Текст книги "Шизопитомник"
Автор книги: Наталья Адаменкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Сергей Николаевич что-то замычал, затрясся и бросился в сторону густых зарослей.
* * *
Он мчался прочь от места своего нелепого преступления, не обращая внимания на истошные призывы Ольги вернуться, даже если она ничего не простит. Лес быстро закончился, впереди расстилалась большая поляна. Столь же бессмысленная, как и вся его биография. Сергей Николаевич хотел схорониться в густой траве, как кузнечик, но уже на самой опушке решил не выбегать в чисто поле, а идти краем леса. Меж огромных деревьев, пусть и редких, как-то спокойней. Конечно, с его телесами на ветвях, как русалка, не зависнешь, но за самыми толстыми стволами спрятаться, пожалуй, можно.
Запыхавшись, он сел у могучего дерева, прислонился к нему спиной и закрыл глаза от чрезвычайного внутреннего смятения.
– Сначала от армии косят, а потом с двух метров в пыль рассыпаются, – с досадой прошептал он. – Не страна, а кисельный отстой.
В заковыристых выражениях Сергей Николаевич долго и аккуратно перекладывал вину за убийство Ирины и Рыжего Клоуна со своих рук на плечи воспитателей, учителей и правительства. Наконец, совершенно оправданный в своих глазах, он непроизвольно всхлипнул.
«Глупо всё вышло. Нерасчётливо. Уроды! Следовало доставить меня к структурам и только потом врезать дуба. А теперь что делать? Идти одному? Нет, сам я дорогу не найду, – решил Сергей Николаевич. – Чёрт! Придётся вернуться…»
Вспомнив, что и сухой паёк тоже остался на месте преступления, Сергей Николаевич более не мешкал и поплёлся назад. Судя по Ольгиным крикам, убежал он не далеко. Видимо, по старой армейской привычке, мчался как заяц, петляя из стороны в сторону от прицельной стрельбы.
Завидев убивца, Ольга насупилась, но никаких мер защитного характера не приняла.
– Что, совсем меня не боишься? – осклабился Сергей Николаевич, рассматривая тела Ирины и Рыжего Клоуна. – А вдруг и тебя насмерть зашибу?
– Кто ж тебя отмазывать будет? – спросила Ольга. – С моими показаниями тебе больше двух пятилеток не дадут, а без меня – вышка без права на помилование. Если б меня убил, тебя, может, только в угол и поставили бы. Минут на пять. А эти ребята – кто знает, из каковских они.
Сергей Николаевич скорчил рожу пострашней и грозно предупредил:
– Только не рассчитывай, что на меня их трындец спишешь. У меня адвокатов, как грязи.
– И главное, из того же материала… – кивнула Ольга.
– Будешь лишнее вякать, тебе же и припаяют за провокацию, – перебил её Сергей Николаевич. – Забирай продукты и пошли.
– А как же поверженный тобой народ?
– Никак. Им земля пухом, а нам сваливать пора. Не боись, органы о них позаботятся. Только бы до блокпоста добраться.
Но Ольга села между Ириной и Рыжим Клоуном и решительно заявила:
– Я их здесь не оставлю.
Сергей Николаевич опешил от такого бреда.
– Решила с ними сгнить? – переспросил он.
– На твоё незаслуженное счастье, – кивнула Ольга. – Можешь и продукты забрать, чтоб мне недолго мучиться.
Сергей Николаевич не заставил себя упрашивать. Распихал пакеты по карманам и, не прощаясь, пошёл к опушке леса. Сначала он торопился, но постепенно шаг его замедлился до прогулочного. Вдруг он резко обернулся с насмешливой гримасой на откормленном лице, но выказать презрение не удалось, ибо никто его не преследовал. Ещё пару раз он проделал тот же фокус, но тщетно. Определённо, никто его не преследовал. Сергей Николаевич остановился и прислушался.
Никакой звенящей тишины он не услышал. Мир был погружён в вакуумную тишь. Абсолютную. Сводящую с ума своей безжизненностью. Он сел, прислонившись к дереву, и начал тихо насвистывать, чтобы Ольга могла догнать его. Прошёл час, или два, или три вечности подряд – Сергей Николаевич совершенно утратил ощущение времени, но никто так и не появился. Зато он вспомнил свой последний рабочий день.
