Текст книги "Наши люди в Шанхае"
Автор книги: Наталия Манухина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Юленька в бабушку. На маму мою покойную похожа, – словно оправдываясь, лепетала мать.
Ага, в бабушку. Как же, вылитая бабуля! Надо же было такое придумать. Ай да мамочка! Врет и не краснеет. Думает, так ей Юля и поверила. Да бабкиной фотографией только детей пугать.
Вот характером… Характером Юля действительно пошла в бабку по матери. Та тоже себе на уме была. Бывало, всех на уши поставит, а на своем настоит. По-любому своего добьется, не мытьем, так катаньем.
Вот и Юля в нее. Уж если что захочет, вынь ей да положь!
Неделю она тогда родителей терзала, деньги на школу фотомоделей выпрашивала. Знала, что нет у них такой суммы, а все равно не отставала, давила предкам на психику.
А что?! Пусть ищут! Взаймы возьмут, украдут, заработают… Не важно! Зачем рожали, если обеспечить не могут? Любишь кататься, люби и саночки возить.
Ведро слез она пролила, пока выклянчила у родителей эти несчастные то ли пятьсот, то ли триста рублей. Сейчас уж и не вспомнить, сколько денег с них тогда содрали за три месяца обучения.
На занятия в школу моделей Юлиана ходила с удовольствием. Там учили правильно двигаться, делать макияж, прически. Были у них занятия и по актерскому мастерству, и по этикету, им там даже итальянский язык преподавали.
Правда, в средней школе, родной Юлькиной школе, в которой она училась с первого класса, у нее начались проблемы.
А что вы хотите? Ей катастрофически не хватало времени на учебу. Ежевечерние занятия в школе фотомоделей плюс страстный роман с Ленчиком Левандовским…
Когда тут учить уроки? То-то и оно. Некогда!
Учителя только за голову хватались, что стало с хорошисткой Разгон? Постоянно опаздывает, ходит по школе вечно сонная, со стеклянными глазами, будто спит на ходу, на уроках не работает, домашние задания не выполняет. Выпускной класс, а она вдруг пустилась во все тяжкие. Юбка короче некуда, прически стала носить какие-то сумасбродные. Не успели еще к ее фиолетовым волосам привыкнуть, как она уже в морковный цвет перекрасилась.
Полугодие она закончила с тремя двойками: по химии, по биологии и по литературе. ЧП районного масштаба!
Юлю с матерью вызвали на педсовет. Вот где паноптикум, честное слово! Музей восковых фигур!
И все эти доисторические экспонаты, все в один голос, как одна навалились на Юльку:
– Девочка совершенно перестала заниматься. За полгода не написала ни одного сочинения.
– Неужели так трудно выучить формулы. Я не требую невозможного.
– Где реферат по беспозвоночным? Все сдали, кроме Разгон.
Потом слово взяла Гусыня, в миру завуч Марья Ивановна. Юбка на бедрах в натяг, вот-вот по швам лопнет, под прозрачной блузкой из белого капронового гипюра ходуном ходит грудь необъятных размеров.
Гусыня встала, подбоченилась «руки в боки», могучим бюстом зазывно колыхнула и предложила ученицу выпускного одиннадцатого «Б» класса Разгон Юлиану из школы исключить, дабы не совращала она своим внешним видом учеников и не позорила в глазах районной общественности славный педагогический коллектив школы.
Мать в слезы! А Юлечка развернулась на каблуках и из кабинета директора вышла.
Молча вышла. Только каблучки по паркету: цок, цок, цок.
Горите вы все синим пламенем! Старые таратайки!
Думали, Юлиана испугается, унижаться перед вами будет. Умолять, чтоб оставили ее в школе, не выгоняли, дескать, она так больше не будет: и двойки все исправит, и подол у юбки отпустит.
Нетушки! Не дождетесь. Юльке теперь ваш аттестат зрелости без надобности.
Зачем он ей сдался, если ее ждут подиумы Милана и Парижа!
Несмотря на все старания матушки (уж и поплакала она тогда, пообивала пороги, пытаясь разжалобить училок своими слезливыми воплями), педсовет школы единогласно принял решение Юлиану Разгон из школы отчислить.
А та и рада стараться, у нее теперь на занятия в школе фотомоделей времени больше стало.
