Текст книги "Ни слова о деньгах"
Автор книги: Наталия Левитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6
Люся лежала, свернувшись калачиком, на диване, носом к стене. Она боялась, что преданная подруга, несмотря на строгое предупреждение, всё-таки нагрянет к ней. И сразу поймёт – случилось нечто ужасное, гораздо серьёзнее объявленного Люсей гриппа или ангины.
А признаваться Даше не хотелось. Никому на свете Люся не рассказала бы о кошмаре прошлой ночи. Это навсегда должно остаться её тайной – слёзы, страх, унижение…
Она протянула руку, нашарила блистер с таблетками, проглотила ещё две штуки. И подумала: вот бы выпить все сразу. И провалиться в избавительный сон – без боли и воспоминаний.
Она не знала, как жить дальше, не представляла, как справиться с тем, что произошло. Но упорно отгоняла от себя навязчивую мысль прекратить мучения, выпив пригоршню таблеток. Она слишком любила жизнь и ценила то, чем обладала. Она превозмогла обстоятельства своего рождения, не покатилась под откос – прямо в чёрную пропасть… Кем бы стала дочка двух запойных алкоголиков, девочка, выросшая в притоне, привыкшая засыпать и просыпаться под аккомпанемент пьяных воплей, в зловонии винного перегара и луковой отрыжки?
Она всё это преодолела, выкарабкалась. И что же – перечеркнуть всё одним махом? Захлопнуть книгу, словно последняя страница уже дочитана? Но дело в том, что её книга не закончена – история не дошла и до середины… Что ж, оборвать посреди фразы?
– Стра-а-ашно, – прошептала Люся. Она опухла от слёз и еле шевелила губами.
Но как забыть эту ночь? Воспоминание о ней раскалённым клеймом выжжено в памяти… Едва Люся закрывала глаза, она видела перед собой физиономию этого гада…
Он выставил её за дверь под утро, мерзко усмехаясь: «Мы неплохо провели время, правда? Ты не обманула моих ожиданий. Только, пожалуйста, давай без лишних телодвижений. Ты же не хочешь, чтобы все узнали, чем мы тут занимались и какими оригинальными способами я доставлял тебе удовольствие?»
Если бы в тот момент у неё был нож (и силы), она бы, не раздумывая, вспорола мучителю живот… Но она была совершенно уничтожена – и морально, и физически. Едва передвигая ноги, сжимаясь от боли, Люся медленно побрела вниз по лестнице…
Он хорошо всё просчитал.
Люся никогда никому не расскажет о том, что произошло. Она не порнозвезда и не любительница экстремального homevideo, она нормальная девушка, мечтающая о любви, замужестве, крепкой семье. Поэтому Люся будет оберегать тайну прошлой ночи даже более яростно, чем сам Николай.
Не побежит плакаться подруге, не напишет заявление в милицию…
Зачем она к нему поехала?! Он ведь и не настаивал, она сама этого захотела…
Люся вспомнила, как быстро и ловко он её скрутил, связал. Но сделал всё, чтобы на открытых частях тела не осталось следов. Он не заклеивал ей рот скотчем, не пристёгивал её наручниками, не бил по лицу. Благодаря этим предосторожностям, Люся могла появиться на людях, не привлекая к себе внимания. Никто не знал, что скрывается под одеждой, какими кровоподтёками разрисовано всё её тело.
Едва в голове всплывала очередная жуткая подробность, Люсе хотелось выть в голос и царапать стену в бессильной ярости. Что он с ней сотворил!
…Сопровождая каждое движение стонами, Люся сползла с дивана и поковыляла в душ. Прохладная вода ненадолго успокаивала пылающие раны. Но раненому самолюбию вода не помогала.
– Кто я теперь? – прошептала Люся, разглядывая отражение в зеркале. – Что мне делать?
* * *
Покидая несолоно хлебавши четвёртый объект, Паша и Даша, наконец, поняли, что вечер пятницы – не самое удачное время для расследования.
Они обрушивали на офисных сотрудников и работников общепита шквал вопросов: есть ли у заведения внешние видеокамеры, не просматривается ли с них перекрёсток, не сохранились ли записи, не стал ли кто-то случайным свидетелем той аварии?
