Текст книги "Красная нить судьбы (СИ)"

Автор книги: Наталья Буланова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну и жук ваш государь! – стукнула я по матрасу ладонью, отчего девушка вздрогнула.

– Не знаю. Мне кажется, что здесь не все так просто. Я по себе чувствую, как нить берет из меня силы. Так почему вдруг дети оказались полны магии? И почему не полны магии дети, чьи родители не перевязывали нити? Я много об этом думала, но так и не нашла ответа.

– Да, действительно интересно… Значит, ты думаешь, что я, как та иномирянка, могу перевязывать нити? – Я скосила глаза на алую паутинку на своей руке.

Если это так, то я легко избавлюсь от этой связи с Версом. Раз – и пошли разными дорожками.

Не верю я в эту судьбу. А еще мне кажется особенно странным, что нить появилась именно тогда, когда я надела заколку. О-о-очень подозрительно!

– Не уверена, что можешь, но твое прикосновение почувствовал патруль, а это уже многое. – Адель закашлялась, и я подала ей стакан воды с прикроватной тумбы.

Я посмотрела на ее нить на запястье, пока девушка пила, и спросила:

– Хочешь, чтобы я отвязала ее от тебя?

У Греты от внезапного вопроса даже вода носом пошла.  Девушка закашлялась еще сильнее, часто-часто моргая. Это, казалось, совсем лишило ее сил, и она просто сползла по подушке, прошептав:

–  Я не могу просить такое. За тобой будет гоняться Дикий патруль – ты уже видела, как они чувствуют малейшее вмешательство. И это ты едва дотронулась до нити! Так что давай скажем отцу, что ты попробовала, но ничего не получилось.

Так вот почему девушка выпроводила свидетелей. И хочется, и колется. И мне это понятно!

– Но у меня есть заколка. Кстати, как она работает? – Я достала из кармана блестящую штучку и присмотрелась. Что за форма? Пера, что ли?

– Когда ты надеваешь эту заколку, каждый в тебе видит свой идеал. Так что будь осторожней с этой вещицей в будущем.

– Спасибо, что дала ее мне, но принять ее не могу. Это слишком ценная вещь.

– Без нее Верс найдет тебя. Уверена, что он запомнил твое лицо: он долго смотрел на тебя во время ужина.

Грета тоже заметила? До сих пор мурашки по спине бегут, как вспомню. Жаль только, что вместе с его взглядом еще вспоминается, как он проглатывал курицу и как жадно пил воду, как капли стекали по мощной шее…

Стоп!

Вообще-то, есть проблема! Причем, у нас с Гретой она похожая: нам двоим нужно во что бы то ни стало разорвать нити, ведь этот красный поводок тянется от меня к Версу – моему злейшему врагу и охотнику на запретный дар. И, если верить словам Греты, встречаться с главарем Дикого патруля мы теперь будем исправно благодаря судьбинушке, мюзикл ее шлеп!

– Спасибо за заколку, – поблагодарила искренне.

– Запомни, что каждый видит свой идеал. То есть один – блондинку, другой – брюнетку. Кто-то толстушку, кто-то худышку. Кто-то высокую, кто-то низкую. Если поймают, объясняй врожденной магией. Все подумают, что ты тоже потомок пары, у которой перевязали нити, и отстанут от тебя. Не говори, что у тебя магическая заколка.

– А откуда она у тебя?

– Мама дала. Она у меня видящая, от этого мы и знаем, что у меня нить и к кому она ведет. Долгие годы она с коллегами видела пути, как я могу избежать этого, но судьбу не так легко обмануть. Мама сказала, что эту заколку сделал главный видящий. Все надеялись, что, если я надену ее, нить станет слабее вытягивать из меня силы, но ничего не вышло. Для меня она бесполезна, а вот тебе придется очень кстати.

– Подожди, а всевидящие видят нити, но не могут их перевязывать, так?

– Так.

– Тогда зачем они нужны?

– К ним до сих пор втайне обращаются, чтобы узнать возможные варианты связки. Мама рассказывала, что она просто видит несколько путей, в которых поступки определяют, с кем в итоге ты будешь.

