Текст книги "Граница пустоты (Kara no Kyoukai) 03"

Автор книги: Насу Киноко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Да, в этом была вся моя начальница – холодное и логичное, научно обоснованное изложение. Мое робкое предложение поговорить с Фудзино было полностью разгромлено, уничтожено и отметено. Но сейчас я не мог этого стерпеть. Безжалостная прямота – надо думать, последнее предупреждение с ее стороны – вызвала во мне ответную реакцию, я уже не мог сдержаться.

– Говорить так, когда вы даже не видели ее в лицо… жестоко.

Я вскочил с дивана и прошелся туда-сюда.

– Вы строите все на том предположении, что Асагами Фудзино страдала невосприимчивостью к боли с самого рождения – но ведь мы этого не знаем наверняка!

– Ты сам предположил, что дело в нечувствительности.

Ответ Тоуко-сан снова прозвучал холодно и отстраненно – так, словно ей были незнакомы такие слова, как «сострадание» или «жалость». Как же она может не испытывать ни капели сочувствия к Асагами, когда она и сама – женщина? Или, может быть, это именно потому, что она тоже женщина?

Она все же задумалась.

– Признаю, некоторые сомнения у меня имеются. Асагами Фудзино действительно может оказаться жертвой. Вопрос в том, кто был первым.

Я не понял, что она подразумевает, но Тоуко-сан умолкла, и никаких дальнейших объяснений не последовало.

– А ты как считаешь, Шики? – поинтересовался я, не поворачивая головы. Шики ответила точно, как я и предполагал.

– Так же как Тоуко. Но я не позволю Асагами Фудзино продолжать, что бы вы там ни рассуждали. Противно думать, что она снова устроит такую мясорубку.

– Терпеть не можешь таких же, как ты? Да, вам действительно не свойственно собираться в стаи.

Тоуко-сан иронизировала, но я знал, почему Шики так говорит. Я буквально видел, как Шики, словно оказавшись перед зеркалом, начинает осознавать всю чудовищность и отвратительность убийства. Начинает понимать, как похожи и близки Асагами Фудзино и Рёги Шики. И именно это сходство заставляет ее с такой нетерпимостью искать незаметные с первого взгляда, но решающие мотивы, что их все же отличают. Мне вдруг пришло в голову, что Шики смогла бы в полной мере осознать эту разницу только в одном-единственном случае – если двум девушкам доведется встать лицом к лицу. Нет, я не могу позволить им убить друг друга.

– Хорошо, я понял. Постараюсь узнать о ней все, что смогу. Дадите мне взглянуть на то, что уже есть?

Тоуко-сан молча перебросила мне папку, а Шики отвернулась, словно умывая руки. Быстро пролистав бумаги, я узнал, что Асагами жила в Нагано до того, как пошла в начальную школу. Оказывается, даже фамилия, которую она тогда носила, была другой. Созвучной, но иной по написанию. Она писалась с помощью кандзи, означавших не Асагами[3]3
  Асагами – 浅上, и Асаками – 浅神.


[Закрыть] – «плоская вершина», как теперь, а Асаками – «божество мелководья». Ее отец – не настоящий, а приемный, значит, мать второй раз вышла замуж. Я решил, что именно отсюда и стоит начать расследование.

– Путешествие получится довольно длинное, я могу не успеть вернуться сегодня или даже завтра. Да, Тоуко-сан, скажите – неужели такие сверхъестественные возможности действительно могут существовать?

– Не веришь в то, что рассказывал Минато Кейта? Что ж, Асагами Фудзино, безусловно, обладает некой необычной силой. Но термин «сверхъестественные возможности» слишком широк, да и не совсем точен. Если тебя в самом деле интересует этот вопрос, могу порекомендовать специалиста.

Тоуко-сан быстро нацарапала адрес специалиста по сверхъестественным возможностям на обороте своей визитной карточки.

– Постойте… неужели вы сами не разбираетесь в этом?..

– Конечно, нет. Магия – строгая наука. Как она может иметь дело с тем, что нарушает все и всяческие законы, выбивается из любых правил и не объясняется ни одной разумной теорией? Такая сила – редчайшая флюктуация, которой наделены только избранные по непонятному принципу – и это меня страшно бесит, кстати.

