Текст книги "Симбиоз (СИ)"

Автор книги: Настя Гаджет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Сколько открытий, сколько невиданных для человечества чудес сделали и подарили ему учёные. Да, в своей наивности они напоминают детей. Они стремятся познать непознанное, открыть неведомое и неизвестное доселе человечеству. Как дети малые упираются, спотыкаются, падают, но снова встают и дарят человечеству всё новые и новые знания. А знаешь, кого мне напоминают те, кто пользуются их открытиями?

Я мотал головой из стороны в сторону. Я уже давно потерял связующую нить его разговора, а он всё продолжал говорить, похоже, он совершенно не собирался останавливаться.

– Обезьяну с гранатой. Глядишь на неё, и вроде всё понятно. И обезьяна должна её куда-то бросить, и граната взорвётся в любом случае. Но каждый раз это оказывается большой сюрприз. Огромный! И вот в этот момент, я понимаю, писателей-фантастов. Это они, в своём воображении без запретов и ограничений дают благодатную почву, для всех них. Для учёных открывать, что они придумали, для "обезьян" делать то, что они напридумывали. А ведь, есть вещи, в которые человеку, лучше не вмешиваться! Ты ведь наверняка слышал гипотезу, что планета живая, – он смотрел на меня, ожидая ответа. Всё что я смог это только кивать в знак согласия. – Прекрасно, а теперь представь, что ГСК, это чип-декодер в мозгу планеты. Что захочет пожелать планета, как ты думаешь?

Он резко открыл дверь, рядом с которой мы оказались. Похоже, мои глаза напоминали большие блюдца, а мозг и сознание полностью отключились от того натиска, с которым он всё наговорил. Полная и безоговорочная прострация.

– Заходи, – он кивнул головой в сторону открытой двери, – святая святых. Моя обитель.

Я зашел и обалдел. Большое окно, почти во всю стену. Створки открыты, ветер колышет занавески. Свежий, как после дождя воздух. За окном зелёная трава, деревья. Голубое небо, облака. Зверушки бегают. Вдалеке виднеется речка или озеро. Солнце светит. И на полу прыгают солнечные зайчики. Не может этого быть. Мы под землёй. Но я подбежал и попытался высунуть голову наружу. Бздынь, голова стукнулась, обо что-то твёрдое. Зубы клацнули, так, что я прикусил язык. Схватился руками за рот пытаясь унять боль. Иван Иванович тихо смеялся, глядя на меня.

– Галограма-12Д, – улыбаясь, сказал он. – Обыденность современной технологии.

Я, продолжая держаться за рот, принялся осматривать комнату. Просторная. Вдоль всех стен под самый потолок стеллажи с книгами. Книги, книги, книги. Письменный стол завален бумагами. Кипы бумаг. Даже на полу лежат раскрытые книги и исписанные листы.

– Извини, творческий беспорядок, – он неуклюже попытался собирать что-то, укладывая в какой-то, ему понятной последовательности, упорядочивая, – кого я пытаюсь обмануть? Как говориться: "Беспорядок, это не отсутствие порядка, это просто такой порядок". Устраивайся, где найдёшь свободное место, если что-то мешает, подвинь.

Я плюхнулся в кресло, которое стояло возле окна и находилось ближе всего ко мне. Боль начала утихать. Я отцепил руки ото рта и теперь, просто водил языком по зубам и нёбу. Водил глазами, осматривая скромную обитель хозяина. Среди всего антуража чего-то для меня не хватало. А где же святая святых, компьютер?

– Ты что-то ищешь? – спросил он.

– Да, – я уже мог говорить, но продолжал сопровождать свой ответ киванием головы.

– Что? Может быть, я смогу помочь тебе найти?

– Для начала, хочу понять, вы хотите вернуть человека в "Каменный век"?

– Нет, – Иванов отрицательно качал головой и улыбался, неожиданно спохватился, – кстати, о "Каменном веке", может быть, ты поможешь разобраться, подскажешь мне. Как древний человек смог додуматься закрепить на палке свой первый камень? Чем и как, тогда, давным-давно, он смог прикрепить камень к палке так, чтобы он не слетал? Как он сделал своё первое орудие труда? Или это было первое оружие? На твой выбор. Подскажешь?

– В этом я не помогу, меня больше интересует ответ, на самый простой вопрос, кто я?

