Текст книги "Экзамен на выживание. Бытовой факультет ВАИ (СИ)"

Автор книги: Наталья Буланова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

В магической академии я узнала две новости: у меня есть дар, и моя мачеха – ведьма. Теперь мне предстоит решить кучу вопросов. Как снять чары с отца? Как избежать устройства по злодейским связям и найти свое место в академии? И, самое насущное, как пройти испытание, которое превратилось в экзамен на выживание?

Экзамен на выживание. Бытовой факультет ВАИ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Экзамен на выживание. Бытовой факультет ВАИ

Глава 1

– Обучение с питанием и проживанием, а потом гарантированное трудоустройство? Тетя Женя, это точно мошенники. Неужели вы не понимаете?Я не верила в бесплатный сыр в мышеловке. Судя по глазам мачехи – она тоже, но упрямо собиралась перевязать меня бантиком и отправить восвояси. Она уже стояла с моим старым рюкзаком в руках и запихивала туда мои вещи.

– Зря ты со мной на день открытых дверей не пошла – сама убедилась бы. Когда тебе еще такая возможность подвернется? Ты же знаешь, мы с отцом не можем тебя содержать, ты взрослая. На бюджет не тянешь по оценкам, а платное уже мы не потянем. Отец и так пашет на четырех дочерей, а он далеко не молод и не вечен.Ну да, только трое из четырех – не от него. И все сводные сестры старше меня. Им на платное образование хватило, а мне – нет.

– Не говорите так про него. У папы крепко здоровье.

– Но это не значит, что на его шее должна сидеть такая кобылка, – Тетя Женя умела втаптывать в грязь милейшим тоном.

Папа действительно работает от рассвета и до заката, как заведенный.  В отличие от мачехи, которая спит до полудня, ходит к косметологам и на йогу, а на ужин разогревает полуфабрикаты. Когда папе надоедает питаться пельменями, наггетсами, сосисками и макаронами, он просит приготовить для него котлеты с пюрешкой. Мачеха никогда не отказывает, вот только все воплощает в жизнь моими руками.

“Обучение домохозяйству” – так она это называет. И приправляет: “Потом мне еще спасибо скажешь”.

Стирка, уборка, глажка, готовка. А ведь еще учиться надо!

Мне строго настрого было запрещено говорить отцу, что всю работу по дому делала я. Не знаю, как у мачехи это получалось, но стоило мне только начать жаловаться папе, как тетя Женя льнула к нему, горестно всхлипывала и шептала что-то. После всегда все заканчивалось одинаково – я оказывалась виноватой, а “обязанность” – вполне подъемной.

Поначалу я боролась с этой несправедливостью изо всех подростковых сил, но сделала себе только хуже. Мою комнату принцессы растерзали три стервятницы-сестры, сводные вражины Когда я начала возмущаться, меня и вовсе выселили в коридор, где я спала на раскладушке.

Когда отец увидел это, начала так ругаться, что я довольно распушила хвост, а уже через пять минут выглядела, как мокрая курица. Он соглашался со всем, чтобы не говорила мачеха. Эта женщина уже десять лет сосала из него деньги, а он словно не видел, что нужен ей только для того, чтобы обеспечить ее и дочерей. Ее дочерей. Отца словно одурманили после смерти моей матери.

Самым болезненным было осознание – за меня никто не заступится. Мама умерла, папа потерял голову. Это хорошо подкосило: меня два года шпыняли, унижали, тыкали носом в грязь, как котенка. В это время созрела мечта – поскорее вырасти и жить отдельно, подальше от незнакомца-отца и его новой семьи. А еще жизнь вынудила меня стать хитрой, чтобы выжить среди стерв. Избалованные донельзя, они не могли сделать огромное количество вещей, а жить хотели в чистоте и в сытости, ходить в опрятной одежде, есть нормальную еду, а не полуфабрикаты. И вот тогда я начала выторговывать себе лучшие условия за “услуги” по дому. Например, так я отстояла обратно свою комнату. Да вот только все равно мной крутили, давили, вертели. Я успевала что-то одно: либо выживать, либо учиться.

– Тетя Женя, какой день открытых дверей в сентябре, когда все уже учатся?

– Ты совершеннолетняя. Помнишь, сколько раз мне говорила, что как только стукнет восемнадцать – ноги твоей в доме не будет.

