Текст книги "Часы академика Сикорского"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Здрасте! – приветливо улыбнулся он женщинам. – Я Сергей.

– С чем вас и поздравляю! – фыркнула Александра.

Незнакомец ей определенно не понравился – какой-то неопрятный, неухоженный, похожий на большого непослушного щенка. Александра подумала, что, когда он ест, в его клочковатой бороде наверняка застревают крошки. И вообще, кто он такой и зачем сюда явился?

– Сергей? – сонно протянула Лена. – Какой Сергей?

– Сергей Фомин. Вам, наверное, звонила Белла Юрьевна?

Александра вспомнила, что Белла Юрьевна – та самая внучка академика, которая пустила их жить в этот дом. Значит, надо понимать, светловолосый незнакомец – еще один их сосед, тот самый, который должен занять свободную комнату на втором этаже.

В этот момент из ванной, завернувшись в большое полотенце, вышла Дарья. Увидев незнакомца, она сначала смутилась, но тут же засияла:

– Звонила, звонила, только я совсем забыла… Значит, вы Сергей, да?

– Да, Сергей Фомин. Могу вам паспорт показать.

– Паспорт? – Дарья поморщилась. – Зачем? Мы не в полиции. Раз Белла Юрьевна звонила, значит, все в порядке. Она говорила, что вы еще во вторник приедете.

– Ну, а я вот сегодня… так дела сложились.

– Вы… А можно на ты? У нас тут все попростому. Как говорится, товарищи по несчастью…

– Что за вопрос!

– Ты на машине? Тебе, наверное, нужно ворота открыть?

– Нет, я не на машине. Своим ходом добрался. Вот все мои вещи… – Сергей сбросил на пол рюкзак.

– Пойдем, я покажу твою комнату… – Дарья вместе с новым соседом пошла было по лестнице на второй этаж, но спохватилась, что на ней одно полотенце, и рассмеялась: – Я сейчас!

Пока они разговаривали, Лена успела уйти к себе, и Александра, оставшись с вновь прибывшим одна, попыталась завести разговор:

– Вы надолго приехали?

Она ожидала, что Сергей расскажет, кто он такой, кем работает и почему имеет возможность жить за городом, однако тот ответил коротко:

– Как получится.

И больше ни слова. Тут весьма кстати вернулась Дарья и потащила нового соседа на второй этаж. Через минуту оттуда донесся ее оживленный голос.

Александра проводила их взглядом и вышла на крыльцо.

Ярко светило солнце, в кустах щебетала какая-то жизнерадостная пташка, и жизнь показалась прекрасной и удивительной, несмотря ни на что. Даже на карантин. А события вчерашнего вечера ясным весенним утром казались просто нереальными.

Недалеко от крыльца Зульфия сгребала в кучу прошлогодние листья. Вроде бы все было чисто, а вот опять откуда-то налетели. Заметив Александру, она остановилась, оперлась на грабли и заговорила обиженным, недовольным голосом:

– Опять авария на подстанции. Электрички не ходят, и никто не знает, когда пойдут…

– Не ходят? – машинально переспросила Александра. Ей совсем не хотелось сейчас разговаривать с Зульфией, но хорошее воспитание, как всегда, мешало жить. – И давно? – проговорила она, исключительно чтобы поддержать разговор.

– Со вчерашнего вечера. Племянница моя, Зухра, должна была уехать, ее жених в городе ждет, и вот застряла.

Тут Александра насторожилась:

– А электрички в обе стороны не ходят? Ни в город, ни из города?

– Само собой. Я же говорю – авария на подстанции. А жених у Зухры такой строгий, может на нее очень рассердиться. Опять же, этот… корон-тин, мало ли, его задержат…

– Но тогда…

Александра хотела спросить, как же тогда добрался их новый сосед, но вовремя прикусила язык.

Возможно, Сергей приехал не на электричке, но тогда на чем? На попутке? Или правильнее задать вопрос не на чем, а когда? Может, он приехал не сегодня, а еще накануне, до того, как случилась авария.

Но тогда…

Связан ли он как-то со вчерашним событием? С тем трупом неизвестного, который они нашли во время Дашкиного дня рождения?

