Текст книги "Потомственная Домовая (СИ)"

Автор книги: Наталья Мусникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Я перевела дыхание и недоверчиво посмотрела на Клевера:

– Слушай, а ты уверен, что это дневник твоего отца, а не какие-нибудь записи спятившего учёного, мечтающего поработить мир?

– А ты думаешь, он стал бы хранить у себя чужой дневник? – хмыкнул Клевер.

Логично. Ни один нормальный человек не стал бы держать у себя подобный шедевр, это всё равно, что прятать под подушку гранату без чеки. Я подавила приступ тошноты и опять вернулась к чтению:

«Клевер меня всё больше разочаровывает. Я надеялся, что он будет моим помощником и последователем, но он, похоже, удался в свою бестолковую мамашу, та тоже всё о добре да справедливости блеяла, еле избавился от неё».

– Как избавился? – ахнул Клевер, и страницы фолианта тотчас зашелестели, быстро перелистываясь. Ой, что-то я не уверена, что хочу эту новую запись читать…

Я тяжело вздохнула, словно по вонючему болоту шла и усилием воли заставила себя сосредоточиться на ровных мелких строчках:

«Ура, у меня получилось, уроки Ядвиги не прошли даром! Я смог изменить плетение, разом избавившись от докучливых родичей и дуры-жены, при этом сохранив сына. Конечно, пришлось пожертвовать Ядвигой, но надо же было на кого-то списать всю вину! Да и надоела она мне, уж больно строптива…»

На меня волной накатило омерзение, я подняла глаза и вздрогнула, заметив Сивера Самохваловича, небрежно привалившегося к косяку.

– Ай-яй-яй, дети, разве вам не говорили, что читать чужие дневники некрасиво? – поцокал языком ректор. – Да и многие знания до добра не доводят.

Клевер стиснув кулаки направился к отцу, я же, наоборот, благоразумно отошла в уголок подальше. А то мало ли, пришибут в пылу сражения и не заметят.

– Мальчишка, – скривился Сивер Самохвалович, – дурак. А я так надеялся, что ты на меня будешь похож…

– Воспитывать надо лучше, – брякнула я и чуть по губам себя не ударила.

– Воспитывать? – ректор задумчиво пожевал губами. – Знаешь, пожалуй, ты права. Есть кое-какие моменты, которые определённо стоит изменить, нити, которые нужно переплести. Не бойся, девочка, убивать я тебя не стану.

Перед Сивером Самохваловичем вспыхнули разноцветные пульсирующие полоски, похожие на новогодние гирлянды. Только вот мне при их появлении стало совсем не весело, а наоборот, жутко настолько, что даже язык онемел, и колени превратились в студень. Мамочка милая, что же он сделает?!

– Не смей! – Клевер подобно охотящемуся ягуару бросился вперёд, но ректор лишь небрежно отмахнулся, и мой напарник покатился к стене.

Я всплеснула руками и метнулась к нему, но тут полоски отчаянно запульсировали, замигали, задвигались, как раздражённые змеи, и я ощутила, как меня что-то подхватило и поволокло прочь. Куда? Зачем? Нет, не надо! Я попыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но не смогла пошевелить и пальцем. Хотела закричать, но язык по-прежнему не слушался меня. В ушах противно загудело и забухало, и я потеряла сознание.

Глава 9. Чудеса под Новый год

Когда я открыла глаза, то увидела, что опять стою перед надменной, источающей холод синеглазой блондинкой, изо всех сил цепляющейся за безвозвратно уходящую молодость. Ну, здравствуйте Янина Аркадьевна, давно не виделись. И пусть моя жизнь соскочила назад, как засбоившая пластинка, я-то изменилась безвозвратно и больше никому и никогда не позволю вытирать о себя ноги. Я выпрямилась, тряхнула головой и прежде, чем несостоявшаяся свекровь открыла рот, выпалила:

– Не трудитесь, Янина Аркадьевна, я знаю, что мы с вашим сыном не пара друг другу. И наша встреча определённо была ошибкой.