Я на секунду закрыла глаза, стерпев очередной укол. Она любила так делать – давить на слабые места.

Да, я хотела уйти, как только это станет возможным по закону, но потом включила голову. Поняла, что мне нужен минимальный денежный буфер. Не на улицу же я пойду! А еще мне нужно образование, иначе нормальной должности не видать.

– Прочитай, прежде чем говорить! – Мачеха впихнула мне в руки конверт.

Сургучная печать? Бичевка? На оформление не поскупилась.

Я осторожно вскрыла конверт и прочитала:

“Приветствую тебя, будущий маг!

Если ты читаешь эти строки, значит, в тебе есть кусочек нашего мира – магическая искра Ильсарры и артефакт-искатель избрал тебя для обучения в Великой Межмировой Академии Изумруд.

Условия очень просты: ты сам выбираешь свой путь. Как только за тобой закроется дверь, для тебя начнется новая, совершенно непривычная жизнь, полная приключений, тайн и загадок. Ты пройдешь опасное испытание, подготовленное нашими наставниками, и раскроешь свой дар или вернешься к скучному, обыденному существованию.

Помни, ты можешь взять с собой только то, что способен унести.

Если ты готов – просто порви конверт. И да помогут тебе священные звезды Ильсарры!”

…– Что за чушь?

Я перечитала несколько раз, чтобы найти хоть какой-то смысл, но не вышло.

– Не чушь, а возможность. Жалко, конечно, что мои девочки не подошли. Надеюсь, ты не уронишь честь семьи, – вдруг задумчиво рассудила мачеха, будто утонув в своих мыслях.

Эта женщина издевается надо мной? Знает, что я в отчаянии, что не смогла никуда поступить? Мне не нанимали репетиторов, как раньше сестрам. Вместо того, чтобы тратить свободное от уроков время на дополнительное обучение, я драила дом, чтобы быть “благодарной” и иметь возможность спать не в коридоре. И ей еще хватает совести насмехаться над тем, что я теряю минимум год, зарабатывая на первый год в универе?

Очень жестоко с ее стороны!

– Не хочешь? Тогда порви его, – мачеха скупо поджала тонкие губы.

Думает, не сделаю? Поверю в эту чушь и испугаюсь, что меня занесет в какую-то там магическую академию?

Я взялась за середину прямоугольника и потянула в разные стороны, с вызовом глядя на мачеху. Вместо звука рвущейся бумаги я услышала свист ветра в ушах. Тьма лизнула глаза, а когда я моргнула, мир изменился.

Первое, что я почувствовала – это другой воздух. Он совсем иначе наполнил легкие, всего лишь за полвздоха. Второе – небо – оно было настолько ярко-звездным, что просто не могло быть привычным небосводом Земли. Третье, и самое убедительное – я несколько мгновений провисела в воздухе, прежде чем шлепнулась на каменный круг.

Две половинки конверта, которые я зажала в руках, стали рассыпаться по ветру золотой пылью. Она закружилась вокруг меня, а потом желтым ветром пронеслась по кругу, открывая каменные арки, а потом и новое лицоПарень в рыцарском обмундировании сидел у одной из арок, словно раненый боец. Он заметил меня, устало прочистил горло и промямлил, едва открывая глаза:

– Кхэм… Добро пожаловать… в Великую Межмировую… Академию Изумруд, адепт. Проходи быстрее, а то засну и не пущу... Тут до тебя ведьмы были, бабушку их колдунью шлеп. Не люблю ведьм.

И заснул!

Латы полыхнули радужным огнем, и парень тут же звонко вскочил на ноги. Вот только глаза его так и слипались.

– Артефакторы халтурщики, не могли нормальную защиту сделать. Просил же.

И снова заснул, уже стоя, словно лошадь.

Латы снова полыхнули бодрящей радугой. Паренек резко распахнул глаза. Он с явным усилием показал на арки рукой:

– Заходи быстрей, в какую нравится. Я третий раз могу не проснуться так быстро. Эти артефакторы…

И стал оседать, пока не разлегся на каменном круге, и громко захрапел.

Я медленно оглянулась по сторонам. Идти некуда – вокруг эти пресловутые арки, внутри которых клубится туман. Сверху – такое пугающее чужое небо.

