Текст книги "Адвокат черной королевы"

Автор книги: Наталья Борохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Лиза тараторила, как заведенная, пытаясь словесным потоком выплеснуть на собеседника весь пережитый ею кошмар.

– …я глазам своим не поверила. Он сидел в кресле и смотрел телевизор. Я разговаривала с ним, даже взяла его за плечо. А он упал! Я пыталась привести его в чувство. Если бы не кровь, я решила бы, что он пьян. Боже, как я испугалась! Я кричала и носилась как сумасшедшая…

Словно прорвало шлюз. Слова набегали одно на другое.

«Да, да…», «Как я вас понимаю», «Это было ужасно», «Кто бы мог подумать!». Афонин не скупился на сочувствие, а Лиза болтала без умолку.

Раздался звуковой сигнал.

– Какая жалость! – воскликнула Лиза. – Батарея вот-вот сядет, а зарядного устройства с собой нет.

– Вы зря не ночевали дома…

– Как я могла туда явиться? Я ведь думала, что за мной идет охота. Когда я увидела возле подъезда машину с мигалкой, я решила…

– Что пришел ваш черед мерить наручники? Какая нелепость! Но все же, Елизавета Германовна, мы встретимся? Я думаю, разговор еще не окончен…

– Где и когда?

– Через час, возле кофейни «Пенка», в центре.

– Идет!

– Готов поспорить, что со вчерашнего вечера у вас не было во рту и крошки!

– Тут вы правы.

– Ну, тогда до встречи. Я обещаю вам горячий кофе, вкусные бутерброды и, конечно, пирожные…

Лиза прибыла точно к назначенному времени и уже издалека заметила тщедушную фигурку ее знакомого. Он, должно быть, уже успел изрядно продрогнуть, потому что ни минуты не стоял на месте. Одетый в легкую куртку совершенно невообразимой расцветки, он, как воробей, подпрыгивал то на одной ноге, то на двух вместе и суетливо озирался по сторонам. На лбу бедняги красовалась повязка. Что случилось с несчастным юристом, Елизавете было неизвестно. Если она хорошо помнила события минувшей ночи, голова Афонина тогда была в полном порядке.

Дубровская не могла скрыть улыбки. Теперь он не казался ей чудовищем. Она даже испытывала к нему нечто похожее на признательность. Прошлое, конечно, не исправишь, но, как только пришел черед испытаний, этот трогательный маленький человечек целиком и полностью оказался на ее стороне. Он протянул ей руку помощи, и Елизавета была готова с радостью ее принять.

«Надо поспешить. Ему так недолго и простудиться. Мог бы зайти внутрь, а не маячить, как семафор, на осеннем сквозняке», – подумала Лиза и только было собралась выйти из машины, как ее что-то насторожило. Она вгляделась внимательнее. Ну, конечно!

Афонин старался выглядеть невозмутимым, вместе с тем его глаза стреляли по сторонам. Он находился прямо напротив входа, и его оранжевая куртка сразу же привлекала взгляд. Этот нехитрый маневр отвлекал внимание от других деталей, менее заметных. Хотя с виду все выглядело обыденно…

Мужичок какой-то старательно мел тротуарную плитку. Он вертелся на одном пятачке, словно желая протереть дырку в центре города. Из-под ветхого полушубка выглядывали хорошо наглаженные брюки, а под ними – безупречные по своей чистоте ботинки. Рядом суетился другой труженик. Он тер чугунные перила с таким неистовством, будто собирался высечь искры и добыть таким образом огонь. Оба радетеля порядка бестолково толклись возле Афонина и изредка обменивались между собой взглядами.

«Зря ты не ночевала дома», – всплыла у нее в памяти фраза, которую юрист сказал ей в телефонном разговоре. Вот оно! Покойный Иван Васильевич, да и сам Афонин, знали номер ее мобильного телефона. Стало быть, позвонить к ней домой проныра-юрист не мог. Откуда же ему стало известно, что Лиза не вернулась домой? Ответ был очевиден и печален одновременно.

Афонин проговорился. Он оказался никудышным шпионом и выдал то, что ему не могло быть известно. Верную информацию ему дали те, кто приезжал к ней домой этой ночью. В машине с проблесковым маячком на крыше…

– Лиза? Вот так сюрприз!

