Текст книги "Настоящий Волшебник (СИ)"

Автор книги: Натали Исупова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Приказывай, Господин! – покорно вздохнул ящер.

– Быстро выбирайся отсюда и отгони этих мерзавцев вон от моей башни. И еще слопай Тристана, – дракон вздохнул еще более тяжко.

– Не могу, Господин.

– Почему? Ты же мне все уши прожужжал о своем голодном брюхе.

– Не могу, Господин. Я не могу отлучиться отсюда. Я – хранитель.

– Я твой Господин и приказываю тебе! – Фальстааф угрожающе поднял руку, подсунув дракону браслет под самый его нос. Дракон боязливо попятился и опять заскулил.

– У вас нет посоха Господин, чтобы снять с меня заклятие.

– Так в чем же дело! – усмехнулся маг. Он подошел к саркофагу, дернул крышку... – но тщетно. Гроб казался монолитным.

– Ладно, достань мне посох, и я тебя расколдую, – небрежно заметил чародей, стараясь не выдать свою досаду.

– Не могу, Господин. Я не должен приближаться к Маэстро. Я охраняю и его сон тоже, – вымученно сообщил дракон.

– Вот заладил: не могу, да не могу. Что ты вообще можешь? – вспылил Фальстааф. Теперь, когда дракон не угрожал жизни, его больше волновало возмездие со стороны Тристана.

– Если ты меня расколдуешь, то я буду делать все, что прикажешь, но сейчас – я могу выполнить лишь некоторые твои желания.

– Какие, например? – оживился Фальстааф.

– Приказывай, Господин...

Фальстааф призадумался. Дракон мог делать только то, что не шло в разрез с должностью Хранителя.

– Ты умеешь творить чудеса?

– Да, – ответил дракон, – Все драконы немного волшебники.

– Отлично, тогда сделай меня королем!

– НЕ МОГУ! ГОСПОДИН! – дракон уже отчаялся. И Фальстааф тоже, в нем закипала ярость.

– Чтобы сделать вас королем, я должен заставить множество людей пожелать этого, так как сам не могу сражаться на вашей стороне, по крайней мере, пока вы меня не расколдуете. Но я не знаю этих людей. Я могу лишь пообещать, что каждый, кто войдет сюда – захочет видеть вас королем.

Маг поразмыслил немного. Затем он отрицательно покачал головой.

– Ты можешь не успеть им что-либо внушить. Знаешь ли, стрелы, могут быть быстрее, чем мысли. Интересно, как Маэстро удалось заколдовать тебя после смерти.

– Я был поставлен здесь, как Хранитель, гораздо раньше. Но, естественно, что я обязан охранять и покой заколдовавшего меня человека.

– И что же ты ЕЩЕ охраняешь? – хмыкнул Фальстааф, продолжив свою возню с гробом.

Дракон почти стонал:

– Я не должен говорить об этом!

– Ну и черт с тобой! – плюнул Фальстааф.

Крышка по-прежнему не поддавалась.

– Так как на счет пожеланий, Господин? – осведомился дракон.

– Кажется, мы выяснили, что ты ничего не можешь, – фыркнул маг.

– Я вовсе так не говорил, – возмутился ящер, – Я могу, например, изменить что-либо в тебе: прибавить уверенности, храбрости, силы, красоты...

Фальстааф нахмурился:

– Всего этого мне и так хватает!

Дракон сдавленно булькнул. Маг чувствовал, что скотина явно над ним издевается.

– Во всяком случае, я нравлюсь себе таким, как я есть – и не будем об этом. Ты, конечно, можешь наколдовать кучу поддельных драгоценностей, но их и так хватает в соседней комнате. Ты можешь изменить мою внешность, но Тристан знает, что других людей, кроме меня, в башне нет, и меня маскировка не спасет. Подыхать здесь с голоду я тоже не намерен. В конце концов, Тристан может и не догадаться зайти в склеп.

– Ты оставил открытой дверь, и они наверняка будут искать тебя по всей башне.

– Они могут начать штурм не сегодня и не завтра. Я не крыса, чтобы отсиживаться в норе.

Фальстааф уже совсем измучился. С досады он изо всех сил пнул гроб. Совершенно неожиданно для него саркофаг поддался и с вымученным скрипом немного съехал со своего постамента. Не совсем тот эффект, о котором мечтал Фальстааф...

