Текст книги "Фурия XXI века"

Автор книги: Наталия Антонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Может быть, женитьба все-таки ни при чем? – наугад спросила Мирослава.

– Может, и ни при чем, – легко согласился Лобецкий.

– А могли Мерцалову-старшему таким образом отомстить конкуренты?

– Могли, конечно. Ему, кстати, грозили смертоубийством.

– Кто?

– Ой, не помню, как его зовут, кавказец какой-то. Он бизнес свой маленький наладил, а Мерцалов, акула ненасытная, проглотил его и не подавился.

– А не было ли среди девушек Мерцалова-младшего тех, с кем он расстался со скандалом?

– Ой. Да сколько угодно, – засмеялся Сергей, – он менял их как перчатки, они ж пачками на него висли.

– На вас, наверное, тоже девушки виснут гроздями? – спросила Мирослава.

– Увы, увы, – ответил Лобецкий.

– Отчего же?

– Во-первых, я не так хорош, как был Толик внешне, и куража у меня нет. А главное, таких денег, как у него были.

– Разве ваш отец не обеспечивает вас?

– Скажете тоже, отец, – усмехнулся Лобецкий и спросил: – Видали напротив моего кабинета бухгалтерию?

– Да.

– Так вот, там сидит мой отец. «Бухгалтер, милый мой бухгалтер», – дурашливо напел он. И добавил уже серьезно: – Деньги только у дяди. А он ими не раскидывается. И здесь я сижу только благодаря тому, что у дяди нет наследников. Так что мне можно надеяться, что когда-нибудь… – проговорил он многозначительно.

– В таком случае, – улыбнулась Мирослава, – вам нужно на работе не в игры играть, а работать. Иначе может найтись у вашего дяди и более трудолюбивый родственник.

– Да уж, – вздохнул Лобецкий, – но если бы вы знали, как я ненавижу эти шубы!

– Найдите себе другое занятие.

– А наследство?! – изумился Сергей.

Мирослава пожала плечами.

– Вам легко говорить, – обиделся он.

– Сергей, а вы знали всех девушек своего друга?

– Всех не всех, но многих. Мне одна из них даже нравилась.

– Кто же, если не секрет?

– Светка Трегубова.

Мирослава быстро сообразила, что этой девушки нет в ее списке.

– Почему же вы не отбили ее у своего друга? – невинно поинтересовалась она.

– Как же, отобьешь у него. К тому же эта дурочка влюбилась в него по-настоящему. Просто места себе не находила.

– А он оставил ее так же, как и других?

– Гораздо быстрее. Светка была совсем не в его вкусе.

– Почему?

– Потому, что она не певица, не актриса, не модель, не стриптизерша. Толику нравились такие вот творческие личности. – Сергей горько усмехнулся.

– А чем занимается Света?

– Музыку в школе преподает, с малышней возится.

– Как же они познакомились?

– Она стояла на остановке, он ехал мимо и нечаянно окатил ее водой из лужи. Не знаю, что заставило его затормозить, но он остановился, подвез ее домой. Так у них все завертелось, а через месяц и завершилось.

– Вроде бы преподавание музыки – это творческий процесс.

– Может, и творческий, но она для него слишком проста…

– А для вас?

– А для меня в самый раз, – ответил он вызывающе.

– Так теперь ее сердце свободно. Дерзайте.

– Может, и дерзну, но позже. Надо дать девушке время успокоиться, чтобы все это устаканилось.

– Мне нужен адрес Светланы Трегубовой.

– А если я его вам не дам? – спросил он с вызовом.

– То я его все равно узнаю. А у вас могут возникнуть неприятности с полицией.

– Черт! Хорошо. – Он назвал адрес девушки и добавил: – Только учтите, она ни в чем не виновата.

Следующим Мирослава навестила Гарика Ивашова. Временно безработного… Гарик считал себя гениальным и, естественно, непризнанным художником.

Родители давно махнули на него рукой и возложили все надежды на младшую сестру Гарика Капитолину Ивашову, которая и занималась бизнесом вместе с родителями.