Честолюбивая Юленька лелеяла надежду заявить о себе в мире моды уже на выпускных экзаменах в модельном агентстве.
Увы! С многомиллионными контрактами и мировыми столицами моды Юлечка пролетела как фанера над Парижем.
И не только она!
Все они тогда с этой школой моделей лоханулись.
Пришли как-то раз на занятия, а на дверях замок висит. Ни тебе объявления, ни тебе записочки, только тяжелый амбарный замок.
Вахтершу, что внизу на входе сидит, стали спрашивать, та только руками разводит. Ничего, говорит, не знаю, съехала, говорит, ваша модельная школа еще вчера утром, а куда съехала, про то мне не доложили. Вот тебе и весь разговор.
– Юлиана Сергеевна, – в палату заглянула медсестра. – У Вас на двенадцать часов электрокардиограмма назначена.
– Да, спасибо, я помню. – Юлия подошла к зеркалу, улыбнулась своему отражению, поправила челку, мазнула по губам помадой и, накинув кокетливый халатик, поспешила на отделение кардиологии.
Глава 4
Сколько раз я твердила себе: «Наташенька, не пори горячку».
Бесполезно! Горбатого могила исправит.
Сегодня опять наступила на те же самые грабли. Весь день прособиралась на международную научную конференцию в Пекин, а вечером выяснилось, что, скорее всего, ни на какую конференцию я не поеду.
Славочка категорически против!
– Нет, Наташа, ты меня поражаешь. Ты вообще-то отдаешь себе отчет в своих действиях?! Понимаешь, на что согласилась?! – с пол-оборота завелся мой благоверный.
Руки даже не успел домыть. Только мылом намылил, а тут я со своими радостными новостями…
Он как про конференцию услыхал, побелел весь и давай меня отчитывать. Как маленькую.
Распалился, руками намыленными размахивает, пена во все стороны по всей ванной летит.
Кошмар какой-то!
Нет, я, конечно, сама виновата. Знаю ведь, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Надо мне было повременить маленечко с новостями.
Славка ведь с порога еще доложился, что сегодня не обедал. Дескать, работы много, не успел. Поэтому голодный как волк.
Мне бы сначала накормить его, напоить, а уж потом радовать.
А я баранину в микроволновку разогреваться сунула и скорее в ванную к нему побежала. С разговорами.
Еще бы! Такое радостное известие! Мне предложили бесплатную поездку в Китай!
Ведь до Пекина один билет на самолет только тысячу долларов стоит. А тут на всем готовом: и дорога, и отель, и экскурсии. Все включено.
Я ведь еще в течение дня несколько раз пыталась ему дозвониться, поделиться радостью.
Не дозвонилась.
Раз сто, наверное, номер набирала. Безуспешно! То занято, то вне зоны, то совещание.
Я потом уж и не пыталась с ним связаться. Какой смысл понапрасну телефон терзать?
Все равно, думаю, он скоро домой придет. Сколько бы много работы у Славочки ни было, ночевал он всегда дома.
А что вы хотите? У нас ведь дети, детям нужен отец. Не фотографию же мне им было на ночь показывать: «Пожелай папочке спокойной ночи!»
Конечно, я не сдержалась, когда он пришел, кинулась новостями делиться.
Кто ж знал, что Славка так неадекватно отреагирует?
Я вышла из ванной, тихонечко дверь прикрыла и скорее на кухню. От греха подальше!
Холодильник открыла и давай метать на стол все, что Славочка любит.
Не первый год замужем!
Маринованные миноги на тарелку выложила, рядышком кусочки нежной малосольной форели пристроила, с другого бока осетринки горячего копчения подложила и все это великолепие украсила тонко нарезанным лимоном и кружевной розочкой из сливочного масла.
А к сему рыбному ассорти еще и водочки холодненькой, «со слезой» подала.
– Слава! Иди ужинать!
Пришел. Сел. Водки в серебряную стопку налил, выпил. Рыбкой с лимончиком закусил. Сидит, надулся, как мышь на крупу.
Врешь, думаю, батюшка, меня голыми руками не возьмешь. Я буду не я, если уболтать тебя не сумею.
– Славочка, тебе салатик чем заправить? Сметаной, оливковым маслом или майонезом?
– Все равно.
Все равно так все равно. Я и сама, без тебя знаю, чем лучше салат из помидоров заправлять.
