Текст книги "Найди себе пару"

Автор книги: Наталия Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– О, боже… – Арина не верила своим глазам. Она, конечно, знала, что за приличную сумму денег желтым изданиям можно продать дневники, личные письма членов семьи известных людей. Неужели домработница решилась на это? Наживать такого влиятельного врага, как Виктор Цыплаков?

– Отца девушки не было дома, он приехал из-за границы только через неделю. За этот промежуток времени, видимо, все и произошло. Домработница у них давно враждовала с Машей, вот и выместила свою злость, еще говорят, она пьет. Скорее всего, пропьет все, что ей заплатили в «Чертополохе». Мне утром знакомая позвонила на мобильный, она работает в этой газете внештатным корреспондентом. Я попросил ее привезти мне экземпляр. С Максом уже говорил, он на взводе. Но мы уже ничего не можем изменить.

«Откровения Маши теперь все прочтут. Ну, и какой теперь смысл в моем расследовании?» – подумала Арина и тяжело вздохнула. Что ни день, то сюрпризы.

Глава 16

Газета «Чертополох» напечатала только те фрагменты дневника Маши, которые касались ее пребывания на проекте «Найди себе пару». Читая газету на следующее утро, Арина поняла, что многое даже из этих записей пропущено, разместили только самые скандальные высказывания девушки. Но по ним все же можно было сделать определенные выводы.

5 марта, 2004

Ну, вот и неделя прошла. Я все ждала, когда смогу их всех раскусить, понять, что у каждого на уме. И я уже поняла многих. Какие тут все идиоты! Но люди вообще – дураки, они воспринимают буквально каждое слово, им что ни скажи, они верят. Вот я говорю, что мне наплевать на парней, на карьеру, на все наплевать, ничего не хочу. И все верят. Хотя это маска. Удобная маска.

Я что – дурочка, чтобы рассказывать правду, открывать душу, вываливать каждому встречному-поперечному, что у меня на уме? Душу раскроешь, в нее тут же плюнут. И все, все такие! Я столько лет свою мать вспоминала, все думала, что уж она-то любила меня. Пусть отцу наплевать, но она-то… А потом я нашла ее письма бабушке. Мне тогда десять лет было.

Никогда этот день не забуду. Я рылась в старых вещах отца, хотела найти что-то на память о матери, и нашла. Я прочитала, как она пишет: «У меня и Виктора родился какой-то кролик. Лицо совсем невыразительное, она вырастет очень невзрачной. Не о такой дочери я мечтала. Ничего к ней не чувствую». А я, как идиотка, рассказывала в школе девчонкам, что мама меня так любила… Ненавижу ее, ненавижу. Я о ней больше не говорю. Если спрашивают, отвечаю, что я ее совершенно не помню и вспоминать не хочу. Так и говорю всем. Многие пожимают плечами, думают, что я бесчувственная, ну и пусть! Лучше бесчувственной быть, чем наивной слюнтяйкой, которая верит в любовь и прочие сказки. Нет уж, дудки. Никогда никому не поверю.

Мне даже нравится всех пугать – мол, какая я бессердечная, для меня ничего нет святого. Мне нравится эта роль. Я ненавижу себя настоящую – пугливую и слезливую сентиментальную дурочку. Так мне и не удалось ее вытравить из себя. Только больше об этом никто не узнает. Но тяжело все в себе носить, только в себе, мне иногда кажется, что я лопну. Вот для этого мне и нужен дневник.

Ну, все, а теперь о проекте. Здесь даже интриговать не надо, тебя все равно будут подозревать во всех смертных грехах. Подозрения тут на каждом шагу, как будто у всех коллективное помешательство, какая-то мания преследования. Стоит тебе слово сказать парню, как тут же все начинают шушукаться на ваш счет. Вот больные! Если он цветы подарил, тут почему-то считают, что ты ему по гроб жизни обязана, и теперь должна быть только с ним. Если ты его все-таки отвергаешь, тебе Говорят: «А цветы вот брала». А что надо было делать? В лицо ему, что ли, швырнуть этот букет? И этими цветами тебя теперь будут попрекать до скончания века, как в анекдоте: «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует».