– Но тебя она спасти не смогла.

– Нет, могла только максимально отсрочить. Я связана, и эта нить тянет из меня все силы.

– А как твой суженый? Он тебе нравится?

Грета зарделась едва, но розовые щеки на бледном лице говорили куда больше слов.

– А ты ему?

– Я избегаю его, как бы он ни старался сблизиться.

– Почему?

– А толку? Только больнее станет, когда я уйду…

И стало сразу понятно, что уйти девушка собирается на тот свет. И все это из-за этой коварной нити, которая тянула и без того хилые силенки девушки. Не зря я этот поводок сразу невзлюбила!

Я посмотрела на свою нить, потом на нить девушки и не колеблясь сказала:

– Если смогу, я отвяжу твою нить.

– Адель! Это очень рискованно!

– Не криви душой, Грета. Ты же не зря мне все это рассказала. Значит, надеялась, что я помогу. И я помогу. Я привыкла платить добром за добро. Ты спасла меня, а я спасу тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Может, звучало немного грубо, но я предпочитала быть честной. Я видела, что девушка не находит себе места от беспокойства, что колеблется, но жутко желает просто жить.

– Но тебя схватит Дикий патруль! Один бог знает, что они делают потом с теми, кого ловят. После этого еще никого в живых не видели!

– Но у меня есть заколка, верно?

Грета полными слез глазами посмотрела на меня. Молоденькая, не смеющая даже проявить любовь к парню, потому что боялась сделать ему только хуже. Чем она заслужила эту нить? Вот уж правда не благословение, а испытание.

– А без нити тебе хуже не будет? – уточнила я.

А то только усугублю состояние, а не помогу.

– Нет! Только лучше! Спасибо-спасибо-спасибо!

– Рано еще благодарить. Я еще ничего не сделала. Но у меня тоже есть к тебе маленькая просьба.

– Какая?

– Ты можешь познакомить меня со своей мамой? У меня есть несколько вопросов.

Я посмотрела на нить на запястье, очень надеясь, что я совсем скоро ее сниму. Надо только продумать все до мелочей, чтобы не оказаться в пасти Дикого патруля.

Под покровами плаща и ночи я пробиралась следом за хозяином таверны по самым темным улочкам города. Бернард внимательно следил, чтобы нам на хвост никто не сел, и старательно путал следы: мы заходили в жилой дом, спускались в подвал, шли по длинному туннелю и выходили уже на совсем другой улице. В одном месте нам даже пришлось разделиться, чтобы проверить, не за нами ли следует один мужчина. Чем дальше мы шли, тем больше я осознавала, что патруля здесь действительно боятся, а всевидящие – под строжайшим запретом.

– Стой здесь, к нам выйдут, – встав у колодца под кроной огромного раскидистого дерева, сказал Бернард.

Из-за ствола выступила тень, и хозяин таверны кивнул мне.

– Иди, я буду здесь, когда выйдешь, – сказал и вжался в углубление ствола.

Тени падали так, что Бернарда было практически не видно, он словно растворился во мраке. Отличное местечко для схрона, я оценила!

Тень при ближайшем рассмотрении оказалась статной женщиной с решительной хваткой – это я почувствовала, когда она схватила меня за руку и потащила в сторону в абсолютном молчании. Мы протиснулись в щелку между домами, вышли в темный дворик, окруженный высокими стенами, и двинулись прямиком к увитой растительностью беседке.

– Адель, верно? – Женщина скинула капюшон уже в беседке, садясь на скамью.

На столе стоял кувшин, из которого она щедро налила воду. Протянула мне стакан, но я не спешила пить.

– Осторожная? – с пониманием отнеслась ко мне собеседница.

С моим-то опытом подстав на работе и не такой станешь, а тут другой мир! Конечно, я с опаской относилась ко всему. Вдруг там снотворное на случай, если я откажусь, а родители настроены решительно спасти Грету? Запрут меня где-то, пока не развяжу нить? Все может быть, ведь им невдомек, что я не собираюсь идти на попятную и искренне хочу помочь милой девушке.

