Текст книги "Дело о фальшивой картине"

Автор книги: Наталия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава XI
НЕУДАЧНОЕ ПРОЩУПЫВАНИЕ

А вот сегодня день с самого начала складывался удачно, Ромке во всем везло. Контрольную по алгебре отложили до понедельника, по английскому его не спросили, чего он боялся тоже, а когда они с Лешкой очутились на Старом Арбате, то и вовсе забыл о всяких там уроках, с наслаждением окунувшись в атмосферу вечного праздника, царившего на этой необыкновенной улице.

Покосившись на ресторан "Му-му", он вздохнул.

– Я-то надеялся, что у нас будет много денег и мы сможем раз сто сюда сходить. Но, вообще-то, у меня они есть. От тех, что мне папа на раму и подрамник дал, еще немного осталось. Пошли, что ль, потратим?

– Не надо, – отказалась Лешка. – Папа спросит, где твоя рама, а ты что ему ответишь?

Ромка вспомнил о своей не оцененной по заслугам картине и сразу скис.

– Скажу, что она мне больше не нужна.

– Очень даже нужна, – убедительно сказала Лешка. – Как ты иначе, без рамы и подрамника, ее на стенку повесишь? Я же тебе говорила, что твоя картина украшает не только твою комнату, но и всю нашу квартиру.

– Ладно, считай, что утешила, – махнул рукой брат. – Пошли скорей к Оле.

Девушка, как обычно, стояла у своего решетчатого стенда.

– Привет! Мы видели твою копию, ты ее классно написала, – похвалил ее Ромка и сразу перешел к делу. – Скажи, пожалуйста, у той твоей знакомой, которая называла себя Инной Николаевной, не было на лице никакого шрама?

Оля задумалась.

– Если и был, то я могла его не заметить, потому что на ее лице полно штукатурки. Она, наверное, тональный крем изводит килограммами. Ой, нет, постойте! Был шрам. На лбу, совсем маленький. Я его у нее лишь раз заметила.

– Вот! – воскликнул Ромка. – Спасибо за информацию. Я так и подумал, что она маскируется и гримируется! У нее, должно быть, полно шрамов, при ее-то занятии.

И не успела Оля спросить, о ком он ведет речь, как Ромка-, схватив за руку сестру, кинулся прочь.

– Лешк, пошли скорее в галерею. Мы эту помощницу вмиг раскусим, а, вернее сказать, прощупаем.

– Как мы это сделаем? – не поняла Лешка.

– А так. В прямом смысле этого слова. Схватим ее за бок и посмотрим, что такое на ней надето.

По дороге Ромка в деталях разработал план их предстоящих действий.

– Значит, так. Мы оказываемся с ней рядом, ты падаешь в обморок и нечаянно за нее хватаешься. А я тебя страхую, чтобы ты не разбилась. Поняла?

– Думаешь, я сумею? – заволновалась Лешка.

– А почему нет? Что, у тебя голова никогда не кружилась, что ли? Вспомни, как тебя один раз в автобусе укачало и ты вышла из него еле живая. Или нет. Лучше представь себе солнечный удар. Поднимаешь руку, чтобы схватиться за голову, и как бы случайно промахиваешься.

Лешка кивнула. Хоть она и не знала, как правильно изобразить солнечный удар, потому что на солнце с ней пока еще ни разу ничего не случалось, но решила действовать по обстоятельствам.

Обстановка в галерее благоприятствовала их замыслу. Все складывалось как нельзя лучше. Павел Петрович отсутствовал, и в его кабинете восседала Анастасия Андреевна. По залу бродили две девушки, за ними неусыпно следил охранник Игорь. Ромкин красный круг украшал монитор работающего компьютера. А в углу зала на новом выставочном мольберте стояла знакомая копия.

– Ух ты! Новая картина? – с неподдельным удивлением воскликнул юный сыщик, подбегая к мольберту и поворачивая картину к себе боком. – А чья это работа? Уж не Полянской ли?

– Руками не трогать! – одновременно закричали охранник Игорь и Анастасия Андреевна.

– Извините, я нечаянно. – Ромка поправил картину и отошел. То, что ему было надо, он уже увидел. Его малюсенькая, никому не заметная точечка была на месте.

