Текст книги "Столица (СИ)"

Автор книги: Наталья Бутырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6

Неподалеку мелькнул знакомый голубой огонек. Снова малышка Пинь пыталась незаметно подкрасться, не понимая, что это невозможно до тех пор, пока в ней содержится хоть толика Ки.

Сразу после разговора с министром Мастер предложил Хиону У обучать и детей боевым навыкам. Старый охотник сначала долго упирался, отговариваясь тем, что не будет успевать отвешивать подзатыльники всего лишь одной рукой и что не хочет нянчиться с малышами.

– Ты забыл, У, что это дети Черного района. Им не нужны няньки, им нужны учителя. Они с десяти лет ходят в Лес и знают, что такое опасность. Ты лишь помогаешь им выжить. К тому же я разрешаю тебе выгнать тех, кто не понимает, зачем все это нужно.

Сначала к Хиону У пришли все мальчишки старше десяти лет и несколько девочек, включая Пинь. Каждый из них помнил, как всего за три месяца Шико сумел стать младшим охотником. Но уже на третью тренировку пришли всего семь мальчиков и Пинь, и именно они продолжили обучение.

Пинь, Пинь… Девочка не показывала необычных способностей, у нее не было хоть сколько-то выдающегося таланта, она не схватывала все на лету, как Шико, вместо этого у нее были лишь цель и упрямство.

Мастер помнил, как два года назад ворота в Черный район открылись, и в них вошел худой изможденный мужчина с темно-зелеными зубами, рядом с ним шла маленькая девочка, такая же тощая, как и ее отец, но в отличие от него, ее глаза были полны любопытства, перемешанного со страхом. Видимо, она тоже наслушалась ужасных историй про это место, но хотела убедиться в их правдивости.

Отца девочки выкинули из города из-за его бесполезности, вот уже несколько лет он жевал смолку, отдавая за нее все заработанные деньги и распродавая имущество, при этом мужчина был уверен, что все его проблемы из-за девочки.

– Понимаете, господин, все началось тогда, когда моя дура-жена родила ее, – и он ткнул пальцем в Пинь, скромно стоящую рядом. – Кому нужны эти девчонки? Их надо кормить, поить, одевать, а что потом? Потом она махнет хвостом и уйдет с каким-нибудь идиотом. Я кулаками объяснил, конечно, жене, что она дура, но толку-то? Обратно-то ребенка уже не запихнешь. Вот и пришлось мне работать за троих. А потом жена схитрила и померла, оставив эту на меня. Вот если бы у меня был сын, неужто я бы не смог заработать на него? Неужто стал бы жевать эту проклятую смолку? А после смолки у меня и руки стали дрожать, и Ки стало меньше, я с трудом сдавал налог, а потом еще день отлеживался, вот меня и выгнали с работы. Не-ет, если бы у меня был сын, нас бы никто не выкинул в Черный район.

Отец Пинь прожил недолго, он не мог охотиться, не хотел ничему учиться и умер в Лесу, отыскивая свежую порцию смолки. А вот девочка вместо того, чтобы болтаться с малышами, каждый день приходила на обучение к Мастеру, который тогда только-только начал выстраивать тропы и готовить детей к первым выходам в Лес.

– Зачем тебе это? Ты слишком маленькая, я все равно не разрешу тебе выходить за стену, – спросил как-то он у малышки, у которой только-только начали округляться щечки от хорошего питания.

– Папа всегда говорил, что девчонки бесполезные, что они ничего не умеют, только и могут крутить хвостом и рожать детей. Но он не прав. Я думаю, что девочки могут делать то же самое, что и мальчики, и даже больше. Я обязательно пойду в Лес и буду самой лучшей.

После церемонии именования, когда Мастер разрешил ей проходить тропы, она и вправду стала лучшей среди детей.

Незадолго до прихода того мальчика, семерки, Мастер начал обучать всех желающих боевой магии. Он давал своим людям лишь простенькие заклинания атакующего и защитного характера с учетом их низких магических талантов, понимая, что их запасов Ки хватит лишь на одно заклинание. Но даже это может спасти чью-то жизнь.