Сколько лет маме Греты? Сорок? Пятьдесят? Трудно сказать. Голос зычный, с решительными нотками. Чувствуется несгибаемый внутренний стержень, умение командовать и упорство. В моей среде такая аура была у дам-режиссеров с хваткой бульдога.

Женщина выпила до дна свою чашку и бесшумно поставила на стол, посмотрела на мою руку и покачала головой:

– На тебе нить. Уже.

Звучало так, будто: “Ну как так, а?”

– Знаю.

– Давно?

– Она появилась не сразу, как я попала в этот мир. – Я знала, что хозяин таверны уже все рассказал про меня жене, скрывать нечего.

– Как только увидела мужчину? – Брови женщины насмешливо подскочили вверх.

– Самое интересное, что тоже нет. Спустя некоторое время.

Женщина с пониманием кивнула головой.

– Да, вижу. Очень странный путь.

Что значили ее слова, я так и не поняла. У нас, возможно, было мало времени, поэтому я поспешила уточнить:

– Вы же мама Греты?

– Да. Кто же еще.

– Скажите, почему из нее нить вытягивает силы, а из других нет?

– Изо всех вытягивают, просто моя Грета настолько слаба, что не выдерживает этого.

– Если я действительно смогу развязать нить, ей не станет хуже?

– Нет. Если убрать булыжник с груди, станет ли от этого хуже? Вот и ей станет только легче. Конечно, вытянутых сил это не возместит, но, по крайней мере, продлит ее жизнь. Но… – Женщина внимательно посмотрела на меня в полутьме, ее глаза странно мерцали. – Но ты уверена, что готова так рискнуть ради незнакомки?

– Для моей совести даже не стоит такого вопроса – рискнуть или нет. Я просто знаю, что не смогу уйти просто так, если могу помочь, – сказала я и выпила воду из чаши до дна.

Женщина, видимо, расслабилась и нервно выдохнула в сторону.

Она любит дочь, и Бернард любит Грету. Девушке повезло, как и мне, купаться в родительской любви, только у нее свой сложный путь по жизни. Так почему бы мне не помочь ей, если я могу?

– Ты смотрела, закрылась ли брешь? – вдруг спросила женщина.

Что скрывать, конечно, смотрела. Вот только сток подачи продуктов уже перестал быть окном в другой мир.

– Да, закрылась. Вы знаете, можно ли открыть ее снова? Есть ли другой путь вернуться в мой мир?

– Не хочу давать тебе напрасных надежд, но нет. Если только прямо перед твоим носом не откроется брешь именно из твоего мира. Но тогда ты должна быть просто королевой удачливости, такой шанс – один на миллион.

– Поняла. – Я не хотела показывать, как меня расстроила эта новость. Я даже не могла ее в полной мере осознать.

Ну как так? А мои родители? Мои замечательные мама и папа? Кто привезет им очередные новинки из мира фермерского хозяйства? Кто будет с ними пить чай в выходные? Кто привезет продукты?

А если есть хоть малейший шанс, то почему я должна сдаваться, ведь так? Ведь попасть в другой мир – это тоже редчайший случай! Я просто буду идти маленькими шажками к цели.

– Как вас зовут? – спросила я маму Греты, решив понять, какой уровень доверия между нами.

Если не скажет, это будет значить многое. И то, что она мне не доверяет, и то, что не верит в меня, и то, что в будущем вряд ли мне поможет.

– Меня зовут Хельга, я заместитель главы всевидящих, – неожиданно ответила женщина. – Прости, что сразу не представилась, но я не знала твой настрой, Адель.

Я приветливо улыбнулась в ответ. Кажется, мы поладим.

– Скажите, Хельга, когда отвяжу нить, будут ли какие-то последствия для меня? Потеряю ли сознание? Станет ли плохо?

– У нас есть только опыт более чем тридцатилетней давности. Свидетели говорили, что иномирянка отвязывала нити без какого-либо вреда для себя прямо при свидетелях. Иногда по несколько нитей в день.

– А после того, как нить отвяжут, она пропадает? Или ее нужно перевязать на другого человека?

Последнее мне категорически не нравилось. Я не боженька, чтобы решать, кого там и куда связывать. Мое дело маленькое – Грету спасти да себя.

