Текст книги "В предвкушении страсти"
Автор книги: Налини Сингх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 10
Следующим утром Фейт поймала себя на совершенно необъяснимом. Вместо того чтобы укреплять свои явно пострадавшие щиты, она продолжала вспоминать, какая у Вона горячая кожа и как она обжигает ладони. Задумавшись, Фейт провела кончиками пальцев по предплечью. Впервые она касалась своего тела исключительно ради ощущений.
Негромко зазвенел будильник.
Все еще владея собой достаточно, чтобы не вздрагивать от неожиданности, Фейт выключила звонок. Миновал полдень, настало время работы. Быстро, но крайне внимательно изучив щиты, которые на поверку оказались целыми, Фейт устроилась в красном кресле. Датчики тут же включились с тихим гулом, неслышным человеческому уху. Однако Фейт всегда улавливала его каким-то неизвестным ей шестым чувством.
Пару секунд спустя из маленького коммуникатора, встроенного в подлокотник, послышался голос медика, контролировавшего этот сеанс. Изображение на экран не выводилось, чтобы Фейт не отвлекалась на ненужные образы. Так повелось с ее детства, и с тех пор она не просила ничего менять. Хотя не питала иллюзий, что М-Пси также ее не видят.
– Все био– и нейрофункции находятся в допустимых пределах. Однако ваш экстрасенсорный потенциал несколько увеличен.
Вот так сюрприз. Фейт – кардинал, ее дар не укладывается в существующие шкалы измерения, но, похоже, М-Пси как-то могут отслеживать колебания ее способностей.
– Увеличен? Это что, симптом ментальной деградации?
– Напротив, свидетельство отличного здоровья. Иногда нам удается зафиксировать подобные скачки. Коэффициенты выше десяти просчитать, конечно, нельзя, но мы замечаем, когда способности кардинала усиливаются так или иначе, – охотно пояснил медик. Даже у Пси есть излюбленные темы, на которые они готовы болтать часами. – Мы предполагаем, что благодаря долгим тренировкам разум находит более короткие пути к цели, высвобождая тем самым дополнительные мощности.
"Как бы не так", – подумала Фейт. Причина усиления дара в том, что ее Безмолвие трещало по швам. Эта связь неоспорима. Видения больше не ограничивались сферой бизнеса, и потому каналы для них расширялись. И неважно, о чем эти новые видения и насколько они желанны – сам факт их появления свидетельствует о том, что ее способности и в самом деле раньше намеренно подавлялись.
Интересно, в чем еще ее сдерживали? Кем бы она стала, если бы не была воспитана в мире Безмолвия, генетически предназначенная для увеличения чужих доходов? Каково это – родиться нормальной, жить без вечной боязни сумасшествия, быть женщиной, способной заинтересовать Вона?
– Начнем сеанс? – спросил медик. – Или вы хотите сперва взглянуть на последние результаты сканирования мозга?
– Сперва займемся делом. Разверните полный список, в случайном порядке.
Из-за спинки выдвинулась изогнутая прозрачная панель и замерла в полусантиметре от ресниц Фейт. По потемневшему пластику с бешеной скоростью помчались буквы. Список текущих нерешенных запросов. Ясновидение можно направить в нужное русло, но, увы, нельзя контролировать. Однако Фейт давала практически идеальные прогнозы, и именно поэтому расценки на ее услуги были столь высоки.
Раньше Фейт, загрузив в сознание запрос, как правило, получала соответствующее видение в течение одной-двух недель, и оно могло нежданно настигнуть ее где угодно: во время прогулки в саду, во сне, в ходе очередного медицинского обследования... Однако с годами стало очевидно, что если она приложит соответствующие усилия, то способна управлять состоянием транса. В какой-то степени это избавило ее от постоянной слежки, но с одним условием – если хоть раз видение придет к ней вне этого кресла, ее больше никогда не оставят наедине с самой собой.
