Текст книги "Ненавижу и прощаю...(СИ)"
Автор книги: Наталия Батори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Его реакция начинала забавлять. Встав со стула, Анна обернулась к распаленному гневом мужчине и, смерив до раздражения спокойным взглядом, проговорила:
– Это, – она демонстративно развела в стороны края верха своего комбинезона, – не белье, это топ. Ручной работы, между прочим, все в гармонии с задумкой дизайнера!
– Да чхал я на задумки этих великосветских идиотов! На тебя пялились!
– Пялились на меня после того, как ты повел себя как животное, – бросила Аня, направляясь в гардеробную и на ходу расстегивая пояс.
– А тебе что же, не понравилось, хочешь сказать?! Или ты боишься, что Астахова это отпугнет.
Аня развернулась так резко, что Столяров не успел среагировать. В следующее мгновение на его щеку опустилась оглушающая пощечина.
– Где ты был? – по слогам проговорила Анна, глядя ему прямо в глаза. Меньше всего ее волновало сейчас и то, как она была одета, и то, что на нее смотрели. Она места себе не находила. Она звонила на выключенный телефон. как дура. Она волновалась, черт его подери, а он даже пары слов не нашел, чтобы объяснить свое исчезновение…
Столяров молчал. Только взгляд из свирепого сделался виноватым… И Анна продолжила.
– Тебя не было больше суток… Ты являешься, как ни в чем не бывало, на прием, куда мы должны были ехать вместе. Являешься, опоздав на несколько часов, и ни слова объяснения. Я уже не говорю об извинении! И ты смеешь меня в чем-то упрекать?
Снова пауза. На его щеке проступали красные очертания ладони, и Сергей даже чувствовал, как она болезненно пульсирует. Слова застряли в горле. Много слов. Он много чего хотел бы сказать, но, увидев Аню с Астаховым, просто вскипел. Какие мысли и слова, когда рядом с ней молодой, красивый заместитель мэра. Разведен. Воспитывает сына. Весь такой положительный и респектабельный…
«Какого дьявола он вообще забыл на этой презентации?!»
Хотя, если учесть аукцион, который устроила Ленская, то не удивительно, что она пригласила туда всю элиту города… И политики, к которым в случае чего можно было обратиться за помощью, не были исключением.
– Я работал, – наконец смог проговорить Столяров.
По глазам Ани он видел, что она ему ни на йоту не поверила, и ее ответ был лишним подтверждением.
– Больше суток?
– К Тарасову я приехал в четыре. До трех часов ночи мы изучали документы…
– А потом?
– А потом я лег спать…
– Угу…
– Мне отвели комнату… Чтобы утром я не несся через весь город…
– И?
– И я проспал почти до двенадцати…
– А потом?
– А потом снова документы… Я совершенно забыл, что прием сегодня.
– А телефон?
– Разрядился… зарядное я забыл… ни у кого зарядного подходящего не было…
– Складно, – в голосе Ани чувствовалась холодность.
Отвернувшись, она стащила с себя комбинезон и, повесив на тремпель, завела руки за спину, пытаясь расстегнуть топ. Столяров сглотнул, увидев ее не скованную одеждой грудь. Облизнувшись, он шагнул навстречу, но замер от следующих слов.
– Один звонок!
3аставив себя посмотреть в лицо девушки, он непонимающе поднял брови.
– Всего один звонок, Столяров! «Все в порядке, у меня аврал с работой». Все. Мой номер вписан в твоем ежедневнике. У Тарасова в доме телефонов нет, чтобы ты мог меня набрать?
– Я…
– Ты просто не посчитал нужным! А я переживала… – бросила ему в лицо и скрылась в ванной.
Стыдно признаться, но он даже не вспомнил о ней. Ни вчера, ни сегодня. Дело Тарасова нужно было выиграть любой ценой, но детали, открывшиеся вчера, ставили под сомнение возможность победы… И мозг его был занят только этим. Да и не привык Сергей к тому, что кто-то о нем беспокоится…
В эту ночь они спали врозь. В одной постели, но он на своей половине, а она с краю, свернувшись калачиком. И так, словно между ними стена выросла. Едва Аня вышла из душа, Столяров потянулся к ней. Он уже снял пиджак и расстегнул рубашку, и выглядел, по своему же мнению, так, что Вербина просто не могла отказать… Но она только окинула его тело усталым взглядом, хмыкнула и покачала головой.
