Текст книги "Вечно голодный студент 2 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

В конце концов, я решил для себя, что в той диарее была виновата сильно просроченная килька, проданная мне дядей Суреном за дикий оверпрайс.

«Интересно, он уже сдох или ещё живой?» – подумал я. – «Наверное, как и Джобс, точно выжил – такие всегда выживают, почти в любой ситуации».

Но они остались в Новокузнецке и мы, скорее всего, больше никогда не увидимся.

«И насрать», – подумал я и вернулся к поеданию шашлыка.

Насытиться, как всегда, не удалось – я забил желудок до рвотного рефлекса, но лёгкий голод никуда не ушёл.

Ложусь на лавку в зале ожидания и подкладываю под голову рюкзак. Надо поспать и заступать на дежурство, когда придёт время.

*Республика Казахстан, Северо-Казахстанская область, город Петропавловск, 22 октября 2026 года*

– Так это тот самый Бомбардир? – поинтересовался я.

– Он самый, – кивнул Фазан, осматривающий правый двигатель. – Но, по каким-то причинам, он не улетел, в отличие от остальных. Может, пилота не нашлось, а может, у него есть какая-то неисправность. Но противооткатных упоров никто не ставил, а это значит, что его прикатили сюда, чтобы не мешал взлёту других самолётов.

– Что это может значить? – спросил я.

– Да я хуй его знает, Студик, – пожал он плечами. – Могло произойти что угодно – сам знаешь, что творилось.

Он подошёл к кабине пилотов и открыл дверь в корпусе. Там оказался не вход в самолёт, а багажное отделение.

– Чемоданы, – произнёс он озадаченно и почесал затылок. – Непонятно. Щека, внутри есть вещи⁈

– А? – выглянул тот из двери. – А, да, есть! На полках лежат!

– Тогда я понял, что тут случилось, – сказал Фазан. – Самолёт только прилетел, а тут уже происходила зоошиза. Экипаж и пассажиры дали по съёбам, а кто-то, кому срочно надо было взлетать, откатил самолёт на вертолётную ВПП. Топлива в самолёте, скорее всего нет, поэтому надо будет взять наливник и заправить его по самую крышечку.

– И что, никто больше не пытался улететь? – нахмурил я брови.

– А как? – усмехнулся Фазан, вываливая чемоданы. – Если я верно всё помню, то на севере Казахстана было до жопы всяких скотоводческих ферм. И это животноводство, когда бахнула зоошиза, попёрло в города, чтобы удовлетворить свою жажду крови. Тут не то, что улететь, обосраться можно не успеть…

– Смотрите, что нашёл! – выглянул из самолёта Щека. – Дилдак! Ха-ха!

Он держал в руках розовую херню, предназначенную сразу для двух отверстий. Она вибрировала и извивалась.

– А ты знаешь, что эту штуку точно совали кому-то в жопу? – поинтересовался Фазан.

– Знаю, – оскалился Щека.

– Выкинь эту бяку, – попросил его Фазан. – И выкидывай всю поклажу из салона – нам лишний вес ни к чему. Студик – помоги ему.

Проф, Лапша, Фура и Галя занимаются потрошением броника. Мясо лишним не бывает, поэтому мы рассчитываем, что закроем вопрос с пропитанием на месяцы. Если, конечно, найдём рабочую холодильную установку. А если нет, то придётся долго и нудно сушить и вялить всю эту массу…

«Хотелось бы найти рабочий рефрижератор», – подумал я. – «Я в рот топтал это вяление и сушение».

Ронин уверен, что в Москве точно не будет проблем с продовольствием, но лучше перебдеть, чем потом сосать лапу броника.

Захожу в салон самолёта и вижу, что Щека нашёл какой-то ноут, который давно сдох.

– Скучаешь по Доте? – поинтересовался я.

– Ещё как! – ответил он. – Каждое утро просыпаюсь с желанием зарегать (3) каточку-другую.

– Давай, выкидываем весь этот хлам из салона, – сказал я ему. – Не хочется тут задерживаться – подозрительно тихо в этих краях. Ещё этот ауезжай недвусмысленно намекает…

– Да-да, ок, – кивнул Щека.

Выкидываем через дверь всякую ручную кладь, которую бывшие пассажиры напихали на полки, а затем помогаем Гале с загрузкой мяса броника в освобождённое багажное отделение.