Накануне. Сергей Николаевич
Он взлетел по карьерной лестнице, как крылатый динозавр. Кажется, тупая приземлённая туша, и глядь, парит над головами умников и гадит на всех сверху, нагуливая аппетит.
– Как? – пытала его одноклассница на одной из тусовок. – Ты был никем и вдруг, опа! С трудом поступил в лохострогательный институт, служил в степном стройбате… Рождённый ползать взлетает только с помощью аппарата. Признайся, криминальная родня помогла?
– Дура ты, Ленка. Думаешь, чтобы стать Главным, нужно теоремы зубрить?
– А что нужно?
– Гибкость нужна, – разоткровенничался подвыпивший антропозавр. – Гибкость в теле и башке, чтобы прогибать и прогибаться.
– Судя по должности, ты гибче резинового коврика.
– Может и коврика, только не тебе об него ноги вытирать…
Конечно, Сергей Николаевич впрягся в телегу Управления после хорошей смазки, но, если бы не гуттаперчевый менталитет, квакал бы под каблуком начальницы ещё лет двадцать. Однако за два года он легко обошёл бизнес-грымзу и даже заноменклатурился: кабинет, секретарша, машина с водителем и далее по списку… И всё благодаря степному стройбату, о котором и сам не любил вспоминать. Но именно там ему перепал хороший совет:
– В карьере главное не холуйство и подхалимаж, хотя без них, конечно, тоже не пробьёшься. Главное – досуг, – признался на отвальной вечерухе рано зазвездившийся офицер. – Организуй начальству качественный досуг, и оно расплатится с тобой повышением.
«Чем выше начальство, тем круче перспективы», – до этого Сергей Николаевич додумался самостоятельно.
Однако мало вскарабкаться на высокую кочку, надо ещё удержаться на ней, ибо умников с пластичной моралью гораздо больше, чем кочек. Лучше всего укрепляют служебное положение связи с братками и другими центральными фигурами. Но и разная шелупонь из неопознанных объектов, выдающих себя за выдающихся типов, тоже может сгодиться. Управление народом – дело грязное, брезговать проходимцами не приходится.
Вот почему в планах на последнюю пятницу у Сергея Николаевича значился Фестиваль Мерцающей Эзотерики с прорвой авторитетов. От Демоноида всея Руси до Мелкого Беса Наномирья. А уж сколько самодипломированных академиков с альтернативными взглядами на что угодно заявили о своём существовании в программе Фестиваля!
«Фестиваль самоавторитетов» – так назвали его те, кому не достались пригласительные билеты.
По мнению Сергея Николаевича, польза от этих клоунов была одна – перспективные связи. В силу своей альтернативности запредельщики были знакомы со многими полезными перцами. А в административно-хозяйственном паучатнике отечественного Управления без надёжной паутины связей долго не продержишься. Высосут, как Муху-Цокотуху, и выплюнут.
– Классическая стратегия «выжми и выброси», – сказал кто-то из телеаналитиков, и эта фраза словно открыла ему глаза на человеческое общество в целом и собственных подчинённых в частности.
С другой стороны, ему нравилось спонсировать за счёт федерального предприятия альтернативно-мистические симпозиумы и являться пред очи сограждан, которые давно ни в Создателя, ни в чёрта не верят, в роли финансового бога.
Фестиваль альтернативной науки открылся в тылу врага – в Доме Учёных, который по такому случаю хорошо и дорого отремонтировали. Кстати, ремонт инфраструктуры – процедура в финансовом отношении не менее полезная, чем переименование силовых структур, хотя, конечно, менее масштабная. Зато и критики куда меньше.
Накануне все зависимые СМИ отработали рекламу Фестиваля и заочно представили публике чудесатых подельников, то есть пёстрых народных исследователей всего неопознанного. Спектр чудотворцев был чудовищно широк:
Замковые призраководы
Параллельщики от Восьмого мира
БиоПортальщики
РетроЯсновидцы
Сновидцы-лазутчики
Телепортёры информационных потоков
ЗооТранскоммуникаторы
Цивилизаторы цивилизаторов
МультиРеинкарнаторы
и остальные в том же состоянии.
