Журнал Наш Современник 2007 #4

Текст добавлен: 26 сентября 2016, 20:46

Текст книги "Журнал Наш Современник 2007 #4"

Автор книги: Наш Современник Журнал

Жанр:

Публицистика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Назад к карточке книги

Секретарь Совета Н. Горбунов”.

Семен Резник пограмотней Марка Дейча, потому что он слышал о существовании ленинского декрета и так писал о нем в книжице “Красное и коричневое”, признавая, что декрет действовал на всю катушку:

“Вскоре после революции в связи с разгулом еврейских погромов советское правительство приняло декрет, запрещавший антисемитскую деятельность”. Смягчил Семен формулировку, опустил самое главное: “ставить вне закона” (это все равно что ставить к стенке). Ну да ладно… Не в этом дело, а в том, что еврейские погромы – любимый пропагандистский конек Семена Резника. В этой же вашингтонской книге жалкую фарсовую ссору на сцене Центрального Дома литераторов, где писателю Анатолию Курчаткину то ли разбили очки, то ли он сам их уронил и разбил, Семен ухитрился поставить в ряд знаменитых “еврейских погромов”. Но это – глупость хотя бы потому, что Анатолий Курчаткин – русский. В той же книге Резник, видимо, заболевший манией преследования, пишет: “О том, как патриоты собирают адреса евреев в Москве, Ленинграде, Киеве и других городах, хорошо известно”.

Для чего собирают адреса? Конечно, для погромов! И Резник с геббельсовским размахом нагоняет страх на слабонервных евреев: “Среди еврейского населения России давно уже царит паника…”, “Азербайджанцы могут бежать из Армении в свою республику или в Москву”, “Армяне могут бежать из Азербайджана А евреям бежать некуда”, – восклицает матерый провокатор и добавляет, обливаясь слезами: “Нет для них безопасного места на всей Руси великой!” Но почему же бежать некуда? Убежал ведь Невзлин в Израиль, Гусинский в Испанию, Березовский в Англию. Есть куда бежать! Да сам Резник в Америку в свое время от погромов едва-едва успел драпануть. (Один Ходорковский за всех отдувается.) Сколько воды утекло с тех пор! Сколько армян погибло, азербайджанцев, таджиков, осетин, чеченцев, ингушей, абхазцев, русских… Словом, тех, кому “было куда бежать”. А погромов все нет и нет. И все евреи целы. И Радзиховский в знаменитой статье “Еврейское счастье” пишет: “Евреи сегодня в России оказались сильнее, чем 20 лет назад. Больше того, рискну предположить, что евреи имеют больший удельный вес в политике и бизнесе, чем в политике и бизнесе любой другой христианской страны”.

Впрочем, Резник может со злорадством вспомнить Копцева, психически нездорового юношу, который в одиночку, как самоубийца, бросился с ножом на еврейскую толпу в синагоге и сумел нескольким мужчинам нанести какие-то поверхностные порезы. Но его тут же скрутили и посадили на 16 лет. А совсем недавно судили кингисеппскую банду абсолютно здоровых грабителей и убийц. Отправили они на тот свет около десятка граждан и получили каждый от 10 до 12 лет. Так что декрет об антисемитизме, написанный рукой Свердлова, у нас действует до сих пор. В следующем году юбилей будем праздновать – 90 лет декрету.

Этот документ, на мой взгляд, принёс евреям больше вреда, чем пользы, потому что, будучи сформулированным в таком виде (борьба только с антисемитизмом, а не с любым шовинизмом или расизмом), он поставил еврейское население в исключительное, привилегированное, особо охраняемое государством положение, которым в то жестокое и неправовое время можно было легко воспользоваться и для внесудебных расправ, и для устройства в общественной пирамиде и в пирамиде власти. Напомню, что за антисемитизм предусматривались самые тяжкие наказания, вплоть до смертной казни. Расстреливали и ссылали, как при Сталине, даже за анекдоты. Но благодаря этому волна антиеврейских настроений опять и опять начала нарастать уже в 20-е годы.