Став у противоположной стенки рядом с кабинетом, он ткнул пальцем в первый попавшийся портрет и, сделав заинтересованное лицо, обратился к Анастасии Андреевне.

– Вы не могли бы подсказать, чем пользовались при написании этой картины, мастихином или кистями?

– А что это такое, мастихин? – прошептала Лешка.

– Скребок такой. Все современные художники его используют. Чтобы мазки широкими были, – так же шепотом объяснил брат и повысил голос: – Так что же, Анастасия Андреевна?

– Кисти, – ответила женщина.

– Тогда вот здесь, – он перешел к следующей картине, – мастихин. Могу поспорить.

– Отсюда мне не видно, – сказала Анастасия Андреевна. Поднявшись с места, она вышла из кабинета. Этого-то Ромка и добивался.

Когда помощница приблизилась, он незаметно толкнул сестру в бок:

– Падай!

Лешка закатила глаза и стала оседать на пол, пытаясь ухватиться за Анастасию Андреевну. Однако та неожиданно проворно схватила ее за руку и удержала на весу. Тем не менее, следуя Ромкиным указаниям, Лешка решила упасть, чего бы ей это ни стоило. Она дрыгнула ногой, свалилась сама, но при этом нечаянно подставила подножку брату. Ромка, не удержав равновесия, тоже рухнул на пол и при этом больно ударился своей многострадальной коленкой. Лешка, боясь открыть глаза, чтобы никто не догадался о ее притворстве, слепо щупала вокруг себя, стремясь не упустить Анастасию Андреевну. Наконец что-то мягкое попалось ей под руку. Она обрадовалась и со всех сил сдавила это мягкое пальцами. И вдруг услышала Ромкин визг:

– Ой-е-ей! Больно же.

Оказывается, Лешка перепутала и вместо помощницы Павла Петровича ущипнула собственного брата.

Когда-то давно, в раннем детстве, Ромка увидел лебедя, плавающего в пруду, и, подойдя к самому его краю, решил познакомиться с белой сказочной птицей. Но лебедь то ли не понял намерений малыша, то ли по своей натуре был коварным, а потому взмахнул крыльями и больно-пребольно ущипнул Ромку за ногу. Синяк потом сходил больше месяца. Лешкин щипок живо напомнил мальчишке о том зловредном лебеде. Ромка потер бок, потом коленку, и жалобно попросил;

– Помогите подняться.

Одна из девушек-посетительниц протянула ему руку, но мальчишка, сделав вид, что не видит этого, приподнялся сам, изловчился и ухватился-таки за бок Анастасии Андреевны. Но его рука не прошла дальше толстой кофты и еще чего-то матерчатого. Анастасия Андреевна тоже чуть не свалилась на пол, но ей на помощь пришел охранник Игорь. Он поддержал женщину, а потом дернул Ромку за локоть и мигом поставил его на ноги. А тут еще и тетя Таня прибежала и стала суетиться вокруг них, предлагая вызвать для Лешки "Скорую". Лешка поняла, что пора ей выходить из обморока, и мигом поднялась сама, без посторонней помощи. Второй раз хватать за бок Анастасию Андреевну ни она, ни Ромка уже не решились.

– Что с тобой случилось? – заботливо спросила у Лешки Анастасия Андреевна.

– В школе перетрудилась, задают слишком много, – ответил за сестру Ромка, кряхтя и не переставая стонать. А потом спросил слабым голосом: – Павел Петрович-то когда придет? Я ему для консультации нужен был. – И указал в сторону компьютера.

– Его сегодня не будет, – ответила помощница.

– Тогда до свидания.

Они выбрались на улицу, и Ромка, шмыгнув носом, проговорил:

– Могла бы так больно не щипаться. И ноги свои не подставлять.

– Я же не нарочно, – стала оправдываться Лешка. – Так получилось.

– А ничего и не получилось. Если бы я в цирковом училище учился, и то бы не устоял после таких кульбитов. Кстати, до бока Анастасии Андреевны я так и не добрался. На ней и в самом деле очень много всего надето. Так она это или не ока?

Подумав, Лешка пожала плечами.

– То, что ты не смог ее ущипнуть, это, конечно, подозрительно. Но если бы она была худая, то и ноги у нее были бы худыми, а я снизу видела, что они толстые.

– Я тоже это видел. Но, может быть, она и на ноги что-нибудь утолщающее надела? Не глупая лее, понимает, что раз притворилась толстой, то надо быть ею во всех местах.

