Текст книги "Королева футбола, или В кого и почему влюбляются футболисты?"
Автор книги: Настя Takki
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Подожди, – Андрей положил руку мне на запястье. – Ты чего паникуешь-то? Все в порядке! Ты придумала классную штуку, и мы здорово разыграем ее с тобой – как по нотам. А по поводу статуса моего пиар-менеджера можешь не волноваться: по документам ты так и будешь проходить и заниматься моим имиджем будешь, но на первых – порах неявно, а там как пойдет.
– И чем же я должна заниматься официально для всей широкой общественности? – спросила я тем же тоном, что и ягненок из известной басни, но уже в формате сиквела, когда, перед тем как лечь на дно огромного котла, в котором волк собрался его сварить, он просит не добавлять лаврушку, потому что от этого мясо немного горчит ☺. (P.S. Для тех, кто переживает за ягненка: в триквеле на ту же басню ягненок обретет долгожданную свободу, а волк сменит ориентацию и станет вегетарианцем. Простите, что отвлеклась.)
– А чем ты будешь заниматься? – Андрей сплел руки и хрустнул пальцами. – Сейчас придумаем…
За сегодняшний вечер у меня уже третий раз резко сменилось настроение, и сейчас меня забавлял этот вставший с ног на голову процесс, в результате которого придется теперь заняться моим собственным имиджем.
– Я думаю, что тебе мы откроем небольшую картинную галерею. Ты ведь пишешь сама картины? – поинтересовался Андрей.
– Да-а-а… – проблеяла я, поймав себя на приступе дежавю, потому что Энрике (Господи, опять я о нем!) уже говорил мне об этом.
– Отлично! Вот видишь, сколько у нас общего… будет потом. – Глаза Андрея заблестели. – А еще вот! – он хлопнул в ладоши. – Познакомиться мы с тобой должны на твоей выставке в картинной галерее, которую я впоследствии как бы для тебя куплю, хотя куплю я ее изначально и для себя, но другим об этом знать вовсе не обязательно! Фу-уух! – Андрей перевел дух.
Аня не могла оторвать от него удивленный взгляд.
«А лихо он выводит сюжетные линии, – подумала девушка, – ведь и правда, потом можно будет сюда привязать его увлечение живописью, благодаря открывшей его некой загадочной персоне, то есть мне… А еще говорят, что футболистам головы мячами отбивают и от этого у них мозги плохо варят!»
На часах было уже четверть двенадцатого, и мой футболист засобирался домой.
– Аня, вот тебе задание, – сказал Андрей. – Ты должна завтра это все осмыслить, затем подобрать список небольших, но уютных галерей, желательно в не самом задрипозном районе Москвы, и продумать концепцию художественной выставки, на которой произойдет наша судьбоносная встреча. Справишься?
Я решительно кивнула.
– Отлично! А пока нас не должны видеть вместе, встречаться будем в непубличных местах.
Дальше Король футбола поступил как всякий настоящий мужчина: расплатился за ужин, улыбнулся всем женщинам в ресторане, кроме меня, и улетел на своем «ренджровере», гонимый северовосточным ветром.
А я осталась на полосатом диванчике греческого ресторана приходить в себя после эмоционального ступора.
Это трудно объяснить, но у меня после сегодняшней встречи осталось не только неожиданно приятное впечатление от общения с этим человеком, относительно которого я, надо сказать, была изначально предубеждена, но и ощущение того, что моя жизнь неожиданно меняется в пока неизвестном направлении. И мне эти перемены отчаянно нравятся!
Глава 8
Утром я проснулась ровно в семь часов, как на работу. По старой привычке, мне приходилось вставать и наряжать свое сонное и оттого непослушное тело, приводить в порядок разбушевавшиеся за ночь волосы и пытаться завести себя какими-нибудь бодрыми мыслями или планами, чтобы создать иллюзию, что грядущий день будет особенным и, возможно, именно сегодня случится что-то интересное, что изменит мою жизнь.
