Текст книги "Бора"

Автор книги: Натали Гамус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Мне повторить? Вы слышите меня? – окликнула я сгорбившийся неподвижный силуэт.

– Извините, вы что-то сказали? – растерянно отозвался он.

– Это был ваш сын? Там во дворе.

Нил заметно волновался. Слегка наклонившись вбок, он провёл широкой ладонью по коротким с проседью волосам на затылке и, сморщив лоб, набрал в грудь так много воздуха, словно собирался совершить заплыв на длинную дистанцию.

– Ну да, – резко выдохнул он, освободив лёгкие.

– Милый мальчик, – заметила я, – так что вы хотели от меня?

– Необходимо уточнить некоторые формальности, – после короткой паузы произнёс доктор Нил. – Это касается вашей выписки, – сосредоточившись, продолжил он. – По законам нашей планеты, в случае подтверждённой амнезии брак, заключенный ранее, считается недействительным. Это значит, что официально вы и ваш муж супругами не являетесь. Далее, поскольку я, как лечащий врач, вас выписываю, следовательно, признаю ваше состояние вменяемым, или, проще говоря, адекватным и дееспособным, отныне вы имеете полное право распоряжаться своими счетами, приобретёнными вне брака, нажитое же совместно имущество делится согласно брачному договору. Надеюсь, я объяснил доходчиво, но, если возникнут вопросы, можете смело обращаться в любой момент.

– Всё предельно ясно.

– Ну тогда…

Достав из ящика белый свёрток, доктор осторожно положил его на стол передо мной.

– Что это? – попятившись, заволновалась я.

– Ваши документы, – спокойно пояснил он, – отныне вы свободны.

За период реабилитации я настолько свыклась с ролью больной, приспособившись к жизни в госпитале, что почувствовала, словно отрываю кусок от собственного сердца, покидая родное убежище. Что таилось там, за высокими стенами пансиона? Пьянящее чувство свободы и страх перед неизведанным, смешиваясь, порождали бурю эмоций. Кто-то, желавший моей смерти, там, на воле, с нетерпением ожидал, пока я покину безопасное место, где мирно отсиживалась всё это время, дабы смело прийти по мою душу.

Доктор Нил проводил меня к выходу.

– Если будет что-то беспокоить вас… тебя… – запинаясь вымолвил врач, – вы… ты… всегда можешь обратиться ко мне.

– Хорошо, спасибо, – растерянно отозвалась я, мысленно благодаря его за поддержку, – до свидания.

– До встречи.

Приобняв напоследок, Нил стремительно исчез за оградой, оставив меня в полном смущении, вызванном внезапным проявлением мужского внимания. По другую сторону ворот в предвкушении встречи суетилась Ирина. Подкравшись сзади, я коснулась бархатной накидки. Вздрогнув от неожиданности, её владелица резко обернулась.

– Марли, ты меня напугала, – возмущённо воскликнула она.

При виде обомлевшего лица я, не удержавшись, весело рассмеялась. Всмотревшись в хохочущее лицо, Ирина, покраснев, улыбнулась в ответ.

– Ладно, милая, – собравшись с мыслями, серьёзно проговорила она, – сложилась такая ситуация: у меня нет гражданства Земли. Покидать планету тебе небезопасно, мало ли что случится. Поэтому некоторое время тебе придётся пожить у одного замечательного человека – хорошего друга нашей семьи. Остаться, как ты понимаешь, я не могу, но обещаю: это ненадолго.

Опешив, я замерла. В предвкушении скорого прибытия в пусть и забытый, но собственный дом я мысленно уже представляла, как, скитаясь по комнатам в своей одежде, попиваю свой кофе и, ложась в свою постель, укрываю уставшее тело своим одеялом.

– Прошу, Марли, не расстраивайся, скажи хоть что-нибудь, – умоляла меня тётушка.

– Всё нормально, – соврала я.

Удобно устроившись в транспортном средстве, мы двинулись в путь. Рассекая воздух, летательная капсула мчалась на полной скорости. За окном лесной ландшафт, сливаясь с выжженными радиацией чёрными полями, проносился перед настороженным взором, неустанно следившим за чередой стремительно сменявших друг друга картин. И примерно через пять часов, стоя перед воротами огромной усадьбы, мы осторожно разминали затёкшие конечности.

