Текст книги "Проект «Акела»"

Автор книги: Натали Крамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Первый круг «Не ходите в лес без дозиметра»

Глава 3. Вычеркнут

Стерильно белый коридор медицинского пункта пропах озоном и хлоркой. Самодельные плакаты навязчивыми мухами облепили стены, они настойчиво призывали соблюдать осторожность в радиоактивных частях города и всегда брать с собой дозиметр.

Акела сидел в одиночестве. Он занял единственный деревянный стул в веренице молочных пластиковых скамеек, сохранившихся от старой эпохи. Наверно, они и тогда несли охрану больничных коридоров, бдительно поблескивая округлыми боками.

Все друзья из поискового отряда ушли, радостно галдя. Ежемесячный медицинский осмотр для них закончился благополучно. Им продлили разрешение на жизнь и работу.

Большой рост не позволял удобно расположиться: приходилось то подгибать ноги, то выставлять их на проходе. Спина нестерпимо затекала, требуя размяться. Встать не разрешало внутреннее смущение: с грязных сапог предательски сыпалась земля, оставляя следы на светлом полу из плитки. Да и хромота могла подвести на кафельной поверхности, поэтому мужчина съежился в неудобной позе, волком оглядывая стены стерильной ловушки.

Со скрипом открылась металлическая дверь, выпуская главного врача города. Невысокий сухонький старичок, неведомо как доживший до 70 лет, грустно смотрел на молодого мужчину с огненной шевелюрой и живым взглядом. Доктор проводил за черту сотни детей и тысячи взрослых, но так не смог привыкнуть к смерти.

– Что скажете? – голос Акелы предательски сел, проявив легкую шепелявость.

– Есть и неплохие новости! Мы тебя снимем временно, понаблюдаем. Ты можешь вести обычную жизнь, только приходи через неделю, хорошо?

– Хорошо…

Повисла тишина, тревожно прислушиваясь к дыханию двух людей. В подземных лабиринтах нет окон и нет птиц. Некому веселым чириканьем напомнить о жизни. Только смерть и тишина бродят среди свинцовых стен, безжалостных светодиодных светильников и усиленной системы охраны. Единственный бункер на тысячи километров когда-то смог сохранить жизнь небольшой кучке людей. Они выжили, переждали ядерную грозу и даже смогли выйти на поверхность, сохранив остатки цивилизации. Мрачное напоминание о войне, бункер всегда готов принять людей обратно.

– Есть вопросы? – в голосе старичка засквозило нетерпение. Скорее бы перескочить через острые углы формальностей.

– Сколько осталось?

– Бог его знает, – эта фраза навязла на зубах, застревала в глотке. – Прогнозы редко сбываются. Живи, пока можешь. Если возникнут боли, то приходи сразу. Я сделаю все быстро и безболезненно.

Акела вздрогнул и выпрямился во весь свой немаленький рост:

– Нет, я потерплю…

Не попрощавшись и немного покачиваясь из-за хромоты на правую ногу, Акела вышел, пробираясь среди знакомых лабиринтов наверх, к солнцу и жизни. Его радовало, что сыну уже 12 лет. Денька вырос упрямым, как баран, но сообразительным парнем. Пацан внешне стал точной копией отца, зато живой ум взял у матери… Эх… Мать пропала 11 лет назад, оставив Акелу отцом-одиночкой. Он не разбирался ни в пеленках, ни в особенностях детского питания. Спасло то, что в бараках живут обычные люди. Они всегда готовы выручить в трудный момент. У соседей недавно умер ребенок, а молоко пропасть не успело. Добродушная толстушка Нинка выкормила Деньку. Потом она родила еще двоих детишек и тихо угасла холодной весной пару лет назад.

Квартира на первом этаже деревянного дома встретила мрачного Акелу радостными криками. Мальчишки и девчонки собрались под крышей, опасаясь хмурых туч, предвещающих дождь. В полутьме они из дивана и стульев построили крепость. Из перевернутого стола получился окоп. Скатерть на веревке изображала траншею. Оглядев жизнеутверждающий бедлам, Акела хмыкнул и ушел в кухню, плотно закрыв за собой деревянную дверь. Неделю назад он заботливо перекрасил ее в зеленый цвет.

