Текст книги "Соблазн для Щелкунчика"

Автор книги: Наталья Борохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

…Петренко вовсе не надо было обладать ясновидением, чтобы предположить, что желание жениться на Марине означает не счастливый финал его терзаний, а только их начало. Мать Марины, женщина крутого нрава, невзлюбила будущего зятя с первого взгляда. Осознавая, каким сокровищем является неземная красота дочери и как высоко она котируется на рынке невест, мамаша рассчитывала на богатого жениха. В мечтах она давно видела себя то в просторном салоне «Мерседеса», то в тени загородного коттеджа, а может, и на жарких пляжах средиземноморья с очаровательными внучатами. Но когда ее надежда, умница и красавица Мариночка нарисовалась на пороге дома под руку с долговязым чудовищем, женщину чуть удар не хватил. Вначале она решила, что дочь забеременела. Когда выяснилось, что это не так и этот бесцветный малый даже не миллионер, мать забила тревогу.

– Доченька, да ты белены объелась? Ты взгляни на него хорошенько, это же страшилище! Ты представляешь, на что будут похожи ваши дети? Мариночка, детка, если случилось что, ты мне уж сразу скажи. Может, он тебя запугал, заколдовал, или денег ты ему должна…

Марина наотрез отказалась идти к знахарке, чтобы снять с себя порчу, а может, даже и приворот. Мать билась в истерике, а немногочисленные подружки ехидно сплетничали.

– Ну я не знаю, – жеманно тянула одна из одноклассниц. – Что же она в нем нашла? Может, у него в штанах все из золота, но я бы лично на такого и не посмотрела.

– Ты, как всегда, ошибаешься. Положим, жеребцов берут в любовники, но на роль мужа?! Хотя на секс-символ он явно не тянет, – размышляла другая.

– Ой, девочки! Всегда вы об одном и том же! Я считаю, здесь скрыта какая-то тайна, – пришла к выводу третья, самая романтичная из трех подруг.

На том и порешили. Все искали подвох, загадку. Поверить в романтическое объяснение этой связи, грозящей в скором времени вылиться в самый настоящий брак, никто не желал. Но этим не ограничились злоключения влюбленной четы. Заработок Сергея не позволял рассчитывать даже на скромненькую свадьбу. Марина героически поддерживала своего избранника и заявляла, что не нуждается в сборище гостей. Но Петренко знал, что лишить любимую женщину удовольствия побывать в наряде невесты – значит не только пренебречь традиционной формальностью, но и остаться без сказочных воспоминаний, свадебных фотографий, криков «горько!». Как-то раз, во время одной из прогулок по городу, Марина, смеха ради, затащила его в «Дамское счастье», магазин свадебного платья. Здесь были выставлены прекрасные образцы одежды для свадебного торжества, не имеющие ничего общего с пошлыми их подобиями, в изобилии наводняющими китайско-корейские рынки.

– Ой, Сережа, какая красота! – изумленно выдохнула Марина. Представляя, как подобное белоснежное чудо с длинным шлейфом будет смотреться на красавице Марине, Петренко почувствовал, что у него в душе заскребли кошки. Ему стало неловко, стыдно. Прогулка из невинного приключения превратилась в хождение по мукам. Но его подруга, не замечая, видимо, реакции своего помрачневшего спутника, продолжала весело щебетать. К ним поспешила продавец-консультант.

– Добрый день! Могу ли я предложить вам помощь?

– Да, пожалуй, – согласилась Марина, откровенно ерничая. – У нас скоро свадьба. Будьте добры, подберите одежду для меня и моего будущего мужа.

– Простите за бестактность, на какую цену ориентироваться? – спросила продавщица, окинув взглядом Сергея, словно пытаясь подобно рентгену высветить содержимое его бумажника.

– Ничего дешевого! – безапелляционно заявила Марина, превосходно играя роль новой русской покупательницы.

– Отлично, – воодушевилась девица. – Тогда начнем… Для дамы великолепно бы подошло вот это воздушное платье «Bercy». Множество оборок, летящая многослойная юбка превратят вас в сказочную фею. Цена одна тысяча семьсот. Другой, не менее изысканный вариант – шелковое платье с длинным шлейфом. Всего девятьсот. У нас – широкий ассортимент туфелек и свадебных аксессуаров. Шляпка, фата, перчатки, сумочка, заколки для волос, декоративный букет в руки невесты. Все от известных фирм типа «Pronuptia»…

– Ясно, – не слишком вежливо перебила продавца Марина. – Что вы можете предложить для жениха?

