Текст книги "В объятьях льда (ЛП)"

Автор книги: Налини Сингх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Налини Сингх
В объятьях льда
(Пси и веры – 3)

Стрелы

Поначалу «Меркурий» считали сектой. Пси высмеяли Кэтрин и Арифа Аделайа, которые заявили, что знают, как спасти расу от безумия и приступов неконтролируемого гнева. До сих пор быть Пси значило балансировать на грани помешательства. С этим смирились. Это приняли. Лечения нет.

Но потом «Меркурий» явил миру двух Пси, прошедших обучение ранней версии протокола – сыновей-близнецов Аделайа. Тендайи и Найим хранили ледяное спокойствие: ни намёка на ярость или помрачение рассудка. Но, как оказалось, временно. Эксперимент, в конце концов, провалился. Братьев неожиданно накрыло лавиной подавленных эмоций, и через шестнадцать лет после начала обучения оба символа нового будущего покончили с собой. Будучи сильнее, Тендайи убил сначала брата, а затем себя. Решение, вне всякого сомнения, было обоюдным и добровольным. Они оставили записку: «Мы – порождение скверны, чумы, которая истребит нашу расу изнутри. «Безмолвие» ни за что не должно проникнуть и утвердиться в ПсиНет. Простите нас».

Но слова братьев не были услышаны, и никто не узнал, какой ужас они пережили. Служители «Меркурия» обнаружили тела и похоронили их в безымянных могилах. Смерть объявили несчастным случаем. К тому времени Аделайа улучшили методику, доработали способы подавления нежелательных эмоций и искоренения зачатков безумия и начали обучать протоколу уже второе поколение детей-Пси. Однако главное дополнение скрыли от посторонних глаз – меркурианцы заручились поддержкой лидеров своего народа – Совета Пси.

Вместе с тем «Меркурию» требовалась помощь и другого рода – замолчать любые ошибки и упущения, прежде чем они станут достоянием общественности… и скептически настроенного Совета. Если лидеры прознают про новые смерти, протокол запретят, а Аделайа не могли вынести мысли о том, что их идею отправят на свалку истории. Потрясённые гибелью сыновей, Кэтрин и Ариф, тем не менее, продолжали верить в «Безмолвие». Как и их старший сын Зейд. Кардинал-телепат с потрясающими способностями в области ментальных атак, Зейд тоже прошёл обучение, но не в детском возрасте, а уже подростком, что не помешало ему всем сердцем принять систему. Протокол усмирил его внутренних демонов, и ему хотелось разделить этот дар с другими, избавить свой народ от мучений. Зейд принялся подчищать результаты программы и устранять тех, кого сломила экспериментальная версия «Безмолвия», уничтожая информацию о них так же надёжно, как их тела.

Кэтрин называла сына своей боевой стрелой.

Вскоре Зейд собрал команду единомышленников, которые тоже верили в протокол. Никому не известные одиночки, незаметные, как тени, мужчины и женщины, чьей единственной целью стало устранение всего, что мешало успешному воплощению мечты Кэтрин и Арифа.

Прошли годы. Десятилетия. Зейд давно умер, но «Стрелы» по-прежнему передавали эстафету от одного последователя другому… пока сам «Меркурий» и память о нём не канули в Лету, а покойных супругов Аделайа не окрестили фантазёрами.

Протокол «Безмолвие» утвердили в тысяча девятьсот семьдесят девятом году.

Совет проголосовал единогласно. Мнение общественности разделилось, но большинство высказывалось за. Пси убивали себя и друг друга с не виданными у других рас яростью и жестокостью. «Безмолвие» казалось последней надеждой, единственной возможностью восстановить порядок. Но решились бы члены Совета на такой шаг, если бы прочитали предсмертную записку близнецов Аделайа? Некому было ответить на этот вопрос.

Равно как и на другой: почему протокол, призванный прекратить убийства, спровоцировал насилие иного рода – чудовищное, холодное и расчётливое, и потому намного более опасное? Сопровождавшие обучение слухи о «Стрелах» подпитывались страхом тех, кто шёл под программу. Поговаривали, что особо недовольные просто исчезали.