Ребятишки притихли, увидев вернувшегося отца Деньки. Маленький хозяин квартиры слегка побледнел под веснушками – его застукали в самый разгар веселья. Отец взялся за ремень только раз, когда в 10 лет нашел у сына украденные сигареты. А вдруг сегодняшний погром приравнивается к краже?! Лучший друг Сережа, сын толстушки Нины, пригладил черные кудри и спросил:

– Ну что? Расходимся? Или как? Вроде не орал…

– Давай дальше, ребят! – молодецки взмахнув кривой палкой, Денька вскочил на диван.

Акела сел за стол без скатерти и опять хмыкнул. Судя по крикам из комнаты, игра снова набрала обороты. Пускай дети веселятся, это взрослым пора на свалку. С этими мыслями из шкафа был вытащен стакан и деревенский самогон. Жизнь слишком коротка и жестока, чтобы ругаться из-за пары сломанных стульев и грязной скатерти. На миг шум стих. В коридоре послышались шаги. Дверь начала медленно открываться.

В какую-то долю секунды сердце екнуло в тоскливом предчувствии, словно должна была вот-вот вернуться Дина… Эх, Птаха, далеко ты улетела, не вернуть.

Это пришла его сестричка-двойняшка, Аля. Почти такая же рыжая, как брат, но более хрупкая и маленькая, она отличалась еще и повышенной плаксивостью. Аля кинулась на шею брата, рыдая в голос. Ее вечная опора, защитник и отважный спаситель посмел умирать.

Акела неловко гладил сестренку по седым волосам и что-то бормотал под нос про Дика, детей и просил следить за Денькой. Аля продолжала биться в истерике. Следом за ней зашел и Дик, ее муж. Он кивнул и сел на стул, прихватив из шкафа два стакана. Из принесенного пакета показалась царская еда: копченая тушка курицы и вчерашний хлеб с румяной корочкой. Дик всегда отличался молчаливостью. Как скупец, он отсчитывал каждое слово, каждый раз заставляя себя внимательно слушать.

– Акела! Деньку мы к себе заберем, в тесноте да не обиде. С тобой мы будем до конца. Я сам готов помочь тебе, когда понадобится.

– Спасибо, друг, – кривая улыбочка и взгляд из-под давно не стриженой челки. Промелькнула серой крысой противная мысль: может быть, эта неделя последняя? Поэтому его и не поместили в больницу?

Глава 4. Когда Акеле было 13 лет

Ему не везло с самого детства. В 13 лет он гулял с друзьями по старому городу, когда по небу пронесся шар огня и взорвался над головами горожан. Тогда погибли десятки людей, не успевших отбежать от падающих деревьев и рушащихся зданий. Мощная вспышка ослепила, оглушила и повысила радиационный фон на две недели, заставив прекратить все работы. Маленькое сообщество спряталось в подвалах и дрожащими руками пересчитывало скудные запасы еды и воды. Неужели опять пробираться в бункер?..

Ученые держали радиоволны открытыми и честно оповещали об изменениях окружающей обстановки, надеясь на полураспад, и он случился, выпустив людей на улицу. Говорят, это сошел с орбиты старый спутник эпохи СССР… Запущенный когда-то давно в небо элемент воздушной защиты стал причиной гибели далеких потомков. Так Акела лишился семьи.

После вспышки под его ногами внезапно разверзлась земля, поглотив парня с головой и отрезав от друзей, брата и сестры. Падение длилось недолго. Приземление вышло неудачным, Акела рухнул набок, неловко подвернув ногу. Резкая боль пронзила навылет, раздирая острыми, жадными зубками мышцы и нервы.

Сверху присыпала земля, а при любом движении вокруг подозрительно стучали мелкие предметы… кости? С трудом поднимаясь и стряхивая грязь, он дрожал, выстукивая зубами лихорадочную чечетку.