– 3наешь, мне кажется, что зря мы это все начали. Не получается у нас нормально находить общий язык где-то, кроме постели… Спокойной ночи, Сереж.
Это были последние слова, что она ему сказала, прежде чем нырнуть под одеяло и сиротливо съежится. Приняв душ, Сергей тоже лег. Думал сразу уснуть, но не тут-то было. В голову лезло все, что надо и что не надо, но только не сон… Когда ближе к двум часам вернулась Вилка, он уже успел обдумать несостыковки экранизации «Кода да Винчи» с книгой и задаться вопросом, почему дети-звезды корпорации «Дисней» по мере взросления становятся асоциальными личностями, но сна, как и прежде, не было. Только под утро он настиг его и оглушил…
***
Презентация не просто удалась, а стала главным светским мероприятием месяца. И количество посетительниц салонов заметно возросло буквально впервые же дни, что окрыляло Карину. Просто окрыляло.
Рекламная кампания, идея которой пришла в голову мадам Корту, хоть и немного сбивала с толку Ленскую, но все же не могла не льстить. Да, она немного смущалась, когда видела рекламу своих салонов на ситилайтах, но и чувствовала что-то странное внутри… Словно новая жизнь не просто призрачно маячила на горизонте, а наступила и оставила в прошлом все темное и нехорошее, что было. И с каждым днем, и с каждым прожитым часом эта жизнь все более утверждалась в своих правах. Иногда Ленская даже боялась. Боялась радоваться. Боялась, что всему этому скоро наступит конец. Она проснется и окажется прежней Кариной, что прожигала жизнь по клубам…
Но это было не все. Идея с благотворительностью не просто была поддержана на презентации рекламной кампании, но и нашла отклик у некоторых особ. В частности, у «дамочки в сиреневом», которая оказалась одним из учредителей сети супермаркетов, и парочки жен местных депутатов. Исполненные добрых намерений, они попросили Карину назначить день, когда можно будет всем вместе поехать к детям и отвезти собранные вещи и продукты.
Но самым главным было то, что Ленская уже вторую неделю спокойно приходила на работу и уходила с нее. Не осматривалась по сторонам. Не кралась, как воришка, а спокойно шагала к дверям. Спокойной и уверено. Как было всегда, до того, как Протасов нарисовался на своем автомобиле возле «Леды». 3ачем ездил? Поговорить хотел? Только о чем? О большой, и светлой, что в нем воспылала? Да только ни для кого не секрет, что за нравы у парней из «Эйфории». Любовь у них всего лишь слово из песни. На нервы подействовать? Да только тоже непонятно, для чего… Мотив какой? И почему так резко все свернул? Надоело? Или другую цель нашел?
«Уж не скучаешь ли ты?» – ехидно поинтересовался внутренний голос, и девушка застыла, уткнувшись взглядом в белую страницу, на которую выписывала список необходимых инструментов для парикмахеров.
Скучала ли она? Нет! Вряд ли… просто привыкла к этим всплескам адреналина, что вызывали появления Стаса где-то рядом. Она не знала, где это будет. Она не знала, когда это будет. Она переставала ждать, и тут появлялся он. Как правило, сначала Карина видела его авто, потом и самого Протасова, которого трудно было спутать с кем-либо. Высокий рост, красивое тело, как раз такое, как она любила, в меру подкачанное, а не шоколадная плитка… Губы… Божественные губы. Голова чуть опущена, и взгляд снизу, пристально, и легкая улыбка на губах. Такая, словно вокруг не было ни души… Такая, что все страхи сначала уходили куда-то, а потом накидывались со страшной силой, словно волки голодные, и рвали ее, рвали... Порой так, что дышать невозможно было. Страшно. Страшно что те, кто сейчас был с ней, отвернутся. Кто бы знал, как боялась она рассказать Вилке о том, что связывало ее с Протасовым. Да и то, Вилка узнала только про Протасова. И не знала про остальные… позорные эпизоды ее жизни. Не знала, что одним из таких эпизодов был Столяров… И не дай Бог, чтобы узнала. Не дай Бог, чтобы вообще кто-то узнал, кроме них двоих…
Рабочий день подходил к концу. Проверив еще раз список, Карина убрала его в сумку – завтра утром заедет и все купит, а на сегодня все. Выключив компьютер, она погасила свет и покинула свой уютный кабинет. Неслышно ступая в мягких балетках, дошла до лестницы. С недавних пор, когда ей пришлось все больше мотаться по городу, управляясь с различными вопросами, удобная обувь сменила красивую. Безусловно, шпильки дарили ощущение уверенности в себе, но балетки давали ощущение комфорта, которое перевесило чашу весов.