– В жизни всё двойственно. То, что кажется простым, оказывается сложным и наоборот. Куда не плюнь, дуализм и сплошная диалектика. Добро – зло, свет – тень, хорошо – плохо. Минус стремится к плюсу, плюсы притягивают минусы. Единство и борьба противоположностей.

– Может быть, поговорим по душам? – спросил я.

– Извини, совсем забыл предложить, – он нагнулся под стол, поковырялся и поставил на стол, два стакана и бутыль с прозрачной жидкостью. – Ты знаешь, что у тебя нет генетического маркера?

– А это ещё что за хрень? – очередной сюрприз про меня заставил напрячься, занервничать и округлить глаза.

– Уже энное количество лет, под предлогом борьбы с неизлечимыми заболеваниями, генетики и прочие учёные пред зачатием проверяют ДНК будущих родителей, берут их материал на исследования и заменяют повреждённые, как они уверенны, гены на другие. Маркируют каждые изменения кодом. Проводят оплодотворение и помещают эмбрион в утробу матери. Потом, отслеживают своих подопечных на протяжении всей жизни, отмечая, к чему привели эти изменения. Так вот, у тебя такого маркера нет. Из нынешнего молодого поколения людей, твоих сверстников, которые мне знакомы, я знаю еще только одного человека, кто не промаркирован. Хочешь знать кто?

– Нет, – покачал я головой, – сам знаю. Лучше скажите прямо, я человек или "машина"?

– Я не дам тебе полных и исчерпывающих ответов, про тебя, про "человека", про "машины". Если тебе нужны определения, то лучше обратись к Денису. В глобальной сети он найдёт для тебя много разнообразных вариантов. Сейчас, на выбор могу предложить следующее. Человек – творение Бога, или вершина миллионов лет эволюции, или результат генетических экспериментов инопланетных цивилизаций. А может быть, он побочный эффект последствия пикника на обочине вселенной. Выбирай.

– Спасибо, не надо. Я уверен, что человек – это нечто большее, чем всё то, что Вы перечислили. А с определениями я справлюсь самостоятельно, без посредников. С этой штуковиной у меня в голове я на многое способен, наверное. Сами определения меня мало интересуют, просто ответьте, я человек?

Он немного помолчал:

– Представь себе изваяние. Представил? – продолжил он.

– Представьте себе, представил.

– Вот, перед тобой изваяние, назовем его статуя, или стАтуя, как тебе больше нравится?

– Мне нравится так: "Стоит статуя в лучах заката, а рядом с нею торчит лопата".

– Замечательно, – заулыбался Иван Иванович. – Стоит эта самая статуя, в лучах заката и на неё накинут...

– Простыня, – продолжил я воображать. – А она большая?

– Кто?

– Простыня.

– Какая статуя, такая и простыня, она закрывает всё.

– Тогда, большая статуя и большая простыня.

– Да у тебя просто замечательное воображение, Александр. Ты стоишь возле неё, в лучах заката и рядом с нею торчит лопата, а табличка на пьедестале гласит: "Человек". В силу разных причин, ты не срываешь с неё простынь сразу, одним рывком, чтобы увидеть её целиком, тем более, что большое видится на расстоянии. Ты пытаешься заглянуть, чтобы сравнить, похож ли ты на то, что под тканью, простынёй. Приподнимаешь простынь спереди...

– Ого, – засмеялся я, представляя, что там могу увидеть.

– Да, да, – смеялся он, – сравниваешь с собой. Подом заглядываешь сзади...

– Ого-го-го, – продолжал я воображать.

– Задираешь голову вверх, пытаясь рассмотреть, а что же там? Но всё, что ты видишь, это только штрихи к "портрету человека". Ты увидел для себя отличительные особенности?

– Свобода воли и право выбора, – не задумываясь, выпалил я.

– Свобода воли – это не вседозволенность, – резко сказал он и махнул рукой. – А выбор? Иногда, а может быть и чаще всего, выбора у него нет. Человек делает то, что должен, потому что иначе поступить он не может. Эмоционально-чувственная составляющая! Важным и необходимым для него остается, не только то, что думают о нём другие, но и то, что он думает о себе, оставаясь один на один с самим собой. Что он думает, глядя на своё отражение в зеркале. Человек не совершенен, это плюс, ему есть к чему стремиться, развиваться, совершенствоваться. Человек не совершенен, это минус, он совершает ошибки, ошибки порой непоправимые. "Человек – это звучит гордо!". Знаешь, кто это сказал?