– М-м, – задумалась девушка, обшаривая взглядом нескладную фигуру Петренко. – Разве что костюм-тройку. Темно-синий бархатный пиджак и брюки. Цена…

– Никаких троек! Смокинги есть?

– Конечно. «Donna Karan» вас устроит? Три тысячи. Рубашка под бабочку «Nina Ricci». Сто сорок. Сама бабочка, запонки, туфли… – Увидев выражение лица жениха, консультант вежливо осведомилась: – Извините, может, показать другие модели? Более доступные по ценам.

– Нет, почему же, – слабо запротестовал Петренко. – Как ты предпочитаешь, дорогая? Или мы покупаем сегодня смокинг, а завтра тебе платье. Либо наоборот.

Он уже было полез за кошельком. Почувствовав, что шутка зашла слишком далеко и грозит вот-вот обернуться самым глупым финалом, Марина схватила Сергея за руку.

– Я думаю, что ты торопишься, милый, – ласково пропела она. – Никогда не надо брать первое попавшееся. «Donna Karan»! Это так пошло! Я думаю, ты заслуживаешь лучшего. Пойдем отсюда, – она с силой поволокла Петренко к выходу.

– Здесь очень низкие цены! – удивлялся он. – Жалко, что у тебя нет отца. Я бы смог подарить ему смокинг.

Продавщица в недоумении проводила взглядом странную парочку. На улице Петренко еле освободил свою руку.

– Ты с ума сошла! Куда ты меня тащишь?

– Менять валюту! – насмешливо ответила Марина.

– Какую еще валюту?

– На которую ты собрался закупать смокинги. Ну как, купим их оптом по три тысячи долларов за каждый? Оденем всех гостей. Я думаю, магазин сделает тебе неплохую скидку.

– Ты хочешь сказать… – округлил глаза Сергей. – Господи, какой я дурак!

Несомненно, этот визит в свадебный магазин мог бы остаться в памяти как забавное происшествие. Однако в душе Петренко словно образовалась брешь, через которую стали улетучиваться уверенность в себе и безмятежное чувство счастья, в котором он пребывал последние месяцы. Парень помрачнел, осунулся. В довершение всего, общение с Переваловым, который в эти дни тоже готовился к свадьбе, окончательно выбило его из колеи. Похожие проблемы решались у приятеля легко и играючи благодаря помощи влиятельных родителей с обеих сторон. Обед на сто с лишним персон, свадебное путешествие в Венецию и мелочи вроде нарядов для жениха и невесты были давно заказаны и оплачены.

В общем, Петренко находился в самом поганом расположении духа, когда однажды после тренировки его отозвал в сторону некто Косоротов, боксер, с которым Сергей в юношеские годы поддерживал приятельские отношения.

– Слышал, ты женишься? – спросил он. – Деньги нужны?

– А что, ты можешь занять? – хмуро осведомился Петренко.

– Занять – нет. Но могу подсказать, где можно заработать.

– Говори.

– Любительский бой в загородном доме одного богатого чудака. Платит баксами. Заинтересуешься, позвони мне.

– Уже заинтересовался.

В выходные за Сергеем прислали машину. Дорога заняла чуть более часа, но, когда они прибыли на место, уже стемнело. Охрана открыла тяжелые кованые ворота, и машина, легко шурша шинами по гравиевой дороге, миновав темную аллею, обогнула дом и остановилась у черного входа. Сергея провели в просторную комнату, полную людей. Здесь царила суматоха. Какие-то девицы красноречиво отвязного типа спешно приводили себя в порядок: подкрашивали глаза, завивали волосы, тут же, ничуть не смущаясь, переодевались в купальники. От обилия полуголых тел, тяжелого запаха духов, пота, сигаретного дыма у Петренко разболелась голова. Он подошел к окну. Оттуда хорошо было видно подъездную аллею, площадку для машин, какие-то лужайки, фонтаны. Прибывали гости. Оставив иномарку на попечение водителя, богато одетые мужчины и их крикливо разряженные спутницы поднимались вверх по широкой лестнице и исчезали в утробе роскошного особняка, построенного на скромные трудовые сбережения какого-то местного Рокфеллера.