Но слышали в ответ, что им лучше поговорить с начальником службы безопасности, или с директором, или с главным менеджером. А их нет на месте – начался уик-энд! Несколько мелких офисов и вовсе были закрыты – белые металлические жалюзи опущены до земли…
Они вернулись в «Неаполь», где, кстати, тоже не добились желаемого: милые официантки и симпатичный бармен пожимали плечами и предлагали навестить кафе завтра днём, а ещё лучше – в понедельник.
Погибая от голода, Даша и Паша устроились за столиком напротив плазменной панели и уставились на экран. Перекрёсток двух улиц был как на ладони. Ах, если бы случилось невероятное и им бы вдруг удалось раздобыть видеозапись! Тогда уж Дарья точно узнала бы, виноват ли её брат в той аварии.
А если виноват Репников? Если он воспользовался беспомощным состоянием Андрея и трактовал ситуацию в свою пользу? Вполне возможно, что именно так всё и было. Подобное случается едва ли не каждый день.
В этом случае запись с видеокамеры помогла бы поставить Репникова на место. И он уже не смог бы требовать с них деньги на ремонт «ауди», а кроме этого, Андрей получил бы страховку и за разбитый автомобиль, и на оплату лечения.
Даша сразу принялась считать… Так, «жигулёнок», конечно, пропал. Страховая компания не даст за него по максимуму, скорее всего, оценит автомобиль по рыночной цене машины подобного класса и года выпуска. Но сколько сил и денег вложено в эту «шестёрку»! Андрей постоянно что-то там менял и модернизировал, планомерно превращая старый родительский «жигулёнок» в раритетный экземпляр…
Да, тут ничего не поделаешь, сколько дадут – на том и спасибо. Но ведь это лучше, чем совсем ничего…
Зато лечение будет оплачено полностью! В страховом полисе указана сумма в сто шестьдесят тысяч. Правда, уже истрачено гораздо больше. Но разницу обязан доплатить Репников – придётся ему раскошелиться. Вооружённая доказательствами невиновности брата, Дарья не отцепится от депутата, пока не выбьет из него компенсацию и за физический, и за моральный ущерб.
Она размечталась. Минут десять Даша витала в грёзах – в иллюзорном мире, где торжествует справедливость, а зло всегда наказано.
…Они заказали пиццу.
– Вкуснотища, – возвестил Калинин, утаскивая с деревянной подставки пятый кусок. – Даш, а ты пиццу тоже умеешь?
– М-м-м, – снисходительно промычала Даша, рот у неё был занят.
– Умеешь?
– Да! Что там уметь? Десять минут и готово!
– О! – восхитился Паша. Он даже перестал жевать. – Это невероятно… Но да, да, да, ты всегда была талантливой девочкой. Помню, на переменке ты постоянно сидела с толстенной тетрадью и писала туда химические формулы!
Даша неопределённо хмыкнула.
– Надо же, как ты это запомнил?
– Ещё бы! Для меня ты была… ну, это… инопланетянкой. Отличница! Как это понять – сидишь и царапаешь в тетрадочку химические формулы. Зачем? Кто заставляет? Никто!
Паша не признался, но ему почему-то всегда хотелось вырвать из рук маленькой Даши эту химическую тетрадь и разорвать её в клочья. Не со злости, а от непонятного бурления крови. Чтобы Даша не сидела, опустив взгляд, а вскинулась, сверкнула зелёными глазищами…
Однажды после уроков он засёк отличницу в пустом школьном коридоре. Все уже разошлись, а Даша стояла у окна, смотрела в него с тоской и украдкой вытирала слёзы.
– Кольцова, ты чего? – осторожно спросил Павел. – Что случилось?
В глазах отличницы плескалось горе – безутешное, бескрайнее.
– Да что случилось? – испугался Паша.
– Четвёрка-а-а, – всхлипнула одноклассница, её хрупкие плечики вздрогнули. – За самостоятельную-ю-ю… По хими-и-и-и…
Четвёрка за самостоятельную работу по химии! Для Паши это являлось чем-то заоблачным, невероятным подарком, недосягаемым результатом. Сам он схлопотал, естественно, двойку, но воспринял неудачу философски, не привыкать! А Даша стоит рядом и вытирает слёзы. Для неё четвёрка по химии – трагедия и катастрофа… Как понять эту девочку? Она из иного мира, далёкого и загадочного…
Двадцатидевятилетний Павел Калинин очнулся от воспоминаний, мысленно вернулся обратно – за столик в кафе «Неаполь».
– Ясно, конечно, родители и дед у тебя были крутые учёные, – сказал он. – А ты их ребёнок…
– Да, – грустно вздохнула Даша. – Были… Никого не осталось. А с твоими родителями всё в порядке?
