Текст книги "Месть ястреба"

Автор книги: Наталья Федюшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Переживешь. Вроде того. Братство всегда приглядывало за тобой. Вернее, то, что от него осталось.

Она отвела взгляд, делая вид, что рассматривает разрушенные полки и кипы книг, разбросанные на полу.

– А знаешь, ведь раньше именно этому братству принадлежала библиотека. До того, как… – голос Хакима запнулся.

– Не мели чепуху! Она стояла здесь задолго до появления братсв и даже Башшира!

– Кто это?! Покажись!

– Это дух библиотеки, – ответила Мираж с явным смешком.

Хаким округлил глаза, когда увидел некроманта. Полусгнивший труп с одной стороны и юное лицо с другой. Мужчина старался обходить пятна света на полу. Облаченный во все черное он сливался с тенями и казался действительно туманным духом, чьи ноги едва касались земли, будто парили в воздухе.

– Так, стоп! Если все это время я был под вашим крылом, то почему никто не решил меня спасти?! – недоверчиво спросил Хаким.

– Тебе же там нравилось, – ответила Мираж и вскинула бровь наравне с ухмылкой.

– Ну, да. Но… А ты?! С каких пор в библиотеке появился некромант?

– Я всегда здесь был! Великий! Бессмертный! Всесильн…

– Эм! Не-а. Не помню такого.

Некромант что-то прорычал в ответ и позади него возникли люди.

– Что это за язык? – спросил Хаким.

– Дорийский. Мертвый или проклятый, если быть точнее, – ответила Мираж.

Тем временем за некромантом собралась целая толпа. Толстяк, который поправил оправу очков и почесал яйца. Тощак на три головы выше некроманта и женщина в парандже. Ее принадлежность к женскому полу была понятна только по глазам. Хаким обвел их скучным взглядом.

– Все они мои игрушки, – произнес некромант, как тираду.

– Никого прежде не видел, – сухо ответил Хаким.

Он не соврал, так как был юнцом, когда в последний раз посещал библиотеку в лучах величия. Детская память слишком хрупкая, особенно после того, через что пришлось пройти.

– Это невозможно! Они мои шедевры! Мой оркестр!

Дальше Хаким уже не слушал.

– Не обращай внимание. Он любит драмы, – вмешалась Мираж.

Она отвела его в сторону под воспевания Некроманта, который бил в себя в грудь и доказывал собственное превосходство.

– Слышала, ты хотел отомстить за смерть отца? – спросила девушка, когда они вышли в другой зал по размерам превосходящий предыдущий.

Дыра в крыше создавала в центре комнаты световую арену. На ее границах расположились заваленные стеллажи и никому ненужные книги. Раньше это оружие было страшнее ножа. Сейчас же им владели только правители Башшира. Как явные, так и те, кто скрывался в тени. Хаким подхватил один из фолиантов. В нем не хватало больше половины страниц, а буквы выцвели, но еще можно было прочитать древнюю истину: «Сплошные солнечные дни порождают пустыню». Хаким же предпочитал думать так, будто сама природа оплакивала падение разума над грубой силой и иссушила свои глаза, чтобы прекратить разрушительные для забытых книг ливни.

– Жажда мести никогда не покидала мое сердце, – почти шепотом ответил он.

– У меня есть предложение, как можно одолеть Поступь призрака.

– Целое братство?! Не смеши. Должен признать, выглядишь ты хорошо, но не так словно за тобой стоит целая армия обученных убийц.

– Есть кое-что получше. Его сложно достать, но победа гарантирована.

– И что же это?

– Глаз Андоктонуса.

– Демона пустыни?! Это только легенда. Миф. Выдумка.

– Ради которой, всполошили весь Башшир, разрушили не только твою жизнь и стерли из истории самую известную библиотеку. Между прочим, она была обителью многовековой мудрости не только нашего народа. И все это ради того, чтобы достать ключ, который, как нельзя кстати, висит у тебя на поясе.