По заявлению организаторов, Фестиваль преследовал не только своих, затерянных в разных мирах участников, но и вполне определённые и даже культурные цели. В заковыристых на слух и глаз рекламных текстах утверждалось, что всем участникам фестиваля:
Привьют экологическое мышление в условиях дикой ноосферы;
Закрепят идеи гуманизма жёстким креплением;
Расширят мировоззрение за счёт жизненного опыта владельца.
Всё с гарантией на год. Цены с НДС.
Самым способным обещали предложить книгу, которая ещё до своего появления в планах автора стала раритетом:
«Карма: инструкция по эксплуатации»
Вот почему падкие до запредельщины граждане ещё до обеда украсили пёстрыми и по-летнему укороченными нарядами бодрящий жёлтый интерьер конференц-зала. Организаторы шныряли между буфетом и публикой, укрепляя себя и своё влияние на всё сущее. Получив точное указание, они решили открыть Фестиваль до первой звезды. То есть сразу после полуденной дрёмы самого Сергея Николаевича.
Несмотря на тёплый вечер, Сергей Николаевич явился народу в дорогом сером костюме индивидуального пошива. Открывая Фестиваль, он принял бурную овацию, причитающуюся генеральному спонсору, на свой счёт и угнездился в огромном кресле, скромно задвинутом к трибуне. Этот нехитрый манёвр обеспечил ему искреннюю и глубокую благодарность от каждого выступленца при оккупации и деоккупации трибуны.
Приветствовать фестивальщиков взялся Председатель (он же Демоноид всея Руси), который в этой и особенно в предыдущих жизнях, если верить ему на слово, на таких сборищах не одну собаку съел. Как нетрадиционный народный реинкарновед с неразумным количеством перерождений, он грустно осмотрел фанатов запределья, тяжело вздохнул и сразу двинул в тему:
– Самые просветлённые из вас знают, что смерти нет, а есть большое число воплощений, – сообщил он с необыкновенным почтением к каждому произнесённому слову и уставился на первые ряды.
Однако просветлённые энергично кивали ему из задних рядов. Вероятно, надеялись избавиться от плотной мути в головах. Взмахом руки Демоноид остановил процесс демутизации и обозначил, что намерен продолжить выступление:
– Чтобы вспомнить прошлые воплощения и перестать, наконец, воплощаться, необходимо изучить малую смерть – свои сновидения, о чём нам поведает самый результативный сновидец.
Председатель с некоторой манерностью прогнулся в сторону главаря сновидцев и держал паузу, пока тот не ответил симметрично.
– Дабы не закемариться раньше времени, о достижениях в области отлётов мы узнаем последними. То есть под занавес Фестиваля, – поторопился откорректировать регламент реинкарновед, сочтя прогиб сновидца слишком мелким.
Сергей Николаевич нашёл поправку программы неуместной, ибо планировал хорошенько подкрепиться под гипнотические пассажи, но решил для начала дождаться аппетита. Председатель широко улыбнулся ему и безнаказанно продолжил:
– Сегодня мы заставим вас не только взломать двери сновидений, но и выследить другие измерения, – Демоноид кивнул в сторону угловатого параллельщика, дивясь, как кратко, а значит талантливо, он представил другую секту в мире невероятного.
В той же манере он упомянул об остальных видах охоты за чудесами в запутанном лабиринте секретов Вселенной и с чистой совестью приступил к вербовке своих адептов. Хорошенько откашлявшись, а заодно и высморкавшись, он прочистил горло и громко досчитал до пяти, чтобы успокоить публику. Томный зачарованный взор в глубину своей души слегка отвлёк его, но он пресёк удовольствие и позволил, наконец, присутствующим внимать откровениям собственной выделки:
– Должен признаться, что научная мысль во Вселенной никогда не топталась на месте, – обрадовал он слушателей. – На одном и том же месте.
– Да уж, натоптали кругом… – вздохнули с заднего ряда.
