Текст книги "Столица (СИ)"

Автор книги: Наталья Бутырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Прежде всего, осмелюсь сказать, что хоть Джин Фу и торговец, но он не гонится за сиюминутной прибылью, а смотрит далеко вперед. Даже если бы Мастер и согласился делать амулеты на продажу, сколько бы это принесло денег? Мы же говорим не о единичных амулетах, заточенных под узкоспециализированные действия, а про массовые поставки, где в одной партии может быть не одна сотня амулетов. Мой господин хочет создать конкурентов для гильдии начертателей. Он понимает, что вряд ли успеет далеко продвинуть это дело и довести до конца при своей жизни, но как раз поэтому он и искал достойного преемника.

– Смогу ли я сам выбирать себе учеников?

– Конечно, ваше мнение будет решающим.

– А что, если я потребую себе в ученики того мальчика, Шико?

Ци Лонгвей задумался и медленно протянул:

– Джин Фу, несомненно, поговорит с ним и предложит ему возможность продолжить обучение у Мастера, но не будет на этом настаивать или строить ему препоны при отказе. Прошу прощения, но мой господин дал слово, что поможет мальчику поступить в университет, и не станет нарушать его даже ради вас.

Мастер удовлетворенно кивнул. То ли Джин Фу и впрямь человек слова, то ли Ци Лонгвей предполагал такой вопрос.

– Также господин Фу позаботится о людях из Черного района.

Лицо Мастера сразу посерьезнело. Теперь слова торговца уже не выглядят такой уж нелепицей. Это была довольно громкая заявка, которая подтверждала достоверность намерений Джин Фу.

– Как вы это себе представляете?

– У господина Фу намечен лишь общий план, так как мы не успели проработать детали. Скажите, как долго Черный район находится вне юрисдикции города?

– Точно не могу сказать, но не менее десяти лет.

– Есть ли свидетели, которые смогут подтвердить это?

– Двое мужчин тут уже семь лет, есть еще трое, которые прожили около пяти лет. Раньше тут было сложно выживать. Когда вы говорили про заботу о людях, вы имели в виду не только самих людей?

– Верно. Господин Фу хочет забрать весь район под протекцию «Золотого неба» под тем предлогом, что власти не контролируют территорию уже более пяти лет, а жители этого района не платят налоги и не числятся подданными императора, что, несомненно, наносит урон чести и казне государства. И хотя пока подобные прецеденты по передаче земель были лишь среди аристократии, Джин Фу полагает, что у нас все получится.

– И как это будет выглядеть? Торговый дом построит тут свои склады?

– У нас пока лишь наброски, но помимо складов мы планируем организовать здесь также и торговую зону. Кроме того, есть мысли о прокладывании дороги непосредственно из Черного района, чтобы не зависеть от города, но это уже совсем на будущее.

– Зачем вам пятьсот человек с низкими талантами, без профессиональных навыков, среди них женщины, дети, старики? Захват территории я могу понять, но как это связано с моими людьми?

– Есть слово Джин Фу, что он не бросит ваших людей и не оставит их умирать, – слегка приподнял брови Ци Лонгвей и добавил. – В Черном районе благодаря вам есть уникальная возможность обучать людей, подготавливать их к работе в караванах. Эти ваши тропы – невероятная тренировочная площадка, и кто, как не местные, смогут научить ими пользоваться. Даже если учитывать только караванщиков и охранников Золотого неба, работы хватит не на один год, а в дальнейшем можно будет брать на обучение людей от других торговых домов либо организовать специальную службу сопровождения караванов. Словом, это не благотворительность, а взаимовыгодная сделка.

– Но все это будет возможно, только если вы сумеете получить Черный район себе, – заметил Мастер. – Хочу предупредить вас еще об одном препятствии. Нападения животных на город проходят всегда со стороны Черного района, и ближайшая волна ожидается в течение года.

Ци Лонгвей нахмурился, потер лоб большим пальцем:

– Двухвостая?

– Да.

– Поэтому город закрыт, – кивнул торговец, – хотя непонятно, почему так рано. Парализовать торговлю на целый год – это как-то… непредусмотрительно.

