни.

Вышел к Минутке. Здесь полно народа. Это защитники-дудаевцы. Перешёл на сторону, где останавливается автобус-шабашник на Черноречье. Там было немного русских. Походил туда-сюда, хлеба не видно. Не стал расспрашивать никого. Подошёл к «Орбите», поразмыслив, что надо уходить пока никто не придрался (они злы на русских и, даже, когда дают хлеб, упрекают).

Мне повстречались трое русских: две женщины и мужчина. Они спросили, как им уехать из города. Я им посоветовал пойти, спросить туда, где стоят русские. Спустившись ниже к тоннелю, я повстречал начальника КИВЦА и знакомого ещё с детских лет. Поговорили. Его дом, где мебельный, мало пострадал. На мой вопрос: почему он не уехал, он как-то замялся, разговор продолжать не стал и простившись, ушёл вместе, по всей видимости, с женой и тестем. Выглядел он каким-то постаревшим и похудевшим, не таким, как всегда его знал.

Расставшись, спустился к тоннелю, повернул, пошёл по рельсам в сторону ж/д вокзала. Старое здание 18-й школы полностью разрушено и обгорело. Побита тяговая электролиния. Дошёл до моста, набрал воды и пошёл домой, из окна выглянула Анна. Я ей бросил:

– Ты, как наблюдатель.

Она ответила:

– Я может быть буду писать роман.

Открыла мне Володина соседка. Поговорили с ней. Поднялся наверх, рассказал Вале о разрушениях. Пришёл домой, еле открыв дверь. Язычок не до конца выходил из запора. Пришлось подпиливать и зря, он стал западать. Ну да Бог с ним! Начался обстрел, но я решил всё же сходить ещё за водой, а то, что будет завтра неизвестно. Уже, когда подходил к углу Иванова – Анисимова, раздался выстрел и послышался вой снаряда. К моему счастью, он разорвался, не долетев до дома, но плёнка в моём окне заколебалась. Обстрел продолжался пока я шёл до самого моста. Я набрал воды и вернулся назад. Обстрела уже не было. На всё это ушло времени с утра до, как сейчас заканчиваю писать, 16.00. Забыл только написать, когда подходил к дому, трое человек смотрели, как бы прячась в Ивановский переулок. Я спросил: «Что такое там?» Мне ответили, что поставили танк. И, действительно, стоял танк между дворцом спорта и домом, коммутатор на тройку.