Забиваем мясо в багажные отсеки, а всё, что не влезло, складируем в хвостовой части. Там, как раз, будет сидеть Щека – займётся маринованием.

Проблема, как хранить мясо – это, конечно, серьёзно…

Я знаю, что при плюсовой температуре оно начинает портиться через пару часов, поэтому хорошей идеей было бы заморозить его где-то. Но Фазан сказал, что в полёте в багажном отделении будет что-то около нуля, а может и даже ниже, если с погодой не повезёт. Это выиграет нам ещё три-четыре часа времени до начала порчи.

Часть мяса замаринует Щека, но основная масса так и останется под угрозой.

Похоже, что придётся сушить, но это уже в следующем аэропорту.

– Отойдём? – предложила мне Лапша.

– Давай, – кивнул я.

Заходим в терминал и поднимаемся на второй этаж, в административную часть.

– Давно мы не оставались наедине… – прошептала Лапша, закрыв дверь.

– Да, давно, – улыбнулся я.

– У тебя есть гандоны? – спросила она.

– Конечно, – сказал я.

Секс у нас получился жутким. Мы грязные, потные, воняем всем, чем только можно, от тухлой крови до авиационного бензина, поэтому кресло какого-то местного босса было навсегда осквернено.

Тем не менее, этот опыт я не могу назвать неудачным. Скорее, наоборот – такого я себе и представить не мог.

Выхожу из терминала в приподнятом настроении.

– Ты чё там делал? – спросил Щека, собравший вычищенный АКМ.

– Да так, гулял, – ответил я.

– С Лапшой? – приблизился он ко мне.

– Ну, да, – кивнул я. – Просто гуляли вместе.

– Пахнет пиздежом и ёблей, – нахмурился Щека. – Ты чё, поёбываешь её, что ли?

– Ну-у-у, э-э-э… – растерялся я.

– Да ладно, я знаю, – заулыбался он. – А по тебе сразу и не скажешь, что ты милфхантер. Ну, моё уважение. Давно?

– С Park Inn’а, – ответил я.

– Нихуя себе, – ещё шире заулыбался Щека. – Ловелас, что видит твой еблистый хуй⁈

– Да иди ты, – поморщился я.

– Нет-нет, это круто, – похлопал меня он по плечу. – Не теряешь время зря и это правильно. Я вот тоже планирую, но что-то всё нет момента…

Он посмотрел на Галю и Фуру, сидящих на лавке и чистящих ПТРС.

– Галю?.. – тихо спросил я. – Ты аморальный ублюдок… Она же только потеряла семью…

– Ебанулся, что ли⁈ – изумлённо выпучил глаза Щека. – Как ты мог такое подумать вообще⁈ Фуру… Фуру…

– А-а-а, теперь понял, – покивал я. – Ну, удачи тебе.

– Удача нужна неудачникам, – усмехнулся Щека. – Она мне намекает прямо с момента, когда мы покинули Новокузнецк.

– О, окей… – сказал я.

– Итак, господа присяжные-заседатели! – вошёл в терминал Фазан. – Наша пташка полетит – системы в порядке, но осталось только заправить баки! Остался вопрос – куда летим?

Примечания:

1 – Кап – от англ. cap – «верхушкa» – это максимальное значение какого-либо показателя или уровня персонажа в игре, после которого его дальнейшее развитие теряет смысл или становится невозможным.