– И все-таки мне как-то не верится, что это она, – с сомнением сказала девочка. – А давай о ней Павла Петровича получше расспросим. Или ее снимок Оле покажем. Ее и сфотографировать не надо, распечатаем на принтере то, что веб-камера записывает.

– А что, это идея. Только сегодня туда уже не зайти. Но у меня и еще одна версия есть, самая первая. Ты ее отвергла с самого начала, а я, дурак, тебя послушался, а теперь думаю, что и ее надо проверить.

– Какая: еще версия?

– Ну та, что подруга Софьи Оксана давно уже здесь, а не в Америке, и что все эти подмены картин и переодевания – ее рук дело. Ты слышала, как Оля про грим на лице той тетки сказала? Что она штукатурку тоннами изводит. Ты говорила, что моя версия не годится, потому что если Оксана загримируется под старуху, то грим заметен будет. Вот Оля его и заметила. А раз Оксана молодая, то, значит, изящная и элегантная. Впрочем, это легко узнать.

Лешка вздохнула. Она уже сегодня Ромку подвела, а потому боялась возразить. Кто знает, может быть, Оксана и в самом деле давно в Москве?

Увидев телефон-автомат, Ромка похромал к нему и позвонил Арине.

– Привет! – закричал он. – А когда ты к своей Софье в больницу поедешь?

– Сегодня, когда с работы вырвусь, – ответила девушка. – А в чем дело?

– Мы хотим, чтобы ты у нее снова кое-что выяснила.

– Вы и сами можете это сделать. У нее теперь тоже сотовый есть. – И она продиктовала ему номер телефона своей подруги.

– Класс, – обрадовался Ромка. Он тут же перезвонил художнице, и, немного стесняясь, сказал: – Здравствуйте, Софья. Я – Рома, должно быть, Арина вам обо мне рассказывала.

Он ожидал услышать больной, еле звучащий голос, но художница говорила звонко и приветливо.

– Рома! Конечно, я много слышала о вас с сестрой.

– Очень приятно. А скажите, пожалуйста, вашу подругу Оксану можно назвать элегантной женщиной?

– Конечно, – ответила Софья.

– Тогда вспомните, пожалуйста, ее адрес и ничему не удивляйтесь, – быстро сказал Ромка, чтобы не тратить дорогое телефонное время.

– Но она в Америке! – воскликнула художница.

– А нам нужен ее московский адрес. А зачем, мы вам потом объясним.

Наверное, Арина и в самом деле ей много чего рассказала о Ромке, поэтому Софья не стала его ни о чем расспрашивать.

– Ну что ж, записывай.

– Я запомню, говорите.

Оксана Ермаченко жила в районе станции метро «Отрадное».

– Давай съездим туда прямо сейчас, – загорелся Ромка. – Надо ковать железо, пока горячо. И как мы раньше этого не сделали? Все из-за тебя!

Номера домов на улице Декабристов шли непонятно как, и высоченную шестнадцатиэтажную башню ребята отыскали с трудом, опросив кучу прохожих. Квартира Оксаны находилась на первом этаже. Домофон не работал, дверь подъезда скрипела под порывами ветра.

Ромка позвонил в четвертую квартиру, но никто им не открыл. Лешка и не рассчитывала на это, Ромкина версия ей снова показалась несостоятельной. Она собралась уходить, но ее брат, покрутив головой, позвонил в квартиру напротив. Оттуда выглянула молодая женщина.

– Вам кого?

– Вы не знаете, где Оксана? – спросил Ромка. – Нам поручили ей кое-что передать, а дверь почему-то никто не открывает.

– Оксана здесь не живет, она в Америке, – с удивлением взглянув на подростков, ответила женщина.

– И давно?

– С осени.

– Извините, но нам сказали, что она приехала.

– Насколько я знаю, раньше, чем через полгода, она не вернется, – соседка поторопилась захлопнуть дверь, так как в глубине квартиры послышался детский плач.

Ромка вздохнул.

– Неужели я, больной и хромой, только зря сюда тащился? А пойдем, Лешка, заглянем к ней в окно.