Глава 2. Усадьба

Архитектурный ансамбль усадьбы, окружённый неприступными стенами, состоял из главного дома и нескольких пристроенных флигелей. Один из них предназначался для проживания прислуги и охраны, второй – для хранения и обслуживания техники, роботов, автомобилей, летательных капсул и прочего оборудования, а последний представлял собой летнюю кухню. Также на территории поместья находились сад, небольшая спортплощадка, роща с тенистыми аллеями, обрамлявшими каскад озёр, и оранжерея.

Широкая дорога, причудливо изгибаясь, пролегала вдоль живой изгороди и соединяла парадный въезд с трёхэтажным особняком. Фасад дома, оформленный в стиле барокко, окаймляли пилястры, а меж них врезались высокие окна. Над фронтоном особняка возносился бельведер, а прямо под ним перед главным входом, к увенчанному арочным сводом крыльцу поднималась прямая лестница с балюстрадами по краям.

На заднем дворе за купой уходила вдаль узкая тропинка, которая по мере углубления в рощу расширялась и переходила в роскошную парковую аллею, окружённую водоёмами. Вдоль их каскада тянулись вереницей деревянные беседки. В озёрах сквозь прозрачную воду виднелись маленькие золотые рыбки. А если подняться вверх по ручью, с холма открывался потрясающий панорамный вид на всё имение.

На краю усадьбы за чащей в чистом поле расположилась оранжерея. На белом металлическом каркасе был закреплён светопроницаемый материал, а вход охраняла невысокая живая изгородь. Внутри под сводами купола царил ботанический рай, наполненный изысканными растениями и их ароматами.

В спальном крыле мне отвели целую комнату. Сквозь высокие арочные окна, прикрытые шёлковой прозрачной органзой, проникало много света. По бокам сплошными полотнами свисали атласные портьеры нежного кремового оттенка. Посреди комнаты раскинулась двуспальная буковая кровать, устланная блестящим бежевым покрывалом, а по её краям на маленьких тумбочках светились низкие торшеры. В стене напротив ложа крепился большой экран. Также из спальни имелся выход в ванную и скромную гардеробную.

Обслуживающий персонал в усадьбе состоял из пяти человек: два охранника, две горничные и инженер, их задача в основном заключалась в обслуживании роботов, на которых полностью возлагался физический труд. Камеры, закреплённые по всей территории, помогали не только отслеживать результаты деятельности техники, но и выполняли охранную функцию, регистрируя все возможные перемещения по имению, в том числе и по спортивной площадке, спрятанной глубоко в чаще.

Ирина пробыла со мной ещё два дня, успев провести экскурсию по усадьбе. Однако срок действия визы её истекал, и в скором времени молодая женщина покинула планету, оставив меня одну до прибытия владельца имения. Казалось бы, вот я, наконец, на свободе, но день ото дня ничего не менялось.

Каждое утро я продолжала усердно заниматься, наблюдая, как крупные капли пота, остужаемые прохладным ветром, стекали по оголённой руке от плеча к бицепсу и дальше вниз вдоль локтя, как мокрая майка, пропитанная влагой, облегала кубики живота, как измождённое худое тело постепенно покрывалось крепкими мышцами. А после, стоя в прохладном душе, было приятно насладиться плотными струями воды. Бурлящим потоком, очищая кожу, они сбегали по обнажённой плоти.

Скитаясь в уединении по пустынному дому, я, окружённая изысками замысловатого интерьера, пристально изучала роскошные старинные предметы, которых здесь было в избытке. На заднем дворе в одном из флигелей мне довелось обнаружить лук со стрелами. В нетерпеливом ожидании опробовать находку я немедля выскочила из помещения. Закрепив паз в гнезде и уложив стрежень на полке основания лука, я тщательно прицелилась в дерево и, натянув тетиву, резко отпустила её. Стрела исчезла в траве, не долетев до цели. Прежде чем выстрелить, нужно было приложить больше усилий, на которые оказались ещё не способны мои неокрепшие руки.