Я проснулась и поняла, что сегодня мне не нужно делать ничего из вышеперечисленного. Могу спокойно полежать лишние полчасика, а потом встать, не спеша приготовить завтрак, также не спеша его съесть, наконец-то понимая, что попадает мне в рот, и мне незачем мотивировать себя, потому что в моей жизни на самом деле уже многое изменилось. И надеюсь, что это не прекратится.
Заползая в сети Всемирной паутины в поисках уютного помещения для будущей галереи, я ловила себя на мысли о том, что вся эта ситуация парадоксальна. Получается, для того чтобы выстроить новый имидж Царева, мне придется сначала заняться своим, к тому же все, что происходит, больше напоминает пиар-кампанию для меня…
«Неужели мне так несказанно повезло? Неужели я наконец-то смогу развиваться и реализоваться как художник? Неужели цепь событий, начавшаяся еще на острове с Энрике, есть не что иное, как первые предпосылки того, что ожидает меня в будущем?» Эти вопросы набросились на мой озадаченный мозг, точно толпа журналистов. Я решила отделаться от них банальным «Без комментариев» и посмотреть, что же будет дальше.
После нескольких часов кропотливых поисков Аня нашла несколько подходящих помещений с нескромной ежемесячной платой за аренду.
Следующим шагом должна была стать разработка концепции и наполнения будущей выставки, на которой должна будет произойти судьбоносная встреча с Царевым.
Аня устроилась поудобнее, взгромоздила ноги на компьютерный стол и вгрызлась в кончик карандаша. В куче бесполезных, мертворожденных идей путеводной звездой засияла одна – единственно верная.
– Это должна быть футбольная тема, – сказала я вслух. – Я не должна быть банальной и показывать натюрморты с пионами или портреты девочек с персиками или плюшевыми медведями.
Я должна поразить, шокировать, удивить не только общественность, но и самого Царева.
Внезапно я поймала себя на мысли о том, что мне приятно было бы понравиться этому человеку, и понравиться не просто как профессионал, а как женщина. Я внутренне улыбнулась, однако мне не понравилось забытое чувство сочащейся по капле в душу нежности, которое стало заполнять меня изнутри.
Итак, я остановила усилием воли поток розовых мыслей и занялась тем, что получается у меня намного лучше, чем романтические страдания, – генерированием креативных идей.
К концу рабочего дня у меня накопилось десять эскизов для картин и три идеи для инсталляций. Это хороший результат.
Очень трудно описать чувство, когда ты хорошо поработал творчески и родил ряд жизнеспособных идей, из которых получится-таки «плевок в Вечность» (прошу прощение за вольную трактовку афоризма великой Фаины Раневской).
У меня ощущение «хорошо поработал» выражается двумя состояниями моего организма: либо бессонницей на полночи, либо моментальным сном на любой горизонтальной поверхности.
В первом случае, видимо, происходит взрыв каких-то внутренних цистерн с адреналином, заставляющий меня хаотично перемещаться по квартире в поисках объекта творческого удовлетворения.
В таком состоянии я запросто могу переделать новые джинсы в вечернее платье или разрисовать акриловыми красками стену в туалете, посвятив этому занятию добрую половину ночи, а потом, с утра посетив это место со «свежей головой», долго удивляться тому, какой ущерб может нанести по природе созидательная сила вдохновения.
Этим вечером я пошла по второму пути и впала в анабиоз, зарывшись в эскизы. Перед тем как отключиться, я мысленно дала себе установку на сон ровно на два часа – до девяти вечера, после чего намеревалась поработать.
Меня разбудил не щадящий звонок будильника, а рингтон мобильного. На экране светилось: «Царев».
«Опять он меня будит!» – мысленно пробубнила я.
– Привет, – бодро поздоровался он. – Ну что, нашла помещение?
– Да-а-а… – Я непроизвольно зевнула. – Ой, прости! – Я смутилась.
– Ты спишь, что ли? – удивился Андрей.
– Да нет, – возразила я, потирая лицо, чтобы проснуться, потому что голос кошки, налакавшейся валерьянки, выдавал мое состояние.
– Понятно, – засмеялся Царев. – Приезжай ко мне на крышу.
