Текст книги "Друг детства (СИ)"

Автор книги: Натали Вокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

6

Розлин вернулась в город как раз к последней примерке. Ее талия с каждым днем увеличивалась, однако портниха достойно справилась с задачей, и сегодня была завершена последняя подгонка подвенечного платья. Его покрой скрывал признаки беременности, но Розлин это не слишком волновало. Она знала, что рано или поздно разговоры все равно пойдут, и смирилась с этим. Гораздо больше она беспокоилась о том, что выглядит не столько беременной, сколько растолстевшей.

Каждый раз, когда Розлин думала о предстоящей церемонии, ее охватывала паника, и, хотя ее нервозность выглядела обычным предсвадебным волнением, она понимала, что на самом деле причина кроется в другом.

Пытаясь уберечь будущую свекровь от перегрузок, невеста сама оказалась втянутой в безумную круговерть приготовлений к свадьбе, и теперь у нее просто не было времени подумать, правильно ли она поступает.

Последние несколько дней перед свадьбой Розлин и Стюарт решили провести в домах родителей. К Роули уже со всех концов земного шара слетелись родственники, но в доме Дика Брауна было намного свободнее, так что после двух дней бурной деятельности Розлин наслаждалась там тишиной.

Розлин открыла своим ключом дверь в квартиру Стюарта.

Она зашла к нему, чтобы забрать медальон, старинную и очень дорогую вещицу, доставшуюся ей от матери, который собиралась надеть завтра на свадьбу. Войдя в квартиру, она сразу прошла к секретеру, в котором оставила медальон, и огляделась, вспоминая, не забыла ли чего еще.

В этот момент в дверь позвонили.

– Добрый день, – произнесла гостья. Это была высокая блондинка, которая, явно удивившись при виде Розлин, придирчиво рассматривала ее, не упуская ни малейшей детали. – Стюарт дома? Я звоню ему уже второй день. – Она говорила с американским акцентом и держалась весьма уверенно.

Розлин посторонилась и пропустила незнакомку в квартиру.

– К сожалению, Стюарта нет дома.

– А вы кто такая? – Выщипанные брови блондинки поползли вверх.

– Я – Розлин Браун… – Она никак не могла отделаться от ощущения, что уже видела эту женщину. Такую трудно было бы забыть.

– Ах, вот как! – Гостья звонко расхохоталась. – Боже правый, я о вас много слышала, но, честно говоря, представляла себе совсем другой.

– Это бывает, – вежливо произнесла Розлин.

– Наверное, вы сочли меня грубоватой, – произнесла блондинка, продолжая с любопытством разглядывать собеседницу.

Вероятно, этой даме сходила с рук и куда большая грубость, раздраженно подумала Розлин. Свои бесцеремонные замечания она сопровождала обезоруживающей улыбкой, которая могла обратить в послушную собачонку любого мужчину моложе девяноста лет.

– Я думала, вы с ним друзья, – продолжала гостья.

– Так и есть.

– Но мужчина и женщина никогда не могут быть друзьями, – недоверчиво протянула блондинка.

– Неужели? – только и сказала Розлин, хотя еще не так давно она бы вступила в жаркий спор на эту тему.

Ее собеседница пожала плечами.

– Я не хотела вас обидеть. Просто по тому, что говорил о вас Стюарт, я представляла вас его подругой детства, с которой он когда-то играл в футбол и воровал яблоки.

– Вы почти угадали, – холодно ответила Розлин.

Ей было неприятно вспоминать, что еще совсем недавно их со Стюартом отношения были платоническими, и только когда она забеременела, он увидел в ней женщину, и она снова подумала, что у них не слишком прочная основа для брака.

– Мне нужно с ним встретиться, причем срочно, – заявила гостья.

По-видимому, эта дама привыкла, что все вокруг пляшут под ее дудку, решила Розлин, но, спохватившись, что выражение лица выдает ее неприязнь, попыталась мило улыбнуться.

– Я могу передать ему ваше сообщение.

– Это очень любезно с вашей стороны, – холодно улыбнулась блондинка, – но я бы предпочла пообщаться со Стюартом лично.