И Пинь сумела выделиться даже на новом для себя поприще. Одно из заклинаний, «воздушный кулак», выделялось среди прочих тем, что в него можно было вливать любое количество Ки, и в зависимости от этого оно меняло свою интенсивность: от легкого порыва ветра до полноценного урагана, ломающего деревья. Люди по очереди выходили к Мастеру и пробовали запустить свой «воздушный кулак». Мастер же оценивал не столько умения в магии, сколько объемы вкладываемой Ки в заклинание. Кто-то смог едва-едва колыхнуть соломинки на столе, а у кого-то получилось сдуть их на пол.

Когда подошла очередь Пинь, она насупила брови, подняла руку и твердо сказала нужные слова. Солома полетела в стену, за ней смело стол, а в стене образовалась крупная вмятина. Пинь успела лишь прошептать: «Как здорово», и упала без сознания. Она влила в заклинание половину своей Ки.

Мастер провозился с ней несколько дней, прежде чем она пришла в норму, а затем строго-настрого запретил Пинь использовать магию без присмотра. Оказалось, что ее источник похож на мелкую, но очень широкую лужу. Она могла зачерпывать любое количество Ки в пределах своего объема.

Если бы не его боевой опыт, вряд ли бы он сумел спасти девочку.

Сражаясь против магов-недоучек с амулетами, выкачивающими Ки, Вейшенг часто видел, как падают замертво люди без единой искры энергии. Лишь спустя несколько сражений он подобрал заклинание, мгновенно вышибающее сознание из этих магов, и один из его солдат, еще из самого первого цзу, сохранил десятую часть своей Ки после нападения.

Вейшенг тогда просидел всю ночь, вливая в него Ки огромными порциями, но это было похоже на наполнение дырявого кувшина: энергия не задерживалась в теле, а уходила в никуда. Солдат умер, так и не вернувшись в сознание.

Тогда у Фа впервые сорвало планку. Он схватил запрещенный амулет, ворвался в загон для пленных, взял первого попавшегося человека и выкачал из него десять процентов энергии, затем второго, из которого забрал двадцать процентов Ки, и так далее. Затем начал восстанавливать в них Ки, записывая результаты. Когда человек умирал, он брал следующего и менял подход.

Вейшенг хотел бы сказать, что не помнит точного числа замученных им людей, но он помнил. В том свитке были указаны все цифры. Зато теперь он точно знал, что при потере Ки от восьмидесяти процентов и выше человек уже не сможет восстановиться, от семидесяти – есть шанс его вытащить, если сразу прекратить все Ки-потребляющие заклинания, в том числе и дыхательные фильтры, и постоянно вливать энергию крошечными порциями. От пятидесяти процентов – шанс спастись довольно высок, нужно только также понемногу вливать Ки, но лучше все же привести человека в чувство и заставить самостоятельно впитывать энергию. Непонятно почему, но это улучшало усвоение Ки. А при потерях менее тридцати процентов можно восстановиться и без вливания Ки, только за счет хорошего питания и отдыха.

Только благодаря тому исследованию Мастер сумел помочь Пинь. А сейчас эта девчонка, осторожно кралась, скрываясь за стенами домов и надеясь застать его врасплох.

Мастер усмехнулся и убрал магическое зрение, давая ей небольшой шанс. Это заклинание давно стало неотъемлемой частью его существования, еще со времен первой военной операции. Многие военные для этого носили амулеты, которые способны предупредить о приближении врага, неважно разумного или нет, о наличии магических ловушек, массивов или хотя бы указать на место, где лежат запасы кристаллов с Ки. Вейшенг же с его талантом мог поддерживать заклинание магического зрения бесконечно долго, так как затраты Ки на его использование были меньше, чем регенерация. И с тех самых пор оно настолько вошло в привычку, что поддерживалось само собой, без сознательного на то желания.