Из частного письма академика В. И. Вернадского в 1927 году:“Москва – местами Бердичев; сила еврейства ужасающая – а антисемитизм (и в коммунистических кругах) растет неудержимо”¹.

Вот почему Серго Орджоникидзе в том же 1927 г., на XV съезде партии, пришлось в своём отчёте ЦК и РКИ уделить немало места национальному вопросу. В партии, видимо, к тому времени (ещё “досталинскому”) началось брожение по поводу еврейского засилья в партийном и государственном аппарате. Чтобы пресечь подобные настроения, Орджоникидзе привёл в своём выступлении цифры, свидетельствующие о том, что на Украине в советских и партийных органах, в госаппарате “…в столице русских 33,4 проц., евреев 30,3 проц., украинцев 30,5 проц., по всей республике русских 17,2 проц., украинцев 54,3 проц., евреев 22,6 проц.”

“По Белоруссии в столице русских 6,7 проц., коренной национальности 46,3 проц., евреев 38,3 проц.”

“По всей республике русских 4,9 проц., коренной национальности 60,5 проц., евреев 30,6 проц”.

“По Крымской республике в столице русских 57,6 проц., евреев 23,8 проц., коренной национальности 12,7 проц.”¹.

Кстати, участники съезда, судя по докладу Орджоникидзе, отнюдь не ощущали себя однородной массой “большевистского интернационала” (как считает Марк Дейч), но прекрасно понимали, кто из них русский, а кто еврей. Видимо, поэтому главная роль докладчика по национальному вопросу была поручена именно грузину.

Несмотря на то, что процентные выкладки в докладе Орджоникидзе содержат данные по всем национальностям административно-бюрократической системы, свою речь он специально закончил следующими словами, которые вошли в полное противоречие с цифрами: “Отсюда, между прочим, видно, что всякие разговорчики о еврейском засилье и т. д. не имеют под собой никакой почвы”.

Какова всё-таки была тяга к власти у неразумных сынов Израиля! Напомню, что это был 1927 год. “Еврейские большевики” не вняли первому предостережению, и через десять лет бунт против их чрезмерного присутствия во всех властных структурах государства от партии до НКВД наберёт такую силу, что станет подобным цунами, которое получит имя Большого Террора или Репрессий 1937 года.

Я не понимаю одного: зачем врать Дейчу и Резнику? Ведь на каждое их очередное враньё неизбежно находятся опровержения: в исторических исследованиях, в архивных документах, в первоисточниках. Рано или поздно всегда выплывают “аргументы и факты”, обличающие ложь. Когда я поделился этими мыслями с историком Сергеем Николаевичем Семановым, тот мрачно усмехнулся:

– Чем больше они упорствуют, кричат, что ни в чём не виноваты, – тем быстрее всё проясняется. Сами себе верёвку намыливают…

Другой, более взвешенной и более христианской точки зрения придерживается Вадим Кожинов в заповеди, которая завершает его работу “Загадка 1937 года”.

“И все же, подводя итоги, необходимо сказать о другой – и очень важной стороне проблемы. Конечно же, охарактеризованные выше попытки возложить ответственность и вину за 1937 г. на так называемых деревенских хамов несостоятельны чисто фактически и безнравственно-лживы. Однако те из моих читателей, которые попросту переложат ответственность и вину на “друзей” Хенкина и Разгона, по сути дела, поставят себя в один ряд с этими авторами”.

Конечно, хорошо бы покаяться Дейчу и Резнику если не за преступление своих единокровных предков и однофамильцев (“ сын за отца не отвечает”, как сказал товарищ Сталин), то хотя бы за отчаянные попытки сокрытия этих преступлений, то есть за ложь. Хорошо бы вспомнить евангельские слова Христа, обращённые к фарисеям: “Ваш отец диавол”, “Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи”… Что остаётся, Марк? Разве что покаяться. Всё-таки у Вас имя евангельское…

Сергей Семанов Сталинская чистка конца тридцатых годов и национальный вопрос

Для начала приведём сугубо официальный список с самыми минимальными пояснениями к нему.