Судя по тому, что ее голос звучал так, как бывало, когда она снимала очки – Тоуко-сан в самом деле не могла смириться с мыслью о подобной профанации. Приняв визитку, я повернулся к Шики.

– Шики, постарайся не наделать глупостей, пока меня нет.

– Себе это скажи. Хотя, глупость не лечится – без толку.

Ее голос прозвучал раздраженно, но меня этим было не пронять. Видя, что я жду, Шики устало прислонилась к стенке и слегка смущено кивнула.

– Иди уже. Ладно, так и быть. Попробую.

Я вышел из офиса с легким сердцем. Конечно, я тоже постараюсь, как она и намекала. Опыт имеется: я все же не умер, хотя однажды уже балансировал на ниточке. Никогда не говорил ей, что той, кто едва не убила меня, была сама Шики. Выйдя из комы, она так и не вспомнила ничего, что бы относилось к тому страшному происшествию. И это замечательно.

Скорее всего, я никогда не расскажу ей об этом.

Граница пустоты: глава 03 09

24 июля. С тех пор, как Кокуто Микия отправился проводить расследование прошлого Асагами Фудзино, прошел день. Ничего не случилось за это время. Единственными заметными новостями были сообщения о надвигающемся мощном тайфуне, который по прогнозам должен был налететь на многострадальные Японские острова вечером или ближе к утру, а также полицейская сводка о семнадцатилетнем глупце, погибшем предыдущей ночью в автокатастрофе. У него даже не имелось водительских прав. По крайней мере, это все, что было предано огласке.

Рёги Шики бездумно смотрела через окно офиса Аозаки Тоуко. Летнее небо было таким глубоким, что взгляд созерцателя утомлялся, невольно ища в нем опоры. Но зацепиться было решительно не за что: ни единого облачка, лишь ослепительно сияющее солнце. Даже в дурном сне невозможно было представить, что уже к вечеру оно скроется в тяжелых штормовых тучах.

Стекла вздрогнули от оглушительно металлического грохота.

Окна выходили на территорию близлежащего металлургического завода, и нельзя сказать, чтобы облокотившаяся на подоконник Шики могла безмятежно наслаждаться пейзажем – снаружи было довольно шумно. Она перевела взгляд на Тоуко, разговаривающую по телефону. На переносице той поблескивали очки.

– Да-да, верно. Что касается этого инцидента… а, понимаю. Он умер еще до момента столкновения. Причина смерти – удушье? Логично. Если оказалась свернута шея, да еще так сильно, то результатом будет именно удушье. Так как же вы расцениваете это происшествие? Автокатастрофа, так-так… правильно. Действительно, погибший был в машине один, никаких свидетелей. Ни один детектив не смог бы разрешить загадку движущейся запертой комнаты. Нет, это все, что я хотела узнать. Огромное вам спасибо, офицер Акими, я в долгу не останусь.

Тоуко говорила вежливо и даже с придыханием. Ни следа обычных насмешливости и язвительности, которые заставляли собеседников чувствовать себя очень неуютно. Положив трубку, она поправила очки и повернулась к Шики, чтобы встретить взгляд ее холодных, ничего не выражающих глаз.

– Шики, седьмая жертва. Уже больше, чем натворил тот убийца два года назад.

Шики еще раз с легким сожалением взглянула за окно – ей хотелось увидеть, как это небо затянут тяжелые тучи – и подошла к ее столу.

– Я же говорила. Дальше начнутся бессмысленные убийства.

– Ты оказалась права. Минато Кейта не был знаком с Такаги Сёити, который погиб в этом происшествии. Убийство не имело отношения к ее мести.

Одетая в белое кимоно Шики с раздражением скрипнула зубами и сняла с крючка красную кожаную куртку.

– Тогда я больше не могу ждать. Тоуко, ты знаешь, где она может прятаться?

– Откуда? Нет, я могу предположить навскидку пару мест – если хочешь найти ее, придется все их прошерстить.