У меня один вопрос: как теперь вернуться домой? Но сколько бы я не пыталась разбудить рыцаря, тот засыпал только крепче.

Магии же не существует! Или существует?

За несколько секунд мое мировоззрение перевернулось с ног на голову. Теперь слова мачехи зазвучали совершенно по-другому. Теперь они не казались чушью.

Что она там говорила? Сестры не подошли, а я – да? Что надо не уронить честь семьи?

Получается, она точно знала, куда меня отправляет. Ха! Обучение, питание и проживание включены! Еще бы!

Да она просто превзошла саму себя – отправила меня в другой мир.

Нет уж, она так просто от меня не избавится.

Какая, к столетней пыли, у меня магия? Сейчас быстро всех разочарую и отправлюсь домой.

Что там говорил это железный человек? Надо пройти в арку?

Сколько здесь этих проходов? Шестнадцать?

Осторожно подошла к одной из арок и внимательно изучила туман. Белоснежные клубы будто сталкивались о невидимую преграду и не могли зайти на территорию каменного круга, на котором я стояла. Чтобы проверить, я вытянула руку и с удивлением сжала пальцами бутылочку с ядрено-зеленым содержимым.

– Что стоишь? Заходи! – требовательно позвали из тумана.

Я оглянулась. Парень в латах пускал радужные пузыри. Говорил не он.

Что ж, была не была, посмотрим! Там хотя бы общаются.

Стоило сделать шаг, как туман мгновенно рассеялся, открывая вид на десяток огромных котелков в ряд на изумрудной поляне. В них журчало, шкварчало, дымило, а из одного даже что-то выпрыгивало. Надеюсь, меня, как Конька-Горбунка, не заставят заныривать в них по очереди!

Чуть дальше тянулись самые настоящие грядки, словно из аптекарского городка. Где-то вдалеке с диким ором пролетел темный силуэт на метле, сделал петлю и врезался в землю.

Я прислушалась. Звука падения не было. А, может, он или она упал канаву с водой?

Наверное, бедняге нужна помощь. Боги, я несусь помогать местной Бабе-яге!

Я пробежала мимо трав, что шептали: “иди ко мне”. Пронеслась мимо палок, что шуршали: “собери из меня метлу”. Перепрыгнула через ручей, что умолял: “свари на моей основе зелье”.Я даже остановилась и прислушалась – не показалось ли. Оказалось нет, я либо действительно в магическом мире, либо рехнулась.

Отсюда было видно метлу, что впьявилась черенком в землю, а ветвистой стороной ловила потоки воздуха. Значит, там рядом человек! Или, не совсем человек?

Я бежала до боли в боку, до мушек перед глазами. Мне казалось, очень быстро, но когда прибежала, то обнаружила молодого парня, лежащего на боку на траве. В зубах – травинка. Поза – словно век ждал. Да это не Баба-Яга, это Баба-Ёг!

– Долго! – с претензией заметил рыжий, и выплюнул экологичную зубочистку.

А потом с кривой усмешкой посмотрел на бутылку, что я до сих пор сжимала в руках.

– Та самая блатная, значит? Ну давай, а-а-а, – он открыл рот, глядя на меня таким скучающим взглядом, что я застыла от недоумения.

Что он делает? Ударился головой, да?

– Все за тебя делать? Нет, ну ты наглая! Мало того, что ни трав не собирала, ни зелья не варила. Мало того, что меня на эту бешеную метелку посадили и во всем этом заставили участвовать, а ты палец о палец ударить не хочешь? Ну, уж прости, целебное зелье ты мне должна собственноручно в глотку влить, иначе не зачтут.

Погодите-ка, он что, считает, что меня сюда по связям взяли, подтасовали все, и теперь зачислят?

– Вы меня с кем-то путаете. Проводите меня к вашему главному, мне нужно домой.

Рыжий закатил глаза, скомкал траву в кулак и рванул, вырвав с корнем, тем самым показав, как раздражен. Даже комья продемонстрировал. Посмотрел на меня исподлобья.

– Во мне нет магии. Мне нужно домой, – еще раз подчеркнула я.

Брови рыжего удивленно взметнулись вверх. Он прощупал меня взглядом, а потом устало махнул рукой:

– Хоть этого не отрицаешь. Ладно, давай свое зелье.