В комнату забежал суетливый человечек в нелепом подобии фрака. «Конферансье», так его мысленно окрестил Петренко, вытер вспотевшую лысину платочком.

– Так, шоу здесь? Девочки, готовность номер раз!

Он придирчиво осмотрел девиц.

– Косметики не жалейте! Детка, глазки посильнее подведи. Губки тоже. А что это за синяк у тебя на заднице? Замажь чем-нибудь! Запомните, вы должны выглядеть сексуально. За это вам и платит хозяин. Где борцы или, как их там, боксеры? Какая разница!

Сергей оторвался от стены. С дивана встал какой-то рослый детина, явно намного тяжелее Петренко.

– Так, вы здесь? Готовы? Очень хорошо! Ваш выход первый, потом шоу. Я убегаю, у меня масса дел…

– Слышь, ты, чудила лысый, – прорычал детина. – Когда мы получим бабки?

– После поединка, – видимо привыкший к тому, что его всегда кто-то оскорбляет, сказал конферансье. – Как договаривались. Проигравшему – сотня и бесплатная медицинская помощь. Выигравшему – четыреста. Можете также пожрать и выпить на халяву. Хозяин…

– Как четыреста? – завопил боксер. – Обещали же пятьсот!

– Хозяин пообещал накинуть сотню за зрелищность. Если поединок понравится гостям.

– Извините, – встрял Петренко. – А какие условия, правила?

– Пять раундов по три минуты с двухминутным перерывом между раундами. Бой по профессиональным правилам. Остальное сказать не могу. Сам не знаю.

Конферансье под благовидным предлогом быстро растворился среди полуобнаженных девиц. Детина, оглядев Петренко с ног до головы, вызывающе улыбнулся и сплюнул на ковер.

Поединок состоялся в подвальном помещении, специально оборудованном для подобных мероприятий. То, что о профессиональных правилах здесь говорить было, по меньшей мере, глупо, Сергей понял сразу. Хозяин делал ставку на зрелищность. Все остальное его интересовало мало. Богатая публика с дурными манерами пришла отдохнуть и расслабиться. Они уже заняли места за столиками, курили, выпивали, смеялись. Петренко чувствовал себя не самым лучшим образом, но поворачивать назад было бы равносильно трусости. Его сопернику, бешено вращавшему глазами, видимо, были чужды всякие сантименты. Его интересовала лишь сумма выигрыша, и Сергей был уверен, что детина уже составляет в голове план, какую бы подлянку устроить сопернику, чтобы получить сотню сверху. Разряженные дамы в вечерних туалетах, у коих кичливая бижутерия соседствовала с самыми настоящими бриллиантами, похотливо раздевали глазами боксеров. Главным образом соперника Петренко. Сам Сергей не мог претендовать на звание «Мистера зрительских симпатий». Спутники дам, здоровенные мужики с характерной внешностью, с толстыми цепями и перстнями, курили сигары и, выставив ноги в дорогих ботинках вперед, обсуждали возможный финал встречи.

Поединок начался. Соперник был явно тяжелее, но вместе с тем старше Сергея. Он сильно отставал в технике, но поскольку здесь не было нужды строго придерживаться правил, он неплохо продержался четыре раунда. Публика ревела. Дамы визжали. Сергей старался не обращать внимания на крики, грубые комментарии. Ему грезилась Марина, ослепительно красивая в шикарном платье из свадебного бутика. Видение придавало ему сил. Теперь на ринге был тот, кого ребята в армии сравнивали с крокодилом за быстроту реакции, подвижность и беспощадность. Ближе к концу пятого раунда Сергей послал соперника в нокаут. Судья начал считать, поглядывая на орущую аудиторию. Сергей будто бы очнулся, оглядел заполненное людьми помещение и вспомнил, что находится не в знакомом Дворце спорта, а в душном подвале загородного особняка.

– Добей его! – закричала какая-то девица.