– Да, конечно. Батяня в моей фирме работает. А мамулю я по курортам гоняю, хватит ей уже вкалывать. Всю жизнь в две смены в детском саду нянечкой пахала. Не знаю, как она выжила. Мне двух короедов за глаза хватает. Они меня в крендель сворачивают, дьяволята.
– А у тебя ещё старшая сестра есть, Лариса.
– Точно! Вот это память у тебя… Ты же тогда меня совсем не замечала. А имя сестры запомнила.
– Павел Калинин, как я могла тебя не замечать, а?! Ты же каждый день дёргал меня за косички, словно звонарь, обрывающий верёвки колокольни в приступе религиозного экстаза. И прятал мой портфель. И подкладывал в пенал гусениц!
– Прости, я был полным идиотом, – сокрушённо вздохнул Павел.
– Скорее – охламоном и бандитом.
– Эх, чудесное было времечко! – мечтательно произнёс Паша.
– Неужели ты вспоминаешь школу с удовольствием?
– Ага! Классно было. Весело!
– Но тебя же все ругали?
– А я не слушал! Мне было абсолютно по фигу!
– Ты молодец, – искренне похвалила Даша. – Так и надо! А я вот… Всегда и всех слушала. И школа была для меня сплошным мучением. Постоянные мысли о том, как бы не схлопотать четвёрку и не опозорить семью плохой учёбой.
– Да, у отличниц всё так сложно, – посочувствовал Калинин. Он поставил локти на стол, подпёр щёки кулаками и уставился на спутницу.
– А Ларису я помню очень хорошо! – Даша сразу представила себе бледную шатенку в очках с толстыми линзами. В отличие от брата, Лариса Калинина всегда хорошо училась, даже несмотря на плохое зрение. – Она, кстати, обошла меня на областной олимпиаде по французскому языку! Заняла первое место, а я – только второе. Кошмар!
– Вот оно что! Наверное, именно потому ты её и запомнила.
– Да, точно, – улыбнулась Даша. – Как у неё дела?
– Прекрасно. До сих пор повёрнута на всём французском. Если к батарее не привяжешь, сразу сваливает во Францию. У неё мультивиза. Чуть отвернёшься, она уже усвистела в Довиль, или Онфлёр, или Гавр. Юг тоже любит – Авиньон, Монпелье, Марсель.
– Вот это да! – изумилась Дарья.
Её потрясло не пристрастие Ларисы к путешествиям, а то, как запросто и без запинки Паша перечисляет французские города. По географии у него, помнится, была дохлая троечка…
– Короче, Лариска полностью в шоколаде. Путешествует, развлекается, забот не знает.
– Хорошо зарабатывает, наверное? На путешествия требуется много денег.
– Так я ей даю.
– Ты оплачиваешь её французские вояжи? – удивилась Даша.
– Французские вояжи… Как красиво ты сказала! Да, Колечкина, именно я и есть тот придурок, кто за всё платит. Это я отстёгиваю Лариске нехилые бабки на её причуды. Богатого мужа у неё нет. Зато есть младший брат с толстым кошельком.
– Ты молодец, Паша! – снова похвалила Дарья. – Как здорово, что ты так трепетно заботишься о маме, о сестре! – Она расчувствовалась и смотрела на одноклассника с восторженным удивлением. – Ещё про фирму расскажи. Чем занимаешься?
– Ща и расскажу, и покажу! – Павел достал излюбленный планшетник и положил его на стол перед девушкой.
Через секунду на экране появился логотип Пашиной фирмы.
– Твой сайт? Компания «Таран», – прочитала Даша. – Компания «Таран» является поставщиком современных конструкционных материалов для строительства трубопроводов водоснабжения. Та-а-ак… Трубы и фасонные части из высокопрочного чугуна, запорная арматура… Угу. Официальный представитель китайского концерна Синь-Ксинг… Медаль за участие в выставках «Стройкомплекс» и «Трубостроительство и ремонт»… И ведь это ещё не всё! Подразделения компании «Таран» занимаются инженерными изысканиями, бурением скважин, монтажом систем отопления и канализации. О-о!
Даша оторвала взгляд от экрана и притихла.
– Тебя смутило слово «канализация»? – расстроился Паша.
– Нет, что ты… Просто поразилась размаху твоей деятельности. Когда ты успел так развернуться?