Бабка, когда еще жива была, мне говорила, что во времена ее молодости такие отношения между людьми высмеивались. Подарки и знаки внимания вовсе не обязывают женщину к чему-то по отношению к мужчине. А если она с ним общается, это может быть, в конце концов, просто проявлением вежливости. Это же не проститутка с клиентом, которая взяла деньги и не отработала их. Речь о любви вроде как…

Здесь этого не понимают, здесь искренне считают женщину, которая мило улыбнулась, взяв букет цветов, или согласилась пойти в кафе с ухажером, а потом не захотела продолжать эти отношения, какой-то злостной интриганкой и обманщицей. Начинают говорить, что она его с самого начала обманывала, а он был ей не нужен. Господи, да разве можно влюбиться с первого взгляда и сделать выводы о том, нужен он тебе или нет? Для этого нужно время. Только в процессе общения можно понять, кто кому нужен. Я в принципе ни в какую любовь не верю, но я и то понимаю, что с первого взгляда сделать выводы невозможно.

Тут все как зомби. Не успеет кто-то приехать, тут же начинаются вопли: «А! Почему ты сразу же не сказал, что тебе нравится Даша, а не Маша». Да разве можно сразу понять абсолютно все о другом человеке? Даже одного дня, проведенного вместе, для этого недостаточно.

Ну, ладно, куда это меня занесло? Я на полном серьезе обсуждаю это глупое шоу. Сама уже стала зомби. Но никто так и не просек, зачем я сюда приехала. Я хочу их всех раскусить и потом написать о них. Чем не способ прославиться?

Я так привыкла болтать со своим дневником, что втянулась и поняла, что люблю писать. Но если бы я сказала своему папочке, что хочу стать писателем или журналистом, он бы меня высмеял. Он всегда смотрел на меня как на дурочку, а я его с детства побаивалась и в его присутствии все больше молчала. Вот он и не знает обо мне ничего.

Вот напишу обо всех них – и сразу прославлюсь. У меня злой язык, я люблю и умею высмеивать. Вот уж заговорят обо мне!

Макс трясется при виде меня – дурачок. Ну кому сейчас интересна его дурацкая тайна, столько воды утекло… Но, должна признать, что он похорошел, возмужал, и глаза у него стали такие…

Ну, вот, я опять расслюнявилась. Да не нужен он мне. Пусть лучше меня ненавидит, боится, но только не воображает, что я по нему буду сохнуть. Нет, только не это!

10 марта, 2004

Белочка и Петр Первый – самая скучная пара. Про них даже в форуме пишут: «Это самая отстойная пара за всю историю телепроекта!» Не в бровь, а в глаз. Я ей даже сказала: «Вы хоть разыграйте какую-то ссору и примирение. Зрителям нравятся пары, которые ссорятся, а потом мирятся. Это же шоу. Вы же не братец Иванушка и сестрица Аленушка, а вроде как страсть друг к другу испытываете. Хоть поцеловались бы». Она на меня так странно посмотрела… Это неспроста. Я подмечаю, когда люди ведутся на такие вещи – что-то им скажешь, а им становится не по себе. Значит, попала в яблочко. Что-то в этой паре не так. Иначе она бы не нервничала.

Ну, да ладно. Они мне скучны. Больше всего меня умиляет Ритка Овсянникова. Все время дает всем советы отбить у кого-нибудь парня. Мне, например, говорит: «Машенька, если тебе не нравятся свободные участники, попытайся отбить того, кто в паре. Борись за свое счастье, не бойся». Я даже растерялась, пролепетала что-то вроде того, что мне жалко разбивать пару. Она так искренне удивилась: «А почему тебе жалко соперницу? Думай прежде всего о себе». Ни фига себе! Я-то считала циничной себя, а тут не просто участница, а ведущая телепроекта дает всем такие советы. А потом еще удивляется, почему это шоу не нравится блюстителям морали. Какая мораль здесь? Плевать на чувства других, думать только о себе. Ладно бы это было только личное мнение, это чуть ли не официальная политика. Если участница не хочет «бороться» за парня, ее объявляют бесхарактерной и недалекой. А с какой стати? Даже мне это непонятно. Может, это как раз говорит о ее благородстве, если уж люди верят в такие абстрактные вещи? Открыто говорится, что женщина должна быть стервой. А если нет, то она не не интересна. Мне даже на миг показалось, что я понимаю Маргарет Митчелл, которая была в шоке от того, как воспринимают ее героиню Скарлетт.