– Главы города уверены, что волна придет через четыре-пять месяцев, – сказал Мастер.

– Понимаю. От двухвостой волны мы сумеем отбиться, более того, это сыграет нам на руку. Наши люди смогут приехать сюда уже через месяц. Если мы успеем подготовить оборону, защитим район и город, тогда у нас будут не только слова для императора, но и факты, подтверждающие нашу состоятельность и ответственность. Да, – хлопнул по столу Ци Лонгвей, – волна будет нам только на руку. И то, что власти закрыли город на целый год, тоже пойдет в плюс.

Мастер задумался. Он и сам понимал, что его путь в Черном районе уже подошел к концу. Он почувствовал это в тот самый день, когда ушел идеальный донор. Но идти на службу к торговцу и обучать начертанию каких-то бездарей – это было раздражающе низко. С другой стороны, Мастер не знал, куда идти дальше. После передачи людей он освободится от ответственности за них и сможет делать все, что угодно. Но у него нет желаний, нет целей, нет мечтаний и стремлений.

– Джин Фу просил передать, что при любом раскладе вы вольны уйти в любой момент. Рассматривайте нас как временное пристанище на своем пути.

Ци Лонгвей помолчал немного, ожидая реакции Мастера, а потом вынул из поясного кармана сложенный несколько раз листок бумаги.

– Еще господин Фу хотел, чтобы я показал вам вот это.

Мастер развернул листок и впился глазами в записи:

– Откуда… – выдохнул он, – откуда это у вас? Где остальное?

– Это часть записей, сохранившихся от некоего могущественного начертателя, кстати, это неполная копия, сделанная вашим учеником. И, по его словам, это не инструкция, а скорее наброски, заметки для памяти.

– Я согласен, – глухо сказал Мастер. – Я готов работать на Джин Фу.

Глава 7

– Раз ваше существование больше не является тайной, то с завтрашнего дня ты, Шен, начнешь ходить со мной на деловые встречи. Иначе, – добавил Джин Фу, пресекая возражения, – меня просто не поймут. Байсо, сделай так, чтобы я взял тебя с нами вопреки своему желанию. В любом случае никто из вас не должен там даже рта раскрывать. Не ваш уровень. Это делается, чтобы вы примелькались в определенных кругах, а ваши лица стали ассоциироваться с “Золотым небом» и со мной в частности. Смотрите, слушайте, запоминайте. После каждой встречи можно будет задать мне вопросы.

Второе – теперь вы можете выходить за территорию дома, но только под присмотром охраны и с моего разрешения. Сегодня вечером у вас будет прогулка по городу вместе с Суиин, дочерью Ливея, она покажет окрестности.

Мы с Байсо переглянулись и одновременно скривились, я бы предпочел посмотреть столицу без постороннего человека, а тем более девчонки, но выбора, кажется, у нас и не было.

– Шен, как занятия по магии? Что-то нужно?

– Да, учитель. Я разобрал все свитки с заклинаниями и хотел бы узнать больше…

– Ты прочитал их все? – удивился Джин Фу. – И научился применять? Да ты действительно гений! Это же был весь набор заклинаний, который проходят в школах.

Я кивнул, чувствуя, как щеки начинают гореть от стыда, ведь дело было далеко не в моей гениальности. Как часто ученики могут отрабатывать заклинания в обычной школе, если учесть, что туда ходят дети из небогатых семей, у которых нет возможности покупать Ки? Пару раз за занятие и далеко не каждый день? Даже с выдаваемой Джином Фу сотней Ки я не смог бы за неделю изучить все свитки, но у меня-то неограниченный запас Ки!

Каждое заклинание я запускал по нескольку десятков раз, пока оно не запоминалось, пробовал вливать разный объем Ки, оттачивал скорость и точность. И в конце тренировки я обязательно прогонял все изученные за это время заклинания. У кого еще есть возможности так разбазаривать энергию?

Помимо обычной магии я занимался изучением собственной Ки, и изолированная комната отлично подходила для этого. Я чертил небольшой массив, отслеживая затраты Ки, и останавливался, как только начинал чувствовать себя нехорошо. Больше всего я боялся упасть в обморок и не очнуться, так как снаружи комнату открыть было невозможно. По крайней мере, без разрушений. Сперва я держал заполненный кристалл в руке для подстраховки, но когда заметил, что при затратах Ки более двадцати процентов тело само принималось впитывать энергию, стал класть его на пол рядом с собой.