Александра не додумала эту мысль, потому что ее отвлекла Клава. Собака подбежала к ней, шумно дыша и сжимая в зубах корявую палку. Все ясно, просит, чтобы с ней поиграли! Александра взяла палку у собаки, размахнулась и бросила подальше, в сторону забора. Клава радостно залаяла и умчалась, но через полминуты вернулась с той же палкой в зубах и с той же немой просьбой во взоре.

Александра снова бросила палку, на этот раз чуть дальше.

Клава помчалась с радостным визгом, но на этот раз задержалась возле забора, рядом с компостной кучей, возбужденно скуля и взлаивая.

– Ну что, потеряла свою игрушку? – проговорила Александра и направилась к собаке.

Клава тихонько тявкнула, ткнула носом куда-то в жухлую прошлогоднюю траву и подняла на Александру выразительные глаза. На ее морде словно было написано: «Смотри, что я здесь нашла!»

Александра наклонилась и заметила в траве небольшой ключ – старинный, медный или бронзовый, с красивой фигурной бородкой.

– Откуда он здесь? – вполголоса проговорила Александра, разглядывая находку. – Кто-то его потерял?

И тут она осознала, что стоит на том самом месте, где минувшим вечером Лена Раевская наткнулась на труп покойника.

Ну да, именно здесь он и лежал, а вокруг толпились все остальные… Вытоптали всё, как стадо бизонов, вот Зульфия и недовольна. С другой стороны, подумаешь, тачку у нее переставили и кусок веревки украли! Кстати, а куда Дарья дела веревку, которой обвязывали покойника?

Александра еще раз внимательно осмотрела ключ и заметила на нем случайно приставшую коричневую нитку. Кажется, на покойном была коричневая куртка из плотной ткани. Впрочем, было довольно темно, и цвет одежды не удалось как следует разглядеть. При искусственном свете все цвета меняются…

Александра прошла вдоль забора, повторяя их вчерашний путь. Вот следы, оставленные тяжело нагруженной тачкой, рядом – отпечатки ног… Нет, они просто идиоты! Ну как можно было все оставить в таком виде? Даже трехлетний ребенок догадается, что здесь что-то тащили.

Следы привели ее к кустам сирени, к тому самому месту, где еще недавно был собачий подкоп.

Александра раздвинула кусты.

Клава, которая послушно бежала рядом, смущенно заскулила и отвела глаза, как будто говоря: я к этому не имею отношения.

– Да я на тебя вовсе и не сержусь! – проговорила Александра, наклоняясь, чтобы лучше разглядеть место вчерашней криминальной драмы.

Земля на месте подкопа была кое-как утрамбована и присыпана сухими прошлогодними листьями. А еще на нижнем краю забора, почти на уровне земли, болталась коричневая нитка. Точно такая же, как та, которую она нашла на ключе.

Что же это значит?

Одна нитка осталась на заборе, когда через подкоп протаскивали труп. Вторая случайно зацепилась за ключ. Видно, что нитки идентичные, а следовательно, обе – из коричневой куртки, которая была надета на вчерашнем таинственном покойнике. Значит, этот ключ его и случайно выпал из кармана. Неудивительно, что вчера Дарья его не нашла – было темно, к тому же она была в приличном подпитии… Да что уж говорить, они все были хороши!

А может быть, этот ключ выронил кто-то другой! А Александра уж и нитки стала исследовать, прямо как Шерлок Холмс.

Тут у нее мелькнула еще одна мысль, важная и очень неприятная, но додумать ее до конца она не успела – за спиной раздался знакомый голос:

– Заметно!

Александра вздрогнула и обернулась. Лена Раевская со своим вечно сонным выражением.

– Очень заметно! – повторила она.

– Что? – испуганно переспросила Александра, торопливо пряча ключ в карман. – О чем ты?

– Очень заметно, что здесь недавно копали. Если кто-то станет проверять, тут же все поймет.

– А кто будет проверять?

– Вот только и остается надеяться, что никто. Зульфия, конечно, заметила непорядок, но шум поднимать не станет. У нее с регистрацией не все ладно, ей внимание к себе привлекать не с руки.

– А «олигарх»?

– «Олигарх» прикажет избавиться от трупа и замять это дело, – сказала подошедшая Рита.