Большую часть времени я проводила в библиотеке. Там, устроившись на тёплых ступеньках, я, погружённая в сюжет очередной книги, упивалась дивными историями. Но изредка мне попадались сводки минувших лет, в одной из которых любопытный взор случайно привлёк интересный эпизод, произошедший в год моего обучения в институте. Повествуя о трагических событиях, строчки документа, проскальзывая перед глазами, открывали страшную тайну. Вскользь в своём рассказе Ирина упомянула, что моё обучение по непредвиденным обстоятельствам было прервано, а затем возобновлено, но на другой планете. Однако тётушка ни словом не обмолвилась, что под «непредвиденными обстоятельствами» она понимала гибель тысячи человек в результате неудачного эксперимента некоего учёного, повлекшего утечку смертельного вируса из стен лаборатории на территории института. В голове не промелькнуло ни единой искры, ни единого образа не возникло в сознании. Что я чувствовала тогда? Что случилось с моими друзьями, если таковые, конечно, имелись? Может, потеря памяти являлась вовсе не карой, а искуплением?

Ранним пасмурным утром, когда я не спеша возвращалась с пробежки, моё внимание привлекла суета, царившая у главных ворот. Засев в живой изгороди, я сквозь густые ветки стала наблюдать. В то время, как из летательной капсулы, припаркованной у входа, спускались двое мужчин, мои глаза внимательно изучали новоприбывших. Один, маленький седой старичок, сосредоточенно слушал другого, высокого мужчину лет тридцати. Устроившись в сегвеях, видимо, заранее подогнанных к месту посадки, незнакомцы стремительно пронеслись по дороге в сторону главного здания, не заподозрив, что за ними велась незапланированная слежка.

Готовая в любой момент бросить все дела и мчаться в особняк ради знакомства с прибывшими, я неохотно продолжала тренировку. Однако ни в обед, ни вечером меня никто не позвал и не пригласил.

Следующим днём в гордом одиночестве я бродила по дому и молча рассуждала о мираже, возникшем перед глазами в минувшее утро. Но при взгляде в окно коридора, которое выходило на сад, мой взор заприметил неясные очертания капсулы, расположенной далеко у ворот на том же месте.

В тусклом освещении лёжа в постели, я чувствовала теплоту ласковых прикосновений к обнажённому телу. Нежные губы, медленно спускаясь вдоль позвоночника, покрывали спину горячими поцелуями. Стиснув в объятиях, крепкие руки прижимали моё тело к пылающей жаром плоти.

Неожиданно в помещении раздался грохот. Распахнув веки, я обнаружила себя сидящей на лестнице в библиотеке. Опираясь головой о перила, я придерживала руками раскрытую книгу. В дальнем углу у входа остановился в напряжении молодой мужчина. Вдруг незнакомец резко развернулся и, хлопнув дверью, покинул помещение. Оглянувшись в недоумении по сторонам, я на ватных ногах от волнения и обиды, собравшись с силами, с трудом поднялась и, слегка качнувшись, отправилась вслед за ним. Однако, выйдя в светлый коридор, никого там не обнаружила. Спустившись по лестнице в холл, я направилась дальше. Из вестибюля доносились голоса. Ноги, споткнувшись о порожек, внесли меня с гулким шумом в коридор. Ворвавшись в помещение, я, поймав недоуменный взгляд горничной, неловко произнесла:

– Простите, тут случайно никто не проходил?

– Нет, – кратко отозвалась пожилая особа. – Что-то ещё? – поинтересовалась женщина при виде моего смущения.

– Ну, я не знаю, как объяснить. Вчера кто-то приехал. Мне показалось, это хозяин усадьбы. Вроде как я живу в его доме, а об этом человеке и понятия не имею.

– Он обязательно пригласит вас, когда освободится, – язвительно отозвавшись, она в раздражении фыркнула.

Немного помедлив, я поднялась обратно к себе в комнату.

Ещё один день близился к закату. На горизонте красные лучи, пробиваясь сквозь хмурые облака, ложились на землю. Спускаясь всё ниже, они окутывали местность тёплыми объятиями. И, наконец, скрывшийся в чаще леса свет от них исчез, уступив господство мраку и тьме.