Было тяжело. Даже при небольших расходах Ки я испытывал неприятное сосущее ощущение сродни голоду, слабость и нехватку воздуха, словно я вдыхаю, но не могу надышаться, но я решил приучать себя к недостатку энергии. Это напомнило о времени после смерти мамы. В первый голодный день я думал, что умру, живот урчал, не переставая, и есть хотелось так, что готов был проглотить что угодно, но потом я привык. Научился обходиться без еды по несколько дней и отличать настоящий голод от надуманного.

– Какие заклинания ты хотел бы изучить? – спросил Джин Фу.

– Любые. Главное, чтобы не очень затратные.

– Нет смысла учить любые, нужно выбирать те, что тебе пригодятся. Боевые, бытовые, специализированные, под какую-то определенную профессию… Их сотни. Ты решил, куда будешь поступать?

Кое-какие мысли после разговоров с лекарем у меня были, но я до сих пор не знал все варианты. Все же это столица, а не маленький город с единственным университетом!

– Так, – сказал Джин Фу, не дождавшись ответа, – я организую тебе встречи с представителями университетов. Они расскажут тебе о том, какие у них требования и чему обучают. А пока позанимайся начертанием. Байсо, тебе задание – понаблюдать за Шеном и подобрать ему лучший на твой взгляд набор амулетов.

– Я смогу понаблюдать за его тренировками? – деловито уточнил мальчишка.

– Разумеется.

Дальше Джин Фу начал рассказывать про взаимодействие братьев Фу в деловом плане. Особенно тесно Фу работал с Гангом, который привозил образцы амулетов из других стран, и с Джинхеем, тем самым неприятным типом, который, увы, отвечал за работу отдельных лавочек. Хотя Джин Фу называл его деятельность странно – розничная торговля, потому что в лавках продают товар рознично, по одной штуке.

Никогда не задумывался насчет того, что есть два типа торговли: оптовая и розничная. Все же в моем представлении торговля – это рынок с множеством расхваливающих свой товар продавцов, где на столах или в ящиках лежат различные предметы. Ну или крошечные темные комнатки, куда заходишь вместе с мамой и неловко себя чувствуешь, ведь ты отвлекаешь уважаемого человека от важных дел, а уйти без покупки тоже неловко, даже если ничего не понравилось, ведь как-то нужно отплатить продавцу за вторжение. А со слов Джин Фу продажи в магазинах – это лишь дополнительные расходы. Вот, например, торговый дом «Небесный урожай» вообще не имеет своих лавок и работает только в опте, поставляя продукты в сотни мелких лавочек, гостиниц и бульонных.

Но у «Небесного урожая» трехвековой опыт да основатель аристократ с обширными связями. Джин Фу рассказал историю создания этого торгового дома. Некий аристократ по долгу службы разъезжал по разным уголкам страны, пробовал местные блюда, и некоторые так ему полюбились, что он захотел есть их и у себя дома, но многие ингредиенты продавались только в определенных районах и их невозможно было достать в столице. Аристократ не убоялся трудностей и отправил целый караван, но чтобы как-то компенсировать затраты на охрану и дорогу, закупил желанные продукты в большом количестве и попутно загрузил повозки прочей провизией. Часть аристократ разместил в своем поместье, часть раздал знакомым, а остатки распродал в продуктовые лавки. И хотя большинство продавцов отказывались брать незнакомый товар, кое-кто все же решился на риск. Кроме того, аристократ решил открыть свои рестораны, чтобы столичные богатеи могли отведать новые блюда. Сейчас по всей стране разбросаны заведения, принадлежащие «Небесной пище», это торговый дом, который отделился от «Небесного урожая» и сейчас уже не принадлежит ему.

Дом «Золотое небо» же был довольно молод по сравнению с прочими крупными торговыми домами, да к тому же начал свой путь именно с лавки, и отец Фу, Джин Юн, не хотел расставаться с розничной торговлей. Хотя и после его смерти, как я понял, эту ветвь никто отбрасывать не будет, так как сам факт наличия собственных лавок идет на пользу репутации дома, и Джинхей не согласится расстаться со своей частью дела.