Взгляд зацепился за логотип компании "Трайсеп". Он снова и снова в мельтешении символов возникал перед глазами. Разум сделал выбор. Зажмурившись, Фейт глубоко вздохнула – первый шаг к погружению в экстрасенсорный транс, который лично она называла анабиозом. В этом состоянии, близком по характеристикам к клинической смерти, ее разум не существовал ни в реальном мире, ни в ПсиНет, попадая в пространство вне времени, куда есть доступ лишь у Я-Пси.
Фейт открыла ментальные каналы. В общем-то, они никогда не были по сути закрыты, но при некоторой концентрации ей удавалось сузить или расширить их до предела. Эти каналы, недоступные для ПсиНет, связывали ее с прошлым и будущим. И раз уж Фейт не знала, какое именно видение ее ждет, она не могла допустить, чтобы оно нагрянуло внезапно.
Предсказание для "Трайсеп" оказалось сущим пустяком. Она вышла из анабиоза с новым для себя ощущением – будто едва размяла затекшие мышцы. Диктуя М-Пси подробности увиденного, Фейт вдруг поняла, что если продолжать в том же духе, она точно сойдет с ума – от скуки. После еще двух столь же неинтересных прогнозов медик объявил перерыв:
– Не стоит перенапрягать ваш мозг.
Поскольку сеанс отнял лишь крохотную долю ее сил, Фейт хотела было продолжить, но передумала. Стоило приберечь время и энергию на другие дела.
– Я буду у себя спальне.
– Фейт, с недавних пор уровень наблюдения за вами снизился.
А значит, за ней больше не следят каждую минуту.
– Мы договорились насчет этого с моим отцом.
Все равно это лишь временная мера. Вскоре Энтони догадается, что она вовсе не метит в Совет – какое же оправдание придумать ей тогда, чтобы избежать тисков контроля?
Фейт перешла в спальню, где стянула платье, одновременно жуя энергетический батончик, а затем, наскоро приняв душ, переоделась в хлопковые пижамные штаны и майку. Завершив приготовления, она уселась на кровати, скрестив ноги, – в классической позе йоги – и принялась настраивать потоки своего разума к путешествию в ПсиНет.
Особой нужды в этом не было – Пси свободно проникали в Сеть и выходили из нее при желании. Однако Фейт не привыкла пропускать через себя такие объемы информации. Даже в свою последнюю вылазку она сторонилась самых насыщенных и оттого самых хаотичных областей ПсиНет. Однако она устала быть идеально настроенным инструментом в чужих руках, и ее больше не станут сдерживать с помощью подобных стрессогенных раздражителей.
"Еще какие-нибудь физиологические реакции?"
В голове зазвучал насмешливый голос Вона, грозя свести на нет все успехи медитации. Фейт велела себе забыть запах его кожи, тепло шкуры трущегося о ее ноги ягуара и прикосновения мужских губ.
– Сосредоточься, – пробормотала она и принялась перечислять названия компаний, стоящих в очереди на прогнозы. На это ушло двадцать минут, и к завершению списка ее сознание окончательно успокоилось.
Мысленно распахнув глаза, она ступила в самый огромный, постоянно пополняющийся информационный архив в мире и принялась фильтровать данные о ясновидящих – о себе. Однако сегодня ее поиски не принесли результата. Казалось, что она вот-вот найдет нужное, но Фейт не знала наверняка, говорит ли в ней ее дар или просто нежелание сдаваться.
Несколько часов спустя она наконец бросила это бесполезное занятие и, забыв, что стоит съесть еще один энергетический батончик или тарелку супа, свернулась калачиком под тонким одеялом. Обычно когда Фейт была так психически измотана, видения не приходили к ней, или, по крайней мере, она их не помнила. Но в последний раз тьма осталась неудовлетворенной.
И теперь собиралась взять свое.
***
Вахта Вона подошла к концу, и Дориан пришел его сменить. Он был в человеческом облике – латентный вер не умел перекидываться. Впрочем, от этого он не становился менее опасным и смертоносным. Иначе не достиг бы ранга стража.
Как и все они, Дориан был невероятно предан Стае. Ни одному из стражей в голову не могла прийти мысль об измене. А вот поддаться иному искушению – совсем другое дело.
– Ты хорошо знаешь участок?