Дракон с шумом втянул в себя воздух и всхлипнул.

– Что... Что это? – маг недоумевал: в стене рядом с гробом открылся какой-то ход.

– То, что я охраняю, Господин. То, что я охранял еще до смерти хозяина.

– И что же это? – чародей просто умирал от любопытства. Сначала он решил, что отверстие завешено мутно-серым газом, но затем, пошарив рукой в этом своеобразном окне, убедился, что никакая ткань вход не закрывает. Просто сам воздух внутри лаза был какой-то густой и тягучий, словно насквозь пропитанный серебристой пылью.

Дракон опять тяжко вздохнул.

– Не ходите туда, Господин...

Фальстаафу еще не приходила в голову мысль, что туда можно ходить, но после предупреждения ему стало интересно. Все равно, куда ведет этот ход, лишь бы он вывел его подальше от этой башни, Тристана и жаждущей мщения деревенщины. А в том, что ход ведет в хорошее место, маг уже не сомневался, иначе, зачем этой разговорчивой гадине его охранять.

– Ты так и не ответил, что это... – заметил маг, обращаясь к дракону.

– Врата. Дверь. То есть, я хочу сказать «Дверь» с большой буквы.

Фальстааф поджал губы. Для «Двери» с большой буквы лаз выглядел уж очень непривлекательно.

– И что же там, за этой дверью? – усмехнулся он.

– Я не должен этого говорить, – обиделся дракон. Ему не понравилось, что новый господин игнорирует его предупреждения.

– Вот как?! – уже открыто рассмеялся маг, – Да ты попросту этого не знаешь! Тебя в это не посвящали. Ты там никогда не был!!!

– Я ЗНАЮ, что там! – хранителя охватило священное негодование, – Хотя я действительно там никогда не был. Но лучше и вам там не бывать, Господин!

Фальстааф задумался. Слова дракона звучали на редкость убедительно. Но из башни было пора сматывать.

– Дверь в другой мир, не так ли? – попытался угадать маг.

Дракон кивнул и трагично закатил глаза. Весь его облик излучал, казалось бы, только одну мысль: «Моя совесть чиста! Я не выдавал тайны... Он сам все узнал».

– Ну, вот и отлично! – маг довольно потирал руки.

Хранитель понял, что его единственный собеседник собирается уйти, даже не попрощавшись.

– Господин, а как же желания? Я очень хочу сделать для вас хоть что-то, прежде чем вы... – дракон горестно всхлипнул.

– Что ты можешь сделать? Хотя... – маг ступил уже одной ногой за Врата, – Ты сказал, что можешь изменить что-то во мне самом? Вот и отлично! Сделай меня настоящим волшебником! Маэстро говорил, что быть волшебником – не просто ремесло, а состояние души. Иметь Дар, все равно, что быть наделенным умом, красотой или каким иным качеством. Так что давай, исполняй!

Фальстааф улыбался. Он посадил в лужу это надоедливое заносчивое существо. Выполнить это желание, дракон точно не сможет. Пусть теперь терзается от осознания собственного ничтожества.

– Хорошо, – неожиданно спокойно сказал дракон.

– Что хорошо? – опешил Фальстааф.

Дракон почесал свое зудящее ухо и безразлично повторил.

– Хорошо. Ты будешь НАСТОЯЩИМ волшебником. Я тебе это дарю. Пользуйся на здоровье.

Фальстааф ощупал себя, осмотрел свое измятое платье, повертел головой, но не заметил ровным счетом никаких в себе изменений.

– Что-то ничего не происходит... – скептически заметил он.

– Не так сразу, – хихикнул дракон, – Дар должен созреть. И тебе тоже нужно время, что бы его осознать.

Это глубокомысленное изречение напомнило Фальстаафу те, которыми он сам потчевал просителей, когда не мог им ничем помочь в силу нехватки знаний или таланта.

– Жулик ты, – махнул он рукой на дракона, и даже совсем на него не рассердился за обман. Ему вообще расхотелось обижать это посаженное на цепь несчастное голодное создание, к тому же, страдающее чесоткой. Никакой злости не осталось, только жалость к ящеру.