Теперь, когда я лично познакомился с семьей Джин Фу, все эти имена уже не звучали чуждо и бессмысленно, за ними вставали конкретные лица, характеры и силы. И я не мог, как и раньше, пропускать слова учителя мимо ушей. И не мог не задумываться о том, что кто-то из этих людей пытался нас убить.

Только когда Джин Фу заговорил о таможенных сборах и плюсах-минусах ввоза амулетов из-за границы, я развернул учебный свиток из сундука и впервые за время в столице погрузился в основы начертания.

В тренировочный зал я шел с опаской. Вчера занятия с брыластым, то есть с Тао Сянцзянем, были отменены из-за семейного ужина, и я боялся, что сегодня он устроит что-то особенно неприятное.

Тао уже стоял в зале, но руки его были пусты. Ни привычной палки, ни другого оружия у него не было. Байсо тоже пришел, уселся в уголке и разместил перед собой тушечницу, кисть и лист бумаги. Он должен был выполнить задание учителя Фу и отнесся к этому с полной серьезностью, хотя охранники, судя по их лицам, сочли это очередной придурью избалованного мальчишки.

– Неделя боли закончена, – сказал Харскуль. – С сегодняшнего дня тебе нельзя использовать защищающий массив. Только копье и только навыки. Твоя задача – ударить меня хотя бы раз до конца тренировки.

Я неуверенно перехватил копье и сделал шаг в его сторону. У меня в руках была не какая-то палка, которая только и может, что наставить синяков да сломать парочку костей, а настоящее боевое копье с металлическим острием. И я уже убил человека этим хуа цянем. После побоев я, конечно, не раз мечтал о том, чтобы врезать как следует брыластому, но точно не хотел его ранить или убивать. Все же он лишь выполнял приказ Джин Фу.

– Ну? Ты забыл, как держать копье? – спросил Тао, не двигаясь с места. Я покосился на Байсо, он с увлечением водил кисточкой по листу, не глядя на нас.

– Тогда я начинаю, – поклонился я Тао Сянцзяню и направил хуа цянь на него.

Спустя полчаса я стоял, опираясь на копье, и тяжело дышал. Брыластый стоял в двух шагах, целый и невредимый, я ни разу не смог коснуться даже края его одежды.

– Защищаться ты немного научился, но вот атаковать по-прежнему не умеешь. Да, кое-какие движения Шрам успел вдолбить, и, возможно, в столб ты попадешь, даже сможешь отколоть от него щепку-другую. Вот только я не думаю, что тебе придется сражаться со столбами. Смотри, я не могу блокировать удары, только уклоняться от них. Я здесь, совсем рядом, а у тебя длиннющая палка, жаль, что она в бесполезных руках.

Я, не выпрямившись до конца, махнул обратным концом, подсекая ноги Харскуля, но тот легко перепрыгнул через него.

– Обычно в таких случаях я хвалю хотя бы упорство ученика, но для этого нужно продержаться больше времени. Ты сдался слишком рано.

Раздался чей-то смешок. Я поднял голову и увидел вдоль стен несколько смутно знакомых человек из охраны сыхэюаня. Как давно они наблюдают? В предыдущие тренировки к нам никто не заходил, а именно сегодня им всем вдруг стало скучно? Да еще и Байсо смотрит, как я позорюсь. Почему он не пришел на предыдущее занятие, где я довольно успешно уклонялся от девятиступенчатых цепочек ударов? Хмм, и Тао что-то стал слишком разговорчивым.

– Ну что? Мы закончим пораньше? Я слышал, сегодня ты собираешься на прогулку. Может, ты просто боишься устать и бережешь силы для девятисот девяносто девяти ступенек?

Зрители рассмеялись громче. Я стиснул руки на древке. Почему я так вымотался? Ведь прошло всего полчаса, а на прошлой неделе я сражался с брыластым и по два часа подряд. Хотя я лишь уклонялся… Видимо, нападение отнимало гораздо больше сил. Или я делал это как-то неправильно.