– Нить можно перевязать на другого, но если этого не сделать, то она просто пропадает.

– И больше не появляется у этого человека снова?

– Были случаи, что нить заново связывала этого человека, только уже с другим партнером.

– Замечательно. Значит, я смогу отвязать нить Греты и сразу же и свою без всяких последствий!

– О, а вот с тобой все может быть не так просто. Есть у меня предположение, что ты не сможешь ничего сделать со своей нитью.

– Почему?

– Всевидящие не видят своей судьбы, как бы ни пытались, в отличие от судеб других людей.

– Но я же вижу нить на себе.

– И мы видим. Но пути, как ее избежать или связать себя с нужным человеком, нам не доступны.

– Я попробую, вдруг получится.

– Адель, я здесь не только для того, чтобы ответить на твои вопросы. Нужно еще сделать так, чтобы тебя не схватил Дикий патруль. Я не могу обещать тебе, что мы точно тебя спасем, потому что мы имеем дело с Версом. Говорят, что он не упустил еще ни одного видящего, на след которого напал. Ты же видишь, как мы аккуратны.

– Вижу. И ваш Верс уже упустил мой след.

– Как? У тебя есть еще один дар?

– Нет. Просто Грета подарила мне заколку, и она помогла мне запутать Дикий патруль.

– Отлично! Значит, с заколкой и нашим планом отступления все должно получиться! Мы спрячем тебя в доме видящих на несколько дней, я поговорю с главой. Надеюсь, ты не боишься воды? Умеешь плавать?

Ох, начало мне уже не нравится!

– Умею, но на близкие расстояния.

– Отлично! Тогда слушай...

– Адель, ты не боишься?

Мои руки замерли над нитью Греты, будто орел над добычей перед тем, как спикировать вниз.

Боюсь ли я? Да коленки дрожали все сутки подготовки, будто холодец. Но я знала: стоит начать действовать, как все будет в порядке. Абсолютно так же у меня было перед выходом на сцену: стоило задуматься о зале, полном народу, что будет критически оценивать не только мой голос, но и внешность, как пробирал тремор. Но стоило мне ступить на сцену и запеть, как я переставала бояться зрителя, движимая одной целью – завоевать каждое сердце в зале.

Так что боялась ли я? О да! Но еще минуту назад, а сейчас пора действовать!

– Патруль? Была бы дурочкой, если бы его не боялась. Но знаешь, как у меня на родине говорят? Волков бояться – в лес не ходить. – Я схватила девушку за руку.

– Давай перенесем на завтра. У меня плохое предчувствие.  – Грета вырвала руку и прижала к себе.

– Нечего переносить. Сегодня все подготовились для этого. Ты только подумай, что совсем скоро станешь чувствовать себя лучше, – ободряюще улыбнулась я, вновь притянув к себе руку девушки и положив на свои колени.

Мы сидели на ступенях вполне себе продвинутой медицинской лавки, ничуть не уступающей аптеке в нашем мире. Нам нельзя было брать никого, кто мог бы дать хоть какой-то намек, что появившаяся иномирянка связана с семьей Греты. И без того дважды получать сигнал от болезной девушки для Верса будет сродни следу. Нужно представить все так, будто иномирянке просто приспичило развязать именно эту нить, потому что хозяйка так слаба.

А еще у меня была теория, что я смогу перебить своим разрывом нити посыл от Греты и девушка здесь совершенно не будет замешана. Она просто упадет в обморок перед аптекарской лавкой, ей окажут помощь и отправят домой, никак не связав сигнал от нити с ней. Так было бы просто идеально!

– Мне не будет лучше, если тебя схватят! – На глазах Греты появились слезы.

– Не реви, а то нить намочишь!

– А она намокает? – мигом проглотила слезы девушка.

– Не знаю, но рисковать не буду! – пока говорила, я взялась за узелок и решительно дернула его в разные стороны.

ГЛАВА 5

Я была готова к тому, что девушке станет плохо, поэтому вовремя поймала ее и положила на ступеньки, старалась контролировать себя, не дрожать, а продолжать развязывать нить.