Попрощавшись со сменщицей Леночки за стойкой администратора, Карина прошла к двери и окунулась в летние сумерки. Сиренево-розовые небеса завораживали красотой и буйством красок, которые сменялись каждое мгновение. Восторженно глядя вверх и на ходу пытаясь вынуть из сумки ключи, Карина шла к своей машине до тех пор, пока не врезалась в чье-то тело.
– Привет!
Услышав этот голос, Ленская почувствовала, что внутри все похолодело. И хотелось бы как всегда непринужденно улыбаясь вскинуть голову и непринужденно заговорить, да только слова застряли в горле.
– Привет...
Простое слово далось с огромным трудом. Свой голос Карина не узнала, писклявый и странный. 3аставив себя поднять голову, девушка нервно сглотнула и попыталась улыбнуться, но результат, видимо, был не слишком убедительным. На губах Протасова блуждала улыбка. Не такая, как всегда. Странная.
«Усталая».
Он мялся на месте. Она смотрела на него. Смотрела и не узнавала. Не было уверенности, обычно присущей Протасову. Уверенности на грани с наглостью. Только какая-то раздраженность, и усталость… Спрятав руки в карманы, Стас топтался на месте. Сопел. Поджимал и кусал губы. И когда терпению Карины начало подходить к концу, он в раздражении проговорил:
– Короче, зае*ался в кошки мышки играть… Поговорить надо!
– О чем нам говорить? Стас, это было…
– Бла-бла-бла! Это было ошибкой и прочая хрень? Да? Повторяю: нам надо поговорить!
– Я не хочу!
– Ленская, я не в том настроении, чтобы спорить! Либо ты идешь сама, либо я несу тебя на плече, одно из двух!
– Ладно… Куда пойдем? – сложила на груди руки Ленская, сдерживаясь, чтоб не огрызнуться.
– Тут рядом кафе есть, можем там…
– Окей, – бросила Карина и пошла в сторону ближайшего кафе.
***
– Салат греческий. Три большие отбивные. Большая порция картошки фри и блинчики с творогом. И может быть что-то еще…
Карина только молча смотрела на Протасова, но вопрос «Куда это влезет?» задать не решилась. Себе заказала блинчики с творогом и салат с копченой курицей. Посмотрела на Протасова и добавила к этому еще отбивную с картошкой. Ситуация интриговала. Любопытство разъедало Ленскую подобно кислоте, но она терпела. Ждала, пока он съест все. Сама она управилась быстро и оставшееся время молча сидела, откинувшись на спинку стула и сложив на груди руки. С каждым маленьким кусочком отбивной сопела все громче, но молчала. Ждала. Терпение было на исходе. Она устала. Она хотела всего-то лечь в постель и, прикрыв глаза, побыть в тишине, а не в шумной кафешке смотреть, как ужинает Стас.
– Прости, я привык есть не спеша…
– Ничего… Кушай…
– Такое ощущение, что ты мне сказала «Чтобы ты сдох», – хмыкнул Стас, пытаясь разрядить обстановку, но тут же стих под хмурым взглядом.
– Может, уже перейдем к тому, о чем ты поговорить хотел?
– М-м-м… не терпится?
– Я сейчас развернусь и уйду, ясно? Попробуешь нести – устрою такой кипишь, что тебе мало не покажется! Или говори сейчас, или я ухожу!
Окинув ее быстрым взглядом, Протасов, опустив голову, выдохнул и, отложив вилку, сцепил вместе пальцы. Прижался к ним губами и несколько секунд смотрел куда-то в сторону. Потом посмотрел на Карину и, наконец, заговорил:
– Почему ты ушла… тогда?
