Текст книги "Шанс на любовь (СИ)"

Автор книги: Настя Джордеген

21 глава

Если верить часам на стене, Егор вернулся быстро. Но по моим внутренним ощущениям прошла целая вечность. Он вернулся в свой кабинет и мне без слов стало ясно – помогут! Мне кажется, я слишком громко выдохнула от облегчения, а на губах появилась благодарная улыбка. Егор в ответ лишь подмигнул и тоже улыбнулся. Мы успеем еще поговорить о делах, но не хотелось снова делать это при маме, поэтому я сразу решила сменить тему.

– Мы с мамой подумали, что давно у вас с Машкой в гостях не были. Ты говорил, что сможешь нас отвезти

– Да, поехали. Я Тима предупредил, что сегодня отсутствую. Маруська будет счастлива видеть вас

Доехали мы быстро, пробок на удивление не было, так иногда встречались маленькие заторы. Сестра и вправду была в восторге от нашего приезда. Тут же потянулась к племяннику, расцеловывая его сладкие щечки.

– Егор, смотри какой он милый, тоже хочу сына

Сестра, как всегда, выпаливает не задумываясь. Она даже не замечает, как мужчина мрачнеет после ее слов, но видно спустя минуту и до нее доходит сказанное.

– Милый, прости – голос становится слишком тихий.

В коридоре повисает гнетущая тишина. Верочка для них настоящее чудо, ведь Егору говорили, что он не сможет иметь детей. Я не знаю, что у них произошло, но Машка тогда вернулась в родной город, а Егор не появлялся на работе. Я помню, как сестра радовалась беременности. Я тогда впервые начала задумываться о детях. Помню, сколько счастья было, когда уже родилась Верочка, и скупую слезу на суровом лице Егора тоже. Я знала – он любит Марусю. Но тогда поняла, насколько сильно. Я завидовала, белой завистью, но все же. Мне просто хотелось также! Как оказалось, я не замечала собственное счастье сразу под носом. Любимый мужчина давно был рядом, но я была слепа.

Егор подходит ближе к своей жене и заглядывает в лицо моего ребенка, а потом из его глаз уходит вся грусть и боль, на губах появляется обаятельная улыбка.

– Совсем на родителей не похож, копия своей бабушки – после чего целует в макушку жену и говорит – будет у нас сын, обещаю

– Маш, куда ты уже на второго ребенка настроилась – возмущается мама – дай Верочке подрасти сначала, в кого ты у нас такая неугомонная, на месте никогда не усидишь.

– За то Егору со мной не скучно – смеётся она в ответ на мамины слова

– Ага, прихожу как-то домой с работы в первом часу ночи, а в квартире никого нет. Телефон жены не отвечает. Я сразу начал подключать ребят с работы на поиски жены. В клинике, где она наблюдалась её тоже нет. Я тогда за вечер поседел! – потом он снова мягко улыбается и уже спокойнее говорит – в четыре утра звонит дед, и говорит, что к нему нежданные гости наглянули. У которых телефон сел, а смелости самой мне звонить не хватило.

– Мне стало скучно, а дед всегда мне рад!

– Ну не беременной же на автобусе ночью, Маш? Записку хоть бы оставила, и деда предупредила, что едешь к нему. У него все же возраст, а ты так неожиданно к нему заглядываешь. Он перепугался, думал что-то случилось

Я смеюсь, тогда мы и вправду все перепугались. Я когда узнала, что она в деревню уехала, думала следом поеду и придушу её. Егор не пустил, сказал сам проведёт воспитательную беседу с ней. Но мне кажется Машка до сих пор не поняла, почему паника тогда была поднята.

– Поэтому сейчас за мной наблюдают твои люди?

– Лиза или Тим?

– Лиза – покаянно признается сестра

– Всё ровно у друга слишком длинный язык – качает головой мужчина – мне спокойнее знать, что с тобой происходит.