Первым делом проверил «инку», индивидуальный накопитель горел ровным желтым цветом, шкала вот-вот должна была переметнуться в красную зону, но ничего. На Новый год сбросит, жить можно. А что с дозиметром? Не сломался от падения? У Акелы на поясе болталась старенькая модель с солнечной батарейкой, заботливо вложенная в кожаный чехол. Рядом был прицеплен фонарик, который куда-то упал. Что же надеемся, дисплей загорится…

Да! Верный дозиметр послушно среагировал на кнопку и показал цифры, ненамного превышающие обычный фон в хорошую погоду, но это терпимо, гораздо страшнее попасть под дождь. Никто не знает, откуда пришли тучи и какой принесли на себе заряд. В этой лотерее сложно выиграть…

***

Акела из последних сил полз через горы мусора. Землетрясение открыло выход из темных глубин. Поврежденное колено саднило так, что боль поднималась до мозга, гася сознание. Тело хотело сдаться, уснуть и не просыпаться. Упорство же подстегивало, заставляя ползти. Среди мрака и вони он чуял свежий воздух. Спасение близко, сдаваться поздно.

Парнишка тринадцати лет победил смерть. Среди руин из щелей между плитами вылез чумазый подросток, оставляя за собой ручеек крови. Бледное лицо повернулось к солнцу. Глаза щурились, ловя отметки знакомых мест. Вроде бы это центр города. Виднеются очертания цехов завода. Белеют остовы огромных рекламных щитов. На дорожном кольце ржавеют машины. Да, он далеко от поселка, но надежда на спасение есть.

Вокруг него роились мухи. Он лениво отогнал парочку жадных насекомых ослабевшей рукой. Парнишка не знал, что среди них затесался дрон из ученого городка. Тансара отсмотрела материал и одобрила кандидатуру. Отличный экземпляр для дальнейших опытов: упорный, самостоятельный и очень живучий.

Не подозревая о своей судьбе, Акела радостно смеялся, ведь ему подарили еще один день жизни.

Глава 5. Туристы из прошлого

Три недели карантина в белых стенах общей комнаты под звуки классики и пенье птиц постепенно сводили с ума. Первой не выдержала Дина. Девушка держалась подруг, больше молчала и старалась не вступать в разговоры. Потом люди начали замечать странные движения головой, словно та пытается стряхнуть паутину. Глаза постепенно блекли, а язык заплетался. В великом отупении люди сидели в незнакомом месте и пытались угадать, что случилось, совершенно не обращая внимания на человека, медленно сходящего с ума. Один из самых громкоголосых мужчин, оказавшийся менеджером продаж, выдал очередную версию:

– А что если началась война, а нас отправили в бункер, чтобы мы переждали удар? А? Как перспективных людей для восстановления человечества?

Предположение породило волну рассуждений, но всех затмила Дина. Она встала и первый раз четко и громко спросила:

– Война? Случилась война?

– Как вариант! Логично выходит? Кто-то же должен будет выйти и размножаться…

– Точно… война! Огонь, везде огонь! И пепел… – зрачки расширились, угрожая погрузить комнату с белыми стенами в вечную тьму. Народ поежился, оглядываясь друг на друга. Девица дико улыбнулась и продолжила:

– Океан рядом, скоро все утонут, а кто не утонет, тот сгорит. Кто не сгорит – задохнется или будет съеден. Не так ли? Дикое время, жестокие решения, но пятое поколение доживет до 45 лет… А где ваши «инки»? Я свой накопитель потеряла…

Люди с круглыми глазами отходили все дальше, рассредоточившись вдоль стен, спрятавшись за вереницами одиночных коек.

Дверь открылась, и забежали врачи в белых халатах. Первой к Дине подлетела молоденькая девушка с огромными зелеными глазищами и русой косой, свисающей из-под белоснежного колпака.

– Здравствуй, дорогая моя. Как тебя зовут?

– Какой сейчас год? – сухие губы выдавливали шелест слов, голос срывался, а улыбка отдавал безумием. – Скажи год.