Сидя у окна и всматриваясь вдаль, было приятно наслаждаться тихими сумерками. Раздался стук в дверь. Неохотно обернувшись, я разглядела на пороге маленького седого старичка.

– Уважаемая гостья, хозяин усадьбы просит вас разделить этот прекрасный ужин с ним, он ожидает вас в столовой, – любезно произнёс пожилой мужчина, искренне улыбнувшись при виде моего неподдельного удивления, и, помявшись на месте, быстро вышел из комнаты.

Выждав с трудом нескольких долгих минут с момента приглашения, как положено по этикету, я бросилась вслед за ним. Скатившись по перилам лестницы и бегом преодолев расстояние, я замерла перед входом в столовую, но отдышавшись и набрав в лёгкие побольше воздуха, медленно повернула ручку и не спеша вошла.

Во главе огромного стола напротив камина, не отрывая взгляда от планшета, сидел молодой мужчина. Я, осматриваясь, решила подождать, пока он осмелится нарушить тишину, и расположилась на стуле сбоку от незнакомца.

– А где хозяин имения? – не выдержав, поинтересовалась наконец я.

Нехотя приподняв голову и взглянув на меня исподлобья, мужчина хмыкнул:

– Он здесь…

И при виде немого вопроса, читавшегося на моём лице, добавил:

– Это я. Август Леманн.

Я ожидала увидеть в роли владельца усадьбы кого угодно, хотя бы того пожилого мужчину, но моё подсознание почему-то не принимало мысли, что им может оказаться столь молодой персонаж.

– И да, кстати, – продолжил он, спохватившись, – подслушивать нехорошо.

– Что?

– Вчера за кустами.

– Я не подслушивала. Просто постеснялась выйти.

Недобро усмехнувшись, Август приступил к ужину, не вымолвив больше ни слова. Быстро покончив с едой, в ярости я выскочила в коридор. Оказалось, за порогом меня уже поджидал старичок.

– Милая, постойте, – окликнул он меня.

– Что вам нужно? – нетерпеливо бросила я.

– Меня зовут Леонид Аркадьевич, я дворецкий и верный помощник семейства Леманнов, – невозмутимо выговорил пожилой мужчина. – Я вчера прибыл вместе с Августом.

– Я помню вас, – отозвалась я с уже меньшим раздражением в голосе.

– Вы не огорчайтесь, – произнёс дворецкий, – этот молодой человек, – кивнул он в сторону двери, – с очень сложным характером, но он справедлив. Поверьте, Август не всегда был таким, просто порой жизненные обстоятельства порождают тьму в сознании. Противясь мраку и боли, сердце черствеет, в ожидании пламени, которое растопит лед.

– Я могу дать вашему хозяину визитку одного замечательного доктора, – саркастически заметила я, – чудесный врач. Думаю, он объяснит этому барану, как попроще организовать амнезию. Ни чувств, ни боли, ни предательски терзающих день ото дня душу воспоминаний… Всё это его гарантированно мучить не будет.

Едва замолк мой возмущённый голос, как распахнувшиеся двери впустили сквозняк и на пороге возник Август. Его высокая фигура гордо возвышалась над нами. Мускулистое тело плотно облегала белая, слегка прозрачная рубашка так, что сквозь неё просвечивались кубики пресса. Острые скулы и выдающийся подбородок покрывала короткая щетина. На фоне аккуратно приглаженных рыжих волос выделялась лишь чёлка, небрежно зачёсанная вверх к макушке. Впалые щёки, усеянные веснушками, приобрели тусклый румянец, пока, плотно сжимая бледные губы, он всматривался зелёными глазами словно сквозь нас и, устремляя полный скорби взор в пустоту, думал неизвестно о чём. Помедлив, молодой мужчина окинул присутствующих безразличным взглядом, а затем молча вышел в вестибюль.