– Ну, я пошел! – кивнул дракону маг. И даже добавил напоследок:

– И не бойся, тебя обязательно кто-нибудь освободит. Какой-нибудь настоящий маг, более удачливый, чем я. Я бы очень хотел, что бы ты расстался с этой цепью! А еда, скоро сама придет к тебе в гости. Не забудь: Тристан самый вкусный!

Фальстааф вступил прямо внутрь пыльного хода, старательно задерживая дыхание. Воздух явно препятствовал его передвижениям. Вроде бы и сделал он всего один шаг, но голос дракона доносился уже как бы издалека:

– И не возвращайся больше, неблагодарная тварь! Я тебя съем! Только потеряй браслет – обязательно съем! Нет... Даже и на браслет не посмотрю!

_______________

Злой и обиженный голос дракона поглотила звенящая тишина за Вратами. Уши, казались забитыми ватой, шаги давались с трудом, словно пробирался маг по разлитой патоке. Фальстаафа окружала тьма. Он даже успел пожалеть, что не внял предупреждению Хранителя.

Вдруг один из шагов он произвел неожиданно легко. Следующий тоже. На третьем Фальстааф споткнулся об какую-то неровность. Тоннель заметно расширился, а прямо по его середине пролегали две колеи. Только они не вдавливались в почву, как ему было привычно, а наоборот, выступали из нее, а сама тропа между колеями была какой-то ребристой. По-прежнему было темно, пахло сыростью и плесенью, как и в склепе, но ощущался легкий сквозняк.

Фальстааф шел, уже не спотыкаясь, справа от колеи. Там почва была ровной, и он мог чувствовать рукой гладкий свод пещеры. Изредка ему в ноги тыкались юркие и жирные крысы.

Однако сквозняк нарастал. Более того, вскоре он превратился в самый настоящий ветер, если не ураган. Уши наполнил неясный гул или рев, а почва под ногами завибрировала.

«Дракон», – подумал Фальстааф. На душе его противно и тоскливо засвербело. «Все-таки он освободился... Теперь уж он меня обязательно съест».

Свет, ослепительный свет, яркой вспышкой появился из-за поворота, наполнил резкой болью уже привыкшие к мраку глаза, взорвался где-то под черепной коробкой фейерверком цветовых пятен. Фальстаафа словно охватил столбняк. Он не мог сдвинуться с места, в растерянности закрывая глаза ладонями, а свет все приближался, становился все ярче и ярче, нарастая вместе с свистяще-ревущем шумом...

_______________

Поезд разогнался вовсю. Он еще только приближался к середине пролета между станциями метро. Ничего не подозревающий молодой машинист секундой раньше того, как поезд миновал поворот в тоннеле, был абсолютно спокоен. Вдруг свет фар выхватил из мрака тоннеля силуэт человека в ярком парчовом халате, остроконечной шляпе и туфлях с загнутыми носами. Парень почувствовал, как противный холодный пот заструился у него по спине, что-то в груди словно покрылось инеем, и этот ледяной ком медленно покатился прямо по направлению к желудку.

«Не успею», – промелькнуло в голове у машиниста. Эта мысль обречено заскреблась и затрепыхалась, заполнив все действующие серые клеточки его мозга. Ноги словно примерзли к полу и не желали давить на тормоз.

Перед глазами молодого человека с ужасающей ясностью вставала непрошеная картина свершившейся трагедии: кровавая каша из плоти и костей на рельсах, багровые маслянистые брызги на лобовом стекле, блестящие лоскутики дурацкого халата, прилипшие к стенкам поезда.

Он просто не мог закрыть глаза, хотя вовсе не хотел на это смотреть. Впрочем, ему сильно повезло! Иначе, он не увидел бы, как перед самым столкновением, странный человек будто растворился в воздухе. Был, точнее, стоял, закрывая лицо руками – и мгновением спустя – исчез. Вместе со своим восточным платьем, колпаком и клоунскими башмаками.

Машинист растерянно провел рукой по лбу, стирая липкий пот, затем, протер глаза, ущипнул себя за ухо. Ничего! Ровным счетом ничего не произошло. Никакой трагедии. Ни единого алого пятнышка на стеклах. Не говоря уже о похожем на плесень, размазанном по их поверхности сером веществе. Почему-то особенно четко парень представил скорее кошачий, чем человечий глаз, весь в гнойно-багровой слизи, стекающий вниз по пластику, как желток на перевернутой сковородке.