Тоуко вытащила из стола несколько магнитных карточек и резко швырнула Шики. Та без труда поймала их на лету.

– Так, посмотрим… Асагами-групп? Кто такой Арая Сорен?

Все три карточки оказались пропусками на строительные площадки, где вела работы компания Асагами-констракшн. Магнитные полоски намекали на то, что где-то существуют электронные замки, открываемые этими карточками.

– Когда потребовалось вымышленное имя, чтобы сделали пропуска, первое, что пришло в голову, было имя моего старого знакомого. А, неважно. Асагами Фудзино наверняка прячется в одном из этих мест. Оставлять ее так нельзя, убийства могут продолжиться. Разберись с ней до того, как вернется Кокуто.

Обычно пустые и холодные глаза Шики остро блеснули, остановившись на Тоуко. Но, даже если Шики и считала это не слишком правильным, она ничего не сказала. Впрочем, в главном она была согласна с начальницей. Грациозно ступая, она удалилась. Оставшись в одиночестве, Тоуко повернулась в кресле, и взглянула в окно.

– Кокуто не успел. Что же случится раньше? Придет тайфун или разразится буря? Может произойти так, что Рёги Шики не переживет этой ночи.

Магичка не обращалась ни к кому, ее голос звучал устало и печально.

После полудня погода начала меняться. Недавно еще голубое небо теперь скрылось в тяжелых многослойных тучах. Ветер становился сильнее с каждой минутой. Видимо, не зря прохожие так торопились – весть о надвигающемся тайфуне быстро распространилась по городу.

Сквозь мои губы вырвался слабый стон.

Я брела, прижимая рукой горящий болью живот. Конечно, мне не от кого было узнать прогноз погоды, я была поглощена только одним – охотой. Но обычно шумный и многолюдный город странно опустел, людей на улицах становилось все меньше и меньше. Этой ночью выполнить задуманное не удастся. Придется вернуться.

Несколько часов утомительной ходьбы – и я оказалась в порту. Небо почернело, хотя на часах не было еще и семи часов летнего вечера. Тайфун смешал все привычные понятия о сезонах, воздух становился заметно холоднее. Едва переставляя ноги, которые слушались все хуже и хуже, я приблизилась ко входу на мост. Это было любимое детище мое отчима – огромный мост, соединивший два противоположных берега залива. По верху шло четырехполосное шоссе, а под ним располагалась масса проходов и помещений. По сути, они представляли собой подземный торговый пассаж. Я назвала его «подземным», хотя на самом деле он возвышался на несколько десятков метров над водами залива. Наверное, такое ощущение создавалось оттого, что дорожное полотно проходило над головой, а внутри было гулко и пусто. По концам моста наверху находились посты охраны, но боковая лестница, ведущая в торговый пассаж, вела к безлюдному тамбуру, оборудованному дверями с электрическими замками. Магнитные карточки, которые я прихватила, уходя из дома, позволили мне пробраться внутрь незамеченной.

Внутри стояла темень. Несмотря на то, что большая часть внутренних отделочных работ уже была завершена, электричество не включалось. Пустынный пассаж выглядел как станция метро далеко за полночь, как раз перед тем, как закрыться. По сторонам уходящего в бесконечность широкого прохода теснились витрины разнокалиберных будущих магазинчиков. Я прошла около полукилометра и добралась до автостоянки. Здесь строительство было в разгаре. Голый бетон ничем не прикрытых стен, широкие окна-проемы, прикрытые яростно хлопающими на ветру терпаулинговыми полотнищами. Уже почти восемь часов. Шторм все крепчал. От грохота разбивающихся об опоры моста волн и рева ветра хотелось зажать уши. Барабанная дробь ливня заставила вспомнить пулеметный обстрел, который я видела в кинотеатре.

– Дождь…

В тот день тоже лило, как из ведра. Я смывала под дождевыми струями след моего первого убийства, и они подкрашивались красным. Потом я встретила его. Того самого человека, с которым однажды столкнулась еще в средней школе. Человека, с которым перекинулась всего парой слов.