Дама сначала покраснела, потом побледнела, на щеках её проступили красные пятна, как-то особенно резко подчеркнувшие все треволнения выпавшие на долю Янины Аркадьевны и оставившие след в виде неизгладимых морщин на её лице. Мда, а ведь она по-настоящему стара. И как я этого раньше не замечала?

– Вы в своём уме, милочка? – визгливым фальцетом воскликнула Янина Аркадьевна. – Или вы не только невоспитанны, но ещё и безумны?!

Неа, не проняло. Вопли этой стареющей тётки меня не заденут, плевала я на неё с высокой колокольни.

– Точно, я чокнутая. А как ещё объяснить, почему мне понравился ваш сын, редкостная мямля и маменькин сынок?

– Да как ты смеешь, мерзавка, – сорвалась на совсем уж крысиный писк Янина Аркадьевна, стискивая кулачки.

– Всего доброго. Вам и Вашему сыну, – бросила я и решительно повернулась к даме спиной. Сзади раздавались какие-то вопли, вполне возможно, проклятия, но мне было всё равно. Лгать самой себе, что я по-прежнему люблю её сыночка, равно как и прощать ему предательство, я не собираюсь. Мстить, впрочем, тоже, поэтому мы тихо-мирно разойдёмся, как две параллельные, которым вообще сходиться не стоило.

И вообще, у меня есть дела поважнее: нужно разобраться, многое ли изменилось и попытаться узнать, что случилось с Клевером. При мысли о зеленоглазом напарнике сердце защемило так, что я вынуждена была остановиться. Проходящий мужчина окинул меня заинтересованным взглядом. О, старый знакомый, я помню, как он пытался со мной заигрывать. Мда, никогда бы не подумала, что попаду в День Сурка. Надеюсь, мне не придётся, как главному герою фильма, снова и снова переживать этот день.

– Вас кто-то обидел? – промурлыкал мужчина, подходя ближе и буквально облизывая меня взглядом.

Я печально вздохнула, надула губки:

– Муж сказал, ещё раз увижу с хахалем, зашибу обоих.

Незнакомец побледнел, огляделся по сторонам, но, не увидев никого подозрительного (реально никого, улица словно вымерла!) заговорщически прошептал:

– Так может, я могу помочь такой милой девушке?

– Чем? Труп прятать? – фыркнула я.

– Поверьте, для меня нет ничего невозможного, – томно выдохнул приставучий незнакомец и сладострастно посмотрел на меня.

Нет, правильно всё-таки говорят: «Настоящему коту и в декабре март!» И что мне с этим волшебником-недоучкой делать? Ладно, пустим в ход тяжёлую артиллерию. Я всплеснула руками, кокетливо взмахнула ресничками и прощебетала:

– Ой, тогда, может, Вы меня до остановки проводите?

– Разумеется, – незнакомец шёл прямо в расставленные для него силки. Ну что ж, красавец, сам напросился.

Я набрала в грудь побольше воздуха и застрекотала, не давая собеседнику и рта раскрыть. Не знаю, превзошла ли я скоростью речи станковый пулемёт, но до своей одноклассницы Алинки, той ещё балаболки, точно не дотянула. Да её вообще никто перебить не может, она любого телеведущего и диктора на радио за пояс заткнёт. Хоть до профессионала экстра-класс я и не дотянула, но моему спутнику хватило: мужчина на глазах скучнел, смурнел, а потом шлёпнул себя ладонью по лбу и убежал, отговорившись какой-то ерундой и даже не доведя меня до остановки. Ну и ладно, сама доберусь, не маленькая.

Всю дорогу до дома я обдумывала, что мне нужно сделать, старательно прогоняя тоску по одной зеленоглазой заразе. Едва же переступив порог родного дома, во мне словно что-то оборвалось, слёзы хлынули Ниагарским водопадом.

– Цветочек, что случилось? – охнула мама, выбегая в коридор.

– Кто тебя обидел? – вопрошал папа, готовый немедленно разорвать любого моего обидчика на ленточки. Эх, если бы это было так просто…

Кое-как собравшись, я доползла до кухни, по пути сбросив обувь и плащик. Да-да, прямо на пол, не до них сейчас. На миг, пока усаживалась за стол и делала первый глоток чая, рыдания прекратились, а потом слёзы полились с новой силой. Только когда я рассказала всё, во мне словно вентиль перекрыли. Я перестала плакать, выжидательно глядя на маму, что-то она скажет?