Такими словами встретила Дубровскую давняя школьная приятельница Вика. Она не видела Елизавету целую вечность и теперь, пристально разглядывая одноклассницу, не могла для себя решить, как относиться к этому неожиданному визиту. Между ними никогда не было особо теплых отношений, даже во времена беззаботной юности. Сближало их, пожалуй, только то, что обе они были девочками из обеспеченных семей и их родители немного знали друг друга. Во всяком случае, как только появлялась возможность отправить детей по дефицитной путевке в лагерь на Черное море или на закрытую елку для чад из «хороших» семей, Лиза и Вика почти всегда оказывались рядом. Став взрослее, они сталкивались иногда то в одном ночном клубе, то на театральной премьере, то в автосервисе. Обмениваясь дежурными любезностями, ни одна из них не напрашивалась в гости к другой. Дубровская считала бывшую одноклассницу пустоголовой, та, в свою очередь, полагала, что Лиза излишне задирает нос. Тем большее недоумение вызвало у Вики внезапное появление старой знакомой.

– Ты не возражаешь? Я сваливаюсь тебе на голову так неожиданно! – робко улыбнулась Лиза.

– Что ты. Это так мило с твоей стороны!

Конечно, ничего милого в такой выходке бывшей одноклассницы Виктория не находила. Но женское любопытство все же взяло верх. Девушка демонстрировала любезность и гостеприимство. Проводив знакомую в гостиную и усадив ее на удобный угловой диван, Вика забралась в кресло с ногами, ожидая, видимо, каких-либо объяснений. Дубровская правильно поняла затянувшуюся паузу.

– Тут такое дело… – начала она. Версия вероломного вторжения была обдумана заранее, поэтому Лиза, изобразив на своем лице печаль, приготовилась выдать ее приятельнице. – Я – влюбилась!

Вика уставилась на нее, очевидно не понимая, при чем здесь она.

– Он немолод, красив и богат. Но это для меня не главное! Главное для меня – чувства! Но мои родители ничего и слышать не хотят о моем знакомом. Папа твердит, чтобы я лучше нашла себе ровесника. Мать вообще считает, что он женат и только пользуется моей молодостью и наивностью. Представляешь, взаимоотношения с родителями накалились до такой степени, что они посадили меня под домашний арест! Мне удалось сбежать, и вот – я у тебя!

– Обалдеть! – изрекла хозяйка.

По этой фразе Дубровская поняла, что избрала единственно верную линию поведения. Насколько ей было известно, Виктория слыла заядлой тусовщицей и вела преимущественно ночной образ жизни. Круг ее интересов исчерпывался модными тряпками, классными машинами и, разумеется, их хозяевами. Она обожала индийские мелодрамы, болтливых подруг и чужие любовные романы.

– …Слоняясь по улицам города, всеми покинутая и несчастная, я вдруг подумала о тебе. – Дубровская чувствовала себя героиней дешевого сериала. – Поверь, это единственное безопасное место. Никому не придет в голову искать меня здесь!

Это была истинная правда. Виктория не входила в круг ее общения, и, даже проявив смекалку и сообразительность, ни один сыщик экстра-класса не вышел бы на след беглянки. Тут можно было временно передохнуть и принять кое-какие меры, чтобы разрядить ту чудовищную ситуацию, в которую она попала по воле рока. Однако ее судьба была в руках Вики!

– Это потрясно! – восхитилась приятельница. – Можешь оставаться здесь столько, сколько посчитаешь нужным. Мои предки греют кости в Эмиратах. Так что можешь тащить своего бойфренда сюда. Мы закатим такую вечеринку!

– С большим удовольствием. Но у меня – проблема. Я не знаю адреса моего друга, а его мобильный телефон не отвечает.

Кому-то подобное положение вещей могло бы показаться странным, но только не Виктории. Она не была склонна к анализу и не забивала себе голову ненужными размышлениями. Мир казался ей таким же простым, как спичечный коробок. Но, как это ни парадоксально, именно она подсказала Дубровской верное решение.

– Не чеши проблему, подруга! А для чего, по-твоему, современной женщине нужен компьютер?