2 – Рандом – от англ. random – «случайность» – в сленге геймеров, это означает ровно то, как это слово переводится с английского. Но вообще, если смотреть в корень явления, то рандом в играх начали использовать почти на самой заре игровой индустрии. Началось всё в настолках. Например, в шахматах есть элемент рандома – когда жребием выбирают, кто играет за белых, но на этом весь рандом кончается. А в настольных играх типа «Dungeon Dragons» буквально всё построено на рандоме – игроки кидают кубики по каждому поводу, чтобы проходить проверки на характеристики, срабатывание абилок и так далее. По сути, таков дизайн подобных игр и это может быть интересно – рандомная генерация карты, случайное распределение предметов и ценностей, а также выпадение случайного лута из убитых мобов. Но бизнесмены от игропрома не были бы собой, если бы не нагнули игроков, применив этот самый рандом: они изобрели лутбоксы, в которых ценные призы выпадают с определённой вероятностью. И если продавать лутбоксы за реальное бабло, то это уже не игра, а бизнес-модель – исторически не так давно была настоящая эпидемия лутбоксов, потому что для бизнесменов игропрома это реально добыча денег, буквально, из нихуя. Игровое сообщество, естественно, было возмущено, игроки были в бешенстве, но, как оно обычно и бывает, это не привело ни к чему и лутбоксы успешно существуют до сих пор. Есть мягкие версии, такие как лутбоксы от Valve, которые дают косметическую хуергу, а есть жёсткие версии, как лутбоксы от Gaijin Entertainment, где в лутбоксах содержится нагиб за бабки. И мне страшно, блядь, представлять, сколько денег всякие школьники вливают в это, по сути, казино. И не только школьники. Но вся прелесть лутбоксов в том, что ценные призы выпадают с элементом случайности, как правило, с минимальными шансами, поэтому чисто статистически, большая часть покупок – это покупка большого нихуя, в надежде на свою счастливую звезду. И в этом вся мулька. Когда в дело вмешивается бизнес, всё это дело сразу же опошляется и превращается в насос по выкачиванию бабла. Надеяться остаётся только на здравый смысл игроков, но у большинства его, по-видимому, тупо нет, поэтому бизнес-модель с лутбоксами до сих пор остаётся сверхприбыльной. И вот здесь находится тонкая грань между онлайн-играми и ебаными онлайн-казино – перейти с одного на другое очень и очень легко.

3 – Зарегать – это от «зарегистрировать» – на сленге дотеров это означает «начать поиск игровой сессии».

Глава седьмая

Агрегатное состояние

*Российская Федерация, Курганская область, в небе, 22 октября 2026 года*

– Мне нужен твой совет, Студик, – обратилась ко мне Фура.

За убийство того здоровенного броника ей отсыпало 3217 очков опыта, из-за чего она повысила уровень с 28-го до 30-го, то есть, получила два очка характеристик, которые сразу же вложила в «Термоконтроль».

Сейчас все вкладываются в «Термоконтроль» – зима близко, а ещё это стратегический мув, (1) потому что «Энергетический уровень» актуален, как никогда, поскольку сейчас у нас нет постоянного места жительства. А раз мы бомжи, то гарантированных источников пищи у нас нет, поэтому надо запасаться личным жиром.

– Спрашивай, – кивнул я.

– Как думаешь, стоит усиливать «Разрывающий крик»? – спросила Фура. – Или лучше усилить «Нейроакустическую калибровку»?

– Ну… – задумался я. – Я считаю, что лучше усилить крик. По разведке, думаю, мы прикрыты со всех сторон. Просто нет таких тварей, которые могут подобраться к нам незамеченными. Во всяком случае, пока что.

– Хм… – хмыкнула Фура.

Жму на рукоять и опускаю спинку сиденья до максимума, то есть, оказываюсь практически в лежачем положении. Никогда в жизни не летал, до недавних пор, но если сравнивать комфорт Бомбардира с Ан-2, то это как сравнивать президентский люкс с обоссанной картонкой под мостом.

За окном голубые небеса, а внизу облака. Фазан сказал, что мы поднялись на высоту 7000 метров, чтобы сэкономить топливо. Как именно это экономит топливо, он не объяснил. (2)

– Ладно, ещё подумаю, – сказала Фура и пошла к своему месту.

Закрываю глаза и пытаюсь уснуть.

Мы летим в Москву, в аэропорт Жуковский.

Поначалу обсуждался вариант прилететь куда-нибудь в малолюдные места, потому что в Москве всё может быть очень плохо, но наш опыт посадок на аэродромах показал, что это всегда риск. И мы решили, что чем меньше посадок, тем меньше риска.

В бизнес-класс вошёл Проф. Да, тут есть огороженная занавесками зона бизнес-класса, где есть пять мест. Я выиграл себе место в «камень-ножницы-бумага» у Щеки, который вынужден лететь в эконом-классе, пусть и на передних местах.

– У нас осталось не так уж и много патронов, – сказал Проф, сев на своё место. – Нужно будет поскорее решить эту проблему, как-нибудь.

