Текст книги "Боевой пекинес Мавка в поисках клонов (СИ)"

Автор книги: Наталья Манусаджян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Оно с мёдом!

– Это чтобы жизнь была медовой! – хором не то пропели, не то проскандировали женщины.

Под пение женщин процессия направилась во дворец Атиллы, который стоял на возвышенном месте и отличался от прочих строений размерами.

На пороге зала во дворце Аттилы все снова остановились. Лучшие воины поднесли всем женщинам кубки с вином. Онегесий помог мне спуститься с коня (простите, с Серапиона) и ввёл меня в зал.

В центре, напротив входной двери, на ложе восседал Аттила. За спиной Аттилы на возвышении, к которому вели несколько ступеней, находилась постель, отделенная от комнаты вышитыми льняными занавесками. Там же стояло еще одно ложе. Меня подвели к нему и усадили. Как только я села, гости, приглашенные на свадьбу, тоже уселись на стулья, которые стояли у стен.

Почетные места по правую руку от Аттилы заняли Онегесий и старый жрец. Все сыновья Аттилы присутствовали на свадьбе. Они сидели перед отцом, глядя в пол из уважения и страха перед ним. Жён не было.

Когда все расселись, появился виночерпий и вручил Аттиле кубок с вином. Ко мне подошёл другой виночерпий и протянул мне кубок. Я выпила.

– Опять медовуха! – подумала я. – Если так пойдет дальше, то до брачной ночи дело не дойдёт. И иллюзия  не нужна!

Виночерпии гостей разливали вино, а слуги вносили в зал небольшие столы и ставили их перед гостями. Затем слуги внесли и расставили на столах хлеб, мясо, всевозможные лакомства, лежавшие на круглых серебряных блюдах, трофеи из разграбленных римских городов.

Когда все было съедено, все встали. Жрец велел мне встать рядом с Атиллой. Каждый гость поднимал свой кубок, желал Атилле и мне здоровья и счастья, а затем выпивал кубок и выходил из зала. И  с каждым гостем Атилла пил!

– Куда в него столько влезает? – подумала я.

А когда последний гость вышел, в зале появились женщины и под их пение нас проводили до постели. Льняные занавески опустились.

 Вождь гуннов стал подходить ко мне. Я сосредоточилась. Иллюзия должна была быть качественной. Через много веков на Земле это назовут «гипноз».

И тут … Атилла зашатался, захрипел, схватился за горло. Из носа его хлынула кровь. Он упал. Я бросилась к нему, но поняла, что поздно, потому что увидела струйку крови, стекающую из уголка рта.

– Упился! Вот сосудистая система и не выдержала. – подумала я. Но тут мне в голову пришла другая мысль.

– Статуэтка!

Я стала быстро ощупывать подушки, но кроме перьев в подушках ничего не было! Он успел ее перепрятать! Я зарыдала.

Плакала я по-настоящему. Я не выполнила миссию! Не нашла клон. Я зарыдала в голос. Заголосила. Занавески распахнулись, к постели подбежали разные люди. Меня оттащили от тела. Онегесий – я узнала его – и старый жрец наклонились над телом. Рядом со мной встал воин. Жрец поднял голову.

– Не трогай её. – приказал он воину. – На нём нет ран. Он умер, потому что захлебнулся собственной кровью.

Потом он обернулся ко мне.

– Ты стала последней женой вождя и по нашему обычаю, именно ты проведешь последнюю ночь рядом с телом. Не плачь. Достойного нужно проводить достойно.

– Он сказал мне перед свадьбой, что хотел бы быть похоронен на дне реки. Почему он так сказал?

Рыдания, не помешали произнести мне эту фразу. Я снова начала работать. Река Тисса! Она заблокирует клон. Атилла, наверняка, препрятал статуэтку в один из своих ларцов с драгоценностями!

Онегесий удивленно спросил:

– Что за странное пожелание? Как же это сделать?

– Ничего странного! Он и мне однажды сказал это же. – Жрец не лгал, а я удивилась. Мысленно. Надо же! Я придумала этот вариант похорон только что, а Атилла, оказывается, действительно хотел быть похороненным на дне реки.