Редких прохожих в столь поздний час должны были перехватывать дядюшки. В арсенале у них были предложения неслыханной щедрости от таверны “У Бернарда”. Дегустация выдержанного алкоголя для мужчин и кексиков для женщин. Могучая халява останавливала всех на концах улицы, поэтому у нашей посиделки на ступеньках не было свидетелей.

– Крепкий, зараза! – Я дернула за нить сильнее, чувствуя, что вот-вот – и узелок распустится,  и где-то вдалеке тревожно завыли волки.

– Вот же чувствительные! За ниточку дернули, а они уже вопят! – Одна тугая петля поддалась, и я с радостным чувством потянула узелок на себя. – Ура!

Нитка развязалась, упала на колени потерявшей сознание.

А теперь свою!

Ать!

Ать.

Ать…

Даже намека нет на то, что моя ниточка готова поддаться!

Я сжала пальцами тонкий поводок и попыталась варварски его порвать, но узелок стал только туже.

Волки завыли просто пробирающим до костей воем. Жутким настолько, что я бросила попытки развязать нашу с Версом парочку и кинула небольшой камешек в дверь.

В аптеке работал человек всевидящих, поэтому я бросилась стремглав прочь, как только увидела, как открывается дверь.

– Ау-у-у! – вой щекотал мне нервы, заплетая ноги в крендель. Я чуть два раза не упала!

Забежала за раскидистый куст, похожий на акацию, и достала заколку. Отлично!

Я надеялась, что эта вещица сработает абсолютно так же, как и в первый раз, и отведет от меня Дикий патруль.

Я стянула с себя верхнее платье, скрутила его в жгут и сбросила в заранее присмотренную сточную яму. Вот так-то! А теперь побрызгаю легкое платьишко, в котором осталась, духами – и готово!

И пусть волков со следа сбила одна заколка, я не меняла ни одежду, ни запах, в этот раз я не собиралась так рисковать.

Пора испытать свою маскировку на прочность!

Я вышла из своего удобного прикрытия и не спеша пошла по улице до заведения, куда устроилась аккурат сегодня днем. Ресторан “Фаэль” – красивое название, красивая обстановка, и мой голос пришелся владельцу по вкусу, впрочем, как и внешность, подаренная заколкой. Конечно, как ему мог не понравиться его идеал? Так что меня взяли и, как я и рассчитывала, попросили петь сегодня же вечером на радость публике. В глазах хозяина так и читался подсчет прибыли, насколько с таким музыкальным сопровождением раскошелятся гости заведения, а в моих плескалась радость, что все получается как нельзя кстати.

Я как раз поднималась по крыльцу, когда краем глаза заметила движение. Волк!

Я знала, что бежать – только раззадорить охотничий инстинкт. Видит бог, как мне хотелось перепрыгнуть через ступени, влететь в ресторан и забаррикадировать дверь и чего мне стоило спокойно подняться по лестнице и медленно потянуть ручку на себя.

– Подождите! – раздался хриплый голос Верса сзади.

И тут я струсила! Нужно было остановиться по приказу главаря патруля, как любой нормальный человек, но я запела себе под нос незатейливый шлягер про лилии и прошмыгнула внутрь.

Песня нам жить и убегать помогает!

– Адель, вы пришли! Зачем же через главный вход, звезда моя? Для персонала есть служебный, – Ко мне спешил владелец ресторана, отпихнув на ходу замешкавшегося официанта.

– Простите, я замечталась, – сказала я громко (ведь преступник не станет летать в облаках), и тут же хозяин заведения тихо зашипел, чтобы я вела себя потише в столь достойном месте.

Дверь позади нас открылась, но я не повернулась. Видела все по побледневшему лицу хозяина. Для него в дверь вошел не гость, а ночной кошмар. Реакция владельца ресторана с шикарной обстановкой в корне отличалась от отношения Бернарда к главарю. Никто не торопилсяс тазами мяса к волкам, никто из гостей не спешил покидать места. Все присутствующие застыли, побледнели, будто видели, что на землю летит огромный метеорит и бежать бесполезно.