Солнце почти встало над горизонтом, когда силы стремительно начали покидать моё бренное тело. Не до конца размявшись, я почувствовала острую пульсирующую боль в висках и, немного отдышавшись, направилась к особняку. Неожиданно выскочивший из-за поворота Август налетел на меня. Я уже приготовилась к неминуемому падению, когда он крепко схватил меня за худые плечи, не дав потерять равновесие. Нахмурившись, молодой мужчина поспешил поскорее скрыться в чаще, «одарив» на прощание суровым взглядом, полным ненависти и презрения.

Во время обеда ко мне подскочил взволнованный дворецкий с просьбой немедленно подняться на третий этаж к хозяину для важной беседы. Но не было ничего значительнее в тот момент, чем заполненная едой тарелка и моё непреодолимое желание позлить Августа.

– Ты слишком долго, – сквозь зубы процедил он, стоило мне перешагнуть порог его кабинета.

Интерьер выглядел лаконично: высокие окна, огромный рабочий стол цвета тёмного шоколада, напротив в углу кожаный диван того же оттенка. Присев на него, можно было любоваться видом на рощу, за которой угадывались очертания прудов.

– Прошу прощения, ваша светлость, – язвительно отозвалась я.

Словно не заметив мой саркастический тон, хозяин кабинета протянул мне развёрнутый лист бумаги.

– Что это? – в недоумении поинтересовалась я.

– Это график моих тренировок, – спокойно отозвался Август.

– И зачем мне он?

– Откорректируй свой план занятий так, чтобы мы с тобой больше не сталкивались, – вежливо пояснил он.

– Всё?

– Нет.

В задумчивости молодой мужчина, стоя спиной к окну, длинными пальцами почёсывал кончик приплюснутого носа, одновременно прикрывая подбородок широкой жилистой ладонью.

– Убедительно прошу, – серьёзно добавил он, – не подниматься на третий этаж и стараться как можно меньше попадаться мне на глаза.

Вскипая от ярости, я выскочила в коридор, раскатисто хлопнув дверью. Внутри меня бушевало море эмоций. Что возомнил о себе этот зазнавшийся чёрт? Он позволял себе слишком много хамства даже для владельца крупного имения. Вне себя от злости, я отправилась подышать свежим воздухом, в попытках избавиться от нахлынувшего негатива.

С Августом у нас возникли взаимные чувства. Суть их была проста: мы не желали друг друга видеть. Во избежание встреч с ним приходилось подстраиваться. Однако откорректированный график тренировок вовсе не помешал продолжить занятия.

Днём, сидя на подоконнике, я, погружённая в чтение повести, изредка поднимала взгляд на рощу и часто моргала в попытках избавиться от чёрных кругов перед глазами.

…Устроившись в траве у обрыва и вглядываясь с высоты в морскую пучину, можно было почувствовать холод на оголённых плечах. Ледяная морось по коже будоражила. Свежий прохладный ветер, покачивая мокрую листву, нежно обдувал открытую шею, пока лёгкий озноб беспощадно пробивался по всему телу, остужая разогретую плоть. Шум разбивающихся о скалы волн убаюкивал, напевая сладостным шёпотом тоскливую мелодию… Но раскрывая слипшиеся веки, я обнаруживала, что всё так же сидела в помещении среди множества книг, хотя перед глазами отчётливо вырисовывался морской пейзаж.

Пробегая внизу вдоль живой изгороди, Август не мог заметить, что, попав в поле зрения, привлёк моё внимание. Широкие плечи его, ярко выделяющиеся на фоне крепкой фигуры, покачивались в такт слаженным движениям. Пропитанное влагой тело отблескивало на солнце, в то время как редкие капли, спускаясь от шеи по оголённому загорелому торсу, плавно огибали рельеф мускулатуры. Не сумев сосредоточиться на чтении, я отправилась к себе в спальню, дабы отвлечься прослушиванием новостей.

Ясное небо вмиг заволокли хмурые тучи. Готовые в любой момент разразиться проливным дождём, они так и манили ощутить свежесть пронизывающего холода, почувствовать леденящий озноб под звуки морского прибоя. В последнее время мне всё чаще хотелось выйти, но вовсе не для того, чтобы прогуляться в роще или пробежаться у прудов, или, заскочив в тёплую оранжерею, наслаждаться ароматом цветущих растений. Желание покинуть пределы усадьбы нарастало с каждым днём. Лёжа в постели, я выжидала окончания тренировки Августа, но вдруг, резко вскочив, бросилась прочь от угнетающего сознание дома.