Маша лишь широко улыбается и целует мужа в плечо, сквозь рубашку. Только до сюда она может дотянуться до мужа. На них приятно смотреть, чувствуется, что они одна семья. Они стали меня вдохновлять. Хотелось также. Также любить и быть любимой. Я снова даю себе обещание: по возвращению Филиппа попробовать построить настоящую семью. Раньше только он шёл ко мне навстречу, а я стояла на месте, теперь же я готова двигаться к нему.

Мы сидели на кухне, пили чай с вкусняшками, приготовленными сестрой. Была лёгкая расслабления атмосфера. Я отдыхала со своей семьей, набиралась сил для дальнейшей борьбы. Но стоило моему телефону разразился мелодией все сразу поменялось. Будто солнце скрылось за тучами. Я отвечала уверенным голосом, но внутри крупная дрожь пробивала меня.

Я вышла из кухни, не хотелось чтобы Маша и мама слышали разговор, им не стоит лишний раз волноваться. И я не удивилась, когда увидела Егора, зашедшего в соседнюю комнату сразу за мной. Он кивком разрешил ответить на звонок.

– Да? Я слушаю

– Слушайте, Олеся Михайловна, внимательно слушайте – голос на том конце принадлежал мужчине, достаточно взрослому, с лёгким акцентом. Но говорил мужчина спокойно, уверенно – Я бы на вашем месте бросил заниматься инициативой и сидел бы спокойно дома, занимался ребёнком. Ему ведь лечение нужно, слух чтобы восстановить. Я дам тебе деньги, я ведь не изверг, оставлять ребёнка инвалидом. А через несколько лет его папочка выйдет на свободу и будет с вами.

– Спасибо Вам за такую щедрость, только мой сын не инвалид, а с мужа скоро будут сняты все обвинения.

– Олеся, не глупите! Будет обидно, если ваш сын останется сиротой. Кто же его воспитывать тогда будет? Родители в вашей глубинке или инфантильная сестра?

– Во-первых не стоит оскорблять моих близких, а во-вторых не надо мне угрожать.

– Олеся, дорогая, ну что вы? Я не угрожаю, только предупреждаю. Сворачивайте вашу самодеятельность, помощника возвращайте в город и мы разойдемся, как в море корабли. Ведь всем есть что терять, вам, вашим друзьям и даже вашему помощник, так сильно захотевшему поучаствовать в спасении утопающих.

– А Вы ведь даже не представились – только сейчас понимаю, что я даже не имею понятия кто мне угрожает – но вы правы, всем есть что терять. Помните об этом.

Я не стала ждать ответа, просто сбросила звонок и выдохнула. Пять минут, а я вымотана, из меня высосали все жизненные соки.

– Ты молодец, Лесь – Егор подошёл и крепко меня обнял – Я не дам тебя или Дему в обиду, а потом вернётся Филипп и сам вас защитит ото всех.

– Спасибо – шепчу в ответ

– И Лесь, если откажешься от задуманной идеи, тебя никто не будет осуждать. Фил переживёт потерю автодрома, но он не сможет пережить и простить себе, если что-то случится с вами.

– Я не откажусь от задуманного, точно не теперь. Ты поможешь?

– Помогу. Пойдём на кухню, пока там никто себе ничего не накрутил и не надумал лишнего

– Пойдём – улыбаясь в ответ на его слова. Ведь мама с Машкой наверняка уже накрутили трагедию себе.

22 глава

Работы было слишком много, я целыми днями сидела на телефоне, глаза нещадно болели от монитора и мелкого шрифта в документах. Я была благодарна Славе: он вместо меня мотался по городу. И не только по нашему, но и часто мотался в N-ск. Это совершено не входит в его обязанности, именно я должна кружиться как белка в колесе, но он как настоящий джентльмен даёт мне право побыть с сыном. И я провожу каждую минуту с ним. Мне нравится ощущать, что сын набирает вес. Почему-то это для меня очень важно. Педиатр приходила к нам регулярно, осматривала сына и радовала меня новостями: сын развивается для своего возраста хорошо и кроме проблем со слухом других проблем нет.