Все-таки ужасная у нее привычка – подкрадываться незаметно!

– Ой, напугала! – вскрикнула Лена.

– Ты прямо как индейский следопыт, – уважительно поддакнула Александра.

– Но все-таки, согласитесь, как-то беспокойно, – вздохнула Лена. – Вон и Саша тоже сюда пришла.

– Да это я с Клавой играла…

– С Клавой? – Лена усмехнулась. – Ну, понятно… и именно на этом месте.

– Да ну вас! Это случайно получилось. Клава меня сюда привела…

– Да можешь не оправдываться, я как раз очень хорошо тебя понимаю. У меня это дело тоже из головы не идет. Очень уж много всяких нестыковок и непоняток. Для начала: кто он такой и как сюда попал?

– Кто он такой – понятия не имею, а как попал… Ну, зашел через калитку. Мы веселились, выпивали, вот и не заметили.

– А вот и нет! Зульфия, когда уходит, всегда запирает калитку на ключ.

– Ну, значит, не всегда. Значит, вчера забыла запереть.

– Нет, не забыла. Я с ней перед уходом разговаривала и дошла до ворот. И видела, как она ее с той стороны заперла и еще подергала. Ты же знаешь, у нее пунктик – боится, что дачу обворуют и ее сделают крайней.

– Тогда не знаю, что и думать…

На самом деле одна мысль у Александры была: не подходит ли к калитке тот ключ, который нашли они с Клавой. Но ей почему-то ни с кем не хотелось делиться этой мыслью, по крайней мере до тех пор, пока она сама ее не проверит.

– Вот и я не знаю! – подхватила Лена. – И очень мне это не нравится. Непонятно, как он сюда попал, а самое главное – зачем. Что ему могло здесь понадобиться?

В это время на крыльце показался Геннадий и позвал жену. Рита хмыкнула и тоже ушла в дом. Александра осталась вдвоем с Клавой. Собака просила еще поиграть, но Александре было не до того.

– А где твой приятель Бонни? Поиграй с ним!

Клава горестно вздохнула – мол, подруга, ты же знаешь этих мужчин, вечно они где-то шляются! Тем более что калитка закрыта и Зульфия ругается, когда Бонни лает за воротами. А лаз под забором вы же вчера засыпали…

Александра потрепала собаку по загривку и пошла к воротам. Ей не терпелось проверить, подойдет ли ключ к калитке.

Оглядевшись по сторонам, Александра достала ключ. Даже по внешнему виду было понятно, что он не подойдет к калитке – слишком мал, да и форма совсем не та. Но она на всякий случай вложила ключ в замочную скважину.

Нет, точно, не подходит…

Как же тогда незнакомец проник на их участок? А самое главное – зачем?

Тут она вспомнила ту мысль, додумать которую помешала Лена. А размышляла Александра перед ее появлением о том, что в карманах незнакомца ничего не было – ни кошелька, ни документов, ни мобильного телефона. Ни ключей.

Вернее, как раз ключ у него имелся. Вот этот самый, старинный. Но он явно не от квартирной двери. Что же получается? Этот человек носил с собой какой-то странный ключ, но не ключи от собственной квартиры?

Очень не похоже на правду.

Но ведь карманы у него действительно были пусты, Дарья их проверила. А что, если у него были и ключи, и телефон, и бумажник, но кто-то все это забрал? Забрал уже после смерти.

Скорее всего, так и было. Тот, кто убил этого незнакомца, все и забрал из его карманов, чтобы нельзя было идентифицировать труп. Он же не знал, что их компания не станет полицию вызывать, а подсунет труп к соседям.

Александра поежилась. Да, вряд ли это была хорошая идея. Их еще ждут неприятности, ох ждут…

Внезапно она почувствовала чей-то взгляд и оглянулась – участок был пуст, даже Клава куда-то подевалась. Подняв глаза, Александра увидела, как на втором этаже колыхнулась занавеска. Так, значит, оттуда за ней наблюдают… Старикану нечего делать и он пялится в окно? Так обычно старухи делают, а Никита Сергеевич вроде как мемуары пишет. Ах да, есть еще новый жилец…

Небо затянуло тучами. Александра надела свитер потеплее, накинула поверх него непромокаемую куртку и снова вышла на улицу. Неподалеку от крыльца в складном кресле сидел Гена. В руках он держал толстую книгу в синем переплете, на плечи был накинут старенький плед.