Да, я помнила все. Солнце уже садилось, и шумный день школьного спортивного фестиваля, наконец, завершился. На физкультурном поле уже почти никого не осталось, когда со мной заговорил старшеклассник из другой школы. Я подвернула ногу и беспомощно сидела, не зная, что делать. Невосприимчивость позволила бы мне дохромать до раздевалки, не плача и не крича от боли, но лодыжка так распухла, что было понятно – добром это не кончится. Поэтому все, что я могла – сидеть и бездумно смотреть, как в тревожном алом закате садится солнце. Я не звала на помощь – мне не хотелось. Ведь тогда начнутся сочувственные разговоры: «Ты терпела такую боль»! или «Сильно болит»? или «Разве тебе не больно»? Слышать их было бы неприятно, и я не только не плакала, но старалась сохранять самое обычное выражение лица. Наверное, это было не слишком разумное упрямство, но… до сих пор никто ничего не замечал. Мать, отчим, учителя, друзья. Пусть лучше считают, что Фудзино – самая обычная девочка.

В этот момент кто-то похлопал меня по плечу.

Конечно, я не столько почувствовала, сколько восприняла звук ушами. Обернувшись, я увидела стоящего за спиной школьника. Хотя он выглядел симпатичным и добрым, непрошенное вмешательство не доставило радости. Что ему нужно? Если бы вы спросили меня тогда, я сказала бы, что он мне не нравится, и нечего лезть не в свое дело.

– Болит?

Невероятно. Я совсем не ожидала этих слов. Откуда он узнал про травму, ведь я никому не сказал ни слова? Упрямство заставило меня молча отрицательно потрясти головой. Но он бросил взгляд на нашивку на физкультурной курточке, где было написано имя, а потом просто и уверенно ощупал мою пострадавшую лодыжку. Не в силах отстраниться, но, зная, что сейчас начнутся расспросы и ненужные сочувствия, я зажмурилась. Слышать вопросы о том, что у меня болит, от людей с нормальным восприятием боли – я не желала этого. Не хотела напоминаний о своей неполноценности. Но он неожиданно произнес нечто совершенно иное.

– Дурочка. Боль – не такая штука, которую нужно терпеть в одиночку. О ней нужно рассказать. Рассказать тем, кто неравнодушен к тебе, Фудзино-тян.

Я навсегда запомнила то, что сказал мне тот старшеклассник. Потом он отнес меня на спине в медпункт, и все кончилось хорошо. Это был словно сон. Если подумать, тогда Асагами Фудзино без памяти, пусть и безнадежно, влюбилась. Немного смущенная улыбка человека, умеющего замечать невидимое никем больше страдание и сопереживать…

В желудке проснулась грызущая боль, и прекрасный сон ушел. Все равно я не имею права видеть его – я, заляпанная с ног до головы человеческой кровью. Мне страшно и неудержимо захотелось очиститься, сбросить с себя въевшуюся нечистоту. Может быть… дождь смоет мои грехи? Если поднять наверх, на мост? Тайфун уже вошел в силу и там льет, как из ведра. Чувствуя непонятный, лихорадочный подъем, я заставила корчащееся от пронизывающей боли тело встать и двинуться к пандусу, ведущему с автостоянки наверх.

Асагами Фудзино шла навстречу буйству стихии – освежающему летнему ливню.

Широкая проезжая часть моста превратилась в неглубокое озеро. Вода на асфальте доходила до щиколоток. Сокрушительный ливень рушился стеной, а ветер бесновался так, словно хотел с корнем выдрать уличные фонари. Небо стало угольно-черным и страшным. Огоньки гаваней и пирсов едва проглядывали сквозь шквалы и казались настолько далекими и недосягаемыми, будто находились где-то на Луне. Асагами Фулзино шла через шторм. Черная школьная форма мгновенно промокла и облепила тело, но со стороны этого все равно никто бы не увидел – она растворилась во мраке, словно найдя свое настоящее место. Девушка медленно шла, подставляя тело дождю, пытаясь слиться с ним. Белые облачка дыхания мгновенно срывались с посиневших губ и уносились прочь.