Пока салат заправляла, микроволновая печь уже пищит: баранина на ребрышках разогрелась.
Хорошо все-таки, что я баранину сегодня на ужин решила приготовить. Баранина на ребрышках – любимое блюдо моего благоверного!
А ведь я еще колебалась, думала, может, лучше чанахи сделать. Ужасно не хотелось мне в магазин за виноградом для маринада бежать. Самое обидное, что виноград этот вчера вечером в доме был. Я специально его для баранины купила, а Славка съел.
Пока ночные новости по телевизору смотрел, за здорово живешь умял целый килограмм. Ни ягодки не оставил!
Я в холодильник утром глянула – пусто! Нет винограда! Все подчистую съедено.
Как гусеница мой благоверный, честное слово, сытости не понимает.
Конечно, я разозлилась. Кому охота за одним только виноградом тащиться в супермаркет?
Вот я и развредничалась. Сам, думаю, виноват, пусть сам и расплачивается. Будет есть на ужин чанахи. Мне же проще. Меньше возни.
Потом зажадничала, уж больно хорошую баранину я вчера купила. Просто великолепную баранину. Чанахи можно и в следующий раз приготовить, когда баранина будет не столь хороша.
В магазин за виноградом я все-таки не пошла. Подумала, подумала и нашла выход из положения, обошлась без винограда. Положила в маринад вместо винограда изюм.
Очень даже неплохо получилось. Рекомендую.
Я украсила бараньи ребрышки мелко нарезанной зеленью и поставила тарелку на стол перед мужем.
Посмотрим, кто кого?
Вопреки ожиданиям, Славка при виде баранины нисколечко не оживился. Даже глазом не повел.
Вот нервы железные!
Я на стульчик напротив него присела, локотком на стол облокотилась, пригорюнилась и задушевно так, с сексуальной хрипотцой в голосе спрашиваю:
– Слав, ну, что ты молчишь? Вкусно?
Муж сопит, баранину вилкой нехотя ковыряет, и с таким видом, будто я ему ленивые голубцы подала.
Мне даже обидно стало. Готовила, готовила, два часа провозилась, а он ест безо всякого аппетита.
Ни стыда, ни совести! Узурпатор! Подмял меня под себя, подавил девичьей души высокие порывы, превратил в девку-чернавку и думает, так и надо?! Так он и будет срывать на мне свое дурное настроение, а я так и буду под его дудку плясать?!
Нет, дорогой, не на ту напал.
Я ведь не на помойке найдена, чтобы позволять себя так третировать.
От этих мыслей я так распалилась, что чуть было сцену своему благоверному не устроила. Едва сдержалась.
Вовремя вспомнила: «На сердитых воду возят!»
Нет, сейчас обижаться на мужа мне невыгодно. Добьюсь своего, тогда и пообижаюсь всласть. А пока что обижаться на Славочку резона мне никакого нет.
Он обиделся, я обиделась, слово за слово… А время идет. И работает оно не на меня.
Документы в Китайское консульство надо подавать завтра с утра, иначе будет поздно. Не успеют визу сделать.
Мы со Славкой все равно потом помиримся, никуда не денемся. Но время-то будет упущено, и останусь я без визы.
А без визы меня в Поднебесную не пустят.
Я припала грудью к столу:
– Слав, ты обиделся на меня? Из-за поездки? Но ты ведь сам вчера сказал, что у тебя много работы, и предложил мне съездить в отпуск одной.
– Предложил, – кивнул он. – Я предложил тебе съездить отдохнуть. А ты куда собралась? На научную конференцию? С докладом?
– Ну, и что?! Зато бесплатно.
– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – отчеканил Славочка и впился зубами в баранье ребрышко.
– Какая мышеловка, Слава?! О чем ты?!
– О чем? Ты у нас такая храбрая стала? Да? Такая уверенная в себе? Тебе теперь море по колено?!
– Какое море, Слава?! Я тебя умоляю, при чем здесь море?
– Я опасливо покосилась на початую бутылку «Русского стандарта» и на всякий случай задвинула ее за вазу с ярко-красными гладиолусами. – В Пекине вообще моря нет.
– Да что ты?! – дурашливо выкатил глаза Славочка. – Правда? В Пекине, говоришь, вообще моря нет?! Ай-яй-яй! Не хитри! «При чем здесь море?» – противным писклявым голосочком передразнил он. – Притом! Знаем мы твои штучки. Так и норовишь перевести разговор на другое. И вообще, – он выхватил у меня вазу с цветами, – оставь ты в покое свои гладиолусы.