Я сжала бутылочку до белых костяшек.

Может, мачеха как-то договорилась и хочет меня подставить? Магии во мне, понятное дело, взять неоткуда. А вот запихнуть меня сюда с бутылкой яда, которой я отравлю этого беднягу, а потом радоваться, что меня засадили в какую-нибудь магическую тюрьму – это она запросто. Избавится от меня раз и навсегда. Никто больше не будет стараться образумить папу, спорить с ней и ругаться со сводными стервами.

Я с звучным “Чпок” открыла бутылку, проигнорировала протянутую руку рыжего и вылила зелье на траву.

– Ты что наделала? Из ума выжила?

Парень вскочил на ноги, и я сделала шаг назад. Он был выше, чем казалось на первый взгляд. И старше лет на пять минимум.

Матеря какого-то местного бога, он опустился на землю и внимательно осмотрел траву.

– Если из-за тебя мне дадут седьмую тему дипломной, я тебя приворожу и заставлю до конца жизни в услужении бегать.

Я пошатнулась от его слов – до того повеяло ясной угрозой.

– Идем! – он вскочил на ноги, взял меня за запястье и поволок в сторону котелков.

– Не надо меня варить.

Рыжий молчал. Тащил меня за собой с упорством бульдога.

– Ой, не наступи на меня! – запищал ручей, и я запнулась, а потом перескочила через него.

Рыжий мгновенно обернулся и сверкнул взглядом:

– Ты его слышишь?

– А не должна? Он же говорящий.

С парня будто все беды мира сняли, все проблемы – он выдохнул, помотал головой, пробормотав:

– Я уже думал крышка. Хоть что-то можешь. Хотел за тебя уже варить зелье, а ты и сама справишься.

Рыжий как раз отбуксировал меня к котелкам.

– Я буду говорить что брать и как варить, а ты беспрекословно слушаться.

Я вырвала руку и твердо посмотрела в глаза парню. Все-таки общение со стервами закалило мой нежный характер.

– Я не буду ничего делать. Я поговорю с вашим главным, и он отправит меня домой.

– Хочешь мне дипломную загубить из-за вредности, да? Я же тоже ведьмак. Мы своих не обижаем. Других – пожалуйста.

– Я не своя.

– Ты же дочь Женевии. Ты точно своя.

Что? Чья дочь?

– Теперь я точно уверена, что ты меня с кем-то перепутал.

– Не хочешь по-хорошему, да? – Рыжий вдруг стал слишком серьезным, голос угрожающим: – Не осознаешь, что я старшекурсник? Наведу порчу, сглажу, приворожу. Смотреть на меня будешь с сердечками в глазах, серенады под общагой петь.

Так смешно это слышать, так чудно. В этом мире, это правда, все работает?

– Смеешься?

– Нет.

Парень нехорошо сощурил глаза и вдруг зашептал что-то неразборчивое, но очень знакомое. Он словно мантру читал.

Я заглянула ему в лицо. Глаза такие зеленые, словно у кота. Веснушки милые на щеках. Родинка под глазом классная. А, вообще, он очень даже ничего…

Я встряхнула головой – бр-р-р-р! О чем это я?

И вдруг поняла, почему мне это все казалось знакомым. Когда мачеха льнула к разгневанному отцу, то шептала нечто подобное!

Я подняла потрясенный взгляд на рыжего, который замолчал на полуслове, поняв, что я не спешу прыгать ему на шею.

Женя. Женевьева. Ведьма.

Так вот почему папа так себя вел. Мачеха его околдовала!

– У тебя сильный дар. Мои любовные чары никто, кроме нашего декана, не может рассеять. Зачем тогда по блату просилась? Ты экзамен на раз-два пройдешь.

Я слушала его вполуха, потрясенная.

Мачеха зачем-то запихнула меня в магическую академию. К ведьмам. Даже зельем снабдила, чтобы точно прошла. И я очень сомневаюсь, что на этом факультете меня ждет что-то хорошее.

Я обернулась на арку, из которой пришла. Она все еще была на месте.

– Что за другими дверями?

– Еще пятнадцать факультетов.

Есть направление! Мне совершенно точно ясно: чтобы разобраться в моей семейной проблеме и снять чары с отца, нужно остаться в этой академии, но не на факультете ведьм.

– Эй! Ты куда?