Дорога оказалась недолгой – под первым же фонарем она встретила Смерть.

– Наконец-то я нашла тебя, Асагами.

Из мрака, ступая по воде, возникла Рёги Шики. Белое кимоно тоже промокло, по блестящей красной кожаной куртке, не пропускавшей воду, стекали настоящие ручьи.

Она выглядела как синигами, богиня смерти.

Шики и Фудзино стояли на разных краях падающего от фонаря светового круга, их разделяло около десяти метров. Как же они могли видеть и слышать друг друга в грохоте дождя и вое бури? Это было странно, словно пространство уже начало причудливо искажаться.

– Рёги… Шики…

– Напрасно ты не вернулась домой, как я тебе советовала. Теперь ты превратилась в хищника. В людоеда, распробовавшего вкус крови. Ты наслаждаешься убийством.

– Неправда!!! Это ты такая, а мне совсем не нравится убивать!..

Голос Фудзино прерывался, грудь высоко вздымалась. Она уставилась на Шики горящим, ненавидящим взглядом.

Враждебность и жажда крови.

Дрожащая рука поднялась к лицу, словно остатки разума заставляли ее прикрыть прорвавшуюся ненависть и ярость. Но глаза все равно горели между пальцами страшным неземным огнем.

Шики медленно подняла правую руку. Блеснул длинный клинок, уставившийся острием в лицо противницы – ответ на вызов.

Третья встреча.

«Третий раз за все в ответе». Шики хмыкнула, вспомнив старую пословицу. Та Асагами Фудзино, которая стояла перед ней сейчас, была более чем достойна стать ее жертвой.

– …Я чувствую. Да, мы похожи. Такую тебя я вполне могу убить.

Эти слова словно сорвали последние путы, сдерживавшие обеих противниц.

Граница пустоты: глава 03 10

Шики метнулась вперед. Скорость ее бега поражала – несмотря на плещущееся под ногами озеро и бешеный ветер, ей требовалось три секунды, чтобы преодолеть разделявшие их десять метров. Этого хватило бы и для того, чтобы швырнуть хрупкую Фудзино наземь и пронзить клинком ее сердце. Но даже эта звериная скорость не могла соперничать со скоростью взгляда. Фудзино не нужно было сближаться с целью вплотную, как Шики – достаточно было ее видеть. Для нее короткие три секунды были очень длинным сроком.

Глаза Фудзино вспыхнули колдовским светом. Левый глаз – орудие, скручивающее влево. Правый – направо. Голова Шики стала для нее одной точкой опоры, левая ее нога – второй. Усилием воли она скрутила все, что находилось между точками. Невидимая сила напряглась тугой пружиной, а Шики, почувствовав ее, молниеносно отпрыгнула в сторону. Но преследующая ее сила не ослабла. То, чем владела Фудзино, не относилось к метательному оружию, и, пока цель оставалась в поле зрения, избежать ее воздействия было невозможно – даже если Шики уклонилась от первого захвата.

– Проклятье!..

Шики поняла, что Фудзино гораздо сильнее, чем казалось с первого взгляда. Не останавливаясь ни на секунду, она помчалась вправо, по кругу, словно стараясь выскочить из поля зрения противницы.

– Не уйдешь! Здесь негде прятаться… – слова Фудзино вдруг застряли у нее в горле. Шики исчезла. В это невозможно было поверить, но та взяла и прыгнула через перила моста, вниз, в океан. Нет, не так – оттуда донесся едва слышный звон бьющегося стекла. Обнаружив невероятную ловкость, Шики сумела извернуться и запрыгнуть на уровень расположенной ниже парковки для автомобилей.

– Она… она просто безумна…

Шики скрылась. Но Фудзино до последнего провожала ту взглядом и видела, как скрутился левый рукав кожаной куртки. Она могла надеяться, что противница уже не сможет воспользоваться левой рукой. Да, она почувствовала…

– Я… сильнее…

Жжение в животе с каждой секундой становилось все ядовитее и невыносимее. Из последних сил зажимая боль, Фудзино заковыляла вниз. Ей не оставалось ничего, как разделаться с Шики до конца. Сейчас.