Вопрос застал ее врасплох. Сведя на переносице брови, девушка уставилась на мужчину, внимательно вглядываясь в его лицо. Чувствуя, как слезы подбираются к глазам, она быстро заморгала. На лице Протасова не дрогнула ни одна мышца. Ленская ждала хоть какой-то реакции, но он, как и прежде, смотрел серьезно. В зеленых глазах читалось только ожидание…
– Действительно, и чего я ушла, – чувствуя, как кровь отливает от щек, проговорила Карина.
– Нет, если я был плох ночью…
– То есть, по-твоему, дело только в ночи? Больше ничего не произошло?
Слезы нещадно жгли глаза. Прижимая вспотевшие ладони к локтям, Ленская приказывала себе успокоиться. Что толку плакать и сокрушаться, если сама виновата? Она сама и больше никто…
– Я что-то пропустил? Или чего-то не помню?
– А мне откуда знать? Может, ты был под чем-то…
– Под чем-то?! – заорал Протасов, но тут же успокоившись, проговорил чуть ли не по слогам, – Я ничего не употребляю… И я действительно не понимаю, почему ты удрала от меня тем утром!
Карина снова посмотрела в его глаза. Теперь помимо недоумения в них был гнев. Гнев.
– Я жду ответа!
И вот тут в ее душу стало закрадываться сомнение. Нет, ну вполне вероятно, что Стас неплохой актер, но так натурально даже он сыграть бы не смог… Вдохнув-выдохнув, Карина опустила голову. Попыталась сглотнуть сжавший горло комок и тихо стала рассказывать о том, что происходило до того, как она в спешке покинула квартиру. Она старалась. Все вспоминала. До мельчайших деталей. Вспоминала и не видела, как на лицо Протасова сначала наползает легкая улыбка, а потом становится все шире и шире… Услышав странный всхлипывающий звук, она сначала ничего не поняла, а когда подняла голову, то не сдержала слез.
– Тебе смешно?
– Прости, – примирительно проговорил Стас, выставляя перед собой ладонь. – Прости малыш… Но… Черт…
Он снова зашелся оглушительным хохотом, прижав к лицу обе ладони и качая головой.
– Черт, Карина,
– Смейся дальше, я пошла! – бесцветно проговорила девушка, вставая со стула.
– Ты знаешь, что такое скайп?
– Не дура, знаю! – не оборачиваясь, проговорила Карина, шагая к выходу.
– Если бы ты заглянула в кухню тем утром, а не сбежала, то увидела, что там кроме меня был только ноутбук. Мы с Вовкой обсуждали концерт, – догоняя ее бормотал Стас, перемежая слова со смехом.
– «Хороша девочка», скажи, это было о чем? О песне новой? Или о работе со светом? Или…
– Вовка делился впечатлениями о новой зазнобе…
– Вилку дай, лапшу с ушей снять!
Круто обернувшись, Карина уставилась прямо в его лицо, но снова не увидела ничего из того, что ожидала. Ни насмешки, ни лукавства. Недоумение. Изумление. И все…
– Я сидеть нормально не могла… несколько дней… у меня болело все. И ты хочешь сказать, что все это сам? – прошептала она, едва дыша.
Теперь Протасов улыбался. Открыто. Так, что у Ленской засосало под ложечкой. Осмотревшись по сторонам, мужчина облизнул нижнюю губу и шагнул к ней. Большие ладони легли на плечи и мягко привлекли к крепкому телу, и в следующее мгновение его дыхание коснулось ее ушка:
– Ты сама просила сильнее… глубже… и еще… и еще… И я старался, как мог… Видимо, перестарался… Извини, малыш… А теперь по сути. Я улетаю сегодня ночью. Нам с Вовкой удалось заключить контракт с одним весьма неплохим лейблом. Будем записываться в Японии, а потом небольшой тур по клубам. Нас не будет, может, месяц… Может, больше…
Стас затих, словно собираясь с мыслями, а потом, выдохнув, продолжил:
– Короче, у тебя есть месяц подумать, сможем ли мы построить отношения, или нет…
Charisma 11.01.2016 22:51 » Глава 64
«Боль и жажда – вот и все, что почувствовала Сашка, когда открыла глаза. По крайней мере, попыталась открыть, но тут же со стоном отказалась от этой попытки – свет нещадно бил в глаза. Тело… Казалось, все ее тело было одним большим средоточием боли. Болело все. Абсолютно все…
– Ну, что, очнулась, милая? – послышался сверху тихий голос.