– Мало ли для чего… – рассеянно проговорила Дубровская. – Печатать тексты, искать нужную информацию, работать с правовой базой, составлять таблицы, диаграммы.

– Ну, ты даешь! – захихикала Виктория.

Лиза покраснела. Что до нее, она действительно ничего не соображала в высоких технологиях и отличалась, по меткому выражению ее пятнадцатилетнего брата, техническим кретинизмом. Судя по всему, ее недалекая одноклассница в этом вопросе была профессором.

– Садовая ты голова! – снисходительно отчитывала ее Вика. – Какие, к лешему, диаграммы? Нельзя быть такой ограниченной! Современная женщина должна идти в ногу с прогрессом. Электронная почта здорово может помочь в общении с друзьями-приятелями. Далее, Интернет… Клевая штука. Такие возможности предоставляет – закачаешься. Можно себе жениха найти, поболтать с кем-нибудь, даже сексом заняться, коли уж так приспичило. Компьютерные игры…

– Постой, – прервала ее Лиза. – Но мне-то что с этого?

– Все очень просто. Черкни мне на листке данные своего ухажера, мы его вмиг вычислим со всеми потрохами: домашним телефоном и адресом. Говорю тебе, это проще пареной репы. Я сама проделывала эту штуку не раз…

– Здорово, – произнесла Дубровская. – Ты – просто гений!

Она согласна была осыпать свою приятельницу комплиментами, часами выслушивать нудный треп об ее бывших и настоящих любовниках и даже смотреть с ней индийские фильмы, только бы не оказаться вновь на холодной улице, продуваемой октябрьскими ветрами. Полмира – за горячую ванну и бутерброды!

Похоже, Виктория догадалась о ее тайных желаниях, потому что, кивнув в сторону ванной комнаты, молвила:

– Там ты найдешь все, что тебе необходимо, – махровый халат, полотенце и шампунь. Иди, отогревайся… А я займусь твоим Ромео!

Дверь в ванную комнату оказалась закрыта на крепкую защелку. Когда Лиза отворила ее, то чуть не была сбита с ног огромной псиной, судя по всему, ротвейлером. Девушка даже зажмурила глаза, но собака, обнюхав ее, тихо ворча, отошла в сторону. Склонив голову с огромным голубым бантом на шее, ротвейлер рассматривал гостью и почему-то облизывался.

– Мальчик тебя не тронет, – пообещала хозяйка, включая компьютер. – Приходится держать его под замком. Он не переносит моих кавалеров, но не припомню случая, чтобы он кусал женщин. Так что можешь не беспокоиться. Кобель, он и в Африке кобель.

Несмотря на обнадеживающие пояснения Виктории, Лиза чувствовала себя не совсем уютно под пристальным взглядом умных карих глаз. Она поспешила укрыться в ванной…

В зеркале отражалась незнакомка. Одетая не по погоде, с осунувшимся лицом и волосами, свалявшимися в сосульки, Елизавета была похожа на нищенку. Ко всему прочему, во время стремительного бегства с места происшествия у нее что-то случилось с каблуком, и в гости к однокласснице она явилась почти на цыпочках.

Чувствуя страшную усталость во всем теле, Дубровская погрузилась до подбородка в воду. Густая пена нежно окутала ее тело, а умиротворяющее журчание воды подействовало как снотворное. Девушка задремала.

Очнулась она от голоса Виктории. У той в руках был какой-то листок бумаги. Присев на краешек ванны, она ознакомила Лизу с результатами поисков.

– Особо похвастаться нечем. Твоему другу не совсем повезло с фамилией. Данилкиных тут целая колонка. С именем, правда, дела обстоят лучше. Арсений, слава богу, имя не самое распространенное среди людей среднего возраста. Но, как бы то ни было, человека с искомыми данными среди абонентов городской телефонной сети не нашлось.

– Я так и знала! – разочарованно протянула Дубровская.

– Подожди, подруга. Я не зря говорила о редком имени твоего дружка. Гляди-ка сюда! Я нашла некую Светлану Арсеньевну Данилкину.

– Ну и кто это? – удивилась Лиза.

– Можно предположить, что это его дочь и, судя по фамилии, скорее всего незамужняя.

– А ты уверена?