Демоноид прикинул в каком ключе это замечание – согласительном или отрицательном, но, не имея склонности увлекаться чужими глупостями при обилии собственных, продолжил:
– Да, официальная наука пытается найти научное обоснование феномену реинкарнации, но тщетно. Однако первое, что следует выяснить, это найти научное обоснование феномену существования отечественной науки как таковой.
Председатель выдержал паузу, понимая, как нелегко остальным нырнуть в суть столь глубокой истины. Жизненный опыт воплощений с 13 по 666 укрепил его снисходительность к остальным недоумкам и он, с присущей ему святостью, проигнорированной соотечественниками в 9, 12 и 777 реинкарнациях, продолжил:
– Между прочим, мы, реинкарнавцы от самого Создателя, вынуждены сами добывать себе хлеб насущный и остальные предметы первой, второй и даже третьей необходимости. Без бюджетных подачек.
Демоноид и не думал скрывать обиду на государственных иждивенцев в лице учёных, столько лет не допускавших натуральных реинкарнаторов к исследовательским грантам. Не то, чтоб учёные вовсе не замечали этого направления, но допускали воплощенцев-рецидивистов к оплачиваемым работам только в качестве подопытных. То есть на общественных началах. Хуже, чем крыс. Тех хотя бы подкармливают.
Демоноид смело хмыкнул, намекая на недальновидность в управлении научными субсидиями, и даже получил поддержку со стороны отхмыкнувших лидеров других секторов, но фестивальщики жаждали получить реальную информацию именно по реинкарнациям, а потому не углубились в недра закулисного околонаучного финансирования. Наивные. Они даже не догадывались, как дорого Демоноид оценивал даже запятые в своих откровениях. Однако, дабы не упустить будущих учеников, жадных до секретных знаний, он закончил выступление накатанной приманкой:
– Главное в нашей жизни – не терять своё осознание после смерти, – и, хлопнув для почина в ладоши, дал понять, что отнесётся с пониманием к бурным аплодисментам.
Кто мог знать, что эта тема вскоре станет для Сергея Николаевича чрезвычайно актуальной? Он сидел на сцене в кресле с высокой спинкой, как Римский Папа перед паствой. На фоне пёстрых рубах апостолов-альтернативщиков его серый костюм выглядел, как спецодежда существа высшего порядка. Докладчики, дабы не терять внимания публики, вынуждены были держаться ближе к Сергею Николаевичу и обращаться к нему за одобрением своих странных теорий.
Сергей Николаевич равнодушно кивал на каждый призыв чудодеев, но не с одобрением, а в знак того, что он слышал, кто что сказал. Однако мысли его были далеко от всей этой фестивальной «мерцающей эзотерики». Духота летнего вечера и дивная женская полуобнажёнка окунули его в отпускные планы.
«Куда податься, чтобы подлечиться, а не залечиться, и заодно засветиться, никого при этом не встретив?»
Жена за ужином уже месяц нервно теребит швейцарские часики, но Сергею Николаевичу приелись старые явки и пароли. Его тянуло к новым удовольствиям. Шаркая мысленно по Европе, он так и не понял разницы между чакроидами и чакронавтами. Кто-то из этой чакро-братии закричал, как одержимый в приступе просветления:
– Через чакрамы-Ииссииди проявляют свою активность в плотном мире Земли чакрамные сущности других миров…
– Ха! Ты бы прикрыл свои чакры! – перебил его чакро-оппонент. – Вам ли совать рыло в наши чакро-проекции…
Сбившийся с собственных грёз, Сергей Николаевич недовольно поморщился, и дискуссия вернулась к комфортным децибелам. Под альтернативные прения, столь же бессмысленные, как и официально-научные, в голове Сергея Николаевича шелохнулась какая-то умная мысль о мировом переустройстве – большая, толстая, неповоротливая и капризная, как владелец. Поворочалась и уступила место глупым – маленьким, шустрым, неутомимым. Они резво забегали взад-вперед по извилине, словно мурашки по телу, и Сергей Николаевич задумался об отдыхе в родной Карл-Либкнехтовке, не замеченной ни одной картой страны, включая топографические. Но его инфантильный настрой был метко сбит прострелом в копчик. Радикулит, профзаболевание управленцев, потребовал внимание к себе, и Сергей Николаевич закрыл отпускной вопрос, решив осчастливить лучший европейский радоновый курорт на озере Хевиз. Жена, конечно, сдохнет там от скуки, но Вконтакте не оставит её Вбеде…
А в это время новый альтернативный оппозиционер из народных недр в манере героя боевика, освоенной совершенно самостоятельно, приступил к уничтожению основ реинкарноводства:
– Хорошая новость – никакой кармы нет! – заявил он всем, включая руководителей Фестиваля Мерцающей Эзотерики, которых эта новость застала врасплох.