Сейчас, в конце две тысячи семьдесят девятого, «Стрелы» превратились в миф, предание, а сам факт их существования стал предметом бесконечных споров в ПсиНет. Скептики считают членов Совета, сформированного после утверждения протокола, непогрешимыми. Совет не станет втайне нанимать убийц, чтобы избавляться от врагов. Но те, кому довелось пересечься с тёмным разумом воина, летящего сквозь сеть, и ощутить ледяное, как лезвие меча, прикосновение, думают иначе. Они, разумеется, молчат. После встречи со «Стрелами» выживают единицы.

Сами же «Стрелы» не обращают внимания на сплетни и не считают себя тайным отрядом убийц. Они верны делу своего основателя, преданы «Безмолвию» и полностью отдают себя его сохранению.

Потери на этом пути неизбежны.

Глава 1

В скулу врезался кулак. Джад едва заметил: он пытался скрутить соперника. Автоматически замахнулся в ответ. В последний момент Тай попробовал уклониться, но не успел: челюсть громко хрустнула – скорее всего, перелом. Однако волчонок не отступил. Он оскалился окровавленным ртом – верхняя губа была рассечена – и бросился на Джада в надежде прижать того к каменной стене, пользуясь преимуществом в весе. Но вместо этого сам влетел в стену спиной и невольно ахнул, когда от удара из лёгких вышибло весь воздух.

Джад вцепился в глотку второму противнику.

– Мне ничего не стоит убить вас, – произнёс он, сдавливая шею Тая так, что тот начал задыхаться. – Хочешь умереть? – Голос звучал ровно, даже дыхание не сбилось. Спокойствие объяснялось полным отсутствием эмоций: Джад, в отличие от обоих Веров, ничего не чувствовал.

Тай попробовал выругаться, но получился лишь задушенный хрип. Сторонний наблюдатель решил бы, что сила на стороне Джада, но тот не расслаблялся. Пока Тай не признает поражение, он опасен. Второй Вер тут же подтвердил эту мысль, частично перекинувшись: выпустил когти, которые легко пропороли куртку на подкладке и кожу под ней. Но Джад не позволил парню серьёзно себя ранить – надавил на точку на шее Тая, и тот отключился. Убедившись, что противник без сознания, Джад отпустил его, и мальчишка осел на землю, свесив голову.

– Нельзя пользоваться способностями Пси, – послышался от дверей хрипловатый женский голос.

Джаду не нужно было оборачиваться, он и так знал, кто это, но всё равно оглянулся. Тонкое лицо, странные карие глаза, коротко стриженные светлые волосы. До исчезновения глаза были обычными, а волосы – длинными. Бренну похитил серийный убийца. Пси.

– Мне нет нужды задействовать ментальные способности, чтобы справиться с маленькими мальчиками.

Бренна подошла ближе. Она едва доставала ему до груди. Джад не замечал, что она такая крошечная до того дня, когда её спасли. Она лежала в кровати, едва дыша, и вся жизненная энергия в её теле сжалась до размеров горошины. Джад тогда не сразу понял, что она жива. Но рост ей не помешал. Бренна Шейн Кинкейд, как он позже узнал, обладала железной, несгибаемой волей.

– Четвёртая драка за неделю. – Она подняла руку, и Джад с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть. Веры часто касаются друг друга и делают это легко, не задумываясь. Для Пси прикосновение – нечто недопустимое, то, что может спровоцировать опасную утрату контроля над собой. Но на Бренну напал выродок из его народа. Если ей нужно дотронуться до Джада, что ж, пускай.

Едва ощутимое тепло на щеке.

– Синяк будет. Идём-ка, приложим лёд.

– Почему ты не с Сашей? – Саша – тоже беглянка-Пси, но не убийца, а целительница. Это у Джада руки в крови. – У тебя вроде с ней сеанс в восемь. – Было уже пять минут девятого.

Ласковые пальцы задержались на щеке, прошлись по подбородку и исчезли. Бренна взглянула на него из-под ресниц. Цвет глаз изменился через пять дней после того, как её вызволили. Прежде тёмно-карие, они вдруг преобразились – подобного Джад никогда и ни у кого не видел: ни у людей, ни у Веров, ни у Пси. Зрачки чёрные, но вокруг них – ярко-голубые лучики. Из-за тёмной радужки они напоминали трещины.