– Откуда? Но ведь ничто не мешает тебе это проверить. Других вариантов все равно нет!

– Ладно. Сейчас вылезу из ванны и позвоню этой Светлане, – решилась Дубровская.

– Ни в коем случае, – остановила ее Вика. – В любовных делах ты полная балда, Дубровская! Так ты только спугнешь птичку. Не надо звонить, надо ехать. Причем делать это нужно как можно быстрее и неожиданнее. Твой Данилкин, может быть, сделан из чистого золота, но, по всему видно, прохвост, каких мало! Поверь мне на слово.

Лиза смотрела на новоявленную подругу и удивлялась. Оказывается, и в голове, до отказа напичканной модными журналами и косметикой, могут рождаться вполне здравые мысли…

Светлане Данилкиной было что-то около тридцати, но, глядя на нее, сразу становилось ясно, что никакого мужа ей в этой жизни не дождаться. Унылое лицо, унылая угловатая фигура, мешковатая одежда – типичный образчик старой девы. Главным, конечно, было выражение смертельной скуки и вечного недовольства всем и вся: вертихвостками-соседками, малолетками в мини-юбках, шумной малышней и, разумеется, мужчинами, которые в пылу погони за нимфетками в мини не могут различить подлинный бриллиант в стоптанных туфлях и плохо связанном джемпере.

Она оглядела Дубровскую с ног до головы и тут же скривилась, будто отведала лимонной кислоты.

– Если вы собираетесь предложить мне купить набор кухонных ножей, чудо-пылесос или фонарик с оптическим прицелом, то не теряйте зря времени. Звоните в квартиру напротив. Моя соседка купит что угодно.

Светлана попыталась закрыть дверь, но Елизавета ловко подставила ногу в проем и задала вопрос:

– Арсений Александрович Данилкин – ваш отец?

– Допустим, что так, – ответила старая дева.

– Где он?

– Я не вижу причины, по которой должна перед вами исповедоваться. Ходят тут всякие!

Она захлопнула дверь прямо перед носом Дубровской. Лиза в бессилии ткнула кулаком по дерматиновой обшивке и едва не разрыдалась. Конечно, следовало подойти к делу творчески, с выдумкой, но у нее с вдохновением в последнее время были большие проблемы. Стоит ли упражняться в красноречии, если по твоим следам несется машина с мигалкой?

Нужно было уходить. Не брать же дверь штурмом! Но было так обидно, почти достигнув цели, потерпеть полное фиаско. Руководствуясь скорее отчаянием, чем здравым смыслом и логикой, девушка стукнула по двери ногой и крикнула что было мочи:

– Эй, вы! Я жду от него ребенка. Слышите?

Видимо, ее клич дошел не только до адресата, потому что за соседской дверью послышался подозрительный шорох, а этажом ниже раздался возглас удивления. Девушка не успела ничего сообразить, как крепкая рука, ухватив ее за шиворот, с силой затащила в прихожую. Это была Данилкина, злая, как осенняя муха.

– Не устраивайте сцен! Мне не хватает лишь сплетен, – зашипела она.

– Если о женщине не ходят слухи, то либо она умерла, либо она совсем никого не интересует, – назидательно заметила Дубровская.

– Я сейчас вас выставлю вон! – залилась краской старая дева.

– А я буду кричать на каждом углу вашего дома, что скоро стану вашей мачехой!

– Что-то вы не очень похожи на будущую мать, – сообщила свои наблюдения Светлана, имея в виду, конечно, плоский живот горлопанки.

– Всего два месяца, а вы хотите, чтобы было похоже?

Данилкина нахмурила тонкие брови, но потом ехидно заулыбалась.

– Два месяца, говорите?

– Именно. Только, что здесь забавного?

– Сейчас увидите…

Она ухватила Лизу за руку железной пятерней и протащила ее в комнату. Дубровская не сопротивлялась.

Подтолкнув гостью к книжному шкафу, Светлана ослабила наконец свою хватку.

– Убедились?

– В чем? – спросила Лиза, озадаченно таращась через стекло на разноцветные корешки книг.

– Да вот в этом! – торжествующе заявила Данилкина, указав пальцем с коротко стриженным ногтем на небольшую фотографию в углу, на нижней полке.