– Ох, дочка, – мамочка покачала головой, обняла меня за плечи, – обратной дороги в Академию для тебя нет. Да даже если бы и была, я бы тебя сама не отпустила.

– А Клевер? – прошептала я, не узнавая голоса.

Мама раздражённо брякнула ложкой, словно муху надоедливую прибила.

– А что, Клевер? Если любит тебя, найдёт способ к тебе попасть. А если нет, то и плакать о нём не стоит!

Вот и всё. Я обхватила голову ладонями пытаясь осознать масштаб катастрофы. Совсем недавно я была невестой (пусть и липовой), у меня получилось наладить контакт со студентками, я только начала верить в чудо, и вот, на тебе! Волшебная сказка разбилась, разлетелась на острые осколки. Прощай, волшебство, здравствуй, серая реальность. Я шмыгнула носом и зло поджала губы. Ну уж нет, как раньше уже точно ничего не будет. Как говорится, в сброшенную питон обратно не влезет.

Я допила чай, со стуком отставила чашку, коротко поцеловала маму и папу.

– Спасибо вам за всё. Если вы не против, я спать пойду. День выдался очень насыщенный, нужно отдохнуть.

– Дочка, ты глупостей не наделаешь?

Папа спрашивал строго, но я безошибочно слышала волнение в его голосе. Рассмеялась невесело, чмокнула отца в щёку:

– Ну что ты, пап, лимит глупостей на сегодня точно исчерпан.

Папа хотел ещё что-то спросить, но мама мягко придержала его за рукав:

– Оставь её. Цветиочку нужно побыть одной.

Спасибо тебе, мамочка, ты понимаешь меня лучше всех.

У себя в комнате я сгребла на руки флегматичную Фросю, рухнула в старое кресло-качалку и принялась меланхолично почёсывать таксу за ухом, пытаясь понять, что же мне теперь делать. Умные мысли категорически не желали меня навещать, я легла на диван, свернувшись клубочком и пытаясь хоть немного укрыть ухо от счастливого Фросиного сопения. Лёжа думать оказалось ещё труднее, я и сама не заметила, как провалилась в сон.

Утром я проснулась бодрая, полная сил и с готовым планом действия. Первым делом позвонила в колледж технологии и дизайна, куда меня уже давно приглашали, но я всё не решалась перейти. Затем сбегала на работу и нацарапала заявление об уходе. Отпускать меня не хотели, но и силком удержать никто не мог. Закончив с бумажной волокитой и три раза повторив обещание через неделю прийти за трудовой и санитарной, я выплыла из школы, глубоко вздохнула и… отправилась по магазинам. Меня тянуло в отделы для рукодельниц, я затаривалась всевозможными вышивками, гравюрами, картинами по номерам, самодельным мылом и прочими наборами для юных и не очень мастериц. С тремя утрамбованными под завязку пакетами я приползла домой, но не успела даже туфли сбросить, как мне позвонили из колледжа и вежливо сообщили, что было бы просто чудесно прийти и написать заявление о приёме на работу. Чёрт, а я-то думала, что забыла!

Мой новый коллектив меня порадовал: в основном молодые девчонки, с огнём в глазах и без извечных вопросов: «А ты почему всё ещё не замужем»? Самой же главной причиной для радости было то, что приняли меня преподавателем домоводства! Студентки, их было большинство среди первокурсников, приняли меня благосклонно. Я старательно прогоняла воспоминания о факультете Домовых, на котором так мало успела поработать, хотя так много мечтала сделать.

Ну и пусть, зато теперь я совсем иначе стала строить занятия. На практике обязательно включала музыку, даже сказки рассказывала, свято веря, что волшебство, которое мы вкладываем в свои рукоделия, самое настоящее и могущественное. Девочки, к слову сказать, меня во всём поддерживали и даже специально перед занятиями искали по библиотекам или в Интернете сказки, чтобы рассказать их на практикумах. Забавно, в сказочной Академии я в чудеса не верила, а сейчас, наоборот, всеми силами тянулась к ним. В глубине души у меня жила шальная надежда, что однажды я обязательно смогу вернуться к Клеверу. Или он придёт ко мне. Тем более, что подаренное им кольцо по-прежнему задорно блестело у меня на пальце. А если символ помолвки цел, может, и сама помолвка не нарушена?