У них какие-то крайности – то всех подозревать бог знает в чем, хотя речь идет о невинных вещах, то называть человека глупым и неинтересным, если он не хочет любой ценой добиться взаимности того, кто ему нравится. Уж тогда выработали бы определенную линию поведения: участник может делать все, что угодно, все средства хороши для достижения цели. Или наоборот: приветствуется только честность, порядочность, деликатность. А у них тут не пойми что. Сами не знают, чего хотят от участников, и цепляются к какой-то ерунде, не обращая внимания на серьезные проступки некоторых людей. Нет у них здесь никакой определенности, это меня и бесит, и забавляет. Как повод поиздеваться.

У них еще стереотипы дурацкие: женщина должна быть похожа на Памелу Андерсон, а мужчина – Гераклом накачанным, чтобы мог штангу поднять. Я, например, не люблю всяких там культуристов, мне их мускулатура сто лет не нужна, не понимаю, что в этом такого красивого. Или грудь силиконовая у баб. И вот навязывают всем такие параметры. Идиоты. Лучше бы выбирали участников по уму, чтобы они хоть два слова связать могли, а не по внешним данным. А то так и слышишь: «Что ты мне, блин, говоришь, блин, такое, блин, а?» И вот так все разговаривают. Караул!

Ванька Доброхотов себе на уме, все больше молчит. Не дурак, это видно. Макс – не кретин, но ему тут пиар нужен… А остальные… Ну, ладно, потом напишу.

12 марта, 2004

Когда много думаешь о других, пытаешься докопаться до их нутра, о себе забываешь. Я это давно поняла, когда еще в школе училась. Надо мной потешались, когда замечали, что мне нравится какой-то мальчишка, и я начинала так злиться… И, чтобы унять свою злость, начинала смотреть на других, отыскивать, где у них слабое место, куда можно ударить, чтобы попасть наверняка. Удавалось мне это или нет – не важно, главное, что за этим занятием о себе я забывала. Хотя бы на время. Когда я думаю о себе, мне так тошно, что не могу передать. Бывают же и уродины, и идиотки, которые себя любят. Ну почему я себя не люблю? Из-за мамы? Отца? Потому, что меня не хотели, я нежеланный ребенок? Чепуха, я не верю, что все это передается. Просто слишком большая разница между моими желаниями и возможностями. Дуракам кажется, что иметь богатого папу – это так круто. Мне иногда кажется, лучше бы я была бедной. Обычной. Как все.

Как Инеска, например. Она знает, что ей нужно. Квартира, зарплата, шмотки из бутиков ну и так далее. У меня все это – на блюдечке с голубой каемочкой. А мне это на фиг не нужно. Она меня не понимает, а я ей завидую. Мне бы такую целеустремленность – она вроде бы ничего не закончила, но столько всего умеет: готовит, шьет, вяжет, парней соблазняет. А ведь не красавица, но как она пудрит мозги! Тогда как красивая Ночь с университетским дипломом сидит, от ребят нос воротит и ждет принца, а нет их – принцев-то! Даже я поняла это, а она – нет. Идеалистка хренова. Я уж теперь думаю, может, женщинам вообще лучше особо не образовываться, быть проще, тогда они будут счастливее? Может, у них от ума только горе? Чем больше книжек они прочитают, тем более требовательными становятся. И уже нет мужиков, которые соответствовали бы.

Я ничего не закончила, как Инеска. Но литературу любила всегда, хотя и прогуливала. Сама глотала такое количество книжек, что мне и уроки были по барабану. Но сочинения писать в классе не решалась, боялась, что высмеют. Списывала с учебника, как и все. Я вроде и чувствовала, что могу, и боялась. Вдруг на смех поднимут? И потом – моя тайная жизнь в дневнике уже стала мне доставлять удовольствие. Я привыкла быть Машей для окружающих и настоящей в своем дневнике. И мне нравится эта игра. Я всех вижу насквозь, а меня никто не раскусит.