А Гарик находился то в депрессии, то в загуле, то в творческом поиске. В настоящее время он только что вышел из загула и приподнял ногу, чтобы поставить ее на первую ступень творческого поиска. Он даже начал натягивать холст на подрамник, как звонок в дверь прервал его занятие.

– Ну кто там еще, – ворчал он, открывая дверь.

Увидев на пороге высокую русоволосую девушку, он почесал пятерней в затылке и сказал:

– Привет.

– Привет, – отозвалась Мирослава.

– А вы кто?

– Детектив Мирослава Волгина. – Она развернула перед ним удостоверение.

Но Гарик не стал вникать в тонкости написанного там, вместо этого он проворчал:

– И чего полиции от меня понадобилось?

– Ну…

– Если я чего-то разбил в ресторане, я оплачу, – быстро сказал он, – а если вы будете утверждать, что я кого-то покалечил, то не поверю.

– Почему? – Мирославе удалось скрыть улыбку.

– Потому что я не буйный. Я вообще интеллигент, даже не знаю в каком поколении. Мой дед был врачом, прадед учителем, прапрадед священником…

– Но ваш отец, – прервала его Мирослава.

– Отец торговец, – вздохнул Гарик, – но сейчас вся страна торгует.

– Предположим, не вся. Впрочем, это неважно. Можно мне войти или будем разговаривать на пороге?

– Ой, блин, вы меня заговорили, и я забыл о приличиях, проходите, конечно.

Мирослава прошла вслед за хозяином в квартиру, длинный коридор привел их в студию, которая служила Гарику и кухней, и спальней, и гостиной, и мастерской.

– Нравится? – с гордостью спросил Ивашов.

Мирослава любила, когда каждая комната имела свое собственное предназначение, но огорчать хозяина ей не хотелось, поэтому она ответила уклончиво:

– Довольно мило.

– Вот! – обрадовался Гарик. – Садитесь на диван, сейчас я притащу чай и съестное.

– Спасибо, я не голодна.

– Все равно не отвертитесь от русского гостеприимства.

– Ладно, несите, – махнула рукой Мирослава.

Вскоре Гарик набросал на столик еды из холодильника, открыл упаковки, нарезал сыр, колбасу, хлеб, грохнул целую миску красной икры, свалил в кучу помидоры, огурцы, яблоки, груши, персики, насыпал на блюдо клубнику и черешню.

Заварил чай в пакетиках и удовлетворенно плюхнулся на диван рядом с Мирославой.

Детектив, чтобы не огорчать хозяина, отхлебнула глоток чая, который больше напоминал компот.

Гарик сделал себе толстенный бутерброд и принялся с аппетитом его уминать.

– Да, простите, – проговорил он с набитым ртом, – спиртного нет, все, что было, я выпил, а теперь у меня начинается творческий поиск, и я не пью.

Мирослава кивнула и взяла персик.

– Гарик, я хочу успокоить вас, мне ничего не известно про ваши дебоши.

– Во как?! А чего же вы тогда пришли?

– Я хочу поговорить с вами об Анатолии Мерцалове.

– О Толике? – улыбнулся Ивашов. – А что он такое натворил?

Мирослава пристально посмотрела ему в лицо.

– Вы извините, – смутился Гарик, – я тут выпадал из реальности, только вчера к вечеру начал очухиваться после, как бы это выразиться покультурнее, ну пил я, поэтому многое пропустил.

– Понятно. Анатолия Мерцалова убили два дня назад.

– О как! – ошарашенно выдохнул Гарик. – И кто?

– Это пока не установлено. Вы не знаете, кто мог желать Анатолию смерти?

– Нет, – покачал головой искренне опечаленный парень.

– Вы не знаете, ему никто не угрожал?

– Угрожать-то угрожали, но это так, одни глупости.

– Почему вы так думаете?

– Потому, что это бабы. Толик неуемный был и непостоянный.

– Вы лично слышали угрозы?

– Да, как-то Каринка ему даже рожу поцарапала, извините, лицо.

– Это та, что светская львица.

Гарик не удержался и хихикнул.

– Могла ли она совершить убийство?