– Куда? – мне показалось, что я ослышалась.
– На крышу, – повторил он. – Я хочу устроить пикник на крыше и пригласить тебя. Заодно обсудим наши вопросы.
– А почему на крыше?
– Для конспирации, – совершенно серьезно ответил Андрей. – Нас не должны видеть вместе, пока не сработает наш план.
– Понятно. – Я секунду помолчала. – И где эта твоя крыша?
– Это тоже тайна… – загадочно протянул Андрей.
– Ценю твое чувство юмора, но это уже перебор, – возмутилась я. – Как же я тогда приеду к тебе?
– Я пришлю машину, – ответил Король. – Я приготовил бутылочку отличного итальянского вина. Ты же не сядешь за руль, выпив спиртное? Какой у тебя адрес?
Ага! Его величество решил убить не просто двух зайцев, а прямо расстрелять из автомата целое стадо вислоухих грызунов, узнав обо мне тонну информации за один телефонный разговор.
Тем не менее я назвала адрес, и мы договорились о том, что через час его водитель заедет за мной.
Распахнув дверцы платяного шкафа, я долго перебирала взглядом вешалки, но, в конце концов, решила, что глупо будет рядиться, потому что, во-первых, наша встреча – не свидание, а во-вторых, самым правильным решением при выборе одежды, когда ты собираешься на тайную встречу, будет принцип незаметности.
Аня выбрала рваные джинсы и белую рубашку – классический casual-наряд, неотразимо сексуальный и в то же время дружески-демократичный, в котором, почти как в маленьком черном платье, уютно в любой ситуации.
Она отодвинула легкую шторку из золотистой органзы и выглянула во двор. У подъезда стоял черный «ренджровер», размечая сумерки горящими маячками безупречно качественной оптики.
Покидав в сумку распечатки с фотографиями галерей и папку с набросками, Аня отправилась на встречу с мужчиной, о котором мечтает такое количество девушек, что цифры с тремя нулями явно будет мало.
– Что ж, госпожа Анжелика, – кокетливо заметила я своему отражению в зеркале. – Вам пора в Версаль. Король ждет.
Мой двойник в зеркале игриво блеснул глазками, вскинул белокурую головку и покинул зеркальную гладь.
Едва я вышла из подъезда, как из машины появился водитель и, приветливо улыбнувшись, открыл мне заднюю дверцу.
– Добрый вечер, – поздоровался плотный лысый мужчина. – Меня зовут Роман, и я буду сопровождать вас к Андрею.
Я ожидала, что за рулем будет уже знакомый мне Саша, который отвозил меня с первой встречи, но у Царева, видимо, разные водители для дневной и вечерней службы.
Роман больше походил на телохранителя западной кинозвезды, чем на рядового водителя. Белая рубашка, брюки с аккуратными стрелками, идеально выбритый подбородок и манеры, как у Берримора из бессмертного произведения Конан Дойла. Я так и стала называть его про себя: Берримор.
Последним штрихом к его колоритной внешности стала курительная трубка, которую он достал из футляра и начал набивать, предварительно спросив меня:
– Вы не против?
Я была не против.
Для меня образ водителя всегда рисовался достаточно примитивно, серенько. Мне казалось, что идеальный вариант, когда водитель как минимум не употребляет браных слов и не пытается клеиться ко всякой попадающей в салон машины женщине, независимо от ее происхождения – будь то тетя Маша с Черкизовского рынка или Ксения Собчак.
Помимо всего прочего, оказалось, что Берримор неплохо разбирается в литературе, изысканных блюдах и гороскопах. Словом, за увлекательной беседой я не только не заметила, куда и как быстро меня привезли, но и была под конец очарована своим новым знакомым.
Машина остановилась. За тонированными стеклами я увидела «Версаль» – элитный дом с мудреной архитектурой, заселенный жильцами класса VIP.
Берримор назвал мне этаж и номер квартиры и открыл передо мной дверь с кодовым замком. Вслед за мной в подъезд вошла ухоженная женщина, бегло брошенного взгляда на которую мне вполне хватило, чтобы узнать в ней популярную певицу и вспомнить слова песни, которую она исполняет: «Гуляй, шальная императрица…». Могу сказать, что в жизни она сама выглядит не хуже августейшей особы.