В ноябре 1935 г. сотрудникам НКВД были присвоены персональные звания (как и в РККА). Высшее маршальское – генеральный комиссар ГБ – получил только Ягода, далее шли, как бы мы сейчас сказали, “генеральские” звания – комиссар ГБ соответственно 1, 2 и 3 ранга.

1. Я. С. Агранов

2. Г. Е. Прокофьев

3. Л. М. Заковский

4. С. Ф. Реденс

5. В. А. Балицкий

6. Т. Д. Дерибас

7. К. В. Паукер

8. М. И. Гай

9. Л. Г. Миронов

10. Г. А. Молчанов

11. А. М. Шанин

12. А. А. Слуцкий

13. Л. Н. Бельский

14. П. Г. Рудь

15. Л. Б. Залин

16. Р. А. Пилляр

17. И. М. Леплевский

18. С. А. Гоглидзе

19. З. Б. Кацнельсон

20. К. М. Карлсон

21. Г. И. Бокий

22. М. Д. Берман

23. В. А. Каруцкий

24. Н. Г. Николаев

25. И. Я. Дагин

26. Я. А. Дейч

27. Б. А. Бак

28. И. Ф. Решетов

29. М. С. Погребинский

30. Ю. Д. Сумбатов-Топуридзе

31. Г. С. Люшков

32. С. С. Мазо

33. И. П. Зирнис

34. В. А. Стырне

35. С. В. Пузицкий

комиссар ГБ 1 ранга

комиссар ГБ 2 ранга

комиссар ГБ 3 ранга

комиссар ГБ 2 ранга

комиссар ГБ 3 ранга

Кроме того, был один с армейским званием – комкор М. П. Фриновский.

Именно эти люди начали и проводили большую чистку, именно между ними развернулась напряжённая борьба в 1936-38 гг., и к 1941 г. – из этих 37 человек в живых через несколько лет останутся только два.

Семьдесят лет тому назад все эти люди терзали население шестой части света, именуемой тогда Союзом Советских Социалистических Республик. Почти все они тогда же и погибли сами, а двое уцелевших – немного позже. С тех пор наша родина и русский народ пережили великое множество крупнейших событий – и радостных, и трагических. Ныне всё вокруг нас вновь круто изменилось. Многие события минувшего века ныне воспринимаются нами иначе, нежели ранее, порой совсем иначе. Но неизменна оценка вышеперечисленных людей как невиданных злодеев и палачей нашего народа. Прощения им нет и быть не может. Злодеи пожрали самих себя. Поделом вору мука.

Семь десятилетий назад русский народ хорошо знал только одно имя из вышеперечисленных – кровавого главу НКВД Ягоду (в девичестве Иегуду Еноха Гершеновича, он велел именовать себя Генрихом Григорьевичем). Почти все остальные имена, а порой клички – мрак и туман. Они палачествовали над миллионами людей тайно, а потом так же тайно удавили их самих в ими же возведённых застенках. И вот лишь недавно стали объективные историки разматывать этот тайный и жуткий клубок. Материал накапливался, постепенно тот мрак и туман стал развеиваться, и потомки наконец смогли увидеть жуткие образы тех инфернальных существ. Буквально последние два-три года картина полностью и всесторонне прояснилась. Теперь ясно видно, так сказать, кто есть кто.

В частности и в особенности – кто они были по национальности в многонациональном тогда Советском Союзе. Подчеркнём, что революционеры-интернационалисты скрывали свою подлинную национальную принадлежность ещё со времён Марксова Первого интернационала. Такая вот у них была странная привычка. А спрашивать или говорить о том почиталось в той среде признаком реакционности и мракобесия. Какое, мол, это имеет значение для революционного пролетариата?! Но значение-то имелось. Вакханалия кромешных казней в Гражданскую войну, в двадцатых страшных годах, во времена погрома крестьянства и возведения Беломорканала это чётко выявила.