Парковку затоплял мрак. Пока глаза не привыкли, было даже непонятно, куда наступают ноги. Потом медленно проявились очертания, напоминавшие миниатюрный город. Металлические опоры, подобные фонарям, и штабеля отделочных стройматериалов, выглядевшие точь-в-точь как здания, расславленные вдоль улицы. Не прошло и минуты, как Фудзино пожалела о том, что избрала это место в качестве нового поля боя. Ее сила позволяла скручивать и деформировать предметы, находящиеся в поле видимости, создавая виртуальные точки опоры. Получалось, что даже если она знала, что Шики укрылась за стальной фермой, достать противницу не удалось бы – скрутилась бы только ферма. Судя по всему, за стремительные мгновения предыдущего раунда на полотне моста Шики успела разобраться в способностях Фудзино. Именно поэтому она и сбежала вниз, в замкнутое пространство с ограниченной видимостью, где у нее имелся некоторый шанс на победу.

Фудзино осознала, насколько уступает ей в боевой тактике и опыте. Но… Если говорить про голую силу – она была могущественнее. Пусть поле зрения заграждено, она всегда может сломать и расчистить все, что встает на пути. Все, что мешает ей. Повинуясь ее воле, стальные фермы начали одна за другой корежиться и гнуться с пронзительным скрипом. Сверху посыпалась штукатурка и бетонная крошка. Напряжение отозвалось новым приступом острой боли в животе, и она от злости принялась крушить парковку еще быстрее. Пол затрясся под ногами мелкой дрожью.

– Выглядишь жалкой, – донесся из темноты голос Шики. Фудзино резко обернулась в ту сторону. Штабель, за которым скрывалась Шики, мгновенно развалился, но из него вперед стремительно, точно выброшенная пружиной, метнулась светлая фигурка.

– Попалась!..

Фудзино впилась глазами в Шики. Девушка в белом кимоно и красной кожаной куртке летела на нее, держа на отлете левую руку

Мгновение поколебавшись, Фудзино послала вперед вихри своей силы. Излом. Левая рука Шики сломалась с сухим щелчком. Следующая цель – шея. Но не успела Фудзино перевести взгляд выше, как поняла – Шики уже рядом с ней. Бледная вспышка и полукруг отметили стремительную траекторию свистнувшего в темноте лезвия ножа. Удивительно, но нацеленный в горло безжалостный удар не настиг жертву. Это была чистая случайность… или нет. Шики сочла противницу более храброй, но на самом деле та в ужасе перед ней, бестрепетно атакующей со сломанной рукой, сжалась и упала на колени, чудом избежав сверкнувшей над макушкой отточенной стали.

– Черт!..

Шики попыталась ударить снова, но Фудзино судорожно швырнула вперед всю свою силу.

– Н-не подходи!!!

Реакция Шики оказалась быстрее, чем панический выкрик Фудзино. Не задерживаясь ни на секунду, она отпрыгнула в темноту. Ее тактическое мышление не уступало атлетическим способностям – она прекрасно знала, когда следует отступить.

– Сумасшедшая… – рыдающим голосом выдавила Фудзино. Пронизывающие когти страха смешались с кипящей болью в животе, заставляя дыхание запаленно рваться из груди. Она до боли в глазах вглядывалась во мрак, не зная, откуда Шики выпрыгнет в следующий раз. Дрожащие пальцы Фудзино коснулись шеи – там оказалась царапина, след самого кончика лезвия. Ранка почти не кровоточила, но ужас снова стиснул ее, словно тисками.

– Почему… почему она не убегает, даже со сломанной рукой?! – жалобный, испуганный и отчаянный вскрик улетел в темное пространство и погас. Фудзино не могла забыть глаза Шики, атакующей, несмотря на сломанную руку. В них горел яростный восторг, такой, что Фудзино, выигравшая первый раунд с большим преимуществом, оказалась подавлена, загнана в угол, почти уничтожена – одной только силой духа своей противницы. Казалось, скрученная и сломанная рука подарила Рёги Шики не столько боль, сколько ослепляющее счастье, упоение битвы, совершенно непонятное и чуждое для Фудзино. Эта девушка была загадочной, словно пришедшей из иного мира. Наслаждение схваткой, предвкушение убийства, брызжущей горячей крови – и чем опаснее становилась ситуация, тем острее были ее чувства. Фудзино никогда не испытывала от убийства подобного экстаза, в ней не вспыхивало такое пронзительное наслаждение.