Первый этаж дома скрывался за густыми зарослями кустарников и высокими деревьями, и поэтому можно было спокойно приближаться к его окнам, оставаясь незамеченным с улицы. Правда, все они были защищены железными решетками, но Ромке и не надо было проникать внутрь, он только хотел посмотреть, что делается в квартире. Юный сыщик взобрался на дерево и заглянул в окно.

– Лешка, там стоит мольберт! Я его своими глазами видел, – закричал он, неуклюже спрыгнув на землю и вновь хватаясь за коленку.

– Ну и что? Она же художница. Не везти же ей его с собой в Нью-Йорк? Сама уехала, а мольберт дома остался, – как маленькому, объяснила ему сестра.

– Да, ты права. Но что-то тут не то. Во! Письмо! Давай вернемся.

Они вернулись в подъезд, Ромка посмотрел в дырочки почтового ящика.

– Видишь, белеется? Достань, у тебя рука тоньше. Хотя бы на обратный адрес посмотрим.

Лешка изловчилась и аккуратно вытянула бумажку из почтового ящика. Это была реклама. Фирма "Меркурий" предлагала приобрести мозаичные покрытия, рольставни и шкафы-купе.

– Что такое рольставни? – спросила Лешка.

– Почем я знаю, – расстроился Ромка и бросил бумажку обратно в ящик. – Пусть лежит, где лежала.

Потом он снова покрутился у двери четвертой квартиры и вдруг замер.

– Лешк, гляди!

– Ну что еще?

– Счетчик электрический работает, вот что.

И впрямь в электросчетчике крутилось колесико с красной полоской на ободке.

Не раздумывая, Ромка снова позвонил в квартиру напротив и спросил у той же женщины:

– А если Оксана уехала, то почему у нее счетчик работает?

– Наверное, холодильник включен. Ее мать сюда часто заходит, – спокойно ответила соседка.

– А ты уж обрадовался! – поддела брата Лешка. – Пошли лучше домой, сегодня-то нам точно от папы достанется.

– Не достанется, мы примем меры, – беспечно махнул рукой Ромка.

Когда они наконец добрались до своего двора, было уже часов восемь вечера. Ромка сразу направился в другой подъезд, к Славке, перед тем напутствовав сестру:

– Скажешь папе, что я сейчас приду. А если он еще о чем-нибудь тебя спросит, молчи, как партизан. Я сам ему все объясню.

Но Славки дома не оказалось, а его бабушка сообщила:

– Тебя твой пала разыскивает, несколько раз мне звонил.

Спустившись на один пролет, Ромка подошел к подоконнику, вытащил из сумки дневник, заполнил две его страницы, то есть каждый день текущей недели, расписанием уроков и против сегодняшней алгебры красной ручкой вывел себе жирную-прежирную пятерку, приписав перед ней "контр".

Домой он вбежал почти следом за сестрой и радостно оповестил домашних:

– Я пять по контрольной получил! По алгебре! Лешка уставилась на него с полным недоумением" Она-то почему об этом впервые слышит?

А Ромка продолжал:

– И девятый класс я закончу почти отличником,

как Славка, ну, может, всего-то с одной троечкой по физике.

Олег Викторович взглянул на его жирную пятерку и наставительно произнес:

– Во-первых, не "закончу", а "окончу". Заканчивают всевозможные дела, а школы, ПТУ, техникумы, университеты, академии, что там еще?

– Цирковые училища, – покосившись на брата, услужливо подсказала Лешка.

– Вот-вот, и их тоже оканчивают, а не заканчивают, зарубите это у себя на носу. Это все равно как глаголы "одеть" и "надеть".

– Знаю, знаю, одевают кого-то, а надевают на себя, – обрадовавшись, что отец сам нашел другую тему для разговора, охотно подхватил ее Ромка.

– Вот именно, – сказал Олег Викторович и не стал приглядываться к Ромкиной пятерке.

– Когда же мы свое-то "Дело" закончим? – пробормотал Ромка, быстро пряча дневник назад в сумку.

– Ты правда пять получил? – подступилась к нему Лешка, когда Олег Викторович оставил их в покое. – А мне почему не сказал?

– Я пока что ничего не получил, но это вопрос времени. Я же не виноват, что контрольную перенесли и что она у нас теперь только в понедельник будет. А если я людей раньше срока порадовал, то что же тут плохого? – Ромка глядел на нее такими же ясными и правдивыми глазами, как только что на отца, и она поняла, что брат и сам верит в то, что говорит.