Пока я ехала в лифте, в мою голову почему-то закралась какая-то гадкая мысль: «На часах половина десятого, а я приехала к мужчине домой, для того чтобы за бокалом вина поговорить о делах…» Что-то тут не вяжется. Это больше смахивает не на деловую встречу, а на визит по взаимному желанию, когда каждый понимает, почему во время такого рандеву внезапно гаснет свет.
Дверь лифта открылась на последнем этаже, а меня словно «поксиполом» к полу приклеили. Я стояла и смотрела на дверь напротив лифта – единственную на этой площадке.
«Отличное место для деловой встречи, – мысленно бубнила я, – даже соседи не услышат нашего бурного делового общения!»
Дверь лифта все не закрывалась и я так и продолжала бы изображать фонарный столб, если бы из-за двери не выглянул Андрей.
– Аня, привет! – Он улыбнулся.
– Привет! – Я оторвала ступни от пола лифта.
– А я все гадаю, почему тебя так долго нет? Думаю, может, Рома тебе неправильно назвал номер квартиры, и ты сейчас стучишься в дверь к Боре Мотусееву.
– Боря твой сосед?
– Да! А ты давай, входи! – Андрей жестом поторопил меня.
Я вошла. Это была уютная квартира с интерьером в стиле минимализма и легким налетом женского присутствия. Даже скорее послевкусия, если можно так сказать, после ее недолгого пребывания.
Это очень интересно, когда женщина навсегда покидает квартиру холостяка, намеренно оставляя там свои «нотки». Может быть, для того, чтобы помнил, или же для того, чтобы создать у самой себя иллюзию того, что как-то повлияла на его вкус и привычки за время совместной жизни, и эти вещи (с точки зрения мужчины абсолютно бесполезные) ему будут очень нужны. Особенно тогда, когда они расстанутся и она не сможет больше окружать любимого столь трогательной заботой.
Я с улыбкой подмечала эти мелочи так же, как и циничное отношение к ним Андрея – яркого представителя своего вида. Например, женщине никогда не придет в голову насыпать в памятную тарелку с фотографией пары мелочь, скомканные чеки, полупустые пачки жевательной резинки. Никогда! Это святое, с этой реликвии необходимо ежедневно смахивать пыль и лучше кисточкой из лебединых перьев, а не гигиеническими антибактериальными салфетками…
А для мужика использовать любую вещь с практической точки зрения – это не просто нормально, а необходимо! То же самое относится к напольным вазам, статуэткам и комнатным растениям. Если эти предметы невозможно использовать ежедневно или хотя бы раз в неделю с пользой для дела, то им не место в его исключительно рациональной жизни!
Есть список архиважных вещей в жизни мужчины. Ради интереса я решила его прикинуть.
1. Компьютер. Без него – никуда. Это и работа, и средство развлечения, и способ убить время (если необходимо).
2. Холодильник. Только благодаря ему холостой мужчина может выжить, потому что только там полуфабрикаты способны коротать свой долгий век, как йоги в глубоких, холодных пещерах, и не только не утрачивать свои качества, но и дарить внезапную радость. Голодный мужской взгляд рыщет в белоснежных просторах холодильника с единственной мыслью: «Чего бы пожрать?» – и вдруг видит цветную упаковку с цифрами на этикетке, которые его уверяют в том, что котлеты, ставшие коренными жителями его морозилки за последние восемь месяцев, все еще готовы ублажить его исстрадавшийся желудок. К тому же именно холодильник делает пиво холодным.
3. Микроволновка. Кто додумается подогреть там остывший чай, потому что лень заваривать новый? Правильно! Мужчина. И у него в запасе еще много подобных креативных идей.
4. Телевизор. Это не просто предмет. Это божество. Особенно когда по нему показывают чемпионат Европы или мира по футболу. Представьте себе масштаб трагедии, если вдруг в это время отключается электропитание… Но не будем о грустном.