– Искать себе другой факультет.

– Ты слишком сильная ведьма! Тебя нигде больше не примут! Чужая магия тебя просто убьет.

– А вот это мы еще посмотрим.

Глава 2

Ведьма я, как же! Если ведьмак знаком с моей мачехой, то должен понимать, кто здесь настоящая чародейка, а кто белый кролик в ее супе.

Я смело шагнула в арку на выход из поляны и завязла. Туман превратился в густой серый кисель, который не хотел меня выпускать. Чем больше я прикладывала усилий, тем сильнее меня выталкивало обратно на изумрудный полигон для ведуний.– А я тебе что говорил? – подзуживал рыжий.

– Лучше помог бы! – в отчаянии крикнула я.

– Если и помогать таким блатным, как ты, то пинком! Согласна на унижение?

Думает, что только он из грязи поднимался и тяжелую жизнь испытал? Некогда его разочаровывать, а то я бы с ним по душам поговорила, поделилась своей историей.

– В тебе что, гордость задета, что не смог приворожить? – я попыталась штурмовать туман снова, но тот откинул меня прямо в руки ведьмаку. Тот крепенько схватил меня за локти.

– Вот еще! – шикнул мне на ухо. – Ну так что, придать ускорение, блатата?

– Придай!

Он этого не сделает!

– Точно? Смотри, сама выбесила!

Честно, я не думала, что он осмелится. Уж тем более и мысли не было, что пнет с такой силой, что искры полетят. Не из глаз, что странно. Видимо, без магии не обошлось.

Я вылетела на каменный круг, содрала ладони и ушибла колени. Порадовалась, что одета в джинсы и кофту, потому что новости от мачехи обрушились на меня как раз когда я пришла из магазина.

Я отряхнула руки и посмотрела на арку ведьминского факультета. Мне померещилось, или я только что видела там силуэт тети Жени?

Папа, где же ты подцепил эту страшную женщину? И зачем такой, как она, мой отец?

Я нашла глазами встречающего рыцаря. Тот все еще пускал радужные пузыри и был совершенно бесполезен. Хоть бы совет дал, куда дальше пойти!

Один факультет известен – ведьмы.

В фильмах видела, что есть еще стихийники. Земля, вода, воздух, огонь. Может, металл еще какой или еще какая чушь?

Еще в фэнтези пишут про некромантов. Вот уж точно к кому не хотела бы попасть!

И как определить, кто в какой арке?

Я подошла к проходу, который был на противоположной стороне круга. Кто может держаться подальше от ведьм?

Я дотронулась до тумана. Прохладный. Ничего особенного. Может, тут какие-нибудь маги воды? Может, удасться к ним прибиться?

Но еще шагнув в туман и вздохнув могильного воздуха я поняла – попала. Чем больше чего-то боишься, тем вероятней это с тобой произойдет.

Ночное кладбище скрипело деревянными крестами (и это при том, что ветра не было!). На толстенном дереве сидела сова и угукала так, что сердце уходило в пятки.Жутко.

Дорожка под ногами, выложенная мелкими камнями, вилась между могил и склепов. Яркий лунный свет словно показывал: смотри, не так все страшно, как ты думала.

И обещания рыжего, что меня сожрет другая магия, не сбылись. Так и знала, что нет у меня никакого дара.

Я сделала шаг, и камни под моей подошвой пришли в движение. Будто волна пошла по дорожке из щебенки, посылая земляной импульс.Кресты перестали скрипеть, сова замолчала.

Что-то коснулось моего кроссовка. Черное перо? Ткнулось в меня кончиком и словно застыло в воздухе.

– Как посмела ведьма пролить любовное зелье на святую землю? – мужской голос, говорящий словно на выдохе, застал меня врасплох.

Звук взмаха огромных крыльев и большая тень пронеслась над головой, закидывая мои светлые волосы на лицо и закрывая обзор. Когда я отодвинула пряди, мешавшие разглядеть  хоть что-то, то я увидела два огромный вороных крыла и абсолютно седую голову, что склонилась к моим ногам.

Я не смела двинуться, а вот мужчина вполне себе спокойно взял перо, что будто указывало на кончик моего кроссовка и поднес к острому носу.

– Женевьева! – он выкрикнул имя, пропитанное ненавистью, и резко поднял голову и посмотрел на меня своими красными глазами.