Без него он чувствовал себя ослепшим. Как люди вообще могут что-то видеть вокруг себя без зримых энергетических потоков? Все казалось слишком серым, грязным, пустым. Безжизненным. Ки значит жизнь. И он научился улавливать ее в мельчайших организмах, в вытоптанной траве, в теле умирающего. За годы, проведенные на войне, он привык доверять магическому зрению больше, чем своим глазам.

Сколько раз Вейшенг жалел, что не остался на той поляне, что не зашел в дом, не убедился в смерти своих родных лично, что не коснулся тел, не послушал их дыхание, не попытался почувствовать стук их сердец. Но он помнил тот страшный момент, когда за мгновение погасли все огоньки живой Ки в деревне перед ним.

За десять лет сражений он видел многое. На его глазах погибали сотни и тысячи людей, он глядел в лица своим людям, из которых вытягивали Ки. Сам Фа убивал и магией, и мечом, и голыми руками, он строил ловушки, чертил убийственные массивы, планировал сражения. Мириады голубоватых огоньков гасли и хаотично смешивались, вспыхивая заклинаниями, мерцая магическими щитами, отблескивая амулетами. Но никогда он не видел столь ярких и неопровержимых доказательств смерти, как в своем поместье…

Огонек Пинь уже был в нескольких шагах, за углом дома. Мастер тряхнул головой, магическое зрение снова запустилось без его сознательного желания, и он даже не заметил, когда это случилось. Если бы не оно, мужчина мог бы и пропустить приближение девочки, все-таки она уже неплохо научилась скрываться. Если бы сейчас было мирное время, то она могла бы уже получить свое первое оружие охотника…

Господин магический министр сдержал слово и перекрыл все выходы в город, заблокировал их полностью. С момента их встречи прошел всего месяц, но уже сейчас ощущалась нехватка товаров из-за стены. Постепенно заканчивались крупы, овощи, на исходе были специи и соль. Голод пока не грозил Черному району, мяса охотники притаскивали вдоволь, но как долго можно прожить на одном мясе? Легко было бравировать перед тем парчовым господином и тыкать в былые заслуги, но тогда, в Пустой деревне, они нашли запасы пищи погибших крестьян, пусть частично и подъеденные животными, к тому же с ним были только взрослые сильные мужчины. А здесь четыреста восемь человек, из которых триста – женщины и дети.

Одно время Мастер думал о создании своего поля для выращивания еды. Они снесли пару домов, выкорчевали камни из мостовой, вскопали землю, посеяли семена, но ничего не взошло. То ли был не сезон, то ли нужно было применить какую-то специальную магию, Мастер так и не понял. Зато узнал, что существует множество аспектов жизни, в которых он совсем не разбирается.

Сколько они сумеют продержаться? Еще несколько месяцев? А потом дети потихоньку начнут слабеть и болеть, лекарства он также выменивал в городе, как и оружие, ткани, утварь… Взамен они поставляли мясо необычных животных, шкуры, редкие травы, из которых и делали те самые лекарства. Сейчас все это оседало бесполезным грузом в домах-складах.

Про двухвостую лису Мастер не соврал министру, лишь немного изменил сроки. На самом деле в первый раз лису заметили чуть больше года назад, как раз когда она оторвала руку Хиону У, то есть у Цай Хонг Ши было впереди еще месяцев десять. Но пусть лучше министр занимается подготовкой к волне, чем к захвату района.

Хотя волна также касалась и Черного района, ведь прилив будет именно с их стороны. Удовольствуются ли лесные твари прорывом через первую стену и смертями четырехсот человек или захотят полакомиться и более многолюдными районами? В любом случае Черный район не выживет. Сам Мастер сможет выбраться отсюда и, возможно, вытащить еще несколько человек. Охотники, дошедшие до восьмой тропы, смогут с его помощью дойти до ближайшей деревни, но что делать с остальными?