У чекистов, соратников Дзержинского, национальность и даже подлинные имена порой приравнивались к государственной тайне, раскрытие которой каралось весьма строго. Пример отчасти подавал сам основатель лубянского ведомства. Лишь недавно стало известно из архивных документов, что отец его был крещённый в католичество иудей, а мать – польская дворянка, остро ненавидевшая Россию и русских, супругой же революционера Феликса стала еврейка из богатой варшавской семьи. Каков поп (в данном случае ребе), таков и приход. Вот весь этот лубянский приход, точнее, его начальствующую верхушку, мы попытаемся рассмотреть. Данные о том у нас теперь наконец-то появились.

Но вместо вступления к основной теме кратко коснёмся одного вроде бы второстепенного, но показательного сюжета. Все новоиспечённые генералы от госбезопасности были очень молоды. “Маршалу” Ягоде было сорок четыре года, а он был самым старшим по возрасту (только Г. Бокий тут исключение), а чуть ли не половина иных – всего лишь тридцатилетние. Почти все начали служить в органах ВЧК с Гражданской войны или с начала двадцатых годов. То есть имели до крайности небольшой опыт нормальной, так сказать, жизни.

Ещё одно. Высшее образование имел лишь швейцарский гражданин корпусной комиссар с 1935 г. Артузов (Фраучи), он окончил Технологический институт в Петербурге. Там же учился Бокий, но не окончил его. И ни один из всех тридцати семи “генералов” не имел ни малейшего отношения к юриспруденции. Вот такие люди, лишённые образования и с малым жизненным опытом, решали, жить или не жить миллионам людей. И как им жить – под надзором или в лагере.

Однако обратимся к национальной принадлежности этих лиц. Уже беглый просмотр списка обнаруживает преобладание сугубо нерусских, вообще не славянских фамилий. Правильное впечатление. Так оно и было. Считаем необходимым во всеоружии скопившегося теперь объективного материала охарактеризовать подлинную национальную принадлежность каждого из тогдашних генералов НКВД. По ходу того списка.

О Ягоде не станем говорить, достаточно известен. Первым в списке идёт Агранов Яков Саулович (Янкель Шмаевич), сын местечкового еврея из Гомельской губернии, окончил четырёхклассное училище, с 1912 г. эсер, затем большевик, в ЧК с февраля 1918 г. Одна из самых зловещих фигур в карательных органах. Был не чужд литературе и искусствам, с ним связано трагическое самоубийство Маяковского.

Прокофьев Георгий Евгеньевич, русский, сын чиновника, поступил было на юридический факультет Киевского университета, но вскоре ушёл. Анархист с 1916 г., затем большевик, в ЧК с 1920 г. Был одним из ближайших сподвижников Ягоды, замешан во всех его делах, занимался, в частности, массовой высылкой русской интеллигенции.

Заковский Леонид Михайлович, он же Генрих Эрнестович Штубие, латыш, вырос в семье лесника, окончил два класса городского училища в Либаве. Член РСДРП с 1913 г., во время Первой мировой войны дезертир, в ЧК с самого основания, с конца 1917-го. Отличался изуверской жестокостью, охотно применял пытки, а с начала ежовских чисток в органах выбивал показания у бывших сотоварищей.

Реденс Станислав Францевич, поляк, родился в Минске в бедной семье, окончил начальное училище, рабочий, большевик с 1914 г. В ЧК с 1918 г., следователь, затем секретарь Дзержинского. Стал свояком Сталина, женившись на старшей сестре Надежды Аллилуевой. В 1920-м был начальником Одесской, потом Харьковской ЧК, отличавшихся крайней жестокостью, а с декабря того же года направлен на “зачистку” в Крым, один из организаторов массовых казней сдавшихся добровольно офицеров бывшей врангелевской армии. Родство со Сталиным обеспечило Реденсу высокие посты в ГПУ-НКВД. Циник и карьерист, ничем особенным себя не проявивший. Родство с вождем не спасло его от пули уже в конце чистки в 1940-м по вздорному обвинению в принадлежности к “польской диверсионно-шпионской группе”. Его жена Анна Аллилуева, бывшая сотрудница Одесской ЧК, тогда не пострадала.