– Сделаем как бобры. Перекроем реку брёвнами. Воду вычерпают за одну ночь. Рабы всё могут. Их нужно только заставить. Выполняйте. Пришлите служанок. Вдову нужно соответственно одеть.

Все вышли, а я осталась.

Глава 11. Похороны клона

Тело Аттилы перенесли в шёлковый шатер. Мне велели сесть рядом с телом. Лучшие воины стали объезжать шатёр, исполняя погребальную песню.

Великий король гуннов Аттила,

рожденный от отца своего Мундзука,

господин сильнейших племен.

Ты, который с неслыханным дотоле могуществом

один овладел готами и бургундами,

Ты, который захватом городов поверг в ужас

обе империи римского мира

и, дабы не было отдано и остальное на разграбление,

умилостивленный молениями, принял ежегодную дань.

И, со счастливым исходом совершив все это,

скончался не от вражеской раны, не от коварства своих,

но в радости и наслаждении, когда племя пребывало целым и невредимым, без чувства боли.

Кто же примет это за кончину,

когда никто не почитает ее подлежащей отмщению?

Воины пели, я рыдала в голос, чтобы слышали все. Это у меня прекрасно получалось. Одновременно, я ощупывала подушки в дорогих парчовых наволочках, которые уложили под голову Атиллы. Их достали и принесли из сокровищницы. Первая, вторая, третья… Ничего! Я заплакала по-настоящему. От бессилия. Неужели моя миссия  всё-таки провалилась?!.

Полог шатра откинули, я едва успела упасть на мёртвое тело, изображая неземную скорбь. Слуги, в сопровождении воинов, внесли шкатулки с драгоценными камнями и поставили возле головы вождя. Потом, все молча вышли. И, как только полог шатра опустился, я бросилась, вернее, подползла к шкатулкам.

Воины пели громко, стук драгоценных камней друг о друга всё равно не был бы услышан и я очень быстро  высыпала драгоценности из первой шкатулки на пол. Ничего. Так же быстро засунула всё назад. Взялась за вторую шкатулку, перевернула. Наконец-то! Вот она – нефритовая статуэтка, клон Гибельной Вещи Гортензия. Всего пара секунд потребовалась мне, чтобы положить клон в нефритовый футляр из материнского пласта. Клон обезврежен. Осталось похоронить его вместе с хозяином.

Плач стих. Не иначе, как могила приготовлена. И теперь  гунны приступят к веселому пиршеству, которое называется страва. Таков обычай. И он мне на руку! Я тихонько выскользнула из шатра. Серапион уже усыпил часового. Не хотела бы я, чтобы Лоо-шак посмотрел пристально в мои глаза!

Осталось утопить клон и золотой гроб Атиллы подходил как нельзя лучше. Шитая золотом подушка уже лежала в гробу и я, положив футляр под подушку, вернулась в шатёр. Ещё не время уходить, ещё не время. Мне нужно убедиться, что всё получилось. Зашевелился часовой. Он проснулся и, конечно же, ничего не помнил. “На Шипке всё спокойно” – всплыла в голове фраза из какой-то земной книги. и золотой гроб Атиллы подходил как нельзя лучше.

Когда наступила ночь, тело вынесли из шатра и положили в золотой гроб, золотой в серебряный, а серебряный в железный. Золотой и серебряный гробы указывали на то, что Аттила получал дань с двух Римских империй, Западной и Восточной, а железный – что покорил многие племена. Теперь уж статуэтка точно не выберется. Этот обычай – хоронить правителя в трех гробах – тоже мне на руку.

В погребальный холм сложили оружие, которое он отнял у врагов, драгоценные камни из шкатулок, украшения.

Жрец – служитель бога Тэнгри – произнес: «Был он мужем, рожденным на свет для потрясения народов, ужасом всех стран, по небесному жребию, наводил он на всех трепет»

А затем, рабам приказали выбить сваи, удерживающие временную плотину, и воды Тиссы хлынули, скрывая могилу повелителя гуннов и – о, ужас – тех, кто участвовал в погребении.

Серапион, подхватив меня, быстрее ветра умчался от этого страшного места и буквально влетел в пространственно-временной портал. Миссия была выполнена. Вход. Выход. Наконец-то я дома.

– Доченька…. – прошептала мама. Мудрейшие молчали. Все.