– Сначала имя. Меня Анастасия зовут, а тебя?

– Дина… Динка меня зовут.

– А фамилия?

– Сардова… Сардова Дина…

Анастасия нахмурилась и махнула сопровождавшим ее врачам. Они подошли ближе, вскрывая шприц с лекарством. Дина опустила глаза в пол, а потом вскинулась:

– Погоди! Моя девичья фамилия Петренко. Я Дина Петренко, 1988 года рождения.

– Все в порядке, – врач кинула фразу через плечо, успокоив коллег и облегченно выдохнула. – Пошли, Дина.

– Какой год? Ты обещала! – грозный рык и взгляд исподлобья.

– Сейчас 2113 год… Пошли.

Дина спокойно ушла вместе с троицей докторов, а остальные люди остались в недоумении. Это событие стало толчком в скучном и однообразном мирке стерильных стен. Буквально через несколько часов Анастасия вернулась, встала у двери и, громко откашлявшись, объявила:

– Друзья мои! Пришла пора нам с вами познакомиться ближе. Меня зовут Анастасия, я куратор вашей группы и по совместительству физик, занимающийся черными дырами. Один из наших проектов – перемещение во времени. Я вас поздравляю, вы успешно преодолели больше ста лет и находитесь в будущем! Ваш карантин окончен, мы предлагаем покинуть бункер и поселиться в одном из бараков Трудовой Колонии. Там мы вам выдадим ИН (индивидуальный накопитель), проведем перепись и расскажем о новом мире.

– Погодите-ка… А обратно? Обратно нас никто возвращать не собирается? – менеджер побледнел и вышел вперед. Его тонкие руки тряслись, а серое лицо теряло последний румянец. – У меня дети, жена, повышение… Мне должность руководителя отдела обещали… Как же так.

– Когда мы вам все расскажем, вы сами туда не захотите! Нет у вас ни повышения, ни жены, ни детей, – Анастасия отрезала все возражения. Ее глаза ожесточились, зубы сжались, очертив высокие скулы и подчеркнув упрямый подбородок с ямочкой. Никто с ней не решился поспорить. Да и к дискуссиям не располагали двое мрачных мужиков с винтовками наготове. Они перегородили выход и мрачно усмехались в бороды.

Глава 6. Как в тумане

Дина сидела привязанная к стулу. У нее случилось два приступа гнева с желанием кого-нибудь задушить. Наверно, это побочный эффект от работы с памятью. Воспоминания возвращались болезненными вспышками.

– Привет, Дина, – Тансара в строгом синем костюме села напротив девушки, сложив руки в перстнях перед собой. Белые стены, белый стол… Бункер не радовал обилием красок. Хотелось на волю и свежий воздух. И как их предки выдержали в заточении столько лет?..

– Привет… Ты кто? Тансара? Ты наставница отряда номер 17?

– Да, ты помнишь меня?

– Смутно. Как в тумане, – карие глаза осмотрели собеседницу и вернулись к изучению потолка и стен.

– Акела? Ты помнишь его? Дени? Аля? Дик?..

– Смутно.

– Побег на Алтай? Свадьба? Сына?

– Какого сына? Не помню такого… Аборт был. Свадьба была, даже две. Столько же разводов. Мужики козлы попадались, – женщина говорила непривычно отрывисто, наклоняя голову, словно прислушиваясь к голосам вдали.

– Дина, – Тансара вытянула руки и взяла холодные ладошки бывшей воспитанницы. – Напрягись. Трудовая Колония, атомная война 2017 года. 17 июня, Новый год, обнуление счетчиков. Бункер Академгородка, он один выжил во всей округе.

– Океан. Я была на берегу океана с Акелой. Он мне рассказал, что Урала нет и Европы тоже… – осмысленный взгляд и все больше бледнеющая радужка когда-то шоколадного цвета. – Нет… Акела, Денька… Они живы?

– Да, и будут очень рады тебя видеть!

– Где они? Я хочу их видеть!