5. Кровать + диван. Две совершенно разные и совершенно необходимые вещи.
Первая – это абсолютно личное пространство, как паспорт. Это территория отдыха, на которую мужчина пустит только в исключительном случае, потому что кровать – символ постоянства, и пропуск туда означает практически приглашение в свою жизнь.
Диван – совершенно иная вещь. Это временная территория. На нем можно поваляться перед телевизором, прежде чем пойти в кровать, встретить гостей, прежде чем дать им понять, что им уже пора домой, или трахнуть симпатичную женщину, а не заняться с ней любовью, что мужчина сделает только в своей постели.
6. Душевая кабина. Куда без нее? Только с изобретением душа мужчинам стало значительно проще себя обманывать в том, что ванную придумали лентяи, у которых масса времени, чтобы там лежать, в то время как динамично живущий современный человек в состоянии за пять минут отмыть свой организм под редкими струями воды.
Это топ-лист. Остальные вещи присутствуют в квартире холостого мужчины постольку-поскольку, и в лучшем случае он их просто не замечает.
Исходя из вышеперечисленного, мне иногда хочется сказать себе и всем нам, девушкам: не дарите ему плюшевых медведей – он не станет спать с ними; не дарите ему рамочек для фотографий, потому что лучшей рамкой для вашей фотографии является его сердце; не вручайте ему домашние тапочки в День святого Валентина, потому что он сразу подумает, что следующим вашим презентом станет резиновая грелка или того хуже… Вы – самый лучший подарок, и он должен вас ценить, тогда он станет дарить вам подарки и заботиться о том, чтобы его интерьер стал идеальным местом вашего обитания!
Глава 9
– Пойдем наверх, – Андрей указал на витую лестницу с прозрачными ступенями, ведущую во второй ярус квартиры.
Я послушно пошла за ним.
Мы поднялись в просторный холл с бильярдным столом, барной стойкой и домашним кинотеатром внушительной комплектации, из которого открывался широкий, остекленный до пола выход на крышу, оборудованный под террасу. Андрей раздвинул в стороны стеклянные двери, и мы вышли наружу. Мои каблуки застучали по деревянным половицам. Посередине террасы стоял очаг, в котором горел огонь, украшавший сгущающиеся сумерки оранжевыми бликами пламени.
Я подошла к краю террасы, огражденной перилами.
– Как же здесь красиво! – восхищенно вздохнула я.
Отсюда открывался потрясающий вид на Москву. Тысячи мелких и крупных цветных огней облепили столицу, точно созвездия, а потоки автомобилей текли по улицам, как раскаленные струи, придавая никогда не спящему городу движение, которое для каждого москвича означает жизнь.
– Прошу, – Андрей указал на стоявшие буквой «П» низкие диванчики, в центре которых был накрыт стол.
– Довольно изысканно для делового ужина, – заметила я, оценив закуски на столе и бутылочку вина возрастом в пятнадцать лет.
– Хочу произвести на тебя впечатление.
– А скажите, Андрей, – сказала я голосом журналиста, протягивая ему мнимый микрофон. – Это часть вашего имиджа – быть неотразимым или вы прилагаете усилия, чтобы произвести впечатление на определенных людей? Может, ваш пиар-менеджер посоветовал вам избрать подобный стиль поведения?
Царев засмеялся.
– Мой пиар-менеджер избрал для меня совершенно уникальную политику формирования моего имиджа, – официальным голосом ответил Андрей, взяв у меня мнимый микрофон. – Мы считаем, что пока рано раскрывать карты, но уверяю, что вас ждет совершенно удивительное перевоплощение Андрея Царева.
Молодые люди засмеялись.
Пока Андрей смеялся, закидывая голову назад, Аня заметила, насколько красиво он смеется. На его щеках выступили две ямочки – неявные, но удивительно красивые. Его плотные, немного пухлые губы обнажили ровные белые зубы, а в глазах прыгали чертики.
«Мальчишка!» – подумала Аня и тут же одернула себя, заглушив поднимающуюся из живота симпатию.