Эта незнакомка с повадками начальницы, видимо, считает, что я не в состоянии передать простейшее сообщение, кисло подумала Розлин. Вероятно, будь я в деловом костюме, она отнеслась бы ко мне по-другому, но джинсы и мешковатый свитер явно не внушают ей доверия.

А, может, она хочет передать нечто большее, чем сообщение? – вдруг осенило Розлин, и подобное предположение ничуть не улучшило ее настроение. Но отталкивать друзей и коллег будущего мужа было бы неумно. Что с того, что Стюарта разыскивает привлекательная женщина, – в прошлом у него их наверняка было немало. Розлин попыталась подавить не вовремя охватившую ее ревность и мысленно сосчитала до десяти.

– Боюсь, это будет трудновато.

– Это еще почему?

– У него завтра свадьба.

Эта реплика произвела на блондинку ошеломляющее впечатление. Она ахнула и широко распахнула густо накрашенные ресницы.

– Ради бога, скажите, что это шутка!

– Это не шутка. – Розлин нахмурилась, потому что внутренний голос тут же насмешливо напомнил ей, что вся затея с их свадьбой как раз и была шуткой, причем не самой остроумной. – Стюарт действительно женится. – Лучше бы он сообщил ей это сам, сердито подумала Розлин, окончательно уверившись, что гостья – просто его случайная знакомая. – Я уверена, что он свяжется с вами в ближайшее время, мисс…

– Линда Тернер, – представилась та. – Как он мог не предупредить меня? И это когда мы почти… – Она внезапно замолчала, услышав, что с побледневших губ собеседницы сорвался какой-то звук. – Что-нибудь не так?

Розлин покачала головой. Значит, это и есть «идеальная» женщина, о которой Стюарт так много писал в своих письмах. Странно, она представляла ее себе совсем другой.

В последнее время он ни разу не произнес имя Линды, но Розлин не могла забыть его письма. И вот внезапно проблема, которую она пыталась игнорировать, встала перед ней во всей своей реальности. Письма можно сжечь, и она это сделала, но как быть с живой женщиной? Наверное, Стюарт встречался с Линдой все это время. Только встречался или?..

Розлин вдруг ощутила болезненную пустоту внутри. Какой же она была дурочкой! Не будь она беременна, Стюарт женился бы на этой женщине. До нее вдруг дошел весь ужас ситуации, и возбужденное воображение заработало на полную мощность.

– С вами все в порядке? – обеспокоенно спросила Линда.

– Ничего страшного, просто желудок побаливает, – ответила Розлин. – Вы работали со Стюартом в Варшаве?

Его всегда тянуло к женщинам постарше, с горечью думала она, растягивая онемевшие губы в улыбку. Наверное, Линду можно назвать красавицей – у нее пухлые губки, роскошный загар и длинные белокурые волосы. – Я уверена, он бы с вами обязательно связался, но у него тяжело заболела мать.

– Я с ним не работала, я просто поехала за ним, – последовал шокирующий и беззастенчивый ответ. – Когда мне что-нибудь нужно, я привыкла брать это сама.

– Понятно.

Интересно, когда мы занимались любовью, он представлял на моем месте эту женщину? Кого он видел, когда закрывал глаза?! – спрашивала себя Розлин.

– Я знаю, что его мать болела…

А вот и доказательство того, что они регулярно общались. Сердце Розлин упало.

– Но никак не могла его найти, – продолжала Линда. – Но теперь мне все ясно. – Стюарт просто не хотел говорить мне, что женится. Он знает…

– На самом деле у него просто сломался телефон. – Розлин сама не понимала, с какой стати решила вдруг вступиться за Стюарта.

– В самом деле?

Линда посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Дело в том, что в доме его родителей сейчас полно детей. Они побывали и здесь, так что…

– Дети! – Линда театрально содрогнулась. – Бедный Стюарт, ему, должно быть, ужасно скучно. – Она изрекла это таким тоном, как будто считала, что он это заслужил.

– О, с ними не соскучишься, скорее устанешь, – спокойно возразила Розлин.

– Но Стюарт не из тех мужчин, кто любит возиться с детьми, не правда ли?