Там был изображен мужчина, уже немолодой, но интересный. Горделивая посадка головы, умные, слегка прищуренные глаза… Где-то она его видела. Ну, конечно! Чему тут удивляться? Ведь Алина ей уже показывала снимок Арсения. Однако что это? Угол фотографии пересекала черная траурная лента.

– Так он умер? – вырвалось у Лизы.

– Вот именно, маленькая потаскушка. Причем заметь одну интересную деталь: это произошло больше двух месяцев назад. Что скажешь?

– Я ничего не понимаю, – пролепетала бедная Дубровская.

– А я понимаю, дрянь! – взвизгнула дочь усопшего. – Ты решила меня облапошить, прикрываясь именем моего покойного отца. Вон отсюда!

Лизе не надо было повторять дважды. Боевой дух ее испарился без остатка. Она вылетела за дверь и кинулась вниз по лестнице. Пожилая старушка, этажом ниже, укоризненно качая головой, крикнула ей вслед:

– Осторожней, милая! Береги ребенка!

Домой к Вике девушка пришла почти больной. Сняв обувь, она проковыляла в комнату и бухнулась без сил на диван.

– Ну, как? – набросилась на нее приятельница. – Нашла?

Дубровская вяло кивнула головой. Ей совсем не хотелось удовлетворять любопытство падкой до любовных историй одноклассницы. Но отвязаться от нее было равносильно тому, как пытаться отодрать жевательную резинку от брюк.

– Дай попробую угадать! – закатила глаза хозяйка, предвкушая романтическую интригу. – Он не хочет на тебе жениться!

– Ты права, – простонала Дубровская. – Не хочет!

– Вот подлец! – стукнула себя по коленке Виктория. – Все мужики…

– Не обижайся, но я хочу побыть одна, – попросила Лиза.

– Конечно, конечно. Ты отдохни, а потом мы обсудим план действий. Моя новейшая методика возвращения блудливых любовников не дает сбоя. Я обещаю, он еще будет ползать у твоих ног.

– Обязательно, – пообещала Дубровская и прикрыла глаза…

Лиза не заметила, как заснула. Очнулась она от звука приглушенных шагов в комнате. Кто-то на цыпочках крался к дивану. Предполагая, что ее неунывающая приятельница горит желанием преподать ей свой обещанный мастер-класс, Дубровская притворилась спящей.

– Лиза… – услышала она шепот Виктории, но только плотнее сомкнула веки.

Хозяйка постояла с ней рядом минуту и, очевидно, убедившись, что сон гостьи крепок, так же тихо покинула комнату. Лиза с облегчением вздохнула и собиралась опять отбыть в царство Морфея, как вдруг услышала странный разговор за стеной. Вернее, говорила одна только Виктория и, судя по всему, по телефону. Ее голос звучал нервно, но при этом она старалась не повышать тон. Ей явно не хотелось, чтобы Елизавета услышала ее. Это было мало похоже на искреннюю заботу со стороны приятельницы, поскольку подобные проявления были той не свойственны. Дубровская напряглась.

– Да, я хотела бы переговорить с кем-нибудь. Мне нужен ваш начальник…

Опасаясь, видимо, что гостья сможет что-нибудь услышать, Вика включила громче телевизор. Ее слова тонули в шуме рекламы, и Лиза была вынуждена подойти поближе к двери. Из кухни пробивалась полоска света. В узкую щель было видно одноклассницу. Прижав телефон к уху, она стояла возле окна.

– …говорю, я видела ваше объявление о розыске. Преступница у меня. Назвать адрес? Не будем торопиться…

В голове у Лизы зашумело. Какой розыск, какая преступница? Ответ был один, и он был очевиден. Искали, конечно, ее. Должно быть, по телевидению сообщили ее приметы. Хотя скорее всего показали фотографию и назвали имя. Кошмар, что же делать?

Лиза едва удержала себя от того, чтобы со всех ног не броситься к двери. Она почти не одета, и Вика сможет ей помешать.