Они уже прикидывали, как высмеять незарегистрированного в их списках сотрясателя основ, но тот оказался проворней:
– Плохая новость: то, что принято называть кармическим долгом, есть, – поспешил он сбить с толку самых взбудораженных.
– То есть? Как это возможно? – примерно такой смысл вложили присутствующие в свои вопросы, удлинённые за счёт сленга.
Презрительно, как недоумка, Демоноид осадил кармо-хулигана:
– Между прочим, все мои прежние жизни, которые описаны в моих книгах, подтверждены с помощью обнадёживающих документов.
– Всё просто, – не сдавался кармо-революционер. – Те, кто вспоминает свои жизни, вспоминают не свои, а жизни своих предков. Это память крови. Вы словно читаете чужие документы, сохранившиеся в крови, доставшейся вам от предков. Но это не ваши свидетельства рождения.
Нахальная сентенция на мгновение сбила с толку организаторов. Этим поспешили воспользоваться тёмные народные массы:
– А как же с кармическим долгом, который липнет к нам, как тазик с цементом?
– Дело в том, что кровь не только несёт информацию о жизни предков, – просветил новоявленный пророк, – в ней есть некая глобальная программа, которая обрастает информационными вирусами вследствие тех или иных поступков наших кровных предков. Это они передают нам «порченную» информационными вирусами кровь, а нам внушают, что мы за всё в ответе. Они начудили, а мы отвечай.
На этот раз задумался даже прагматичный Демоноид. Первой отреагировала девушка из партера. Она отодвинулась от прилипшего к ней приятеля и вздохнула:
– Страшно за детей…
– Да бред всё это! – парень повернулся к девице слева, которую прирост кармы за счёт дурных манер вообще не волновал.
– Невежество и массовое скудоумие погубят нацию! – взорвался кармо-диссидент. – Давно известно, что при трансплантации органов и переливании крови в некоторой мере переносятся и программы поведения доноров. Между прочим, если отпетым паразитам переливать кровь трудоголиков, это, безусловно, снизит их паразитообразное мировосприятие.
– Вот в чём дело! – кивнул Демоноид. – А я-то думал, почему мне так придушить всех хочется. Наверное, среди маньяков-убийц тоже доноры случаются…
Ближние к реципиенту фестивальщики возмущённо зашушукались, дальние загоготали. Началась неразбериха, и в шуме истерической инфернальщины никто не заметил, как «финансовый Бог» покинул свой мягкий пост.
Последнее, что Сергею Николаевичу удалось припомнить, – какой-то незнакомец поманил его, и он, уверенный, что его вызывают для «одного маленького, но очень ответственного поручения», оставил насиженное место.
* * *
Сергей Николаевич встал и с тоской осмотрелся. Жёсткая сочная трава стала блестящей от влаги. В просветах между деревьями изумрудными колоколами сгущались клочки тумана, от которых хотелось бежать как можно дальше.
– Все бабы – дуры, – сплюнул Сергей Николаевич. – Уже дома были бы, если б не выпендривалась. Скоро ночь, а в перспективе никакого ночлега.
Ему стало любопытно, что случилось с пофигисткой.
– Наверняка в город вернулась, декабристка недобитая, – скривился Сергей Николаевич.
Он встал и пошёл назад. Не оставаться же в лесу.
– Переночую в гостинице и, если ничего не прояснится, пойду утром в другую сторону.
Ольга с двумя телами по обе стороны оказалась ближе, чем он полагал. Видимо, обратная дорога и в самом деле короче.
– Сидишь? – спросил Сергей Николаевич, проходя мимо. – Ну, сиди. Утром я тебе Санитара пришлю. Хотя, этот блин-в-коме сюда не сунется. Сама виновата.