Я увидела своё отражение в хрусталике. Первая седая прядь появилась в моих волосах. Я стала взрослой.

До сих пор я слышу крики рабов!

ЧАСТЬ 4. Миссия Мавки

Глава 1. Борджигины

Наконец-то моя миссия началась! Моя подготовка была долгой и особой. После того, как Рея определила местонахождение клонов – я и Ильдико стали готовится к миссиям, изучая наши эпохи. Ильдико миссию выполнила. Но какой ценой! Я, Рея, Серапион – мы старались, как могли, а у нее глаза оставались пустыми.  А моя эпоха – еще страшней. В этих степях нет даже намека на цивилизацию. Воинская доблесть – это гора трупов на поле боя. Выдержу ли я это? Должен выдержать!

Оказывается, в 12 веке на Земле лопата может оказаться самым ценным инструментом. Я хорошо замаскировался на вершине небольшого холма. Я пока наблюдаю за станом Борджигинов. Наблюдаю уже неделю. Действительно, они не похожи на своих сородичей, которые их бросили и ушли.

Борджигины ведут свою родословную от Алан-гоа. Что там было на самом деле – уже не узнаешь! Даже Хрустальный Кряж не может показать, как это было. Нужна настройка во времени и пространстве. А тут никаких времен никто не помнит. Да и пространство у кочевников – степи.

Остается пересказать легенду. Пятерых сыновей родила Алан-гоа: двух от мужа и трех от светло-русого юноши, приходившего к ней в полночь через дымовое отверстие юрты и уходившего с рассветом, словно «желтый пес». От света, исходившего от юноши, родились эти необыкновеннее дети – голубые глаз и рыжие волосы отличали их от всех остальных соплеменников. Соплеменники качали головами и говорили: «Чудо», я же скажу – пришелец. Скорее всего заблудился во времени или в пространстве, или ждал, пока портал откроется.

Один из сыновей Алан-гоа и «жёлтого пса» – Бодончар много чего придумал, например, охоту с прирученным соколом. От Бодончара вели свой род и мои подопечные Борджигины, что значит «синеокие». У них действительнго сине-зеленые глаза или темно-синие, а зрачок окружен ободком. И роста они высокого. Красивые ребята.

Сильная оптика дает мне возможность видеть все отлично. Под покровом ночи я применил все свои умения и сумел устновить устройства-слухачи куда только можно. Теперь я слышу все, о чем они говорят.

Две женщины и дети разных возрастов – от четырнадцати до трех лет. Они выживают, как могут. То дети выкапывают мучнистые клубни саранки и острые, похожие на чеснок, корни черемши, то ловят рыбу. Их отца – главу рода по имени Есугей – отравили соперники, а соплеменники-тайджиуты, кинув семью Есугея на произвол судьбы, откочевали вниз по реке Онон.

То, что дети Есугея остались живы – заслуга старшей его жены по имени Оэлун. Она организовала этот сбор пищи, а вторая жена Есугея – Сочихэл ей помогала. Чтобы прокормиться таким образом, им скорее всего пришлось забыть слово «отдых», потому что и на зиму надо сделать запас.

Они не жалуются и не плачут. А я наблюдаю за ними и никак не могу понять, почему мой портативный указатель пищит, как только я его включу. Я НИ РАЗУ НЕ ВИДЕЛ СТАТУЭТКИ!!! Ни у детей, ни у женщин. Но указатель не может ошибиться! В основе его – стержень из материнского пласта. Статуэтка сделана из того же пласта. Два куска нефрита из Нашего Мира. Они притягиваются друг к другу в силу своих естественных качеств.

Время идет. Указатель пищит. Я наблюдаю. Статуэтки нет. Докладывать нечего.

Я уже знаю имена не только женщин, но и их детей. Я разобрался, кто чей ребенок. У Оэлун пятеро детей. Четыре сына: Темуджин, Хасар, Хачиун, Темуге и дочь Темулун. У Сочихэл два сына: Бектер и Бельгутай, почти ровесники Темуджина и Хасара. Самая маленькая – Темулун, самый старший – Темуджин, но Бектер самый крупный и все время пытается показать свою силу, задирая Темуджина и Хасара. Те крепятся, как настоящие мужчины. Брат есть брат.