Не открывая глаз, Сашка собрала все свои скудные силы и слабо простонала:
– Уг-гу…
– Как ты?
– Пить…
– Сейчас… только немного…
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем губ Саши коснулся стакан. Просунув руку под ее спину, медсестра осторожно приподняла девушку и дала ей немного прохладной воды. Опустившись обратно на подушку, Саша тяжело выдохнула и снова попыталась раскрыть глаза. На этот раз попытка удалась. Молодая медсестра сидела на стульчике рядом и, теребя край халата, иногда сочувственно посматривала на девушку в постели.
– Что случилось?
Два слова, а такое ощущение, что целую речь толкнула. Саднит. В горле словно застрял комок из иголок и битого стекла.
– Ты что, не помнишь ничего? – поменявшись в лице, проговорила медсестра.
– Нет… Помню, как в больницу пришла… И все…
– И все? Ну... Наверное, оно к лучшему…
Вторая часть фразы была едва различима, но Саша ее услышала, только внимание заострять не стала. Не до того ей было. Она начала вспоминать… Вспоминать все, что было до того, как она очнулась в палате.
Поразительно, но эмоций не было. Не было даже сил, чтобы заплакать или еще как-то выразить свою боль. Только лежать и тупо смотреть в стену, слушая, как мерно тикают часы на тумбочке. Как мечутся за стенкой медсестры – привезли тяжелую пациентку… Смотреть, слушать и при этом чувствовать себя так, словно внутри все умерло. Словно все живое вынули и оставили только оболочку от той, которая когда-то звалась Александрой.
Ближе к вечеру пришла однокурсница и единственная подруга – Олька. Бледная, с припухшими глазами вошла в палату в накинутом халатике и с пакетиком в руках.
– Санька…
Она, наверное, еще что-то хотела сказать, но не выдержала и расплакалась. Прижав трясущуюся ладонь к губам, приблизилась к постели, и торопливо поставив на тумбочку пакет, обняла подругу.
– Ой, Санька-Санька…
И снова слезы. Олька, неунывающая и всегда улыбающаяся Олька безутешно рыдала. Слезы крупными каплями катились по ее щекам, капая на одеяло. Слезы, которые и рада была бы пролить Саша, но сил не было, да и смысла не было плакать. Слезами горю не поможешь и прошлого не вернешь. Сейчас не плакать надо, а думать, что делать и как дальше жить с этим всем…
– Ты кому-то говорила? – шепотом спросила Саша, когда подруга немного успокоилась.
– Нет…
– Хорошо…
– Димка переживает… Он и так уже который месяц тебя разыскивает…
– Никому ничего не говори…
– Но…
– Я прошу тебя…
– Хорошо, – выдохнула Оля.
Вытерев щеки платочком, вынутом из сумки, она улыбнулась, хоть было видно, что с трудом, и обратилась к подруге:
– Я тебе суп сварила, очень диетический, сырки купила с курагой и еще два граната… тебе надо!
– Мне надо? Гранат? – изумилась Александра, поглядывая на тумбу.
Ольга замялась и, опустив глаза, закусила губу. Это было сделано очень быстро, но все же Саша успела заметить влажный блеск ее глаз. Нервно сглотнув, девушка попыталась сесть и раздраженно уже спросила:
– Ну, и что я еще пропустила?
– Сань, тебе делали несколько переливаний…
– Ч… Что?!
– Сань… Не нервничай… Только не нервничай…»
3акрыв лицо руками, Аня отодвинулась от ноутбука. Столяров мирно спал. Одна рука лежала на груди, вторая была вытянута вдоль его туловища. Она тоже должна была спать, завтра открытие «Неверленда», а сон все не шел. Строки словно диктовал кто-то. Они сами собой выходили из-под пальцев, и остановиться было смерти подобно. Но остановиться пришлось, иначе завтрашний день она просто не переживет. Сделав над собой усилие, Анна закрыла ноутбук и, положив его на кресло, тихонько прилегла на свою половину. Тут же сонно замурчав, Столяров прижался к ней. Мягкие губы прошлись по шее, руки легли на талию… Ткнувшись носом в ее шею, мужчина затих, и только после этого она, наконец, выдохнула и прикрыла глаза, огнем горевшие от слез.