Мастер вдруг подумал, что он бездарно тратил время на ненужные занятия, а надо было разведать дорогу, укрепить ее массивами, как это делали в его родной стране, чтобы у них была возможность уйти. Но теперь он просто не успевал. Если бы рядом с ним был тот мальчик с даром донора, то у них был бы шанс. С бесконечным запасом Ки Мастер смог бы обеспечить безопасную дорогу для всех жителей района.

Конечно, этот месяц Мастер не сидел сложа руки. Он подготовил несколько массивов с ловушками в местах входа в Черный район, протянул магическую сигнальную сеть и даже учел наличие летающих животных у мэра и министра. Но надолго ли этого хватит?

– Мастер! – чуть не сбив Пинь с ног, к нему подбежал охотник. – Там, в небе, дракон…

Неужели министр все же решил напасть на него, невзирая на угрозу двухвостой? Это было бы крайне непрагматично, ведь лучше сохранить жителей Черного района в целости и сохранности, чтобы волна хоть немного задержалась у них и снизила напор, но, может, это решение принадлежало и не министру.

У Мастера сложилось впечатление о Мин Чине как о человеке осторожном, продуманном и избегающим ненужного риска, поэтому в разговоре он дал все возможные предлоги для отсрочки нападения на Черный район. Тут и ненулевой шанс проигрыша, и репутация Вейшенга, и угроза от волны. Но мэр был для Мастера темной лошадкой, даже изворотливый Байсо не смог собрать достоверную информацию по этому человеку. Вроде как Хи Донг в прошлом был военным и слыл вспыльчивым человеком. Мог ли он воспринять существование самого Вейшенга под боком как вызов? Может, это наоборот послужило для него стимулом?

Так как сейчас день, значит, это точно не нетопырь министра, но неужели этот вояка настолько глуп, что будет атаковать дома лично?

Все эти рассуждения пронеслись в голове Мастера за несколько секунд, пока он выходил из дома и добирался на площадь в центре района. Но в небе кружил не белый бескрылый дракон Хи Донга, которого Мастер уже наблюдал раньше, там парила серая широкая клякса с длинным хвостом и описывала круг за кругом над городом, с каждым разом опускаясь все ниже и смещаясь в сторону Черного района.

Может, мэр настолько ненавидел Вейшенга, что запросил помощи у столицы? Мастер еще раз покопался в своей памяти, но имени Хи Донга так и не вспомнил, что, конечно, не означало, что Фа не сталкивался с этим человеком в бою. К тому же, действия Фа могли косвенно затронуть дела Хи Донга, например, мэр мог вложиться финансово в обеспечение какого-то отряда или его безвестный, но любимый племянник погиб от руки людей Вейшенга, словом, причиной личной ненависти могло быть что угодно. Но все же запрашивать помощи в Киньяне ради расправы над полутысячей людей и открыто признавать, что часть города неподвластна Хи Донгу, это фактически расписаться в собственной некомпетентности перед императором и лишиться поста.

Если летун захочет опуститься в Черном районе на единственном пригодном для этого месте, площади, где обычно готовят и раздают еду, то он попадет в запирающий массив, который будет блокировать физические атаки и отражать магические. Мастер не стал делать этот массив восполняемым, так как у него не было достаточно Ки для долгого сдерживания дракона, но и того, что уже вложено, хватит, чтобы охотники успели вернуться и подготовиться к атаке.

Проблема была и в том, что Мастер не знал, какого типа атаки у этой летающей твари. Если там огонь или ветер, то всадник смог бы расчистить себе пространство в любом месте, но это дополнительные затраты Ки и меньше вариантов для наземного боя.

Люди Черного района уже были предупреждены, что при появлении дракона необходимо вернуться в город тем, кто находится в Лесу, а остальным занять места возле ворот, так как велик шанс одновременной атаки с неба и с земли. Все прочие лазейки в город Мастер приказал завалить.