И всего этого не было.

«Обошлось», – облегченно вздохнул машинист, – «Устал. Насмотрелся ужастиков. Вот и померещилось».

«А, может, и не померещилось», – подумал парень, когда поезд затормозил на следующей станции. «Если бы обычный человек. А тут такое: словно из цирка сбежал... Только куда он потом делся?»

_______________

«Обошлось», – облегченно вздохнул Фальстааф. Он пережил за последнее время немало страхов. Сначала покойный учитель, потом дракон, и, наконец, это грохочущее чудовище. То, что его чуть не задавил не его старый знакомый Хранитель, маг понял, когда громадина уже приблизилась к нему вплотную. В светящемся зеве чудовища, через щелочку в пальцах, прикрывающих глаза, он увидел живого человека, испуганного не меньше, чем он сам. И этот человек управлял этим, похожим на дракона, монстром.

«Это – было не живое, – сообразил маг, – Я не должен забывать, что нахожусь в другом мире, в котором люди могли достигнуть большего, чем у меня дома. Просто большая карета, очень быстрая. Точнее много карет сцепленных вместе. Только двигается без лошадей. Но ее мог кто-то толкать сзади. Неважно, я скоро пойму, что к чему».

Фальстааф стоял все в том же тоннеле, но вокруг было уже светло. Одна из стен исчезла. Тоннель плавно сливался с внутренностью какого-то здания. «Прямо дворец», – подумал чародей, глядя на великолепие зеркал и огромных люстр, мраморный пол и сводчатый купол потолка, но вскоре изменил свое мнение. Слишком много людей. Так не бывает во дворцах.

Людей было действительно много. Чернь. Толпа. Они затирали мозаику пола грязными подошвами мокрых ботинок. Все они были странно одеты, шумели и тыкали в него пальцами. А маг стоял, как ни в чем не бывало, прямо на рельсах, в величественной позе знатного сеньора.

Фальстаафа занимало, как это у него получилось: мгновение назад он находился в недрах пещеры, и вот он на свету, в холле, и ему больше не грозит никакая опасность. Впрочем, его глубокую задумчивость грубо потревожили.

– Что ты тут делаешь, идиот? Жизнь надоела что ли? – какой-то невоспитанный мужлан спрыгнул с платформы, на которой теснились любопытствующие, и начал сталкивать Фальстаафа с колеи. Люди нагибались и протягивали к нему руки, готовые вытянуть его наверх. Маг брезгливо поморщился и – оказался прямо в центре зала. Вокруг него сразу очистилось небольшое пространство. Толпа загалдела еще сильнее, но близко к магу никто больше не подходил.

«О чем это они лопочут, – недоумевал Фальстааф, – Наверное, я выгляжу для них не менее странно, чем они для меня». Стоило ему так подумать, и здешний язык стал ему понятен, как родной. Конечно, было много слов, значение которых оставалось для него загадкой, но в целом смысл речи до него доходил.

«А почему бы и нет?» – мысленно усмехнулся Фальстааф. «Я же теперь настоящий волшебник!» – вспомнил он почему-то совсем без свойственного ему самодовольства. «Верно, я недооценил этого дракона. Не такой уж он был и никчемный».

Невыразимая тоска захлестнула мага. Он почувствовал, как чужд ему окружающий мир, как далеки от него здешние жители. И ему ужасно, ужасно захотелось вернуться назад, домой, в свой уютный пыльный кабинет, к старине Ульрику. Фальстааф даже закрыл глаза, внушая себе, что все это ему только снится. Ему так этого захотелось, что он даже забыл про обещание дракона съесть его, если он вздумает вернуться, забыл про осаждающих башню наемников.

Но его желание сбылось просто непредсказуемо. Кто-то робко потянул Фальстаафа за полу одежды.

– Хозяин... – робко произнес до боли знакомый голос. "Свершилось", – решил маг и открыл глаза: он находился все в том же зале.