– Что читаешь? – осведомилась Александра, обхватив себя руками. – Детектив?

Гена неохотно отвел глаза от книги и показал ей обложку.

Александра прочитала название: «Экономические и политические последствия реформ Александра Второго».

– Удовлетворена?

Александра хотела извиниться, но в это время из приоткрытого окна донесся пронзительный голос Лены:

– Геник, твой телефон звонит!

– Так принеси! – раздраженно ответил Геннадий.

– Я не могу, я не одета! Ответь, может, что-то важное! Ну, Геник, ответь же!

Гена недовольно фыркнул, закрыл книгу и, зажав ее под мышкой, поднялся на крыльцо.

Внезапно из книги выпал листок бумаги и спланировал на ступеньку, но Гена не заметил этого, поскольку подхватывал в это время сползающий плед. Александра подняла листок и окликнула Гену, однако тот уже скрылся в доме и захлопнул за собой дверь.

Александра никогда не читала чужих писем, но тут ее взгляд случайно упал на листок, на котором крупными печатными буквами было написано:

Я знаю, что ты сделал. Если не хочешь, чтобы об этом узнали все, приходи сегодня в одиннадцать к собачьей будке.

Александра вздрогнула. Что он сделал… Когда? Не вчера ли вечером? И что это значит? Что Гена убил того типа? А кто-то из их компании видел и теперь требует от Гены… чего? Денег? В подобных записках всегда за молчание требуют денег. Или еще что-нибудь важное.

Как там у Агаты Кристи? «Положите бумаги на солнечные часы…» Нет, это, кажется, из Конан Дойля.

Но когда же Гена успел убить того мужчину? Ведь не с ходу же на него наскочил и пырнул ножом. Ножом? Да, вроде бы Рита говорила, что рана была ножевая, только орудие убийства рядом не нашли. И вообще ничего не нашли, кроме ключа. Но таким ключом не убьешь.

Надо бы разобраться, кто отлучался от стола вчера вечером. А прежде всего мог ли Гена? Мог. Он бегал за коньяком и еще за чем-то. Лена тоже сновала туда-сюда – то за посудой, то за салфетками, то пирог принесла, то чайник заварной. Дашка все время прыгала и бегала и тоже вполне могла улучить минутку. Пабло ходил несколько раз мыть руки. А руки ли он мыл? Рита приносила отцу теплый шарф и лекарство. Вот Никита Сергеевич вроде бы никуда не ходил, да и трудно было представить немощного старика, убивающего вполне крепкого мужчину. Вот если бы он его палкой стукнул, то еще туда-сюда, а ножом… нет, не получится.

Кто остался? Митя и сама Александра. Ну, про себя она точно знала, что не убивала того типа, а вот Митя как сел в уголке за столом, так весь вечер с места не сошел. Хотя, как оказалось, парень сильный, вон как лихо труп просунул к соседям.

Получается, что под подозрением пятеро. Но Александра решила об этом никому не говорить. Зачем людей зря обижать? Виновен-то только один, и, скорее всего, это Гена.

Она положила листок на скамейку и ушла в дом.

Чаю, что ли, выпить?.. Александра выдвинула ящик, взглянула на свои запасы и тяжело вздохнула. На одном печенье ее так развезет, что ни в одну дверь не пройдешь. Как ни крути, а придется дойти до магазина, купить хотя бы яблок и каких-нибудь овощей.

Она быстро собралась, взяла сумку и вышла за ворота. В саду было пусто, даже Зульфия куда-то испарилась. Клава лежала возле будки. При виде Александры она слабо махнула хвостом.

Ближайший магазин находился возле станции, и Александра решила срезать путь по тропинке, тем более что там было меньше всего шансов с кем-то столкнуться.

Однако не успела Александра далеко отойти от дома, навстречу ей выступил рослый мужчина со сломанным носом и квадратным подбородком боксера, в темном костюме, к которому совсем не подходили стильные светлые кроссовки.