– Нет, – сказал я, как отрезал. – Но если потребуется, я найду ответ и на этот вопрос.

– Ты когда-нибудь читал книги?

– Пробовал, ничего не понял.

– А тебе хочется, чтобы всё было понятно? Только ты никогда не узнаешь, что такое боль, пока не ощутишь её всей своей кожей, пока на своей шкуре не испытаешь всех её прелестей. Ты никогда не узнаешь, что значит "кошки на душе скребутся", пока на ней не останутся глубокие следы когтей, и из ран на душе не начнёт сочиться кровь.

Он присел на край стола. Ворох бумаг под натиском его организма однотонно распластался по столу. Его пронизывающий взгляд, как игла своим остриём уперся в меня, как в гнойный нарыв на коже. Он молчал, ничего не спрашивал, только давил остриём иглы, сильнее и сильнее. Он сощурился, надавливая иглой своего взгляда, и меня прорвало.

– Да задолбала меня уже вся эта хренотень! Человек, б.. ,ни человек! Робот, б..., ни робот! "Машина", б.. , ни "машина"! Грёбанный никто и зовут, б.., никак! Тысячи, миллионы людей живут с протезами сердец, рук, ног, грудей, жоп, и всего остального. И только меня пытают и мучаю вопросом, который неотступно звучит у меня в голове: "Ты человек?!". Жил, б.., себе спокойно все годы никого не трогал, знал, что я человек и всё тут! На тебе, чтобы не расслаблялся! – я схватился за голову руками, а потом спрятал лицо, уткнувшись в ладони. – Как в супермаркете, наклеили на меня ярлык, бирку со штрих кодом: ".....в собственном соку".

Он молчал, ничего не говорил. Просто слушал, не перебивал, не уточнял, не лез своими нравоученьями. Я продолжал чувствовать его взгляд.

– Я очень, очень сильно хочу увидеть того, – я откинулся на спинку кресла, только теперь наши взгляды встретились, – кто отобрал у меня моё право выбора. Того, кто без моего согласия засунул мне в голову эту херню! Что Вы молчите?!

Он продолжал молчать. Мои мысли, находили своё отражение в тех чувствах и эмоциях, которые я проявлял по средствам мимики и жестов. Иван Иванович, узнал много из того, что рассказал я о своих мыслях в самом простом молчании.

– Если вам нечего больше сказать, – я поднялся с кресла, – тогда я пошел.

– Да, иди, отдыхай, – он закивал головой, отрывая свой организм от стола. – Саш, если хочешь, возьми какую-нибудь книгу, почитаешь на досуге.

– Спасибо за предложение, – я остановил свой стремительный уход, – я тут как раз присмотрел одну интересную брошюру.

Он с любопытством смотрел, какую именно книгу, я возьму с собой. Я немного покрутил головой, для создания интриги, обошел хозяина комнаты. Подошел к столу, накинул пустой стакан на горлышко бутылки и взял её в руки.

– Вот эту возьму, прочитаю от корки до корки.

– Хороший выбор, – он захохотал. – Рукописная! Самиздат! Увлекательнейшее чтиво.

Я уже открыл дверь и одной ногой был снаружи, когда он спросил

– Сможешь отыскать свою комнату сам, не заблудишься?

– Справлюсь, я же робот.

– Я зайду за тобой завтра с утра.

******* ******* ******* *******

Иван Иванович, поднялся как обычно, совершил привычный для себя моцион. Умылся, побрился, сделал интенсивную утреннюю гимнастику для тонуса мышц на предстоящий день, и отправился ранним утром по длинным безлюдным коридорам бункера. Он что-то бормотал себе под нос. Бормотал, как обычно не громко, но так, чтобы сам мог слышать собственный голос. Иногда останавливался, о чем-то спорил с самим собой. В пылу спора он активно жестикулировал и качал головой. Снова говорил и кивал головой в знак согласия. Снова шел, одному ему известным и понятным маршрутом. Ему иногда казалось, что он заблудился в бескрайних просторах лабиринтов. Но его ноги, как автопилот несли его туда, куда ему необходимо было попасть. Он продолжал беседовать с самим собой, совершенно не обращая внимания на то, где он сейчас находится, будучи абсолютно уверенным в том, что окажется именно там, где надо и в нужное время.