В магии, по идее, в заклинание можно влить любой объем Ки, но большая часть заклинаний возьмет лишь нужное количество энергии, а остальное будет потрачено впустую, поэтому в своих тренировках я не просто заучивал заклинания, но и определял нижний предел Ки, при котором оно срабатывало. Не потому что было жаль Ки, а потому что я предполагал, что могут возникнуть ситуации, когда у меня не будет доступа к Ки-сфере. Или когда нельзя будет показывать наличие этого самого доступа, например, при поступлении в университет.

Наверное, есть способ экономить силу и в бою. Либо экономить, либо натренироваться, чтобы эта самая сила не заканчивалась так быстро. А сейчас… сейчас я собирался воспользоваться тем, что у меня было.

Я влил Ки в мышцы, совсем немного, не столько для усиления, сколько для поддержания выносливости, перехватил копье посередине и медленно пошел к Тао Сянцзяню, обходя его со стороны.

Сейчас длина копья идет мне не на пользу. Шрам говорил, что есть копейщики, которые делают упор на скорость, тогда острие может словно растворяться в воздухе, настолько быстро оно движется и колеблется, но, как правило, их копья не превышают рост человека. Например, бусяцян на полметра короче моего хуа цян. К тому же мое копье делалось специально под мощного кряжистого Шрама. К тяжелому плотному древку я уже привык, но оно все же не облегчало мою задачу. С другой стороны, противники мне могут попасться разные, в том числе и делающие упор на скорость. Не буду же я им говорить: «Ой, вы знаете, у меня есть только неудобный хуа цян, поэтому я, скорее всего, не смогу по вам ударить. Давайте в другой раз».

После всех насмешек и издевок, полученных от Тао Сянцзяня, я уже не боялся, что могу его поранить, напротив, мне хотелось его убить. Ну или хотя бы поцарапать.

По-прежнему держа копье горизонтально, как шест, я медленно дышал, напитывая себя Ки и замедляя стук сердца. С каждым вдохом копье все больше сливалось с моим телом. Я не чувствовал его тяжести. Как руки или ноги могут быть слишком тяжелыми? Они либо есть, либо нет. Я не смотрел на лицо Харскуля, только на его ступни.

Шаг. Еще шаг. Брыластый не двигался. Я также медленно поднял копье на вытянутых руках и плавно сделал выпад одним концом вперед. Тао остался на месте, лишь перенес вес на правую ногу, уклоняясь.

– Теперь ты решил атаковать в стиле черепахи? Думаешь, это поможет? Хотя, пожалуй, есть шанс, что я усну, и ты все же сумеешь дотронуться до меня.

Но его слова звучали все дальше и тише. Я не видел ни стен, ни людей, только копье, которое ощущалось как часть моего тела, только дыхание и смутные перемещения босых ступней. Хуа цян захотел большей свободы, и я прибавил скорость.

Тао уже не стоял на месте, небольшими шажками он то уходил в сторону, то отступал, то приближался ко мне. Движения захватили меня полностью, Ки струилась по телу, уходила в копье, придавала сил. Ни одной мысли, пустота в голове, но не пугающая, как в Пропасти, а упоительная, как в Небесах. Я чувствовал ветер внутри себя, и он вымывал усталость, боль, страх, оставляя только легкость, полет и восторг птицы, впервые взмывшей в небо.

Брыластый уже не ходил, а танцевал, уклоняясь от ударов, его движения были столь же стремительны, как и мои, казалось, что между нами протянулась едва ощутимая связь, я словно распространил чувства не только на копье, но и на него тоже. И тут конец копья словно врезался в стену. Я остановился, впервые за поединок поднял глаза и увидел, что Тао Сянцзян остановил удар одной рукой.

Это был не простой удар, к тому времени я набрал приличную скорость, к тому же увеличенную при помощи Ки, и часть энергии была и в самом копье. Уверен, что если бы удар пришелся по стене, то я бы выбил там изрядный ее кусок, а брыластый, не напрягаясь, сумел удержать хуа цян одной рукой.