– …ой, только не говорите мне о гражданском долге! – говорила та в трубку. – Долг долгом, но каждый у нас выживает, как умеет. Я хочу узнать одно: полагается ли мне какое-нибудь вознаграждение… Как от кого? От государства, конечно! Вы мне лапшу не вешайте, я тоже смотрю фильмы. Так вот там за помощь в поимке особо опасных преступников причитается кругленькая сумма…

Виктория, должно быть, увлеклась. Ее голос зазвучал громче. Потом она замолчала. По-видимому, тот самый начальник, внимания которого она добивалась в самом начале разговора, крепко отчитал ее. Девушка сердито сопела в трубку, но прервать собеседника не решилась.

– …сейчас она спит, – наконец сказала она. – Хорошо, я попробую ее задержать… Поняла. Конечно, не кулаками, а хитростью.

Разговор был окончен. Лиза метнулась к дивану…

– Как хорошо я спала! – пропела Дубровская, сладко улыбаясь приятельнице.

– Надеюсь, я тебе не мешала, – осведомилась Вика, состроив приторную гримасу.

– Нет, конечно.

– Сейчас будем пить чай, – радушно предложила хозяйка, но ее рука, удерживающая кружку, задрожала.

– Замечательно, – порадовалась Лиза. – Я только сполосну лицо.

Она зашла в ванную комнату и через секунду вылетела оттуда.

– Вика! Твой пес наделал кучу!

– Где? – полюбопытствовала девушка.

Она тщетно пыталась отыскать на чистом плиточном полу следы собачьих фекалий. Лиза толкнула приятельницу в спину и захлопнула за ней дверь. Когда Вика поняла, что она в ловушке, было уже поздно. Надежная защелка снаружи, выдерживающая натиск откормленного ротвейлера, сослужила самой хозяйке медвежью услугу.

– Лиза, солнышко, открой дверь! Это что, такая шутка?

– Может быть, только мне не весело, – заметила Елизавета, лихорадочно соображая, что ей делать дальше.

– Открой, стерва! – сменила тон узница.

Дубровская натянула джинсовый костюм, взяла сумку.

– Открой, мать твою! – барабанила кулаками по двери Виктория. – Я все про тебя знаю. Ты – убийца!

– Знаешь, значит, сиди тихо! – цыкнула преступница.

Эта фраза, как ни странно, возымела магическое воздействие на пленницу. Она перестала сквернословить и даже на некоторое время затихла. Лизе оставалось надеть обувь. Но с этим-то и были проблемы. Каблук держался на честном слове, и ходить в таких туфлях можно было только на цыпочках. Времени на раздумья не было.

– Эй, Вика! Я возьму у тебя кроссовки? Обещаю вернуть их, как только появится такая возможность, – вежливо попросила Дубровская.

Видимо, жадность оказалась куда сильнее страха быть убитой, потому что несчастная жертва вдруг завопила дурным голосом:

– Не тронь кроссовки, зараза!

– Я оставлю у тебя в залог свои туфли, – сообщила Лиза.

– Да на черта мне твои туфли! У меня кроссовки «adidas», – плакала Вика.

– А у меня туфли «sexy kiss»!

– Мальчик, фас! Фас ее! – заорала узница.

Лиза похолодела. Про собаку она как-то забыла.

Но пес, привыкший к экстравагантным выходкам своей сумасбродной хозяйки, не спешил выполнять команду. Ему немало доставалось на своем зверином веку за разодранные штаны ее многочисленных поклонников, поэтому он решил дать себе передышку. Ротвейлер вздохнул и с почти человеческой тоской взглянул на гостью.

– Молодец, Мальчик! – шепнула Лиза и выскользнула за дверь.

Выехав через арку на оживленную улицу, она увидела несколько машин с проблесковыми огнями. Ей было известно, куда они направляются. Во всяком случае, несчастной Вике не грозила голодная смерть в заточении…

«Ну и что? Куда теперь?» – спросил ее внутренний голос. Ответа не было. Везде, где она могла появиться, ее с легкостью вычислили бы сыщики. Она удивлялась тому, как некоторые люди умудряются прятаться несколько лет, а то и всю жизнь. Возможно, они имеют в своем распоряжении большие деньги, связи и жизненный опыт. Всего этого у бедной Дубровской не было и в помине. Она была домашней девочкой, донельзя избалованной родителями, наивной и ранимой. Без своего могущественного, ныне покойного, отца она не могла сделать ни шагу. Он принимал за нее решения, потакал ее детским капризам, восхищался ею и лелеял. И вот теперь взрослая жизнь, кажущаяся некогда такой заманчивой, завела ее в тупик, откуда ее никто не спешил вывести…

