Текст книги "Вверх по дороге, ведущей в ад"

Автор книги: Наталья Берзина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Наталья Берзина
Вверх по дороге, ведущей в ад

Забиваемый в трещину крюк звенел как струна. Ударив для надежности еще пару раз, Валера защелкнул карабин, одним заученным движением закрутил муфту и, переместившись на длину страховочного уса, принялся вколачивать в едва заметную трещину очередной крюк. Осталось преодолеть всего метров пять и можно будет навесить основательные перила. Группа терпеливо ожидала завершения операции на небольшой скальной полке. Как только Валера закончит свою работу, они приступят к переправе. Маршрут выбирали скрупулезно. Так чтобы и места были интересные, и сложность соответствующая. Непросто найти такое место, чтобы всех устраивало, но когда Валера предложил пройтись по забытому богом плато, идею поддержал весь клуб. Сложность представлял не столько сам маршрут, сколько подходы. Их практически не было. По сопкам до стены, а вот дальше уже начинался тот самый затерянный мир. Без малого на сотню километров простиралось почти не изученное плато, изрезанное узкими ущельями, местами покрытое непроходимой тайгой, а чаще являвшее собой каменную пустыню, которую считали одним из вероятных мест захоронения Чингисхана. Из группы в это, конечно, мало кто верил. Сколько таких версий они уже слышали! Но тем не менее именно поиски кургана и значились в графе «цель похода». Над этим пунктом здорово повеселились спасатели, когда группа регистрировалась перед выходом на маршрут.

– Вы бы хоть в Туву отправились, там, мне кажется, шансов больше! – улыбнулся секретарь. – В этом году на плато вы уже третьи уходите. За все время моей здесь работы никто туда не совался, а тут как с цепи сорвались. Всем подавай плато. Вчера группа ушла, неделю назад тоже. Вы там поаккуратнее. Ближайшая радиостанция у погранцов. Они, конечно, слушают открытые частоты, но не думаю, что всегда. С нами вы оттуда не свяжетесь, далеко! Так что рассчитывать можете только на себя.

– Не впервой! – с гордостью заявил Валера. – У меня в группе происшествий никогда не было. Да и к границе мы соваться не собираемся. Сделаем петлю по плато и назад. Времени у нас всего две недели.

– Ну да, конечно! Только машину на вашем месте я бы заказал заранее. Дорога там, конечно, есть, на подходе, но, боюсь, подхватить вас будет некому. В лучшем случае один грузовик за день проходит, да и то груженый. Вы, если что, тормозите и договаривайтесь, чтобы за вами кто-нибудь приехал, иначе топать вам сотню километров до ближайшего поселка. Или лучше не искушайте судьбу, а выходите на трассу. Там авось кто и подберет! – напутствовал их спасатель.

ГАЗ-66 трясло невероятно. Инга старалась не раскрывать рта. Ее постоянно преследовало ощущение, что еще немного – и зубы просто раскрошатся в порошок, превратятся в такую же мелкую въедливую пыль, как та, что проникала в затянутый драным брезентовым тентом кузов. Танюша, вторая девушка в группе, в который раз смачивала водой из фляги носовой платок и старалась дышать только через влажную ткань. Впрочем, и ребятам доставалось не меньше. Они натужно кашляли, выплевывая за борт отвратительные коричневые сгустки слюны, перемешанной с надоедливой пылью. На то, чтобы преодолеть расстояние в триста километров, понадобилось почти шесть часов. Когда наконец грузовик остановился прямо посреди подступившей к гравийке тайги, Инга попыталась встать, но ноги держали плохо. Она пошатнулась и, уцепившись за борт, двинулась на дрожащих ногах к выходу.

Валера уже руководил выгрузкой снаряжения. Заметив, что Инга едва стоит на ногах, легко подхватил ее на руки и осторожно поставил на землю.

– Ты как? – спросил он, вглядываясь в глаза девушки.

– Ничего, нормально, только вот сидеть, наверное, не смогу неделю! Отбила все, что можно и нельзя! – слабо улыбнулась Инга в ответ.