Балицкий Всеволод Аполлонович и Дерибас Терентий Дмитриевич по документам значатся украинцами. Возможно, так оно и было, хотя некоторые сомнения тут возникают. Как бы то ни было, но палачествовали они именно в пределах Малороссии, хотя на исходе карьеры их отправили на Дальний Восток, где она и завершилась обычным для всех им подобным способом.

Весьма колоритной личностью был австрийский еврей, родившийся во Львове, парикмахер по профессии, Паукер. Звали его у нас Карл Викторович, но это кличка, подлинное имя пока не установлено. Мобилизованный в армию Австро-Венгрии в ходе мировой войны, он поспешил сдаться в плен русским, попал в Туркестан, где после Октября примкнул к большевикам, а уже в 1918-м, в качестве “красного мадьяра”, стал сотрудником ВЧК в Самарканде. Уже в 1920-м сметливый парикмахер каким-то неведомым образом перебирается в центральное руководство ВЧК и в 1923-м делается начальником Оперативного отдела ОГПУ СССР! В его ведение входила охрана Кремля, членов Политбюро и лично Сталина. Кстати, Паукер самолично брил вождя, делал это с величайшим старанием, а вождь не опасался обнажать горло перед опасной бритвой чекиста-брадобрея (понимал, конечно, его ничтожную и трусливую душонку). Он же был признанным кремлёвским шутом, рассказчиком анекдотов, изображал разного рода высоких деятелей – из числа опальных, разумеется. Так, он лично арестовывал Зиновьева и Каменева, а потом весело представлял, как их тащили на расстрел. Уже в самом начале чистки летом 1937-го на казнь потащили и его самого.

Гай (Шоклянд) Марк Исаевич (Исаакович), сын еврея-ремесленника из Винницы, поступил на юридический факультет Киевского университета (как и Прокофьев), но вскоре ушёл. Ставленник Ягоды, был начальником Особого отдела ОГПУ, проводил чистку Красной Армии от служивших в “старой армии”, устроил несколько фальсифицированных процессов. С падением Ягоды был обречён. В ноябре 1936-го Ежов направил Гая в Восточную Сибирь, где его вскоре арестовали и казнили.

Далее в нашем списке идут Миронов и Молчанов, этакая “сладкая парочка” чекистских заплечных дел мастеров, оба они были ближайшими доверенными лицами Ягоды, оба готовили первый “открытый” московский суд на Зиновьевым и иными, обоим удалось сломать свои жертвы (которые были не лучше своих палачей) и добиться прилюдных жутких самооговоров. Но вместо благодарности оба вскоре нашли свой конец в тех же подвалах. Настоящая фамилия Льва Григорьевича Миронова – Каган, сын банковского служащего в Киеве, перед революцией вступил в Бунд, но потом перешёл в большевики и преуспел в ЧК-ГПУ. Молчанов Георгий Андреевич, русский, сын харьковского официанта, сам он тоже начал было учиться в торговой школе, но соблазнился “революционной романтикой” и уже в 1917 г., двадцатилетним, вступил в большевистскую партию. С 1931-го Молчанов стал на Лубянке начальником Секретно-политического отдела, а Миронов тогда же – начальником Экономического. Это были ключевые посты в органах госбезопасности, а им обоим было едва более тридцати лет. И при нулевом образовании.

Начальником Транспортного отдела в ту же пору был Шанин, русский, из подмосковных крестьян, слетел с высокого поста вместе с иными ставленниками Ягоды. Затем в списке идёт длинный ряд еврейских фамилий: Слуцкий Абрам Аронович, Бельский (Левин) Лев (Абрам) Николаевич (Михайлович), Рудь Пётр Гаврилович (сын местечкового ремесленника), Залин (Левин) Лев (Зельман) Борисович (Маркович), Леплевский Григорий (Израиль) Моисеевич, Кацнельсон Зиновий Борисович. Шесть высших руководителей НКВД названы тут подряд, все они еврейского происхождения, но это не пристрастный подбор, а слепая воля бюрократического перечня, составленного в недрах Лубянки.