Лизе нужно было навестить Алину. Это было ясно как божий день. Слишком уж много вопросов накопилось у Дубровской относительно ее загадочного клиента. По словам Павловской, как, впрочем, и самого Данилкина, он был жив. Его дочь Светлана, Афонин и Плешак похоронили невезучего бизнесмена несколько месяцев назад. Кто был прав? Кому можно было верить?

По железной логике, в которой Дубровская была не слишком сильна, прислушаться в первую очередь следовало к самому Арсению Александровичу. Он что-то говорил Лизе о своих проблемах, об имевшей место мистификации его смерти. Может, в этом была разгадка? Конечно, его дочь Светлана могла быть совершенно не в курсе того, что ее папаша вовсе не на небесах, а до сих пор топчет грешную землю. Возможно, у Данилкина имелось в наличии все то, что полагается иметь образцовому покойнику: могила, гроб и даже памятник с его фотографией. Его родственники орошали слезами холмик на кладбище, но тела ловкого коммерсанта в земле не было. Или возможен другой вариант, который уже однажды встречался в недолгой адвокатской практике Елизаветы. Весь вышеперечисленный ритуальный инвентарь имелся, только вместо одного человека был захоронен совершенно иной: бедный бродяга без роду и племени, неопознанная жертва какого-либо преступления…

Как бы то ни было, гадать на кофейной гуще не стоило. Нужно было попытать Алину насчет всего того, что ей известно. Ее подруга – славная девчонка. У нее нет секретов от Елизаветы. Дубровская была уверена в ней, как в самой себе…

Но перед тем как навестить подругу, необходимо было сделать еще одно неотложное дело. В душе Дубровская противилась этому, но элементарный расчет говорил о том, что время ее пребывания на свободе зависит от того, как скоро она решится на этот шаг.

Машина… Любимый красный «Пежо», папин подарок по случаю окончания юридической академии. Ее автомобиль, как немой железный свидетель, следовал с ней повсюду. Он помогал ей: уносил ее от преследователей, предоставлял убежище от непогоды. Он, как символ иной, некогда счастливой и беззаботной жизни, давал ей надежду на то, что все будет благополучно. Но настал день, когда от него следовало избавиться.

Оставалось только диву даваться, почему до сих пор ее не вычислили благодаря этой машине! Автомобилю некуда было спрятаться. Он выдавал ее с головой. Лиза перемещалась в нем по городу, оставляла его в чужих дворах и у чужих подъездов. А вокруг были тысячи глаз, любопытных и наблюдательных; тех, кто наверняка не пропускает вечерний выпуск «криминальной хроники»; тех, кто видит всех и вся…

Лиза припарковала «Пежо» недалеко от собственного дома. Затем набрала телефонный номер соседа.

– Дядя Миша?

– Он самый.

– Это Лиза Дубровская.

– Ох, милая, где ты? Про тебя тут говорят чудовищные вещи…

– У меня мало времени, пожалуйста, не перебивайте. Мой автомобиль стоит в соседнем дворе. Ключи под передним бампером. Помогите маме. Она ничего не смыслит в машинах.

– Сделаем все в лучшем виде. Не волнуйся. Но ты-то как? Что передать маме?

– Я не виновата. Пусть никому не верит.

Она нажала отбой.

Дубровская не сомневалась, что сосед не подведет ее. Старый товарищ ее отца, он относился к ней, как к собственной дочери. Конечно, жалко маму. Лиза оставила ей записку на переднем сиденье. Она поймет.

Лиза закрыла машину и, подхватив сумку, отправилась прочь. С неба лил унылый осенний дождь…

Когда она добралась до Алины, ее одежда насквозь пропиталась дождем. Кроссовки были полны воды и противно хлюпали при ходьбе. Лиза очень замерзла. Радовало лишь одно: скоро она будет в сухом, теплом месте. Павловская пообещала ей сытный ужин, горячую грелку под одеяло и полный покой. Может, это не совсем осмотрительно со стороны Дубровской, но сегодняшнюю ночь она собиралась провести у подруги. Алине можно верить. Она не будет исподтишка делать гадости. У нее дома, конечно, небезопасно, но за одну ночь ничего страшного скорее всего не произойдет.