Владелец заведения шумно сглотнул, но быстро взял себя в руки. Отпустил меня и пошел навстречу незванномугостю, говоря:

– Господин Верс, как неожиданно! Какими судьбами?

Вот сейчас он скажет, что пришел арестовать преступницу и все гости, не отрывая глаз, будут смотреть, как меня схватят и в окружении волков уведут в неизвестность. А потом еще месяц город будет перемывать мне кости, гадая, видящая я или таинственная иномирянка.

Я с шумом втянула воздух, медленно выдыхая. Взгляд упал на мою правую руку, и красная нить издевательски засверкала в лучах ресторана.

Нет уж, раз ниточка тянет нас друг к другу, то это обоюдоострый нож, так? Пары в итоге женятся, значит, эта нить еще и гарант симпатии. И пусть я не знаю, идет ли за мной Верс из-за алой связи или из-за того, что подозревает меня, я не буду ждать, пока он догадается.

Мое лучше достоинство – это голос. Он преподносил мне на блюдечке не только зрительские сердца, но и мужские, и только главная роль мне была пока непокорна. Но это пока! И я была бы не я, если бы сдавалась просто так.

Не оборачиваясь, я пошла вперед, напевая про неизменные лилии.

– Где гримерка? – спросила я застывшего с подносом официанта.

– А?

– Помещение для сотрудников где? – переспросила я, так и не оборачиваясь.

– Э… там. – Рукой молодой паренек указал в сторону шторки в углу.

– Спасибо. – Я улыбнулась и, снова напевая мелодию, пошла вперед.

У меня будет шанс, если Верс сейчас не кинется за мной.

– Ау-у-у! – вой волков слышался со всех сторон, перебивая звуки мелодии, что лилась от сцены, будто серые окружили нас..

Верс не погнался за мной, но я уверена, что со служебного входа меня встретили бы волки. Могу поспорить!

– Адель? Сюда! Владелец просил подготовить для вас комнату, чтобы вы смогли переодеться. Там такое платье… Признаться, Мерсив разорился на него, рассчитывая, что мужчины рассыпятся в деньгах, когда увидят вас в этом, – девушка, что встретила меня, похоже, еще не знала о важном госте, что стоял на пороге, и щебетала, словно восторженная птичка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вау! А хозяин действительно раскошелился! Это же не платье – это целое состояние. Искрит издалека так, что слепит. А разрез-то какой! В жизни бы не надела, если бы не Верс на пороге. Уж что-то, а женские чары действуют и на главарей! Что они, не мужчины, что ли?

Я влезла в платье так быстро, как могла. Расчесала длинные волосы, оставив их распущенными, и критично осмотрела себя в зеркале. Ну и декольте! Уж если мое родное сейчас выглядит убойно, представляю, какое оно при помощи чудо-заколки! Итак, вперед. Нельзя давать Версу времени задуматься, нужно ходить козырем!

– Это платье будто создано для вас, Адель!

И правда, словно так и было. Безумной красоты творение портного, но такое тяжелое, что двигаться приходилось медленно, будто царственная особа.

– Спасибо, оно чудесно, – я кивнула, – но ваш расхваленный духовой инструмент точно подстроится под меня?

Как я поняла, магия в этом мире есть, но настолько редкая, что ценится на вес золота. Вот и музыкальное сопровождение у меня должно быть просто необыкновенное – магическое. Мерсив не жалел для своего заведения денег, и те текли к нему рекой будто в благодарность.

– Несомненно. Быстрее, Адель, быстрее! Из-за этого главаря Дикого патруля моя выручка падает с каждой секундой! А эти волки снаружи? Они воют так, что гости не слышат друг друга! Одна надежда на тебя! – исходил тихой паникой хозяин ресторана, потому что громкой не мог: услышат.

– Вынесите животным мяса, много мяса, и тогда они будут потише. И не забудьте про хозяина, иначе он объест всех гостей, а вы не отмоете репутацию. – Я вспомнила методы владельца таверны, которые могут помочь и здесь. Мне тоже нужно, чтобы волки вели себя потише, а то от страха голос дрожать будет. Какое тогда очарование и спасение?

Управляющий рестораном посмотрел на меня с надеждой в глазах.