– Могла, если бы сгоряча графином ему по башке засветила, но графин у нее отняли. А сейчас ей уже нет смысла Толика убивать.

– Почему?

– У нее новый кошелек и понадежнее Толика.

– А другие женщины?

– Да что другие, – махнул Гарик рукой, – проорутся и успокоятся. Правда, Толик хвастал, что Светка так влюбилась в него, что когда он ее бросил, наняла кого-то, чтобы за ним следить.

– Так, так, это уже интересно. А что вы можете сказать об этой Свете?

– Ну, она девушка в общем-то порядочная, ну вы меня понимаете, не профурсетка. Однако угораздило ее влюбиться в Толика как кошка. Она, видите ли, думала, что у Толика все серьезно и он женится на ней. Надо же так не разбираться в людях, – Гарик укоризненно покачал головой, – а еще музыкальный работник называется.

Мирослава снова едва сдержала улыбку.

– Значит, вам Света нравится? – уточнила она.

– Да, хороший человечек.

– А как женщина?

– В смысле? – удивился Гарик.

– Вы бы не хотели, чтобы она была вашей девушкой?

– Еще чего! – махнул на нее сразу двумя руками искренне удивленный Гарик.

– Нет так нет, – вздохнула Мирослава.

– Ну, вы этого того, – погрозил ей пальцем Ивашов, – не вздумайте убийство на Светку повесить! Она его не убивала.

– Почему вы так думаете?

– Психологию надо изучать, – брякнул он сердито, – Светка не убийца.

– Хорошо, мы учтем ваше мнение. А как вы относитесь к Антонине Духаниной?

– Нормальная девка.

– В смысле?

– Да какой там смысл. Папа у нее богатый, и Мерцаловым такая сноха подходила.

– А Анатолию подходила такая жена?

– Вполне. И деньги есть, и не крокодил, и любит его без памяти. Короче, идеальная кандидатура.

– А Анатолий испытывал к Антонине хоть какие-то чувства?

– Конечно, испытывал, – вступился за друга Гарик.

– Какие?

– Она не была ему противна, – заявил он абсолютно серьезно.

– Спасибо вам за помощь и угощение, – сказала Мирослава и направилась к выходу.

– Чего это вы так быстро уходите, – проворчал Ивашов, – посидели бы еще. Мы же с вами даже не поговорили про живопись.

– Как-нибудь в другой раз, – улыбнулась, обернувшись к нему на миг, Мирослава.

– В другой так в другой, – вздохнул Ивашов, – надумаете, заходите. А я сейчас и сам уйду из дома.

– Куда? – спросила Мирослава небрежно.

– Как куда?! – удивился Гарик. – К Толику.

– Туда не надо торопиться…

– Я не в этом смысле, – смутился Гарик, – к родителям его. Он у них один был. Представляю, как Антонина Ивановна убивается.

– Вы хорошо знаете мать Толика?

– А то, с детства. У нас и дачи рядом.

– До свидания, – сказала Мирослава и, переступив порог, оглянулась на закрывающего дверь Ивашова. У него был вид искренне расстроенного человека.

Она спустилась вниз и увидела мальчишек, крутящихся возле ее «Волги». Но никакого ущерба автомобилю нанесено не было.

– Теть, а теть, – подошел к ней рыжий вихрастый паренек.

Мирослава вопросительно посмотрела на него.

– Мы тут с пацанами поспорили, у вас машина раритетная?

Мирослава улыбнулась:

– Не совсем так. Она досталась мне от деда. А он получил ее в награду за службу.

– А где он служил?

– В милиции. Но это было давно и в стране, которой больше нет, – грустно проговорила Волгина.

– А я знаю, это был Советский Союз. Мои бабушки и дедушки в нем родились.

– А машина у вас клевая, – одобрил осмелевший смуглый парень азиатской внешности.

– Мне тоже нравится, – улыбнулась Мирослава и хлопнула паренька по плечу. Она уже почти забралась в салон, как вдруг оглянулась и крикнула:

– Ребята, кто хочет прокатиться?

– Я, я, я! – раздалось сразу несколько голосов.