– Возможно, – неохотно согласилась Розлин. – Что ж, видимо, я знаю его не так хорошо, как считала, уныло подумала она. А может, просто обманывала себя, поверив, что он может удовольствоваться мной и ребенком. – Стюарт сегодня сюда не вернется, но если я его увижу… – Еще не договорив, Розлин поняла, что не увидит. Случайная встреча с Линдой привела ее в чувство, и она благодарила Бога, что это случилось до того, как она успела совершить что-нибудь непоправимое. – Я передам, что вы его искали. Пожалуй, я лучше дам вам номер телефона его родителей.

– Я не знала, куда еще пойти. Ко мне на квартиру нельзя – туда Стюарт отправится первым делом. – Розлин отхлебнула из чашки, которую ей вручил Кевин, и содрогнулась. – Что это?

– Сладкий чай.

– Ты же знаешь, что я не пью сладкий…

– Мне известно только одно средство от шока – горячий чай с сахаром.

Розлин поставила чашку на сияющую полированную поверхность журнального столика.

– Нет у меня никакого шока.

Кевин тревожно покосился на чашку, видимо, опасаясь, что испортится полировка.

– А я думаю, есть. Ты вовремя избавилась от этого Роули.

Розлин прикусила язык.

– Мне кажется, со временем Стюарт поймет, что это он удачно от меня избавился. – Ее не удивляла враждебность Кевина по отношению к Стюарту, но она никак не могла понять, почему сама защищает его. – Когда я позвонила тете Элли, у нее был такой встревоженный голос… Если с ней что-нибудь случится, Стюарт никогда мне этого не простит. Да что там, я сама себе не прощу. – Розлин нервно теребила край свитера. – Но я не в силах через это пройти, – хрипло прошептала она.

Кевин неловко похлопал ее по спине.

– Этот человек самым бессовестным образом принудил тебя к браку, которого ты не хотела. Если кто и должен стыдиться, так это он. Это был самый настоящий моральный шантаж.

Розлин уже жалела, что рассказала все Кевину, пусть и в отредактированной версии.

– «Принудил» слишком сильно сказано, – возразила она. – К тому же мы так и не поженились.

– И слава богу! – Кевин посмотрел на часы. – Розлин, мне очень не хочется оставлять тебя одну, но в десять у меня самолет, – смущенно произнес он.

– Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Мне просто нужно где-то отсидеться. Я бы сняла номер в отеле, но у меня нет с собой денег, а возвращаться домой рискованно. – Розлин боялась, что может передумать и изменить свое решение. – Ты же знаешь, я ужасная трусиха.

– Я рад, что ты пришла ко мне, – сказал Кевин и сухо добавил: – Не волнуйся, я знаю, что тебя привело сюда отчаяние, и уже смирился с тем, что мы можем быть только друзьями.

– Прости, Кевин, я хотела… – Она замолкла, с горечью думая, что в последнее время слишком часто причиняет кому-то боль. – Прости, я поступила как настоящая эгоистка.

– Чепуха. – Он все-таки переставил чашку на поднос и с облегчением убедился, что полировка не пострадала. – Я жалею только, что не видел физиономию Роули, когда ты ему сказала, что не выйдешь за него. Ты сообщила об этом по телефону или?.. – Его красивое лицо исказила злорадная гримаса, и Розлин, поняв, что радушие этого человека объясняется не столько любовью к ней, сколько неприязнью к Стюарту, успокоилась.

– Телеграммой, – ответила она.

Кевин отвернулся, скрывая злорадную усмешку, и взял свой портфель.

– Ладно, Розлин, мне пора. Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Я вернусь в понедельник.

Когда он ушел, Розлин стала думать, чем бы себя занять. Она подошла к телевизору, пощелкала переключателем каналов и, выбрав документальный фильм о дикой природе, начала бесцельно расхаживать по комнате. Когда кого-то бросаешь, это всегда тяжело, а Роули к тому же были ей как родные. На душе у нее становилось все тяжелее. Наверное, они меня возненавидят, мрачно думала она.