Оэлун часто рассказывает Темуджину об отце. О том, как он ее похитил и как она его полюбила, как началась война с татарами, как Есугей-багатур захватил в плен нескольких татарских богатырей как раз в то время, когда родился Темуджин. Он знает, что Темуджином назвал его отец, по имени пленника, убитого при его рождении. Так он, новорожденный, сразу стал кровным врагом могучего татарского племени. И он должен отомстить татарам! Это они убили его отца.

До сих пор он помнит, как вез его домой от хонхиратов нухур его отца Мунлик. Мунлик обманул его, сказал, что отец скучает о сыне. Когда он узнал правду, то упал от горя на землю и бился в судорогах, а старый Чарха, отец Мунлика утешал его, как мог: «Что ты, бедняга, бьешься как пойманный таймень? Превозмоги горе!». Он помнит, как Чарха пытался остановить уходивших людей и получил удар копьем в спину. Он помнит. Он отомстит.

А я… Я уже месяц на Земле. Я даже не включаю указатель. Он пищит, а статуэтки не видно. И вот в тот день, когда я решил доложить о неудаче миссии и попросить проверить указатель на исправность – события и начались! Я увидел статуэтку!

Глава 2. Предатель

В этот день, когда еще и рассвет не наступил, меня разбудил странный звук. Проснувшись, я сообразил, что это устройство-случах бьется о камни. Значит, кто-то ползет на животе в своем халате! Впервые я обрадовался тому, что этот народ никогда не мылся. Когда ветер дул от стана – не было сил дышать. Их верования запрещали осквернять землю и воду. Даже носки их обуви были загнуты, чтобы не поранить землю.

На всякий случай я повтыкал в полу их одежды свои устройства. И вот теперь, кто-то старался тихо уползти за пределы стана. Не мешкая я настроил свою оптику на ночное видение и увидел. Его нельзя было не узнать – самого крупного из Борджигинов Бектера.

Я удивился. Обычно он демонстративно топал, ему нравилось, когда младшие дети разбегались кто куда. Даже своего родного брата он унижал. А тот, вытирая слёзы, терпел эти издевательства. Поэтому, я сосредоточился и настроил хрусталик. Он всё запишет и информация сразу будет передана в Планетарное Хранилище.

Бектер полз и полз, в ушах у меня звенело.

– Хорошо, что устройство-слухач заключено в сверхпрочную оболочку, – подумал я.

Наконец, стук прекратился. Подросток замер возле холма расположенного недалеко, спрятавшись в его тени. Он явно кого-то ждал. Вскоре я услышал тихий свист, скорее, шипение с присвистом. Бектер отозвался, издав точно такой же звук. Через мгновение я услышал тихие голоса.

– Что у вас нового? Как ведет себя твой брат? Он все еще собирается мстить?

– Собирается, Очирбат-бохо.

Это был голос Бектера! Значит, он был лазутчиком в собственной семье! Я обомлел. Такое поведение и по отношению к любому из членов племенного союза монголов несло смерть предателю. А тут… Брат доносил на брата. А разговор, тем временем, продолжался.

– Я говорил Таргутаю-Кирилтуху! Он не успокоится и станет опасен. Я постараюсь уговорить Таргутая. Слишком не похож твой брат на других. От волчонка нужно избавиться, пока он не превратился в волка.

Бектер молчал. А я подумал:

– «Бохо» означает большой. Нужно запомнить. Мало ли у тайджуитов людей по имени Очирбат.

Собеседник предателя продолжал:

– Чего молчишь? Он и от тебя избавится, придет время.

– Он и сейчас может избавиться, – буркнул Бектер.

– Да, может, если узнает про твое предательство.

– Я не предатель! – выдохнул Бектер.

– Предатель! – в голосе Очирбата я уловил злорадство. – За кусок мяса продал всех!  На, держи. В мешке еда на десять дней, если только ты не слопаешь все сразу. Через десять дней я приду опять.

Наступила тишина. Ни звука! А ведь я должен был услышать топот копыт. Хороший конь у Очирбата! Выученный. Я стал ждать, пока Бектер поползет обратно, но услышал какой-то звон. Должно быть Бектер прятал мешок, ковыряя ножом землю. Других металлических предметов я у него никогда не замечал.