– Мы уже закончили, – ответила Бренна.

– Что?

Тай застонал, но Джад не обратил внимания. Парень для него не опасен. Джад позволил ему ударить себя только по одной причине – он понимал, как живут Веры. Плохо, когда тебе влетает в драке, но гораздо хуже, если ты не смог достойно ответить. Чувства Тая Джада не волновали. Он не собирался жить с верами. Но его племянникам, Марли и Тоби, приходилось скрываться в туннелях под Сноу-Данс, и его враги хорошо заплатили бы за их головы. Так что Джад не стал унижать парня победой ещё до начала схватки.

– С ним всё будет хорошо? – спросила Бренна, когда Тай застонал во второй раз.

– Через пару минут.

Она снова посмотрела на Джада.

– У тебя кровь!

Джад отступил и не позволил ей дотронуться до порезанных рук.

– Ничего страшного. – И правда ничего. В детстве его заставляли терпеть невыносимую боль и учили блокировать её. Хороший Пси не чувствует ничего. Хорошая «Стрела» – и того меньше. Так гораздо проще убивать.

– Тай выпустил когти! – На лице Бренны отразился гнев, она перевела горящий взгляд на, привалившегося к стене, мальчишку. – Подожди, вот Хоук узнает…

– Не узнает. Потому что ты ему не скажешь. – Джаду не нужна защита. Если бы знал, кто Джад на самом деле и что натворил, лично бы его прикончил в их первую встречу. – Объясни, что ты говорила про Сашу.

Бренна нахмурилась, но не стала настаивать.

– Лечение закончено. С меня хватит.

Джад знал, как сильно она пострадала.

– Сеансы необходимо продолжить.

– Нет, – последовал ответ, резкий, отрывистый. Окончательный. – Не хочу, чтобы кто-то копался у меня в голове. Больше никогда. Саша всё равно не может проникнуть в моё сознание.

– Странно… – У Саши был редкий дар – погружаться в разум Веров так же легко, как в сознание Пси. – Ты не можешь блокировать её.

– Теперь могу. Что-то во мне изменилось.

Тай окончательно пришёл в себя и закашлялся, Джад с Бренной одновременно повернулись и увидели, что он встаёт, держась за стену. Поднявшись, волк поморгал и потрогал щёку.

– Боже, по лицу, будто грузовик проехал.

Бренна сощурилась.

– Чем ты только думал, чёрт побери?

– Я…

– Ладно, оставим, скажи лучше, почему ты набросился на Джада?

– Бренна, тебя это не касается. – Джад чувствовал, как кожу стягивает от подсыхающей крови. – Мы с Таем всё выяснили. – Он посмотрел молодому человеку прямо в глаза. Тот стиснул зубы, но кивнул.

– Всё в порядке.

А их положение в стае окончательно прояснилось: если бы Джад уже не был рангом выше Тая, сейчас точно его обошёл бы.

Тай пригладил пальцами волосы и повернулся к Бренне.

– Можно с тобой поговорить…

– Нет, – отрезала она. – На бал в колледже я с тобой не пойду. Ты слишком молод и глуп.

Тай сглотнул.

– Как ты узнала, о чём я попрошу?

– Может, я Пси, – мрачно ответила она. – Так ведь обо мне теперь говорят?

На щеках Тая выступил румянец.

– Я всем твержу, что это полная чушь.

Джад впервые слышал, что кто-то намеренно причиняет боль Бренне. От волков он такого не ожидал. Они, конечно, жестоки к врагам, но близких защищают неистово. Бренну после спасения все дружно поддерживали и опекали.

– Думаю, тебе пора, – сказал он, глядя на Тая.

Тот прошмыгнул мимо них, не проронив ни слова.

– Знаешь, что хуже всего? – спросила Бренна, и Джад повернулся к ней.

– Что?