– Но тебе могут пятерку еще и не поставить!

– Теперь обязаны, – заявил он. – Сейчас я еще и Наташке Тихоновой позвоню для подстраховки.

Ромкина одноклассница Наташка училась на отлично, а на уроках сидела впереди него; то есть на контрольных работах они всегда решали один и тот же вариант. Оставалось только первому забить очередь на списывание.

Лешка вздохнула. Если бы она училась не на класс младше брата, а, наоборот, была бы старше его, или они хотя бы были ровесниками, то, конечно, она бы делала за него все домашние задания. Хотя Ромка и сам при его памяти и способностях мог учиться не хуже и Славки, и Наташки.

А Ромка, заручившись согласием своей одноклассницы, дернул сестру за руку.

– Лешк, а если она приехала, а живет не в своей квартире?

– Кто?

– Да Оксана эта!

– Тогда мы ее никак не найдем, поэтому успокойся! Подождем, что покажет твоя камера, зачем раньше срока суетиться?

– Может, ты и права. Уж скорее бы похищали эту картину, что ли! А завтра у Павла Петровича прямо с утра все выспросим об Анастасии Андреевне, да?

Значит, несмотря на то, что завтра суббота, он опять не даст ей выспаться, поняла Лешка.

Глава XII
ДОЛГОЖДАННАЯ ПОДМЕНА

Так и случилось. Ромка поволок ее в галерею к десяти часам, к самому открытию. Павел Петрович сидел на своем обычном месте, а Анастасия Андреевна отсутствовала.

Первым делом Ромка решил проверить, не проявил ли кто-нибудь особый интерес к копии картины, и просмотрел видеофайл. К великому его сожалению, никто из посетителей к ней не притрагивался, а дольше всех возле нее стоял седенький сгорбленный старичок. Юный сыщик догадался, что это и есть небезызвестный Петр Казимирович. Старичок картину тоже не трогал и никаких подозрительных действий не совершал. Тем не менее Ромка присмотрелся к нему очень внимательно и признал, что на изящную и элегантную женщину Петр Казимирович не потянет в любом гриме.

Оторвавшись от компьютера, он приступил к допросу Павла Петровича.

– Я слышал, что Анастасия Андреевна уезжать собирается. Не секрет, куда?

– В Брест, в Белоруссию, по семейным делам.

– А когда?

– В среду, по-моему. Сыщик затрепетал,

– Ясно. Но ведь Брест на границе с Польшей, не так ли?

– Географию ты знаешь, – кивнул Павел Петрович.

Ромка схватил его за рукав пиджака.

– Но неужели это вам не кажется подозрительным?

Богачев поднял брови.

– Да что именно?

– Ну, то, что она в Брест едет. Оттуда в Польшу, то есть за границу, запросто попасть можно, электричка до самой Варшавы ходит, мой друг Олег Пономарев так туда с мамой ездил. И она так же может, с чужой картиной. И вообще она…

– Не говори ерунды, – прервал его Павел Петрович. – Анастасия Андреевна здесь абсолютно ни при чем, забудь о ней.

– Но послушайте, она же здесь в день пожара была, ее Катька своими глазами видела! – с запалом произнес Ромка.

– Ну да, мы с ней в тот день договорились встретиться, а я ее подвел, опоздал, вот бог меня за это и наказал.

– И вы в ней уверены?

– Абсолютно. Анастасия Андреевна когда-то была моим преподавателем, а теперь вышла на пенсию, и я очень рад, что она согласилась мне помочь.

– Ну ладно, извините.

Ромка отошел от богачевского стола, сел за компьютер рядом с сестрой и прошептал:

– Его не пронять. В ней, видишь ли, он уверен, а в Арининых друзьях сомневается. Сейчас мы с тобой ее фотографию отпечатаем и Оле предъявим.

Он еще раз просмотрел видеофайл, но снимка Анастасии Андреевны в нем не нашел. Должно быть, потому, что веб-камера была установлена напротив картины, и люди, идущие в кабинет, не попадали в ее объектив.

– Она, что ли, за все время ни разу не подошла к картине? – удивился Ромка.

– Наверное, ей ее показали, когда принесли, а потом зачем ей было к ней подходить? – сказала Лешка.