Отправиться в этот поход ее уговорил Валера. Старый надежный друг. Вместе учились в школе, жили неподалеку, обменивались личными тайнами. Даже во время учебы в институте находили время, чтобы, уединившись, поплакаться друг другу в жилетку. Они так долго встречались, что окружающие были абсолютно уверены – свадьба не за горами. Только ни Инга, ни Валера не обращали на разговоры ни малейшего внимания. По утверждению самой Инги, Валера – друг, и только друг. Впрочем, его, похоже, такое положение вполне устраивало: время от времени, когда Инга была не против, он с удовольствием сопровождал ее на дискотеки или в кино, всякий раз доводя до дома и сдавая родителям, что называется, из рук в руки. Уж сколько мама Инги затевала разговор с дочерью, что лучше парня ей не найти, девушка оставалась непреклонной. Валера только друг и не больше! Давно остались за плечами студенческие годы. Валера всерьез занялся горным туризмом, не забывая при этом достаточно успешно строить карьеру. Инга тем временем стала признанным специалистом в таком, казалось бы, совершенно не женском деле, как логистика. Только жили они, что называется, параллельно. Девушка все искала своего суженого, а Валера вообще сторонился девушек, смешно теряясь в присутствии напористых красавиц. Инга уже откровенно мечтала о создании семьи. Вот и недавно после разрыва с мужчиной, за которого даже собиралась выйти замуж, она первым делом позвонила Валере. Он примчался немедленно. Как всегда, живой, стремительный и такой же, как и раньше, внимательный, отзывчивый.

– Рассказывай, что у тебя стряслось? – первым делом спросил он, едва войдя в знакомую квартиру на восьмом этаже.

– Он меня бросил! Завел себе какую-то девицу и отказался от меня! – с трудом сдерживая слезы, призналась Инга.

– Понятно! Разве я тебе не говорил, что он не тот человек, который тебе нужен? Скажи, я тебя предупреждал? Сколько раз тебя просил, не связывайся с сомнительными личностями! Знаешь, дорогая, либо тебе придется тщательнее выбирать, либо научись бросать сама. Это легче, поверь мне!

– Ты говоришь так, словно уже научился менять девиц как перчатки! Сам-то ты кого-нибудь бросал? Или, вернее, у тебя кто-нибудь был? Что ты девственника строишь? Разве тебе это не нужно? Или ты интересуешься не женщинами? – в сердцах накинулась на Валеру Инга и тут же осеклась. В глазах друга она прочла такое, что невольно замолчала. Выдержав долгую паузу, она вдруг обняла Валеру и, прижавшись щекой к его плечу, сказала: – Прости меня, дуру. Я не хотела тебя обидеть. Сама не знаю, что на меня нашло. Понимаю все, но ничего не могу с собой поделать. Я даже представить себе этого не могу. Прости меня, Валерка!

– Ничего, дело уже прошлое! – как-то глухо отозвался он и отвернулся от Инги. Слишком близко она была, слишком сильно его к ней влекло, но почему-то ему казалось, что это совершенно невозможно.

Только уже вечером, когда Инга пила неизменный растворимый кофе, столь любимый в их семье, а Валера не спеша потягивал черный, крепкий, терпкий чай, разговор зашел об отпуске.

– Ты чем собираешься заниматься в этом году? Снова в Турцию? – спросил он.

– Нет, туда я больше не хочу! Снова станут цепляться всякие! Надоело! Может быть, с родителями на дачу. Не решила, – ответила Инга.

– А у тебя когда отпуск? – поинтересовался Валера.

– Через месяц. Так что никуда и не поедешь. В Крым рано. Еще море холодное. Вообще в этом году все не слава богу. Отпуск в конце мая, с Владиком разругалась…

– Может, с нами, в горы? – робко спросил Валера.

– Только гор мне не хватало! – возмутилась Инга. – Хотя… А почему нет? По крайней мере, забуду о личных неприятностях! Только я ведь ничего не умею! Ни кашеварить, ни палатку ставить!