Задев локтем одну из старинных фарфоровых статуэток, Розлин ахнула, но успела ее подхватить. Квартира Кевина поражала чистотой и порядком. Даже глянцевые журналы, и те лежали безукоризненно ровными стопками. Она невольно сравнивала изысканное убранство этой комнаты с простой и уютной квартирой Стюарта, которая на какое-то недолгое счастливое время стала ее домом. Они уже обсуждали, как обставят свое новое жилье, чтобы там было удобно малышу…

Хватит! – мысленно приказала себе Розлин, встреча с Линдой положила конец этой фантазии. Мечты о совместной жизни со Стюартом помешали мне признать горькую правду, которая заключалась в том, что он, оказавшись в ловушке, просто вынужден был жениться на мне. Это была пусть добровольная, но все-таки жертва.

Может, «идеальная» Линда и не самая большая любовь в его жизни, во всяком случае, Розлин на это надеялась, но когда-нибудь он все-таки встретит женщину, с которой будет счастлив, и их фальшивый брак неизбежно рухнет. Так что лучше уж сразу смириться с тем, что Стюарта больше не будет рядом.

Розлин услышала, как в замке поворачивается ключ.

Наверное, Кевин что-то забыл, подумала она, и теперь опоздает на самолет. Она уже собиралась его окликнуть, когда услышала знакомый голос, ничем не напоминающий Кевина, – более глубокий, с низкими рокочущими интонациями.

– Премного благодарен. Я не хотел ее будить.

Розлин словно приросла к полу, испуганно глядя на открытый дверной проем, выходящий в коридор.

– Это ты? – выдохнула она при виде знакомой высокой мужской фигуры. – Как ты?..

Стюарт заговорил не сразу. Он не спеша оглядел комнату, давая Розлин возможность в полной мере оценить неловкость ситуации.

– Отделано со вкусом, – произнес он с отвращением и взял в руки бронзовую статуэтку.

– Убирайся! – воскликнула Розлин. – Осторожно! – тут же испугалась она.

– Хорошая подделка.

– С каких это пор ты стал экспертом по антиквариату? Откуда ты узнал, что я здесь? – забрасывала она его вопросами.

– Я этого и не знал. Но мне было известно, что ты осталась без единого пенни, и это существенно ограничивало твои возможности. – Он швырнул на диван ее бумажник, в котором лежали документы, деньги и водительское удостоверение с такой силой, что мелочь рассыпалась и покатилась по полу. – Отели исключались, и я стал звонить по всем телефонным номерам, которые нашел в твоей записной книжке. И вот я здесь. – Стюарт глубоко вздохнул и в первый раз за все время посмотрел Розлин в глаза.

– Как ты посмел рыться в моих вещах? – возмутилась она.

– А как ты посмела сбежать накануне свадьбы, не удостоив меня объяснениями? – парировал он.

Он был просто в ярости. Воздух в комнате, казалось, был наэлектризован, как перед грозой. Розлин представила, как Стюарт разжимает сжатые кулаки, и из них вырываются голубые молнии. Гнев, который он вынашивал в себе, был поистине убийственным, но при этом его речь была тихой, размеренной, даже спокойной, а движения медленными и рассчитанными.

– Угадай, на кого я наткнулся в твоей маленькой черной записной книжке? – с иронией спросил он. – Представь себе, на Кевина. Неужели его номер телефона так же трудно запомнить, как и его самого? – Стюарт улыбнулся, но его ноздри раздувались от гнева. – Правда, когда я увидел, как он отъезжает от дома, то подумал, что тебя здесь нет. Только полный идиот может оставить любимую женщину в таком состоянии.

– Не все мужчины, знаешь ли, используют ситуацию в своих целях. – Розлин сознавала, что ее оскорбительный намек не вполне справедлив, но испытывала некое извращенное удовольствие при виде того, как напряженные складки вокруг его губ стали еще жестче.

Стюарт обнажил стиснутые белые зубы в жестокой улыбке.

– Тем хуже для них.

– Как ты вошел?

– Объяснил привратнику, что мы с женой, рыжей беременной женщиной, остановились в квартире мистера Холла. Не думай о нем плохо, старик действовал из лучших побуждений.

– Я и не думаю. Мне ли не знать, какой ты искусный обманщик.

Розлин сцепила пальцы и прижала их к животу, чтобы скрыть дрожь.

– Ты слишком добра. – Фальшивая улыбка исчезла с его губ. – Думаю, вопрос о том, как я сюда попал, исчерпан. О чем бы нам еще поговорить? – Он притворно нахмурился, изображая задумчивость.