Сентябрь и октябрь я усиленно творила чудеса своими руками, в начале ноября упала духом, а в самом конце месяца вымоталась настолько, что даже попала на больничный с жесточайшим бронхитом. Меня навещали коллеги, студентки вообще приходили каждый день, я внешне бодрилась, но едва дверь в мою комнату закрывалась, без сил падала на подушку. В декабре я вышла на работу, и попала в самую кутерьму под названием подготовка к Новому году. Желания праздновать в этот раз у меня не было совсем, но в тот самый миг, когда я окончательно пала духом, начались самые настоящие чудеса. Леди Удача наконец-то повернулась ко мне лицом, не иначе.

В тот день, когда я вошла в аудиторию, навстречу мне бросилась крепкая девица, смутно знакомая.

– Здрасьте, – прогудела девица, стискивая меня в медвежьих объятиях, – а мы к вам, учиться. Чудно тут у вас, ярко, огоньки всюду светятся.

Я отпрянула, всмотрелась, да так и ахнула: передо мной стояла Веда.

– Веда, – я во все глаза смотрела на наёмницу, не в силах поверить в происходящее, – ты что тут делаешь? Да как же это…

– Дык, я и говорю: учиться мы сюда прибыли. Не все, понятное дело, Одетта та замуж выскочила, Элеанора тоже, ну и так, по мелочи, кто-то в Академии остался, кто-то свинтил под шумок, а мы со Светкой сюда, к вам.

– Я тысячу раз просила не называть меня Светкой, – капризно протянула Светорада, непринуждённо подходя к нам.

Широкая улыбка на лице княжны смотрелась также диковинно, как книга в копытах лошади, но, чёрт возьми, как же я рада была этой воображалке!

– Веда, подожди, а как же твой поклонник? – я вспомнила о крепыше с мелодичным голосом, которого контузило башмаком наёмницы.

Веда почесала голову:

– А чаво как? Нормально всё с ним, он нам портал и открыл. Я сказала, пока не доучусь, никакой свадьбы не будет. Из меня же пока жена никакая, я же окромя ядов ничего варить не умею. И те не всегда удаются.

– Девочки, как я вам рада, – я обняла девушек, и тут в коридоре раздался звонок. – Всё, садитесь, у нас пара начинается.

Всё занятие, а мы расшивали бисером снежинки для ёлки, я порхала как на крыльях. В перерыв хотела было подготовить ленты для очередного практикума, но тут в аудиторию заглянула секретарша Томочка и, скорчив гримаску прощебетала:

– Фиалочка, там к нам из МЧС пришли, будут инструктаж проводить по правилам противопожарной безопасности.

Вот блин, как же они не вовремя-то! Я и к занятию подготовиться хотела, с девчонками своими сказочными поболтать, а вместо этого придётся выслушивать то, что успела благополучно вызубрить ещё за время работы в школе. Блин, ну реально, каждый год одно и то же! Им самим-то не надоело?!

– Ладно, иду.

– Директор сказал, всех привести, – непреклонно заявила Томочка и едва ли не за руку вытащила меня из аудитории.

Как оказалось, не я одна была такая «везучая», в приказном порядке согнали весь коллектив. Кто-то, расположившись на задней парте, проверял тетради, кто-то что-то выстригал, кто-то негромко перешёптывался, обсуждая, что уже приготовил к самому желанному празднику на свете. Я вытащила из кармана ленточки и решила попрактиковаться в декоративных узелках, а то они у меня что-то больно лохматые получаются, на подарках дико смотрятся.

– Добрый день, – прозвучал громкий уверенный голос, от которого я моментально ослепла и оглохла, а ленточки выпали из онемевших пальцев.