– Я все организую, милая моя, – в глазах обеих женщин застыли слезы, вот-вот готовые сорваться вниз водопадом. – Но вы все должны остаться здесь.

– Зачем? – звериное чутье завопило о ловушке. Нельзя соглашаться, опасность. В прошлый раз именно здесь ее скрутили, вкололи наркотик и промыли мозги.

– Чтобы вы были в безопасности.

– Нет, я уеду туда, где сейчас живут мои друзья. Я хочу к Акеле, пожалуйста…

– А если я скажу, что он далеко?

– Все равно!

Глава 7. Первая встреча

Дик, Аля, Акела и Миха гарцевали на лошадях около главного выхода из бункера. Вокруг распростер объятия великолепный летний день с ярким солнцем, обжигающим глаза. Многовековые дубы и буки закрывали металлические двери, а холмы напоминали о войне и погребенных под толщей земли костях. Дерн заботливо укрыл смерть, маскируя хищный оскал черепов молодыми деревцами. Старый лес не сдавал позиции, мощно цепляясь корнями за недра земли. Когда-то его щедро удобрили пеплом.

Денька, словно тревожный жеребенок на заре, бегал вокруг бункера и оглядывался на взрослых. Те нервно пересмеивались, их волнение передавалось коням, которые нетерпеливо перебирали копытами, периодически вставая в свечку и всхрапывая. Легкая дрожь проходила по коже, она отдавалась гулкими ударами сердец в лесной тишине.

Двери открылись, выпуская сначала угрюмого вида охранников в броне, слегка разлохмаченной столетней службой. Древние пластины боевого экзоскелета перехвачены веревками, шлемы давно разбиты, но старинная мощь еще скрывалась в аккумуляторах, иногда набирая энергию от солнечных батарей. Два бородатых мужика в доспехах вышли и улыбнулись, признав своих ребят. Понеслись приветствия и смешки:

– Борода! Ну, ты даешь, Веня!

– На себя посмотри, патлы косичкой завяжи.

– Алька! А ты чего не беременная опять? Непривычно как-то…

– А кто сказал, что я не беременна?

– Акела, ты, говорят, в колонии совсем не показываешься, ребята жалуются!

– Как покажусь, так заплачут и попросят еще лет десять не приходить…

– Узду подбери, кобыла утащит!

– Бороду подбери, землю подмел.

Под гогот и дым раскуриваемой охранниками махорки, из туннеля, подсвеченного светодиодными лампами, появились туристы. Им выдали обычную серую одежду воспитанников Трудовой Колонии и отправили в барак на адаптацию.

Одинаково испуганные глаза на добродушных лицах. Изнеженные руки, привыкшие к городской жизни. Потерянные тихие голоса и втянутые головы. Они шагали нестройными рядами, сбиваясь в стихийные группки.

Три девчонки побойчее шли в первых рядах. Они не побоялись рассмотреть местных жителей. Одна из них попросила сигарету у охранника, но тот покачал головой, не положено! Она поджала пухлые губки и картинно вздохнула, подмигнув самому высокому всаднику с рыжей шевелюрой. Акела ухмыльнулся, показав щербатые зубы, и приветливо помахал правой рукой. Туристы ахнули и прижались друг к дружке еще сильнее.

– Ты специально, что ли? – Аля толкнула брата в бок острым локтем. – Тансара говорила, они не в курсе особо…

– А, да не… – он смутился и опустил руку с ярко-красными отметинами, переходящими в язвы.

Местные жители перестали обращать внимание на пришельцев, они приехали с одной целью. Им сказали, что тут затесалась давно пропавшая подруга, ставшая самым первым «туристом»…

Дина вышла последней. Она была одета в черные штаны и рубашку, за плечами болтался походный рюкзак, а на носу красовались огромные солнцезащитные очки, постоянно пытавшиеся упасть. Дина шла прямиком к всадникам, хотя кое-кто из туристов и пытался ее окликнуть. Первым очнулся Денька. Рыжий парнишка с криками «Мама!» кинулся ей навстречу, сбил какого-то зазевавшегося мужика. Денька почти рыдал, а Дина упала на колени, разом обессилев от избытка чувств. Так не бывает… Нет. Как она могла не помнить собственного сына.