Боже, да ему никакие капли для глаз не помогут избавиться от напряжения! Красными были не только зрачки – капилляры лопнули, заливая белок. Огромные черные крылья закрыли меня со всех сторон. То ли чтобы не убежала, то ли чтобы обнять. Рука с длинными ногтями намертво вцепилась в кроссовок.

Кажется, все же первое. О нежных чувствах тут не было и речи.

– Приш-ш-шла! Наконец-то…

Ветер откинул седые волосы мужчины назад, открывая острые черты лица без единой морщинки. Он смотрел будто сквозь меня.

– Я не Женевьева! Вы ошиблись.

– Пусть я не вижу, но я чувствую твою магию. Десять лет, триста дней и семь часов я ждал нашей встречи. Я знал, что день расплаты настанет!

Крылатый резко встал в полный рост и поймал мои руки.

– Почему не сыплешь проклятиями? Я так долго ставил защиту, которую тебе не пробить. Ну же, давай! Прокляни, как ты умеешь.

– Я не Женевьева! Я просто пролила зелье себя на обувь. Не имею понятия, откуда оно взялось. У меня вообще нет дара, меня только что принесло в круг призыва.

Говорить о нашем некровном родстве с мачехой я предусмотрительно не стала. А то скажу, что падчерица, а он решит, что мной можно шантажировать.

Боже, тетя Женя, мало того, что ты жизнь отцу испортила, так ты и тут мужику насолила!

Крылатый зажмурился:

– Твой голос помолодел. Нашла еще ворона, что отдал тебе свои глаза, а теперь выдаешь себя за адептку? Не ожидала, что я выжил и расставил ловушку на тебя?

И как слепого убедить, что я не мачеха? Он словно не слышит – вбил себе в голову, что это я, и все. Месть ему подавай десятилетней выдержки!

Вдруг по погосту пронесся звонкий девичий голос:

– Кандидатка на поступление! Ау! Если ты закопалась от страха в одной могиле с кем-то, так и знай – сосед тебя выдаст. Они все тут прикормленные. Так что либо сдавайся, либо быстренько покажи танец в исполнении почтенного усопшего ректора Андиасса Вельда.

У крылатого лицо вытянулось от удивления, уши дернулись, а воинственно растопыренные крылья обмякли. Я же думать долго не стала – такой шанс выдается раз в жизни. Крикнула:

– Сдаюсь!

И стоило мне только закрыть рот, как рядом оказалась девушка в черном с ног до головы. Откинула капюшон плаща с головы и склонила голову набок, рассматривая меня и крылатого. Ее рот ве больше открываля от  удивления:

– Не Андриасс Вельд, конечно, но даже круче. Как ты умудрилась поднять вестника любви?

Кого?! Вестника любви? Это он-то? Да скорее ангел смерти какой-нибудь!

Но делу мое внутреннее недоумение не мешало: крылатый едва заметно кивнул в знак приветствия, а девушка протянула: “ух-ты!”

А потом посмотрела на меня, и я заметила, как ее глаз нервно дернулся. Она едва слышно прошептала:

– Теперь, если упокоишь – не только поступление, но и зачет по всем предметам сразу за первый семестр.

Я ошеломленно молчала.

– Два года экстерном. Я договорюсь! – девушка смотрела на меня, выпучив глаза.

Я по-прежнему не знала, что сказать. Видимо, некромантка поняла по-своему:

– Ты не представляешь, что в академии с его пробуждением начнется. Упокой, ради звезд Ильсарра, прошу!

– Да я его не поднимала!

– Как нет! Перо на тебя указывает!

И девушка показала на мою ногу. Туда, где на мысок моего кроссовка по-прежнему указывало воронное крыло.

Это что получается, зелье мачехи подняло птичку любви? Заслуг моих тут нет, но экзаменатор об этом не знает, верно? Такие сладкие условия обещает! Может, пока она там о зачетах автоматом хлопочет, я и разберусь, как снять чары с отца? Когда выяснят, что дара во мне нет, будет очень кстати устроено мое возвращение домой.

Крылатый, пока про него говорили, безразлично смотрел вперед себя своими красными глазами, так и не убирая преграду из крыльев. Он точно ничего не видит?