– Фу, какой урод! – тоненький детский голосок раздался за спиной Фальстаафа. Маг обернулся: уж не его ли касалась, столь неуважительная реплика. Однако маленький мальчик показывал куда-то под ноги чародея. Фальстааф медленно опустил взгляд вниз: его колени обнимал скорчившийся на полу гоблин.

–Ульрик! – обрадовался маг, – Как же ты сюда попал, дружище?

Гоблин ожидал чего угодно: пинка под тощий зад, ругательств, страшных проклятий, но только не дружеского участия со стороны хозяина. Он ослабил свою хватку, и даже присмотрелся к магу повнимательней – не обознался ли случаем. Однако глаза и прочие чувства его вроде не обманули. Перед ним был действительно его господин, только одетый как на великий праздник.

– Я это... за вами... следил... Прошмыгнул мимо хранителя и тикать... Туда, за Ворота.

Фальстааф снисходительно потрепал гоблина по взъерошенной шерсти на затылке.

– Это хорошо. Дракона только жалко. Как же он там один...

Гоблин выпучил глаза:

– Вы ж его освободили, Господин!

Маг совсем растерялся и недоуменно посмотрел на слугу.

– Ну, вы же захотели, чтобы с него сняли цепь? Вы ведь уже были тогда настоящим волшебником...

Ульрик увидел озабоченное лицо хозяина и поспешил добавить:

– Ну, он из подземелья так сразу не выйдет. Выход то узкий. Потом конечно, разнесет башню... со временем...

Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы беспокоится за судьбу какого-то зловредного дракона, и маг приступил к осмотру достопримечательностей и людей.

– Дядя! Ты волшебник? Да? – мальчик подошел к Фальстаафу совсем близко и даже дотронулся до блестящей ткани его халата.

Маг застенчиво улыбнулся и протянул ребенку руку тыльной стороной ладони вверх.

– Не приставай к дяде, сынок, – молодая женщина потянула малыша к себе за рукав.

– Конечно, крошка! Я – волшебник! – сказал Фальстааф, так и сияя. Собственные слова зазвучали в его ушах подобно дивной музыке.

Маг развернул руку, резко сжав пальцы в кулак, и тут же раскрыл их: прямо с ладони вспорхнула пестрая и удивительно хрупкая бабочка.

Мальчик захлопал в ладоши, и даже его сердитая мама невольно рассмеялась. Бабочка покружила над головой малыша, приземлилась на его курносом носу и растаяла как снежинка.

– Еще! – завопил мальчик. Другие дети, придвинулись тоже поближе к Фальстаафу. Да и их родители, и прочие зеваки смотрели на него с возрастающим интересом. Чуткое ухо мага уловило восторженные шепотки.

– Ты так раньше не умел, – так тихо, чтобы услышал только Фальстааф, заметил гоблин.

Изящный взмах руки и из рукава волшебника посыпались разноцветные шарики. Они ударялись об пол и через мгновение взмывали в воздух мыльными пузырями. Они лопались, когда люди ловили их с чарующе-мелодичным перезвоном. Если раньше маг и знал подобные фокусы, то ему бы даже в голову не пришло, их сотворить. У него не хватило бы фантазии, подобная затея показалась бы ему глупой и бессмысленной. Никогда раньше ему не хотелось просто сделать приятное ребенку или отвлечь от дела, вызвать улыбку на губах мастерового.

Фальстааф заметил также, что преобразился его костюм. Если покидал склеп он в запыленных и продранных на коленях штанах, то теперь его одежда поражала пышностью. Вся магическая атрибутика была соблюдена. Но он не знал, стоит ли ему радоваться. Подобный костюм выглядел среди здешних жителей необычным, но, вероятно, дракон счел его наиболее уместным для «настоящего волшебника».

Фальстааф отвесил искусный поклон проходящей мимо девушке. В его руках появилась еще не распустившаяся роза, которую он тут же ей преподнес. На глазах изумленной красавицы цветок стал распускаться, из кремового стал алым, затем вишневым, и, наконец, фиолетовым, а в самой сердцевине розы протирал глазки крохотный заспанный эльф. Впрочем, эльф вспорхнул и растворился в воздухе, как перед этим бабочка, но это не умалило прелести фокуса, тем более, что необычного окраса роза никуда не делась.