Обнимая родную кровиночку и вдыхая незнакомый запах с кудрявых волос, женщина плакала. Очки окончательно свалились на землю, а из ее почти ослепших глаз текли слезы, заливая годы, проведенные в тумане разлуки. Немного успокоившись, Дина подняла очки и закинула дужку за ворот рубахи. Покрасневшие белки глаз подчеркивали мутность радужки, словно злой волшебник накинул белесое полотно в попытках лишить зрения.

Даже через полутьму Дина видела друзей, сохранивших улыбку и жизнелюбие. Они живы. В этом сложном мире они еще живы. Хотя бы сегодня. Это главное. Пусть они все постарели, пусть…

Она встала, немного покачиваясь из-за головокружения, и настойчиво пошла вперед. К нему. Тому, кто ей снился долгие годы разлуки. Не помня, кто это, Дина искала его там, где он еще не родился.

– Привет, Акела! – она смотрела на него снизу вверх. Звезды сошлись, встав на место. Акела и Дина встретились спустя годы тишины и забвения. Мужчина молча слез с коня и обнял ее, давно потерянную жену, крепко прижав к себе. Хватит с них. Теперь все будет хорошо. Пусть и недолго. Несмотря на багровый зрачок ИН, прогнозы врачей и яркий свет распада впереди, они еще побудут вместе.

Под веселый гогот и смешки Дина села позади Акелы, прижавшись как прежде к широкой спине. Только сегодня рядом с ними скакал подросший сын. Как много она пропустила в их жизни! Но больше ее не отправят обратно, некуда! Туристы пришли из 17 июня 2017 года. Спустя 2 часа 17 минут после отбытия мир сойдет с ума и орбиты, взорвавшись ядерным огнем и погрузив мир в тишину.

Туристы, 57 человек, зацепленных огромной червоточиной, пробитой в толще времени находчивыми учеными, стояли и смотрели вслед ускакавшим всадникам. Им никто ничего не объяснял, а декорации становились безумнее день ото дня. Воспитанные боевиками, хоррорами и мелодрамами, они ждали могучих спасителей и подробных объяснений, но никто не торопился давать готовые ответы. Безвестные хитрые сценаристы дали обет молчания.

Глава 8. Новый старый мир

Двухэтажные старые дома с подлатанными крышами несут бесконечную вахту со времен войны. Часть квартала превратилась в скотный двор, давая приют курам, овцам, коровам и лошадям. Под наносами земли и помета кое-где виднелся асфальт. Старый детский садик, стоявший в середине, приспособили под хозяйственные нужды. Заржавевшие горки и карусели периодически латали и смазывали, чтобы детишкам было где поиграть.

Дину провезли по городу. Больше половины пути вокруг царили руины. По ним рыскали дикие собаки и кошки. Тревожные мурашки бежали по телу, но лицо сохраняло спокойствие. Не зря ли она совершила демарш и решила уйти в город? Да кто ее осудит? Друзьям детства 29 лет, а ее биологические часы старше всего на 4 года, но разница во внешности очевидна.

Алино лицо покрыла сетка морщин и пигментных пятен. Седые волосы придавали старушечий вид. Длинные ногти скрывали угрозу. Они больше походили на кривые когти, чем на красивый маникюр.

Миха лишился левой руки. У Дика обожжено лицо. У Акелы явный лучевой дерматит. Страшно? Очень, до жути и тряски в коленках. Она проходила через это много лет назад, когда первый раз оказалась в Трудовой Колонии, прикинувшись девочкой из горных племен. Только тогда ее окружали здоровые подростки, а не потрепанные жизнью взрослые люди.