Рация в кармане неожиданно зашипела, послышался настойчивый шум помех.

– Иваныч, отзовись! Приём, – зазвучал искаженный помехами голос. – Иваныч, отзовись! Приём, – повторилось из кармана.

– Слушаю, Игорь, – он, наконец, вытащил переговорное устройство и ответил.

– У меня плохие новости, – рация выдавала неторопливый голос собеседника, – сюрприз, так сказать, – закончил он свой растянутый монолог. – Прием.

– Базу атаковали? – спросил ИИ.

– Нет, там всё тихо. Они продолжают стягивать силы, приём.

– А наши ребята?

– Они достаточно спокойно добрались, – рация снова зашипела, – ... постреляли.

– Тогда, что за сюрприз?

– Гость, совсем недавно покинул нас, прием.

– Как это покинул? – Иван Иванович ускорил шаг.

– Судя по записям камер видеонаблюдения, – связь снова прервалась помехами, – ... и проходил. Приём.

– Не понял, повтори, – он уже перешёл на бег трусцой.

– Подходил к дверям, набирал код, двери открывались, и он проходил. Приём.

– А охрана на выходе?

– Он прошёл сквозь них. Приём.

– Они ?...

– Живы, Иваныч. С ними всё в порядке, – рация снова зашипела, – ...в отключке, прием.

Иван Иванович остановился перед дверью. Взялся за ручку.

– Что-нибудь пропало?

– Ничего, даже оружие не взял, прием.

Иван Иванович открыл дверь и остановился на пороге. Все на месте, ничего не перевёрнуто, не поломано. Всё цело и невредимо. Он подошел к маленькому столику возле стены. Начал барабанить пальцами по столу, на котором стояла непочатая бутыль со стаканом, надетым на горлышко.

– Игорь, отзовись. Игорь, отзовись, – настойчиво повторял он.

– На связи, – выдала рация вместе с шумом помех.

– Куда он направился?

– На север, в сторону комплекса ИИиИР. Прием.

– Спасибо.

– Конец связи, – раздался голос с помехами, наступила тишина.

Иван Иванович барабанил пальцами по столу, выдавая в такт ударам звуки губами. Его щеки раздувались, набирая воздух, и он ритмично выдыхал его сквозь губы с характерным звуком. Снял стакан с бутылки, поставил его на стол. Оглядел комнату, пытаясь что-то найти. Пальцы снова барабанили дробь, дробь мыслей, которые кружились у него в голове. Наконец он уверенно взял в руки бутылку, откупорил, плеснул прозрачной жидкости добрую половину стакана. Поднял его. На какое-то время он задумался и неподвижно смотрел в одну точку. Приподнял руку со стаканом в приветственном жесте.

– Ну что мозг, у меня для тебя сюрприз, – улыбался он. Одним глотком проглотим всё содержимое и долго протяжно выдохнул.

******* ******* *******

«Синий экран смерти» застал меня, когда вдалеке уже был виден высокий забор и крыша здания комплекса. Я не торопился. Уже не далеко. Спокойно шел. Ни о чём не думал. Шёл к намеченной цели, сделать то, что должен, потому что по другому поступить не мог и не хотел. Однако мой путь оказался намного дольше. То, что казалось совсем близко, отказывалось приближаться с каждым моим шагом навстречу к нему. Неестественная синева неба сменилась на привычный голубой цвет. По небу плыли знакомые белые облака. Зеленая трава, деревья. Ласково светило солнце.

Массивные ворота открылись передо мной, ровно настолько, чтобы я смог пройти. Я не замедлял свой ход, не останавливался. Спокойно прошёл в щель открытых ворот и остановился только, когда они сомкнулись за моей спиной с противным стуком, сообщая мне, что выхода отсюда нет.

Я оказался в кольце. В замкнутом кругу, состоящем из наёмников и их клонов. Такой помпезной и пышной встречи я не ожидал. Десять – двадцать человек, тридцать – сорок клонов, объективы камер видеонаблюдения и зрители возле мониторов. Все их взгляды, как и их оружие, были устремлены на меня. Не хватало только оркестра и красной ковровой дорожки.