Кто-то захохотал. Но шутка, видимо, понравилась. Публика начала скандировать: «Добей! Добей!» Сергей, оглушенный криками и окончательно сбитый с толку, смотрел на распластанное тело соперника. Положение спас судья. Он подскочил к Петренко, поднял его руку вверх.

– Победил боец по кличке «Рыжий дьявол»!

Петренко беспомощно озирался по сторонам, мало соображая, что происходит. Он вышел с ринга. Конферансье набросил ему на плечи халат. В кармане уже лежали деньги – семьсот долларов. Сергей не успел удивиться неожиданной щедрости хозяина, как какой-то мужчина, одетый, не в пример другим, со вкусом, пригласил его за свой столик.

– Макаров, – без обиняков представился он. – Для своих просто Макар.

Петренко что-то слышал о нем, но так и не понял, означает ли такое приветствие то, что собеседник считает его «своим».

– Ну как тебе здесь?

Сергей пожал плечами.

– Не нравится? Правильно. Чего уж здесь хорошего!

В это время на ринге установили нечто похожее на детский объемный бассейн. Только он был наполнен грязью. Выскочил конферансье с потной лысиной.

– Дамы и господа! Вашему вниманию предлагается эффектное зрелище. Юные амазонки в борьбе за суперприз! Условия игры чрезвычайно просты. Та из девушек, которая останется самой одетой к концу поединка, получит вознаграждение. Господа, вы можете делать ставки.

К бассейну вышли девушки, одетые в бикини. Они были очень разные: крупная и миниатюрная, откровенно заплывшая салом и худощавая, с угрями на лице, огненно-рыжая и стриженная наголо. Ударили в гонг. Девицы начали борьбу. Это было на редкость безобразное зрелище. Помещение огласилось женским визгом, утробными звуками, хлюпаньем жидкой грязи. Дамы остервенело дрались за первый приз. Падая в грязь, они увлекали за собой соперниц, и скоро бассейн напоминал скопище свирепых рептилий. Места было не так и много, поэтому борьба становилась вдвойне увлекательной. Вот уже замелькали чьи-то голые ягодицы. В сторону полетел сорванный лифчик. Массивная, как боец сумо, дама подавляла соперниц массой. Навалившись на очередную жертву невероятно огромной грудью, вывалившейся из купальника, она срывала лямки, тесемки, резинки. Грязь уже заляпала лица, склеила в безобразный комок волосы. Девицы матерились, стонали. Одна из них, расплакавшись, добровольно покинула бассейн. Остальные дрались не на жизнь, а на смерть. Наконец положенное время истекло. Победила толстуха. Еле передвигая дрожащие ноги с ляжками, напоминавшими холодец, она восторженно приветствовала зрителей. В бассейне корчилось чье-то тело. В пылу схватки кому-то повредили руку, что, впрочем, было малоудивительно и малоинтересно окружающим. Победительнице выдали приз – деньги в конверте, и девушки удалились в душ.

Сергей собрался уходить, но Макар остановил его:

– У меня к тебе предложение… Ты отличный боксер, и я приглашаю тебя принять участие в моих боях. Ты сможешь прилично заработать.

– Меня это не интересует. Извини, – Петренко сделал попытку уйти, но Макар задержал его за руку:

– Ты не понял. У меня собираются солидные люди, и игра у нас тоже солидная.

– Меня не интересует игра, меня интересует бокс. Вы же ставите нас на одну доску с этими шлюхами и за это платите деньги. Когда я ехал сюда, я не совсем понимал, как это будет выглядеть. Теперь я понял, но подобного унижения больше не потерплю.

Видимо, Макару слова Сергея не понравились. Он не привык к проявлениям гордости у такого сорта людей. По обстоятельствам было видно, что парню не чуждо здоровое желание подзаработать. Так какого же рожна он изображает здесь добродетель? Этого Макар не понимал, и ему очень хотелось указать задаваке его место.

– Вот как, мистер Чистоплюй? Почему же ты не отдашь свои деньги назад? По-моему, это было бы логично.

– Я заработал эти деньги.

– Если уж ты заговорил о шлюхах, то ты подобно уличной девке-первоходке оплакиваешь свою потерянную невинность, но уже прикидываешь, что сможешь купить на заработанные гроши.