– Работаем, трудимся, – с затаённой гордостью произнёс Павел.
– И сайт симпатичный, хорошо сделан. Паша, ты меня просто удивляешь!
– Не ожидала от двоечника?
– Вот именно, не ожидала! Ты приходил в школу с единственной целью – покуролесить.
– А после восьмого класса поступил в техникум, и в голове переключился какой-то тумблер. Понял смысл, увидел цель. Техникум закончил в числе лучших. Отслужил в армии, вернулся и организовал предприятие по бурению скважин – это как раз моя техникумовская специальность. А потом компания расширилась, обросла дополнительными структурами. В общем, как-то так.
…Даша уставилась в окно, задумалась. Интересно всё сложилось! Она (отличница, предмет учительской гордости) не сумела реализовать себя, прозябает в ненавистной химлаборатории. Лариса (тоже одна из лучших учениц) порхает по жизни как бабочка, поступив на содержание к брату. А Павел (бывший лоботряс) превратился в удачливого бизнесмена и везёт на себе всю семью – жену, детей, родителей, сестру.
Официантка принесла счёт.
– Вы не могли бы заполнить нашу анкету? – обворожительно улыбаясь, попросила она. – Вот авторучка.
– Ща заполним, без проблем! – пообещал Паша. – Так, здесь надо ответить на несколько вопросов… – Он начал быстро ставить галочки в нужных местах. Потом поднял глаза на Дашу: – Скажи, а есть какое-то блюдо в нашем заказе, которое нам особенно понравилось?
– Пицца с охотничьими колбасками и клюквенный морс, – быстро ответила Даша. – Это было изумительно!
– Так и запишем, – согласился Павел и принялся выводить буквы.
– Ой, – смутилась Даша, заглядывая в анкету.
– Что-то не так? – заволновался спутник.
Он написал с калбаскамии клюквиный. Поэтому Даша и вздрогнула. Но зато пиццаи морсрадовали своей орфографической безупречностью!
– Много ошибок сделал? – смутился Паша.
– Ничего страшного, – успокоила Дарья. – Мелочи.
Но одноклассник вдруг заметно покраснел, а потом и вовсе запылал.
– Вот я дурень! Ты меня презираешь? – с отчаяньем выпалил он.
– Что ты?! – испугалась Даша. – Подумаешь – ошибки. Я бы не стала тебя презирать и за более серьёзное преступление. Например, если бы ты чавкал. Ах, нет… Если бы ты чавкал, я бы просто утопила тебя в презрении.
– Как был неучем, так и остался!
– Неужели тебя это беспокоит?
– Представь себе, беспокоит!
– Тогда ты и вовсе удивительный! В то время, как все вокруг выпячивают своё невежество и безграмотность, ты переживаешь из-за того, что неправильно написал слово «колбаски».
– Колбаски? – Паша удивлённо заглянул в анкету. – Блин! Я-то думал, что колбаски в полном порядке, а облажался я на слове «пицца»!
Дарья К. (28, химик-разработчик): Так странно… Любому другому парню я ни за что не простила бы устных или письменных ошибок. Но Пашины меня умиляют! Почему? Я много размышляла над этим загадочным несоответствием и, проанализировав ситуацию, пришла к следующему выводу: так происходит потому, что я не предъявляю к Павлу завышенных требований. В отношении экс-двоечника у меня нет никаких ожиданий. Таким образом, у Паши появляется шанс меня приятно чем-то удивить. И он это делает!
Павел К. (29, бизнесмен): Хмм… Эх! Теперь я стопудово жалею, что столько времени потратил впустую. Ведь свободный был, как ветер. Мог учиться, читать, развивать этот… как его… кругозор. Сейчас не хватает знаний, очень сильно это ощущаю, ага. А времени учиться нет. Дети, работа… Но я наверстаю, обязательно наверстаю!
* * *
Уже стемнело, когда Пашин автомобиль въехал во двор и остановился у подъезда. Пока мчались по вечернему городу, заморосил дождь, и сейчас всё вокруг сверкало и блестело, отражая свет фонарей, – мокрый капот машины, асфальт, тёмная клумба. Воздух был насыщен влагой, резко похолодало, ничто не напоминало о золотой осени, царившей днём.
– Стоп! Я тебе тут кое-что прихватил, – остановил Павел Дашу, готовую прошмыгнуть в подъезд. Он открыл багажник и извлёк из него объёмный пакет.
– Что это? – удивилась Дарья.