Я ещё два раза говорила с Филиппом. Упрямец, как и прежде пытался отговорить меня заниматься автодромом. Наверное, было бы правильно все бросить и сидеть дома, только после звонка с угрозами, думаю, это стало делом принципа для меня. А ещё появился азарт. Теперь я занималась автодромом не только из-за Фила и его любви к этому месту. Просто для меня стало тоже личным. Автодром уже стал и моим детищем.

Я рассматривала проект нового здания, архитектор с Машей над которым работают в очень сжатые сроки. Моя сестра большая умница, я ею горжусь, проект на бумаге выглядел впечатляюще, а в живую будет ещё лучше, как и все её работы!

Я вносили свои комментарии, пытаясь усмирить фантазию сестры и вогнать в рамки имеющихся финансов. Впереди помимо согласования проекта здания нужно было ещё много посмотреть документов. Слава сегодня потрудился хорошенько – бессонная ночь мне обеспечена. Сын уже как пару часов спит в своей кроватке, мама ушла в свою комнату отдыхать. А я продолжала сидеть за ноутбуком, периодически массируя большим и указательным пальцами глаза. Хотелось тоже лечь отдохнуть, только я обещала Владиславу все просмотреть.

Не знаю сколько уже сидела за ноутом, не знала какое время сейчас на часах, время потеряло значение. Я лишь иногда смотрела, на спящего сына, становилось легче, он придавал мне сил и уверенности. В коридоре послышался какой-то шум, подумала, мама опять встала, чтобы налить воды и заодно проверить входную дверь.

Я вернулась взгляд обратно в монитор, пытаясь несколько раз перечитать одни и те-же строки, но смысл снова и снова ускользал от меня. Когда дверь в комнату приоткрылась я уже хотела отмахнутся от матери, но я не поверила своим глазам. Рот закрыла двумя ладошками, пытаясь заткнуть рвущийся наружу крик.

– Привет, Звёздочка – голос спокойный, на губах игривая улыбка

Такое любимое лицо исхудало, волосы острижены под ежик, под глазами синяки от усталости. Он изменился. Стал совсем другим. Больше нет того беззаботного мужчины. И мне уже не хватает его. Его улыбки, вечных шуток. И мне совершено не хочется видеть в его глазах эту серьёзность.

Я не могла руки отнять от его лица. Меня парализовало. Чувствовала, как слезы стекают по моим щекам, как моих рук касается влага. Я смотрела, сквозь пелену слез и не верила собственным глазам. Мой любимый мужчина медленно приближался ко мне. Мягкая улыбка на губах, а в глазах беспокойства. Он аккуратно присаживается на край кровати и тянет ко мне свою руку. И я отмираю, просто кидаюсь ему на шею. Сжимает в крепких объятиях и реву уже в голос. Выплескиваю всю свою боль, переживание, все то, что так долго копилось во мне за время его отсутствия. А он меня мягко поглаживает по спине.

– Тише, моя девочка, все уже позади. Теперь я с тобой.

Только я не могу ответить шарю руками по его телу, лицу. Проверяю, что он не изменился. Он нетерпеливо ловит своими руками мои, заглядывает в глаза. Он не сразу может удержать мой взгляд, но все же у него получается. Я больше не отвожу взгляд. Смотрю прямиком ему в душу, так же как и он мне. Слезы перестают литья. Мы понимаем друг друга абсолютно без слов. Любые слова были бы сейчас лишние. Да и нет тех слов, которые могли бы все рассказать. Зато наши глаза могут говорить обо всем. О моей тоске по нему, о его страхе за меня. Моё дыхание выравнивается. И я слабо улыбаюсь.