Макар выплевывал слова, с удовольствием отмечая, как темнеет лицо Петренко. Если бы не телохранители, выросшие словно из-под земли, Макару бы не поздоровилось. Сергея обхватили сзади. Но Макар не давал распоряжения выкинуть его из зала. Он не спеша налил в стакан минеральной воды, выпил, крякнул от удовольствия. Затем, почесав волосатую руку, окинул Сергея внимательным взглядом. Сделал знак. Телохранители ослабили хватку. В общем, Макар был человеком отходчивым. Потрепав фамильярно Сергея по плечу, он снизошел до извинений.

– Не сердись, друг. Прошу прощения, я тебя обидел. Не хотел, не хотел… Ты уж поверь. Кстати, те две сотни сверху – это тебе мой маленький презент. Только, прошу, не возражай, – Макар поднял руки и обаятельно улыбнулся. – Давай забудем обиды. Вот тебе моя визитная карточка. Звони, если передумаешь. Деньги лишними никогда не бывают. Не так ли?

Петренко не знал, что и думать. В голове у него все еще царила неразбериха, щеки продолжали гореть от негодования. «Я убью тебя, Макар! Выверну наизнанку и убью!»

Но Макаров ждал. В протянутой к Сергею руке белела визитка. Он, словно почувствовав сомнения, раздиравшие душу молодого человека на части, не торопился. Улыбавшийся краешками губ Макаров уже не казался Петренко насмешливым, недружелюбным, снисходительным.

Сергей взял карточку и засунул ее в карман халата. Макаров удовлетворенно кивнул головой.

– Молодец, парень. Выдержка есть. Эй, Стас, – он подозвал одного из охранников. – Скажи водителю, пусть доставит парня туда, куда он скажет. Ну, до свидания! Без обид?

– Все нормально, – Петренко направился к выходу.

Всю дорогу до дома он был под впечатлением этой встречи. Трудно сказать, испытывал ли он ненависть. Скорее всего, нет. Может, это правильнее было бы назвать досадой. Досадой на самого себя.

«Он ведь прав, этот Макар. Чем отличался мой способ зарабатывания денег от того, что продемонстрировали эти полуголые девицы? Шоу! Праздной публике интересны женские тела. Их возбуждает то неистовство, с которым эти потерявшие гордость самки бьются не на жизнь, а на смерть за зеленую американскую бумажку. Я и мой безымянный соперник вызывали столь же низменный интерес. Если борьба грязных баб – это забава, потеха, то вроде бокс – это что-то серьезное! Два здоровых мужика молотят друг друга за деньги. Делайте ставки, господа! Так, что ли, сказал этот придурковатый конферансье. Та же потеха! Сродни собачьим боям, тараканьим бегам. Что же я тогда окрысился, стоило Макару сказать мне правду в лицо?»

Петренко нащупал карточку в кармане. Его визитка. Заманчиво, но звонить туда Сергей не будет.

Тем не менее через день перед Мариной лежало безумно красивое платье из «Дамского счастья». Цвета слоновой кости, с открытыми плечами и легкой укороченной юбкой плиссе, оно, конечно, было дешевле наряда со шлейфом, но отличалось особой изысканностью. Белые атласные туфельки и маленькая сумочка, расшитая искусственным жемчугом, завершали все это великолепие.

Марина была в восторге.

– Сергей! Я тебе говорила, что ты чудо? Как тебе удалось?

– Грузил вагоны, – улыбнулся он. – Шучу. Так, небольшие сбережения.

Он постарался забыть историю с поединком в загородном доме.

После свадьбы жизнь потекла спокойно и необременительно. Альберт и Сергей работали в одной охранной фирме, с той разницей, что Перевалов был заместителем директора, а Петренко рядовым охранником. Отношения между ними оставались дружескими. Они часто встречались семьями: выезжали на природу, отмечали праздники. Однажды произошел случай, в очередной раз испытавший на прочность их отношения. Как-то в обеденный перерыв Альберт, разомлевший от сытной трапезы, довольно жмурясь, произнес:

– Хочу повиниться перед тобой, Серый. Видел я как-то на днях твою Марину. Зашел за женой в салон красоты. Она туда на массаж ходит. Не выдержал, зашел к Марине. Без всякой задней мысли. «Маринка, – говорю, – поехали со мной на Канары. Ты ведь даже за границей ни разу не была». Знаешь, что она мне ответила? «А Сергей поедет?» А я ей говорю: «Да зачем нам Сергей?» Она хохочет. «Нет, – говорит, – тогда и я не поеду». Поделись секретом, Щелкунчик, как ты ее так околдовал? Это же не женщина, это – Жар-птица!