Сколько она их пролила уже? Не измерить. Тихих. Таких, чтоб никто не увидел и не заметил – нельзя. Она и писала тайком, в любую выдавшуюся свободную минутку. Перестала ездить на машине, а вызывала такси, чтобы набирать текст на планшете… Это стало чем-то сродни одержимости. Писать. Иногда улыбаясь. Иногда задыхаясь от слез. Сжимаясь в клубочек от боли. 3ажимая рот, чтобы никто не услышал ее рыдания. Чтобы никто ничего не заподозрил, и никто ничего не узнал. Вилка, и та не знала, что новая книга в завершающей стадии написания… Анна сама нашла молодую художницу, которая сначала не поверила, что именитая писательница решила воспользоваться ее услугами, а потом с великим энтузиазмом приступила к работе. Она никого не хотела посвящать в это дело… никого.
***
Первым в Неверленд поехал Столяров. Проконтролировать открытие. С трудом заставив себя встать с постели, Анна побрела в ванну. Обжигающе горячая вода и гель с запахом меда. Мягкий халат и кофе с тремя ломтиками сыра. Сонная Вилка и суетливые сборы. Макияж в стиле ретро, «бабетта», украшенная жемчужной ниткой и маленьким бантиком в тон платью, и маленькие жемчужные пуссеты в уши, пара капель любимых духов. Браслет от «Пандоры». Быстро надеть чулки, да так, чтобы не порвать. Влезть в платье и не растрепать прическу…
– Вилочка-а-а?
– А-а-а? – откуда-то из глубины дома.
– Хелп ми-и-и-и!!!
В ответ на истошный вопль примчалась растрепанная Вилка и, сдавленно ругаясь, помогла застегнуть ряд меленьких пуговок на спине. Торопливо уложив волосы подруги в аккуратную «корону», Аня завила плойкой челку и несколько локонов оставленных по бокам.
Пробормотав: «Спасибо», Вилка умчалась продолжать сборы, а Аня в ожидании ее села за туалетный столик и прижала к щекам дрожащие ладони. Прикрыла глаза, приказывая себе успокоится, но не получалось. Она убеждала себя, что все пройдет хорошо, да только внутри все тревожно замирало, словно в предчувствии чего-то недоброго. Руки было потянулись к телефону: Столярова набрать и спросить, все ли там хорошо… Но в последний момент остановились.
Прошедшие две с половиной недели были не самыми простыми в их отношениях. Контакт был утерян. Они потеряли то тепло и то особое, что было в их отношениях, все свелось к банальному сексу. Столяров временами напоминал одержимого. Он не слышал ее и не понимал. И, казалось, даже не пытался. Он только к одному стремился… Стоя, сидя, лежа, сзади, на столе, в кресле, у стены, в ванной, на полу, в постели… Все равно, где, лишь бы не было лишних глаз. Больше его ничего не волновало. Он терся и ласкался как кот, целовал, кусал, до тех пор, пока Анна не сдавалась, а потом брал… Брал… Брал, пока она не засыпала в изнеможении. Утром улыбался, обнимал, целовал, уходил… Как благочестивый муж и, кажется, не замечал, что трещина в их отношениях разрослась до размеров пропасти. Анну раздражали его прикосновения. Даже когда он просто обнимал за плечи. Раздражали, потому что, как правило, его руки почти сразу же начинали бродить по ее телу, добиваясь желаемой реакции… Иногда она намеренно засиживалась за компьютером, надеясь, что он уснет. Иногда оставалась в кабинете и спала на неудобной кушетке. Лишь бы не видеть его… И не чувствовать того щемящего… что ело все внутри.
– Такси прибыло, Анют, – на ходу натягивая туфли, пропыхтела Вилка.
Словно очнувшись ото сна, Анна суетливо осмотрелась по сторонам и, схватив пуховку от пудры, провела ею по щекам и лбу.
– С тобой все хорошо? – нахмурившись, спросила Виолетта, присматриваясь к лицу подруги.
– Да, вполне, а что? – силясь улыбнуться, отозвалась Анна.
– Ты меня пугаешь…
– Волнуюсь немного, а так все хорошо.