– Почему это они мои? – искренне возмутилась я. – Я к гладиолусам абсолютно равнодушна. Их, к твоему сведению, мамочка твоя обожает. Для нее и стараюсь, сотнями выращиваю, хочу свекровушку побаловать. А мне самой, если хочешь знать, все равно: есть они, нет их… Мне без разницы!
– Без разницы так без разницы, – устало кивнул муж. – Тебя не переспоришь. Правильно баба Таля твоя говорила: «С тобой говорить – язык наварить!» Ты мне лучше скажи, как ты себе это представляешь…. Ну, это твое выступление перед мировой ученой элитой? Как это будет выглядеть?
– Алсуфьев сказал… – радостно начала я.
– Вот именно, Алсуфьев! – выразительно фыркнул он. – Алсуфьев сказал… А своя голова у тебя на плечах есть? Ты своей головой хорошенько подумай, во что хочешь ввязаться. Алсуфьев сказал, а ты и уши развесила. Алсуфьев преподаватель, он привык к аудитории. Каждый день читает лекции перед студентами, на конференциях выступает. Ему на международной научной конференции с докладом выступить, как два пальца «об асфальт». А ты?!
– А что я?
– А то! Вспомни свое последнее выступление на конференции в Публичке. Как ты тряслась перед презентацией терминологического справочника?
– Словаря.
– Что? – вскинулся муж.
– Не справочника, а словаря, – пояснила я. – Это был «Терминологический словарь библиотекаря по социально-экономической тематике». – Меня не так то легко сбить с толку.
– Какая разница! Словарь, справочник! Вспомни, как ты волновалась. Всю семью на уши поставила. Всех извела и сама извелась. Переживала так, что с сердцем плохо стало. Нет, ты поправь меня, поправь, не стесняйся, если я что-то не так сказал. Может, я что-то напутал?
– Слав, я тебя умоляю, конечно, я волновалась. Я ведь не железная.
– Вот и я о том, что не железная. Ты только представь себе, во что ты хочешь ввязаться! Это бред какой-то! Согласилась выступить с чужим докладом, по чужой специальности, в чужой стране, перед чужими людьми… Ты вообще-то своей головой думаешь хоть иногда, или она у тебя только для того, чтобы разговоры разговаривать?
– Она у меня для того, чтобы есть! – огрызнулась я. – Между прочим, Славочка, прежде чем согласиться, я обо всем подумала. Все твои вопросы, ну те, что ты задаешь сейчас мне, я уже задавала Алсуфьеву. И он сказал, что ничего страшного. Он уже все продумал, он меня подстрахует.
– Ну, если Алсуфьев подстрахует, тогда конечно. Тогда я молчу. Вопросов нет!
– Да, подстрахует. Не понимаю твоей иронии.
– Не прикидывайся. Не понимает она. Все ты прекрасно понимаешь. Твой Алсуфьев – это отдельная тема.
– Что значит «отдельная тема»?
– Ничего.
– Как это «ничего»?
– Так. Ничего.
– Нет, уж, Славочка, начал, так договаривай. Что ты имеешь против Алсуфьева?
– Я? Ничего. Против твоего Алсуфьева я не имею абсолютно ничего. Пусть едет куда хочет и с кем хочет. Но без тебя! Тоже мне парочка – гусь да гагарочка. Оба неприятности к себе притягиваете, как магнитом! Или это неприятности вас к себе притягивают? Не знаю. Но и ты, и твой Алсуфьев, вы вечно попадаете в какие-то скверные истории. Представляю, в какой заднице вы оба окажетесь, если отправитесь в это путешествие на пару.
Слава вышел из кухни, саданув дверью так, что у соседей ниже этажом залаяла собака.
Я не расплакалась и не стала кричать вслед мужу все, что о нем думаю. Сдержалась. Решила: «Буду выше этого!»
Прошептав про себя: «Идиот ненормальный», я молча покрутила пальцем у виска и принялась убирать со стола.
Недоеденную баранину сложила в мешочек (отнесу потом соседской собаке, не пропадать же добру), салат из помидоров съела сама, рыбу и водку убрала в холодильник, грязную посуду составила в посудомоечную машину, вазу с гладиолусами водрузила посреди стола.