У главных ворот стоял робот, охраняя вход в имение. Стоило мне приблизиться, как, активизировавшись, устройство преградило путь.

– Чем могу служить? – поинтересовалось оно, издавая противный писклявый звук.

– Пропусти, мне нужно выйти, – раздался мой строгий голос.

– С какой целью? – не унималась машина.

– Не твоё дело!

– Цель не опознана. Повторите.

Глубоко вздохнув и закатив глаза, я произнесла с нотками нарастающего раздражения:

– Хочу посмотреть мир за пределами усадьбы.

– Это невозможно, снаружи опасно.

Опешив от удивления, я уставилась на него. Он повторил.

– Но мне очень нужно, – пояснила я неуверенно, – где же мне тогда разрешено ходить?

– На территории усадьбы безопасно.

Выругавшись вслух, я попыталась обойти неугомонную машину, но робот был сильнее.

– Успокойтесь и вернитесь в сад, – раздался требовательный возглас охранника.

– Я здесь не пленница.

– Вам же чётко сказали, туда нельзя.

– Но почему?

– Это не обсуждается.

Поспешив к флигелю прислуги и отыскав горничную, я в растерянности попыталась объяснить ситуацию, но отмахнувшись, она бесцеремонно проигнорировала просьбу хотя бы объяснить, по какой причине меня не выпускали за пределы имения. Я готова была мириться с чем угодно: с причудами Августа, с его предвзятым отношением, но положение заложницы являлось крайне скверным и совершенно меня не устраивало. Немного успокоившись, я начала размышлять о побеге.

Каждый сделанный мною шаг за пределами спальни отслеживался и немедленно регистрировался. Дабы собрать необходимый инвентарь для побега, не вызывая подозрений, требовалось свободное перемещение по усадьбе. В технических кладовых на нулевом этаже я нашла толстые резиновые перчатки и, прихватив пару бутылок химического раствора, спокойно отправилась к себе в комнату.

– Зачем тебе эти рукавицы? – в недоумении воскликнула горничная, задержав меня у выхода с уровня.

– Хочу провести уборку в своей комнате, – разыгрывая дурочку произнесла я, – не сжигать же мне руки.

– Но они же диэлектрические, – отозвалась она, сдерживая смех.

– Не понимаю, о чём ты. Уже и перчаток жалко!

– Ой, иди давай, всезнайка.

Ехидно усмехнувшись, пожилая особа нехотя уступила дорогу, проводив меня пристальным неодобрительным взглядом. Чтобы не вызывать лишних подозрений, пришлось выждать день. Спустя сутки, уплетая жадно обед, я как бы случайно порезала руку. Со следующим посещением хранилища мне удалось вытащить антисептик, бинты и обезболивающее. Порез стал лучшим объяснением очередного визита. Стараясь как можно чаще питаться в комнате, я постепенно собрала сухой паёк, а предварительно отмыв бутылку из-под фруктового сока, использовала её в качестве ёмкости для воды. В моей гардеробной ждали своего часа водонепроницаемые костюм, рюкзак и обувь. В библиотеке повсюду разбросанные фонарики, как правило, использовались для дополнительного освещения. Взяв пару светильников и книг для вида, я также спрятала их в своей спальне. Аккуратно уложив в сумку припасы, документы, лекарства и заранее заряженные фонари, я, приняв расслабляющий душ, надела наконец походный костюм, полная решимости осуществить задуманное.

Была глубокая ночь. Натянув электрозащитные перчатки и приготовив металлическую шпильку для волос, я, переведя дыхание, вставила её в розетку. Наступила кромешная тьма. У меня было в запасе от силы несколько минут до того, как, перезапустившись, генератор восстановит подачу тока. Бросившись со всех ног прочь, я, заскочив в столовую, прихватила несколько кухонных ножей.