Не отпуская копье, он шагнул ко мне так, что его одутловатое лицо, словно опухшее после долгого сна, оказалось совсем близко:

– Не могу сказать, что ты меня не удивил. Но в реальном бою я бы убил тебя за несколько секунд. Подобный транс хорош для тренировок, для отработки движений вместе с учителем, но не для настоящего сражения. Ты становишься слишком зависим, тебя легко контролировать, – с этими словами он оттолкнул копье. Я сделал несколько шагов назад и уперся спиной в стену.

Тао каким-то образом завел меня в угол, а ведь все это время я был уверен, что это я контролирую его. Еще немного, и я бы сам врезался в стену.

– Ты сейчас двигался как воин с посохом. Но у тебя в руках не посох, а копье. Да, они похожи, но посохом обычно наносят удары наотмашь, древком, а копье бьет острием. Ты словно отрубил себе руки по локоть. На сегодня занятие окончено.

Он отвернулся и спокойно пошел к выходу. Я же стоял в углу, сжимая хуа цян, а внутри все бурлило от ярости. Это был мой лучший бой. Швабра бы точно гордился мной. Да и Шрам бы хлопнул по плечу и сказал: «Не так уж и плохо, ученик». А этот… брыластый остановил копье одной рукой. Как щенка.

Другие охранники вышли вслед за Тао Сянцзянем, Байсо тоже собрал вещи и ожидал меня у выхода. Я не выдержал и несколько раз с силой ударил пяткой копья в пол, выплескивая злость. Иначе бы я просто взорвался.

Что я должен был делать? Как сражаться? Чего он хочет от меня? Пусть покажет, хоть чему-то научит, а не просто неделю избивает до треснувших ребер, а потом издевается перед другими напоказ. И ведь нельзя сказать, что я совсем неумеха. Все же Хион У показал мне основы, Шрам учил стойкам и движениям, Швабра продемонстрировал, как дышать и чувствовать оружие. Но все это я уже перепробовал на Харскуле. И ничего не сработало.

Хоть бери да иди на поклон к Добряку, мол, научи меня…

Я судорожно втянул воздух сквозь зубы. Точно. Добряк! Я же видел, как сражается Добряк. После того, как сработал антимагический амулет, я шел прямо за ним и видел его отточенные удары. На каждого человека он тратил не больше двух движений: блок – выпад или взмах и выпад. И я до сих пор помнил, как люди сами шли прямо под меч. Но как это можно сделать?

Гнев понемногу утих, я поставил копье на место и пошел вслед за Байсо.

Кстати, Байсо тоже ведь боец, только сражается он не при помощи копья или меча, а при помощи слов. Вчера во время ужина он несколько раз осадил нагловатую семейку Джинхея.

– Байсо, а как ты понимаешь, что именно можно сказать человеку и как это лучше сделать?

– А? – дурашливо посмотрел на меня мальчик, задрав голову наверх.

– Вчера ты грубо разговаривал с Янмей-бому, но тебе сошло это с рук, над ней еще и посмеялись. Откуда ты знал, что тебе ничего не будет?

Он оглянулся по сторонам, взъерошил свободной рукой волосы и тихо сказал:

– На самом деле я готовил зрителей с самого начала. Посмотри на меня. Кого ты видишь?

– Эээ, тебя. Мелкого белобрысого мальчишку.

– Точно. Мелкого глупого капризного мальчишку видели и наши гости. На кого они могли еще напасть? Учителя особо не тронешь. Он сам мастер словесных боев и может ответить так, что мало не покажется. Или еще хуже, он может и не ответить, а затаить обиду или разозлиться, а обида Джина Фу – страшное дело. Это может откликнуться в любой момент, и обидчик вынужден будет гадать, с какой стороны придет ответный удар. Хорошо, если учитель просто уколет в ответ в разговоре, а если он ударит по бизнесу? Ты же слышал, их дела тесно переплетены, и возможность как-то подгадить всегда есть.

Нападать на маму Роу еще опаснее, – Байсо теперь называл госпожу Джин так даже в ее отсутствие. Я не знал, то ли это были его искренние чувства, то ли он настолько вжился в роль. – Она ведь женщина, а женщины гораздо обидчивее и мстительнее мужчин. Помнишь, как она пытала всех теть моими рисунками? Она же не меньше десяти минут восхищалась этими каракулями, а бедняжки никак не могли придумать предлог, чтобы сбежать. И это лишь за то, что Янмей-бому назвала меня слабоумным.