Мужчина остановился посреди тропинки, пристально глядя на Александру. Ничего не говоря, не улыбнувшись и не утруждая себя приветствием, он просто стоял и смотрел, загораживая ей дорогу. Александра внутренне подобралась, чувствуя, что ничего хорошего эта встреча ей не сулит.

– Не могли бы вы меня пропустить? – спросила она, остановившись в двух метрах от незнакомца, как предписывали правила карантина. – Вы же знаете, сейчас не положено приближаться друг к другу.

Она произнесла эти слова самым приятным голосом. Уж что-что, а голос у нее был хорош, это все признавали. И тембр, и манера речи, и ровный, спокойный тон… Однажды по случаю она записывала передачу на радио, так ведущая восхитилась: «С таким-то голосом вы у нас должны просто поселиться!» С тех пор ее приглашали довольно часто, даже рубрику выделили в еженедельной передаче про город.

Александра спохватилась, что сейчас не время предаваться воспоминаниям, и огляделась. Сбоку шла еще одна тропинка, которая вела к неприметной железной калитке в заборе, окружающем владения «олигарха». Именно с той стороны и появился мужчина. Видимо, он из охраны или обслуги этого «олигарха». Кажется, Александра видела его, когда заглядывала через забор. Надо будет у Риты спросить, она там всех уже приметила.

– Не волнуйтесь, – ответил мужчина низким хрипловатым голосом, старательно изображая дружелюбие, – конечно, я вас пропущу. Вы ведь из того дома, с башенкой? – он кивнул на дом академика Сикорского, возвышавшийся над забором.

– Ну да, оттуда… – признала Александра очевидное.

– У вас там довольно большая компания… – продолжал мужчина. – Вы все знакомые хозяйки?

– Ну да, знакомые, более или менее…

– У вас там весело! А вчера какой-то праздник был?

– Ну да, день рождения нашей подруги… – ответила Александра, чувствуя, как сердце проваливается в нижнюю часть живота.

– День рождения… – повторил мужчина и чуть заметно улыбнулся. Так, наверное, улыбаются акулы. Если, конечно, они вообще улыбаются.

– Хорошо погуляли?

«А вам какое дело? – хотела спросить Александра, но тут же одернула себя. – Не болтай лишнего!»

– Гости, наверное, приезжали… – продолжал мужчина, перестав улыбаться.

– Что вы, как можно! – Александра замахала руками. – Карантин же, были только свои! Мы люди законопослушные, раз нельзя – значит нельзя! И все-таки разрешите мне пройти, я тороплюсь.

– Ну-ну… – он отступил в сторону, и снова появилась эта акулья улыбка. – Бегите!

«Он знает, – в панике подумала Александра, чувствуя, как сверлит спину его взгляд. – Он понял, что труп подсунули мы. Да тут и дурак бы догадался, все следы видны. И вообще, только наш дом достаточно близко находится… Но отчего они не вызвали полицию, если не имеют к трупу никакого отношения? У них какие-то свои причины? Но он точно знает…»

В магазине возле станции из-за карантина было почти пусто. А точнее, в нем находились всего два человека: продавщица Люся возвышалась за прилавком, как скала над морем, и еще одна невысокая крепенькая тетенька, похожая на прикроватную тумбочку, делала покупки. Рядом с ней стояла хозяйственная сумка на колесиках, уже почти полная. Покупательница была в голубой одноразовой медицинской маске. Люся, по всей видимости, обычную маску не нашла, или уже использовала весь запас, или же они ей не подходили по размеру, поэтому она красовалась в самодельной маске, сшитой из детской фланелевой пеленки в зайчиках и медвежатах.

Также из-за карантина покупательница стояла поодаль от прилавка, соблюдая положенную дистанцию, поэтому разговаривала с Люсей на повышенных тонах, почти кричала, как будто они находились на разных берегах не очень широкой реки.

– Что-то вы сегодня, Марья Степановна, много всего закупаете, – заметила Люся, а увидев вошедшую в магазин Александру, строго проговорила: – А вы, женщина, почему без маски ходите?

– А где же ее взять? – вздохнула Александра.

– Сшейте сами. Вот я же сшила!

– Я не умею. Да и не из чего.

– Ну, так хоть дистанцию соблюдайте. Положено полтора метра соблюдать, вот и соблюдайте!