– Это правда. – Пронзительный взгляд карих с синими трещинками глаз сосредоточился на Джаде. – Я уже не та, что раньше. Чёртовы глаза… Он наградил меня ими… и, знаешь, у меня видения. Страшные, кровавые.

– Последствия того, что с тобой случилось. – Маньяк с невероятными ментальными способностями разорвал её сознание на части, надругался над ней в самом интимном смысле. Ничего удивительного, что после пережитого остались незаживающие раны.

– Саша тоже так считает. Но смерти, которые я вижу…

Её прервал душераздирающий крик. Бренна и Джад бросились бежать, прежде чем он затих. Второй туннель, футов сто – и к ним присоединились Индиго и ещё кто-то. Они завернули за угол и налетели на Эндрю. Он поймал Бренну за плечо, заставляя остановиться, и вскинул вторую руку ладонью вверх. Все замерли.

– Индиго, там тело, – отрывисто выкрикнул он. – Северо-восточный туннель, шестой коридор, сороковая комната.

Бренна вывернулась из его хватки, едва дослушав, и молча рванула вперёд. Джад уловил, как у неё внутри жарко полыхнул гнев, который она тут же прикрыла щитом, и побежал следом. Индиго и взбешённый Эндрю последовали за ними. Обычный Пси давно бы отстал, но Джад не был обычным, это и предопределило его судьбу в ПсиНет.

Бренна, мелькая впереди размытым пятном, двигалась поразительно быстро, учитывая, что ей позволили встать с постели всего пару месяцев назад. Он нагнал её на повороте в шестой коридор.

– Стой! – приказал Джад, почти не запыхавшись. – Тебе не нужно это видеть.

– Нет, нужно, – задыхаясь, возразила она. Эндрю на полном ходу обхватил её сзади за талию и оторвал от пола.

– Брен, успокойся.

Мимо пролетела Индиго, мелькнули длинные ноги и разметавшиеся тёмные волосы. Бренна вырывалась так отчаянно, что рисковала что-нибудь себе повредить. Джад не мог этого позволить.

– Она успокоится, если ты её отпустишь.

Бренна дёрнулась и удивлённо застыла, тяжело дыша и широко раскрыв глаза.

– Я сам разберусь с сестрой, Пси! – огрызнулся Эндрю.

Последнее слово прозвучало, как ругательство.

– Интересно, как? Посадишь под замок? – сердито спросила Бренна. – Я не позволю снова засунуть себя в коробку, Дрю, клянусь, если попытаешься, я сорву себе ногти, но выберусь оттуда. – Образ получился очень живым, особенно учитывая, в каком состоянии была Бренна, когда её нашли. Эндрю побледнел, но лишь плотнее стиснул зубы.

– Это для твоего же блага.

– А мне так не кажется, – вмешался Джад, спокойно встречая взгляд молодого человека. Тот считал всех Пси виновными в том, что пришлось пережить его сестре. Джад понимал, что столь нелепое умозаключение продиктовано эмоциями, которые застилают парню видение. – Она не может провести остаток дней, сидя на цепи.

– Ты-то какого чёрта лезешь? – закричал Эндрю. – Тебе на собственную жизнь начхать!

– Он понимает меня лучше, чем ты!

– Брен. – В голосе брата отчётливо звучало предупреждение.

– Заткнись, Дрю. Я давно не ребёнок. – В её словах слышался мрачный намёк на зло, которое ей довелось видеть своими глазами, и утраченную невинность. – Ты хоть представляешь, как Джад помог мне во время лечения, и чего ему это стоило? Разумеется, нет, ты же у нас самый умный. – Бренна резко выдохнула. – Ты ничего не понимаешь. Ты не был на моём месте. Даже близко. Отпусти. – Её гнев утих, и теперь она говорила совершенно спокойно. Как Пси. А не как Вер. Особенно не как Бренна, которую они знали. Джад насторожился. Эндрю покачал головой.

– Мне плевать на твоё мнение сестрёнка, тебе ни к чему видеть тело.

– В таком случае, прости, Дрю. – Бренна молниеносным движением выпустила когти и рассекла брату обе руки. От неожиданности он её отпустил. Едва встав на ноги, она бросилась бежать.