– Я не хочу с тобой разговаривать, Стюарт. Уходи, – попросила Розлин, но не удивилась, когда он ее не послушался.

Она не смела даже задумываться о том, куда заведет их эта перепалка. Самое лучшее, на что она могла надеяться, это выйти из схватки с наименьшими потерями.

– Можно, например, обсудить вот это. – Стюарт презрительно швырнул в ее сторону клочок бумаги. – Телеграмма! Как безлично! Очевидно, я должен поблагодарить тебя, что ты не бросила меня прямо у алтаря.

– Я бы никогда так не поступила, – возмутилась Розлин, но, поймав его презрительный взгляд, прикусила губу. – Я понимаю, ты расстроился, но…

– Расстроился?! – По его смуглому лицу разлился темный румянец. – Ты очень наблюдательна, Розлин, – процедил он ледяным тоном.

– Я понимаю, телеграмма – не самый хороший способ сообщать о разрыве помолвки, – неуверенно начала она, но вдруг решила, что лучше всего сказать правду, и призналась: – Я боялась, что ты сумеешь меня отговорить.

Однако ее честность не произвела на Стюарта впечатления. Он презрительно фыркнул.

– Конечно, ты же такая впечатлительная натура!

Самое смешное, что он даже не догадывается, насколько она «впечатлительна», особенно, когда дело касается его, с горечью сказала себе Розлин.

– А ты – бессовестный тип, – парировала она, забыв, что собиралась проявить чуткость и рассудительность. – Кроме того, я хочу выйти за тебя замуж. То есть, – поспешила пояснить она, – это было бы самым легким выходом. Легким, но неправильным. – Даже самой Розлин ее рассуждения показались высокопарными и неубедительными.

– Прошлой ночью это было правильным решением, сегодня утром, когда я говорил с тобой по телефону, тоже. Что изменилось с тех пор?

– Я тогда не могла рассуждать здраво. – По какой-то ей самой непонятной причине Розлин не могла отвести взгляд от пульсирующей жилки у него на виске.

– Зачем же было что-то менять?

– Стюарт, наш брак был бы недолгим.

Отчаяние, прозвучавшее в ее голосе, заставило Стюарта всмотреться в ее лицо. Его гнев не только не прошел, но к нему добавилась еще и какая-то неудовлетворенность. Быстро шагнув к Розлин, Стюарт схватил ее за плечи.

– Розлин, ты же знаешь, что никто и никому не может дать никаких гарантий. – Суровые черты его лица нисколько не смягчились, на нем по-прежнему читалась отчаянная решимость.

– Мне нужны не гарантии, – возразила она, – а только шанс на успех.

Стюарт поморщился, как будто ее слова задели его за живое, и Розлин подумала, что правда часто причиняет боль.

– И ты думаешь, у нас его нет?

И тут ее захлестнуло такое леденящее чувство одиночества, что она не удержалась и склонила голову ему на грудь. Пальцы Стюарта крепче сжали ее плечи. Он немного изменил позу и привлек ее ближе.

– Ты никогда даже не думал о женитьбе, во всяком случае, на мне, – пробормотала Розлин, уткнувшись лицом в его куртку.

– И ни на ком другом, – согласился он.

– Даже на Линде? – подняла голову Розлин.

– Какой Линде? – удивился Стюарт.

Она посмотрела на него с негодованием: раньше он, по крайней мере, был с ней честен.

– На Линде, которой ты посвящал целые страницы в своих письмах.

– Ах, эта… – протянул Стюарт, как будто оправдываясь.

– Вот именно, эта. Я ее сегодня видела, – сообщила Розлин и заметила, что у него забегали глаза.

– Что?! Но это невоз…

– Утром она приходила в твою квартиру и спрашивала тебя.

– Понятно, – пробормотал Стюарт, и она с отвращением констатировала, что его твердые губы изогнулись в ироничной улыбке. Похоже, разбивать женские сердца ему не впервой.

– Должна тебя огорчить, – с иронией произнесла она. – Я сообщила ей, что ты собрался жениться. И она не очень-то обрадовалась.

– Представляю. Но ничего, она переживет.

– Стюарт! – Розлин задохнулась от возмущения.