Судя по всему, он даже не паникует, что кому-то удастся его упокоить, вестника любви этого! Что же за любовь он предвещает? Трагическую, как его судьба, что ли?

– Некромантка. Выйдешь отсюда, любовь найдешь, – скрип поворота его головы в сторону экзаменатора был настолько разборчив, что меня передернуло.

Девушка стала зеленой. Промямлила:

– Не надо. Пожалуйста.

– А ты… – крылатый повернулся ко мне, и я сделала быстрее, чем осознала – закрыла ладонью его ледяной рот.

Еще не хватало мне прокарканной любви в магическом мире. Знаю я эти сказки, потом отсюда не уйдешь.

– Молчите! Я верну вам глаза, хорошо?

Крылатый промычал ответ, гневно сощурив краснючие глаза, и я чуть приоткрыла его рот, чтобы услышать:

– Тогда сейчас верни.

– Я же не Женевьева. Но я попробую. Это ведь шанс, о котором вы и не мечтали, верно?

Матерски торговаться я еще с сестрицами научилась. Впрочем, как и хитрить, чтобы выжить. А здесь на карту поставлено слишком многое, чтобы так быстро испытать поражение.

Вот отца от чар спасу, пусть тогда и сводит счеты. Если к тому моменту он еще захочет их сводить, хе-хе.

Мои слова запали крылатому в пробужденную душу – я это видела.

– Если не выполнишь обещание, я тебя убью любовью.

– Так изощренно мне еще никто не угрожал! – выдохнула я возмущенно.

Крылатый гордо вскинул подбородок, а некромантка ойкнула.

– Согласна?

– Согласна!

А что остается делать? Если у мачехи не найду его глаза, то разыщу того, кто наколдует новые. Ведь я не обещала именно “его” глаза, верно? Думаю, в магическом мире это не такая уж сложная штука.

– Только мне время нужно.

– У меня бесконечность времени.

Некромантка икнула и запахала рукой, привлекая к себе внимание. Когда я посмотрела на нее, она замотала головой. Мол, не надо так делать!

– Только вы прождете упокоенным, хорошо?

– Собственноручно зарыться? Женевьевы ты или нет, но второй раз ты меня туда не отправишь.

– Тогда вы должны меня слушаться, хорошо?

Крылатый несогласно задрал нос.

– Иначе я не могу пойти на это, если вы будете запугивать адептов академии своими убийственными обещаниями любви.

Некромантка посмотрела на меня жалобно, и я добавила:

– И этой девушке отмените свое предсказание.

Крылатый провел рукой с острыми когтями по своей щеке:

– Сказанного не воротишь.

– Тогда с этой минуты вы молчите, хорошо?

– Я могу. Но есть условие.

– Какое?

– Я не отступлю от тебя ни на шаг, пока ты не вернешь мне глаза.

Некромантка пошатнулась, качая головой. Кажется, представила наш тандем.

– А вы можете становиться невидимым?

Крылатый недовольно скривил губы и нехотя произнес:

– Я могу быть птицей.

– Уже хлеб!

А это мы неплохо поторговались! Вот только одно я не учла – я крылатого так и не упокоила, а поэтому оказалась по другую сторону арки в дружной компании ворона на своем плече.

Итак, снова круг, снова выбор. Куда же мне пойти?

Глава 3

– Птиц, а ты можешь поменьше стать? Тяжелый же.

– Я и так пошел на уступки.

Смотрю, он такой же мастак болтать, как и я. Значит, договоримся. Если грамотно польстить, из некоторых можно веревки крутить.

– Крылатый, ты же такой известный на всю академию вестник любви. При виде тебя все в ужасе застывают. Как я тогда пройду испытание?

– Тебе на пользу только, – гордо поднял клюв он.

– Не скажи. Как тебя увидят, так будут мне палки в колеса вставлять на испытаниях. А оно нам надо? Как же я тебе тогда глаза верну?

– Есть связь? – важно спросил птиц.

– А как же!

Ему то неизвестно, что связь самая прямая.

– Можешь стать размером с мой сжатый кулак? – я показала, каким именно.

Ворон недовольно переместился с лапы на лапу и обратно, а потом стал уменьшаться до удобоваримых кошкой размеров. Отлично!

– И ауру спрячу, – проворчал он.

Замечательно! Крылатый в деле.