Среди вышеперечисленного однообразного ряда лиц мелькнуло совершенно неожиданное для той среды имя одного экзотического генерала НКВД – Пилляр фон Пильхау Роман (Ромуальд) Александрович. Он носил даже баронский титул, был то ли немец, то ли из числа онемеченных поляков, недавно всплыло странное обстоятельство – он был двоюродным племянником Дзержинского. Учитывая пёстрое происхождение Феликса, это делает национальную принадлежность Пилляра ещё более неопределённой. В двадцать лет, ещё до революции, стал большевиком, потом оказался в ЧК, где вместе со своими коллегами истреблял всех прочих баронов и дворян. А потом разделил их участь.

Вторую половину генеральского списка для краткости изложения рассмотрим по национальным группам. Эти 18 персон делятся на четыре неравные группы. Трое латышей: Карл Карлсон, Владимир Стырне и Ян Зирнис. Ну, с латышами всё ясно. Эти инородцы, равнодушные к судьбам России, охотно пристроились к чекистской мясорубке и деловито обслуживали её. Пока сами не угодили туда же. Все до одного. Да ещё прихватили с собой немало земляков, в их делах не участвовавших.

Русских по документам набралось пятеро: Глеб Бокий, Николай Николаев-Журид (числился украинцем, родился в Конотопе в небедной семье), Илья Решетов, Михаил Фриновский и ещё один, довольно примечательный. Сергей Васильевич Пузицкий происходил из дворянской семьи, по документам русский. Известный литератор В. В. Кожинов приходился ему племянником по матери. Вадим рассказывал, что дядя происходил из обрусевших поляков. Пузицкий окончил гимназию, тут его застала революция, по каким-то причинам он к ней примкнул, оказался в ЧК, стал видным сотрудником Иностранного отдела (закордонной разведки). Выезжал за границу с опаснейшими заданиями, в частности, участвовал в похищении из Парижа белогвардейского генерала и героя А. П. Кутепова (довести до Москвы не удалось, бедняга умер от передозировки снотворного). В конце своей бурной и короткой жизни Пузицкий, находясь уже в опале, стал лишь заместителем начальника лагеря в Дмитрове на строительстве каторжного канала Москва-Волга. Оттуда его в 1938 г. увезли на казнь.

Евреев среди данного пространства генеральского списка было восемь: Берман Борис Давыдович, Каруцкий Василий Абрамович, Дагин Израиль Яковлевич, Дейч Яков Абрамович, Бак Борис Аркадьевич, Погребинский Матвей Самойлович, Люшков Генрих Самойлович (из Одессы-мамы), Мазо Соломон Самойлович.

В заключение о двух оставшихся пока не названными деятелях НКВД. Это оказались именно те, которые пережили “большую чистку” и сохранили жизнь до 1941 года и далее. Это Сергей Гоглидзе и Ювельян Сумбатов-Топуридзе, оба грузины из крестьянских семей, с молодых лет в ОГПУ, потом стали наркомами НКВД в Грузии. Оба были ставленниками Берии и его доверенными людьми, отсюда их относительно счастливая судьба во время чисток. Как свидетельствуют источники, оба отличались неописуемой жестокостью, в том числе и по отношению к своим же соплеменникам. Впрочем, возмездия оба злодея не избежали: Гоглидзе был расстрелян 23 декабря 1953 года вместе со своим покровителем Берией. Сумбатов тоже был арестован как бериевский соучастник, во время следствия сошёл с ума и был помещён в психиатрическую больницу на принудительное лечение, где и скончался в августе 1960 г.

Итак, подведём некоторые арифметические итоги. Среди 37 генералов НКВД образца 1935 года евреев было 19, русских – 10, латышей – 4, поляков – 2, грузин – 2. В процентном отношении это выглядит так: евреев – 51, русских (всех славянских народов СССР) – 27. Напомним, что среди всего населения страны евреи в те годы составляли менее двух процентов, а русские (с украинцами и белорусами) более восьмидесяти. Пропорция 2:80 не может не впечатлять. В особенности в сопоставлении с тем, каково было тогда национальное соотношение в руководстве главного карательного органа страны диктатуры революционного пролетариата.