Ник – он вроде Инески. По характеру почти ее копия. Ставит цель и идет к ней. Напористый, пробивной, расчетливый провинциал. Только менее истеричный, более скрытный и куда более закомплексованный. Оно и понятно – он маленький, полный, у него физиономия жабья, волосы сальные. У меня нет таких недостатков, но я на себя даже в зеркало редко смотрю. Просто мания какая-то. Даже причесываюсь, не глядя в зеркало. Не хочу себя видеть.

Ну вот, опять о себе. Не хочу о себе говорить, не хочу даже думать… Про кого я еще не сказала – ах да, Арамис и Весна! Вот это парочка. У них отношения трещат по швам, я с таким удовольствием вклинилась бы. Чем больше я думаю об этом, тем больше меня это захватывает. Они меня бесят. Строят из себя невесть что – а на самом деле таких ведь полно! Про таких говорят, что они «не без способностей», но не более. Уж Арамис-то точно – подумаешь, еще один кавээнщик какой-то провинциальной самодеятельной команды! Да и не самый лучший, а возомнил о себе… И все это только потому, что его показывают по телеку. Вот не взяли бы его сюда, и никто про него бы вообще не знал. А так он – звезда реалити-шоу, Арамис Несравненный… ой, не могу, держите меня… А она – ну, песенки сочиняет, и что? Она думает, что таких мало – периферийных сочинителей под гитару? А самомнение, самомнение…

Сами ведь в интервью сказали: «Если нас отсюда выгонят, то о нас забудут уже через месяц». Значит, понимают. Но это только на словах. Они так говорят, чтобы казаться не заболевшими звездной болезнью, простыми, скромными ребятами. Но они не такие! Они заболели этой болезнью, я вижу… Я таких повидала. Может, они и сами не замечают, что заболели, но процесс-то пошел, и болезнь прогрессирует.

Я могла бы на Белочку и Петра Первого нацелиться, чтобы их разоблачить, блефануть, авось проговорятся, у меня такие номера уже удавались, тут главное – настойчивость и последовательность. Рано или поздно у людей нервы не выдерживают, они проговариваются и себя выдают. Но не интересно мне время тратить на эту Белочку. Как и на Инеску с ее Алексом. Да провались они… я лучше этих «творцов», так сказать, разведу как младенцев. Нет там любви никакой. И пусть зрители это увидят. Посмотрим, уйдет ли Весна за ним… Если против него проголосуют, то вся показуха типа «любовь-морковь» у нее очень быстро закончится.

Проще всего выжить отсюда его. Он истеричный, как баба, мужского в нем – ноль. Ник сказал, что «пацанства в нем нет», вот уж не в бровь, а в глаз. Любуется на себя в зеркало, как Нарцисс. Я таких ненавижу. Один такой в школе меня обозвал хорьком, а не женщиной. Я не забыла. Он на Нарцисса похож (я хочу сказать, нашего Арамиса) почти как близнец. Лучше бы Арамис Нарциссом назвал себя – вот бы было прикольно. Ну, какой из него мушкетер? Курам на смех.

20 марта, 2004

Я решила, что делать. И знаю, как мне его спровоцировать. Я уже обрабатываю потихоньку наших ребят – не впрямую, это вызовет подозрения, но я как будто направляю их мысли в сторону Нарцисса. Все время жалею Весну, как он, мол, ужасно с ней обращается. Все повелись – даже Ночь. Ночь терпеть его не может, как, впрочем, и меня, но она вообще к женщинам снисходительнее, чем к мужчинам, я это заметила. Обычно бывает наоборот – женщины строже к представительницам своего пола и снисходительнее к противоположному. Но Ночь не такая. Пожалуй, это единственная черта, которая мне в ней нравится. Мне на самом деле хотелось бы, чтобы таких женщин было больше, чем тех, которые винят женщин и жалеют мужчин.