– Ладно, садитесь на заднее сиденье.

На заднее все не поместились, двое устроились рядом с водителем.

«Эх, до первого поста», – подумала Мирослава, выехала из двора и, решив не рисковать, объехала два раза вокруг дома.

– Круто! – загалдели мальчишки хором.

Мирослава не стала просвещать их, что начинка у «Волги» от современного мощного авто. Она высадила ребят возле арки, пожелала всего хорошего и умчалась прочь.

Светлану Трегубову она нашла в музыкальной школе. У нее шли занятия, и заведующая, которую вызвал охранник, внимательно изучила удостоверение Мирославы, справилась даже о лицензии. Волгина предложила ей позвонить следователю, но она отказалась, сказав, что узнала достаточно.

Заведующую звали Марией Петровной, и Мирослава не сомневалась, что дама была глубоко послепенсионного возраста. Мария Петровна предложила детективу подождать Трегубову, которую она называла Светочкой, в ее кабинете.

Волгина не стала возражать, села на мягкий диван и расслабилась, давая себе отдохнуть. Однако Мария Петровна вскоре нарушила ее релаксацию, задав мучавший ее с самого начала вопрос:

– А у следствия есть к Светочке какие-то вопросы?

– Весьма незначительные, – улыбнулась Мирослава, – просто хочу спросить ее об одном знакомом.

– Уж не о Мерцалове ли младшем? – подозрительно спросила заведующая.

– А вы что-нибудь о нем знаете? – вопросом на вопрос ответила Мирослава.

– Только то, что писали в прессе, – фыркнула Мария Петровна.

– Понятно…

– Ничего вам не понятно! – неожиданно вспылила заведующая. – А вы знаете, что он Светочке прохода не давал?!

– Он ей?!

– Ну не она же ему! – сердито всплеснула руками Мария Петровна.

– А почему вы так решили?

– Потому, что у меня есть глаза и уши! Если вам мало только моего свидетельства, спросите других педагогов! Все видели, как этот наглец, хоть о покойных и не принято говорить плохо, преследовал нашу Светочку и даже угрожал ей.

– Вот как?!

– Да! Агриппина Павловна, это наш завхоз, шла месяца полтора назад по школьному двору и увидела, как этот мерзавец пытается затащить нашу Светочку в свою машину.

– И что?

– Как что?!

– Я хотела спросить, поехала с ним Светлана или нет?

– Естественно, нет! Агриппина Павловна пресекла это безобразие на корню!

– Каким образом? – стараясь оставаться предельно серьезной, спросила Мирослава.

– Лягнула его куда следует, он и думать обо всем забыл, кроме своего хозяйства.

– Круто, – одобрила детектив.

– Еще бы! Между прочим, наша Агриппина Павловна до того, как уйти на пенсию и устроиться к нам, оттрубила 25 лет в милиции, занимаясь несовершеннолетними преступниками. Уж она-то знает, как с хулиганами обращаться.

– Думаю, что Мерцалов был совершеннолетним.

– Это дела не меняет.

– А после экзекуции он продолжал досаждать Трегубовой?

– Света ничего об этом не говорила, – вздохнула заведующая.

Зазвенел звонок. Мария Петровна встала, сняла ключ.

– Светочка придет, и вы поговорите в 28-м кабинете, там сейчас никого нет.

И тут же в кабинет вошла невысокая, стройная девушка в строгом темно-синем костюме, с зачесанными наверх и стянутыми в узел каштановыми волосами.

– Света, это к тебе, – сказала заведующая, – детектив Мирослава Волгина.

– Детектив? Ко мне? – спросила растерянно девушка и устремила на Мирославу вопрошающий взгляд своих темно-карих глаз.

– Мы могли бы с вами поговорить? – спросила детектив.

– Конечно, – ответила вместо Трегубовой заведующая и сунула в руку последней ключ, – Света, там вам никто не помешает.

– Спасибо, Мария Петровна, – тихо ответила девушка.

– Ничего не бойся. Мы с тобой.

– Я и не боюсь, – отозвалась Светлана и с видом приговоренного двинулась к двери.