– Этого от тебя никто не требует. Ты в хорошей физической форме. Ходишь хорошо. Попробуй! Да и ребята в группе хорошие! Вы друг другу понравитесь.

– А давай! В любом случае будет что вспомнить! Только мне, наверное, все же потренироваться нужно будет!

– Разумеется! Вот завтра к семи часам и подъезжай в клуб. Я сам тебя натаскаю.

– Договорились! – согласилась Инга.

За месяц почти ежедневных тренировок она научилась почти всему, что знал и умел Валера, да и остальные ребята из группы помогали Инге кто чем мог. Ко времени отъезда она уже была в группе не из последних. Оставался лишь пустяк – добраться до стены и подняться на плато.

Сейчас Инга с замиранием сердца поглядывала вниз, где на глубине более ста метров кучерявились кедры и лиственницы. До плато оставался последний траверс.

– Да, конечно, я обязательно это сделаю! Не сомневайся, мамочка! – Он улыбнулся. Разговор с мамой всегда немного развлекал его. Она по-прежнему считала его ребенком. Ничего удивительного, всю жизнь слишком редко виделись. Нерастраченная материнская любовь кипела в ней. Даже сейчас, когда их в очередной раз разделяли многие тысячи километров, она звонила ему едва ли не ежедневно. Выслушав очередные наставления, Арсений согласно кивнул, словно мама могла его видеть.

– Ты не кивай! Отвечай: согласен с тем, что я тебе предлагаю? – продолжала настаивать мама.

– Согласен! Только на это потребуется определенное время. Давай договоримся, я выполню твою просьбу, но только не раньше осени. Все равно Леокадия Марковна летом никуда выезжать не собирается. Я с ней связывался. У нее племянница в университет поступает. Не хочу ее лишний раз беспокоить. Лучше скажи, как у вас там погода? Шторма не начались?

– Нет! Я вижу, ты не хочешь больше со мной разговаривать! Ладно, пусть будет по-твоему. Но осенью мы собираемся вернуться. И я и отец, очень соскучились по тебе!

– Я тоже, мама. Надеюсь, что мы наконец встретимся. Пока, у меня уже батарея садится.

– До встречи, сынок!