Я заторможено подняла голову и неверяще моргнула. На специально подготовленном столе деловито выкладывал наклейки, петарды и ещё какую-то дребедень… Клевер. Почувствовав мой взгляд, бывший напарник поднял голову, задорно мне подмигнул, после чего как ни в чём не бывало приступил к лекции. Стоит ли говорить, что я всё благополучно прослушала!

Едва досидев до конца пропове… простите, инструктажа, я взвилась с места, собираясь подойти к Клеверу, но путь мне решительно преградила Зоя Васильевна с журналом инструктажей наперевес.

– Пиши-пиши, не торопись, – Клевер с самым беззаботным видом опёрся на стол, засунув руки в карманы форменных брюк, – я подожду.

– О, вы знакомы? – приятно удивилась Зоя Васильевна и, наклонившись ко мне, заговорщически прошептала. – Фиалочка, смотри, какой симпатичный юноша. Молодой человек, простите за нескромный вопрос, а Вы женаты?

– Обручён, – Клевер смахнул упавшие на глаза волосы, – с Фиалкой.

– Правда? – Зоя Васильевна всплеснула руками, чуть не уронив журнал. – А Фиалочка нам ничего не говорила…

– Она очень скромная, – Клевер переждал волну хвалебных восклицаний в мою честь и ненавязчиво предложил. – А Вы могли бы освободить Фиалку до конца дня? Мы сегодня заявление идём подавать. Новый год начнём уже семейной парой.

– Конечно, – конечно, – Зоя Васильевна уронила-таки журнал, суетливо подняла его, одобрительно кивнув мне и заговорщически подмигнув Клеверу. – Идите, я всё объясню Петру Васильевичу. Он возражать не будет.

Возражать Зое Васильевне было таким же безумством, как и штурмовать Брестскую крепость. Сил и времени потратишь кучу, а толку не будет.

Едва за милейшей дамой закрылась дверь, как Клевер одним тигриным броском ринулся ко мне и прижал меня к себе так, что я отчётливо услышала треск рёбер.

– Пусти, – прохрипела я, – задушишь.

– Надо бы, – взорвался мой жених, полыхнув зелёными очами. – Ты чего творишь, Фиалка?!

– Я творю?! А кто меня вышвырнул обратно, словно бездомного котёнка?!

– Скажешь, я? – фыркнул Клевер. – Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Пошли.

– Куда?

– Что значит, куда? В ЗАГС, заявление подавать.

Я так и села, причём прямо на стол.

– Клевер, что вообще происходит?

Клевер тяжело вздохнул, присел на стол рядом со мной, взял меня за руку:

– Да ничего особенного. После того, как ты исчезла, мы с отцом немного повздорили…

– Академия хотя бы уцелела?

– Починят, если надо будет, – беззаботно отмахнулся Клевер. – Потом отца забрали Стражи Магического Порядка, часть студентов и преподавателей разбежались, а мы с Ведой и Светорадой стали пробиваться к тебе. Знаешь, ничего бы у нас не получилось, если бы Урфин, жених Веды, не оказался опытным портальщиком. Точнее, не совсем опытным, но в конечной итоге всё удалось. И да, ты по-прежнему моя невеста, а в скором времени станешь женой. Знаешь, Фиалка, я тут подумал и решил, что люблю тебя. И хочу, чтобы ты стала моей женой.

– А… – я ткнула пальцем в грудь Клевера.

– Дорогая, ты же не думаешь, что я буду бездельничать, пока моя супруга работает?! Как оказалось, тут тоже нужны Хранители. Только они называются иначе, спасатели. Ну так как, идём? Или мне тебя отнести?

Гламурные журналы утверждают, что приличные девушки на предложение парня сразу не соглашаются. Статистика сурово вещает, что скоропалительные браки редко бывают долгими. Ну и пусть, я точно знаю, что моё счастье с Клевером будет долгим и счастливым. В конце концов, я же потомственная Домовая!

Крупные хлопья снега, первого в этом году, медленно падали на землю, выбеливая всё вокруг и ненавязчиво напоминая, что чудеса всё-таки случаются. Даже если ты их не замечаешь и уже почти не веришь в них.

КОНЕЦ