– Пойдём наверх, я донесу.
– А что там? Ты похож на Деда Мороза!
– Минутку терпения. Сейчас увидишь.
Мешок оказался набит мелкими отрезами ткани, кружевом, лентами.
– А-а-ахххх! – восхитилась Дарья, вытаскивая один за другим куски материи. – Какое богатство! Какая красота! Ты ограбил швейную фабрику? Ах, нет, тут слишком дорогие ткани, чтобы их использовали на швейной фабрике… Из магазина? Нет, для магазина тоже слишком круто. Вероятно, из элитного ателье?
– Дашка, ну, ты сыщик! В два счёта вычислила! Одна моя знакомая, Анжела, хозяйка ателье. У них метр ткани идёт по цене автомобиля. Привозят прямо из Парижа, Рима или Нью-Йорка. Всякие там дольче-габбаны и маккуины. Я и попросил сформировать мешочек. Анжелка мне отстегнула с барского плеча.
– А как ты объяснил, зачем тебе остатки ткани?
– Сказал, дочка моего друга обшивает кукол.
– Значит, я – дочка твоего друга?
– Пришлось тебя зашифровать.
– А почему? Потому что взрослой тётеньке неприлично возиться с куклами? – усмехнулась Даша.
– Да ради бога! Просто, если бы сказал правду, у Анжелки сразу бы возникла тысяча вопросов. Что за девушка? Откуда вдруг взялась? Красивая? Стройная? Какого размера грудь? Какого цвета волосы? Чем занимается? А почему ты для неё тряпочки собираешь? И так далее… А ребёнок – это безобидно, это никаких вопросов не вызывает.
– Ясно, – объяснение вполне удовлетворило Дашу. – Пашечка, милый, спасибо! У меня нет слов. Это изумительный подарок!
– Ты действительно рада?
– Безумно! Да у меня сейчас сердце остановится от радости!
– Тогда я тоже рад.
– Паш, можно я тебя поцелую?
– О! А сейчас сердце остановится у меня!
Они рассмеялись, потом Даша быстро чмокнула Пашу в щёку. Довольный рыцарь уже было завёл лапы за спину девушки, чтобы прижать к себе добычу, но, видимо, не решился.
Жанна Т. (41, соседка): Похоже, у Даши появился мужик. Постоянно теперь у нас во дворе тусуется, караулит. Однако парнишка-то с прицепом! Я видела своими глазами! У него два ребёнка. Надеюсь, Даша не связалась с женатиком? Надо её поймать и расспросить.
…Проводив гостя, удивившего её феерическим подарком, Дарья сразу разложила на диване обрезки ткани и принялась жадно рассматривать сокровища. Мерцала органза, переливался шёлк, невесомое серое кружево напоминало крыло стрекозы. Дарья ощущала себя ребёнком, неожиданно получившим в подарок целый магазин игрушек. Она перекладывала кусочки так и эдак, комбинировала одно с другим, восхищённо охала… Она не верила своему счастью, боялась дышать. Расправила лоскут ярко-синей кожи, заметила штамп – логотип знаменитого бренда… Если бы не Паша, эти сокровища никогда не попали бы в её руки!
– Девчонки, как нам повезло, – произнесла Даша, обращаясь к куклам. – Вы понимаете?
Она уже мысленно кроила, намётывала, притачивала… Она сошьёт из этих тканей изумительные наряды!
Если бы Калинин вдруг вздумал подарить ей смартфон или золотой браслет, Даша категорически отвергла бы подношение. С какой стати он будет делать ей дорогие подарки?
Но пакет с обрезками ткани… Этот презент не похож на аванс, или намёк, или попытку подкупа, и его можно принять без разговоров.
Всё дело в том, что именно эти разноцветные лоскутки и являются для Даши самым драгоценным подарком. Так угодить мог только очень чуткий человек.
* * *
«Кажется, понравилось!» – с удовольствием думал Паша, галопом пересекая двор. Он поставил машину на стоянку и теперь спешил домой. Вновь пошёл дождь, и, несмотря на то что Паша плотно завернулся в кожаную куртку, ледяные капельки сползали сзади по шее и уже насквозь промочили ворот джемпера. Но Паша был в приподнятом настроении и не обращал внимания на дискомфорт. В голове звучала энергичная мелодия, только что раздававшаяся из динамиков автомобиля.
«Ловко я с тряпками подсуетился. Угодил так угодил! А сколько эмоций… Даже поцелуйчик обломился. Блеск!»