Арсений отключил телефон. Индикатор заряда действительно едва светился. Сегодня нужно будет снова заряжать аккумуляторы. Всему приходит конец! Телефон иногда самопроизвольно выключается. Топлива для движка осталось совсем мало. Да и с солью проблемы. Как бы не пришлось выбираться раньше, чем планировал. Не глядя, он подхватил неразлучный «зауэр», протер ладонью осевшую на затворе влагу и, закинув на плечи рюкзак, легко двинулся вверх от реки, навстречу нависающей над долиной скальной стенке. Каменистая осыпь ползла под тяжелыми ботинками, каждый шаг таил опасность. Обходя наиболее рискованные участки, он уверенно шагал, взбираясь все выше и выше. Воздух, насыщенный влагой, становился промозгло холодным. Запахло снегом. Где-то поблизости ревела падающая с высоты вода. Осыпь закончилась. Арсений свернул в густые заросли жимолости и, пригнувшись, буквально прополз под низкими ветками. Крошечная полянка отвесно обрывалась к бурлящей реке. Могучий водопад открылся во всей красе. Ледник, нависающий над обрывом, словно выдавливал из-под себя бушующий поток, который, срываясь вниз, кипел в исполинской каменной чаше. Не задерживаясь, Арсений направился прямо к водопаду. Обогнул струю ледяной воды, прильнул к каменной стене и, стараясь не поскользнуться, осторожно двинулся под прикрытием водяной завесы. Мокрые камни не могли быть надежной опорой, но буквально через десяток шагов, за выступом, обнаружились надежные перила, навешанные несколько лет назад. Путь стал безопаснее. Арсений, придерживаясь левой рукой за туго натянутую веревку, прошагал еще метров двадцать и нырнул в узкий темный туннель. Сочащаяся под ногами вода не беспокоила его. Заботливо вырубленные ступени круто поднимались вверх. Гул водопада заглушал его шаги. Подъем был долог и труден, но наконец впереди забрезжил слабый свет. В лицо потянуло свежим воздухом. Запах горного луга и пихты порадовал Арсения. Выбравшись из темной пещеры, он вздохнул полной грудью. Перед ним раскинулась бескрайняя ширь. Всхолмленная, изрезанная узкими глубокими ущельями равнина с редкими купами деревьев. Неся карабин в опущенной руке, он двинулся к почти невидимой, укрытой среди зарослей хижине. Здесь несколько лет назад Арсений обрел то, что так долго искал. Покой! Это может показаться смешным, но, достигнув всего, о чем мечтал, Арсений попросту устал от привычной жизни с ее бесконечной суетой, необходимостью зарабатывать, быть не хуже других и всем тем прочим, что составляет имидж преуспевающего мужчины. Да, он работал, как каторжный, пытался пробиться, но увы. Осознав со временем, что деньги в жизни не главное, бросил все и, оказавшись здесь, впервые ощутил непередаваемое чувство, что все на этом свете зависит лишь от него самого. Не только завтрашний день, но и годы всей будущей жизни. На обустройство хижины ушло все лето. Охота кормила и одевала. Изредка он выходил к людям, в поселок. Три дня пути в один конец. На него никто не обращал особого внимания. Да и к чему? Не один он такой, ведущий отшельнический образ жизни. Почти все промысловики редко выходят к людям. Их дом – тайга. Бородатые, нечесаные, они как бы составляли особую касту немного угрюмых, неразговорчивых существ, для которых звериный рев ближе и понятнее человеческого голоса. Спускаясь с гор, они сдавали добытые меха, выправляли лицензии, закупали необходимые припасы и, передохнув да, что греха таить, попив вволю неразведенного спирта, вновь уходили в свои неласковые леса. Там, вдали от людей, они чувствовали себя свободными, как те первопроходцы, что когда-то сотни лет назад пришли в эти края. Над ними не властвовали привычные законы, им не было дела до президентов и банков, единственно важными становились лишь патроны, соль, мука и добыча.

Отодвинув прочный засов, Арсений распахнул дверь своей хижины. Сложенная из могучих лиственничных стволов, она не раз выдерживала визиты медведей, привлеченных запахом человеческого жилья. Следы звериных когтей свидетельствовали о страстном желании косолапых попасть внутрь. Подслеповатое окошко, утопленное в толстенных бревнах, больше походило на бойницу. Затеплив коптилку, Арсений разгрузил рюкзак. Выложил на полку пачки с патронами, увесистый мешочек с крупной серой солью, как драгоценность вынул из пакета немного смятые буханки настоящего ржаного хлеба, небольшой сверток с конфетами и несколько плиток горького шоколада. Остальные припасы – крупы, несколько банок масла и прочую мелочь – просто вытряхнул на стол, решив заняться ими позже. Бросив в очаг охапку дров, Арсений поднес спичку к заранее заготовленным лучинкам и, посмотрев, как огонь, весело потрескивая, вгрызается в сухое дерево, подхватил ведро и отправился за водой.

Он уже давно не задумывался, что послужило последней каплей, заставившей его бросить все и уйти от людей в глушь, отказаться от благ цивилизации и поселиться в полном одиночестве на пустынном плоскогорье. Неудавшаяся любовь? Полная чушь! Никакой любви не было! Да, была страсть, но она прошла практически сразу, как только он поселился здесь. Выходит, ничего серьезного. Усталость? Возможно. Жажда приключений? Почему нет? Он еще не настолько стар, чтобы забыть Фенимора Купера. Хотя и не настолько молод, чтобы отправиться неподготовленным. Хорошее снаряжение, отличный карабин, надежное ружье для охоты на птицу и многое другое столь необходимое для жизни в тайге и горах он в свое время принес с собой.