И тут я увидел… – сияние! Зеленые всполохи были видны отчетливо, а Бектер воскликнул: «Что это?»

Я сразу понял, что нашел самый сильный из братьев – указатель, казалось, сошел с ума. Стрелка вертелась, как бешенная.

– Голова тролля! – мысленно выругал я сам себя.  – Как же ты не догадался, что статуэтка прямо под тобой! Не бывает холмов в степи. А если холм есть, то это могила, и древняя.

Бектер, судя по звукам, усиленно копал. Он сопел, звенел, причмокивал губами. Словом, стремился выкопать свою находку. А я даже не мог вмешаться! Это было категорически запрещено. Дневник Корнелиуса смутно намекал на то, что Проклятая Вещь могла изменить параметры пространства и времени. Поэтому, мне оставалось лишь одно – ждать и следить за Борджигином.

Наконец, Бектер откопал статуэтку. Я понял это по тому, что разом прекратились все звуки, а сияние, напротив, стало еще сильнее. Холм скрывал Бектера и он не боялся, что сияние увидят. А вот мне из моего укрытия было отчетливо видно все. Я даже отключил ненужные теперь приборы ночного видения.

– Хвала Тэнгри, – прошептал ошеломленный Беткер. И сам себе сказал: Не отдам тебя никому. Спрячу. Ты моя.

Я был поражен. У него даже голос изменился, стал каким-то ласково-мурлыкающим. Статуэтка действительно была хороша. Я разглядел ее отлично. Кто и когда завладел ею? Как она оказалась в кургане? На эти вопросы ответа не было. А Бектер, засунув находку за пазуху халата, пополз обратно, да так осторожно, что даже устройство-слухач перестало биться о землю.

Я вышел на связь, коротко доложил о случившимся и полу-чил строгий приказ: «Наблюдать, но ничего не предпринимать».

Глава 3. Ключ иссяк, бел-камень треснул

Узкая полоска света показалась на горизонте. Новый день наступал и я решил хоть немного поспать. Уже засыпая, я услашал короткий диалог:

– Бектер, от тебя мясом пахнет.

Я узнал голос Бельгутая, родного брата Бектера.

– Спи, завтра расскажу, – впервые Бектер оборвал брата не грубо, а как-то испуганно-ласково.

Наступила тишина и я заснул, не придав значения этому короткому разговору. Если бы я знал к каким последствиям он приведет!

Меня разбудили голоса женщин. Как всегда они встали раньше всех и занялись своими хозяйственными делами. Затем они стали будить мальчишек. Бектера в этот день послали сторожить табун. Хотя это громко сказано – табун. Три  лошади, вот все, что осталось у семьи Есугея.

Обычно Бектер начинал спорить и доказывать, что не его дело пасти лошадей, но сегодня он молча поднялся, вскочил на одну из лошадей и погнал табун в степь.

Оэлун распорядилась:

– Темуджин, Хасар – сегодня  на охоту пойдете вы, а  ты, Бельгутай пойдешь ловить рыбу.

И тут события начали разворачиваться с удивительной быстротой. Как только Оэлун ушла, Бельгутай захныкал:

– Не хочу ловить рыбу, я тоже хочу сусликов стрелять. Я тоже хочу мясо. Бектер даже ночью на охоту пошел.

Темуджин и Хасар переглянулись. Благодаря приборам, я уидел, как в глазах Темуджина полыхнул какой-то странный свет. Казалось, внутри человека проснулся волк. Мне стало не по себе. А простодушный и болтливый Бельгутай продолжал:

– От него пахло мясом, когда он вернулся.

– Бектер выходил ночью на охоту? – тихо спросил Хасар.

– А куда же еще, если от него мясом пахло.

– Ты, Бельгутай, пойди рыбу ловить, – заговорил Темуджин, – а я обещаю тебе, что сегодня мы накормим тебя мясом, даже если нам ничего не останется.

Ох, не понравился мне голос Темуджина! Наконец, и толстокожий Бельгутай почуял неладное.

– Может мне показалось?! – испуганно сказал он.

– Может быть, – ответил Темуджин. – Нам идти пора.

И повернувшись братья зашагали в степь. Да только пошли они в ту сторону, куда Бектер угнал табун.