Царев налил мне вина и взял мою тарелку.
– Что тебе предложить?
– У вас есть омары? – театрально спросила я.
– Нет, – разочаровано ответил Андрей.
– Да брось, я пошутила! – засмеялась я. – Я буду тарталетку с креветками.
Андрей завис с тарелкой в руках. Я тут же почувствовала себя неудобно за неудачную шутку.
– Ты хочешь омара? – на полном серьезе спросил он.
– Да я пошутила! – настаивала я. – Прости, пожалуйста. – Я приложила руки к груди в знак раскаяния.
– Нет, ты хочешь омара?
Я в ответ закрыла лицо руками.
В этот момент Андрей взял мобильный телефон и набрал номер.
– Алло, Ром, можешь достать мне омара? – спросил он, искоса глядя на меня.
Я замахала руками.
– Хорошо, я думаю, там неплохо его готовят. Только давай мигом – чтобы пар с него еще не сошел. Жду.
– Андрей… – начала я.
– Омар будет через двадцать пять минут, – пообещал Андрей. – Какие еще будут пожелания?
– Тарталетку с креветками, – я протянула тарелку.
Андрей поухаживал за мной. Приятно.
– Ну что, – спросил он. – ты нашла помещение для галереи?
Я поспешно достала из сумки бумаги, но потом замешкалась.
– Да, все нашла, но… – Я сделала паузу. – Мне как-то не по себе от этой ситуации.
– От какой ситуации?
– Ну, то, что на самом деле мы придумываем какой-то имидж мне, вместо того чтобы заниматься тобой.
– Так, – Андрей нахмурил брови, однако кивнул, чтобы я продолжала.
– К тому же надуманная иллюстрация того, что мы с тобой будем встречаться, меня тоже как-то смущает.
– Я тебе не нравлюсь? – неожиданно спросил Король.
– Да нет, что ты! Разве в этом дело! – я еще больше смутилась. – Просто, рассчитывая заниматься твоей компанией в традиционном понимании этого слова, я не была готова к тому, что мне придется выступать главным действующим лицом всего этого, – я подняла на него глаза, уже просверлившие дырку в столе.
– Так, хорошо, давай разберемся по пунктам, – предложил Андрей. Я кивнула. – Ты опасаешься моих домогательств?
– Нет, нет! – Я замотала головой.
– Отлично! Скажу сразу, что как женщина ты мне глубоко симпатична. Ты тысячи раз видела себя в зеркало и, надеюсь, прекрасно понимаешь, что вызываешь у мужчины «нужные» чувства. Но я и пальцем тебя не трону, пока ты сама этого не захочешь. Запомни это.
У меня по спине табуном забегали мурашки.
– Дальше. Ты веришь в то, что я разумный, неплохо мыслящий человек, чувствующий идею, в которой есть потенциал, а уж тем более людей с потенциалом?
Я кивнула.
– Замечательно! Тогда смею тебя заверить, что в тебе есть потенциал, и я его чувствую. Так что, если тебя смущает мое финансовое или промоушен-участие в твоей жизни, то считай это вложениями, которые я рассчитываю окупить с пользой для себя. Ты понимаешь, о чем я?
Я продолжала кивать.
– Помимо всего прочего, я прекрасно представляю, что создать себе образ можно только посредством общения с другими интересными людьми – такими, как ты, потому что только от таких людей можно чему-то научиться и стать немного другим.
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, как смотрели героини кино 50-х, перед тем как страстно поцеловать героя. Но в отличие от них мне сейчас никак нельзя было впиваться в Андрея губами, хотя захотелось.
– Ну что, работаем? – спросил он и протянул руку.
– Работаем! – Я пожала его руку. Она была теплой и мягкой. Мои вечно ледяные пальцы выскользнули из нее и уползли под кипу бумаг у меня на коленях.
– Давай, чего там у тебя. – Он указал на бумаги.
Я разложила перед ним пасьянс из распечаток по галереям.
Он долго изучал их, а потом указал пальцем на одну из них.
– Вот эта.