У главных ворот меня поджидал робот. Заторможенно маневрируя, устройство пыталось преградить мне дорогу, но без электроснабжения и связи с главным компьютером у него не было шансов. А вот выскочивший из-за живой изгороди охранник попытался скрутить меня, повалив на землю и направив в мою сторону дуло пистолета. Он уже было нажал на спусковой крючок, как одним резким движением ноги я выбила из его рук оружие и одновременно в полусогнутом положении успела увернуться от атаки второго, подоспевшего на помощь товарищу, сторожа. Точным ударом ноги в голову я, сбив первого, успела плечом стукнуть другого в подбородок и завершающим ударом под дых окончательно опрокинула его на холодный грунт.

Когда электроснабжение, полностью восстановившись, позволило роботам атаковать, я уже по ту сторону ворот мчалась в густой лес, но поймала дротик. Вонзившись в голень, он стал причиной судороги, сковавшей движение ноги. Превозмогая боль, я продолжала бежать, но, споткнувшись, резко упала. Острая мигрень сдавила виски, и тело отказалось повиноваться. Не сумев определить причину, вызвавшую столь стремительное ухудшение самочувствия, я, свалившись в траву, потеряла сознание.

«Ты маленькая и слабая, ты не справишься, ты не сможешь», – звучал голос глубоко в моём сознании. Распахнув веки, я обнаружила, что лежу под деревом. Дрожа от холода, плоть, сжимаясь в комок, искала тепла во влажной высокой траве. Повреждённые на щиколотке связки изнывали от боли. Позавтракав и приняв обезболивающее, я немедля отправилась дальше.

День, пасмурный и холодный, навевал тоску, к тому же движения сковывала грязь, в которую то и дело проваливались ступни. Утопая в размытой земле, продираясь сквозь густые ветки, я следовала на север. Согласно расчётам, проведённым заранее, ещё в особняке, продвигаясь в заданном направлении, через несколько суток я должна была прибыть на военную базу.

Ближе к вечеру, сделав привал, я разделала пойманную змею и, приготовив её на костре, поела. После длительных скитаний грубое жёсткое мясо казалось самым вкусным из того, что когда-либо попадало в мой бурлящий от голода желудок. Соорудив небольшой шалаш из мха и веток, я легла отдохнуть. Всю ночь ворочаясь и вздрагивая, измученное тело не могло привыкнуть к новой среде, изнемогая от спазмов, оно словно противилось предстоящему умиротворению, не давая мозгу погрузиться в долгожданные сновидения. Но на рассвете в неравной борьбе последний, одержав победу, отдался во власть неглубокого забытья.

Нежные руки плавными движениями спускались вниз по затылку, тщательно массажируя каждую точку, подворачивающуюся под бархатные подушечки крепких пальцев. Деревянный гребень, проникая к основанию длинных каштановых волос, вслед за гибкой кистью осторожно сходил к талии, исчезая в густой гриве пышной вьющейся шевелюры.

Открыв глаза, я быстро осмотрелась по сторонам. Нога сильно ныла. Сквозь боль и нарастающее отчаяние я, приняв обезболивающее и туго перебинтовав больную голень, двинулась дальше. Шёл сильный дождь. Стекая по лицу, крупные капли проникали за воротник, остужали плоть. Зубы стучали от холода. Глаза в попытках сквозь плотные струи воды разглядеть дорогу часто моргали. Голодное, продрогшее до костей тело не останавливалось. Противясь, оно назло целому миру ступало нетвёрдыми шагами по сырой земле, бросая вызов самой природе.

В сумерках, не успев построить хоть какое-то временное укрытие, я, привалившись к дереву, погрузилась в сон, крепкими тисками охвативший сознание. Наутро, собрав оставшуюся волю в кулак, я из последних сил попыталась встать. Неясная картинка, расплываясь перед заспанным взором, яркими вспышками рассыпалась на множество сверкающих искр. Неприятная горечь во рту спровоцировала тошноту, но меня не рвало. После того как последние сутки я питалась лишь водой, мой живот, окончательно опустев, прилипал к позвоночнику. Сильное головокружение не позволяло сдвинуться с места, а резкая боль в висках разрывала череп изнутри.