Но Петренко уже было не до смеха. Лицо его исказилось яростью. Взгляд, обычно мягкий и безвольный, стал колючим. В голосе зазвучал металл.

– Еще раз так поступишь – убью!

– Да ты что, Серега! Я же без всякой задней мысли, – оправдывался Альберт. – По старой, так сказать, памяти…

Прошла неделя. Отношения старых друзей нормализовались. Но что-то не давало покоя Перевалову. Слишком уж зло и серьезно говорил тогда Сергей. Решив, что его товарищ тогда просто поддался эмоциям, Альберт выбрал подходящий момент для разговора. Сергей находился в прекрасном расположении духа.

– Серега, ты прости меня. Может, я чего лишнего иногда говорю. Но ты ведь тогда тоже шутил. Правда?

Петренко непонимающе уставился на друга.

– Ну там… насчет того, что убьешь?

Сергей улыбнулся. Альберт рассмеялся. Конечно, это шутка!

– Нет, приятель, – голос Сергея был тверд и пугающе спокоен. – Я говорил искренне. Могу повторить еще раз, если ты не понял.

С этих пор в их отношения заполз холодок. Они были по-прежнему дружны, но что-то безвозвратно ушло. Их общение происходило как бы по инерции. Сергей приглядывался к Альберту, искал в его словах двойной смысл. Альберт же недоверчиво приглядывался к товарищу и дивился произошедшей с ним метаморфозе. В его памяти еще жили воспоминания, когда Сергей был серой тенью его самого.

Так они и жили до того самого дня, когда произошли события, самым роковым образом отразившиеся на их будущем…

Когда Елизавета подлетела к ресторану, было уже без четверти восемь. Она опоздала ровно на сорок пять минут. Должно быть, Виолетта уже сердится на нее. Но ей это было безразлично. Главное, чтобы журналистка дождалась. Главное, чтобы не ушла. Елизавете надо у нее столько узнать!

Дубровская поправила прическу перед зеркалом. Что и говорить, ей было немного не по себе. Всему виной был чрезмерно экстравагантный наряд, надеть который ранее Елизавете не хватало смелости. Топ с открытой спиной и глубоким вырезом спереди, короткая юбка, чрезмерно открывающая ноги, шпильки – все это вроде бы шло Елизавете, но казалось таким чужим. И Елизавета теперь не знает, как правильно поставить ногу, чтобы разрезы на юбке не поползли еще выше; поминутно одергивает топ – не слишком ли открыта грудь? Вдобавок ко всему, запах духов, такой вроде безобидный во флаконе, теперь явно демонстрировал отсутствие у нее чувства меры.

Замешательство Елизаветы еще более усилилось, когда она перешагнула порог зала. Ей в этом ресторане не доводилось бывать, и она была вынуждена констатировать, что ее наряд здесь смотрится столь же нелепо, как одежда клоуна на балу. Было очевидно, что хозяевам заведения было присуще стремление к классике, консерватизму, респектабельности. Массивная мебель, приглушенные тона, бронзовые канделябры… Одним словом, все, к чему уместно было бы поместить табличку: «Вечернее платье для дам, фрак для мужчин обязательны». У Дубровской тревожно заныло сердце. Но метрдотель ей ничего не сказал. Видимо, посетителей в душный летний вечер было и без того немного, чтобы разгонять последних. В общем, Елизавета почувствовала себя форменной идиоткой.

«Черт возьми эту Виолетту! Чего ради она выбрала это место!»

Виолетта тем временем просматривала меню и пила свежевыжатый апельсиновый сок. Увидев Елизавету, она вытаращила глаза и бесцеремонно оглядела ее с головы до ног.

– Ну ты даешь!