Ольга не обратила на него внимания. Она словно застыла, глядя перед собой и ничего не видя. Но глаза у неё были сухими, и Сергей Николаевич принял её молчание за очередное хамство. Цыкнул в сердцах и пошёл к городу.
Теперь он шёл по лесу ходко, с удовольствием слушая странное подчавкивание почвы под ногами. И хотя следов их экспедиции ни на лишайниках, ни в густой высокой траве не осталось, он был уверен, что совсем скоро окажется в странном городе. И даже хорошо, что там никого нет: некому за Ирину и Рыжего Клоуна с него спросить. А Владимира Кирилловича и Светлану он легко заморочит.
Для успокоения не то чтоб совести, но всё же некоторого волнения, Сергей Николаевич вспомнил, как Ирина с Ольгой издевательски напевали «Танец маленьких лебедей», намекая на очередной бунт в стране, традиционно бессмысленный и беспощадный, из-за которого они, якобы, и очутились на секретном объекте.
– Дуры! – злобно сплюнул он и неосознанно сам засвистел гимн отечественных путчей.
И тут же едва не столкнулся с вынырнувшим из зарослей Владимиром Кирилловичем.
– Прямо из комы сюда? – строго спросил Сергей Николаевич профилакторного начальника, покрасневшего от его сурового тона. – В чём дело? Подслушиваешь что ли, извращенец?
– Я? Да что Вы… Да я… – подобострастно замычал Владимир Кириллович, демонстрируя свою преданность даже клиническим косноязычием.
– Почему не на объекте? – смягчился при виде добросовестного прогиба Сергей Николаевич.
– Там эта… Там Светка… То плачет, то скулит…
– Пациентки испугался? – догадался Сергей Николаевич. – Ну, ты даёшь. А в своём профилаке где от больных скрываешься? За железной дверью?
– Дык, у нас это… Человека по двери видно, как это… по полёту, – суетливо затарахтел с гадкой улыбочкой на неаккуратном лице Владимир Кириллович. – У Вас-то, конечно, двойные дверки. С предбанничком, да с секретаршей-красавицей. А у нас в лесной здравнице только за железные двери и спрячешься…
– Ладно, не суетись, – оборвал его Сергей Николаевич. – И политграмоту тут не заводи. Веди в город, да побыстрей.
– А остальные где? – закрутил головой Владимир Кириллович. – Они что, сбежали? Или напали на Вас?
– Напали, – подтвердил Сергей Николаевич удачную трактовку событий. – Только я их убил при вынужденной самообороне.
– Да Вы что? – радостно охнул целитель. – Ну и правильно. В другой раз будут знать, как выдрючиваться перед вышестоящими.
Владимир Кириллович побежал вперёд, то и дело оборачиваясь и восхищаясь беспримерным мужеством высокого начальства.
– Не гунди, Санитар, – пригасил Сергей Николаевич верноподданический словоблуд. – Вперёд смотри, что-то мы долго идём. Часом не заплутали?
– Так это… – остановился Владимир Кириллович. – Я-то приблудил, а тут услышал, как Вы музыку свистите. И как у Вас так здорово получается? Ну, я и пошёл следом.
– Ты что, не знаешь, где город? – сообразил Сергей Николаевич.
– Вы сказали вперёд идти, значит, он впереди, – объяснил Владимир Кириллович.
– Пипец, – выругался Сергей Николаевич и надолго задумался.
Владимир Кириллович затих, дабы не сбить высокую мысль начальства себе на голову, и осторожно вытер взмокший лоб подолом китайской рубахи.
– Ладно, зови Светку, – приказал Сергей Николаевич. – Тут далеко слышно. Может и услышит нас.
– Обязательно услышит, – закивал Владимир Кириллович, восхищённый смекалкой начальства, но кричать не стал.
Сергей Николаевич уставился на него в недоумении.
– Чего молчишь? Или под ёлкой спать охота? Заяц, блин, русак нашёлся.