Ритке Овсянниковой я шепнула, что Нарцисс плохо говорил о моем отце, обвинял его в отсутствии патриотизма, потому что он тренирует зарубежных спортсменов. Я это все сочинила, повторяя некоторые высказывания футбольных фанатов в Интернете, но Ритка в ужасе. Она вообще перед всякими знаменитостями благоговеет и со мной всегда вежлива, никогда меня не подкалывает, помнит, чья я дочка. А кто такой Нарцисс? Ни кола, ни двора. Дворняжка. Она не будет на его стороне, если он обидит дочь самого Цыплакова. Несмотря ни на какой рейтинг их пары с Весной.

Все потихоньку начинают все хуже и хуже относиться к Нарциссу, даже этот дурень Олег Толкачев. Он мне уже пообещал против него проголосовать. Но ему иммунитет дадут, даже если против него будет больше всего голосов. Такую популярную пару не разобьют, это ударит по рейтингу. Другое дело – если он сделает что-то такое, что уже несовместимо с его пребыванием здесь. Например, ударит меня. А я – не абы кто, организаторам шоу на фиг не нужно ссориться с моим папой. Он хоть и не любит меня, но всегда заступается, ему нравится изображать заботливого отца. Ему всегда было проще делать красивые жесты на публику, чем реально заботиться обо мне. Он такой. Но это одна только я знаю – что в душе ему наплевать на меня. А остальные не знают. Вот пусть и боятся его.

1 апреля, 2004

День смеха сегодня. Все всех разыгрывают. Самое смешное, что эта программа – и так ходячая пародия. По телеку говорят: «Спонсор программы – такая-то фирма». А потом нас заставляют разыгрывать сценки, где рекламируется продукция этой фирмы. Например, входить в комнату, таращить глаза и задавать вопрос: «Где ты купила эту обалденную шапочку?» А другая участница отвечает: «Да это же фирма такая-то». Как будто им мало рекламы. Это уже до маразма дошло. Скоро мы все будем только и изъясняться рекламными слоганами: «Это у тебя шампунь “Флора”?» А в ответ: «Да, это самый лучший шампунь».

Весна со своим Нарциссиком меня по-прежнему бесят. Те, кто раньше их знал, говорят, что в начале их отношений она и правда была влюблена. Нарцисс умеет пускать пыль в глаза. Вероятно, он прятал тогда свои недостатки. Но если б Весна была поумнее, она его разгадала бы сразу, и ей не пришлось бы сейчас вот так мучиться. У него на лице все написано – вот уж действительно глаза, которые все отражают. Только глупая сопливая девчонка могла втюриться вот в такого – капризного, самовлюбленного, с бабьим характером. Конечно, Весне подойдет не каждый – такой, как Пик, с его жлобскими установками на то, что жена должна быть домработницей и стриптизершей в одном флаконе и при этом смотреть ему в рот, не для нее. Но дело в том, что ей этот проект позарез нужен, она раскрутиться хочет со своими песенками. А условие пребывания здесь – создание пары, все эти игры в романтику и «построение отношений». А получилось так, что кроме Нарциссика, ей просто не с кем играть тут в любовь. У нее характер колючий, она не умеет готовить, стирать и все прочее плюс – она не похожа на фотомодель. И она понимает, что среднестатистическому пацану ее трудно понять. Себя она считает невесть кем, ну, не знаю, может, она и талантливая, но меня ее песенки не цепляют. А Нарцисс ей так льстил, восхищался ее так называемым «творчеством». Отчасти по этой причине она и растаяла. А потом уже поняла, что, каким бы он ни был, она ему по жизни нужнее, чем он – ей. Из них двоих она ярче. И он будет греться в лучах ее славы. Хотя, конечно, он может найти влюбленную богатую дамочку с материнским инстинктом, которая захочет его опекать, у него как раз психология альфонса, этакого «сыночка», но пока он такую не нашел и неизвестно, найдет ли. А рядом с Весной его воспринимают как «неординарного парня».