_______________

– Маэстро, маэстро! Где вы даете представление? Я думал, что ваш визит отложен, – растолкав зевак к Фальстаафу пробился какой-то холеный мужчина средних лет в темном костюме и ослепительно белой рубашке с бабочкой.

– Вы меня с кем-то спутали, – вежливо заметил маг.

– Разве вы не Истерлинг? Маг подобной величины! Нынешние, просто клоуны в сравнении с вами!

– Меня зовут, Фальстааф, – он поспешил вывести сеньора из заблуждения.

– Вот как, – мужчина был удивлен, – Надо же. Никогда не слышал! Впрочем, да вы и не похожи. Истерлинг старше и солидней. Но ваш талант не меньше. Восхитительно! Изящно! Великолепно! Приехали на гастроли?

Фальстааф замялся, не зная, что и ответить. Но забавный человечек, казалось, и не нуждался в ответе.

– Инкогнито? Понимаю-понимаю. Восходящая звезда... Кто ваш импресарио?

– Импресарио? – растерялся маг.

– Я! – нагло вякнул Ульрик.

Сеньор покосился на зеленокожее создание и рассмеялся, как будто услышал хорошую шутку.

– Ваш помощник? – полувопросительно заметил он, – Забавное существо. Милое. Публике понравится.

Гоблин скорчил самую жуткую гримасу из своей обширной коллекции, но вызвал только веселый смех. Ульрик окончательно обиделся, ощерил длинные желтые клыки и даже попытался кого-то укусить, но застеснялся – нрав у него был в сущности отходчивый и покладистый. К тому же он привык к насмешкам.

– Вот и отлично, – продолжал нахальный господин. Я даю вам ангажемент. Мой цирк так нуждается в отличном маге. Теперешний – уже всем надоел со своими кроликами из цилиндра и бумажными цветами в трости.

Фальстааф решил, что все складывается просто отлично.

– Так где вы остановились?

– Еще нигде, – нашелся догадливый Ульрик.

– В вашем распоряжении номер в первоклассном отеле. А пока я покажу вам ваши апартаменты в цирке, гримерную, ну, и достопримечательности, конечно. Вы же еще совсем нигде не бывали?!

Разговорчивый господин быстро рассеял любопытную толпу, заверив всех, что представление Маэстро Фальстаафа они смогут увидеть в ближайшие дни, посетив шапито. Затем он увлек за собой мага в сторону самодвижущейся лестницы. Толпа обволокла их, подхватила и вынесла на свет божий. Ульрик едва поспевал следом за своим совсем растерявшимся хозяином.

Наверху было здорово. Солнце, правда, спряталось за хмурыми тучками и дул промозглый ветер, но Фальстааф всего этого не замечал. Жизнь была опять прекрасна! Дома стремились к небесам, эдакий каменный лес. Все кругом кипело, деловито бурлило в собственном соку. По дорогам проносились красивые фаэтоны, в которые не были впряжены лошади. Они были почти столь же быстрые, как и чудовище из тоннеля.

«Они не считают это магией, – подумал Фальстааф, – А ведь в сравнении с этими чудесами мои цветы и бабочки, просто забавные пустячки. Почему же за меня так вцепились, словно я какое-то сказочное божество?»

«Потому, что это прогресс!» – заметил Ульрик в ответ. Он уже привык общаться мысленно со своим господином, но никогда раньше у них не выходило так легко. «Наука. Ремесло... – добавил гоблин, – А то, что показал им ты – настоящее чудо. Скоро прославишься, Маэстро!»

Маг молчал. «Разве ты не этого хотел?» – настаивал гоблин.

«Может и хотел... Но я еще не знаю, не наскучат ли им мои фокусы. Не покажутся ли ненужными мне самому? Их чудеса настоящие, а мои – лишь тонкая ткань иллюзии. Подуй – и порвется...".

В облаках пронеслась металлическая птица, оставив тающую белую дорожку в небе. Никто из спешащих по улице людей не проводил ее взглядом.

«Все в наших руках, Маэстро! У тебя есть дар – творить, так воспользуйся им в этом скучном и сером мире!»

Дождь полил как из ведра, и деловитый господин, так внезапно вторгшийся в жизнь мага, раскрыл лиловый зонт. Над Фальстаафом, в свою очередь, как по мановению волшебной палочки, возник купол, не видимый глазу. Вода стекала с этой «крыши», не задевая мага. Его одежда оставалась сухой.