Андрей выбрал самый дорогой вариант. Первый этаж красивого сталинского дома прямо на Садовом кольце с просторной офисной комнатой, с балконом на втором этаже и такой нескромной арендной платой, что «отбить» эту плату может только стопроцентная реализация картин плюс добровольные внушительные пожертвования постоянных клиентов, плюс периодические аттракционы с продажей вещей знаменитостей.
Немая сцена, представленная мной, не произвела на Андрея никакого впечатления, и он решительно заявил:
– Завтра в одиннадцать поезжай, посмотри и договорись сразу обо всем.
– Хорошо, – я послушно кивнула.
– А это что? – Он указал на кипу набросков для выставки.
– Это так, небольшой концепт, – я махнула рукой. – Это пока сырые идеи для выставки.
– Покажи! – Андрей протянул руку.
Я отдала наброски.
– Я считаю, что раз уж нашей судьбоносной встрече надлежит произойти в художественной галерее и ты должен туда попасть как приглашенная знаменитость, то будет неплохо, если я разыграю там именно футбольную тему. К тому же будет крайне неожиданно, если вдруг именно женщина красиво, посредством творчества подаст эту истинно мужскую тему. И уж совсем хорошо, что из этой идеи выйдет неплохая интрига, то есть рекламу и подачу этой выставки можно будет растягивать и интерпретировать по-разному.
Андрей молча смотрел на меня, слегка наклонив голову, а потом тихо произнес:
– Ты по-настоящему талантливый человек. Я очень рад, что мы встретились.
Румянец разжег мне щеки. Меня взволновал не столько сам комплимент, сколько интонация, с какой это было сказано. В голосе Андрея было искреннее восхищение, которому нельзя было не поверить, в нем была потрясающая чувственность, которая позволяет понять, насколько глубоко взволнован сейчас мужчина, словно он на мгновение открывает заветную створку своей души, и ты можешь заглянуть туда, как в глубокий колодец.
– Предлагаю тост, – Андрей поднял бокал. – За наш тандем. Пусть все, к чему мы прикоснемся, превращается в золото!
Мы выпили. Вино разливалось по моим венам теплыми потоками, унося прочь смущение и собранность.
Через десять минут появился Роман-Берримор с омаром.
– О нет! – простонала я.
– Ваш заказ… – весело протянул Царев.
– Благодарю, у вас отличный сервис! – пошутила я.
– Он умеет угодить женщине! – отрекламировал своего шефа Берримор.
– Так, прекрати сейчас же! – засмеялся Андрей. – Я последний раз такое делал аж восемь лет назад, когда ухаживал за своей женой, а тебя, лысый черт, я еще не знал.
Опа! Меня точно электрошоком ударило. Каков соблазнитель! Нет, вы чувствуете, как тонко играет? Я мысленно спряталась в некий окоп, чтобы осмыслить ситуацию и при возможности отстреляться цинизмом от тяжелой артиллерии Царева в виде беспроигрышной фразы, которую он только что изрек.
Самое интересное, что тут даже не надо напрягаться, чтобы понять цель изречения: «Я делал это последний раз аж восемь лет назад, когда ухаживал за своей женой». Ведь это шедевр мужского коварства! Каждое слово в этой фразе бьет по женскому мозгу, четко в яблочко. КАЖДОЕ!
«Не сметь развешивать уши, Петровская!» – приказала я себе. Я осушила бокал и с благодарным видом принялась за омара.
– Я на самом деле очень красиво ухаживал за своей женой, – продолжил тему Царев.
«Так, хорошо, решил продолжить атаку…» – думала я, кивая его словам.
– И главное – делал это с удовольствием: мне хотелось этого, хотелось произвести на нее впечатление, потому что она была не такой, как другие.
– А почему вы разошлись? – спросила я, допивая последнюю капельку вина из своего бокала. Царев наполнил оба бокала снова.
– Потому что она была не такой, как другие, – повторил Царев. – Она мне изменила.
– Тебе? – я искренне удивилась и поняла, что реагирую глупо. – Прости.