Она всмотрелась в его лицо. Может, он пытается скрыть под маской равнодушия более глубокие чувства? – подумала она.

– В чем дело?

– Ты не можешь просто так отмахиваться от людей. Это… это жестоко.

– Тебе ли меня судить? Подумай, как можно расценить твое поведение. Жестокость, нежелание идти на компромисс, бессердечность…

Но в сложившейся ситуации Розлин не могла разделить его иронию. Дать Стюарту свободу было, вероятно, самым самоотверженным поступком из всех, которые ей когда-либо приходилось совершать. В какой-то момент она даже испытала желание наброситься на него с обвинениями и упреками, но потом решила, что прежде нужно было выяснить все до конца.

– Ты любишь Линду? – дрожащим голосом спросила она.

– Нет.

Но этот категорический ответ не принес Розлин облегчения. Она подняла на Стюарта укоризненный взгляд.

– Ты всегда был со мой честен.

Он резко втянул воздух.

– Тогда зачем ты спрашиваешь меня об этом, если уже составила собственное мнение?

– В своих письмах ты…

– Эти письма были… – Стюарт отвернулся, пробормотав что-то нечленораздельное, а потом вдруг прищурился и медленно растянул губы в странной улыбке: – Бог мой, так вот в чем дело! Ты ревнуешь!

Розлин фыркнула.

– И не мечтай об этом, Стюарт.

– Не случайно ты сбежала после встречи с Линдой, – самодовольно ухмыльнулся он.

– В обычных обстоятельствах мне было бы глубоко наплевать на твои любовные похождения, – заявила Розлин, возмущенная такой реакцией. – Однако когда у меня на пальце… – Она сердито посмотрела на большой изумруд и в который раз безуспешно попыталась стянуть кольцо. – Одним словом, мне пришло в голову, что я не хочу быть женой человека, который возвращается ночью, пропитанный запахом чужих духов. – Она помолчала, ожидая его реакции, а потом продолжила: – В прошлом я всегда терпимо относилась к твоим сексуальным подвигам, однако тогда у меня и в мыслях не было делить с тобой постель. Возможно, ты получаешь удовольствие, обсуждая со мной свои гнусные похождения, однако я не собираюсь… – И тут Розлин совершила ошибку, посмотрев Стюарту в глаза. В них горел такой гнев, что она смешалась.

Наступила напряженная тишина. Казалось, в комнате все еще отдается эхо ее пылких обвинений.

– Интересно, Розлин, что за отношения я, по-твоему, имел в виду, когда делал тебе предложение? – пугающе тихо произнес Стюарт чуть дрожащим от сдерживаемого гнева голосом и, не давая ей времени ответить, продолжил: – Что каждый из нас будет жить своей жизнью? Что ты сможешь бегать к своему прежнему любовнику, когда тебе вздумается, а я буду делать вид, что не замечаю этого?

– Ты все неправильно понял! – воскликнула Розлин. Не думает же он, что они с Кевином возобновили свои прежние отношения?

– Как же! – Стюарт улыбнулся, не разжимая губ. – Так и вижу нежную сцену, которая тут разыгралась. Так вот, я хочу объяснить тебе кое-что прямо сейчас: твоя идея мне категорически не нравится.

Ему не нравится?! – мысленно возмутилась Розлин. Когда они успели поменяться ролями? Она поймала себя на мысли, что готова уже извиняться. Но за что? Каков нахал! Кто дал ему право рассуждать с позиций морального превосходства?

– Меня просто в дрожь бросает от мысли, что я могу вызвать твое высочайшее неодобрение! – заверила она с театральным ужасом.

– Я это заметил.

– Не смей надо мной смеяться, Стюарт Роули!

– Итак, ты только что живописно изобразила меня в образе недоумка, воображающего себя сексуальным гигантом. Теперь мой ход… если, конечно, мы собираемся обмениваться оскорблениями по принципу «око за око».

Розлин покраснела.

– Я этого не говорила. – Стюарт так все повернул, что ей стало трудно сохранять воинственный вид. – Кроме того, разве не все мужчины за бутылкой пива обсуждают с друзьями свои сексуальные подвиги? Должно быть, обуза в виде жены мешает им развернуться в полную силу.