– Я не только про сегодня… Ты скрытная стала, ничего мне не говоришь, ни главы новые не показываешь, ничего…
– Так новых глав и нет… так… наброски…
– Аня, ты никогда не делала набросков, ты всегда пишешь главу, а потом уже делаешь правки!
– А сейчас делаю!
– Ну-ну...
Бросив это, Вилка смерила подругу испытующим взглядом и ушла.
3аглушая голос совести, Аня всунула ноги в белые лодочки на высоченной шпильке, застегнула пряжки и вышла. В такси они ехали молча. Каждая глядела в окно и молчала. Аня и рада была бы показать подруге главы. Всегда ведь ей в первую очередь скидывала документы, и кусая локти, ждала ее мнения и ее критики. Где пережала, а где не додала, где меньше диалогов надо, а где больше… Всегда… Но только не в этот раз. В этот раз все было иначе. Больше, чем история, и больше, чем простой роман, и она не знала, что будет потом. Потом ,когда вскроется этот нарыв, когда прочитают ее близкие… И, возможно, он. Хотя, ему это не надо…
«Оно ему совсем не надо»
Подумала и чуть не заскулила в голос. Не надо. Ничего ему не надо. Поддался на время. Лапши на уши, как всегда, красиво навешал, и все… Расслабился, как только представилась возможность. И все по-прежнему… Секс… Секс… Секс…
3ажмурившись, Аня постаралась тихонько выдохнуть. Неслышно, чтобы Виолетта не услышала… А то опять пытать начнет. А она начнет.
***
Гости прибывали. Помня свою оплошность, Столяров вел себя предельно осторожно и старался не прикасаться к Анне слишком часто. А хотелось ведь. Прижать к себе, чувствуя, как касаются его ног пышные юбки. Провести рукой по спине, ребрам и обвести контуры груди, обрисованные платьем. Позволить себе помечтать, как он снимет этот наряд и рассмотрит, какое белье она надела под него, медленно стянуть, может быть даже зубами. 3атем нависнуть над Аней, наблюдать, как она извивается и тихо постанывает… Но дальше фантазии заходить нельзя было. Только иногда Сергей мог положить руку на талию… Да и то, если рядом появлялись мужчины. Неженатые. Молодые. Мужчины. Хотя мужчинам за сорок он тоже не доверял. Мало ли, какой харизмой они наделены… Учитывая прошлый опыт…
Народу в кафе становилось все больше. Усталые родители сидели за столиками, пестро одетые малыши носились по залу и пребывали в полном восторге и от угощений, и от кафе в целом. Глядя, как ловко официанты лавируют между карапузами, которые так и норовили сбить их с ног, Сергей про себя похвалил Аню. Паркурщики и экстремалы словно рождены были для такой работы. Они ловко разносили заказы по столикам, еще и трюки несложные умудрялись вытворять, приводя в восторг орущую малышню.
Поговорив с Тарасовым по телефону, Столяров поискал глазами Аню и улыбнулся – она стояла у стойки. Стаканы, кажется, натирала – в связи с большим наплывом посетителей бармен просто не справлялись. Время от времени она поглядывала в зал, и было что то в ее глазах, что насторожило Сергея. Тоска. Такая тоска, что у него невольно мурашки по спине пробежали.
Он уже было вознамерился подойти к ней, но тут его отвлекла Вилка. Которую, как оказалось, дико беспокоило состояние Ани.
– Что не так с ее состоянием? – рассеяно спросил Сергей, пытаясь высмотреть в толпе предмет разговора.
– Не знаю… Но не нравится она мне. Скрытная стала. Тихая…
– А разве это не ее нормальное состояние?
Еле удержавшись от того, чтобы не дать ему подзатыльник, Вилка выдохнула. Мысленно сосчитала до десяти и сжав кулаки проговорила:
– Я знаю, когда нормальное, а когда нет! Я знаю, когда она в работе, а когда у нее начинается депрессия! И если она, не приведи Господь, опять впадет в это состояние, берегись!
– Что значит опять? – спохватился Сергей.
– То и значит! – зажмурившись, она стукнула его ладонью в плечо. – Тебя волнует еще что-то, кроме как ее в койку затянуть?
Не сдержавшись, она уже кулаком стукнула его еще и еще.
– Послушай… Ай, два хватит меня бить! Нормально объясни, что мне делать?!