Дубровская покраснела. Впрочем, было от чего. Сама Виолетта была одета более чем изысканно. Костюмчик приятного пастельного тона, нейтральная косметика, из украшений – колечко с жемчугом и тоненькая цепочка на шее. Она была одна.

– Мой приятель опаздывает. Он скоро будет.

Елизавета не огорчилась. «Может, я успею узнать все, что мне нужно, за то время, пока его нет. Затем пригублю с ними бокальчик вина и смотаюсь».

Она заказала сок и фруктовый салат. Виолетта рассматривала карту вин.

– Как работа? – без особого интереса осведомилась она.

– Идет помаленьку.

– А на личном фронте?

– Все без изменений.

Скороходова кивнула:

– Давай коньячку немного. Для поднятия тонуса.

Они выпили. Языки немного развязались, и потекла непринужденная беседа, прерываемая только восклицаниями Виолетты и бряканьем столовых приборов. Елизавета попыталась перевести разговор в нужное ей русло, но мало в этом преуспела. Виолетта была настроена лирически. Она рассуждала о мужчинах вообще, сетовала на своего «коня», который не слишком-то торопился к ней на свидание. Затем, в порыве откровенности, девица извлекла из сумочки фотографию.

– Вот погляди. Снимок, правда, не совсем удачный. Это мы в прошлом году, у меня на дне рождения в августе. Ну, как ты его находишь? Правда, смазливенький?

Елизавета промычала что-то восторженное. На самом деле оценить внешние достоинства молодого человека было невозможно. Отвратительное качество снимка, смазанные силуэты, непонятный ракурс. В общем, что-то очень неопределенное, но высокое и, судя по соотношениям фигур на снимках, еще и крепкое. Конь, он и есть конь!

– Знаешь, он работал телохранителем у… в общем, неважно, у одного бизнесмена. С трудом взял несколько дней в счет отпуска. Какая была романтика, не представляешь. Мы были одни: он, я, одинокая луна и сеновал. Тепло было. Жуть! А хорошо-то как. Конец августа! Не знаю, говорила ли я, но он – настоящий тигр!

– В прошлый раз ты называла его конем, – насмешливо заметила Елизавета.

– Конем? Впрочем, неважно! – Виолетта впала в черную меланхолию, причиной чему, конечно же, был этот тигр, он же конь.

– Да брось ты переживать! Он просто опаздывает. Я, если хочешь знать, тебе даже завидую, – разумеется, Елизавета лукавила, но как прикажете добывать полезную информацию, если ее источник скис, как позавчерашняя сметана. – Спорим, на дне рождения Макарова вы были самой красивой парой!

– На дне рождения Макарова? – удивилась Скороходова. – С чего ты взяла, что мы были там вместе?

– А разве нет? Неужели ты была одна?

– Почему одна? Со своим знакомым была. Он меня туда и провел.

Елизавета непонимающе таращилась на журналистку.

– Ну чего ты на меня так смотришь? Это моя работа. Мужчина в ней выполняет часто роль отмычки. Думаешь так просто попасть на какое-нибудь закрытое мероприятие?

– Мне кажется, если представиться журналисткой…

– Да еще ведущей «Криминальной хроники», – насмешливо продолжила Виолетта, – тогда тебя на дух не пустят ни в один кабак, ни на одну захудалую вечеринку. Ты, милая, верно, с вишни упала…

Конечно, своему приятелю Скороходова и словечком не обмолвилась о криминальной тематике ее основной деятельности. Название ее рубрики звучало просто и изысканно, как бутерброд с колбасой: «Мода и дизайн». Впрочем, Иван Пчела, недавний кавалер Виолетты, этими журналистскими тонкостями не интересовался. Ему достаточно было того, что его подружка выглядит сногсшибательно в этом своем крошечном топе, словно нарисованном на молодой полной груди. Он строил приятные планы относительно уютного гнездышка, где они смогут после всей этой юбилейной суеты предаться плотским утехам…

Милая головка Виолетты в тот момент была занята не столь романтичной мишурой. Вот уже полгода, как она выслеживала Макарова. Он мало ее интересовал как мужчина (хотя, видит бог, все достоинства сильного пола были при нем). Более впечатляющими рисовались в воображении юной дамы те заманчивые перспективы, которые могло сулить такое полезное во всех отношениях знакомство. Да и дело было не очень сложным. Кто бы мог устоять перед натиском такой симпатичной особы? Подвернулся бы случай… А случай как раз представился в лице смазливого, но недалекого парня с простым русским именем Иван.