Хаким бросил книгу и опустил взгляд. Мешочек Кибира был легче воздуха, который отяжелел от количества пыли и занесенного внутрь песка.

– Здесь что ли?

Пришлось заглянуть внутрь. Мираж не сдвинулась с места, но напряглась, когда Хаким вытащил на свет монету. Его взгляд красноречиво дал понять, что он ее уже где-то видел. Монета была крупнее обычной. Центральную часть занимал скарабей с изображением трех лучей, словно в центре круга.

«Как на моем плече».

– Узнал, как ее открыть? – спросила Мираж.

– А она еще и открывается?!

– Понятно.

– Подожди, здесь что-то написано, но…

– На языке мертвых, – прошептал некромант возле его уха.

– Черт! Еще раз так подберешься, я тебе глаз пальцем проткну.

– Очень угрожающе, – ответил тот и усмехнулся.

– Сможешь прочитать?! – проигнорировала их перепалку Мираж, вовремя успев опередить Хакима.

Колкость уже вертелась на языке, но он закрыл рот.

– Конечно.

Некромант забрал монету и поиграл ею пальцами на костяшках.

– Ну?! – спросили те в один голос.

– Расскажу, только если он встанет на одно колено и принесет свои глубочайшие изви.... Ай!

Мираж скрутила хлыст, на котором светились древние символы, и пригрозила им прежде, чем вернуть на пояс.

– Еще хоть одно лишнее слово из твоих уст и извинения окажутся в тех местах, которые ты предпочел бы и дальше не чувствовать.

– Не для того я стал великим и всемогущим повелителем заблудших душ и их гниющей плоти, чтобы какая-то…

– Некромант! Меньше тирад, больше сути, – оборвала его Мираж.

Хаким поглядывал на хлыст, который явно принадлежал Поступи призрака. Только они в силах причинять боль, даже тем, кто бессмертен.

«Но откуда эта вещь у нее?»

– Хорошо, – сдался Некромант. – Здесь говориться: «Сложней всегда найти то, что спрятано на видном месте».

– Отлично! Значит, у нас нет ключа, – воскликнул Хаким уже вслух.

– Или монета и есть ключ. А у меня вот это, – Мираж вытащила из-за пазухи свиток, которому на вид было больше лет, чем всем книгам вокруг.

– Это еще что? – спросил Хаким после того, как отобрал монету у Некроманта.

– Карта к логову Андоктонуса. Ну, что ты в деле?

– И где взяла? И как она еще не рассыпалась? А сколько золота мне за это полагается? Ну, там риск, отрывание конечностей, лихорадка, в конце концов?

– Некромант, собирай вещи мы уходим.

– Стой-стой! Чего сразу впадать в истерику? – спросил Хаким, не сводя глаз со свитка.

– Я тебе даю шанс отомстить за отца, за жизнь, которою у тебя отняли! – воскликнула Мираж и подошла ближе, размахивая этим шансом прямо перед его носом. – Тот, кто заполучит око, сможет обрести безграничную власть. Силу, перед которой не устоит никто. Но можешь дальше бегать между Кибиром и Поступью призрака, пока, в конце концов, они тебя не прихлопнут, как назойливую муху на носу.

Мираж демонстративно коснулась пергаментом кончика его носа и повернулась спиной.

– А тебе что с этого? С чего я должен тебе верить? – спросил Хаким и увидел, как напряглись ее плечи.

– У меня свои счеты с главой братства убийц.

– И отдашь мне силу добровольно или возьмешь себе?

Мираж вновь повернулась лицом. Некромант воодушевленно потер руки. Ему нравились распри между народами и игры разума у людей. Он даже мертвой кожей ощущал, как напряглись стены в библиотеке лишь от встречи взглядов этих двоих.

– Пусть это останется моей маленькой тайной, – ответила девушка.

Хаким принял ход. В противном случае, его действительно ждала не самая приятная участь. Враждующие братства хоть и не сознательно, но теперь объединились. И все ради его головы. Лучше пересидеть это время за пределами Башшира, а если удастся еще и найти артефакт, то все проблемы решаться сами собой. Но Мираж ему точно не союзница.