– Привет – шепчут мои губы, только голос будто совсем не мой

– Олесенька моя

Он перемещает свои руки с моих кистей на предплечья. Нежно поглаживает руки, спину, перебирает прядки волос. А потом едва касаясь костяшками пальцев моей щеки очерчивает скулу. В его глазах столько боли в этот момент, что сердце сжимается.

– Пока отец не приехал, думал с ума сойду от мысли, что больше никогда вас с Демьяном не увижу.

– Я тоже боялась этого.

– Спасибо тебе, Лесь – он прижимается своим лбом к моему – Спасибо, что сразу обратилась к отцу, что боролась за мой автодром, что ждала меня.

– Я не могла иначе

Первая тянусь губами к его губам, и чувствую облегчение, от долгожданного поцелуя. Словно второе дыхание открылось. Мир снова окрасился красками. И уже точно все будет хорошо, потому что теперь мы вместе.

Оторваться было сложно, мы не могли надышаться кислородом одним на двоих. Наше дыхание было тяжёлым и частым, переплетаясь в единое целое. Наши пальцы находят друг друга и цепляются в крепкий замок. Этого все ровно мало, но хотя бы так. Я больше не хочу его отпускать, ни на минуту, хочу привязать к себе. Никогда не думала, что можно так скучать по человеку. Как мне его не хватало поняла именно сейчас, когда увидела рядом с собой.

– Филипп, я люблю тебя. Прости, что не говорила этого раньше – извиняясь улыбаюсь ему – глупая я, слишком поздно все поняла.

– Дурочка, я и без слов все знал – он кивает головой на мои пальцы, которые мёртвой хватило вцепились в его руки – Пустишь? Хочу на сына посмотреть

– Пойдём – встаю и тяну его за собой к кроватке, не говорю, что никуда больше не пущу

Он все и без слов понимает смеётся и нежно целует в шею. А по моим венам растекается спасительное тепло. Фил выходит из-за моей спины и становится рядом со мною. Заглядывает аккуратно в кроватку, боится разбудить нашего сына, так крепко спящего.

– Он стал таким большим. Прошло каких-то жалких пару месяцев, а сын так изменился.

– Да, ещё стал тяжёлым, стал быстро набирать вес – чувствую в собственном голосе столько гордости за сына, а ещё широкую улыбку

Фил лишь крепче сжимает мою ладошку, а потом начинает тихо петь:

 
"Сладкий сон погасил
Глаз ласковых пламя,
Тихо губы твои
Чуть трону губами я.
А на губах твоих
Усталый день затих,
Ты сладко спишь,
А я шепчу тебе, родная…
 
 
Спасибо за день,
Спасибо за ночь,
Спасибо за сына
И за дочь.
Спасибо за то,
Что средь боли и зла
Наш тесный мирок
Ты сберегла.
М-м
Ты сберегла.
 
 
Время свито в кольцо,
И дочь наша, верю,
Так же склонит лицо,
Как над колыбелью ты.
И кто-то в свой черёд
Ей тихо пропоёт.
Ты сладко спишь,
А я шепчу тебе, родная…
 
 
Спасибо за день,
Спасибо за ночь,
Спасибо за сына
И за дочь.
Спасибо за то,
Что средь боли и зла
Наш тесный мирок
Ты сберегла.
М-м
Ты сберегла.
 
 
Вы мои плоть и кровь
Так счастливо спите,
Если видит Господь,
Пусть будет защитой вам.
И больше, может быть,
Мне не о чем молить.
Ты сладко спишь,
А я шепчу тебе, родная.
 
 
Спасибо за день,
Спасибо за ночь,
Спасибо за сына
И за дочь.
Спасибо за то,
Что средь боли и зла
Наш тесный мирок
Ты сберегла.
М-м
Ты сберегла"
 

Он пел ужасно, никакого слуха и голоса у него, но я все ровно прониклась, чувствовала влажную дорожку на своей щеке, оставленную одинокой слезой.