Я больше не мог оставаться на холме. Нужно было срочно догнать подростков. Что я им скажу? Что сделаю? Я не знал этого. Я понимал, что нарушаю приказ, но взгляд Темуджина не давал мне покоя. Драки было не избежать – это я понимал, но я не ожидал того, что произошло дальше.

Применив все умения, я спустился с холма и пустился за братьями. Нужно было двигаться осторожно, не приближаясь к ним. Устройство-слухач я взял с собой и услышал весь разговор братьев.

– Я был прав, Хасар. Он ночью куда-то ходит. Бельгутай чует мясо, как степной волк. Он не мог ошибиться!

– А если он правда на охоту ходит? – робко спросил Хасар.

– Ночью? Да он и днем не хотел ходить, потому и отнимает у нас всю добычу. Ему кто-то еду привозит. И мать знает об этом! Она почему-то все время защищает Бектера. «Ах, что мне с вами делать? Что это вы так неладно живете со своими братьями! Не смейте так поступать!»

– Она наша мать, – тихо сказал Хасар.

– Я помню об этом. Я не осуждаю ее. Она его боится и  избегает ссоры любым путем. А это значит, что она знает, с кем он встречается. И я знаю! Очирбат-бохо. Это он бросил копьё в спину старого Чархи. Никто не видел, только я. Он мечтает всех нас убить! Только сам Таргутая пока боится.

– И что теперь делать? – спросил Хасар.

– Правду узнать! Подкрадемся к нему и прямо спросим. Он не ждет нас.

Дальше братья пошли молча. Вскоре послышалось ржание. Я насторожился, мальчишки приготовили луки! Я думал, что они хотят напугать Бектера и они его, действительно, напугали, внезапно встав из травы.

– Зачем вы смотрите на меня будто я у вас ресница в глазу, когда у нас нет друзей, кроме своих теней, нет плети кроме бычьего хвоста, – дрожащим голос произнес Бектер.

– Очирбат-бохо принес тебе плохое мясо, – насмешливо сказал Темуджин, наставив на него лук. Хасар последовал примеру брата.

Бектер молчал, только губы дрожали.

– Предатель! – словно кнутом ударили Бектера слова Темуджина. Он сгорбился и, невиданное дело, закрыл голову руками.

– Видишь, Хасар? Я был прав! Это он доносил на нас Очирбату. И ты получишь своё!

– Думаешь, что сможешь исполнить непосильную месть за обиды, нанесенные тайджиутскими братьями? – Бектер не говорил, он шептал. – Не разоряйте моего очага, не губите Бельгутая.

Я был слишком далеко. Я не успел! Темуджин и Хасар застрелили Бектера. Мальчишки убили мальчишку.

Он падал медленно, халат раскрылся на груди и статуэтка выпала. Она упала на землю и на нее полилась кровь Бектера.

И тут произошло что-то ужасное. Раздался рёв, статуэтка завсетилась ярким зеленым цветом и стала расти. Вокруг меня бушевала буря. Я успел увидеть бежавших к этому страшному месту женщин. Меня поразило то, что Сочихэл бежала молча, хотя по лицу ее струились слезы. А вот Оэлун… Ее крик я не забуду никогда!

– Проклятие на ваши головы! – кричала родным сыновьям их мать. – Нельзя убивать родственника, когда нет друга, кроме своей тени, нет плети, кроме конского хвоста! Беда! Беда придет! Ключ иссяк, бел-камень треснул! Проклятие! Теперь конец всем нам!

Темуджин, казалось, не слышал и не видел ничего. Как зачарованный потянулся он за статуэткой. А за моей спиной в это время раздался характерный щелчок раскрывающегося портала. Я быстро обернулся и увидел своего отца, а за ним Сибелиуса.

– Скорее, – кричал отец, – прыгай. Мы еле раскрыли портал!

Не задавая лишних вопросов, я ринулся вперед. И едва успел! Пространство стало сворачиваться за моей спиной. Творилось что-то невообразимое. Казалось, я попал в огромную воронку. Все слилось перед глазами. Рёв в ушах стоял такой, что хотелось уши оторвать, такую боль доставляли звуки.

– Держись, – кричал отец.

– Мы попали в пространственно-временной коллапс! – кричал Сибелиус.