– Боже правый, – прошептал Эндрю, провожая её взглядом. – Поверить не могу… – Он посмотрел на свои окровавленные предплечья. – Бренна никогда никому не причиняла боли.

– Она уже не та, какой ты её помнишь, – сказал Джад. – То, что сотворил с ней Энрике, сотрясло саму основу её личности, изменило настолько, что она сама ещё не разобралась. – И не дожидаясь ответа, побежал за Бренной. Он должен быть рядом и не дать ей сорваться. Джад никак не мог понять, зачем ей потребовалось видеть труп. Он нагнал Бренну как раз, когда она влетела мимо перепуганного стража в маленькую комнатку. Бренна остановилась так внезапно, что Джад едва не врезался в неё. Он проследил за её взглядом и увидел на полу неизвестного ему мужчину из Сноу-Данс. Лицо и обнажённое тело покрывали бесчисленные кровоподтёки, отчего кожа казалась пёстрой. Но Джад понял, что Бренну потрясло другое – порезы. Бесчисленные и очень аккуратные, только один из которых был смертельным. Напоследок жертве рассекли сонную артараясь не касаться стен. Руки липкие, хочется быстрее все смыть.

Уборная находится за очередным поворотом, толкаю дверь и вваливаюсь в помещение. Полумрак. Провожу ладонью под краном, вода потекла холодная, вздрагиваю. Намыливаю руки и старательно тру, пытаясь смыть мерзкий сладкий коктейль. Еще и воняет каким-то противным сиропом. Как это можно пить?

Поднимаю голову и вижу в зеркале, что я в уборной не одна.

Ловлю пристальный взгляд чёрных бездонных глаз.

Мое дыхание ускоряется.

Не смею отвести взгляд.

Даже моргаю через силу.

Чувствую себя маленьким загнанным зверьком на которого смотрит огромный хищник.

Ледяная вода течет на пальцы, пальцы уже немеют, а я продолжаю следить за владельцем чёрных глаз.

Он делает шаг ко мне.

Сердце бьется сильнее. Быстрее.

Еще шаг.

Удары собственного сердца оглушают меня.

Даже в полумраке помещения вижу насколько он потрясающий.

Насколько он идеальный.

Никогда не думала, что можно встретить кого-то настолько идеального.

Совершенного.

Он нависает надо мной, утыкаясь носом куда-то в волосы.

– Какая ты горячая, малышка…

Сердце уже готово вырваться из груди.

Если это единственный шанс на миллион, переспать с тем, кто выглядит как идеал, то я готова…

Даже в этом чертовом туалете!

Горячие ладони ложатся на мою талию и сжимают.

– Ты же хочешь меня, малышка…

Не могу вымолвить ни слова в ответ. Лишь ловлю воздух губами.

Рваные вздохи.

И не менее рваные выдохи…

Руки спускаются ниже, к самому подолу платья и тянут его вверх.

Платье задирается, оголяя кружевные резинки чулок.

Его глаза горят. Следят за моей реакцией.

Резко разворачивает меня к себе. И впивается в губы.

Поцелуй рваный и дикий.

Не могу сделать даже крохотный вдох.

Голова кружится. Приоткрываю губы и чувствую его язык.

Горячо.

Хочу еще.

Запускаю свои ледяные пальцы в его короткие черные волосы.

Глухой стон. Похоже мой.

Сердце долбит набатом.

Он что-то говорил?

Или мне показалось?

Пей меня. Ешь меня. Возьми меня.

Чувствую горячие пальцы на своем клиторе.

Да, еще.

Хочу вздохнуть, но придется разорвать поцелуй.

Оторваться от губ, что сводят с ума.

Голова кружится…

Еще.

Пальцы двигаются более беспорядочно и даже немного грубо.

Хочу еще.

Мне надо.

ЕЩЕ!

Звонок чужого телефона отрезвляет.

Он отрывается от меня. Кидает взгляд на экран.

– Прости, малышка, дела.

Он покидает уборную, громко хлопая дверью.

А я остаюсь одна.

С гулом в голове.

Неудовлетворенная.