От мысли, что Стюарт может обсуждать ее с приятелями, как очередное завоевание, Розлин захотелось топнуть ногой.

– Мешает развернуться? – переспросил Стюарт. – О чем это ты толкуешь, черт возьми?

– Линда говорила, что она считала меня твоей подругой детства.

Хмурые складки вокруг губ Стюарта уступили место усмешке, которую он, однако, быстро стер с лица.

– А я и не собираюсь отказываться от утверждения, что ты мой лучший друг. – При этих словах Розлин довольно громко шмыгнула носом, и Стюарт, достав из кармана носовой платок, протянул его ей. – Вот Линда и подумала…

– Но мужчины не женятся на своих лучших друзьях, – мрачно пробормотала она.

– Если те тоже мужчины, то да, – снова усмехнулся Стюарт.

– Дело не в этом. – Розлин почувствовала, что у нее разрывается сердце. – А в любви и сексуальной гармонии. Было бы несправедливо требовать от нас обоих…

– Так ты собиралась найти любовь и сексуальную гармонию здесь, у Кевина? – презрительно перебил ее Стюарт.

– Я не собираюсь за него замуж, – возразила она.

– И очень хорошо.

Стюарт, прищурившись, глубоко засунул руки в карманы брюк цвета хаки, и это движение привлекло внимание Розлин к его узким бедрам и длинным ногам.

Наверное, это судьба наказывает меня за презрительное отношение к женщинам, которые таяли от одного его взгляда, думала она, борясь с желанием броситься к нему в объятия.

– Я этого и не хочу. – Она с вызовом подняла голову и смело встретила его взгляд.

– Ты говорила, что хочешь выйти за меня.

Господи, ну почему у него Такая феноменальная память!

– Я говорила, – Розлин старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и рассудительно, – что выйти – это было бы проще.

– Вот уж не подумал бы, что легко быть замужем за мужчиной, который готов переспать со всеми женщинами западного полушария.

– Зачем же ограничиваться одним полушарием? – едко бросила Розлин, чувствуя, что ее загоняют в угол.

– Безмерно польщен твоим высоким мнением о моих сексуальных аппетитах, но, думаю, ты пока еще не можешь судить об этом абсолютно объективно.

– Как прикажешь тебя понимать?

– А так, что несмотря на твои намеки на отсутствие между нами сексуальной гармонии, – медленно проговорил Стюарт, – последние две недели, которые мы провели вместе, выдались очень жаркими.

– Жаркими? – тупо переспросила Розлин. От облегчения она даже ослабела. В кои-то веки Стюарт не увидел того, что лежало на самой поверхности. – Неужели обязательно говорить непристойности?

Стюарт расхохотался.

– Ну, сладкая моя, если, по-твоему, выражение «жаркие» неприличное слово…

– Я вовсе не твоя сладкая!

– Согласен, в тебе есть горчинка, но мне это нравится.

– А мне вовсе не нравятся твои гнусные намеки! – из последних сил сопротивлялась она.

– Интересно, сие неодобрение распространяется и на секс со мной? Хочешь сказать, что ты не наслаждалась временем, которое мы провели вместе?

– Насколько я понимаю, ты имеешь в виду время, проведенное в постели? – Она без особого успеха попыталась придать своему голосу презрительный оттенок.

– Лично я определенно наслаждался им, – кивнул Стюарт.

Его хрипловатый голос подействовал на нее возбуждающе, и она скрестила руки на груди, пытаясь побороть свою реакцию.

– В наше просвещенное время люди не женятся только ради секса, как бы они… – Розлин оборвала себя, вовремя сообразив, что чуть не проговорилась, но, судя по выражению лица Стюарта, он все равно понял, что она имела в виду.

– Так что ты хотела сказать? – поддразнил он.

– Я говорю, что одного секса для брака недостаточно.

– Уж не пытаешься ли ты сказать, что согласна спать со мной и дальше, но не желаешь выходить за меня замуж?

– Нет! – потрясенно воскликнула Розлин.

– А мне почему-то так показалось. – Выражение его лица постепенно из насмешливого становилось суровым и непреклонным. – Мы хорошо, нет, даже потрясающе подходим друг другу в постели, а мои отношения с Линдой Тернер не должны тебя интересовать. Когда мы поженимся, я не собираюсь спать ни с ней, ни с кем-то еще. Судя по этим двум неделям, у меня просто не останется сил на других женщин!