– Точно! За все трапезы Дикого патруля платит казна, так что мне нечего беспокоиться! Отдам им все, лишь бы замолчали, а потом получу компенсацию! Да, так и сделаю! Адель, ты точно послана мне самими небесами!

И улетел на кухню со свистом воздуха. Знал бы он, что Верс тут из-за меня, думал бы так? Вряд ли!

– Адель, ваш выход уже объявили! – залетела ко мне официантка, нервно сминая форму.

– Иду.

Я ритуально закрыла глаза, как делала всегда перед выступлением, набрала полную грудь воздуха, улыбнулась, думая, что я самый счастливый человек на земле, раз занимаюсь любимым делом (а тут еще любимое дело помогает избежать наказания), и посмотрела на себя в зеркало. Глаза светились ярче сапфиров в темном обрамлении кругов, тонкие губы улыбались доброй улыбкой. И пусть моя внешность специфическая, я помнила об этом тогда, глядя в зеркало.

Я слушала шуршание тяжелого платья, пока шла к сцене, погруженной занавесом в полутьму. Мне так хотелось встать спиной к гостям ресторана, и я ругала себя за слабость. В жизни же как в животном мире: стоит проявить слабину – съедят. Это я хорошо выучила, живя в каменных джунглях.

Порывисто стянула края декольте, когда зашуршал занавес, но одернула себя, стоило свету упасть мне на лицо. Все, стоп. Теперь я певица ресторана, а не Адель, и это мой сценический образ. Это великолепное платье, это глубокое декольте, эта для каждого своя внешность, дарованная блестящей заколкой.

Я запела партию Люси из мюзикла Джекилл и Хайд “Кто-то как ты” и подняла взгляд. Мне очень нравилось зарубежное исполнение, но петь на английском в другом мире – верный путь в никуда, да и цели не добиться. Посмотрим, сколько мужского в Версе, а сколько звериного!

“Сквозь прутья клетки смотрю на жизнь,

Мечты о чуде лишь миражи“.

Акустика у помещения была прекрасная – это я оценила еще при первом посещении ресторана. Так почему сейчас у меня ощущение, что мой голос разбивается о человека в середине зала? И где музыкальное магическое сопровождение? Струсило при появлении Верса?

“На завтра будет день – тот же, что вчера,

Я этой встречи так ждала”.

Стоит, грызет яблоко, непонятно откуда взятое, и смотрит на меня так жадно, будто хочет, чтобы в его руках была я и поедал он именно меня. И почему-то казалось, что фрукт в руках мужчины непременно дикий, с кислинкой, как и он сам, хоть мужчина ни разу не поморщился.

Верс откусывал огромные куски так заразительно аппетитно, жевал так страстно, что тут же несколько мужчин невольно потянулись к фруктовым тарелкам и с огорчением обнаружили там только нарезанные ломтики. Женщины же с открытыми ртами наблюдали за главарем – таким неуместным в расфуфыренном ресторане, таким крупным, таким первобытным в своих движениях.

“Хочу взлететь, но как посметь”, – пропела я, и Верс сощурился. Красная нить издевательски замерцала в воздухе, напоминая о нашей связи.

Я знала, в какой момент вступление еще может проигнорировать зритель, а в какой он уже будет безвозвратно мой. Верс съел три яблока прямо с сердцевиной, не оставив ни косточки, сел за стол в центре третьим к зрелой паре, и мужчина с женщиной за его столиком откинулись на спинки стульев и выпучили глаза, застыли. Казалось, что он занял собой весь стол, сместив соседей на краешек.

Глава патруля протянул руку в блюдам на столе под ошеломленные взгляды гостей ресторана, но тут хозяин заведения вовремя подоспел с огромной птицей на не менее огромном блюде, которую поставил перед носом Верса.

Мой голос набирал силу, а я смотрела только в глаза главаря Дикого патруля:

“Если кто-то, как ты, меня здесь найдет,

Душа моя, крылья расправив, оживет”.

Я так и видела, как ароматный дымок свежеприготовленной птицы щекотал ноздри Верса, но мужчина не откусил от дичи ни кусочка. Поразительно, учитывая его зверский аппетит! Вместо этого он поедал глазами меня.