Вот и остались только мы в качестве жертв. Но ты все время отмалчивался и отвечал сугубо официальными этикетными фразами, а этикет в разговоре – это как огромный непробиваемый щит, через него сложно пробиться. Я же был открыт для стрел со всех сторон. Но это только видимость.

Если сказать проще, я сам подстраиваю ситуации, в которых захотелось бы на меня напасть. Например, некрасиво ем или веду себя неправильно. Или можно сказать фразу со смысловой ошибкой или двусмысленностью, чтобы не очень умный человек зацепился за нее. И как только он это сделает, можно ответить так, чтобы смеялись уже над ним. Ты же видел, что среди всех гостей только Янмей-бому не особо отличалась умом, поэтому над ней шутить оказалось проще всего.

– Но ты говорил явные нелепицы. Они даже не были ответом на ее слова.

– Конечно. А все потому, что я маленький глупый мальчик. Я же говорю, я лишь на первый взгляд кажусь уязвимым, но мой незримый защитный массив – это возраст и поведение. Мне можно быть глупым и нести полный бред. А вот тебе уже нельзя. Если бы ты попытался сказать что-то подобное, то учителю пришлось бы вмешаться и указать тебе на место. И это было бы стыдно для учителя.

– Подожди, – я остановился. – Ты говоришь, что специально подставляешься под удар, а потом бьешь в ответ, потому что заранее знаешь, что скажет твой противник. Верно?

– Ну, вроде бы так, – нахмурился Байсо, не понимая, к чему я веду.

– А если бы ты сражался… То есть разговаривал с неопытным человеком, кем-то вроде меня, то ты бы также подстраивал ловушки?

– Нет, скорее всего. Там проще бить в открытую.

Может, в этом-то и дело? Добряк сражался не с такими неумехами, как я, и его первое движение было ловушкой для них. Или там было три движения? Блок. Намек на удар. Противник дергается, чтобы уклониться, а так как Добряк знает, как он будет реагировать, делает последний и единственный выпад точно в цель. Сам создает нужную картину боя. Со мной такое не пройдет, так как я еще не умею угадывать будущие удары. Или… или уже умею. Не зря же Тао Сянцзян гонял меня всю предыдущую неделю. И цепочки он выстраивал так, чтобы я запоминал последовательности и если не умом, то хотя бы собственной шкурой смог чуять направление следующего удара. И ведь в последний день я разгадал почти все цепочки, хоть он и менял их чуть ли не через раз.

Как-то это неправильно. Сначала научиться читать удар, а потом понять, что это может быть ловушкой.

Байсо шел рядом и молчал. Он вообще неплохо чувствовал, когда говорить, а когда лучше не напоминать о себе. И я был ему за это благодарен.

Дома нас ждала горячая ванная и нарядные одежды. Я чуть не застонал вслух, вспомнив, что сегодня еще прогулка по городу с названной сестрой, хотя после тренировки у меня впервые не появилось ни синяков, ни ушибов, да и силы кое-какие остались. Но смогу ли я вести себя так, как полагается, не ляпну ли глупость? Байсо будет рядом, но не вечно же мне полагаться на брата.

Я быстро вымылся, переоделся, натянул ту же церемониальную шапочку, что и вчера, служанка помогла затянуть пояс. Госпожа Роу зашла, чтобы посмотреть на нас и проводить до ворот Эрмень. Я заметил, что за время проживания в сыхэюане мы с Байсо ни разу не проходили через внутренние ворота самостоятельно, каждый раз кто-то провожал нас. Видимо, там тоже стояла какая-то защита, о которой нам решили не сообщать.

– Мальчики, уверена, что вы меня не подведете, – сказала Джин Роу. – Шен, возьми кошель, в нем десять мао. Постарайся не потратить все деньги сразу. И да, если Суиин захочет подарить вам что-то, Байсо может принять подарок, а ты, Шен, нет.