Яркое солнце тёплыми лучами ласкало дрожащие руки. Влажный ветер, обжигая сухую кожу, покачивал тонкие ветки распустивших молодую листву деревьев. Колеблясь в потоках холодного воздуха, крона, касаясь макушки, нежно перебирала взъерошенные волосы.

Очнувшись в грязной луже под низко нависающими листьями, я, замерев, вслушалась в тишину леса, сквозь которую доносились человеческие голоса. Приняв последнюю дозу обезболивающих, я в бреду, опираясь на стволы деревьев, перешла на лёгкий бег.

– Стой! – раздался приглушенный голос позади меня.

Но мои ноги продолжали бежать. Что-то бурной рекой хлынуло из носа. Протерев верхнюю губу запястьем от липкой жидкости, я непроизвольно взглянула на руку, обнаружив на ней крупные кровяные подтёки. Со всех сторон доносились звуки шагов и хрустящих под чьими-то ногами веток. Преследовавшие, обступая, смыкались вокруг плотным кольцом. Крепко сжав нож, я сквозь пелену, застилающую глаза, разглядела впереди бетонную площадку, окружённую сетчатым забором и, кинувшись к ней, случайно сбила преградившего путь человека в защитном костюме. Через широкие очки, в расщелине между плотно прилегающим респиратором и чёрным шлемом, туго обволакивающим лоб, виднелась пара испуганных карих глаз. Перескочив рухнувшее тело и оставив его позади, я вылетела на открытую местность, в то время как земля плавно начала уходить из-под ног. Развернувшись, я облокотилась спиной на решётку и выставила впереди себя нож. Человек пять, выбираясь вслед за мной из чащи, осторожно обступали меня.

– Здесь безопасно, – выкрикнул кто-то из людей.

Сняв головной убор и дыхательный аппарат, впереди идущий обнажил своё лицо.

– Успокойся, – тихо произнёс Август, – тебе никто не угрожает.

– Не подходи ко мне! – словно со стороны услышала я собственный обессиленный голос.

– Марлена, всё хорошо, – мягко повторил он.

Направив в его сторону нож, я уверенно воскликнула:

– Я не заложница.

– Никто так и не считает, – задумавшись, отозвался молодой мужчина.

– Вы держали меня взаперти, в этом доме… усадьбе.

– Снаружи имения опасно, повсюду радиация.

Смысл его слов, эхом отразившихся в слабом сознании, не сразу проявился ясным представлением той нелепой ситуации, в которую я сама себя загнала в результате нехватки достоверных сведений. Организм буквально выворачивало наизнанку. Захлёбываясь собственной кровью, лёгкие горели, разрываясь на части. С трудом отличая реальность от сладких видений, вырисовывающихся перед заплывшими глазами отчётливыми красками, я, присев на корточки, взглянула в яркое голубое небо, над горизонтом которого, принимая чёткие очертания, светился солнечный диск. Глухой удар падающего на бетон ножа донёсся до слуха оглушительным звоном.

Август, резко подскочив, схватил меня крепкими руками, не позволив упасть. Его растерянное лицо, его проницательные зелёные глаза были последним, что видела я перед тем, как окончательно провалиться в небытие.

Мирослава

Климат на Селене можно было назвать очень суровым: либо безумная жара, либо невыносимый холод, и то и другое никоим образом не напоминало благоприятные условия для существования живых организмов. Часть планеты, покрытая бескрайней пустыней, простиралась на тысячи километров, другую окутывал толстый непробиваемый слой льда. Ни растений, ни животных – все они вымерли в неравной борьбе с самой природой. Но имелось место между пламенем и холодом, где бурлящим потоком стекали полноводные реки, произрастали самые необычные деревья, корни их уходили глубоко в плодородную почву, а толстые ветки, покрытые мхом, цветами и листьями, стремились высоко к облакам. Там на небольшом участке территории кипела жизнь. Виды, обитающие в этом оазисе, отличались от земных, но принцип их биологического устройства был им подобен, а человеческий иммунитет вполне справлялся со своей главной функцией, защищая организм от местных вирусов и бактерий. Селена представляла собой ад и рай. Сливающиеся воедино, они чередовали суровый климат и сказочные просторы, царившие на поверхности планеты.