Небольшой ручеек весело журчал в полусотне метров от дома. Вначале на его берегу стояла палатка, в которой Арсений поселился, впервые попав сюда. Жаль, для дома место было не совсем подходящим. Пришлось ставить его поодаль. Но ничего, пройтись до незамерзающего даже в лютые морозы ручья можно и зимой. Термальные воды на плато не редкость, но вытекающий из подземного озера на поверхность ручей встречается не часто. Небольшая запруда и в котловине – собственная горячая ванна. А баньку можно спроворить и в хижине.

Вскоре вода в котелке закипела. Ощипанная и выпотрошенная тушка подстреленной по пути утки, булькнув, погрузилась в посудину, осталось только подождать, когда мясо сварится, и добавить крупу. Можно будет, плотно пообедав, прилечь отдохнуть. Вечером Арсений собирался отправиться на охоту.

Инга, опершись на надежную руку Валеры, ступила на каменную плиту и невольно ахнула. Ничего подобного она никогда в жизни не видела. Простор и бездонное небо над головой. Настоящее, восхитительно голубое, какого никогда не увидишь в мегаполисе, заставляло глубже дышать, восхищаться необъятной ширью каменистого плато с далекими, едва видимыми на горизонте языками тайги, непонятным, фантастическим образом занесенными сюда из какого-то иного мира. Но и это было не самым главным. Воображение Инги в первую очередь потрясли гигантские камни такой причудливой, невероятной формы, что она невольно оглянулась. Вся группа замерла, разглядывая созданное природой чудо. Куда-то испарилась усталость, вмиг забылся трудный и опасный подъем на плато, теперь для них существовала только невиданная, необыкновенная красота.

– Пошли! – тронул Ингу за плечо Валера. – Как я понимаю, с такими чудесами мы будем сталкиваться постоянно.

Инга растерянно смотрела по сторонам. Солнце чуть сместилось, и картинка поменялась. Растаяли, исчезли каменные исполины. Голая каменная пустыня перед ними. Только где-то далеко заросли деревьев и темные провалы ущелий.

– Что это было? – спросила она.

– Мираж. Я читал, что здесь такое не редкость. Идем. Ты не устала?

– Ничего, все в порядке. Просто разволновалась немного. Нам еще далеко? – уточнила Инга, поправляя рюкзак.

– До вечера! – рассмеялся Валера. – Странно, что мы пока не встретили следов людей. Спасатели говорили, что впереди нас идут две группы. По идее, должны были наследить. Ну, там остатки костра или еще что-нибудь. Знаешь, что мне напоминают здешние места? Афганистан.

– Ты когда же успел там побывать? – удивилась Инга.

– Вскоре после окончания института. Сопровождал гуманитарный груз. Как представлю себе, что там совсем недавно шла война, жутко становится. Впрочем, она там продолжается до сих пор. Невозможно победить народ, который, кроме оружия в руках, ничего больше не знает.

– Прости, Валера, но я ничего не хочу знать о войне. Мне вполне достаточно того кошмара, в котором мы живем. Скажи, тебе не страшно жить в мире, где постоянно кого-то убивают? Киллеры, уголовные авторитеты, бандиты… Скажи, это когда-нибудь закончится?

– Не знаю. Мне кажется, что здесь ничего такого быть не может. Посмотри, какая красота кругом. Тишина. Тут только зверя дикого можно встретить. Не думаешь ли ты, что мы станем убивать друг друга?

– Нет, Валера, я говорю не об этом. С тобой, я уверена, нам ничего не грозит.

Когда группа остановилась на короткий привал у небольшого ручья в негустом перелеске, Инга, скинув рюкзак, почувствовала, до чего устала. Ноги с непривычки гудели. А ведь это всего лишь четвертый день долгого двухнедельного пути. Больше всего хотелось очутиться в родной квартире, залезть в горячую ванну, расслабить стянутые жгутом мышцы и по-настоящему отдохнуть. Валера тут же оказался рядом.

– Разувайся! – непреклонно потребовал он, опускаясь на корточки.

– Зачем? – со стоном переспросила Инга.