На встречу ко мне двигался наёмник, улыбался. Я тоже улыбался, ощущая в своём мозгу каждого из находившихся здесь людей и "машин". Я даже чувствовал сигналы камер, которые передавали изображение сторонним зрителям.

– Слава богу, ты пришёл, – он широко распростёр руки, как будто собирался меня обнять после долгой разлуки. – Семьсот семь, как же я по тебе соскучился.

Удар под дых, от которого я согнулся пополам. Дыхание перехватило. Похоже, я не ожидал такого действия с его стороны. Он сильно вдарил мне по загривку. Я потерял равновесие. Схватил меня, дернул, ударил по ногам. Я всей кожей ощутил твердую и шероховатую поверхность, в которую уперся лицом.

– Ах, ты, сучёнок, – тыкал он меня лицом в полимерное покрытие, – навалять бы тебе кучу, и мордой в неё тыкнуть, – он придавил мою голову, и стал методично вдавливать.

Ох, не люблю я, когда на меня давят. Ох, не люблю.

Он отпустил мою голову. Я начал подниматься, но не успел. Мощный удар ногой откинул меня в сторону.

– У меня руки так и чешутся, – брызгал он на меня слюной, склонившись надо мной. – Дай мне повод. Северный, обещал хорошую награду за тебя тому, кто доставит тебя живым. Но он ничего не говорил, что ты должен быть невредим.

Я опирался на четыре кости, а он стоял надо мной и жужжал над ухом. Я глубоко вдохнул через нос, сопровождая его гортанным хрипом, собрал во рту нужное количество жидкости их личных запасов и смачно харкнул ему на ботинок. Как точно я попал! Прямо туда, куда хотел. И плевок лёг, симпатичным, разноцветным узором-кляксой. Ну же, давай, выплесни из себя злобу. Людям за мониторами, нужно зрелище. Не разочаровывай их. Я потерплю. Как там надо, дать команду, декодер расшифрует и клетки сделают что нужно.

Я видел, как он отошёл на пару шагов. Как он кинул, кому то свой автомат с приказом: "подержи". Я уже почти поднялся, когда он сделал быстрый шаг и врезал ботинком с моим же плевком в меня так сильно, что я полетел. Было больно. Оказывается, моему организму требуется больше времени на выполнение команды, чем я предполагал. Клоны стояли молча. Люди галдели, подбадривая его: "Давай Хук, врежь ему ещё. Он с Гуффом не церемонился, выстрелил прямо в голову".

Я лежал на земле, как морская звезда на дне моря. Лежал и коммутировался. Сейчас в моей голове все зрачки камер были подсоединены к кнопке "выкл". К другой кнопке "вкл", подсоединялось другое.

– Птичка напела райскую песню, – перекрикивал он остальных, – что ты теперь "Оно".

Пара добровольцев схватила меня за руки, поставили на ноги. Рука одного из них уперлась мне в спину. Другой, для острастки, пнул меня разок. Я точно знал, что сейчас меня толкнут в нежные объятия человека, который стоял в центре круга. Я мысленно нажал воображаемым пальцем кнопку "выкл". Достаточно, вы уже насмотрелись зрелища. Минуты три, а может быть пять, (вы же умники) у вас уйдёт на то, что бы понять, что не так, почему на ваших голубых экранах нет изображения. Мне этого хватит.

Толчок в спину. Я нажал кнопку "вкл". Клоны послушно выхватили из кобур свои пистолеты-нейтрализаторы и стали стрелять. Наёмники падали не понимая, что происходит. Только Хук успел достать свой пистолет и сделать пару выстрелов по клонам, разнося их головы вдребезги, пока он не понял, что стреляет не туда, а когда понял, было уже слишком поздно. Я был возле него. Пистолет вылетел из его рук. Реакция его не подвела. Он успел отскочить и выхватил нож.

– По крайней мере, – шипел он, крутя ножом и тыкая им в мою сторону, – мне не придется придумывать говнюку Северному сказку: "Про Белого бычка".

– Я бы побеседовал с тобой по душам, но времени мало.

Он уже лежал на земле, и в его глазах ещё виднелся свет сознания, когда моя рука с ножом стремительно приближалась к его лицу. Я только слегка задел костяшками пальцев его череп, воткнув нож по самую "шляпку" в землю рядом с его головой.