Нельзя не отметить, что в ЧК-ГПУ сложились некие семейные кланы. Упомянутый уже Матвей Давыдович Берман был с 1932 года начальником Главного управления лагерей, один из отцов-основателей знаменитого ГУЛАГа. У него был младший братец, Борис Давыдович, который тоже служил на крупных постах в Иностранном отделе Лубянки. А вот тоже означенный в генеральском списке Борис Аркадьевич Бак, возглавлявший ОГПУ важнейшей Московской области, привлёк на ответственную службу в лубянское ведомство брата Соломона Аркадьевича. И совсем уж трогательным семейственным обстоятельством должно считать то, что Матвей Берман был женат на сестре Баков Марии (Мариам) Аркадьевне. Она тоже была ответственным сотрудником ОГПУ.

26 сентября 1936 г. НАРКОМОМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ стал печально-памятный в нашей истории Николай Иванович Ежов. Великая чистка, часто называемая его именем, началась. Ежов был русский, хотя, по мнению историка Б. Соколова, с некими прибалтийскими вкраплениями. Первая жена его была русская, детей не имели, уже в двадцатых годах разошлись, её позже не тронули, умерла после войны. Существует мнение, которое озвучил сын Берии Серго, что Ежов, сменивший еврея Ягоду, а потом арестовавший множество других евреев в руководстве НКВД, был чуть ли не русофилом. (См. Б е р и я С. Л. Мой отец Берия. М., 2002.) Так ли это? Рассмотрим объективные факты.

Чистку ягодинских людей в высшем аппарате НКВД Ежов начал сразу, пока лишь смещая с должностей, без арестов. Уже осенью 1936 года Ежов произвёл первые свои четыре новых назначения на посты начальников отделов. Это были Литвин Михаил Иосифович, Шапиро Исаак Ильич, Цесарский Владимир Ефимович и Жуковский Семён Борисович. Все они были евреи, в том числе и однофамилец русского поэта. Заместителя Ягоды Георгия Прокофьева убрали через три дня после отставки шефа, а на его место Ежов назначил уже упомянутого выше Матвея Бермана. Наконец, на ответственную должность секретаря наркомата вместо снятого с этого поста ягодинского порученца русского авантюриста Павла Булатова был поставлен известный Яков Дейч. Не правда ли, довольно странный подбор кадров для русофила?

Тут самое время сказать о второй супруге Ежова. То была одесситка по рождению Евгения (Суламифь) Соломоновна Ханютина. Типичное порождение того смутного времени, она, как и все подобного же типа женщины, походила на знаменитую Лилю Брик. Молодой вышла замуж за работника советского торгпредства, жила с ним в Берлине в 20-х годах, там же познакомилась с Исааком Бабелем и завела с ним долговременный роман. С мужем рассталась, оказалась в Москве и тут каким-то образом познакомилась с партработни-ком Ежовым и вышла за него замуж, не прерывая приятных отношений с Бабелем.

Евгения Соломоновна детей не имела, была дамой светской, держала богемный салон, стала даже редактором политического журнала (не имея на то ни образования, ни опыта), супруг её сутками не вылезал со службы, быстро изнашивая телесные и нервные силы, в её дела не вмешивался. Она была женщиной любвеобильной, об одном из её мимоходных романов надо непременно упомянуть. Речь идёт о Михаиле Шолохове. Он был уже всесветно знаменит и высоко ценим Сталиным.

12 декабря 1938 года в руководство НКВД поступил рапорт от лейтенанта Кузьмина, осуществлявшего негласный надзор за обитателями столичной гостиницы “Националь”, где останавливались иностранцы и важные персоны. В рапорте говорилось: “Согласно вашему приказанию о контроле по литеру “Н” писателя Шолохова доношу: в последних числах мая поступило задание о взятии на контроль прибывшего в Москву Шолохова, который с семьёй остановился в гостинице “Националь” в 215 номере… Примерно в середине августа Шолохов снова прибыл в Москву и остановился в той же гостинице… На другой день дежурная стенографистка застенографировала пребывание жены тов. Ежова у Шолохова. Контроль за номером продолжался ещё свыше десяти дней, вплоть до его отъезда, и во время контроля была зафиксирована интимная связь Шолохова с женой тов. Ежова”.