Она вдруг поняла, что означали слова о том, что они похожи. Если Рёги Шики не ощущает свою привязанность к потоку жизни, не чувствует себя живой, какую замену она нашла себе, какой противовес? Для Фудзино, которая так же оказалась за гранью нормальности, такой заменой стало кровопролитие. Глядя, как корчатся от боли и умирают люди, она испытывала непередаваемое чувство причастности, словно могла уловить это недоступное ей ощущение, разделить их боль, примерить ее на себя. Только так она смогла узнать, что значит телесная мука и страдание. А потом понять, что представляет собой следующий шаг – сопереживание. Да, то, что она испытывала, было немного сродни состраданию… но не только. Его затмевало пьянящее ощущение власти над людьми, возможности по своему желанию управлять ими и ввергать в царство боли – это подарило ей острое, доселе неизведанное чувство сопричастности жизни. Да, так она действительно воспринимала жизнь, свое одинокое и туманное существование. Эквивалент, пробудивший Фудзино, нельзя было назвать иначе как «беспощадное убийство». Сама до конца не осознавая, она наслаждалась устроенной резней.

Тогда… что же служило противовесом для Рёги Шики?..

– Плохо дело.

Прячась за грудой обломков, Шики стаскивала куртку, сердито бормоча себе под нос. Левая рука не двигалась уже после раунда на полотне моста, после того, как Фудзино скрутила ее взглядом. Шики использовала ее как щит во второй атаке, рассчитывая нанести решающий удар. Увы, план провалился – Фудзино оказалась трусихой и не встретила смерть лицом к лицу. Ее спасли только случай и слабость в коленках. Но теперь нужно было что-то делать с перекрученной и кровоточащей рукой. Шики отхватила ножом рукав куртки и, пользуясь зубами и второй рукой, быстро затянула на предплечье импровизированный жгут.

Это была грубая и торопливая мера. Изломанная рука оставалась холодной и бесчувственной. Шики скрипнула зубами, понимая, что, скорее всего, никогда больше не сможет пошевелить ей снова.

– Ты сильна, Асагами. Ты просто чудо, лучше всех!..

Быстрая кровопотеря, хотя и вовремя остановленная, заставила сознание колебаться и ускользать.

Ничего. Она из разряда людей с горячей кровью – это пойдет только на пользу. Поможет прояснить голову…

Шики заново сконцентрировалась. Асагами Фудзино – серьезный противник, наверное, самый сильный из тех, с которыми она встречалась. Одна единственная ошибка будет стоить жизни. Но именно это наполняло радостным возбуждением ее грудь. Именно это заставляло Шики чувствовать себя живой. По-настоящему живой. Тяготеющие оковы прошлого исчезали, и она упивалась только этим моментом. Настоящим, не отягощенным ни единой лишней мыслью. Странно, но она испытывала это волшебное чувство только в опасности, только тогда, когда балансировала на лезвии ножа. Когда могла поставить на кон все, что у нее осталось – свою маленькую жизнь. Убить или быть убитой. Кажущееся сном существование, неясное и бесцельное, давало Шики возможность чувствовать бешеный ток жизни в своих жилах только таким, древним и примитивным способом. Если Асагами Фудзино подсознательно испытывала наслаждение от убийства, то Рёги Шики удерживала связь с реальностью с помощью боевого экстаза. Но между ними была разница: Фудзино боялась и не желала схватки… Шики не хотела ничего иного – ее пронизывали восторг и радостное предвкушение, она жаждала этого безумного танца на острой границе жизни и смерти. Это была разница между гонимой дичью и охотником.

В гулком пустом пространстве отдавалось неровное дыхание Фудзино. Болезненное, горячечное, испуганное.