Глава 5. Дарья

Поправляю платье, натянув тонкую ткань на бедра. И опираюсь на раковину.

– Что ты творишь, Даша? Что ты, мать его, творишь?!

Смотрю на свое лицо. Глаза блестят. Губы опухли. Щеки горят.

А я даже не могу умыться. Испорчу макияж.

Готова была дать первому попавшемуся мужику… и где? В уборной клуба! Даже не в приватной комнате!

Вспоминаю его черные глаза. И ведь дала бы, вот как такому и не дать. Для первого сексуального опыта… это было бы отвратительно. Мечталось и думалось всегда о чем-то приятном и романтичном. Но с таким мужиком… как миленькая бы нагнулась, вот прям над этой раковиной.

– Твою же мать, Даша! Где твои мозги?! Что бы о тебе подумала мама?! – «Если бы была жива» – добавляю мысленно.

Ничего не подумала, так как о таком позорном эпизоде, просто бы не узнала.

Сердце медленно успокаивается.

Шум в ушах ослабевает.

Делаю глубокий вдох.

И выдыхаю.

Кто-то входит в уборную, перевожу взгляд на дверь. Макар.

– Я уже начал волноваться. Вдруг ты помираешь в клубе моего отца, а мне потом отчитываться!

Шутит, но я то знаю, что он реально волнуется. Макар с виду весь такой мажор-мажор: брендовые шмотки, дорогие часы, тачки, но сам он парень неплохой, даже больше чем неплохой.

Смотрю на его светлые волосы, обрамляющие красивое лицо. Ровный нос, потрясающие скулы, идеальный подбородок. А в голубых глазах бьется: скажи, что все в порядке, прошу!

– Со мной все в порядке. Пойдем назад. Хочу еще выпить. И в этот раз чего-нибудь покрепче.

– Что-то произошло, пока ты была здесь?

– Нет, не произошло. – Быстро отвечаю. Не хочу, чтобы Макар начал сильнее волноваться, и что-то себе придумывать.

Именно, ведь ничего и не произошло. А могло. Мы еще и дверь не закрыли. Если бы ОН не ушел, то нас бы застал Макар.

Открывает дверь, а тут какой-то взрослый мужик ебет его подругу. Прям вот у этой потрясающей черной раковины с мраморной столешницей.

Красота.

Цепляюсь за накаченную мужскую руку:

– Веди меня!

– Все-таки что-то произошло! – уже не спрашивает, а утверждает Макар. – И из-за этого что-то ты хочешь еще сильнее напиться.

Смотрит выжидающе, сверкая своими красивыми голубыми глазками.

Начинаю намекать на произошедшее:

– Сейчас оценим твою эмпатию к чужому горю. Вот представь… ты встречаешь ее – девушку своей мечты. И у тебя наклевывается с ней секс. Она опускается перед тобой на колени, начинает расстегивать ремень, приспускает брюки, трусы. И все так быстро, нетерпеливо. Твой член стоит. В голове бьется лишь одна мысль: да твою мать, возьми ты его уже в рот. И она уже тянется, вот сейчас дотронется, а потом у нее звонит телефон, она поднимается, кидает, что у нее дела и уходит. Просто уходит.

– Виски. Или коньяк.

– Виски, – соглашаюсь. – И как минимум двойной.

Всегда знала, что Макар хороший парень.

– Я даже сам спущусь к бару и принесу тебе напиток. Только доведу твое тело до зала и усажу на диван.

Отличный парень. Просто потрясающий. А какой понимающий.

– А где Ник?

– Он уже хотел идти тебя искать, но ему позвонил отец, поэтому я вызвался вместо него. Цени, Грозовая, как я о тебе забочусь!

– Ценю, Громов! Только на колени встать и поклониться не могу, в платье неудобно. Давай в следующий раз.

– Мешает платье? Можешь снять! – ржет Макар.

Бью его локтем в бок:

– Мечтать не вредно. Я еще не настолько пьяна для стриптиза.

Зато, чтобы не задумываясь потрахаться с неизвестным мужиком… достаточно. Если он прям в эту секунду вернется, готова сама снять трусики.