– Ничего, уже не болит. Давно. К тому же я сам виноват во многих вещах. У меня не было времени ни на нее, ни на сына, зато находилось время для тусовок, да и для других женщин тоже. Слишком уж поздно я спохватился.
– А как же другие девушки? У тебя вроде был долгий роман с певицей, с этой… – я защелкала пальцами. Хмель лишил меня скромности, и я «набросилась» на эту интересную моему нетрезвому мозгу тему.
– Уф-ф-ф, – выдохнул Андрей. – С другими девушками на первых порах все нормально, пока ты не замечаешь, что они пытаются раскачать тебя на какие-то признания, обещания – словом, на гарантии. Притом стараются сделать это тонко, умно, в какой-нибудь непринужденной обстановке, будто дельцы, которые пытаются подсунуть тебе какой-нибудь левый контракт на подпись. А я смотрю на них, и мне хочется смеяться, потому что они выглядят, как зайцы под кустом: спрятались, а уши-то торчат!
Согласна. Некоторые из нас не чувствуют ни места, ни времени, ни слов, чтобы «грамотно» поговорить о чувствах. При этом после неудачной вводной речи, в результате которой парень сам должен догадаться о сути разговора и ответить на вопросы, которые женщина еще не успела задать, она начинает распаляться и в конце концов приводит дело к банальному скандалу. Разумеется, в такой обстановке мужчина вообще не будет склонен к диалогу.
Если разговор о чувствах продолжится после первых тревожных признаков неудовольствия на лице мужчины в виде отрешенного взгляда по сторонам или, напротив, слишком внимательного – вам в глаза, то затем последует глубоко страдальческое выражение лица, словно вы подвергаете его болезненной и длительной медицинской процедуре.
– Знаешь, – сказал Андрей, – когда парень о чем-то говорит, это не длится более тридцати секунд, но женщины… – он помотал головой. – Они могут говорить бесконечно. При этом для них ничего не стоит превратить любую ситуацию в мировую трагедию. Я пытаюсь помочь, например, и говорю всего три фразы: «Успокойся. Все хорошо. Мы как-нибудь все решим». И знаешь, что она слышит в моих словах?
Я покрутила рукой в воздухе, невербально давая понять, чтобы он продолжал.
– Те же три фразы, но по-своему: «Заткнись, безумная, ты ничего не понимаешь», «Все и так хреново» и «Я уже давно все решил за тебя, и твое мнение ничего для меня не значит, потому что ты для меня ничего не значишь…»
Мой смех заставил его остановиться.
– Ведь так? – спросил Андрей.
– Увы, в большинстве случаев именно так, – согласилась я.
– Ань, я перестал понимать женщин. Честно! Подскажи, как мне вас понять? – Он допил свой бокал.
– Не знаю, – я пожала плечами. – Спроси еще кого-нибудь.
– Нет, мне кажется, что ты знаешь. Ты другая.
– Какая?
– Ты очень разумная.
– Звучит почти как комплимент.
– Это и есть комплимент.
Мне почему-то не понравился его комплимент. Он попахивает дружбой. Хотя это не так уж плохо, потому что для мужчины дружеские отношения означают УВАЖЕНИЕ, а это ключевой момент в отношениях.
Бутылка вина опустела, как и наши бокалы.
– А я думала, что футболисты – непьющие люди. – Я не удержалась от кокетства.
– Футболисты – люди, и мы уважаем все то же самое, что и люди других профессий. Просто у нас другие нормы.
– Кстати о нормах, – заметила я. – Уже двенадцать, мне пора.
– Побудь еще немного. – У Андрея был такой соблазнительный взгляд, что я тут же вспомнила, что уже два месяца близко не общалась с мужчиной.
– Нет-нет. Спасибо за чудный вечер, но завтра масса дел. – Как это обычно делают нетрезвые люди, которые пытаются казаться трезвыми, я изо всех сил строила серьезное лицо.
– Но я же твой босс, – Андрей поднял брови. – Считай, что завтра я разрешаю тебе опоздать на работу. – Он улыбнулся. – Перенесем визит в галерею с одиннадцати на полдень.
Я не выдержала и заулыбалась.