– Ты правда не Женевьева, – неожиданно выдал птиц.

– Понял наконец-то?

– Она никогда бы не попросила меня стать меньше и прятать ауру. Ей всегда хотелось мной всех запугать.

Да уж, мачеха себе никогда не изменяла.

– Как тебя зовут? Не птицей же мне тебя называть?

– Мое настоящее имя сложное, как твоя судьба.

И замолчал.

– Цену набиваешь? Тогда буду звать тебя Любка. Ты же вестник любви?

– Мне нравится!

– Я пошутила!

– А мне уже понравилось! Любка, – птиц так мечтательно закрыла глаза и втянула шею, словно его приласкали.

Бедненький недолюбленный. Даже спорить не буду. Любка так Любка.

– А я Оля. Ну что, Любка, как думаешь, какую мне арку выбрать?

– Куда тянет. Где видишь цветной туман. Или где сама арка приобретает цвет.

Я посмотрела на абсолютно одинаковые арки.

– Да от тебя толку гораздо больше, чем от того бедолаги в латах, – пробормотала я, закрыла глаза и попыталась так понять, не тянет ли меня куда-нибудь, раз я глазами ничего не вижу.

Не тянет.

Тогда буду наобум.

Я заскочила в первую ближайшую арку и тут же почувствовала давление в голове. Создавалось ощущение, что мои сводные сестры решили разом насесть на меня и добиться необходимого, поэтому феерично вскрыли мне коробку и поедали мозг палочками для роллов.

Любка перепрыгнул мне на макушку, вцепился когтями в волосы, и давление тут же пропало.

Ох, что бы я без него делала!

Тут же туман, в котором я находилась, рассеялся. Передо мной стоял наводящий жуть мужчина с абсолютно невыразительным взглядом светло-голубых глаз. И если я думала, что глаза крылатого – это страшно, то теперь поняла как крупно ошибалась. Вот где настоящая жуть, словно в пустоту смотришь.

– Это был твой фамильяр, не ты, – тонкие пальцы сделали щелчок у моего уха.

Мы с Любкой ничего не поняли, поэтому продолжали смотреть на экзаменатора, так любящего копаться в мозгах.

Он еще раз щелкнул, брови едва-едва приподнялись, что, должно быть, выражало крайнюю степень изумления.

– А-а-а, – протянул Любка, и стал заваливаться на бок, не забыв скомандовать: – Лови.

Я и поймала. Прижала птицу к груди и посмотрела на мозгокопателя.

– Интересно, – уголок тонких губ экзаменатора едва заметно дрогнул.

Еще один щелчок пальцами, и моя голова взорвалась калейдоскопом воспоминаний. Счастливое детство, трагический уход мамы, горе, а потом появление мачехи с сестрицами. На этом месте менталист резко сжал руку в кулак, обрывая прошлое.

– Женевьева, – прошипел он, а потом ничего не выражающие глаза полыхнули льдистым пламенем: – Думала, испугаешь меня? Вынудишь тебя принять? Никакого блату!

После этих слов невидимая сила вынесла меня из арки с такой силой, что я распласталась рядом со спящим встречающим в латах. Радужный пузырь, который он выпустил, попал в Любку, и птиц чихнул.

– Бытовики, тьфу!

И столько пренебрежения было к этой магии, что стало понятно – не в почете она, ой, как не в почете, раз даже вестник любви о ней так говорит.

А потом начался какой-то калейдоскоп под названием “Злодейские связи”. Из некоторых арок мы с Любкой вылетали со свистом, а в некоторых нам чуть ли не стелили красную ковровую дорожку на факультет. Вот только создавалось четкое ощущение, что ступи ты на нее, как в тебя тут же вопьются иглы. Мачеху либо боялись, либо ненавидели, либо жалели свести счеты, и, как полагаю, за счет меня. И сразу же распознавали ее след на мне, не помогло даже оставить кроссовки рядом с рыцарем в латах.

С академией я была жуть как солидарна в одном – в жажде поквитаться с Женевьевой. Но передо мной закрывались одни арки за другими, а из некоторых, как например из той, что дракон пламенем чуть попу в уголек не превратил, пришлось улепетывать, не разобравшись.

– Остались две арки, – я покосилась на потрепанную птицу.

– Я посчитал: бытовики и боевики.