Из глубины подсознания неприятными колкими ежами выбегали неприятные вопросы. Что ждет Деньку? Та же участь, те же язвы, слепота и смерть. А ее? Ну, проживет чуть дольше, чем Акела…

Ужин прошел под молчание. Дина долго бродила по старой квартире и осматривала печку, ждущую дрова, деревянные шкафы, покрытые вечной сажей и пылью. Акела и Денька переглядывались, понимая, что дело туго. Съев тарелку каши, мальчик ушел в свою комнату, оставив родителей вдвоем на кухне под строгим надзором свечи.

Дина проводила его взглядом. Парень рос точной копией отца: та же буйная ржавчина в волосах, та же каменная тяжелая челюсть – схватит волк добычу и не отпустит. Все те же озорные чертенята таятся в глубине переменчиво синих глаз.

– Не молчи, – Акела протянул папиросу. – Хочешь, я отвезу тебя обратно. Для туристов создадут хорошие условия…

– Нет, я не хочу туда ехать, – Дина грустно улыбнулась, избегая смотреть в глаза.

– Я тебя пугаю?

– Нет.

– Слишком неуверенно…

– Акела, меня пугает этот мир, – вскрикнула Дина, отрывая взгляд от стола и грязных тарелок. Она почти плакала, подбородок дрожал, а голос срывался на хрип.

– Чем же он тебя испугал? Мир не изменился с тех времен, только мы… Значит, пугаем мы.

Тишина. Акела закурил, понимая, это все. Вот-вот будет поставлена точка.

– Зачем ты согласилась с нами уехать? – он прервал тревожную тишину.

– Не с вами, а с тобой. Хотела Деньку увидеть.

– Увидела. Что дальше? – злость и обида зазвучали в охрипшем голосе. Дина не выдержала и соскочила с табуретки:

– Ты не понимаешь…

– Ага, тупой.

– Акела, так все странно. После того как вернули память, для меня все, что было тогда, стало словно вчера. Понимаешь? Вы рвете шаблоны. Я помню нас всех в 17 лет!

– Да, а теперь нас сложно узнать, старых и больных, – Акела недобро ухмыльнулся, помахав правой рукой. – Это у меня костюм порвался на одной из последних вылазок. Как видишь, с последствиями…

Дина замерла на секунду и медленно подошла, сев ему на колени. Она взяла его левую ладонь и тихо спросила:

– Почему ты до сих пор носишь кольца?

На безымянном пальце и мизинце красовались черные кольца, подаренные много лет назад неизвестным шаманом с Алтая. Его и ее обручальные кольца.

– Потому что я надеялся на встречу, – Акела прикоснулся к волосам, чувствуя магическое притяжение, как и тогда, в 15 лет, когда первый раз увидел эту девушку с серьезным взглядом и скрытной натурой. Словно шкатулка с секретиком, она никогда не пускала дальше парадных комнат, оставляя мысли при себе. – Помнишь, ты рассказала, что пришла из другого времени? Тогда я сразу понял – тебя заберут. Потом я был уверен, что однажды тебя вернут. Когда-нибудь… Можно? – он поцеловал ее мягкие губы, прижимая податливое тело. – Я так скучал…

– А ты мне снился… – Дина впервые посмотрела прямо в его глаза. – Я не понимала, что ты это ты… – руки на плечи, тела ближе и ближе. – Я боюсь этого мира, но не тебя… Не думай.

– Тебе не противно?..

– Нет, ты что… Могу доказать… – Дина шаловливо пробежала пальчиками по плечам, забегая под ткань.

Акела улыбнулся, доверчиво расстегивая рубашку. Дина ахнула. Белые шрамы на плечах, уползающие толстыми жгутами на спину. На груди красные пятна, волдыри, плавно переходящие в язвы. Привычная картина постъядерного мира безжалостно ударила по напряженным нервам избалованной дамы 21 века…

Акела был понятливым. Лицо помрачнело, а рука дернулась застегнуть пуговицы. Дина остановила движение, цепко схватив за запястья. Ее глаза слепли, но продолжали видеть приметы времени.

– Стой, – тихий шепот. – Я не боюсь.