Мирослава последовала за ней. Они вошли в пустой кабинет и сели напротив друг друга.

– Вы, наверное, знаете, что Мерцалов убит? – спросила Волгина.

– Да, я читала, но я его не убивала.

– Никто этого и не утверждает.

– Это вы теперь так говорите, а подозрение упадет на меня.

– Почему вы так решили?

– Когда у нас с Толей начались ссоры, он стал распускать слухи среди своих друзей, что я бегаю за ним и даже угрожаю ему.

– Я тоже слышала, что будто бы вы наняли детектива следить за ним.

– Я? За ним следила? Да я рада, что насилу отвязалась от него!

– Почему? Вроде бы такой перспективный жених…

– Это Толя Мерцалов перспективный?

– Разве нет?

– Нет! – Трегубова стукнула ребром ладони по столу. – Я не спорю, что у него богатый отец и все такое, но это не значит, что нормальная девушка могла бы быть с ним счастлива.

– А что именно вас в нем не устраивало?

– Он пытался контролировать каждый мой шаг! Требовал отчета и хотел, чтобы я жила только его интересами. Так скажите на милость, зачем мне этот патриархаровец?!

Мирослава едва не расхохоталась, но заставила себя остаться серьезной.

– Он вел себя так с самого начала? – спросила она девушку.

– Нет, некоторое время он мило ухаживал. Дарил цветы, конфеты, водил в театр…

– А потом?

– А потом, – Светлана глубоко вздохнула, – я сделала глупость.

– Какую?

– Легла с ним в постель.

– Но рано или поздно мы все делаем эту глупость…

– Да, конечно. Но у нас разлад в отношениях начался с утра после той ночи. Толя решил, что теперь я его частная собственность и мне была отведена роль бессловесной рабыни.

– Которая вас не устроила?

– Естественно!

– И вы предложили расстаться?

– Да. Я сказала, что мы совершенно не подходим друг другу.

– А он?

– Сначала подшучивал над моей строптивостью, грозился меня укротить. Потом стал угрожать всерьез. А однажды попытался похитить меня прямо возле школы.

– Вы заявили в полицию?

– Нет. – Девушка покачала головой и вздохнула.

– Но почему?

– Что бы я там сказала?

– То, что произошло на самом деле. Тем более у вас был свидетель.

– Мария Петровна вас уже просветила, – грустно улыбнулась Трегубова.

– Так почему же вы все-таки не пошли в полицию?

– Честно?

– Разумеется.

– Духу не хватило.

– Понимаю.

– Но, по-видимому, за Мерцаловым кто-то все-таки следил?

– Кому он нужен!

– Хотела бы я это знать.

– Все это только его выдумки.

– Однако кто-то все-таки убил его.

– Он мог выпасть из машины сам, если был пьян.

– Мог, но в его крови не обнаружено алкоголя.

– Я больше ничего не знаю, – тихо проговорила Светлана.

– Что ж, спасибо за то, что поговорили со мной.

– Пожалуйста. – Девушка повела плечами и поднялась.

Солнце не спеша двигалось на запад по голубому полю, незаметно удлинялись тени.

– Пожалуй, на сегодня хватит, – сказала сама себе Мирослава, оказавшись за рулем своей «Волги», и свернула в сторону шоссе, ведущего в коттеджный поселок.

Вернувшись домой, Мирослава застала живописную картину – на крыльце сидели Миндаугас, читавший книгу, Шура, листающий какие-то газеты и прихлебывающий чай из огромной чашки, и растянувшийся посередине кот Дон.

– Три девицы под окном, – пробормотала Мирослава вместо приветствия.

– Никакие мы не девицы, мы три молодца, – на полном серьезе поправил ее Наполеонов.

Мирослава фыркнула и сказала:

– Ну я понимаю, что здесь делают Морис и Дон, а ты-то почему не на работе?

– Мой рабочий день закончился, и я имею право на отдых, – сделал вид, что обиделся, Шура.

– На отдых право ты, конечно, имеешь, но рабочий день у тебя ненормированный. Что, со всеми делами управился?