– Отдыхай, – я поднялся с колена, прихватив запасную обойму для пистолета с его пояса, – приятно было поболтать.

Не было во мне злобы, не было гнева и ярости. Был океан спокойствия. Клоны обступили меня плотным кольцом. Я поднял его пистолет и направил на лежащее тело Хука. Выстрелить я так и не смог. Надеюсь, пистолет сможет стать весомым аргументом в получении ответов. Послышался хлопок пистолета – нейтрализатора одного из клонов. Организованной толпой мы отправились к дверям здания. Двери широко и приветливо разъехались в стороны, пропуская меня и многочисленную свиту внутрь.

Как только вся гоп-компания оказалась внутри, двери захлопнулись. Приятный женский голос заговорил.

– Внимание, – вещал он монотонно, – обнаружено присутствие синтетических организмов и электронных устройств без необходимого кода допуска. Все электронные устройства и их носители, будут отключены. Через десять...

Из-за угла появилась охрана. Моя свита, как живой щит заслоняла меня и стреляла. Охранники попадали. Несколько одиночных выстрелов с их стороны, скорее говорили о судорогах мышц сгибателя, заставивших их пальцы нажать на курок. Действие нейтрализатора было мгновенным.

Мы стояли плотным кольцом в просторном фойе комплекса. Я коммутировался.

– ...три, два..., – продолжал вещать приятный механический женский голос.

Теперь я точно знаю, куда мне надо попасть, чтобы получить ответы.

– ...один.

Клоны замерли с остекленевшими глазами. Некоторые из них упали на пол. Несколько секунд тишины и всё тот же приятный женский голос продолжил.

– Добро пожаловать "Гость". Сегодня мы проводим "День открытых дверей". Мы рады, что Вы посетили наш комплекс: "Искусственный Интеллект и Искусственный Разум". На уровне "А", Вас ждет обзорная экскурсия. На уровне "Б", Вашему вниманию будут предложены новейшие достижения науки и техники. Приятного дня.

– Ага. И вам того же, – я шугнул в лифт и нажал кнопку нужного уровня.

******* ******* *******

Двери лифта открылись и звонко динькнули. В коридоре, куда мне предстояло выйти, царил полумрак. Справа по коридору, меня ждёт дверь, за которой я найду ответы на свои простые вопросы. Я выглянул. Посмотрел налево. Посмотрел направо. Никого не было слышно, не было видно, и я никого не чувствовал. Я шагнул вперед. Двери за моей спиной плавно попытались закрыться. Я подставил ногу. Они вежливо разъехались в стороны, приглашая меня войти. Я схватил ближайшую кадку с каким-то растением и поставил между створками дверей лифта. Так будет надёжнее.

Легким эхом звучали мои шаги. Я шел к заветной двери. Потребовалось некоторое время, но результат был предсказуем. Коммутация завершена полностью. Двери открылись, я вошел.

– Заблокировать всё, – громко произнёс я.

Просторный кабинет. На стенах галограмы-15Д, отображающие в своей проекции планеты, звёздные системы, галактики, туманности, которые двигались, как живые. Красивое фантастическое зрелище.

Белый свет струится с потолка, освещая помещение. Посередине стоит большой стеклянный стол. На нём графин и стакан, наполовину наполненный коричневой жидкостью. Откинувшись на спинку кресла, и положив ноги на стол, в кристально белом костюме, сидит он.

– Ты вернулся домой! – зазвучал его голос.

– Я пришёл получить ответы.

– Ты вернулся домой, – сказал он, взял стакан со стола, поднёс к губам, поставил его на место. Убрав ноги со стола, поднялся, начал его обходить. Весь такой с иголочки, элегантно-слащавый красавчик, с красным платком из нагрудного кармашка пиджака, с красным же галстуком и в красных туфлях, он протянул ко мне руки, раскрывая объятия, – мальчик мой...

Он не договорил. Экспансивная пуля разнесла ему половину черепа спереди, и вынесла весь мозг сзади. Намного, большую часть мозга, чем была у него. Тело шлёпнулось. Значит, стрелять я всё-таки не разучился!

– Э-ге-ей-ей, Северный говнюк, – громко произнес я, – ты что, как дебил, сомневался, что я не отличу "овощ – клона" от человека?!