* * *
Елена Борисовна заглянула к нему около девяти вечера, как и обещала.
Едва она вошла, Андрей вдруг увидел, как под потолком палаты разлилось ярко-белое свечение, тут же осыпавшееся вниз перламутровой пыльцой. Мерцающие частицы осели на одеяле, телевизоре, диване, сияя и переливаясь, словно новогодняя мишура. Одновременно прозвучало несколько аккордов прекрасной музыки, раздался тихий вздох органа, запела виолончель, рассыпалось бисером скрипичное арпеджио…
Затем всё стихло.
Андрей смотрел, не отрываясь, на врача и ясно видел сверкающий нимб вокруг её головы.
Полина Фёдоровна (57, медсестра): После операции мы, конечно, держали его на уколах. Основательно подзаправили парнишку наркотиками. А что делать?
– Вы так поздно. Опять домой не пойдёте? – понял Андрей.
– У меня дежурство. Давай-ка сейчас кое-что сделаем.
У Андрея упало сердце. Обычно после этих слов следовала какая-нибудь мучительная процедура. Елене Борисовне не было равных в умении причинять самую разнообразную боль, она виртуозно вытягивала пинцетом нерв из разверстой раны, в то время как под закрытыми веками Андрея взрывались ярко-оранжевые огни.
Но сегодня, к счастью, обошлось без экзекуции. Врач взяла Андрея за руку.
– Давай, поднимайся, – приказала она. – Садись.
– Как? – удивился Андрей.
Он больше месяца пролежал на кровати по стойке «смирно». А теперь требовалось сесть, невзирая на то, что внутри и снаружи у него всё было как византийская вышивка на платье у Дашиной куклы – узоры из стежков и швов. А в позвоночнике торчал раскалённый штырь.
– Давай! – приказала Елена Борисовна и решительно потянула за руку. – Поднимайся, я тебе говорю!
Андрей вдруг представил, как сейчас он сядет на кровати и тут же заграбастает врача в объятия – она не успеет вырвать руку и не сумеет увернуться.
Эта мысль воодушевила парня. И он, кривясь от боли и прикусив губу, поднялся и тут же реализовал свой коварный план в отношении лечащего врача. Схватил и крепко-накрепко прижал к себе.
– Ты с ума сошёл! – ахнула Елена Борисовна, в мгновении ока очутившись в непробиваемом кольце его рук. – Отпусти сейчас же! Ты что себе позволяешь!
Она барахталась рядом с кроватью, пытаясь вырваться, а малолетний преступник тем временем впился ей в шею поцелуем.
– Ненормальный! – Елене Борисовне, наконец, удалось отскочить в сторону. Андрей проводил её жадным, пьяным взглядом. – Вот сейчас как врежу по роже твоей наглой!
– Простите, – пробормотал Андрей. Он, безусловно, не испытывал раскаяния, но испугался, что сейчас она убежит из палаты. – Только, пожалуйста, не уходите! Побудьте со мной немного!
– Но ты же опасен! Наверное, я тебя уже скоро выпишу.
– Как?! Зачем?!
– Вон силища какая немереная. Нечего тебе в больнице делать.
– Не выписывайте меня, пожалуйста! Я не хочу!
– Интересное кино! Он не хочет.
– Да я и ходить не могу!
– Через пару дней сможешь, – отрезала Елена Борисовна. – А дальше что? Я буду от тебя по коридору бегать?
– Простите, – повторил Андрей. – Я больше так не буду… Ну, хотя бы постараюсь… Хотя вряд ли у меня получится…
– То-то и оно, – улыбнулась Елена Борисовна.
* * *
Елена Борисовна стояла в ординаторской у окна, держала в руке кружку с кофе и смотрела на сползающие по стеклу капли. Дождь моросил уже три часа, чёрные ветви деревьев метались на фоне фиолетового неба. Она приставила палец к холодному стеклу, отслеживая маршрут одной из капелек.
– Андрюшка, – тихо произнесла она. – Андрей. Андрюшечка.
Её губы привычно выговаривали различные варианты этого имени – ведь так звали её маленького сына.
Но было неясно, какого Андрея она имеет в виду. Очаровательного, точь-в-точь похожего на неё, пятилетнего малыша с голубыми глазами? Или другого, девятнадцатилетнего, оставленного в темноте больничной палаты, где он проведёт всю ночь в несбыточных мечтах о ней?