Схватив его за борт пиджака, Виолетта оттеснила мужчину за небольшую ширму, прикрывающую двери в кладовку.
– Поговорить с ней попытайся! А не ждать, когда я или Карина выйдем и…
– Это что, так явно? – пытаясь оторвать от воротника цепкие пальчики, спросил Сергей.
– Если бы я была Аней, я бы тебя сделала евнухом, причем полным, чтобы через соломинку…
– Избавь меня от подробностей, мне и так плохо! – застонал Сергей.
– А будет еще хуже! Хочешь, я расскажу, что чувствуешь, когда укол уже не действует, а тебе рвут зуб! Нет?
– Нет…
– Вот и чудно! Мне, откровенно говоря, безразлично, что вы делаете за закрытыми дверями, это не мое дело! Но учти вот что… Аня моя подруга, самый близкий мой человек, и я тебя уничтожу, если она снова превратится в бледного лунатика!
Бросив это ему в лицо, Виолетта ощутимо пихнула его в грудь, и, круто развернувшись, ушла. Медленно обернувшись, Сергей уставился на удаляющуюся ровную, как доска, спину. Что, черт подери, тут происходит, и что он упустил из виду?!
Выскочив из-за ширмы, он, засунув руки в карманы, шагнул в зал. Рыжая бестия хоть и восхищала его, но и бесила нечеловечески порой. Вот как сейчас. Каким-то особым чутьем Столяров осознавал, что всей правды ему не сказали, и это действовало как фантик на кота. Сказали «а», говорите и «б», иначе молчите совсем! Чувствовал он себя странно. Нехорошо. Нехорошо от того, что он и сам понимал: не прав…
Charisma 29.01.2016 22:41 » Глава 65
Гости приходили и уходили. Сам того не желая, Столяров стал одним из официантов – рук катастрофически не хватало. Стащив пиджак, он, нацепив на голову красную повязку, сновал по залу и разносил заказы. Подумать только, он, не последний в городе адвокат, разносил заказы в кафе своей любовницы, и это не казалось ему странным! Он просто помогал, потому что им нужна была его помощь. А еще… Приятно было, когда маленькая девчушка с хвостиками и крыльями феи за спиной сказала «спасибо». Господи, он так рад был, что аж в глазах защипало… А не плакал он еще с детского садика. Считал это недостойным занятием. А тут… Даже странно как-то.
Вилка и Карина следили за порядком в залах, Аня стояла на своем месте за стойкой. Поймав ее усталый взгляд, Сергей улыбнулся и отсалютовал пустым подносом.
– Ты как? – спросил он, приблизившись и легко касаясь губами виска.
– Устала немного… А так все хорошо…
Склонив голову, Аня потерлась лбом о его щеку. Такой простой жест, и столько в нем... Положив руку на талию, мужчина коснулся девичьей щеки губами. Было бы хорошо провести вечер с ней. Только с ней. И чтобы никто не дергал и не отвлекал. Расположиться на диванчике, отобрать у Аньки гаджет, который словно застрял у нее в руках, и посмотреть какой-нибудь фильм, старую комедию, или даже мелодраму. Возможно, Вилка и была права. Возможно, их отношения и приобрели какой-то однобокий характер… А возможно, Вилке следовало завести, наконец, собственные отношения и немного отвлечься…
Очередной заказ. Столяров умудрялся одной рукой нести поднос и избегать столкновения со снующей туда-сюда детворой. Очередная типичная семья: мама, папа и дочь. Опытный глаз тут же заметил напряжение между родителями и несчастный вид ребенка. Девочка сидела с краю и мяла края своей юбки. Худенькая, с копной темных каштановых волос, она сразу же напомнила Сергею Аню. Чем? Всем…
– Мороженое для юной леди, – с поклоном он поставил перед ребенком аккуратную креманку и ободряюще улыбнулся.
– Спасибо, – проговорила девочка, подняв глаза, и нервно улыбнулась.
Внутри что-то замерло и сердце застучало гораздо быстрее. Куда более сдержанно он поставил перед неулыбчивыми родителями кофе и тирамису и снова бросил осторожный взгляд на девочку, что колупала ложкой земляничное мороженное. Помимо внешнего сходства был еще взгляд. Усталый и глубоко несчастный.