– А мне это кажется подозрительным. – И Ромка снова вскочил и тронул Павла Петровича за рукав. – А Анастасия Андреевна сегодня будет?

– Нет. Сегодня она отдыхает.

Ничего толком не выяснив, брат с сестрой вернулись домой, а в воскресенье им и вовсе некуда было ходить. К тому же родители, как назло, весь день сидели дома, и сбежать от них надолго было проблематично. Да и куда идти? Славка сам к ним приходил, Венечке они звонили по телефону. Он, правда, приглашал их приехать посмотреть, как подрос его щенок за то время, что они не виделись, но Ромке было лень тащиться к нему только за этим. Ему и Лешкиного Дика хватало. Но зато он несколько раз раскрывал свои учебники и даже писал что-то в тетрадках, и лишь изредка вздыхал:

– А если это не Анастасия Андреевна, то кто? Неужели мы зря камеру поставили и заставили Олю делать копию?

А в понедельник Лешка еще не успела открыть дверь, как раздался телефонный звонок. Это была

Арина.

– Ждала, когда вы из школы вернетесь, – сказала она. – Если не возражаете, то я сейчас за вами заеду. Вместе посмотрим, что. там ваша видеокамера отследила.

– Что? Зачем? Картину подменили, да? – Ромка мгновенно схватил параллельную трубку, голос его стал хриплым от волнения.

– Вроде так. Мне Павел только что звонил.

– Ну, наконец-то! – Ромкиному восторгу не было предела. Еще бы – его затея себя оправдала: не зря они упросили Олю сделать копию, не напрасно Павел Петрович тащил из дома в галерею свой компьютер.

– Мы тебя у подъезда ждем, – крикнул он, потом проглотил сразу три холодные котлеты и помчался на улицу.

Лешка заторопилась тоже. Она вывела погулять Дика, обежала с ним пару кустов и мигом затащила его обратно.

– Извини, пожалуйста, – сказала она недовольному псу, и, снова спустившись вниз, уселась рядом с братом на скамье у подъезда.

– Ну что, написал контрольную? – вспомнила она про преждевременную пятерку в его дневнике.

Ромка довольно кивнул.

– Ага. Представляешь, как повезло, я ее сам решил, без Наташки Тихоновой обошелся. Задачка попалась типа той, что мне Славка в беседке вечером объяснял, помнишь? Наверное, у меня дар предвидения, не иначе. Уверен, что мне за нее "пять" поставят.

Вскоре рядом с ними затормозила темно-синяя "десятка", и брат с сестрой забрались в машину и затеребили Арину.

– Расскажи поподробней, в чем там дело.

– Павел позвонил, попросил привезти к нему Рому, а еще захватить с собой настоящую картину Софьи, – сказала она.

– Ты ее захватила?

– Конечно. Вот она, – кивком головы девушка указала на пластиковый пакет, стоявший на переднем сиденье. – А больше я и сама ничего не знаю.

Из машины Ромка выскочил первым, и, не дожидаясь Арины с Лешкой, помчался в галерею. Павел Петрович, увидев его, встал из-за стола. Анастасии Андреевны не было, но на ее стуле лежала сумка. Скорее всего, помощница Богачева находилась в мастерской.

– Павел Петрович, что? – Ромка чуть не задохнулся от волнения.

– Компьютер какое-то время не работал. А еще мне почему-то показалось, что копия не та. А фотографий-то ее у меня нет, сам я о них не позаботился, понадеявшись на вас с Ариной, а любопытно было бы взглянуть.

Богачев старался говорить спокойно, однако чувствовалось, что он тоже едва сдерживает волнение.

Ромка отдал ему снимки, а сам подбежал к картине и поискал на изнанке свое пятнышко. Но, как ни старался, не нашел. Да и сам холст показался ему чуть-чуть светлее прежнего.

– Не та, – с уверенностью прошептал он.

А Павел Петрович взглянул на снимки, на картину, переглянулся с подоспевшей Ариной. На лицах обоих была написана тревога, а Ромка ликовал. Сейчас, наконец-то, они воочию увидят эту несчастную самозванку, и не подозревающую о том, что ее преступление фиксировала видеокамера.