– Лесь, ты изменила всю мою жизнь, спасибо тебе за это.

– И тебе спасибо, что внёс в мою жизнь красок и наполнил смыслом каждый мой новый день.

Любимый мужчина нежно целует меня в макушку и утаскивает обратно в сторону кровати. Нам сегодня будет мало ночи, мы не насытимся ею. Мы слишком долго были вдали друг от друга. Так многое хочется рассказать, так много хочется спросить.

– Ты ужасно поешь – говорю ему

А Фил не обижается, смеётся над моими словами и утягивает меня в жадный поцелуй.

***

Утром я проснулась от плача сына, требующего к себе внимания. Я попыталась встать с кровати и не сразу поняла, что кто-то прижимает меня к себе. Воспоминания прошлой ночи накрыли меня волной. Поверила себе не сразу. Повернулась на другой бок и широко улыбнулась. Он был рядом. Все это мне не приснилось и не игра воображения. Воодушевлённая я поднялась и направилась к сыну. Пока сын жадно сосал грудь, я ему рассказывала о возвращение папы домой. Радовалась, как маленькая девочка и с сыном делилась эмоциями. Теперь мы все вместе. Дышать становится легче, краски вокруг насыщаются, солнце светит ярче. Все самое важное для меня теперь в стенах нашей квартиры, как и должно быть в настоящем доме.

– Я часто закрывал глаза и видел именно эту картину: как ты кормишь нашего сына. Она меня успокаивала, силы предавала.

Я ничего не отвечаю, слова лишние, просто улыбаюсь. Когда сын перестаёт кушать я его передаю на руки отцу и оставляю их наедине. По глазам Фила вижу, ему необходимо побыть с сыном. Дема может и маленький и не вспомнит этих минут, зато Филиппу будет легче, когда выговориться.

Мама светились на кухне, готовила нам завтрак, тихонечко напевая на китайском детскую песенку. Нам её всегда пела бабушка, а вот мама пела на русском, когда мы были маленькие. Она не настаивала, чтобы мы учили китайский. Так и выросли, какие-то базовые знания языка получены, понимаем, что нам говорят, да и сами можем что-то сказать, но все ровно этих познания поверхностные.

Я слушала мелодичный голос матери, ловила смысл слов и блаженно улыбалась. Так хорошо было, спокойно.

– Мам, переезжайте жить в Москву? Ты ведь скучаешь без папы, да и неправильно – ты тут, а он там. Мы вам домик купим где-нибудь в области. Будете рядом с нами, тут и климат лучше.

– Не знаю, Олесь. Переезжать на старость лет? Да и ещё на пенсию не вышли. Мне ведь тоже надо к работе возвращаться, а я все ещё здесь с вами.

– Мам, зачем вам работать? Мы будем помогать финансово. Просто не хочу, чтобы уезжала.

– Надо с папой поговорить – сдалась мама, а я радовалась, папу проще будет уговорить.

– Доброе утро – на кухню зашёл Фил, а мама застыла, будто приведение увидела. Черт, совсем забыла сказать радостную новость.

– Филипп? Вернулся, но когда?

– Да, вчера ночью вернулся домой. Вы, наверное, уже спали

– Леська! И ты молчала? Я бы что-нибудь приготовила кушать

– Мам, у тебя вон и запеканка твороженная готова, и каша, я думаю, этого будет более, чем достаточно для завтрака

– Да, как же достаточно? Я бы пирог приготовила. Ты смотри, как похудел. Точно! Сейчас замешаю тесто.

– Не надо никаких пирогов, Олеся права, и так всего достаточно.

– Пирог никогда лишним не будет! Сейчас накрою на стол – позавтракаете, а я займусь обедом.