– Не нападай, – миролюбиво проговорил Наполеонов, – сама знаешь, что всех дел никогда не переделать.

Волгина кивнула и устремила взгляд, полный надежды, на Миндаугаса.

– Морис, у нас в доме найдутся хотя бы три корочки хлеба? Я умираю от голода.

– Ужин готов, – ответил он просто.

– Вот-вот, накорми ее, а то она от голода на старых друзей бросается.

– Где будем есть? На веранде или в столовой?

– Мне все равно, я только быстро под душем ополоснусь.

– Шура, – позвал Морис, – идем.

– Куда? – моргнул тот пару раз.

– Поможешь мне перенести все на веранду.

– Эх, нет мне покоя, все так и норовят меня поэксплуатировать, – проворчал тот, поднимаясь на ноги.

Когда Мирослава вышла на веранду, к ужину все уже было готово.

– Как хорошо, мальчики, – проговорила она, усаживаясь в плетеное кресло и вытягивая с удовольствием ноги.

Дон, не торопясь дожевавший кусочек отбивной, недолго думая, запрыгнул на кресло, стоящее рядом с креслом Мирославы, и стал вылизывать свою длинную шерсть.

Первое блюдо и салат съели молча, а когда принялись за десерт, Наполеонов не выдержал:

– Правда, что мать Мерцалова наняла вас?

Мирослава бросила быстрый взгляд на Миндаугаса, тот покачал головой.

– Не беспокойся, не от него информация. Мне сама Мерцалова сказала.

– Вот как?

– Вероятно, решила, что работающий параллельно детектив подстегнет усердие полиции.

– Все может быть, – улыбнулась Мирослава.

– Ей еще и весело, – проворчал Шура, – а я зашиваюсь.

– Шур, ну у вас же возможностей для расследования больше.

– Это и так, и не так одновременно, – ответил Наполеонов, намекая на то, что Волгина сама когда-то пусть и недолго, но работала следователем и ей вся кухня была известна.

Мирослава кивнула, но Наполеонов не был уверен в том, что кивнула она в знак согласия с его трудностями, однако уточнять не стал.

– И ты примчался, чтобы узнать, что я сегодня принесла в клювике? – окинула она его лукавым взглядом.

– Я знаю, что ты сразу приступаешь к делу, как только заключен с клиентом договор, – не стал отпираться он.

– Ладно, пользуйся моей добротой, – с притворным сожалением вздохнула Волгина.

Шура положил себе на тарелку еще один кусочек пирога и весь превратился во внимание.

– Сегодня я познакомилась с двумя наиболее близкими друзьями Анатолия Мерцалова. И как я предполагаю, – задумчиво добавила она, – других у него и не было.

– И что? – от нетерпения Шура заерзал на кресле.

– Понимаете, мальчики, какая интересная вещь, оба парня уверены, что за Мерцаловым бегала одна девушка, просто проходу ему не давала и даже устроила за ним слежку.

– Если у девушки есть деньги, она могла так поступить, – осторожно заметил молчавший до этого Морис.

– Возможно, но я думаю, что у этой девушки нет лишних денег. Она преподает детям музыку.

– Тогда точно нет, – согласился Наполеонов.

– Но дело даже не в деньгах, сама девушка и ее босс утверждают, что все было с точностью до наоборот.

– То есть?

– Это Мерцалов преследовал девушку, не давал ей прохода и даже пытался похитить ее.

Шура присвистнул и спросил:

– А девица не может сочинять?

– Я так не думаю. К тому же есть свидетели попытки ее похищения. А о преследованиях девушки Мерцаловым знали практически все ее коллеги.

– Они подтвердили это?

– Я пока ни с кем из них не разговаривала, кроме директора школы. Именно она меня сначала обо всем этом проинформировала, а потом я уже узнала то же самое от самой девушки.

– Но перепроверить все-таки не мешает, – задумчиво проговорил Наполеонов.

– При необходимости сделать это несложно. Но я уверена, что девушка и директор школы говорили правду.

– Нестыковочка получается, друзья Мерцалова говорят одно, а сослуживцы Треуховой и она сама – другое.