Дубровская вздрогнула и ускорила шаг. В последнее время ей начало казаться, что ее преследуют. Повсюду ей мерещился чей-то настороженный, внимательный взгляд. Вот и сейчас, открывая дверь в знакомый подъезд, Лизе показалось, что из автомобиля с тонированными стеклами за ней кто-то наблюдает.

«Вот так у людей появляется мания преследования, – с усмешкой подумала она. – Чего я беспокоюсь? Ведь никому не известно, что я здесь. Меня ждет Алина. С ней вместе мы обязательно придумаем, как мне быть дальше. И все будет хорошо. Хорошо. В этом я уверена…»

Елизавета не ожидала, что столько времени и сил она потратит на словесную баталию с бестолковой консьержкой. Все данные Дубровской были давно переписаны в общую тетрадь посещений, которую хранительница порядка вела с почти немецкой педантичностью. Вести допрос заново было бессмысленно. Но твердолобостью Кузнецовой можно было запросто крушить стены, поэтому девушке не оставалось ничего иного, как покориться.

Таким образом, когда Елизавета была пропущена в святая святых элитного подъезда, стрелки часов давно уже перевалили за полночь, и, с точки зрения приличий, беспокоить подругу в такое время было верхом невоспитанности. Оставалось уповать на добрый нрав Павловской, ее ангельское терпение и гостеприимство.

Дубровская нажала на кнопку звонка. Никто не спешил открывать дверь. Так и есть! Хозяйка, по всей видимости, смотрела первые сны и уже не ждала в гости необязательную Елизавету. Как неловко! Сейчас придется извиняться, объяснять причины опоздания. Алина, конечно, улыбнется и горячо заверит подругу, что ничего страшного не произошло и просыпаться среди ночи для нее самая обычная вещь. Но про себя она, конечно, отметит, что хорошим манерам Дубровскую никто не учил. Если бы подобная ситуация случилась с Алиной, она бы ни за что… Зачем, кстати, Елизавета рассуждает об этом? Алина Павловская никогда бы не попала в такую историю. Такие, как она, идут по жизни с высоко поднятой головой, избегая неприятностей, дурных знакомств и глупых ситуаций. Если с ними что-то и происходит, то, как правило, только хорошее и запланированное. Удел же таких, как Лиза, вечно создавать себе трудности на пустом месте, героически их преодолевать, набивая на тернистом пути шишки и теряя остатки самоуважения…

Дубровская прижалась лбом к полированной поверхности двери, вяло соображая, что же ей делать: звонить до умопомрачения или же отложить визит на более приемлемое время. Вспомнив, что идти ей некуда и рядом с домом ее уже не ждет спасительный автомобиль, Лиза едва не расплакалась. Неосознанно, почти машинально, она взялась за ручку. Дверь поддалась. Озадаченная девушка шагнула внутрь.

– Алина! – позвала она.

Ответа не было. Но в прихожей горел свет, а откуда-то раздавался странный гул. Это не было похоже на вентиляцию или работу пылесоса. Заглянув в спальню и не увидев там Алины, Дубровская поняла, что источник шума находится в ванной. Слава богу! Конечно, это джакузи с гидромассажем и прочими штучками. Значит, хозяйка принимает ванну, а входную дверь оставила открытой специально для Елизаветы. Не удивительно, имея такую овчарку-консьержку, забыть об элементарной осторожности…

Девушка сняла обувь и прошла в гостиную, намереваясь там дождаться Павловскую. Врываться к ней в ванную комнату было неприлично. Елизавета присела на краешек дивана. Тотчас же на модной обивке появилось темное пятно. Дубровская вымокла до нитки, и джинсовая одежда на ней стала тяжелой и неуютной. Она сильно замерзла и мечтала о горячей ванне и махровом халате. Наверняка имело смысл поставить хозяйку в известность, что она уже пришла. Алина предложит ей что-нибудь из одежды, а также разрешит приготовить чай.