– Но как? – спросил я, открыв глаза.

– Будем разбираться по прибытии, – сказал Проф. – Но я это говорю к тому, что нужно экономить. Я уже сказал остальным, что впредь стреляем только одиночными. Если кончатся патроны, мы будем обречены. Сколько у тебя винтовочных?

– У меня ещё 307, из которых 72 Б-32, а остальные – обычные ЛПС, (3) – ответил я.

– Напиши это в чат, – попросил Проф. – Нужно точно знать, сколько у нас боеприпасов.

Это ещё один существенный минус бомжевания – негде пополнить боезапас. В Новокузнецке можно было бесплатно получить полный БК на рейд, а если очень надо, то обменять еду или медикаменты на патроны, а сейчас если что-то кончилось, то кончилось.

Подключаюсь по Bluetooth к общему чату.

Сразу же вижу сообщение от Фуры.

– «Ларингоакустический импульс»

Описание: усиленная конфигурация гортани с добавлением супраглоттических карманов и щелевых резонаторов; утолщённые вибрационные связки. Гипертрофированы мышцы среднего уха и введён внутренний демпфер, снижающий самоповреждение. Реализована частотная модуляция и формирование узконаправленного «луча».

Режимы:

Импульсный: одиночный импульс 0,6–1,0 секунды для кратковременного подавления целей.

Длинный: непрерывный выброс на 2–3 секунды для площадного подавления.

Узконаправленный: сжатие диаграммы направленности до ±15°– повышенная плотность энергии на оси.

Низкочастотная модуляция: 18–40 Гц для усиления вегетативных реакций на ближней дистанции.

Эффект:

Ближняя зона (до 7 метров): дезориентация, временная глухота, повышенная вероятность разрывов барабанных перепонок.

Средняя зона (7–20 метров): сильная боль в ушах, частичная потеря слуха, тошнота, нарушение координации, в узконаправленном режиме физическое повреждение слуховых органов по оси луча.

Дальняя зона (20–40 метров): выраженный дискомфорт; в узконаправленном режиме – дезориентация вдоль линии луча.

Низкочастотная модуляция (до 10 метров): усиленные вегетативные реакции.

Расход: 880 килокалорий за активацию, продление – 230 килокалорий в секунду сверх 3 секунд.

– Посмотри, что написала Фура, – сказал я Профу.

Тот достал телефон и подключился к общему чату.

– Значит, выбрала усиление «Разрывающего крика», – произнёс он, прочитав её сообщение. – Так.

Смотрю на экран и вижу, что появилась подпись «Проф пишет…»

Пока он набирает сообщение, вписываю своё сообщение – о количестве патронов, гранат, а также прочих ништяках, имеющихся у меня в личных запасах.

«Поздравляю, Фура», – написал Проф. – «А теперь уведомление: напишите в отдельный чат наличные запасы боеприпасов и прочего снаряжения. Будем актуализировать, чтобы расходовать их эффективнее. И ещё – с этого дня стреляем только одиночными, переходя в режим автоматической стрельбы исключительно в случаях крайней необходимости».

У меня есть шесть РГН, которые я берегу, как зеницу ока, а также три Ф-1 и одна РГД-5 – всё нажито непосильным трудом…

Остальные тоже начали присылать свои запасы. В целом, у всех всё в порядке, потому что против мутантов много патронов не нужно – всё-таки, в бою не приходится перестреливаться почти вслепую, как с людьми.

– Ронин! – позвал Проф.

Тот вышел из кабины пилотов.

– Актуализируем план, – сказал Проф. – Прилетаем в Жуковский – что дальше?

– Высаживаемся, отражаем возможное нападение животных, удостоверяемся в безопасности и ищем подходящий транспорт, – ответил Ронин. – Далее нам нужно найти безопасное место для опорной базы, а после мы будем искать людей и разбираться в ситуации.

План надёжен, как швейцарские часы, но лучше у нас нет.

– А если всё сложится не так, как мы ожидаем? – уточнил Проф.

– На такой случай мы заранее заправим Бомбардир, – ответил Ронин. – Если что-то пойдёт не так, вернёмся в Жуковский и полетим куда-то ещё.

– Но куда? – спросил я.

– Можем обдумать это, – улыбнулся Ронин. – В Москве может быть всё, что угодно, поэтому да, лучше продумать пути отхода.