Он кинулся к компьютеру, нашел видеофайл, просмотрел его. Затем лихорадочно проделал то же самое еще раз и, как ни странно, не увидел ни одного человека, кто хотя бы раз дотронулся до Олиной копии картины. Просмотрев файл в третий раз, Ромка, наконец, обнаружил, что какая-то часть кадров в нем отсутствует, то есть в течение десяти минут, с часа двадцати до половины второго, камера ничего не записывала. Это требовало объяснения.

– Вы что, выключали компьютер? – обратился он к Павлу Петровичу.

Тот покачал головой.

– И не думал.

Из мастерской показалась Анастасия Андреевна, и Ромка повторил свой вопрос.

– Что ты, деточка, – ответила она, – я и не знаю, с какого бока к нему подойти.

– Тогда кто же мог это сделать? Примерно в половине второго?

– В это время меня здесь не было. То есть я забежала на секунду и сразу же ушла. – Анастасия Андреевна перевесила свою сумку на спинку стула и преспокойненько на него уселась.

– Черт, а я после часу тоже отходил, минут на сорок, не больше. Да что ж это такое, ни на секунду нельзя оставить галерею! – в сердцах воскликнул Богачев, а потом подошел к охраннику и строго спросил: – Игорь, ты не видел, кто выключал компьютер?

– Я выключал, – спокойно сознался Игорь.

– Ты?! – вскричал Павел Петрович. – Зачем? Я же просил, чтобы к нему никто не подходил!

– Клавиатура вдруг ни с того, ни с сего запищала, а компьютер завис, – невозмутимо сказал парень. – Ну, а чтобы узнать, что же такое с ней случилось, мне и пришлось его выключить. Потом я клавиатуру потряс, снова к компьютеру подсоединил, и все заработало. Видно, клавиша какая-то в ней запала.

– Как она могла сама по себе запасть? – удивился Ромка.

Павел внимательно посмотрел на охранника.

– А кто здесь был в это время?

– Женщина с мужчиной. Они на картины посмотрели и ушли.

– К мольберту подходили?

– Ага. Только ничего не трогали. А что, картину снова заменили, что ли? – Игорь говорил с таким удивлением и так искренне, что ему трудно было не поверить.

– Вы что, серьезно? – Анастасия Андреевна, встав со своего стула, давно слушала их диалог и, казалось, была удивлена не меньше охранника.

Ромка перевел глаза с Игоря на помощницу. Кто же из них говорит неправду?

– Похоже на то, – сказал Павел Петрович, не отрывая от Игоря глаз. – Скажи честно, ты никуда отсюда не отходил?

– Нет, клянусь, – затряс головой парень.

– Странно. Теть Тань, – позвал он, – вы тут ничего не трогали?

Уборщица, поправляя платочек, вышла из подсобки.

– Как можно! Я и дотронуться до всего этого боюсь. Полы протирать стала, а он как запищит, как запищит. Мне прямо жутко сделалось, ан, думаю, никак опять пожару быть… Но Игорек подошел и быстренько все исправил.

– Странно. Вы не находите? – проговорил Ромка, обращаясь ко всем сразу.

– Но я правда никуда не выходил и ничего такого особенного не видел, – сказал Игорь. – Вы что, мне не верите? Сам, честное слово, в толк не возьму, как это могло случиться. Может, это произошло ночью, кто-нибудь отключил сигнализацию и вошел?

– Возможно. – Павел взглянул на часы. – Ты можешь быть свободным.

Игорь тоже посмотрел на часы. Галерея работала до семи, а еще и четырех не было. Он радостно улыбнулся и тут же сорвался с места.

– Вот спасибо, тогда я пошел.

Ромка проследил за ним из окна. Игорь быстро шагал, размахивая пустыми руками. Лешка тоже посмотрела в окно и тронула брата за руку:

– Это не он.

– Я тоже так считаю, – согласился Ромка. – Мы с тобой его уже вычеркнули из числа подозреваемых, чего снова заводиться. Сама посуди, не мог же он загримироваться под женщину? Уж больно она бы получилась длинной и совсем не элегантной.

– Да уж, – хихикнула Лешка, сразу вспомнив свой любимый старый фильм "Джентльмены удачи". – А если женщина сама по себе, а он сам по себе?

– Тогда зачем она взяла чужое имя? Или они в сговоре? Ничего не понимаю.

А Павел Петрович подошел к своей помощнице и заботливо сказал:

– Анастасия Андреевна, вы ведь хотели пораньше уйти, вам же уезжать скоро, собираться надо. Я не могу вас больше задерживать.