Все. Порядочек!
А потом я взяла телефонную трубку и позвонила мамам на дачу.
Должен же кто-то привести моего мужа в чувство. Не могу же я из-за его глупых капризов отказываться от такой чудесной поездки.
Но и ехать против Славкиной воли я не хотела.
Поэтому решила заручиться поддержкой старшего поколения.
На самом деле это не в моих правилах. Обычно я стараюсь обходиться своими силами, не привлекая тяжелую артиллерию.
Но сегодня… Сегодня я побоялась, что в одиночку с мужем не справлюсь. Слишком уж он разъярился.
Алсуфьев действительно человек не от мира сего. Вечно погружен в свои мысли и попадает из-за этого во всякие передряги: то ключи от дома потеряет, то у него бумажник вытащат, то портфель ему подменят, то в милицию его заберут, потому что он документы дома забыл.
Но ведь в Китае Алсуфьев будет не один. С ним буду я! Я присмотрю и за ним, и за чемоданами.
Что же касается доклада, то время у меня еще есть. Я успею подготовиться.
Не понимаю, чего Славка бесится.
– Мам, Славка совсем с ума сошел! – выпалила я, едва услышав в трубке мамочкино «да!»
– Не обращай внимания, – прошелестела мама. – Помиритесь. Ты, главное, не расстраивайся, а то с сердцем плохо будет.
– Да, не расстраивайся… Мам, я тебя умоляю. Как же мне не расстраиваться, если он меня в Китай не пускает! Можешь себе представить? Ушел, надулся и дверью, ка-ак саданул. А я…
– Что значит «не пускает в Китай»?
– Не пускает и все. Не хочет, чтобы я ехала в Китай. Не хочет, хоть ты тресни. У самого, главное, в этом году отпуска нет, а меня одну не пускает.
– Дикость какая! Как он это объясняет?
– Никак не объясняет, – прикинулась я ягненочком. – Не хочет, и все.
Конечно, я лукавила и сознательно не рассказывала маме ни о докладе, ни о конференции. Понимала прекрасно – этого делать нельзя!
Если мама узнает о поездке всю правду, она примет сторону здравомыслящего Славочки. Это и к бабке не ходи.
Моя мама помешана на моем здоровье.
– Странно… – недоверчиво удивилась моя проницательная мамочка. – Должны же у Славы быть какие-то причины для такого поведения. Ты давно мечтала съездить в Китай. Он знает об этом. Почему же так категорически настроен против? Что ему может не нравиться? Что это вообще за поездка? Ты раньше ничего о ней не рассказывала.
– Мам, я тебя умоляю, обычная поездка. Самолетом до Пекина, три дня в Пекине, поездом из Пекина в Шанхай, потом несколько дней в Шанхае и обратно самолетом домой в Питер. Не рассказывала раньше, потому что сама о ней только что узнала. Алсуфьев сегодня утром позвонил и предложил…
– Сережа?! Наш Сережа Алсуфьев? Он тоже едет?
– Ну, да. Ты ведь знаешь, одна в такую даль я не поехала бы ни за какие коврижки. А тут Алсуфьев позвонил и…
– Это тот Алсуфьев, что куму лечил? – Неожиданно перебила меня свекровь.
Ну, наконец-то! Наконец-то «мама в законе» не выдержала и решилась обозначить свое присутствие.
Признаюсь, ее молчаливое сопение в трубку параллельного телефонного аппарата, уже стало действовать мне на нервы.
Подслушивает и сопит. Сопит и сопит, молчит и молчит, ни словечка, ни гу-гу!
Я уж думала, она так и будет играть в молчанку. А ведь я позвонила в расчете именно на ее помощь.
Нет, конечно, Славочка с уважением относится к моей маме и считается с ее мнением, но, похоже, сложившуюся ситуацию под силу переломить только свекрови.
Необычайная легкость мысли «мамочки в законе» и туманность ее рассуждений кого угодно способны довести до безумия.
Я надеялась, что на этот раз маман сведет с ума своего сыночка, и он разрешит мне поехать с Алсуфьевым в Китай.
Необходимо только заручиться ее поддержкой.
– Да, Наталья Васильевна! – радостно завопила я в трубку. – Он самый! Психотерапевт! Тот, что лечил Идею Петровну.