– Мастер, он что-то сбросил! – раздался крик мальчишки. Детям было строго-настрого велено сидеть в домах на окраине района, неподалеку от выхода в Лес, но тем, кто тренировался у Хиона У, разрешили остаться и даже распределили между ними сектора для наблюдения. Самый зоркий, Энлей, как раз и приметил небольшой предмет, летящий вниз. Люди, находящиеся в месте предполагаемого падения, прыснули оттуда, как крысы. Но когда этот предмет упал, не было ни взрыва, ни сработавшего заклинания, впрочем, Мастер и так видел, что на нем нет ни частички Ки.

Он приблизился к упавшей вещи и увидел, что это какой-то предмет, обернутый несколькими слоями бумаги. Письмо?

Мастер спокойно развернул его, камень, находящийся внутри, откинул в сторону, а вот бумагами он заинтересовался. Сначала открыл конверт, подписанный «Шико».

«Многоуважаемый Мастер, пишет ваш недостойный ученик Юсо Шен, известный вам под именем Шико.

Выражаю бесконечную благодарность за все, чему вы меня научили. Без этих знаний недостойный ученик никогда бы не смог сделать и шага вперед, сейчас же мы сБайсо благополучно добрались до Киньяна и временно поселились в доме достопочтенного господина Джина Фу. Сей господин удивился навыкам вашего ученика в начертании и захотел познакомиться с его учителем.

Я продолжаю заниматься по вашим указаниям, и теперь я могу зачерпнуть гораздо больше Ки. А еще однажды я коснулся дна колодца.

Джин Фу пообещал не читать письмо, а за то время, что я знаком с ним, он ни разу не нарушил данное слово, поэтому напишу честно. Эта записка – выкуп за жизнь хорошего человека, который обучал меня копейному бою. Он совершил недостойный поступок и должен был быть убит, но ему оставили жизнь и даже согласились излечить его раны.

Как я понял, Джин Фу хочет предложить вам какую-то сделку, и тот, кто передаст вам это письмо, его посланник.

Ваш недостойный ученик, Юсо Шен».

Мастер задумчиво сложил записку. Про колодец Шико написал только для того, чтобы подтвердить подлинность письма, это понятно, но в целом это был малоинформативный и сумбурный текст: ненужные славословия, таинственный хороший, но недостойный человек, намек на сделку…

На втором конверте было нарисован лишь иероглиф «белый». Мастер открыл его:

«Мастер, вы были правы, торговля жутко интересная. А пирожные госпожи Роу просто великолепны. Тут я могу играть одновременно в несколько разных игр, жаль, что Шен не большой любитель этого, ему бы только почитать да помагичить, весь в учителя. Но в одну игру он все же вступил, и есть риск, что он проиграет.

Эх, если бы Мастер приехал в столицу, то я бы нашел парочку интересных игр и для него.

Байсо.

Кстати, самые вкусные пирожные – лунные цветы».

Да, пожалуй, для Байсо место ученика торговца и впрямь настоящая удача. Чем он занимался в Цай Хонг Ши? Разведкой, сбором информации, налаживанием связей и торговлей, но все это было слишком мелко и скучно для него. В столице этот мальчик, судя по письму, уже развернул свою деятельность: несколько уровней общения, отыгрывание разных ролей, его любимые интриги.

Лунные цветы – это пирожные из рисовой муки с кусочками дыни. На них должна идти только спелая дыня, которую, как правило, вскрывают и целиком используют в выпечке, поэтому эти пирожные всегда пекут в большом количестве и зовут на чай всех родственников, живущих поблизости. В родной стране Мастера было такое иносказание, как «полюбоваться лунными цветами», что означало желание собрать всю семью для решения какого-то вопроса под предлогом чаепития с пирожными. Значит, игры в основном связаны с родственниками Джин Фу.

Но Мастера больше заинтересовал тот факт, что Байсо написал про лунные цветы, будучи уверен, что Мастер сможет понять смысл послания, хотя в Черном районе никогда не пекли пирожных. Более того, вряд ли этот мальчишка вообще раньше пробовал хоть какие-то пирожные. Допустим, его за несколько дней обучили премудростям этикета, но почему-то он решил, что Мастер знает все эти хитросплетения.