– Я бы поверил последним… – обронил Морис.

– Почему? С какой стати Мерцалову придумывать всю эту историю?

– Наверное, девушка не захотела с ним встречаться? – спросил Морис.

– Да, все началось после того, как она дала ему от ворот поворот.

– Ну вот, все понятно.

– Что тебе понятно?

– Что друзьям Мерцалов врал, чтобы залечить свое травмированное самолюбие.

– Думаешь?

– Уверен.

– Мачо, привыкший получать все, что желает, рассвирепел и начал пускать дым из ноздрей и рыть землю копытом.

– Типа того, – согласилась Мирослава, невольно улыбнувшись оригинальному сравнению Мориса.

– Я вот только не понимаю, – проговорил Шура, – зачем Мерцалов преследовал девушку, если собирался жениться?

– Экий ты у нас несовременный, – усмехнулась Мирослава, – класс любовниц у нас еще никто не отменял.

– Возможно, возможно, но ты, наверное, не знаешь, кто у нас папа невесты Мерцалова.

– Владелец сети магазинов…

– А кем он был в 90-е годы?

– Этим я и вправду не интересовалась.

– Вот, – Шура постучал пальцем по столу, – а если бы поинтересовалась, то не была бы так уверена в возможностях Толика гулять налево от молодой жены.

– Я так думаю, что Мерцалов-младший был рисковым парнишей и чересчур любвеобильным.

– Так может, его тестюшка и успокоил?

– Сомневаюсь.

– Это еще почему?

– Анатолий просто не успел за столь короткий срок наследить в своей супружеской биографии.

– А эта девушка?

– После того как ему помешали ее похитить, они больше не виделись.

– Но насколько я понимаю, Мерцалов-младший продолжал уверять своих друзей, что она его преследует и следит за ним?

Мирослава кивнула.

– Но кто-то же за ним следил?

Волгина кивнула и проговорила задумчиво:

– Тут два варианта – либо он все сочинял, красуясь перед друзьями, либо за ним действительно кто-то следил, но не Светлана.

– За ним мог следить будущий тесть перед свадьбой.

– Мог, но думаю, что у Духанина имелись в распоряжении спецы слежки, которых Анатолий просто не мог засечь. А если он заметил слежку, значит, следил кто-то менее опытный…

– И кто это мог быть?

– Пока не знаю…

На минуту или две на веранде воцарилась тишина. Было только слышно, как мурлычет Дон и как шумят ветки деревьев в саду.

– Меня еще кое-что смущает, – проговорила Мирослава.

– Что? – быстро спросил Шура.

– Я попросила Мерцалову помочь мне составить список пассий ее сына, и она продиктовала имена, адреса и телефоны. Правда, предупредила, что знает не всех. И все-таки странно, что она ничего не знала об этой девушке.

– Ну, мало ли…

– Друзьям своим Мерцалов рассказывал о ней настойчиво и часто. Оба были с ней лично знакомы.

– Друзья и мать – это разные вещи, – заметил Шура.

– Согласна, но все же, если он рассказывал ей о других девушках…

– Кстати, – заговорил Морис, – я вообще не понимаю, зачем он рассказывал матери обо всех своих любовницах?

Шура пожал плечами.

– Она могла узнать о них и не от сына, – проговорила Мирослава, – насколько я поняла, Антонина Ивановна очень беспокоилась и переживала за своего Толика и, скорее всего, была в курсе его, не могу сказать сердечных, правильнее постельных дел.

– Тоже следила за ним? – воскликнул Наполеонов.

– Необязательно, ее могли информировать их общие знакомые…

– Составляли ей донесения.

– Не утрируй. Информацию можно получить незаметно, просто умело разговорив собеседника на интересующую тему.

– Она настолько умна?

– А ты не заметил?

– Как тебе сказать, – вздохнул Наполеонов, – Мерцалова не производит впечатление дуры. Но когда я с ней разговаривал, она оба раза выглядела буквально убитой горем.

– Что неудивительно.

– А ты не собираешься уточнить у нее информацию об этой девушке?