– Хороший доктор, – задумчиво сказала свекровь. – Очень даже хороший. Кума часто его вспоминает. Вежливый такой, внимательный, и рост у него высокий. Очень даже приятный мужчина. Сутулится, правда. Ты знаешь, Наташа, мне кажется, это его портит. Ему бы надо упражнения от сутулости по утрам поделать. Знаешь, такие, комплекс для улучшения осанки. Лежа на спине. Туда-сюда, туда-сюда… И ногами так, и руками, а потом корпусом туда-сюда, туда-сюда… В общем, ничего сложного, очень даже простенькие движения. Приедешь в выходные на дачу, я тебе покажу. Не забудь только мне напомнить. Память у меня теперь, сама знаешь, какая стала, как говорится, где обедала, туда и ужинать иду. Я тебе покажу, а ты Сергея потом научишь. Как его по батюшке? Не знаю. Маму-то его покойную я хорошо помню. Я ее на днях рождения Екатерины Федоровны встречала. А вот с папой его знакома не была. Не довелось. Как ты говоришь? Алексеевич? М-м, красивое отчество. Сергей Алексеевич. Ну да для меня он просто Сережа. Я ему в матери гожусь. Только ты не забудь предупредить его, что делать эти упражнения надо регулярно. Несколько раз пропустит, заленится, и все! Весь труд насмарку. Ну, и очки! Очки, конечно, его портят. Вид у него такой, как бы это помягче сказать, странновастенький, что ли. Как у этого… Как его? Дай бог памяти! С сачком который. Фильм еще такой был в нашем детстве, Екатерина Федоровна, помните?
– «Дети капитана Гранта»?
– Именно. Именно что «Дети капитана Гранта». Скажите, какая память у вас прекрасная, Екатерина Федоровна. Очень даже! Сразу вспомнили. А я вроде помню, так и вертится на языке, а сказать не могу. Там еще Николай Черкасов играет. Я его так любила. Все спектакли в Александринке с ним пересмотрела. То есть не с ним, конечно, а с Колей, Славикиным папой. Мы с Николаем Максимовичем, царство ему небесное, любители были по театрам ходить. Часто бегали. Очень даже. Коля все больше оперетту любил, а мне в Александринке нравилось. Какие там артисты прекрасные в те времена были. Очень даже. Николай Симонов, Юрий Толубеев, Василий Меркурьев. Он в этом фильме совсем еще молодой снимался. Черкасов-то. До войны. Сыграл этого, как его? Екатерина Федоровна?
– Паганеля.
– Именно. Именно что Паганеля. Гм. Паганеля. Чудесно сыграл. Изумительно! Гм. Очень достоверно. Очень даже. Гм. Прекрасно сыграл. Да. Только вот к чему это я про него вспомнила?
– Вы говорили про то, что Паганель похож на Алсуфьева, – ангельским голосочком напомнила я свекрови.
– Точно, точно. На Паганеля похож. Очень даже. Ученые они все такие. И многие, между прочим, в очках. Вот память… Ни к черту стала! А твоему Сергею, мне кажется, лучше контактные линзы носить. Ему в них гораздо лучше будет. Гораздо лучше. Очень даже. Ты ему посоветуй. Ну и, конечно, борода! Она его старит, Наташа! Без бороды он будет выглядеть значительно моложе и симпатичнее. Нет, бывает, конечно, что без бороды никак невозможно. Некоторым борода очень даже к лицу. Это когда подбородок скошенный. Вот как у соседа моего по лестничной клетке, того, что в двухкомнатной квартире живет. Ему бы борода, мне кажется, была бы к лицу. А он, наоборот, бороду не носит. Говорит, не любит. Я его спрашивала. Мы с ним как-то в лифте вместе ехали, ну и разговорились. Я возьми и спроси у него, дескать, почему вы бородку себе не отпустите, мне кажется, вам пойдет. А он говорит, мол, не нравится. Вот видишь, кому надо, не нравится, а кому не надо – тому лучше сбрить. Гм. Вот твоему Алсуфьеву лучше сбрить! Ты ему посоветуй. Мне кажется, он к тебе прислушивается. И потом этот портфель. Наташа, что он повсюду с этим портфелем таскается. Нет, я понимаю, конечно, мужчина он холостой, живет один-одинешенек, самому приходится хозяйство вести, то, другое, третье… Сам и покушать себе готовит, сам и по магазинам ходит. Это я все понимаю прекрасно. В этом отношении с портфелем повсюду ходить очень даже удобно. Глядишь, прикупит чего-нибудь по дороге, ветчинки там или чего другого, ну и положит в портфель. Портфель в этом отношении очень даже подходящий вариант. Это тебе не авоська, из которой все просвечивает. В портфеле не видно ничего, что там лежит, хоть тебе сырки плавленые, хоть грязное белье в прачечную. Все одно – выглядит солидно. Да, плохо без жены. Странно, почему он не женится? Ты ведь давно замужем.