Нарцисс за нее цепляется, а она – за него. Они оба боятся, что больше ни с кем не получится на проекте создать пару – слишком специфические характеры у обоих. И этот страх держит их вместе. Но ее мне не жалко. Согласна терпеть такого, как он, пусть получает плевки и не жалуется. А он – хорош гусь, то заигрывает с другими, чтобы Весна ревновала, то просит свою бывшую девушку приехать сюда Весне назло, типичное бабье поведение. Ему надо было родиться женщиной, тогда вся эта мелочность, истеричность, капризы были бы ему больше к лицу. А Весне лучше бы быть мужиком, она меньше бы комплексовала и не цеплялась за всяких там нарциссиков для самоутверждения. Для мужчин внешность не так и важна. Что Высоцкий – красавец был? Нет. А все на него западали. И она, родись она парнем, могла со своей гитарой вот так цеплять баб, если уж она такого мнения о своем «творчестве».

Думать о них – хоть какое-то развлечение. А то мысли о себе так и лезут, так и просятся наружу. Меня от них просто тошнит. О себе я потом напишу. Все – потом. Вот разделаюсь с ними…

Если в дневнике Маши Цыплаковой были и другие записи, то в газете «Чертополох» их не опубликовали. Арину поразило не то, что задумала Маша, об этом она и раньше догадывалась, а сама Маша. Она была гораздо умнее, интереснее, чем о ней думали окружающие. «Сколько, оказывается, в этой девушке было хорошего, несмотря на ее озлобленность, травмированную психику, – подумала Арина, отложив газету в сторону. – В ней всякого намешано – и хорошего, и плохого. У нас много общего. А, глядя на нее по телевизору, я бы так ни за что не подумала». Многие мысли Маши настолько совпадали с мыслями самой Арины, что она была поражена.

Но натура Маши была такой искривленной, изломанной в силу разных обстоятельств ее жизни и, возможно, наследственности, что вряд ли они с Ариной нашли бы общий язык, если бы столкнулись. Конечно, сыграло роль воспитание – отсутствие любви, понимания, веры в Машу со стороны близких людей, но Арине показалось, что дело не только в этом. У нее была и природная неуравновешенность. Такие вспышки злобы, агрессии нельзя на сто процентов объяснить только невнимательностью отца или бабушки. Конечно, можно было корректировать ее характер, если бы родственники относились к ней не формально, а так, как должны были в идеале относиться. Но поздно уже думать об этом, когда Маша выросла. Взрослых людей очень трудно исправить.

Судя по записям, у Маши случались просветы – когда она начинала ясно мыслить и была близка к тому, чтобы и на себя посмотреть непредвзято, оценить и себя так же точно, как она порой оценивала других. Но ее как будто что-то останавливало. Возможно, страх. И ясность сменялась растерянностью, неуверенностью, а затем – злостью.

Арина, узнав о том, что дневник Маши опубликуют, была обескуражена – во-первых, там могло быть ясное указание на убийцу, а тогда ей самой нет смысла собирать информацию и вообще находиться на проекте, во-вторых, она не знала, как отреагируют на прочитанное все участники реалити-шоу. Наверняка здесь состоится и официальное обсуждение – будет собрание всех участников. Покажут его по телевизору или нет, Арина не знала, но не сомневалась, что такой разговор обязательно будет. Пусть даже и не для показа, но для того, чтобы обсудить, что отвечать журналистам, как комментировать в СМИ всю эту ситуацию.

Что касается указания на убийцу, то его нет. Конечно, судя по записям Маши, больше всех ее должны были ненавидеть Весна с Арамисом. Потому, что интрига ее удалась. Но это только одна из версий. Доказательств вины именно этих участников как не было, так и нет.

Глава 17

– Знаешь, о чем я думаю? Все-таки журналисты – ужасно тщеславные и эгоистичные, если судить по мне.

– По тебе? – Лена Некрасова удивленно смотрела на Арину. Вот уж кто из знакомых коллег никогда не казался Лене тщеславным, так это Арина.

– Да. Первое, о чем я подумала, узнав, что дневник Цыплаковой опубликуют, – как жаль, если она обличает убийцу. Ведь тогда мне здесь нечего делать. Все и так узнают правду.