Прохожие оглядывались. Смотрели на Фальстаафа и улыбались.

– Как вы это делаете? – спросил Фальстаафа его спутник.

Чародей пожал плечами. Господин с заговорщицким видом подмигнул.

– Простите. Профессиональная тайна. Понимаю и ценю вашу скрытность. Не к чему разглашать такие восхитительные секреты. Кругом столько любопытных глаз. Зачем играть на руку конкурентам?

Этим вечером Фальстааф спал в номере люкс отеля для знаменитостей, в постели, которая не снилась Тристану в его королевском дворце. А еще из кранов в душевой текла горячая вода, шкафчики были наполнены разнообразными флаконами с ароматными жидкостями, о назначении которых чародей мог только догадываться. Маг с отвращением вспомнил склизкое мыло, сваренное из какого-то жира, которым ему приходилось пользоваться дома. Боже мой – помыться раньше составляло целую трагедию: Ульрик весь день кипятил воду, и когда в емкость выливалось последнее ведро с горячей водой, ванна была уже едва теплой.

Фальстааф так устал, что даже не воспротивился тому, что Ульрик устроился на ночлег в его комнате, свернувшись калачиком на пухлом диване по соседству с ложем мага. Этот день закончился для них хорошо.

Утро тоже начиналось неплохо. Маг провел в ванной не меньше часа, затем развалился на диване напротив телевизора и убивал время, щелкая с программы на программу. Ему и гоблину волшебный ящик показался занятным, изображение в нем было намного лучше, чем в магическом кристалле или зеркале.

Пришельцев испугал телефон. Пронзительный гудок заставил Фальстаафа и Ульрика подскочить. Маг застыл как истукан, не понимая, что могло издавать подобный звук. Но гоблин быстро нашел надрывно верещащую небольшую черную шкатулку, состоящую из двух половинок, сложенных вместе как сэндвич. Стоило Ульрику разделить коробочку, как из одной ее части послышался голос господина Шульмана – директора цирка.

– Господин, это тоже что-то вроде твоего кристалла, но передает только звук, в отличие от того ящика, – прошептал гоблин, покосившись на телевизор.

– Вас не слышно, маэстро Фальстааф! – донеслось из коробочки.

– Наверное, надо придвинуть ее поближе к лицу, – задумчиво произнес маг.

Гоблин последовал указаниям хозяина, откашлялся и торжественно сообщил таинственному предмету.

– Маэстро сейчас занят!

Фальстааф даже удивился, как многозначительно это прозвучало.

Через некоторое время гоблин соединил вместе две половинки.

– Зачем ты это сделал? – возмутился маг.

– Оно уже перестало говорить голосом того человека. Оно просто гудит, – оправдался Ульрик, – Оно сказало, что господин Шульман заедет к вам после ленча, чтобы вы подписали контракт. С завтрашнего дня вы можете выступать.

– Что это значит? – Фальстааф мало что понял.

– Вероятно, это значит, что завтра вы будете показывать свои фокусы перед здешними жителями. Вам за это будут платить. И судя по интересу Шульмана – хорошо платить.

– Это я и без тебя сообразил, – раздраженно заметил Фальстааф, – Что значит «контракт»?

– Ничего хорошего, если это надо подписывать. Какой-то документ. Смотрите: не попадите в рабство к этому проныре. Надеюсь, у вас наготове исчезающие чернила?

Маг улыбнулся в ответ.

– По поводу этого – не беспокойся. Перехитрить обманщика не так-то просто. Мы постараемся извлечь из господина Шульмана максимум пользы.

– Хорошо бы тебе сменить образ, хозяин, – заметил Ульрик, – Твои шальвары и колпак здесь не в моде. Но для балаганного шута подойдут.

– О, да, – отмахнулся маг, – Это дракон перестарался. Ты же знаешь, что я терпеть не могу эти тряпки, в которые любят обряжаться Маэстро. Звездчатые колпаки и пестрые халаты не по мне. Для выступлений я выберу что-нибудь посолиднее. Напяливать на себя подобные вещи, все равно что развешивать в кабинете высушенных летучих мышей и жабьи шкурки.