– Какие идеи? – спросил Проф.

– Пока что, никаких, – ответил бывший майор. – Везде плохо. К тому же, у нас с вами неоднозначная ситуация. С одной стороны, нам нужно спокойное место, а с другой, оно не должно быть слишком спокойным, чтобы вы могли развиваться.

– Поволжье, – предложила Галя. – Там степь, а значит, животных не так много.

– А не махнуть ли нам куда-нибудь в Европу? – спросил Щека. – Там с животными было не очень, поэтому может быть, что сохранились государства. Один мой постоянный тиммейт переехал в Белград и рассказывал, что там круто.

– Может, в Москве будет неплохо? – спросил я.

– Она не просто так прекратила выходить на связь, – сказал на это Проф. – Что могло случиться?

– Не знаю, – произнёс Ронин. – В Московской области должны быть сконцентрированы крупнейшие хранилища продовольствия и медикаментов. У Москвы есть все условия, чтобы пережить этот кризис. Да, сообщалось, что город разделился на анклавы, что не очень хороший знак, но в области дислоцировано очень много войск, поэтому контроль должен был быть восстановлен.

– Что-то ты это всё как-то не очень уверенно говоришь, – заметила Фура. – Почему?

– Всё может быть, вот почему, – ответил он. – Увидим на месте. Так какие есть предложения, куда лететь, если всё сложится плохо? Поволжье, Сербия?

– Можно в какую-нибудь Данию? – предложила Лапша. – Там есть остров, на котором стоит Копенгаген. И я думаю, что надо рассмотреть острова. Там можно жить нормально, без мутантов.

– Я бы хотел держаться подальше от воды, – покачал головой Щека. – Морские чудовища…

– Что им делать на суше? – нахмурилась Лапша. – Пусть едят друг друга в морях и океанах, а мы будем жить на острове, подальше от сухопутных тварей.

– А чего тогда не Британия? – спросил я.

– Слишком много населения, – покачала головой Лапша.

– Вы поддаётесь убеждению, что сейчас где-то сильно лучше, чем у нас, – сказал Ронин. – Поймите – если где-то есть еда, то там будут животные. Чтобы избежать животных, нужно отправиться туда, где нет еды. Но там не сможем выжить и мы. Так что это веский повод хорошо всё обдумать.

– Всё понятно, – поморщился Щека. – Нужно сделать так, чтобы мы стали проблемой для животных, а не они для нас. Нужно качаться – ничего не изменилось.

*Российская Федерация, Московская область, город Жуковский, Международный аэропорт, 22 октября 2026 года*

– Студик, на выход! – скомандовал Проф.

Выскакиваю из остановившегося самолёта и мчу к длинному зданию некоего склада.

Применяю способность и ненадолго взмываю в небеса, а затем приземляюсь на жестяную крышу и сразу же начинаю осматриваться через ИК+УФ-зрение, в комбинированном режиме.

Сразу видно, что недавно тут никто не проходил – явных следов не наблюдается, а всё пространство вокруг, кроме нашего самолёта, очень холодное.

– Вокруг чисто, – сказал я в баофенг.

Покинув самолёт, члены группы вытащили грузы и побежали под прикрытие этого непонятного склада.

А я продолжил внимательно наблюдать за взлётным полем и за пространством северо-восточнее, где раньше была авиационная выставка.

Тепловых следов никаких, что начинает меня обнадёживать…

– Щека, Лапша – за остальными грузами, – приказал Проф. – Остальные – прикрывайте.

Сейчас прохладно, но я ощущаю нынешние 10 градусов Цельсия как комфортные, несмотря на моросящий дождь с порывами ветра.

Нужно удостовериться в безопасности окружающего пространства, найти вместительную машину, а затем ехать в город.

Кажется, вся Москва должна уже знать, что на Жуковский прилетел целый самолёт, поэтому нужно убраться отсюда побыстрее, потому что мы не знаем, чего ждать от людей.

– Студик, что видишь? – спросил Проф.

– Здесь холодно, – ответил я. – Ни одной живой души.

А вообще, к востоку от нас царит разруха – лежат шатры, заваленные павильоны, ржавеет выставочная военная техника, а также разбросан различный мусор. Костей и обрывков одежды не наблюдаю – наверное, здесь были люди, но все разбежались, в тот день, когда животные чокнулись.