– Собираюсь.

– Надеюсь, ты дашь мне имена и адреса, которые получила у Мерцаловой?

– Пока нет, – отрезала Мирослава.

– Как так?! – подпрыгнул в кресле следователь. – Разве детективы не должны сотрудничать с полицией?!

– Мы и так с тобой сотрудничаем, но я не хочу, чтобы твои люди наводили шухер раньше времени.

– Это ты так о полиции?!

– Успокойся. Вы же сейчас, насколько я понимаю, отрабатываете версию о происках конкурентов?

– Ну, отрабатываем.

– Вот и работайте. Сам же жаловался, что людей не хватает. А мы с Морисом поработаем над своей версией и, как только потянем за ниточку, проинформируем следствие.

Наполеонов молча смотрел куда-то в сторону.

Мирослава дотронулась до его руки:

– Шур, не дуйся, ты же сам понимаешь, что это разумно.

– Ладно, – вздохнул следователь, – твоя взяла. И тут же, не удержавшись, высказался: – Ты с детства вьешь из меня веревки!

– Не из тебя одного, – весело рассмеялась она.

– Кстати, – спросил он, – от Витьки давно нет весточки?

– Уже больше месяца, – вздохнула погрустневшая Мирослава.

– Ну, значит, занят делом, – похлопал Шура ободряюще подругу по руке.

– Значит, – согласилась она.

Морис знал, что Виктор Романенко был двоюродным братом Мирославы, сыном ее тети Заи, и служил где-то там, непонятно где. Шура был и его другом детства. Вернее, дружили они вчетвером – Мирослава, Виктор, Шура и Люся.

Вот как раз о Люсе Морис вспоминать не любил, а тем более на ночь глядя…

– Скажи хотя бы, какая у тебя версия? – вернулся Наполеонов к интересующей его теме.

– В том-то и дело, что пока у нас нет никакой версии. Я просто пытаюсь разобрать свалявшийся клубок событий, характеров и взаимоотношений…

– И долго ты его будешь разбирать?

– Шур, ну что ты как маленький. Как получится.

– А завтра что ты собираешься делать?

– Отработать девичий список или часть его. Сколько удастся.

– Список длинный?

– Пока в нем шесть имен. Появятся ли новые, не знаю.

– Ладно, отрабатывай, – вздохнул Шура.

– Спасибо тебе, мой золотенький, что разрешил. – Мирослава чмокнула Шуру в макушку.

Он немного попыхтел и налил себе еще чаю.

– Пирог принести? Там еще половина осталась, – спросил Морис.

– Нет, не надо, – вздохнул Наполеонов, – а то я лопну.

– Мы тебя зашьем, – беспечно утешила его Мирослава.

– И это называется подруга детства, – сокрушенно вздохнул Шура, – никакого сочувствия, сострадания, одни насмешки.

– Слушай, Морис, – обратился он к Миндаугасу, – ты не заметил, что женщины с каждым годом становятся все более жесткими, точно при их изготовлении все больше металла добавляют. Где милосердие, нежность?!

– Эмансипация, – усмехнулся Морис.

– Ну и чему ты радуешься?!

– Шура, я просто воспринимаю жизнь такой, как она есть. Мы с тобой не можем переделать современных женщин, так чего зря стулья ломать?

– Умные вы все больно.

– Не прибедняйся, – сказала Мирослава, – тебя бог тоже умом не обидел.

– А еще я добрый, – сказал Шура, – нежный, благородный.

– Морис, посмотри, – попросила Мирослава, – у него там сыр из клюва не выпал?

Все невольно рассмеялись, Наполеонов в том числе.

И лишь Дон недовольно дернул хвостом. Действительно, сколько можно шуметь? Кот спрыгнул с кресла и удалился в сад, уже погрузившийся в посеребренную круторогим месяцем темноту.

На этом их вечерние посиделки закончились, и все трое рано разбрелись по своим комнатам. Впрочем, Шура сначала хотел уехать домой, но потом все-таки остался ночевать, позвонив своей матери, давно привыкшей к тому, что Наполеонов часто остается в доме Волгиной.