– Ну, я не надеялась, что Маша знала своего убийцу, – пожала плечами Лена.

– А я думала – а вдруг? А мне так хотелось самой до всего докопаться, – вздохнула Арина.

– Это понятно. Кто не мечтает о славе?

– Но следует трезво оценивать свои возможности. Вряд ли мне это удастся. Это жизнь, а не детективный роман, да и я не детектив и не обладаю способностями Шерлока Холмса или Мегрэ. Мне бы обрадоваться, что записи девушки обличают убийцу. Ведь тогда его схватят, и больше он никого не убьет. Это должно быть важнее, чем мои амбиции. А для меня в тот момент амбиции оказались важнее человеческих жизней.

– Подруга, ну ты даешь, – Лена рассмеялась. – Ну, была у тебя эта мысль – мелькнула и прошла. Всего лишь мысль, минутное сожаление, не более того. И ты себя так за это коришь. Я бы и не подумала.

– А кто знает, далеко ли от мысли до поступка? Мне сейчас кажется, что если я могла так подумать, то неизвестно, как я поступлю в тот или иной момент.

– Это на тебя слишком сильное впечатление произвели ее откровения. Действительно, кто бы мог подумать, что Маша совсем не глупа и даже хорошо пишет.

– Вот-вот, – подхватила Арина. – Мы плохо знаем людей, наши выводы поверхностны. Может быть, все участники телепроекта совсем не такие, какими кажутся мне…

Собрание было назначено на два часа дня. После обеда все участники и обе ведущие должны были собраться вместе в зале, где все обедали, и поговорить об истории с Машей. Разговор будет конфиденциальный, без камер. Пока Арина слышала только комментарий Инессы: «Ну вот, будут нас ругать за то, что мы Машку дразнили». Про саму Инессу, собственно, не было ничего особо плохого написано, видимо, она не раздражала Машу. И они с Алексом казались в меньшей степени расстроенными, чем все остальные. Весна и Арамис просто не выходили из своего домика, Ник был так зол, что Ната боялась с ним разговаривать.

Сегодня был особый случай и особое собрание, поэтому приехали и Рита Овсянникова и Оксана Нестеренко. Оксана была подавлена, а Рита крайне раздражена.

– Давайте начнем с того, о чем знают все, кроме Ариадны, Андрея и Нелли. Их здесь тогда не было, а по телевизору этого не показывали. Незадолго до того, как Машу убили, произошел скандал. Она обвинила Белочку, Инессу и других девочек в том, что они читали ее дневник. И вы сами признались тогда, что это правда. До сих пор я и представления не имела, что там было написано. Почему вы мне не рассказали? – Рита смотрела на Инессу в упор.

– Видишь ли, Рита, мы подумали, что уже поздно тебе говорить… Просто на тот момент я поняла, что Весне с Арамисом уже не помочь, а буквально после этого Машку убили, и я испугалась… Я не хотела, чтобы у них были неприятности, а их могли к этому делу привлечь. Ну, допрашивать, и все такое, – залепетала Инесса тем слащавым тоном испуганной маленькой девочки, который она использовала, когда хотела выйти сухой из воды.

– Почему вам вообще пришло в голову читать ее дневник? – спросила Оксана.

– Я этого не одобряю, – вмешался добродушный Алекс. – Но девчонки были так злы на нее… Ты же знаешь, что Маша брала чужие вещи – то расческу возьмет у кого-нибудь и спрячет, то помаду… Спрячет и посмеивается про себя, а девчонки психуют… У них много всего накопилось. Да еще и история с Весной и Арамисом… Они ведь подозревали, в чем дело, но не знали всех подробностей. Вот и решили прочесть…

– Все ясно, – вздохнула Рита Овсянникова. – Но все равно я сильно разочарована. Прежде всего в вашем уме, уж оставим в покое моральную чистоплотность, сейчас не до этого. Вы должны были понимать, насколько это серьезно. Если она такое сделала с Арамисом, то могла и с другими. И лучше всего было предупредить меня. Не говоря ей ни слова. Просто предупредить. Маша была опасным человеком. С ней были шутки плохи. Я должна была знать, с кем имею дело. Она же собиралась здесь всех разоблачать, про всех писать книгу…

– Рита, мы, может, тебе рассказали бы, мы и сами понимали, что она опасна, но слишком быстро все произошло. Одно наложилось на другое, – Инесса тяжело вздохнула. – А после убийства мы испугались.