«Пока что. Возможно, в пустыне Мертвых получиться ее переубедить быть более покладистой».

Глава 3. Камни душ

Хаким скрывался в тени, чувствуя взгляд Кибира на затылке. Башшир гудел, как змеиное гнездо, которое разворошили палкой. Каждый взгляд прохожего холодил кровь. Каждый крик казался именем. Капюшон мог скрыть лицо, но не запах. Слишком много людей знали Хакима, чтобы перестать оборачиваться на шорох. Умным решение стало бы не высовываться и словно крыса покинуть тонущий корабль. Но перед тем, как бросить город, стоило закончить одно дело. Нельзя было уходить с голыми руками. Никому нельзя было верить.

– Навестим одного друга.

– Думала, у тебя нет друзей, – ответила Мираж явно не в восторге от затеи.

– Кто бы говорил. Полудохлый труп не в счет. Он и так кроме себя никого не замечает.

Некромант решил остаться в библиотеке, не желая лишний раз пересекаться с человеческим отребьем, которое дословно: не достойно пыль целовать с его ботинок. Хаким относился к людям менее критично. Он вообще о них не думал, предпочитая поднимать взгляд к небу и пропускать через себя всю суету жужжащего бытия, к которому относилась и Мираж.

– Напомни, почему мы рискуем жизнью и пробираемся в братство Божественного кинжала? Ты ведь знаешь, что они делают оружие для Поступи призрака, верно?

– Да.

– Понимаешь, что им нужен ты?

– Конечно.

– Так какого черта мы делаем на улицах Башшира возле кузниц самой богини хаоса и разрушения Меднаи?!

– Думаю, она не будет против, если мы смиренно посетим ее храм, а вот насчет лишения глаза ее любимого питомца – не уверен, – сказал Хаким и поднял руку, останавливая Мираж.

Двое знакомых головорезов прочесывали улицу. Оставалось еще пара кварталов. Воздух насытился гарью и серой. Территория торговцев заканчивалась и переходила в островерхие гончарные дома мерийцев. Словно десятки кувшинов оставили без присмотра, и они потянулись к небу. Пустые улицы покрывал вечный снег, который больше походил на пепел. Люди не могли здесь выжить, но у мерийцев в жилах текла другая кровь. Божественная. Так они считали.

Послушники братства Божественного кинжала не боялись жара своих кузниц. Огонь не мог опалить их чешуйчатую красную кожу также, как и заточенное лезвие оставить свою метку. Но у каждой силы своя цена. Мерийцы платили красотой. Вернее, ее отсутствием. Они не имели волос, зато синие бороды были видны за версту, как у мужчин, так и у женщин.

– Так тебе известна легенда? – прошептала Мираж, когда улица опустела, и они двинулись дальше.

Хаким всунул ей в руку ягоду дерева Игнис, с помощью которой можно было даже дышать под водой.

– Откуда это у тебя?

– Ты задаешь слишком много вопросов. Стоило оставить тебя с Некромантом, – ответил Хаким и проглотил свою ягоду.

Мираж последовала примеру, явно думая о том, что недооценила наследника братства мудрецов. Взгляд девушки стал еще более хмурым. Остаток пути они двигались молчаливо, слушая скорбь кузниц. Мерийцы пытались найти нужный металл и вернуть клинок богини, который считали утерянным. Сына, которого разрушили много веков назад предатели дорийцы. Поэтому их язык стал мертвым, а они – пустынными призраками. Как было на самом деле, сейчас мало кто вспомнит. Ветер принес лишь шепот, но мерийцы его увековечили. Легенда вросла в камень, который хранился в сердце братства. Попасть в главную кузницу – это все равно, что подписать себе смертный приговор, но Хаким неплохо знался с одним из катов.

– И что мы здесь ищем? Твою смерть? – спросила Мираж и прикусила губу.