– Осматривать тебя буду! – раздраженно буркнул Валера. Подозрения у него появились вскоре после того, как они поднялись на плато. Девушка стала откровенно косолапить.

Когда Инга стянула ботинки и носки, он только покачал головой. Картинка и впрямь оказалась неутешительная: на пятках кровавые мозоли, на подошвах – намины. О том, чтобы идти сегодня дальше, не могло быть и речи.

– Почему молчала? – возмутился Валера. – Трудно было сказать сразу? Ты же всю группу подводишь, неужели не понятно? Ты не то что сегодня – и завтра шагу сделать не сможешь!

– Я думала, выдержу, – побелевшими губами пролепетала Инга.

– Ребята, остаемся до утра! У Инги с ногами проблема! – громко объявил Валера, со злостью пнув рюкзак.

Особой беды в происшедшем не было, но Валера расстроился из-за того, что Инге больно. Бесило то, что помочь ей он ничем не мог. Выход был один – оставить девушку в покое и дать зажить стертым ногам. Распорядившись об устройстве бивака, он отправился на поиски хвороста для костра. Перелесок, прозрачный, пронизанный полуденным солнцем, не представлял ни малейшей угрозы. Там просто негде было спрятаться. И вдруг… Кровь – бурая, запекшаяся, густо запятнавшая серые камни. Валера невольно стиснул топорище. Странным показалось то, что рядом не было ни единого клочка шерсти, ни вырванных в схватке перьев. Вообще ни единого следа, только пятна еще не-выветрившейся крови. Внимательно оглядев подозрительное место, Валера постарался себя успокоить. В принципе крови-то не так и много. Может, погиб здесь какой-нибудь не слишком крупный зверек, а тушку хищник уволок с собой в логово. Набрав хвороста, он вернулся в лагерь.

Арсений предпочитал охотиться в сумерках. Большинство зверей выходит на промысел именно в это время, поэтому и его добыча, как правило, была богатой. То, что человеческий глаз не слишком приспособлен к слабому освещению, Арсения не особенно беспокоило – на карабин он установил ночной прицел, а отличный прибор ночного видения позволял обнаруживать любое теплокровное существо надежнее, чем днем.

Солнце уже коснулось далеких гор, когда Арсений, поправив на плече неизменный «зауэр», вышел из хижины. Легкой, отработанной походкой профессионального охотника он зашагал прочь, в его сегодняшние планы входило добыть архара, горного барана. Небольшое стадо этих крупных животных Арсений заприметил еще месяц назад, но выбраться и поохотиться на диковинного зверя все не получалось. Сегодня он решил, что пришла пора. Если и застанет его темнота с добычей, ничего страшного. Заночует в горах, а мясо и шкуру переправит в хижину в несколько приемов. Хотя архары и не сумеречные животные, подобраться к ним все же проще в темноте, а вот стрелять придется по обстоятельствам. Днем стадо бродит по горам в поисках пищи, обнаружить их не так-то просто, а тупо сидеть в засаде Арсений не любил.