Есть риск, что мы не найдём на парковке ни одной машины, но нужно проверить.

– Фазан, Щека, Галя – найдите топливо! – приказал Проф. – Остальные – ждём здесь! Если встретите угрозу – сразу отступайте. Щека, это я говорю специально для тебя!

– Да понял, понял… – поморщился тот.

Троица направилась в известное Фазану место, где-то к северу от взлётки.

Пристально рассматриваю окрестности, но всё портит дождь, превратившийся в ливень. Падающие капли дождя «крадут» ИК-излучение объектов, поэтому я уже перестал видеть слишком далеко ушедших Фазана, Щеку и Галю. А они ушли-то метров на двести – я вижу их обычным зрением, но ИК пасует.

Это очень неприятное обстоятельство. Теперь я жалею, что не усилил ИК+УФ-зрение – возможно, усиленная версия позволила бы игнорировать такие мелочи, как дождь и стёкла…

– Проф, я почти нихрена не вижу! – сообщил я стоящему внизу Профу. – Всё портит ливень!

– Тогда спускайся, – сказал Проф.

Спрыгиваю на асфальт и захожу в открытую секцию хранилища.

Тут какие-то фрагменты крыльев, непонятные агрегаты, какие-то штуки, накрытые запыленным брезентом, а также канистры с авиационным маслом.

– Москва встречает неласково, – улыбнулся Ронин, сидящий на куске обшивки самолёта.

– Не говори, блин, – стряхнул я с рукавов капли воды. – Капец…

– Фура, что-нибудь слышишь? – спросил Проф.

– Ничего, кроме ливня, – покачала она головой.

Ливень и ей всё портит, несмотря то, что «помехозащищённость» её слуха кратно выше, чем у обычных людей.

– Нашли наливник, – сообщил Фазан. – Сейчас запустим генератор и заполним его под завязку.

– Принято, – ответил ему Проф.

Прошло примерно минут сорок, а ливень никак не желал утихать.

«Это всё глобальное потепление виновато…» – подумал я с недовольством. – «Теперь, когда все промышленные предприятия встали, началась эра климатического хаоса – устаканиваться всё это будет долго».

Наконец, снаружи раздался рёв движка и показался оранжевый наливник, за рулём которого сидит довольный Щека.

Машина проехала к Бомбардиру и Фазан начал заправлять самолёт.

– Мы залили в наливник шесть с половиной тонн керосина, – сообщил он по баофенгу. – Сейчас заправим Бомбардира и оттащим его куда-нибудь в неприметное местечко, чтоб не спиздили…

Заправка заняла примерно полчаса – за это время Фазан и Щека сбегали за тягачом, оставив Галю следить за топливозаправкой.

Следующей манипуляцией было перемещение Бомбардира на авиавыставку. Фазан хитёр и коварен…

Они с Щекой поставили Бомбардир между не летающими экспонатами, и я просто восхитился коварством этой маскировки, потому что мне вот, например, не придёт в голову искать рабочий самолёт среди тех, что точно не летают, потому что являются музейными экспонатами. А чтобы понять, что этот Бомбардир может летать, нужно забраться в него и проверять.

На нём, конечно, написано «QAZAQ air», но кто сказал, что ему не место на выставке? Никто ведь не знает, что здесь должно быть, а чего не должно.

Так или иначе, это решение гораздо умнее, чем попытка спрятать самолёт в одном из ангаров. Если кто-то будет искать, на чём улететь, ангары станут первым местом для поисков.

– Загружаемся рюкзаками и готовимся к выходу! – приказал Проф, когда Щека и Фазан вернулись.

Вешаю себе на спину рюкзак с упакованным мясом – там килограммов 60–70, не меньше, взвожу «Витязь» и ставлю его на предохранитель.

– В походный порядок, – приказал Проф. – Студик – веди нас!

Выстраиваемся в нужный порядок, предназначенный для отражения внезапных нападений, и двигаемся к зданию терминала.

Тут тоже разруха – все окна разбиты, мебель перевёрнута, и всё в пыли и грязи. Также замечаю следы попыток поджога.

Человеческих и звериных следов не обнаруживаю – тут, похоже, никого не было уже очень давно.