– Скорее спасение от пустынных кракенов. Уверен, ты способна очаровать любого, а вот мне не помешает запасной вариант.

– Боишься, что не справишься?

Мираж изогнула бровь, намекая точно не на монстров. Хаким вернул улыбку и тут же чертыхнулся, когда поскользнулся на пролитом масле и чуть не влетел носом в столб. Пушистые снежинки вспорхнули с земли и окутали их вихрем.

– Святые персики богини! Что здесь произошло?!

– Персики?! – усмехнулась Мираж.

– Вот именно! Никакого уважения! – воскликнул мерийец.

Он открыл дверь, скрываясь в тени, и позвал внутрь дома-кувшина.

– Ему можно доверять? – спросила Мираж, хватаясь за клинки.

– Я осквернил их святую богиню и смотри! О, чудо! Все еще живой!

– Только потому, что поставляешь камни душ. Кстати, давно тебя не видел, – буркнул мерийец.

Хаким закрыл за девушкой дверь, предусмотрительно оглядевшись вокруг. Облава им была не нужна, когда скрываешься в кувшине. Внутри дома все состояло из камня. Кровать и высокие шкафы, демонстрирующие осколки оружия. Будто напоминание что произойдет, если сделать неверно. Или для того, чтобы не забывать метод проб и ошибок длиною в путь к великому совершенству. Черт разбери, что в головах у этих мерийцев. В каменной вазе на каменном столе красовались цветы, чьи лепестки создали из алмазов, а листья – из изумрудов. В камине пылал синий огонь. Окон не было. Жилище больше напоминало собой пещеру отшельника в горах, чем последователя богини.

– А где вы опорожняетесь? – неожиданно спросила Мираж. Мужчины посмотрели на нее. – Я просто так спросила.

Девушка залилась румянцем и отвела взгляд.

– Она еще кто? – напрягся мерийец.

– Мираж – Доугхлас. Доугхлас – Мираж. А теперь вернемся к делу…

– Где камни души?

Хаким потер нос, собираясь соврать, но взгляд скользнул по холму, скрытому под тканью. Груда неизвестного возвышалась на полу возле изголовья кровати.

– Это то, что я просил?

Не успел мерийец ответить, как оружие зазвенело под тканью и вывалилось на стол, радуя своим обширным разнообразием.

– Я получил твою записку, – ответил Доугхлас, подойдя ближе. – Это все, что удалось раздобыть. Где камни?!

Мерийец снял с пояса топор. Мираж высвободила хлыст. Хаким сделал вид, что не замечает напряжения в воздухе и с восторгом рассматривал точные грани лезвий и удобные рукояти. Перцовые бомбы и стальные крюки. Дротики и стрелы.

– Но ведь здесь только барахло, – наконец, заговорил Хаким.

Да, он врал, пытаясь скрыть восторг, а все потому, что хорошо знал мерийца. Они не любят делиться сокровищами, даже за камни души.

– Где они?! – воскликнул Доугхлас.

Мираж насупилась как кошка. Не хватало только хвоста и усов.

– Получишь, когда дашь мне то, что я хочу, – сказал Хаким без тени страха.

Мерийец прорычал себе под нос лестные слова и окинул девушку почти влюбленным взглядом.

– Хороша чертовка. Скажи ей спасибо, что принято решение тебя не четвертовать. Камни ведь не тяжело забрать.

– А тем более устоять перед их силой.

Хаким ухмыльнулся. Губы Доугхласа напротив сжались и почти скрылись в синей бороде, которую украшали железные бусины. Мерийец кивнул на каменные стулья.

– Ждите здесь.

– Будто у тебя не пещера, а дворец. Доставай уже.

Хаким терял терпение, а Мираж заинтересовалась камнями.

– Зачем они ему?

– Черт, девочка, из какой задницы ты вылезла?! – Мираж пригрозила кнутом. – Хорошо—хорошо. Объясню на пальцах. У мудрецов – специи, у торгашей – табак, у ассасинов – пытки, а у мерийцев – камни.