Розлин опустила глаза, пытаясь вырваться из плена его взгляда, и промолчала.

– Видимо, я выразился недостаточно ясно, – хрипло продолжал Стюарт. – Мне не нужен декоративный брак.

– Нет? – Ей было трудно сохранять скептицизм, видя на лице собеседника такую твердую убежденность.

– Определенно не нужен.

– А что нужно мне, уже не имеет значения?

– Мы уже выяснили, что тебе было бы нетрудно выйти за меня. – Розлин открыла было рот, но Стюарт не дал ей возразить. – И насчет нашей сексуальной совместимости тоже. – Он вопросительно изогнул одну бровь. – Или ты только имитировала удовольствие?

– Как я уже сказала, для брака этого… – начала Розлин и покраснела.

– А ты не забыла, что носишь моего ребенка, – перебил ее Стюарт, – и ему нужны оба родителя?

– Тебе не кажется, Стюарт, что это уже слишком? – возмутилась она. – Может, ты обвинишь меня и в ухудшении здоровья твоей матери?

Все, что он говорил, выглядело очень убедительно. Может, я просто хочу больше, чем он предлагает? – подумала Розлин.

– Нет, – твердо ответил Стюарт. – Мне и самому не нравится, что приходится прибегать к моральному шантажу, чтобы ты поняла, что нам нужно пожениться. Ты же вполне разумный, трезвомыслящий человек.

Розлин запоздало подумала, что прежде, чем совершать импульсивные поступки, ей неплохо было бы предвидеть их последствия. Стюарт попал в точку: она сбежала потому, что ее замучила ревность.

– Я убедил маму, что это лишь обычное предсвадебное волнение, – продолжал Стюарт, и сказал, что, по-видимому, по телефону ты выразилась не слишком понятно.

– Я… – Розлин боялась встретиться с ним взглядом.

– Ревела, – подсказал Стюарт. – Мама рассказала мне об этом. Послушай, я понимаю: тебя беспокоит тот факт, что между нами нет безумной любви. Но… – смущенно начал он и, запнувшись, опустил глаза.

– Я представляла себе замужество совсем по-другому, – тихо призналась она.

– Но я намерен отнестись к брачным обетам серьезно, – сказал он. – Тебе не придется переживать из-за других женщин, поверь. Для этого я слишком сильно тебя уважаю.

– Уважаешь, – с горечью повторила Розлин. – А мне не нужно уважение, мне нужно… – Она зажала рот руками.

– Чего ты хочешь, Розлин? – Стюарт коснулся ее щеки.

Я хочу, чтобы ты меня любил, мысленно ответила она. Их взгляды встретились, и на какое-то мгновение ей показалось, что она произнесла эти слова вслух. До смерти напуганная этим, Розлин резко встала.

Стюарт отпрянул, прикрывая рукой нижнюю часть лица, и она поняла, что стукнула его головой.

– Ой, прости, я не хотела… Ты в порядке?

– Ранен, но не побежден, – усмехнулся он.

Я не могу от него убежать, вдруг поняла Розлин. Это так же невозможно, как убежать от собственных чувств. А значит, завтра я выйду за него замуж, причем не потому, что признала его правоту, а просто потому, что так приказывает мне сердце.

– Если тебя беспокоит Линда, то я могу все объяснить… – тихо сказал Стюарт.

– Не надо! – вскричала она, но тут же понизила голос. – Не надо, прошу тебя, я не хочу ничего знать.

Он пожал плечами.

– Как хочешь. – На его лице появилось непривычное, настороженное выражение. – Мы можем добиться, чтобы у нас все получилось, – сказал он с нажимом.

Розлин ни минуты не сомневалась, что он никогда ей не изменит, – во всяком случае, в физическом смысле слова, но над своим сердцем человек не властен, и она хорошо это знала. Ей было невыносимо представлять себе, что Стюарт будет страдать, полюбив другую женщину, но отказывая себе в счастье соединиться с ней из-за того, что связан брачными узами. А потерять его любовь мне не грозит, думала она, потому что ее никогда и не было.