– Но как же? – замялась женщина. – Ведь скоро Петр Казимирович должен прийти.

– Ничего, я сам с ним разберусь. Не беспокойтесь. А с вами мы завтра еще раз обсудим предстоящую выставку.

– Ну, раз так, то на сегодня я желаю вам удачи.

– Вам также.

Обменявшись любезностями, они, наконец, расстались, и Павел Петрович подошел к компьютеру. Ромка проверял клавиши.

– "АИ" западает, контакт испорчен! – воскликнул он.

– Павел Петрович, а мне нельзя уйти? – робко спросила уборщица, вновь появившись из своей подсобки.

– Простите, тетя Таня, я о вас совсем забыл, – спохватился Павел Петрович. – Конечно, идите, всего вам хорошего.

Уборщица сняла халат и тоже покинула галерею. Из окна было видно, как вслед за Анастасией Андреевной она в старых, стоптанных туфлях поплелась к станции метро, еле передвигая натруженными ногами.

– Может быть, тетя Таня пыль с клавиш хотела вытереть, а теперь боится в этом сознаться? – предположила Лешка.

– Так не вытрешь. Сюда надо было отвертку по меньшей мере запихнуть, – со знанием дела ответил Ромка. – А когда Игорь клавиатуру потряс, контакт случайно встал на место, но менять ее вам так или иначе теперь придется.

Арина с Павлом Петровичем так внимательно прислушивались к его словам, будто он говорил невероятно мудрые вещи.

– А покажи-ка мне женщину с мужчиной, о которых говорил Игорь, – попросил Богачев.

– Пожалуйста. Вот, смотрите, они по залу ходят, на картины смотрят. Ничего не трогают. Уходят, – прокомментировал он, затем отпечатал фотографии обоих посетителей и спросил у Арины: – Ты не находишь эту женщину элегантной? -

– Одета она неплохо, – сказала девушка. – Стройная к тому же.

– А вы этих людей никогда раньше не видели? – обратился Ромка к Павлу Петровичу.

Тот покачал головой.

– Ни разу. Но стоит ли о них говорить, если они ни разу не притронулись к картине?

– А если они сначала клавиатуру испортили, а потом ее заменили? – предположил Ромка и тут же себя опроверг: – Но не могли же они это при Игоре сделать? И о видеокамере они, в таком случае, должны были знать. А вы о ней никому не говорили?

– Никому, как и договаривались.

– Н-да, – протянул Ромка. – А Игорь… Он не мог нам соврать, что никуда не отходил?

Павел Петрович пожал плечами.

– Это сын моих хороших знакомых, я знаю его с детства и ему доверяю. Но… как можно ручаться?

– А тогда зачем вы его отпустили?

– Не пытать же его! Если он куда и уходил, то теперь уже не сознается. К тому же скоро, – Богачев взглянул на часы, – буквально через несколько минут сюда должен прийти Петр Казимирович, мы с ним собирались съездить в НИИ реставрации на атрибуцию. Я потому и попросил Арину захватить с собой подлинник, и мне не хотелось его всем показывать.

– То есть он решил купить Сонину картину? – уточнила Арина.

– Ну да. И представляешь, что было бы, если бы я Рому не послушал и выставил в зале не бутафорскую копию, а оригинал? А теперь мы вора, кем бы он там ни был, с носом оставили.

– Но мы же его не схватили! Неужели вы не хотите узнать, кто это сделал? – удивился Ромка.

– Конечно, хочу, и обо всем сообщу в милицию. И Игоря еще потрясу как следует.

– Когда это еще будет, – разочарованно произнес Ромка и спохватился: – И почему мы ни о чем не расспросили тетю Таню? Уж она-то должна была заметить отсутствие Игоря на работе. Давайте ей позвоним, или нет, по телефону о таких вещах нельзя спрашивать. Хорошо бы съездить к ней домой. Она далеко отсюда живет?

Из ящика своего стола Павел Петрович достал записную книжку.

– Вообще-то она у меня, как и Анастасия Андреевна, в штате не числится. Пенсионерка, ей рабочий стаж не нужен. Но адрес свой она мне давала. Вот, пожалуйста, улица Амурская. Это рядом со станцией метро "Черкизовская".