И последний конверт был без подписи.

«Уважаемый Мастер!

Пишет вам Джин Фу, один из совладельцев торгового дома «Золотое небо». Был рад узнать, что вы живы и пребываете в полном здравии.

У меня есть к вам деловое предложение. Я прошу выслушать моего доверенного человека, что кружит сейчас над вашим городом. Этот разговор вас ни к чему не обязывает, вы также вправе отказаться от него. При любом решении я выполню свои обязательства, взятые перед вашими бывшими подопечными.

Если вы согласны поговорить, прошу в удобном для вас месте выпустить вспышку, если же нет, то через час мой посланник улетит.»

Мастер еще раз посмотрел в небо. Летун продолжал описывать круги, концентрируясь на Черном районе, но держался достаточно высоко, так, чтобы его нельзя было достать стрелами.

Ловушка ли это? Вряд ли. Он слышал про этот торговый дом, в основном, потому что именно «Золотое небо» занималось поставками амулетов и оружия в этой стране. Сам Джин Фу показался ему со слов Байсо достойным человеком, ведь не каждый торговец возьмет в ученики неизвестного мальчишку, а уж тем более столь высокопоставленный торговец, сын главы дома, как выяснилось из письма.

Джин Фу явно намекнул, что знает прошлое Мастера, напомнил про мальчишек и дал полную свободу выбора. И это было… комфортно. Впрочем, даже если там подразумевается какая-то хитрость, с одним человеком и с одним летуном Мастер справится.

После вспышки животное начало потихоньку снижаться, двигаясь по спирали, затем на расстоянии десяти метров зависло в воздухе, втянуло широкие боковые вкладки, уменьшившись в размере в несколько раз, и мягко опустилось в центр массива. Ловушка захлопнулась.

Охотник ошибся, это был не дракон, а всего лишь летающий зверь. Драконами называют крупных полуразумных животных, умеющих использовать магию и заемную Ки, при этом они не обязаны летать. Драконы могут жить в воде, под землей, в лесах или в болотах, их сложно приручить, и охотники за детенышами таких животных за пару походов обеспечивают себе, своим детям и внукам безбедную жизнь. Если выживают.

Этот летун был всего лишь дрессированным животным, довольно распространенным среди богатых неаристократических семей. Его вывели искусственным путем из диких летяг, которые могли лишь планировать между скалами. Одомашненная летяга уже способна была летать на большие расстояния, но только при магической поддержке со стороны всадника.

Мужчина на вид лет пятидесяти легко соскочил с летяги, одернул куртку, доходившую ему до колен, посмотрел на Мастера и низко, в пояс поклонился.

– Бесконечно счастлив видеть вас лично, Мастер! Меня зовут Ци Лонгвей, я работаю на Джин Фу. Спасибо, что согласились поговорить со мной!

Собравшиеся к тому времени охотники окружили площадь и с удивлением рассматривали огромное животное, его серую короткую шерсть, отливавшую серебром на солнце, мягкие складки кожи на боках, крошечные по сравнению с телом лапки и заостренную мордочку с круглыми топорщащимися ушками. Летун потоптался на месте, свернулся клубочком, обернул длинный хвост с пушистой кисточкой на конце вокруг себя и закрыл глаза. Пинь, чьей обязанностью было следовать за Мастером и выполнять его поручения, настороженно следила за каждым движением животного, видимо, пытаясь оценить уровень опасности.

Мастер видел, что на самом Ци Лонгвее было три амулета, а в сумках на спине животного находился крупный кристалл с Ки, и хотя гость казался безоружным, он точно не был обычным мирным торговцем. Военное прошлое отражалось в его осанке, уверенных движениях и в короткой стрижке.

– Я вижу, что заперт. Нет ли возможности напоить моего летуна? – спросил Ци Лонгвей, даже не пытаясь приблизиться к границе массива.