Владимир Кириллович помялся под строгим начальственным взором и таки признался:
– Я эта… Типа утешить хотел… Ну, как врач… – засопел он. – В общем, она не откликнется, если я крикну. Надо бы Вам голос подать. У Вас такой красивый фальцет. В смысле, дискант, кажись… Нет, вроде баритон… Ей приятно будет слушать…
Будь Сергей Николаевич отпрыском Гидры, он непременно убил бы санитарного растлителя одним взглядом, но, глядя на бегающие глазки Владимира Кирилловича, надёжно укрытые многолетними жировыми брустверами, догадался, что этого сластолюбца и пинками не сразу прибьёшь.
– Саблю бы мне, – мечтательно простонал Сергей Николаевич, и вдруг гаркнул: – Светка, мать твою и отца твоего, живо отзовись!
В ту же секунду кто-то вскрикнул.
– Ты? – спросил Сергей Николаевич.
Владимир Кириллович помотал головой и еле заметно кивнул в сторону ближайших зарослей.
– Выходи, – приказал Сергей Николаевич. – Не бойся, никто тебя не тронет.
Дохлейшая тишина в ответ.
– Я что, пацан за тобой бегать? – грозно спросил Сергей Николаевич. – Немедленно сюда, а то с папки за твой саботаж спрошу.
Он уже собирался затопать ногами и упомянуть в суровом контексте папиного друга Сами-знаете-кого, но Светлана как раз решилась выйти из-за куста.
– Давно за нами идёшь? – спросил Сергей Николаевич.
– За ним, – кивнула Светлана на Владимира Кирилловича.
– Зачем?
– Чтоб не сбежал.
– Из-под венца что ли, – заржал Сергей Николаевич.
Светлана уже рефлекторно надувала губки, но вдруг замерла и посмотрела на Владимира Кирилловича как бы заново.
– Я женат, – замахал руками утешитель.
– Значит не гей и без СПИДа, – объяснил преимущества положения Сергей Николаевич и, подмигнув Владимиру Кирилловичу, тихо добавил: – Не выёживайся, нам её отец ещё пригодится.
Владимиру Кирилловичу не надо было дважды объяснять, в чём его польза.
– Солнышко, – взревел он, словно встретил не однажды любимую санитарочку. – Притомилась по бездорожью хлюпать? Ну, ничего, веди нас обратно, а уж мы о тебе позаботимся.
Но Светлана не спешила довериться опеке:
– Идите первыми.
– Куда? – спросил озабоченный кавалер.
– В город.
– А где он?
– Не знаю.
Тишина наполнилась густым сопением трёх взаимно недовольных друг другом управленцев. Как-то сразу все догадались, что придётся ночевать в незнакомом лесу без противомедвежьих спичек.
– Уроды, – прошипела Светлана.
– Мерзавцы, – поддержал её Владимир Кириллович.
Сергей Николаевич промолчал, но взглядом дал понять, что его впечатления гораздо точней, а потому не могут быть озвучены в силу непристойности.
– Ладно, пошли назад, – после долгих раздумий скомандовал он. – Если Ольга нам не поможет, тогда действительно хана. Как говорил мой прапор: «Тушите свет, сливайте воду».
* * *
Искали Ольгу долго, потому как сидела она тихо и на призывы управленцев не откликалась. Если бы не пачка галет, которую Ирина сунула Сергею Николаевичу перед тем, как забраться на дерево, так и прошли бы мимо. Но зоркий до чужой порции Владимир Кириллович кинулся к печенью и из-под ветки большого дерева заметил Ольгу и лежащих на скатерти Ирину и Рыжего Клоуна. Запихнув пачку в карман брюк, он закричал:
– Нашлась зараза!
Сергей Николаевич, терзаемый чёрными опасениями, рванулся к ней, но Ольга сидела в той же позе, что и прежде, словно замёрзла изнутри. Светлана и Владимир Кириллович, напротив, подходили к поверженной оппозиции медленно, с опаской. Владимир Кириллович сначала на расстоянии, потом всё ближе махал Ольге рукой и кривлялся, силясь изобразить радость от встречи, но женщина с принтом на футболке «В жизни всегда есть место ПОФИГУ» к его мимике и жестам интереса не проявила.
Демонстрируя профессиональные навыки, Владимир Кириллович склонился над бездыханной Ириной, однако трогать её руками из санитарных соображений не стал.