Разбираться в этом странноватом поступке великого русского писателя мы не станем, тёмные тут дела и неясные.

Характерно, что рапорт тот был направлен уже на имя Л. Берии, нового наркома внутренних дел. 25 ноября 1938 года Ежов был снят с этой должности. Его арестовали в апреле следующего года, обвинили в шпионской работе на все разведки мира и расстреляли после долгого и мучительного следствия 4 февраля 1940 года. Имя его было на полвека вычеркнуто из официальной истории. Евгения Соломоновна скончалась много раньше в больнице при невыясненных обстоятельствах.

Берия незамедлительно начал чистку назначенцев Ежова, и тем же способом – расстрелами. Опять в этом кровавом ведомстве палачи казнили палачей. Судьба тех или иных нас мало интересует. Но кого Берия начал ставить на освобождающиеся вакансии?

Новые бериевские назначения на высшие посты НКВД были весьма характерны. Начальником Иностранного отдела стал Деканозов Владимир Георгиевич, Специального отдела – Гвишиани Михаил Максимович, затем Шария Пётр Афанасьевич. Все трое – грузины. Начальником Секретно-политического отдела стал Кобулов Богдан Захарович, а начальником Управления НКВД на Украине – его брат Амаяк Захарович, оба армяне из Тифлиса (в начале века армяне там составляли большинство жителей). Наконец, Секретно-политический отдел возглавил ещё один выдвиженец Берии – Меркулов Всеволод Николаевич, русский, сын офицера старой армии, но родившийся и выросший тоже в Тифлисе, “кавказец”, так сказать. Итак, из шести новых руководителей НКВД появились трое грузин, два брата-армянина и один лишь русский, да и то с Кавказа. Как видно, национальная политика в руководстве карательных органов страны русской не стала, только еврейский акцент там отчасти перешёл на кавказский.

На этом можно завершить разбор “кадровой политики” в верхах ВЧК-НКВД. Её без всякого преувеличения следует назвать русофобской. Создатель Советского государства Ленин был до революции отчаянным пораженцем, этим духом пестрят его сочинения тех лет. После победы Октября Ленин сделался твёрдым государственником, но пренебрежительного отношения к русскому народу, к сожалению, не изменил. Уже перед самой кончиной он успел напомнить о “нации рабов”, а тех, кто почитает отечество дореволюционное, а не социалистическое, тех обозвал “вызывающими законное чувство негодования, презрения и омерзения холуями и хамами”. Увы, это любят цитировать и сейчас…

Лютые русофобы Троцкий и Бухарин не были даже советскими государственниками. От слова “отечество”, даже “социалистическое”, их воротило, о чём они охотно высказывались в печати. А ведь то были вожди революции, её идеологи, члены всевластного Политбюро. В ту пору из русских трудящихся низов вышло немало молодых, одарённых и сильных духом ребят, тысячи самоотверженных Павлов Корчагиных. Они с упоением внимали этим “вождям”, почитая их за мудрецов – всезнающих и всепонимающих (они такими не были даже приблизительно, полуобразованные болтуны, и только). Каким же русофобским ядом отравляли они простые и доверчивые души нового русского поколения!

Вопрос этот сложный и трагический, о том уже много написано, не станем тут останавливаться. Приведём лишь единственный пример, как подобное русофобство распространялось, как тогда выражались, “в массах”. В 1930 году вышел том Советской энциклопедии со статьёй “Русские”. Статья коротенькая, только три с половиной столбца (статья “Евреи” занимает там же восемь полос). Вот что мог прочитать тогда о своём народе русский молодой человек: “Русской народности присваивалось положение господствующей, единственной государственной народности в Российской империи. Великодержавный национализм Российской империи стремился при этом придать понятию русской народности расширительное значение… Этой ложной идеей прикрывалась политика колониального угнетения и насильственного обрусения других народностей”.

Назад к карточке книги "Журнал Наш Современник 2007 #4"