– Они что…? Расслабляются от них?

– Вроде того. А еще засовывают их себе… Ну, знаешь…

– Вранье! – вмешался мерийец, пока Мираж не оставила на полу свой завтрак. – Едим мы их. Едим! А опорожняемся раз в полгода, если уже вам так интересно. Вот меч, который вообще-то хотелось оставить себе.

– Он послужит благой цели, друг, – ответил Хаким и потерял дыхание.

Доугхлас положил на стол произведение искусства, похожее на коготь зверя. Жесткие линии переходили в мягкие изгибы, словно тигр перед броском. От одного вида перехватывало дух. Хаким и забыл, что предстоит еще сделать. Он оказался загипнотизирован изогнутым лезвием и рукоятью из слоновой кости с выжженными на ней мерийскими символами.

– Что здесь написано? – спросила Мираж.

– «Едины мы и единожды будем подле ног богини целовать песок».

– Фу, какая мерзость.

– А ты меня еще за персики ругала. Мерийцы ведь самые большие собственники. Причем все на одну.

Хаким подпер бока руками.

– Засунь свои пошлые мысли обратно в то место, чем думаешь, и давай камни.

Доугхлас вытянул руку, пока второй крепко сжимал топор.

– Надпись ужасна. Ты ведь понимаешь, что клиент не доволен?

– Я тебе сейчас башку снесу! Недоволен он! Знаешь, как сложно вынести их было из кузницы?!

Мерийец замахнулся, но его остановила Мираж. Ее клинок оказался приставленным к горлу в мгновении ока. Доугхлас хотел фыркнуть, но выпустил из груди лишь вздох. Чешуйчатую кожу действительно не мог очернить металл, но только не тот, который хранил печать Аль-Кара.

– Голубая сталь встречается редко на просторах Башшира. Не подскажешь, где взяла?

Рука девушки дрогнула, но взгляд остался таким же холодным, как и ее решимость, перерезать наглецу глотку.

– Украла у одного из убийц.

– Видимо очень хорошего. Кому попало таких не делаем.

Хаким узнал этот взгляд. Доугхлас знал больше, чем сказал, но слово «друзья» остались в прошлом. Их связывала сделка, которую все равно придется разорвать.

– Вот последние камни. Спасибо за помощь.

– Что значит последние?! – спросил мерийец еле сдерживаясь, чтобы не опустошить мешочек одним махом.

– Мы уходим из Башшира на закате.

– Может, еще план расчертишь, где это произойдет?!

Мираж не опустила клинок, но никого это не волновало.

– Неужели в пустыню Мертвых?! – с ужасом спросил Доугхлас.

– Да. Не хочешь пойти с ними?

– Мы выпьем чаю на дорожку и прогуляемся в дом Блаженных утех, – съязвила Мираж.

– Что? Правда? – оживился мерийец.

– Ты действительно его хочешь взять?

Хаким прищурился.

– Почему бы и нет. У нас сходятся вкусы. Да и ссыт он раз в полгода. Очень здорово, как по мне.

Мираж прорычала в ответ что-то похожее на «Мужчины» и начала собирать оружие со стола. Так она хотела показать, что пора закругляться, но они восприняли представленную взглядам картину по-своему.

– А чертовка действительно хороша. Еще и сама оружие носит, – прошептал мерийец, веря в свои слова.

Хаким ответил смешком.

– Может, поможете?! – наконец, воскликнула девушка.

– Рано похвалил. Рано.

Хаким уже собирался подойти к Мираж, но почувствовал, как тяжелая рука легла на плечо. Доугхлас приблизился ближе.

– Голубая сталь выбирает хозяина, а не хозяин ее, – прошептал кузнец.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Нам скоро выдвигаться! – Мираж вспыхнула от злости.