– Воевали? – спросил Мастер.

– Да, на границе лет семь назад.

Мастер кивнул Пинь, и та умчалась за водой к ближайшему колодцу. Массив препятствовал лишь попыткам выбраться из него, но атаки и предметы извне он пропускал. Впрочем, Мастер уже решил выпустить Ци, поняв, что тот прилетел действительно лишь ради переговоров.

– Вы видели, что творится за стеной?

– Со стороны города? Там была тишь да гладь. Кое-где люди забегали, увидев меня, но без особой суеты. Когда я спускался, возле стены собирался небольшой отряд.

Рискнут ли мэр и министр прилететь сейчас сюда, чтобы узнать, кто прибыл в осажденный Черный район? Маловероятно. Но уничтожать массив Мастер просто так тоже не хотел, лишней Ки у него в запасах не было. Обсуждать же вопросы на глазах своих людей тоже было неправильно.

Мастер вздохнул и снял массив.

– Вашему летуну что-нибудь нужно?

– Воды. Если найдется для него немного свежего мяса, буду благодарен и готов за него заплатить.

Пинь как раз приволокла ведро с водой и подтащила его к Мастеру, не решаясь подойти ближе к гостям. Она знала про массив и не хотела попасть в ловушку. Ци Лонгвей взглядом спросил разрешения, затем подошел к девочке, взял ведро и поднес его к морде летуна, тот задергал носом, а затем высунул длинный широкий язык и начал лакать воду.

– Можно я его покормлю? – завороженно спросила Пинь.

– Хорошо.

– Только не перекармливай его. Дай сначала небольшой кусок, через час еще один. Последний перелет был довольно тяжелым, он изрядно устал, – добавил Ци Лонгвей.

Мастер и Лонгвей сидели друг напротив друга и молчали. Мастер ждал предложений от «Золотого неба», он не хотел начинать разговор первым, все же инициатором встречи выступал Торговый Дом.

– Еще раз хочу вас поблагодарить за то, что согласились на встречу, как от лица моего господина Джин Фу, так и от себя лично. Несмотря на вражду между нашими странами, я всегда восхищался вашими достижениями, – Ци Лонгвей был предельно вежлив и ни разу не назвал его по имени, хотя повторно дал понять, что оно ему известно. – Сначала я бы хотел рассказать немного о моем господине. Джин Фу – четвертый сын главы торгового дома «Золотое небо». В его сферу деятельности входят оптовые закупки и поставка амулетов как военного, так и бытового характера, поэтому у Джин Фу довольно тесные деловые отношения с гильдией начертателей. К сожалению, небо не даровало ему и его жене детей, поэтому светловолосый мальчик рассматривается не только как ученик, но и как возможный наследник. Процедуры усыновления пока не было, но никаких препятствий для этого Джин Фу не видит.

– И что же сей достойный человек хочет от меня?

Ци Лонгвей положил руки на стол, немного помолчал, затем сказал:

– Мне немного неловко обращаться к вам по нынешнему имени, но я так понимаю, что вы находитесь в нашей стране инкогнито, поэтому прошу прощения за невольную грубость и продолжу называть вас Мастером. – Мастер согласно кивнул. – В стране Коронованного журавля не появился столь же достойный и решительный человек, поэтому гильдия начертателей здесь по-прежнему представляет собой государство в государстве. Множество привилегий, закрытость, монополия на предоставляемые услуги. Вы, как никто, можете это понять. Несмотря на многочисленные требования и запросы, гильдия так и не согласилась выстроить безопасные дороги. И, с одной стороны, их можно понять, ведь оплату за дороги они получат лишь разово, а в текущей ситуации они могут постоянно продавать свои услуги торговым караванам и в результате получить гораздо большую сумму, пусть и растянутую во времени. Но с другой стороны, они тормозят развитие всей страны.