Александра послушно отступила от прилавка, и женщины продолжили прерванный разговор.

– Я и сама не рада, Люсенька, – проговорила покупательница, отирая лоб тыльной стороной руки. – Больно мне охота продукты таскать, ноги-руки трудить, да только Витька сегодня как с утра уехал, так до сих пор и не вернулся. А мне же всех этих оглоедов кормить… сама знаешь – они все здоровые, и аппетит у них, как у сверхсрочников. А Витька все не возвращается…

– Витька? – переспросила Люся, неторопливо отвешивая сахарный песок. – Это какой же Витька?

– Известно какой! Шофер наш. Так-то он каждый день ездил за продуктами, так я и горя не знала. Разве что за хлебом к тебе зайду, потому как хлеб у тебя больно хороший, а все остальное Витька из Зеленогорска привозил – и мясное, и молочное, и овощи. А у тебя я только хлеб беру, ты же знаешь…

– Да, хлеб у нас хороший, из Лесного каждый день привозят… Так что ж сегодня-то?

– Сегодня Витька, как всегда, утром приехал, и только я к нему пошла со списком, что покупать, как они в его пикап стали какой-то мешок большой грузить. Видно, что тяжелый. Тут Палыч на меня как рявкнет: «Пошла вон! Куда суешься?»

– Палыч? Это который Палыч?

– А это который начальник над охраной. Пошла, говорит, вон, не крутись тут…

– Так и сказал? – ахнула продавщица. – А вы, Марья Степановна? Вы ему это спустили?

– А что я могу? Я ему: «Палыч, мне же продукты нужны! Вот же, целый список!»

– А он? – переспросила Люся с живейшим интересом.

– А он мне говорит: «Не до тебя, дура! Пошла вон! И вообще, нечего тут вертеться!»

– Надо же! – ахнула продавщица. – Прямо так дурой и обозвал? Ужас какой! А вы?

– А я ему: «Палыч, ты же сам первый кушать запросишь!»

– А он?

– А он меня чуть не прибил. Что-то еще Витьке сказал, я не услышала, что именно, сел вместе с ним в машину и уехал. И все, с тех пор они не возвращались… Главное дело, что Палыч никогда на меня раньше не кричал, всегда такой вежливый, обходительный, слова худого не скажет… мамашей называл…

– Само собой, вы же их всех кормите! Что же это он сегодня так разошелся?

– Я вот что думаю, – покупательница придвинулась поближе к прилавку и понизила голос, но, вспомнив о необходимой дистанции, тотчас попятилась. – На него, на Палыча, утром Олег Николаич, хозяин наш, накричал. Так орал – у меня посуда в шкафчике чуть не побилась! Когда Палыч от него вышел, прямо красный весь был, как помидор… Кстати, Люся, помидоров мне тоже положи, килограмма три…

– Ну, дела… Чего вам еще надо, Марья Степановна?

Покупательница сверилась со списком и проговорила:

– Яичек три десятка или лучше четыре… хлеба четыре буханки… молока обязательно… сметаны, которая двадцать процентов, они любят, чтобы пожирнее… – Тут она повернулась к Александре и проговорила строго: – А вы, девушка, что так нервно дышите? Что я много всего покупаю, так мне столько мужчин кормить надо! А вы чем дышать, лучше бы сами меньше шумели! Вчера вечером такой от вас галдеж был, я заснуть не могла…

– Что, простите? – удивленно переспросила Александра.

– Вы ведь соседка наша, из дома с башенкой, который Беллы Юрьевны? Вы у нее снимаете?

– Ну да, а откуда вы знаете?

– А вы как думали? Народ, он все знает! От народа ничего не скроешь! – Она снова повернулась к продавщице и продолжила: – Еще мне помидоры нужны, килограмма три… ах, помидоры ты уже положила… огурчиков тоже три кило…

– Как же вы, Марья Степановна, все это дотащите? – сочувственно проговорила Люся.

– Да уж как-нибудь… мне не привыкать…

Александра задумалась о том, что услышала.