Не удержалась и прикрыла рот ладошкой, скрывая рвущийся смех наружу. Маму все ровно не переубедить, теперь все её внимание будет посвящено зятю, и его питанию. Фил тоже спорить не стал, я видела, ему приятно такое внимание со стороны моей матери.

– Я слышал, Олеся вас зовёт переехать к нам поближе. Я её поддерживаю, внуки и дочери будут рядом, если Московская область смущает ритмом жизни, можно в Тверскую, например, как дедушка Егора. Три часа на машине или час на сапсане.

– Маша, говорила там хорошо, тихо и спокойно

– Она ещё вам дом спланирует под вас. Сделаем фруктовый сад, небольшой огород, чтобы дети свежие овощи ели.

– И курятник – поддержала мама

– Как скажите, думаю соток двадцать-двадцать пять хватит, но если захотите можем и больше

– Так много? Но зачем?

– Чтобы детям просторно бегать было, дом ещё бревенчатый поставим.

– Ой, всегда мечтала о таком! Ещё и спален побольше, чтобы всей семьёй собираться.

Все мама уже мысленно в новом доме живёт, а Фил умело подпитывал её фантазию красивыми словами, создавая реалистичные картинки в её голове. А я просто была счастлива, что она согласилась. Потому что жалею, о том времени, когда я с ними не общалась. Глупа была, столько упустила. Сейчас хочется все исправить, а Фил чувствует и помогает мне. Повезло мне с будущим мужем. Мы чувствуем и понимаем друг друга совсем без слов.

Я раньше и мечтать не могла, что будет в моей жизни такой человек. С которым мне будет комфортно, спокойно. В котором я буду уверена, как в себе. Сейчас понимаю, как глупа была, пытаясь оттолкнуть Фила от себя. И я ещё не говорю о той страсти, что разжигается, между нами, порой от одного взгляда.

Фил будто чувствует мои мысли. А может просто соскучился и просто испытывает необходимость в прикосновении ко мне. Скорее и то, и другое. Потому что руку мою сжимает в своей. Переплетает наши пальцы, и большим пальцем поглаживает тыльную сторону ладони. На протяжение всего завтрака не отпускал, а мама бросала на наши переплетенные пальцы взгляд, в которых застыли слезы. Судя по улыбке на губах, это были слезы счастья.

Вскоре, когда Дема проснулся и захватил полностью внимание своего отца, ко мне пришёл Слава. Мы расположились в гостиной, хотя мама как обычно сразу звала нас на кухню, потребность всех накормить никуда не исчезла.

– Подожди, Слав. У меня есть для тебя сюрприз

Я пошла в нашу спальню, позвала Фила, мне хотелось услышать его мнение, но при этом испытывала волнение. Вдруг Фил оставит меня в стороне, сам будет дальше вести проект нового автодрома, а мне скажет дома с сыном сидеть. Я то и не против, но уже прикипела к автодрому, мне стало интересно его развивать. Хотелось бы и дальше принимать участие в этом проекте, для себя уже решила, какое бы решение не принял Фил, я приму его.

– Фил, пойдём? Там Слава пришёл

– А я думал, у нас сегодня выходной

– Как только вернём автодром тебе, сразу возьмём отпуск и укажите втроём отдыхать, куда-нибудь в Сочи или Адлер. На машине или поезде. Не хочу летать, пока Демка маленький. А оттуда можно и в Абхазию съездить.

– Тогда точно на своей машине поедем, чтобы все посмотреть. А я в Абхазии и не был не разу. Пол мира объездил, а до Абхазии и Грузии не доехал

– Я тоже не была там, вместе будем открывать для себя новые места.

Фил нежно целует меня в ответ. Совсем легко, не углубляясь, но мне и этого достаточно, чтобы мурашки тут же по коже разбежались. Не успела насладиться, как Фил уже отстранился и взяв сына на руки вышел из комнаты. А я последовала за ними лишь спустя пару минут, когда дыхание восстановилось, а мозг снова стал соображать.