Я кивнул, но она все же пояснила:

– Хотя вы с ней и ровесники, но ты мужчина и будущий наследник, а значит выше по положению. Но если ты примешь подарок, то согласишься с ролью младшего, что недопустимо.

– Спасибо, госпожа Роу, – поклонился я. Хоть я и не нуждался в подобных пояснениях, но и спорить не было смысла.

– Не беспокойся, мама Роу, я за ним присмотрю, – широко улыбнулся Байсо. Женщина улыбнулась ему в ответ, сделала странный жест, словно хотела его обнять, но одернула себя и просто вывела нас за ворота.

Там нас уже ждали. Два охранника в официальной одежде с вышитым гербом «Золотого неба». Один из них был мне незнаком, молодой светловолосый парень с двумя мечами на поясе, напомнивший мне Летящего, а вот второй… вторым был Тао Сянцзян. Они поклонились нам. Я пристально наблюдал за своим мучителем, но на его лице невозможно было ничего прочесть. А ведь он ни разу не поклонился мне в тренировочном зале, хотя даже в учебных поединках поклон, как говорил Шрам, обязателен. И его отсутствие ясно давало понять, что брыластый не видит во мне ни противника, ни ученика. Словно перед ним был не условный наследник или хотя бы гость его господина, а вошь какая-то.

– Это ваши личные охранники. Юань Лей будет присматривать за Байсо, а Тао Сянцзян – за Шеном. Мальчики, вы не должны относиться к ним как к слугам. Лучше всего, если вы не будете на них обращать внимание, словно их вообще нет. Хорошо? Юань, Тао, позаботьтесь о моих мальчиках!

Мужчины молча поклонились.

Я все ощупывал кошель, спрятанный в поясном кармашке. Десять мао[2]2
  Денежная система:
  Первоначально ценность монет была привязана к рису.
  1 цянь (мелкая монета) весит 1,86 гр, – это вес 100 зерен риса.
  1 мао равен 5 цяням и весит 9,3 гр.
  1 лян равен 9 мао и весит 83,7 гр.
  Монеты также используются для взвешивания продуктов на рынках и магазинах. На гирьках так и написано – 5 лянов, 10 лянов. И любой может проверить их вес своими монетами.
  Сейчас ценность монет изменилась, но вес и вид монет сохранился.


[Закрыть]!!! Непривычно тяжелые по сравнению с цянями. Тогда, в центре сдачи Ки, мне дали двадцать цяней, и те монеты были такими легкими, что почти не чувствовались в руке.

С Суиин мы должны были встретиться возле подножья лестницы девятисот девяноста девяти ступеней, поэтому я и Байсо по дороге к месту встречи могли свободно разглядывать улицы столицы. Мы снова прошли мимо девятиуровневой башни, и вблизи она казалась еще выше, чем раньше. Когда я встал возле ее стены и посмотрел наверх, то почудилось, словно башня падает прямо на меня. Я не сразу понял, что это из-за движущихся облаков.

Вообще в городе, помимо огороженных сыхеюаней с небольшими домиками, то тут, то там стояли огромные многоуровневые здания, причем не деревянные, а каменные, мощные, с яркими изогнутыми крышами. А центральные ворота, казалось, построили не люди, а великаны, потому что проход был так высок, что пять обычных домов, поставленных друг на дружку, не достали бы до верхнего края, а с боков к воротам примкнули две гигантские плоские башни с лестницами со стороны города, по которым сновали вверх-вниз воины.

Холм с лестницей возвышался над городом, и хотя его было прекрасно видно с самого начала, мы немало попетляли по улицам, прежде чем добрались до начала лестницы. Там стояло много людей, то и дело подходили новые, кто-то начинал подъем, кто-то уходил в сторону. Кажется, это было популярное место для встреч.

Юань коснулся плеча Байсо и указал на девушку в лимонно-желтом ханьфу с бумажным зонтиком в руках. Это была Джин Суиин. Рядом с ней стояла высокая крепко сложенная женщина в штанах и укороченном платье с широкими рукавами, телохранитель. И хотя я не заметил оружия, но был готов поспорить, что в ее рукавах спрятано немало опасных штучек, да и из высокой прически выглядывали две металлические заколки, украшенные бабочками.