Пока Хаким прокручивал в голове предостережение и помогал собрать необходимое в дорогу, Доугхлас думал о задании Мастера. Богиня явила ему во сне бессмертный лик. На утро братство знало о предстоящем сражении. Священная плита треснула и всполошила сердце кузницы. Был провозглашен новый обет, которому преклонили колени. Будущее указало новый путь словами, выжженными на стенах печи. Строчки из мерийских символов повторялись и сливались в единое целое:

«Змея упустит око и вмешается клинок,

но не стоит верить глазам, когда призрак близко.

Он будет мешать открыть проход, под звездной вереницей.

Трем стрелам необходимо помочь разрушить печать

и зверь сможет вновь обрести свою силу.

Живильный туман найдет, наконец, покой

И сын вернется к отцу в колыбели Шантиры».

Мерийец считал честью, что получил шанс стать избранником богини. Оставалось только предупредить Мастера и до заката покинуть Башшир. Доугхлаус задумался и почесал бороду.

– А знаете, к черту все. Я пойду с вами. Надоело блуждать в тени.

Глава 4. Прощай, Башшир. Здравствуй, пустыня Мертвых

Хаким сидел под крышей библиотеки и всматривался в звездный шлейф. Ночное небо бережно касалось крыш Башшира, накрывая город, словно теплым полотном, но ветер все равно не давал согреться. Он как загнанный зверь скользил по пустынным улицам и заглядывал в каждую щель. Пытался найти выход из ловушки, в которую его посадило небо своим куполом. Луна хотела помочь ветру, направить своими лучами, но этим же выдавала его присутствие. На удивление город все равно оставался спокоен. Хаким же напротив – угрюм.

– Прощаешься с городом? – спросила Мираж, подойдя ближе.

– Башшир – это место, где сходятся самые разные корабли. Последнее пристанище на краю света. Буду ли я скучать? Безусловно. Но мертвецы имеют равную ценность, как здесь, так и за стеной.

– Очень оптимистично.

Мираж не разделяла его предзнаменование, что было слышно по голосу. Девушка посмотрела на луну и ощутила ее призыв. Желание, которое все чаще манило слиться с тенями воедино. Оно звало, но Мираж цеплялась за ощущение ветра на коже, за яркий свет звезд, за клинок в руке и дрожь на кончиках пальцев от страха. Девушка хотела жить сама по себе. Без законов ее мира. Вернее, в том, что она родилась. Которому была вынуждена соответствовать.

– Что значит рисунок на твоей груди? – неожиданно спросил Хаким.

– Никогда не видел ястреба?

Он повернул голову, чтобы рассмотреть возмущенный взгляд.

– Имею ввиду, есть ли у него скрытый смысл?

Мираж замялась.

– Так я тебе и сказала.

Девушка отвернулась и показала на шее черные линии. Рисунок уходил под воротник.

«Значит, ястребом дело точно не ограничилось».

– Нарисуешь, и мне что-нибудь? – спросил Хаким. – Хочу змею. Вот здесь.

Он указал на руку до локтя.

– Зачем тебе?

– Чтобы помнить, – Хаким вновь посмотрел на небо.

Мираж не отводила от него взгляд. Не сложно было догадаться, что речь шла о Кибире. Он не стал отцом, но пригрел его, когда другие отвернулись. Хаким не испытывал к нему любви, скорее благодарность. Но предательство засело глубже, чем можно было судить по лицу. Злость застряла в сердце дротиком с самым опасным ядом. Он не убивал сразу, а отравлял сердце по крупицам. Хакиму хотелось помнить о том, что не следует доверять лестным словам. Особенно, когда орел предлагает кролику силу.

– Хорошо, – произнесла Мираж. – Если выберемся из города и не умрем в пустыне до следующего заката, то нарисую, что захочешь.

Хаким кивнул, понимая, что согласилась она не потому, что он красавчик.

«А почему бы и нет? Это ведь истинная правда».

Причина крылась в тенях ее глаз. Мираж думала так же, как он. Не о мужских рельефах, а о том, что рисунки, словно метки той боли, внутри. О мести, которая рвется наружу. Рисунками становились запечатанные чувства, о которых не стоило забывать. Предательство навсегда запятнало душу.