В прошлой жизни он никогда не охотился. Конечно, определенная подготовка у него была. Мастер спорта по десятиборью – это уже кое-что. Форму Арсений поддерживал постоянно, посещал тренировки, бегал по утрам, только когда это было… Теперь все это конечно же пригодилось, но пришлось овладеть еще очень многими знаниями и навыками, совершенно ненужными в городе. Арсений научился распутывать следы, выслеживать добычу, а главное – стал мастером в искусстве выживать. В том, другом мире под искусством выживания подразумевается совершенно иное – умение договариваться, заискивать, прогибаться или, наоборот, подавлять, уничтожать, растирать в порошок. Здесь, в горах, законы были другие: какой смысл убивать то, что ты не в силах употребить в пищу? Для заработка, высокого по местным меркам, охотились на пушных зверьков. Что до крупной дичи, она шла только на пропитание. Охота тут не спорт – это образ жизни. Изменился ли он сам, оставаясь здесь? Да, однозначно! Обладающий взрывным характером, Арсений вынужден был первые годы ломать себя, подстраиваясь под неспешный, размеренный ритм отшельничества. Даже отсутствие женщин он перенес легче, чем бесконечное молчание. Говорить было просто не с кем. Сначала он подумывал, не завести ли собаку, но отказался от этой затеи. Никогда не воспитывал четвероногого друга, да и обращаться с ним не умел. Оставил все как есть. Считал ли Арсений свое добровольное затворничество испытанием воли? Пожалуй, нет. Хоть и шутил всегда: сила – есть, воля – есть, а вот силы воли – нет. Безвольным он себя никогда не считал. Скорее наоборот, здесь он впервые почувствовал, что никого не нужно подавлять. Наконец Арсений обрел согласие с самим собой. Более того, стал философски относиться к жизни. Все проходит. Было время взлета. Был завидным женихом. Девицы всех мастей сами вешались на него. Да только вскоре он понял, что все это не для него. Да, он сбежал! Бросил все и удалился в тихий, спокойный мир природы. Начал жизнь пусть и несколько экстремальную, но в то же время спокойную, размеренную. Справился и с трудностями, и с собой. В одиночку, без чьей-либо помощи возвел дом. Один валил огромные лиственницы. Надрывая жилы, возводил крепкие стены. Распиливал на доски толстенные стволы, делал простую, но основательную мебель. Несколько раз перекладывал очаг, пока не добился желаемого результата.

Арсений где-то читал, что, согласно теории географического детерминизма, славяне, в особенности восточные, самой природой своей тянутся к уединенности и тишине. В их стремлении удалиться в леса, чтобы обрести душевный покой, нет ничего противоестественного. Просто так сложилось исторически. Издревле лес, тайга служили для славян не только источником пропитания, но и укрытием при набегах врагов. В глухих чащах, на потаенных полянах, под сенью дубов-великанов стояли огромные столбы с вырезанными на них грозными ликами Ярилы, Макоши, Велеса, Перуна… К ним приходили за советом, сюда несли дары, здесь приносились жертвы. С тех самых пор и влекло славян в дремучие леса, именно в них они искали поддержку, спасение, пытались отыскать смысл бытия.

Солнце опустилось за горизонт, быстрая тьма окутала горы. До намеченного места оставалось относительно немного, не более трех – пяти километров. Арсений остановился, натянул на голову шлем со встроенным прибором ночного видения. Картинка – яркая, контрастная, черно-зеленая – в первый момент вызвала небольшое раздражение, но Арсений постоял недолго и, когда глаза привыкли к неестественному изображению, двинулся дальше.

Впереди виднелся небольшой перелесок. Огибая его, Арсений вдруг заметил что-то непривычное. Слишком яркое пятно. Это мог быть только костер. Снизив чувствительность светоприемника, он увеличил изображение и теперь мог достаточно ясно рассмотреть несколько человеческих фигур, сидящих вокруг небольшого костерка. Чуть поодаль можно было разобрать две палатки, обычные, туристические, поставленные так, чтобы их укрывали кроны пихт.

Раньше людей на плато Арсений не встречал. Найдя проход под водопадом, он ощутил себя здесь полноправным хозяином. Кто посмел вторгнуться на его исконную территорию? Эти люди не похожи на охотников. Что могло привести их в этот затерянный мир? Первым желанием было напугать непрошеных гостей и изгнать отсюда, но Арсений подавил в себе неосознанный порыв. Кто знает, может быть, они и не представляют для него никакой угрозы. Интересно только, как они попали на плато? Сюда не ведет ни одна тропа, ни одна дорога. Склоны отвесны и неприступны. Единственный проход – пещера под водопадом, но через нее они не шли, в этом Арсений был уверен на сто процентов.