– Точно умерли? – спросил он и повернулся к Рыжему Клоуну, которого удостоил ещё менее пристальным вниманием.
Никто ему не ответил: Светлану трясло от ужаса перед двумя покойниками, Сергей Николаевич задумчиво глядел на непривычно зелёное небо, а Ольга вообще ни на что не реагировала.
– Пошли что ли? – предложил Владимир Кириллович и, обращаясь к Ольге, засопел с утешениями: – Ну, солнышко, ну не расстраивайся… С кем не бывает… Пусть им всё зачтётся… Трава пусть будет пухом… Вставай, пошли спать. Поздно уже.
– Ты бы поостерёгся, – предупредил его Сергей Николаевич. – Она и в хорошем настроении шалавой была, а сейчас вовсе без тормозов. Не смотри, что в ступоре – врежет инстинктивно. Замучишься потом фото на документах менять.
Владимир Кириллович резво отскочил на безопасное расстояние и спросил:
– Зачем менять?
– А ты думал, мы со Светкой будем всем рассказывать, почему твоя фотка так на драную рожу не похожа? – усмехнулся Сергей Николаевич.
– У, зараза, – запыхтел санитарный специалист. – Теперь и вы заговорили как она.
Сергей Николаевич задумчиво посмотрел на Ольгу, а Владимир Кириллович снова о своём затарахтел:
– Как же она в таком виде нас до гостиницы доведёт? Надо что-то делать. Может, ей по голове стукнуть? Должно помочь.
– По себе знаешь? – спросил Сергей Николаевич. – Ну что ж, тебе и палку в руки. Долбани ей по темечку по всей медицинской науке.
Владимир Кириллович оглянулся в поисках дубины, но, столкнувшись взглядом с ошарашенной Светланой, отложил процедуру.
– Надо по щекам бить, – с видом знатока предложил он и отошёл ещё на шаг, чтобы исключить себя из кандидатов в спасатели.
Сергей Николаевич тоже не выразил желания рисковать своим здоровьем.
– Солнышко! – обратился Владимир Кириллович к Светлане. – Тресни ей, пока она такая. Другого раза может и не будет. Помнишь, какая она дрянь? Замсти прямо сейчас, а папа потом добавит.
Светлана молча наблюдала за Ольгой. Казалось, мысли в её голове ползают на гусеничном ходу в противоположных направлениях. Наконец она решилась, но на всякий случай спросила:
– Сергей Николаевич, почему они на Вас напали?
Мужчины аж крякнули от её наивности.
– Это ж хамы! – выдохнул Владимир Кириллович. – У них ничего святого нет! Им даже Сергей Николаевич не указ!
Но Светлана молчала в ожидании подробностей.
– Слушай, ты же умная. Ты – начальник департамента, – ласково начал Сергей Николаевич, – ты же понимаешь, что они живут без наших правил. Дикие люди. Кто знает, что они хотели? Может, они все беглые каторжники, а я их прямо к властям повёл. Конечно, им хотелось избавиться от меня. Только не на того напали. Бывшего стройбатовца книжными навыками рукопашного боя мордой в опалубку не сунешь!
Светлана, польщённая упоминанием о своей нереальной должности и задушевным тоном Сергея Николаевича, кивнула и шагнула к Ольге.
– Эй, вставай, – она робко ткнула её в плечо.
Полная нечувствительность женщины спровоцировала Светлану на новое насилие: она замахнулась и влепила пощёчину, но не открытой ладонью, а кулаком. Как и обещал Владимир Кириллович, это подействовало. Ольга подняла голову к густо зелёному небу и отчётливо продекламировала:
Солнца мягкий овал
В другом мире пропал.
А в бездонном Ничто
Лишь зелёный туман.
Жизнь осталась вдали,
Там, где Солнце Земли.
Жизнь промчалась напрасным
Сном. Пустым и прекрасным…
Управленцы замерли, ловя каждое её слово и недоумевая от потока бессмыслицы.
– Кажись, совсем спятила, – диагностировал Владимир Кириллович. – Бредом мается.
– Одной ногой уже там, а всё равно в рифму чешет, – удивился Сергей Николаевич.