Тишина. Передо мной раскрылись две двери в противоположных углах. Два одинаковых человека выступили вперёд из открывшейся пасти скрытых дверей. Оба в белых костюмах, с красными галстуками, в красных туфлях, волосы на бриолине. Однояйцовые близнецы. Один в один, как тот, который начинал говорить со мной, а теперь валялся на полу. Одинаковые! Найдите десять отличий.

– Я дам тебе ответы, – сказал "красавчик" слева.

– Нет, – вторил ему "красавчик" справа, – я дам все нужные для тебя ответы.

Два одинаковых человека шагнули вперёд, протягивая ко мне руки для нежных объятий. Одинаковые оба три? Два выстрела легли точно в цели. Оба "красавчика" грохнулись на пол. Кто бы сомневался, но не я. Я стреляю точно. Все пули попадают в цель.

– Товарищ, Северный говню-у-к! – намного громче говорил я. – Может быть, хватит уже играть в шарады и гадалки-ребусы. У меня не так много времени, но я смогу ждать и искать тебя до бесконечности, пока не получу ответы на мои вопросы.

Он появился в одном из открытых проёмов. В белом костюме с иголочки, с красным платком в кармане, красным же галстуком и в красных туфлях. Волосы на бриолине, весь слащавый и лоснящийся от своей надменности. Брезгливо он перешагнул труп своей идентичности, прошел вперёд, перешагнул через все собственные "я", валяющееся на полу. Стал перед столом, оставив позади свои вариации. Скрестил руки на груди, облокотился о край.

– Какие ответы тебе нужны? – маленькие кротовьи глазки смотрели на меня. Тонкие губы, которых не было видно из-за его наглой ухмылки.

– Простые ответы на простые вопросы, – сказал я.

– Все ответы у тебя в руках и голове, – он кивнул головой и указал рукой на пистолет в моей руке.

Он со снисхождением смотрел на меня. Да, я выстрелю. Но сейчас, я начинал понимать, что не попаду. Даже, если я выстрелю, то промахнусь. Снова наступили долгие томительные секунды ожидания и неопределённости. Я направлял на него пистолет и не стрелял, а он стоял с наглой ехидной ухмылкой и глядел на меня. Я нарушил молчание, нависшее над нами.

– Ты залез в мою голову и рылся в ней без моего согласия?

– Важно не это, важно кто ты теперь.

Я выстрелил и промахнулся. Его тонкие губы и маленькие глазки от удовольствия превратились в щёлочки. Я опустил пистолет, который стал слишком тяжёлым аргументом в ответе на мой вопрос.

– Вот, видишь, ты сам смог ответить на свои вопросы. Все ответы находятся внутри человека, – он стряхнул с плеча невидимую пылинку, взял стакан со стола и жадно глотнул. – Можешь не рассказывать мне, что ты сделал это намеренно. С того момента, как ты вошел и влез в нашу систему, ИИ уже выполняет поставленную задачу. Сканирует, корректирует, дополняет, усовершенствует.

– Так кто же я теперь?

– Человек будущего!

– Какой же я человек, если мной управляет программа, я подчиняюсь её требованиям и завишу от её установок и алгоритмов?

– Ну, – махнул он рукой, – не надо так сгущать краски и утрировать. Все мы чему-то подчиняемся. Все мы от кого-то зависим. Свобода и независимость только иллюзия, навязчивая идея, которая назойливо стучится внутрь нас.

– Почему я?

– Какая разница кто? – он поставил стакан на место. Обошёл стол и налил себе очередную порцию. – Ты или кто-то другой, мне безразлично, – поднял руку вверх, салютуя её в мою сторону, – будь здоров! – он снова опрокинул стаканчик внутрь себя. – Ты молод. Силен. Пока, ты единственный у кого получилось, так как мне надо. Кто-то должен быть первопроходцем. Главное это результат. Ты, то чего я хотел достичь и достиг! Даже больше. Ты смог найти профессора Южного, найти его дочь, и даже умудрился найти этого ренегата наёмника, который решил стать праведником. Я знаю всё. Ты давно передал всю информацию.

Он смотрел сквозь меня, задумчиво, и улыбался только ему понятным мыслям. Глядя на меня, он не видел во мне человека.