– Вы должны были испугаться не только того, что кого-то из вас допросят. Мы понятия не имеем, кто убил Машу и покушался на жизнь Олега. Не исключено, что его интересуют не только они, но и кто-то из вас. Нам нужна была полнота информации, чтобы разобраться со всем этим. Или вам наплевать на свою безопасность?

Все молчали. Андрей откинулся на стуле и закрыл глаза. Арина знала, что он почувствовал облегчение, когда прочел дневник Маши. Ведь историю Макса она там так и не выложила. А это было все, что его интересовало.

– Весна, Арамис, что вы можете сказать по этому поводу? – Оксана Нестеренко попыталась вызвать их на откровенность, не особенно надеясь на успех, так как попытки разговорить их уже предпринимались и Оксаной и Ритой и участниками проекта, но ничего не дали. Весна и Арамис как воды в рот набрали.

– А что тут скажешь? Эта озлобленная сумасшедшая нас ненавидела, – вырвалось у Арамиса. – Она решила нас выжить отсюда, и ей это удалось. И все пошли у нее на поводу, даже вы, ведущие. Вы все поверили тогда ей, а не мне.

– Ради бога, молчи! – взорвалась вдруг Весна. Арамис покраснел.

– Подожди-ка, Весна, почему ты ему рот закрываешь? Мы хотим услышать, что он скажет, – Оксана удивленно смотрела на Весну. Выражение лица девушки было непроницаемым.

– Весна, я тебя не узнаю. Мне раньше казалось, что ты – человек прямой, искренний, а Арамис – изворотлив, уклончив. Но после вашего возвращения у меня такое впечатление, что теперь все наоборот, – Рита Овсянникова пристально смотрела на Весну. – Я чувствую, что Арамис не против откровенного разговора, я это давно поняла, а ты как будто стоишь у него на пути. Чего ты боишься? У тебя и Арамиса может не быть алиби на момент убийства Маши Цыплаковой, и ты думаешь, что тебя и Арамиса могут заподозрить. Мотив есть, возможность есть. Так?

– Если вы считаете, что я – убийца, о чем нам вообще говорить? – Весна встала. – Я могу хоть сейчас собрать вещи и уйти отсюда. Уже не впервой.

– Ты что, обиделась на мои слова? – Рита подошла к ней и обняла ее. Они с Весной раньше хорошо ладили, и Рите было теперь очень не по себе – она с трудом узнавала свою когда-то достаточно близкую подругу. Она немало труда приложила, чтобы убедить организаторов шоу, что возвращение Весны и Арамиса поднимет рейтинг передачи, и рассчитывала на благодарность Весны. Но, видимо, обида оказалась сильнее. Весна до сих пор не могла простить Рите, что она пошла на поводу у Маши Цыплаковой и была причастна к тому, чтобы Арамиса отсюда убрали.

– Я не обиделась. Дело не в этом. Просто мне теперь кажется, что мое возвращение – это плохая идея. Извини, Ритка, я знаю, что ты хотела как лучше.

– Весна, ты о чем? – Инесса ужаснулась. Весна была одной из немногих девушек на проекте, кому Инесса почти полностью доверяла, ей ни за что не хотелось, чтобы Весна отсюда ушла.

– Да, так… – Весна вдруг смутилась. – У меня раньше кураж был… было желание добиваться чего-то, была цель… а теперь… Я теперь буду думать, что в любой момент какая-то нелепость может все перечеркнуть. Встретится такая вот мымра, как эта Машка, и все.

– Только не говори, что ее интрига тебя сломала. Ты же сильная. И ты победила – ты снова здесь. А Маша… ее больше нет, – Рита говорила мягким, успокаивающим тоном. Она была искренне привязана к Весне.