В ответ я только тяжело вздохнула. Прикинулась, что сочла вопрос «мамы в законе» риторическим.
– Вот видишь, Наташа, и сама не знаешь, что сказать, – обиженным тоном выговорила мне свекровь. – Неудивительно, что Славик ревнует.
– Кого к кому? – мрачно уточнила я.
На всякий случай уточнила. Исключительно из тактических соображений. Лишь для того, чтобы выиграть время.
На самом деле ход мыслей маман был мне предельно ясен:
а) Женитьба – дело хорошее.
б) Женатому мужчине живется на этом свете, легче, чем холостому.
в) Если мужчина предпочитает неустроенный быт холостяка счастливой беззаботной жизни в лоне семьи, у него должна быть для этого веская причина.
г) Для Алсуфьева такая причина – любовь ко мне.
д) Слава об этом догадывается и ревнует меня к Алсуфьеву.
Или Алсуфьева ко мне?
Впрочем, это неважно!
Важен вердикт, который с минуты на минуту огласит дорогая свекровушка. Похоже, она решила, что ее сыночек прав. У него действительно имеются все основания для того, чтобы возражать против моей поездки в Китай в обществе Алсуфьева.
Нет, это невозможно. Ревнующий Слава и влюбленный Алсуфьев! Хоть стой, хоть падай!
Любовь! Ревность! Какие страсти! Боже мой! Прямо как в латиноамериканской дебилиаде. Надо же такое придумать!
А может…? Нет, ерунда. Не может!
Или все-таки может?
Может быть Алсуфьев действительно испытывает ко мне какие-то романтические чувства?
Да, но почему он молчит? Ни разу, ни словом, ни намеком, ни единым взглядом Алсуфьев не дал мне понять, что я ему нравлюсь.
Не хотел разбивать семью? Я люблю Славочку, у нас с ним трое детей…
А что? Похоже на правду…
Глупости! На самом деле это полная чушь. Замужем я всего-навсего каких-то двадцать с хвостиком, пусть и длинным, а Сергея знаю всю жизнь.
Чего ж он раньше молчал, мой влюбленный Ромео? Ждал, пока я влюблюсь в другого, чтобы потом страдать?
Случается в жизни и такое. Тайная многолетняя любовь без надежды на взаимность, самопожертвование, душевные муки, терзания.
Нет, на Алсуфьева это не похоже. Он другой! Про него не скажешь: однолюб. Пересчитать романы Алсуфьева не хватит пальцев на руках. Он очень влюбчивый!
А что если влюбчивый Алсуфьев влюблялся себе, влюблялся в других, а потом вдруг взял и влюбился в меня? Недавно влюбился? Прямо сейчас?!
Жил себе, жил спокойненько, не обращая на меня внимания, а потом вдруг раз! И все! Пелена с глаз спала. Он влюбился?!
Любовь зла, полюбишь и козла…
Ой, нет, нет, нет! Какого козла? Господи, о чем это я? Тьфу, тьфу, тьфу, совсем у меня крыша съехала. Еще немножко, и обозвала бы себя любимую козлом.
Какой же я козел? И ничуточки я на козла не похожа. Ни на козла, прости, господи, ни на козу.
Я подошла к телевизору и посмотрела на свое отражение. Что ж?
Облик вполне человеческий. И местами вроде ничего. Но в целом? В целом – жуть!
Нет, нет, я не преувеличиваю. Наедине с собой я честна. Конечно, серебристый экран выключенного телевизора это не зеркало. Он, мягко говоря, слегка искажает. Я понимаю.
И все-таки в юности я была гораздо милее. Гораздо! И привлекательнее к тому же. Тут и говорить не о чем.