– Ключ иссяк, бел-камень треснул! – прошептал я и … потерял сознание. Казалосьваться за моей спиной.атуэткой.

м и стала расти.в из травы.

Глава 4. Пространственно-временной коллапс

– Мы попали в пространственно-временной коллапс.

– Он очнулся!!! – услышал я радостный крик.

Надо мной склонились лица. Ильдико, Рея и даже Серапион – все были здесь. Я услышал тихий плач, повернул голову и увидел маму.

– Мама, почему ты здесь? – спросил я. Мне казалось, что я говорил громко, но меня никто не услышал. Мама стала гладить меня по голове. Я увидел, что руки ее были забинтованы. Я испугался и закричал:

– Мама, что с тобой?!!!

– Тише, сынок, тебе нельзя разговаривать. Тебя скрутили потоки пространства и времени. Я сейчас все тебе расскажу.

– Я же говорил, что он очнется! – Серапион был невозмутим.

– Он говорил! – возмутилась Ильдико. – С каких пор ты стал главным экспертом по пространственно-временным потокам? Никто в Нашем Мире не мог сказать, чем все окончится для Мавки.

– Почему для меня? Там еще отец был и Сибелиус.

– Они были не там! Они вышли из портала. Там был только ты!

– Так что же все-таки произошло?

Мама снова заплакала, а Ильдико, Рея и Серапион стали рассказывать, перебивая друг друга. Больше всего я радовался за Ильдико. Она вернулась сама к себе. Впервые после окончания своей миссии.

Оказывается, уже после начала моей миссии, в Алмазной пещере нашли еще один отрывок дневника Корнелиуса. Совсем небольшой. Но его расшифровка привела к срочному созыву Совета Мудрейших. По стечению обстоятельств, заседание Совета началось в тот день, когда на Земле Бектер выкопал статуэтку из кургана. Оказывается, во время открытия портала, Корнелиус сумел поговорить со статуэткой! Да, да. Она сама обратилась к нему. Энергия открывающегося портала оживила богиню войны.

– Думаешь, что стал спасителем своего мира? Здесь нет крови. Я слабею. А там, куда идешь ты – крови много. Я быстро наберу силу и вернусь сюда. Этот мир я уничтожу!

– Нет! – вскричал Корнелиус.

– Да! – засмеялась богиня. И мои дети разлетятся по пространству и времени, как только кровь, теплая кровь убитого, а еще лучше родственника убийцы, попадет на меня! И ты меня не остановишь, ибо в этот момент два параллельных пространства и времени пересекутся и более цивилизованный погибнет, попав в пространственно-временной коллапс. И порталы захлопнутся! И ты не вернешься!

Маленький хрусталик был у Корнелиуса с собой. Так, на всякий случай. И он пригодился. Успел Корнелиус передать информацию, успел бросить хрусталик в щель-тайник, которую когда-то сам и приготовил.

А тут как раз пришло сообщение, которое я передал, увидев клон. Решение было принято мгновенно – отозвать боевого пекинеса Мавку, пока на Земле не произошли события, после которых он уже не сможет вернуться. И в этот момент раздался голос Криста.

– Что-то происходит! Порталы, ведущие на Землю начали захлопываться!

Все вскочили. Мой отец и Сибелиус, не сговариваясь кинулись в портал Совета Мудрейших.

– Они погибнут! – голос Криста гремел, словно тысячи колоколов.

– Не погибнут! Пока моя кровь, кровь той, что родилась на Земле, будет капать на порог портала, он не сможет захлопнуться!

Это сказала моя мама! И она полоснула по своей руке маленьким ножом, который всегда был при ней.

– Мава, что ты делаешь? – Лотта бросилась к маме, чтобы остановить ее. Но мама очень твердо сказала:

– Не подходите ко мне. Оставайтесь на расстоянии вытянутой руки. Не мешайте! Недаром я жила у хранителя статуэтки.

Мама исполосовала ножом одну руку и принялась за другую. Все застыли, понимая, что она знает больше, чем успела сказать. И меня успели вытащить! Я потерял сознание в тот момент, когда от потери крови потеряла сознание моя мама.

В сознание я не приходил. И никто в целом Нашем Мире не мог сказать – вернусь ли я к себе. Но я вернулся, через пару недель. А на Земле за это время прошли годы.