Судя по всему, эта похожая на тумбочку тетка – кухарка или домоправительница в доме того самого «олигарха», который обитает за забором. И сегодня утром этот «олигарх», Олег Николаевич, накричал на начальника своей охраны. После чего в пикап, ежедневно подвозивший в дом «олигарха» продукты, погрузили какой-то большой и тяжелый мешок…

Логично предположить, что в этом мешке был труп.

Тот самый труп, который они накануне общими усилиями подбросили на соседний участок.

Утром его нашли, хозяин устроил выволочку начальнику охраны за то, что тот не уследил, допустил ЧП, и велел избавиться от трупа.

Ну, все ясно – начальник охраны «олигарха» повез труп неизвестного куда-то, где от него можно избавиться. На городскую свалку, или в котельную, где его можно сжечь, или просто на какое-нибудь уединенное лесное озеро, где труп можно утопить, привязав к нему груз…

Да, они так никогда и не узнают, кто был этот человек и зачем он пришел к ним на участок.

За работой мастер Вайсберг с грустью вспомнил недавние, казалось бы, времена, когда в его гостиной с самого утра толпились заказчики, а в мастерской трудились пятеро подмастерьев, едва успевавшие выполнять их заказы.

Тогда все знатные и богатые люди в германских землях и даже за их пределами желали непременно обзавестись «нюрнбергскими яйцами», как называли тогда карманные часы самых разных форм и конструкций, которые научились делать искусные часовщики славного города Нюрнберга.

На первых порах эти часы и правда делали в форме пасхальных яиц, отчего они и получили свое название, но потом их формы и размеры стали самыми разнообразными.

В Нюрнберг приезжали знатные господа из Баварии и Вюртемберга, из Мекленбурга и Пфальца, из Вестфалии и Лотарингии, богатые купцы из Страсбурга и Майнца, из Кёльна и Геттингена, даже из Парижа и Амстердама.

Они платили нюрнбергским часовщикам полновесным золотом, и мастера процветали – нанимали помощников и подмастерьев, покупали богатые дома и роскошные коляски.

И мастер Вайсберг был тогда одним из первых в цеху нюрнбергских часовщиков. Он изготавливал самые необычные и удивительные часы: в форме совы, хлопающей круглыми глазами, в виде мертвой головы с пустыми провалами глазниц, в виде сердца и креста, лилии или порхающей бабочки.

Он сумел сделать часики такие маленькие, что их можно было вставить вместо драгоценного камня в перстень, в серьгу или в пуговицу для парадного камзола.

Одним из первых он смастерил карманные часы с музыкой, которая играла каждый час. Такие часы заказал ему архиепископ Майнца, и с ними случилась забавная история.

Как-то во время большого приема у себя во дворце архиепископ заметил, что у него пропали эти самые часы. Приближенные хотели запереть двери и обыскать всех присутствующих, чтобы найти вора и вернуть драгоценную пропажу. Но его преосвященство улыбнулся и проговорил:

– Не стоит волноваться и беспокоить моих благородных гостей! Через несколько минут часы сами назовут вора! Попрошу только некоторое время соблюдать тишину!

Музыканты на галерее прекратили играть, гости перестали разговаривать.

И тут в наступившей тишине раздалась трогательная песенка: «Ах, мой милый Августин…»

Украденные часы заиграли в кармане вора, которым оказался дворянин из Эльзаса.

Да, славные были времена! Мастер Вайсберг процветал, он тратил деньги не считая и думал, что так будет всегда. Его жена шила платья у лучших портных Нюрнберга, покупала шляпки, привезенные из Парижа, флорентийские украшения и брабантские кружева. Она настояла, чтобы муж купил для выездов модную лаковую коляску, сделанную лучшим страсбургским мастером.

Им казалось, что так будет всегда.

Но незаметно количество заказчиков стало уменьшаться, денежный ручеек начал скудеть. Оказалось, что часовые мастера Цюриха, Базеля и Женевы тоже научились делать карманные часы и даже превзошли в этом искусстве нюрнбергских часовщиков. Многие заказчики предпочитали теперь швейцарские часы.

На первых порах мастер Вайсберг думал, что это только временные трудности, что они скоро минуют. Жена требовала новых и новых платьев и украшений, и он взял деньги в долг. Сначала немного, потом больше и больше…

Дела его с каждым днем шли все хуже.