Надо ж было свекровушке такое придумать: я и Алсуфьев! Пора, видно, старушке с любовными романами завязывать. Хватит с нее. Почитала.
Буду ей теперь детективы покупать. Пусть их на сон грядущий запоем глотает.
А то я ей книжечки про lowe story стопками на дачу вожу, а она за мою же доброту подозрениями всякими нехорошими на мой же счет меня же и потчует.
Хотя… Хотя, Наталья Васильевна – дама приземленная, не фантазерка. С выдумкой у нее напряженно, моя «мама в законе» предпочитает строить свои догадки, основываясь на жизненном опыте окружающих. Если уж утверждает свекровушка, что Алсуфьев ко мне не равнодушен, то так оно на самом деле и есть. Напраслину возводить она не станет. У нее на любовные дела нюх. Маман на них собаку съела!
Нет, не понимаю я Алсуфьева.
– Алло! Алло! Наташа! – надрывалась свекровь на том конце провода.
– Да, Наталья Васильевна…
– Я вижу, ты меня совсем не слушаешь. Ты куда-то пропала! Может быть, тебя не интересует мое мнение?
Этого мне только не хватало. Хотела заполучить в лице свекрови союзника, а могу получить врага.
Не рой яму другому…
– Вы и впрямь думаете, что Сережа влюблен в нашу Наташу? – поспешила на выручку моя мама.
Обычно она предпочитает не вмешиваться в мои разборки со свекровью.
Бережет, то хрупкое равновесие, которое уже столько лет позволяет нам мирно, не нарушая душевного комфорта, сосуществовать в одном пространстве.
– Очень даже, – не стала запираться «мама в законе».
– Но это не так, Наталья Васильевна, уверяю вас. Вы ошибаетесь, – мягко попеняла ей мама. – Я знаю Сережу с раннего детства. У них с Наташей всегда были ровные дружеские отношения. Между ними не было даже детской влюбленности. А вы говорите о сильном, серьезном чувстве, которое…
– Тогда почему же ваш любимый Сережечка до сих пор ходит в холостяках? – резонно парировала «мамуля в законе».
– Не знаю. Не берусь судить. Тому может быть масса причин. Я знаю только одно, ревновать к нему мою дочь, по меньшей мере, смешно.
– Смешно, – с тяжелым вздохом согласилась свекровь. – Со стороны это выглядит смешно. Но вы ведь знаете мужчин, Екатерина Федоровна, миленькая, им не важен объект, для них важен процесс. Они наслаждаются своей ревностью. Николай Максимович мой, царство ему небесное, тоже бывало ревновал меня к каждому столбу. Тот не так посмотрел, этот не так улыбнулся, к этому близко подошла… Иной раз целый день дудит: ду-ду-ду и ду-ду-ду. Голова кругом! А вы говорите: «Смешно!» Тут уж, милая моя, не до смеха.
– Наталья Васильевна, я вас умоляю, вы же сами себе противоречите. Почему тогда Слава молчит? Сказал бы сразу, что ревнует меня к Алсуфьеву, мне бы и в голову не пришло проситься в эту поездку. Я ведь не враг сама себе.
– Враг не враг, а мужа и без слов надо учиться понимать. Все люди разные. Ничего не поделаешь, так природой задумано. Одному выговориться надо, на каждом углу по секрету всему свету жу-жу-жу, а другой скрытный, все молчком да молчком. Помалкивает себе в тряпочку и переживает.
– Наталья Васильевна, я вас умоляю, вас послушать, так я прямо нарасхват. Звезда экрана! Зазвездилась так, что глаза слепит. А бедные Слава с Алсуфьевым от такой моей звездности язык проглотили. Ни с того, ни с сего стали вдруг скрытными. Один скрывает свою ревность, другой скрывает, что влюблен без памяти. А, по-моему, на самом деле все обстоит не так. Славочка ничего от меня не скрывает. Это все ваши домыслы. Догадки! – Выпалила я, решив, что хватит испытывать судьбу.
Настала пора выбрасывать припасенного в рукаве козырного туза и переключать разговор на любимую тему «мамули в законе».
– Я из-за этих ваших догадок большие деньги потеряю.
– Деньги? – насторожилась свекровь. – Какие деньги? Ты ничего мне раньше про деньги не говорила. Ты что, отдала уже деньги за путевку?!