“Ее закружит вольной птицей полет,

И счастье ко мне придет”.

Я положила руку чуть пониже ключиц и тут же почувствовала жгучий взгляд на груди.

Занесенная над ногой дымящийся птицы ручища Верса вдруг дернулась, и он схватил себя за плечо, отстегнул бело-серебристый плащ с одной стороны, потом с другой и послал моей груди какой-то угрожающий взгляд. Да-да!

“Я сердца тайны не утаю,

Все без остатка тебе дарю”.

Верс резко встал, и его стул с облегчением дал скрипучий задний ход по полу. Мужчина встряхнул плащ между столиками, вызвав тихий возглас среди посетителей, и я поняла, что главарь – самый опасный конкурент в моей жизни, похлеще ревнивых главных актрис. Внимание зрителей то и дело возвращалось к нему, посетители просто не могли расслабиться и насладиться моим голосом, что только раззадорило меня. Я вложила все свое вокальное умение, все испытанные ранее чувства в просьбу:

“Открой мне новый мир, в котором есть любовь,

Пообещай вернуться вновь,

Свободу дай мне от оков”.

И наконец мелодия магического инструмента тонкой струйкой потянулась по залу.

Сделано! Мужчины в зале все до одного были моими. Смотрели на меня не моргая, чуть приподняв лица и вытянув шеи. Женщины же разделились на тех, кто с мечтательным взглядом заслушался меня, и тех, кто ревниво следил за реакцией своего спутника.

Верс же обвел взглядом восхищенные мужские лица и утробно рыкнул.

Игра актеров со зрителем – это неотъемлемая часть работы. Иногда это визуальный контакт, как при исполнении песни, а иногда это вопрос в зал, как в театре. Создание иллюзии, будто историю или песню рассказывают лично ему, поют для него, а не в пустоту. Вот только обычный зритель никогда не будет смотреть в ответ на актера, как на свою собственность, как это делал сейчас Верс. И это был даже не взгляд одержимого фаната, нет. Прямой немигающий посыл “ты моя, я так решил”, который женщина просто не может не понять.

В этом мужчине были такие сила и уверенность, которых я никогда не видела в упакованных в офисную обертку или сценические костюмы современниках.

Вот чего не хватало актерам в ролях сильных мужчин прошлого – этой неудержимости и непоколебимости! Смотришь на такого и понимаешь, что Верса ничто не собьет с пути.

Но что делать, если стала его целью? Что, если не знаешь, почему он гонится за тобой: считает своим идеалом или преступницей? Что, если все женское так и тает под таким взглядом? Что, если хочется сдаться хоть разок?

Главарь патруля резко взмахнул плащом, будто тореадор перед быком, и посетителей подвинуло на метр на стульях вместе со столами. Впрочем, сдуло и все мои вопросы. Музыкальный магический инструмент, не успев разыграться, боязливо смолк, отказываясь мне помогать.

Кажется, я промахнулась, когда стреляла женскими чарами. Выбрала не тот калибр и не ту жертву, а отступать поздно. Зря я надеялась, что главарь расползется по стулу, очарованный своим идеалом, как другие мужчины рядом. Что я окручу его приемчиками, оттяну время и убегу.

Но, похоже, ловить собрались меня!

Верс подошел к сцене, шагнул на нее будто броском, встал напротив меня, оттесняя собой от всего мира. Сейчас арестует за запрещенный дар? И что тогда со мной будет?

Ничего, на мне заколка, а это значит, что есть шанс на спасение. Запутаю его окончательно в том, как же выглядит нарушитель, за которым он гонится.

– Господин Верс! Господин Верс, простите! – суетился позади главаря владелец ресторана. Судя по голосу, он готов был завыть от безнадеги не хуже волков из Дикого патруля.

Верс опустил тяжелый взгляд с моего лица на платье и снова взмахнул плащом. На мои плечи опустилась плотная ткань, холодом пройдясь по голым плечам. Его руки стянули ткань у меня на груди, и в нос ударил запах дикой мяты, исходящий от его кожи.