Пересекаем терминал и выходим на парковку. Здесь вообще какая-то дичь – машин много, но большая часть с выбитыми стёклами, будто кто-то целенаправленно ходил и дубасил по ним битой.

Здесь преимущественно легковые машины, но есть один минивэн…

– Вон бусик, – указал Щека на белый автобус. – Может, на нём поедем?

Подхожу к минивэну и вижу, что у него проколоты все колёса, а ещё кто-то повыбивал все стёкла и украл руль. Не вариант.

– Да, лучше автобус, – согласился Проф.

Это автобус на электричестве, что я понял по здоровенной надписи на борту: «ЭТО ЭЛЕКТРОБУС».

– Справишься? – спросил Ронин.

– Как-нибудь разберусь, – сказал Фазан и сел в водительское кресло.

Он начал разбираться с управлением, а мы загрузили всю поклажу и расселись по местам.

– Всё, разобрался, – сказал Фазан.

– Поехали, – приказал Проф. – Студик, становись у Фазана и смотри через дверь.

Фазан открыл переднюю дверь, и я встал на подножку. Стекло – это мой криптонит…

Ронин как-то сказал, что в тепловизорах используют какой-то арсенид галлия, который прозрачен для инфракрасного излучения, но он крайне дорог и в быту практически не встречается.

Едем в Люберцы, о которых я только слышал, что это такой район в Москве.

– Да твою, сука, мать… – процедил Фазан, объезжая сгоревшую машину, стоящую посреди дороги.

Все тротуары забиты мятыми в хлам тачками, которые сталкивались туда бульдозерами или танками.

Кто-то расчищал трассу – наверное, чтобы доехать до Жуковского. Скорее всего, это были военные, которым нужно было топливо с аэропорта, но они взяли дизель и бензу, потому что керосин остался в баках.

Город пуст и холоден, разруха повсеместна, некоторые дома сгорели дотла, на дорогах россыпи разнокалиберных гильз, а в стенах зданий и в асфальтовом покрытии выбоины и сквозные отверстия не только от автоматических пушек и крупнокалиберных пулемётов, но и воронки от снарядов. Здесь шла настоящая война.

Человеческие кости встречаются, но все они изгрызены и переломаны челюстями зверья. Кто-то основательно подъедал лежавшие здесь людские тела, не брезгуя даже костями…

– А это Октябрьский проспект! – сообщил Фазан. – Добро пожаловать в Люберцы, леди и джентльмены! Скоро мы увидим знаменитейшую экспозицию, изображающую отлитых из бронзы Расторгуева и Дусю!

– А что за Дуся? – совершил ошибку Щека.

– О-о-о, хорошо, что ты спросил! – обрадовался Фазан. – Дуся – это агрегат! Наверняка вы, зумеры, никогда не слышали эту великую песню группы Любэ, которая начинала свой славный творческий путь именно здесь, в Люберцах. А вот, прямо сейчас, по правому борту…

– Контакт, два часа!!! – заорал я, увидев тепловое пятно. – Четвёртый этаж! Гранатомёт!!!

Фазан резко нажал на тормоз и я не удержался, вывалившись из автобуса.

Гранатомётчик выстрелил и граната взорвалась где-то рядом, а я ощутил острейшую боль в левой пятке.

– А-а-а-а!!! – заорал я и поддался инстинктам.

Инстинкты же побудили меня применить способность, и я пролетел пятьдесят метров, врезавшись в стену здания.

Очухиваюсь и вижу, как в брусчатку передо мной врезаются многочисленные пули. Это резко отрезвляет и я начинаю быстро соображать.

Переползаю за пирожковоз, стоящий на парковке и вытаскиваю из подсумка РГН. Я нахожусь прямо под зданием, из которого по нам выстрелили, поэтому у меня есть отличная возможность убрать эту суку и её друзей, если они в той же квартире…

Выдёргиваю предохранительную чеку, отпускаю скобу, даю взрывателю взвестись и бросаю гранату в окно, из которого вновь высунулся гранатомёт.

Бросок получился трёхочковым и победоносным – дымящая граната залетела в окно, кто-то громко и с отчаяньем заорал, а затем раздался взрыв. Гранатомётчик наполовину вывалился из окна и мы встретились взглядами. Я не стал медлить, снял «Витязя» с предохранителя и дал очередь прямо в морщащуюся морду этого урода.