– Хранитель статуэтки умел с ней разговаривать. Я уже ничего и не помнила из своей земной жизни, а тут, будто с памяти сдернули занавеску, – сказала моя мама.

– А где сейчас клон? – спросил я.

– Этого не знает никто!

Я узнал голос Лотты, попытался приподняться, но она меня остановила:

– Лежи. Завтра сможешь встать и увидишь все, что за это время нам удалось узнать на Земле. Миссия продолжается, боевой пекинес.

Глава 5. Новый приказ

– Смотрите сами.

Сим занялся настройкой приборов, подключенных к хрусталику. Хрусталик засветился. Я вспомнил крик Оэлун. Да, она кричала не напрасно. Только сейчас я понял, что Оэлун пыталась спасти свою семью таким необычным образом, ругая своих сыновей и оправдывая предателя. События разворачивались быстро. По степи мчались всадники.

– Тургауты, – сообразил я, – Личная стража хана. Значит их послал сам Таргутай-Кирилтух – глава тайджуитов. А ведь он был когда-то близким другом Есугея!

– Не горячись, Мавка, – остановил меня Сим. – У каждого этноса свои правила чести. А они, несмотря на свою дикость, играют по правилам. Правда, по правилам нам непонятным.

Воины ворвались на территорию Борджигинов, но не застали их врасплох. Матери и дети бросились в тайгу и укрылись в укреплении из поваленных деревьев, которое быстро соорудил Бельгутай. Хасар стрелял из лука, не давая приблизиться к этой странной монгольской баррикаде. А тайджиуты, тем временем, кричали: «Выдайте нам Темуджина. Других нам не надо!»

Я изумленно вглядывался в хрусталик. На Хасара, который вместе с братом убил предателя, а сейчас стрелял в них из лука, тайджуиты никакого внимания не обращали!

– Так значит Бектер следил только за Темуджином?! – воскликнул я.

– Наконец-то ты понял, Мавка. Незаурядность Темуджина открылась слишком рано, а такое ничего, кроме неприятностей, не приносит.

В разговор вмешалась Ильдико.

– Это все мутации. Интересно, кто был этот «Жёлтый пёс», если его потомок столь необычен и по внешности и по поведению?

– Этого, как ты знаешь, Ильдико, мы установить не смогли. Зато мы установили, как клоны притягивают людей!

– И ты мне ничего не сказал, отец?

– Почему же, вот время пришло и говорю.

А тем временем, от поваленных деревьев отделилась фигура юноши. Плотно прижавшись к земле, юноша быстро пополз в сторону видневшегося недалеко горного массива.

– Вот он, Темуджин, – закричала Рея.

– Как всегда, первым сообразил куда нужно двигаться, – сказал я. – Там начинается невысокая горная гряда, покрытая лесом. Такие леса до того густые, что, не зная звериных тропинок пройти в лес нельзя. Но если он на запасся пищей, то его все-равно схватят. Есть в лесу нечего.

Изображение в хрусталике погасло.

– Он не за спасением ползет, – тихо сказала Ильдико. – Похоже, она там.

– И я так думаю!

– Мама! Ох, извините, Первая Мудрейшая.

Лотта, как всегда появилась неожиданно. Порталы Мудрейших знают только Мудрейшие.

– Не извиняйся, Ильдико. Мы вчера смотрели эту информацию несколько раз. И сделали вывод. У Темуджина нет с собой клона. А это значит, что он его успел спрятать. Набег тайджуитов оказался, образно выражаясь, тестом. Темуджин бросился туда, где спрятана самая большая его ценность. Клон не только подчиняет себе человека. Он еще и учит человека. Но воспримет эти знания лишь тот, кто способен их воспринять. Борджигины способны! А Темуджин выделяется умом даже среди Борджигинов. Мы составили его генетический портрет. Получается, что он полностью преобразует этот этнос. Разрозненные племена станут единым народом за неполные двадцать земных лет. Невиданно быстрая эволюция, но эволюция кровавая.

– Я не могу его остановить? – спросил я.

– Нет, Мавка. И не потому, что не сможешь – уж, прости за каламбур, – а потому, что порталы на Землю все еще закрыты. Крист утверждает, что мы можем их открыть! Но это потребует времени.