Она никак не могла отдышаться, так же как Шики, хотя с начала схватки не получила ранения серьезнее, чем маленькая царапина. В этом пыльном мраке они дышали в унисон, сердца стучали, догоняя друг друга, нацеленные друг на друга сознания и личности были спаяны, слиты воедино. Их жизни, полные боли и отчаяния, разве не зеркально похожими они оказались в итоге? Покачивающийся под ударами тайфуна вантовый мост словно стал их общей колыбелью, и Шики пронзило чувство близкого, почти родственного понимания. Озарение, взаимопроникновение, родство душ… неумолимо говорящее о том, что она должна забрать жизнь Фудзино своими руками.

– Да, я знаю. Это все равно бессмысленно…

Конечно, Шики знала. Знала с той же секунды, когда впервые увидела эту девушку в «Анэнэрбе». Для нее не было тайной, что личность Асагами Фудзино балансировала на краю пропасти, надломленная, готовая распасться. Можно было бы и не спешить, не марать руки – у той почти не осталось времени. Но… так устроена жизнь. Она далеко не всегда подчиняется формальной логике. Пусть бессмысленно пытаться остановить ее сейчас… Шики сделает это. Да, если вспомнить, Тоуко-сан говорила, что люди – создания, бесконечно творящие бессмысленные вещи. Теперь Шики была согласна с этим. Взять, к примеру, этот мост – яркий образец абсурда. Люди порицают одни проявления бессмысленности, называя глупостью, и тут же превозносят ничуть не менее бесполезные явления, возводя их в ранг произведений искусства. Где же лежит граница? Даже если она существует, то размыта, неясна, неопределенна. Очевидно, что человеческая личность пытается защититься ей, ввести в рамки, позволяющие спастись от внешнего мира… но то, где проходит граница, все равно определяют неодолимые воздействия извне. Так, может быть, это вовсе не имеет никакого значения? Мир полон пустых, фальшивых границ. Человеческое сообщество бессильно четко отделить нормальное от ненормального, оно не знает, где поставить стену, за которой можно спрятаться.

Эти стены – свои. Свои у каждого из нас. Как стена, которую она отчаянно пыталась пробить, чтобы уйти из этого мира. Как стена, которую протаранил Микия, упрямо, вопреки всему считая ее нормальной девушкой. Как стена, в которую бьется сейчас Асагами Фудзино, чтобы вырваться, освободиться… броситься навстречу смерти.

Да, в этом, в главном, Шики и Фудзино были одинаковы. Словно близнецы. И именно поэтому в этом маленьком мире им было слишком тесно вдвоем. Должна была остаться только одна.

– Ну же, давай. Теперь я вижу твои фокусы насквозь.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от вызванной потерей крови обморочной мути, Шики шагнула вперед. Пальцы правой руки крепко стиснули рукоять кинжала. Если Фудзино не способна пересечь свою границу… что же, ее просто придется уничтожить.

Когда Шики медленно появилась из-за штабеля, Фудзино не поверила своим глазам. Противница безрассудно возникла в ее поле зрения на расстоянии, которое нельзя было покрыть одним или двумя прыжками, и не за спиной, не сбоку, а прямо перед ней. Сознание Фудзино тоже мутилось – ее температура уже зашкалила за 39 градусов, но она все еще не понимала, что явилось настоящей причиной жгучей боли в животе.

– Я вижу… ты действительно безумна… – простонала она, вцепившись взглядом в Шики. Излом. Поле зрения исказилось. От виртуальных точек опоры, возникших на голове и ноге Шики, устремилась колдовская сила, способная скрутить ее тело, как половую тряпку.

…То есть, она должна была бы устремиться.

Шики, которую, казалось, ничуть не беспокоила левая рука, с которой срывались тяжелые черные капли, небрежно взмахнула ножом, отбив брошенный в нее вихрь торсионной энергии. Нет, постойте… она «убила» его.

– Не так-то просто опознать вещь, не имеющую формы. Но ты слишком разбросалась своей силой. Теперь я ее вижу – это спирали красного и зеленого света. И они… они красивые.