Если существует загробная жизнь, то… мама, не смотри! Ты меня, возможно, осудишь и не поймёшь. Но он такой… как тут устоять. Эти его глаза мне теперь снится буду.

Макар заводит меня в красный зал и усаживает рядом с Ником, что лениво потягивает виски из стакана. Тяжело вздыхаю.

– Спасибо, Макар! – Благодарю друга.

– Сейчас принесу тебе виски.

Хороший парень. Только бы не разрыдаться.

– Виски? – Удивлено спрашивает Никита. И смотрит своими этими черными глазищами, но не такими бездонными. В них не хочется утопиться с головой.

– Мне надо. – Отвечаю, и нервно закусываю нижнюю губу.

Что же теперь делать? Может поискать его? Глупо, наверное. Буду выглядеть, как влюбившаяся по уши дурочка.

«Дяденька, дяденька, а помните вы меня чуть в клубе не нагнули, может исправим эту крохотную оплошность?»

– Звонил отец, планы поменялись. Сразу после клуба ко мне.

Планы. Точно, у нас с Ником планы на новогодние праздники. Необходимо собрать остатки мозгов в красивую коробочку, потрясти и заставить работать.

– У меня вещей с собой нет.

– Ладно, заедем к тебе, возьмёшь вещи, а потом ко мне.

– Поспим.

Ник закатывает глаза, но соглашается:

– Хорошо, поспим и поедем.

– Какой же ты поминающий, Ник.

– Я такой.

– Двойной виски. – Макар вкладывает запотевший стакан мне в руку.

– Спасибо! Мысленно кланяюсь тебе в ноги.

– И что же все-таки такого произошло у тебя, Дашенька, что ты решила выпить виски? – Делает вторую попытку Ник, кивая на бокал.

– Не важно. – Делаю глоток.

– Макар?

Макар в ответ лишь пожимает плечами.

Какой он все-таки понимающий. Расцеловала бы.

– Тайна, так тайна. Если захочешь, сама расскажешь.

Вот этим и хорош Ник. Он не будет трахать мозги, допытываясь, что же все-таки случилось.

– Еще виски? – Интересуется Ник, когда я ставлю пустой бокал на столик.

– Не отказалась бы. – Я еще недостаточно пьяна, чтобы выбросить произошедшее из головы.

– Я схожу. – Ник поднимается с дивана и выходит из зала.

Сходит? Даже не закажет?!

Моя ты радость!

Чувствую подступающие слёзы. Сентиментальной становлюсь, когда выпью. А мне плакать нельзя, макияж потечет.

Зажмуриваюсь. И тут же вижу эти черные глаза. Смотрит на меня, а руками тянет подол платья вверх.

Распахиваю глаза.

Как теперь спать-то ложиться?!

Я же с ума сойду, если он мне снится начнёт.

Ник быстро возвращается и протягивает мне стакан. Пахнет виски.

Благодарю и делаю глоток.

Садится рядом и смотрит так… проникновенно. Волнуется.

Глажу его по руке, показывая, что все в порядке и не стоит за меня волноваться.

Быстро выпиваю и убираю стакан подальше. Скидываю туфли на пол и ложусь головой на колени Ника. И он без лишних слов начинает перебирать мои локоны.

Открывается дверь, я поворачиваю голову и вижу отца Макара. Все-таки пришёл проверять.

– Ну как вы тут? – Глаза бегают по пустым стаканам и бокалам. Затем переводит на каждого из присутствующих. Убеждается, что все целы.

– Все отлично, пап, – Макар походит в отцу и становится рядом. – Как видишь ничего не сломали, не разбили. И сами держимся отлично.

Даже тот стакан, что я опрокинула, не разбился. Никто еще не вырубился. Никого не стошнило. Сегодня мы превзошли сами себя.

– Это радует. А то на первом этаже побили посуду и несколько панелей, золотой зал загадили, придется закрывать его на сутки. Так что горжусь вами! Молодцы! Так держать! – Хлопает Макара по плечу и уходит.

– Ты не устала? – Обращается ко мне Ник, так и не перестав перебирать мои волосы. – Можем, если что, уже поехать к тебе.

– Еще немного полежу и поедем.