– Кто такой этот Пчела? Бабник и болван, каких мало. – Виолетта не брала на себя труд подыскивать для своего бывшего кавалера более лестные характеристики. – Рядовой охранник в одном из агентств Макарова. Красивый, девчонки по таким сохнут. Коленки мне до синяков защипал. А в остальном – не спрашивай, проверить не удалось, не до этого было.

Лизу слегка смутило последнее замечание… Конечно, она читала в материалах уголовного дела показания этого самого Ивана Пчелы. Тот на все лады нахваливал своего бывшего начальника Макара и посылал проклятия на головы убийц. Ничего примечательного. Впрочем, все остальные гости были не более оригинальны. Хотя, конечно, стоит поспрашивать…

– Ну а что юбиляр? Орест Бергер, кажется… Он тебе как?

– Да никак. Мужичонка так себе. Ни рыба ни мясо. А вот жена его… Медуза Горгона! Удивляюсь, как на моем месте там выжженного пятна не осталось.

Виолетта хихикнула.

– Чем же ты ей не глянулась?

– Да здесь все элементарно, детка. Ты только прикинь. В ней живого веса – центнер. Грудь, которой можно выкормить тройню, плиссированный живот, а бедра… М-м-м! Мечта целлюлита. А Орест при ней… Ну не то чтобы мужичок с ноготок, ну как муха против арбуза. Но до женского пола, видать, охоч. Не успевала с себя его масленые взгляды снимать. А его жена, хоть и бочка, но не деревянная же, сразу все смекнула. Если бы не чудесное появление Макара, клянусь, не сидеть бы мне сейчас перед тобой и не вспоминать то чудесное время!

Чудесное время! Да, пожалуй, Виолетта здесь перебрала по части положительных эмоций, если вспомнить, каким скорбным финалом завершился тот жаркий августовский день. Хотя как сказать… Горечи по ушедшему в мир иной Макару она, конечно, не испытывала, страха перед его мертвым телом, разумеется, тоже. Ей только хотелось с досады оторвать себе кудрявую челку и до основания сгрызть симпатичный маникюрчик. И все только потому, что она второпях оставила дома свой фотоаппарат-мыльницу. Представив, каких эксклюзивных снимков лишилась ее газета, впору было волком выть. Еще бы! Щелк… И читатели видят зияющий череп. Еще щелк! И вот уже сам Макар, похожий на кухонный дуршлаг. Щелк, щелк! Тело Агеева, распластанное под колесами джипа. И всего этого она лишилась благодаря собственной забывчивости!

– Про кого тебе еще рассказать? Был там какой-то Гаврилов…

– Постой-ка. Я читала в материалах дела про Гаврилова. Это же соучредитель «Кокоса», следовательно, человек не менее значимый, чем покойник Макар…

– Правда? В жизни бы не подумала. Скромный такой, незаметный. А с ним еще его друг Самарин. Этот персонаж постоянно лез на первый план, выпендривался, шутил не к месту, со мной пытался заигрывать. Вообще, честно говоря, я бы их и не запомнила, но так получилось, что именно у них оказались при себе ружья…

Действительно, Самарин и Гаврилов представляли собой довольно странную пару. Трудно было предположить, что могло объединять между собой столь разных людей. Гаврилов, несмотря на близкое знакомство и общий бизнес с процветающим Макаром, вид имел довольно заурядный, если не сказать забитый. Он полностью терялся в тени своего шумного друга Самарина, занимавшего в охранной иерархии место попроще – директора одного из многочисленных агентств Макарова. Неразлучная парочка надеялась поохотиться на следующий же после юбилея день. Кто же знал, что ружья им пригодятся совсем для другого… После того, как автоматные очереди сотрясли спокойствие Кедрового озера, Самарин нашелся быстро. Вместе с другими мужчинами – гостями юбилейного вечера он бросился на поиски злоумышленников. Гаврилов же оказался настолько деморализован, что с радостью отдал свое ружье некоему Мышонку…