– Механические роботы, киборги и андроиды, это всё уже давно в прошлом. Ресурсы планеты истощаются. Сложные сплавы не практичны. Теперь они нужны совсем для другого. Клоны? Они бесполезные побрякушки. Взрослую особь можно вырастить за шесть, максимум восемь месяцев. И что от этого толку? Они не могут размножаться, и дохнут, как мухи. Законы природы невозможно изменить, или подчинить. Минимум пятая часть жизни человека уходит на взросление, становление, познание. У клонов всё это происходит пропорционально быстро. Они как растения, быстро растут и быстро увядают. Быстрое физическое формирование? Знания? Информация, которая запихивается им в голову через электронные носители, без всякого опыта с их стороны, они не способны их осмыслить и применить в жизни. Но, скоро, таких как ты, станут десятки, сотни, тысячи. Не ждать милости от эволюции, сотворить эволюцию, вот моя главная задача! Это смогли животные сможете и вы. Сменится поколение, – предел его ликования ещё не был достигнут.

– Люди не размножаются в неволе, – прервал я его монолог.

Он все также смотрел сквозь меня и улыбался. Какой у него противный взгляд, этих маленьких бегающих глазок.

– Люди – это животные. Ими движут основные примитивные инстинкты, пожрать и..., – он сделал характерные жесты символизирующие, что ещё нужно человеку. – Сменятся несколько поколений людей, и я выведу нужную породу. Селекция!

– А ты что, собираешься жить вечно?

– Да-а! И у меня всё идет по плану! Скоро, ты отправишься в лабораторию, а я отдам приказ. Через некоторое время профессор Южный и его дочь будет здесь. И давай сразу договоримся с тобой, так сказать на берегу, профессор мне – дочка тебе. – Он подмигнул мне, подошел к стене, надавил на неё, появилась стеклянная колба. Он взял её в руки и протянул мне, показывая, что находится в ней человеческая рука. – Я верну ему то, что он опрометчиво оставил, взамен – я заберу у него знания. Я получу эликсир бессмертия! А если он откажется делиться знаниями, то я вычерпаю их у него из головы. Причем, когда я говорю из головы, я имею в виду, в прямом смысле. Туловище мне не нужно. Я оставлю себе только голову. Это будет голова профессора Южного. – Он поставил колбу с рукой, на стол. Погладил её, представляя пред собой, видимо голову профессора. – Она отдаст мне все знания, которые мне потребуются. И после этого исполнится мечта его и других. Новая раса людей полетит осваивать новые планеты! Безусловно, они будут добывать полезные ископаемые. Полетят к другим звёздам, к другим галактикам. И там они будут делать то, что нужно. Не задумываясь ни о чем. Беспрекословно, подчиняясь командным установкам программы, заложенной в них. Всем этим буду управлять я. Всё будет подчиненно мне! Я управляю Глобальным Супер Компьютером!

– Да, ты просто идеальный злодей.

– Я злодей? – он пытался унять возбуждение, охватившее его, и говорить спокойно. – С чего же так? Я всего лишь даю людям то, чего они хотели. Люди хотели быть похожими на своего кумира, непогрешимого, никогда не ошибающегося, всегда имеющего правильный и точный ответ на все вопросы. С первого появления на горизонте в жизни человека электронного мозга, они безропотно признали его превосходство. Калькулятор, так это называлось давным-давно. Перед ним поклонялись. "Он никогда не ошибается, – говорили они, – это я могу, ошибиться, неправильно сосчитать, а он нет". И человек с радостью отдал ему маленькое право быть непогрешимым. А когда появились первые компьютеры, пределу ликования человека не было границ. Он, безропотно и непрекословно, с радостью отдал ему право принимать решения за себя. Прогнозировать, моделировать, находить ответы на вопросы, перед которыми сам смиренно пасовал. С его молчаливого согласия, просто наведя курсор на ОК и кликнув мышкой, он перестал быть Homo sapiens. А чтобы он был спокоен, он получил виртуальный мир, в котором он был хозяином и властелином. А ты говоришь, я злодей. Нет, я не злодей. Я создал шедевр. Ты моё лучшее творение, в которое я вдохну новую жизнь. Ты Адам новой эры человечества! Я не злодей, я гений!!! Я... – его маленькие глазки забегали по стенам, запрыгали по потолку, пытаясь зацепиться за что-то, ища ответ который бился в его мозгу. Наконец его взгляд обратился внутрь него. – Я бог, – выдохнул он ответ, который вырвался наружу.