Джин Фу сумел выстроить с гильдией корректные отношения, но его мечтой является создание открытой школы для начертателей, не скованных клятвами с какой-либо гильдией, что-то наподобие структуры лекарей. У него есть ресурсы, есть достойные люди, но нет самого главного – учителя.

Мастер молча слушал речь Ци Лонгвея. И хотя торговец говорил гладко и со славословиями, смысл был предельно понятен: этот Фу хочет взять на службу Фа Вейшенга. И в качестве кого? В качестве обычного начертателя.

На мгновение в душе Мастера всколыхнулось раздражение. Как он посмел даже подумать о том, что Фа будет служить какому-то торговцу? Тот самый Фа, личный друг принца, командующий целой армией, видный политический деятель, гений из простонародья!

Мастер уловил это чувство и постарался с головой погрузиться в него. Вот уже несколько лет, как он перестал испытывать какие-либо эмоции. Когда Вейшенг оставил пустую деревню, то неосознанно пошел туда, где провел долгие годы и где ощущал себя живым, – в сторону восточной границы. Как он добирался? Что ел? Где спал? Фа не смог бы ответить. Он игнорировал дороги и просто шел через леса, мимо деревень, городов и полей. Убивал, если на него нападали, ел, когда чувствовал голод, спал, когда уставал. В нем не было ни страха, ни ненависти, ни горя. Ничего. Даже боль умерла вместе с остальными чувствами.

Когда Вейшенг добрался до Цай Хонг Ши, то выглядел как настоящий дикарь: грязный, со спутанными волосами, в разорванной одежде, похожей больше на лохмотья. Несколько запуганных тощих мужчин с палками в руках наткнулись на него недалеко от стены, когда он разделывал обезьяну, убитую им для обеда. Они пошептались, а потом один из мужчин робко подошел к нему и спросил, не поделится ли лесной человек с ними небольшим количеством мяса. Вейшенг тогда даже не удивился, лишь отрезал одну лапу и швырнул в их сторону.

Как-то так получилось, что Мастер остался с этими несчастными людьми, начал заботиться о них и обучать, но он вряд ли смог бы объяснить себе, зачем он это делает. Может, потому что рядом с ними он чувствовал себя более живым.

Первая эмоция, которую он испытал, была удивлением, когда приблудный мальчишка, худой и запуганный, как и любой беспризорник, оказался легендарным идеальным донором. Мастер захотел посмотреть, на что способна легенда в жизни, и целых три месяца наслаждался полузабытым чувством.

Сейчас же в Мастере ненадолго проснулся прежний Вейшенг, которого он считал уже мертвым.

– Конечно, если вы захотите заняться чем-то еще, Джин Фу приложит все усилия, чтобы предоставить вам нужные материалы и условия, – негромко добавил Ци Лонгвей.

– Расскажите мне, что за история с письмом от Шико. За чью жизнь он вступился?

Торговец склонил голову:

– Я сам не был свидетелем, так как не ходил с караваном, могу пересказать лишь с чужих слов. Во время стычки с животными мальчик неплохо показал себя, и один из охранников по прозвищу Шрам, кстати, нанятый также в Цай Хонг Ши, официально взял его в ученики. Какое-то время Шрам обучал мальчика основам копейного боя, затем мальчик совершил небольшой проступок, и глава охраны каравана сделал выговор не только ему, но и учителю.

Мастер согласно кивнул. Так и должно быть.

– После этого выяснилось, что Шрам плотно сидел на смолке, но до определенного момента он себя контролировал. Во время очередного привала он переборщил со смолкой, чуть не убил мальчика, затем порвал охранное заграждение и в результате серьезно пострадал от хищника. По правилам каравана его должны были убить или хотя бы не лечить, но Джин Фу позволил Шраму жить и даже выделил Ки на лечение взамен на письмо от Шико к вам. Хочу заметить, что в тот момент мой господин даже не догадывался о том, кто учитель мальчика, он лишь хотел убедиться в его навыках начертания и пригласить к себе на службу.

– Джин Фу хочет, чтобы я делал для него амулеты или все же учил людей?