Робкий поцелуй в плечо. Акела напрягся и обхватил ладонями лицо любимой:

– Не надо…

– Почему?

– У тебя обреченный взгляд… Я не принуждаю тебя. Ты не обязана со мной спать, да и жить тоже…

– Обреченный?.. Я еще не до конца осознала случившийся апокалипсис. Помоги мне.

– Как?

– Обними и скажи, что будешь рядом.

– Буду. Сколько смогу, столько и буду.

Верность не требует подтверждений. Любовь не терпит подтекста.

Грязный пол, сажа, потные тела и страсть, сжигающая стеснения и боль. Снятая одежда равняет всех. Те же чувства, тот же жар, словно годы слетели ненужной шелухой. Лежа на рассохшихся досках, тяжело дыша и улыбаясь, им было все равно. Плевать с высокой башни на короткую жизнь, болезни и медленную смерть. Они были вместе слишком мало. Драгоценные минуты близости можно пересчитать по пальцам, но тем ценнее время, проведенное вместе.

– Что с тобой случилось? – Дина провела пальцем по шраму на плече. Акела недовольно дернулся.

– Упал!

– У тебя еще что-то со спиной…

– Дина, может, водички хочешь?

– Не уводи разговор в сторону!

– Самогончик есть, будешь? – рыжая бровь поднялась вопросительным знаком.

– Да ну тебя! – Дина шаловливо шлепнула по руке. – Буду, конечно. За встречу.

Они сели за стол напротив друг друга, кое-как натянув штаны и рубашки. Румянец на щеках пламенел алым огнем. Взлохмаченные и довольные, Акела и Дина переглянулись. Разговор потек легко и плавно, будто и не было перерыва в несколько лет.

Что-то есть в поспешном сексе после нескольких лет разлуки: обещание перемирия и подпись негласного договора. Беглый взгляд, прикосновения рук и улыбка. Неважно, сколько шрамов они накопили. За пораженной кожей Акелы по-прежнему скрывалась душа романтика и верного друга, а Дина оттаивала после многолетней депрессии, перетекающей в паранойю.

Рюмочка крепкого самогона и папироса местной махорки с примесью дурь-травы довершили картину вечера. Под потолком плавали клубы дыма, пришлось открывать форточку.

В полумраке от нервной свечи терялась убогость старой мебели. Даже печь, заботливо помещенная между внутренних стен квартиры, не так резала глаз угольной пылью. Под алкоголь успешно промаршировала закопченная до хруста прошлогодняя колбаса.

– Расскажи про себя. Как ты жила эти годы? Чем занималась?

– Ой, не знаю даже, как объяснить… Я стала руководителем отдела маркетинга, занималась рекламой автомобилей. В общем, сплошные фантики и куча денег.

– Ого! Я не понимаю, что такое реклама, но автомобили и руководитель – звучит круто! Не знаю даже, чем тебя теперь дома удержать. Тебе, наверно, будет сложно перестроиться.

– Мне уже предложили быть в зачистке или пойти в медики.

– Зачистка? – серые глаза Акелы слегка протрезвели. – Серьезная заявка.

– После манипуляций с памятью у меня появились последствия… – Дина замялась. – Такие действия не проходят бесследно.

– А если я не хочу тебя отпускать ни на какую работу? Тебе и дома найдется чем заняться, – Акела хмыкнул, вопросительно подняв бровь. Живое лицо как всегда передавало искренние эмоции с неподражаемым актерским талантом. Как же она скучала…

– Хм… Будет сложно, но я справлюсь.

– Деньке срочно нужен брат… и сестра… – он был приятно пьян и переставал следить за языком.

– Прямо сейчас? – игривый взмах ресниц обещал продолжение. – Расскажи про себя, про Деньку. Чем живете?

– Я в поисковом отряде, – рыжие кудри горделиво отсвечивали в полутьме. – Мы тут недавно на другой берег ходили. После ливня там такая жопа творится! Какая-то особо ядреная тучка прошла. Нас почти не задело, а вот там без свинца больше не пройдешь…