Уведомления привычно смахиваю, а затем достаю из подсумка Ф-1, выдёргиваю чеку и бросаю её в то же окно. Согласно инструкции, противоречащая абсолютно всем фильмам, которые я видел ранее, граната редко убивает всех наповал, поэтому желательно закидывать ещё одну, если не уверен. А я капец как не уверен…

И инструкция из интранета оказалась правдивой – когда в квартире оказалась вторая граната, снова раздались крики и поднялась суета.

Тем временем, перестрелка продолжалась. Вторая группа противника стреляла откуда-то со стороны моста – наша команда укрылась за правым бортом автобуса и отстреливалась, а я думал, что можно сделать…

Выглядываю из-за пирожковоза, и по мне сразу же отрабатывает один из вражеских стрелков.

– Студик, на мост! – приказал Проф.

– Принял! – ответил я.

Да, это же отличный вариант – завладеть высотой и приблизиться к противнику…

Выскакиваю из-за пирожковоза и применяю способность. Взлетаю на мост и сразу же падаю на брюхо. Ограждение моста начало трепать пулями – над моей головой зажужжал свинец в цельнометаллической оболочке.

Переползаю к Мерседесу ML и укрываюсь за его колесом.

Две гранаты потратил – это прямо много для одного боя. Но ситуация была особенной, поэтому не потратить их я не мог.

Вооружаюсь СВТ-40 и осторожно выглядываю из-за капота Мерса.

Вижу пулемётчика, который палит по автобусу короткими очередями. Он очень тёплый, видный очень хорошо. Беру его на прицел и стреляю. Череп взрывается горячими брызгами и тело падает на пол.

Сразу же ныряю за Мерс, после чего по машине начинают садить из всех стволов. Пули рвут корпус и безнадёжно портят двигатель, но это не моя машина, ха-ха-ха…

Ползу влево, к Газели, навсегда застывшей в трёх метрах от Мерса.

Ненавязчиво выглядываю из-за её капота и вижу, что противники продолжают палить по Мерсу и автобусу. Пулемётчиком стал какой-то другой стрелок, и я беру его на прицел.

Мощная винтовочная пуля врезается ему куда-то в шею, разбрызгав в стороны горячую кровь, а я сразу же укрылся за двигательным отсеком и колесом Газели.

Как я понял, противник осознал, что потери слишком велики, поэтому решил отступить.

– Они отступают! – сообщил я по баофенгу. – Настигать их⁈

– Нет! – ответил Проф. – Контролируй направление! У нас проблемы!

– Что случилось⁈ – спросил я.

– Щека ранен! – ответил Проф. – Не отвлекайся – мы со всем справимся!

– Студик, я выдвигаюсь к тебе, – сообщил мне Фазан.

Он подбежал к мосту, забрался на чью-то брошенную машину и вскарабкался на мост.

– Что с Щекой? – спросил я сразу же, как он присел за Газелью.

– Осколками сильно порезало, – ответил он. – Кажется, калорий должно хватить.

– Хорошо, – кивнул я. – Противники в последний раз были на первом этаже – где окна открыты или выбиты.

– Они точно съебались? – уточнил Фазан.

– Точно, – кивнул я.

Он высунулся и посмотрел на здание.

– Убрал кого-нибудь? – спросил он.

– Двоих точно положил летально, – кивнул я. – Остальные решили не играть с судьбой.

– И это они правильно, – усмехнулся Фазан. – Нехуй играть с нею.

Примечания:

1 – Мув – от англ. move – «движение» – в современном молодёжном сленге это означает какое-либо действие, решение, выбор или даже ход. Выражения «стратегический мув» и «стратегический ход» означают одно и то же.

2 – О топливе и высоте – из-за большей разреженности воздуха, на больших высотах самолёт летит быстрее при том же расходе топлива, потому что сопротивления меньше. Конкретно в случае Bombardier DHC-8-Q400, оптимальная высота для пассажирских перевозок – 7000 метров, потому что он турбовинтовой и выше эффективность винтов будет практически никакой. Для самолётов с турбовентиляторными двигателями оптимальной высотой являются 10–12 километров.