Инге было стыдно за то, что она задержала группу, но в то же время ее смущала откровенная забота Валеры. То, что он бурчал, бинтуя ей ноги, совершенно не соответствовало тому, что он делал. Собственноручно омыв ранки ключевой водой, он разве что не расцеловал их, как это когда-то делала мама, чтобы успокоить непоседливую дочку после очередного ушиба или царапины. Теперь, сидя возле костра, она думала о предстоящей ночи. Валера устроил ее в своей палатке и все предыдущие ночи спал рядом с ней, старательно укрывая, оберегая от холода. Таня ночевала вместе со своим другом и еще одним парнем. Ничего сверхъестественного до сей поры не происходило, но теперь, когда Валера не скрывал своего отношения к ней, Инга забеспокоилась. Она давно знала, что Валера не равнодушен к ней. Беда была в том, что она-то ничего к нему не испытывала. Валера для нее был и по-прежнему оставался всего лишь старым преданным другом. Что делать и как себя вести, она не знала, но в том, что соглашаться на близость нельзя, Инга была уверена. Дело не в том, что Валера был ей неприятен, наоборот, больше всего она боялась погубить дружбу между ними.

Ужин затянулся. Ребята вспоминали предыдущие походы, разные ситуации, в которых оказывались. Все знали, что завтрашний день им, скорее всего, предстоит провести на этом месте. Пойти дальше Валера не позволит, слишком уж он трясся над Ингой, оберегая от малейших неприятностей. Впрочем, особого недовольства в группе это не вызывало. Еще дома было очевидно, что Инга очень ему дорога.

Инга прекрасно знала, что такое любовь. Первая любовь пришла к ней еще в школе, в десятом классе. Марат был не просто красив – он был поразительно красив! В него тихо и безответно были влюблены почти все девочки школы. Так случилось, что он заметил именно ее! Боже! Какое это было восхитительное время! Только Валера, с которым Инга частенько делилась сокровенным, старался сдерживать ее пыл. Осторожно, тактично он пытался убедить подругу, что она у Марата далеко не первая, и, зная его не понаслышке, пытался намекнуть о неизбежном скором разрыве. Инга тогда не хотела даже слушать Валеру. Как может такой замечательный парень предать ее?!

Она была уверена, что Марат испытывает к ней те же чувства, что и она к нему. Когда Инга познакомила Марата с родителями, мама оказалась не в восторге от выбора дочери.

– Милая, да как ты не понимаешь, что он не нашего круга! Его отец занимает очень высокий пост! Соответственно, у него иной круг общения. Сравни, как живут его родители и как живем мы! И я, и папа простые инженеры. Мы всю жизнь едва сводили концы с концами. А твой Марат никогда ни в чем не нуждался! Ему непонятно, как это может в семье не быть денег не то что на покупку очередной машины, а даже на продукты. Ты обратила внимание, что он ничего не ел за обедом? Не потому, что не был голоден, просто для него это непривычно! Я не знаю, чем его потчуют дома, но мы не сможем создать для него подобающих условий!

– Мама! О чем ты говоришь?! Мы любим друг друга! Как ты не можешь этого понять! – вспыхнула Инга.

– Он что, сам тебе это сказал? – попыталась урезонить ее мама.

– Да! И не устает повторять эти слова ежедневно! Вот закончим школу, поступим в институты и поженимся! Он сам мне это предложил! – упорствовала Инга.

– Да ты просто не можешь принять очевидного! Ты – не пара ему, Инга! Наверняка его родители уже присмотрели своему отпрыску подходящую невесту! – настаивала мама.

И тогда Инга не выдержала. Она просто ушла из дома. Марат ее поддержал. Почти месяц они прожили на даче у подруги. Дома Инга появлялась лишь изредка, стараясь не встречаться с родителями. Благо они целыми днями работали. Однажды она столкнулась с отцом. Он оказался дома по банальнейшей причине – загрипповал и отлеживался дома. Войдя в прихожую, Инга не обратила внимания на отцовские ботинки, стоящие в двери.

– Ты что это сегодня так рано? – раздался из комнаты голос отца.

Инга растерянно молчала, не зная, что предпринять. Она уже готова была выскочить на лестничную площадку, когда в прихожей появился отец.

– Так! Явление блудной дочери, часть первая! – хрипло воскликнул он, невольно поднося руку к горлу. Говорить, видимо, ему было трудно.