Фальстааф просматривал каталоги, любезно оставленные кем-то на журнальном столике. Его очень заинтересовали фотографии в журналах мод.

– Все это должно стоить безумные деньги, – сказал он, отбросив со вздохом журналы, – У меня и наших-то золотых не водилось с тех пор, как я нанял этих прожорливых орков. Когда я еще начну здесь нормально зарабатывать. Вдруг, мои представления не будут пользоваться успехом? Надо будет платить за жилье, еду, одежду... Может, попросить у господина Шульмана, аванс...

– Не стоит, хозяин. Он подумает, что мы нуждаемся, и не станет платить в последствии столько, сколько ты заслуживаешь. Судя по тому, как на тебя смотрели эти люди в подземелье, разинув рот, твои фокусы примут на «ура».

– Да, но для представления мне будет нужен какой-то реквизит, костюм, наконец. И мы не сможем долго пользоваться жилищем, так любезно предоставленным этим сеньором.

– Не беспокойся, хозяин, – усмехнулся гоблин, – Думаю, эти безделушки ценятся здесь не меньше, чем у нас, – Ульрик, вывернув карманы своей замшевой курточки и штанов, высыпал на столик несколько пригоршней самоцветов и золотых монет.

У Фальстаафа даже глаза округлились от удивления:

– Откуда это, Ульрик?

– Господин не подумал ничего взять из комнатки рядом со склепом Маэстро, а Ульрик решил, что это может пригодиться в путешествии...

– Ты уверен, что это не стекляшки? – с сомнением перебрал камешки маг.

Глаза Ульрика заблестели.

– Уж в чем-чем, а в этом я с детства разбираюсь! – глядя на сморщенную мордочку гоблина невозможно было даже предположить, что у него могло быть детство.

– Смотри: любой из этих камешков царапает стекло, а самоцвет может повредить лишь другой такой же, – просветил гоблин чародея.

– Да, но такие монеты здесь не в ходу... – пожал плечами маг, – И камешков мало.

– Монеты можно переплавить. Я видел: люди расплачиваются бумажками. Золото здесь настолько редкий металл, что обычные украшения покрывают им только сверху – тонким слоем. Предложи господину Шульману штучки три-четыре, вот увидишь: он перед тобой расстелется ковровой дорожкой.

– Думаешь, с продажи трех камешков он сможет нажиться?

– Уверен, но если ты вздумаешь продать их сам, тебя надуют еще больше.

Фальстааф понял, что у него просто бесценный слуга. И что только он делал бы без Ульрика в этом чужом мире?

Уже через пару дней весь город пестрел афишами, на которых была изображена желчная физиономия мага.

_______________

Фальстааф развалился в шезлонге, впитывая тепло южного солнца. Песок приятно подогревал ноги, море тихонько рокотало, как ленивый кот. Жизнь была прекрасна...

Чародей сильно изменился. Не то чтобы потолстел, но стал выглядеть солиднее, загорел, походка приобрела плавную величавость, спина больше не сутулилась, так как маг перестал стесняться собственного высокого роста. Отступили приступы лихорадки и кашля, близкого к чахоточному. Ничто в нем не напоминало того растерянного, выряженного как пугало человечка, вынырнувшего из ворот отсталого средневекового мирка.

Его костюм теперь был всегда в идеальном порядке – выходной белый, повседневный черный, и темно лиловый фрак для выступлений. Звездчатый колпак сменился на сцене чалмой с огромным брильянтом, имитирующим третий глаз. Тюрбан необычайно шел его скуластому лицу, обрамленному темной, недавно отращенной, аккуратной бородкой. Даже глаза цвета болотной травы блестели как изумруды, но это уже было данью обретенному таланту волшебника.

Он купался и в роскоши, и славе. Желающих приобрести билет на его выступление было больше, чем мест в зрительном зале. И публика, и конкуренты поражались красочной пышности представлений, их праздничной яркости, никто бы и подумать не мог, что эти чудеса ему ровно ничего не стоили, так как были чудесами истинными, а не изысками технических новинок. Душа волшебника ликовала от каждого нового придуманного им фокуса, и он даже не чувствовал обычной усталости, как раньше во время своих занятий магией.