Кивнув, Дориан закинул винтовку за спину. Это было его единственное видимое оружие.
– Какие-то проблемы?
– Пара волчат охотятся в восточном квадранте.
– Мне их подстрелить?
– Мы же теперь друзья. – Две Стаи были фактически связаны кровными узами. Впрочем, Лукас и Хоук, альфа Сноу-Данс, заключили союз всего-то несколько месяцев назад, поэтому веры еще не совсем привыкли к этой мысли. – Не стоит использовать их в качестве мишеней.
– Обещаю, что лишь немножко их поцарапаю. – Дориан хищно ухмыльнулся.
– Уверен, что Лукас с Хоуком это оценят. – Кратко сообщив молодому стражу обо всех остальных перемещениях внутри периметра, Вон перекинулся в ягуара и помчался прочь.
Ему стоило наведаться в свое логово и хорошенько выспаться – прошлой ночью Вону так и не удалось этого сделать. Едва он проваливался в дрёму, как тяжелый сон тут же слетал с него, и Вон приходил в себя, возбужденный и готовый окунуться во вполне определенное женское тело.
Если бы он верил, что эту жажду можно утолить с любой женщиной, то с легкостью нашел бы себе любовницу. Пусть он ягуар, а не леопард, но самочки в Стае считали его весьма привлекательным партнером на ночь. А они были не из тех, кто стесняется сообщить мужчине, что он не в их вкусе.
Однако он бежал не к этим милым кошечкам, а к Пси, которая едва выносила его прикосновения. И это совершенно не устраивало ни мужчину, ни зверя. Он поставит на ней метку и сделает своей, даже если ему придется соблазнять ее медленно, поцелуем за поцелуем. Кошки прекрасно умеют ластиться. Ведь это лишь чувственный аспект их излюбленной игры – охоты.
Ягуар мчался к дому Пси с уверенностью, свойственной самому опасному хищнику в этом лесу. Но сегодня ему были безразличны мелкие существа, панически бросавшиеся прочь при его приближении.
Потому что сегодня он охотился за наслаждением.
***
Первым порывом Фейт было сражаться с затягивающим ее видением. Но как она успела убедиться еще до смерти Марин, чем отчаяннее борешься, тем крепче тьма цепляется в тебя. Поэтому Фейт просто позволила мраку забрать ее в свой мир.
На этот раз тьма была окрашена красным. Жажда крови просыпалась гораздо раньше, чем рассчитывала Фейт – убийство Марин не утолило голод этой твари, а лишь раззадорило его аппетит.
Когда у Фейт не осталось ни малейшего шанса сбежать, убийца ослабил свою хватку. Теперь она могла все видеть – стать его зрителем, его адептом, потому что столь величественное создание, как он, нуждалось в почитании. И то, что лишь Фейт была единственным свидетелем его гения, будило в нем невероятный гнев, который он обрушивал на нее, вынуждая наблюдать за каждым действием его кровавой пьесы. Спектакль еще не был разыгран, но, не раз отрепетированный в сознании убийцы, для Фейт он воплощался в реальность.
Он ворвался в ее сознание, и кровавый водоворот разметал все мысли. Она перестала быть собой – кардиналом по имени Фейт, и превратилась в существо, сотканное лишь из боли и страха. Тьма толкала ее к безумию, захлестывая эмоциями, которых Фейт училась избегать и даже отрицать для себя их возможность. Убийца рассмеялся ее беспомощности и встряхнул, впившись в нее зубами.
Ему хотелось, чтобы она не только наблюдала, но и разделила с ним его больные желания. И то, что Фейт не могла, его бесило. Задыхаясь от чужой жажды крови, Фейт сделала единственное, что могло ее защитить – она пустила его в свой разум, а сама укрылась в глубинах подсознания, скорчившись в позе эмбриона.
И все же мрак ее не отпускал. Удивляясь ее нежеланию быть с ним, убийца играл с ней как кошка с мышью. Он не хотел ее убивать. Нет, он лишь стремился задавить ее своей силой и властью, а потом, когда она устанет сопротивляться, изнасиловать ее разум. Тогда он с легкостью продемонстрировал бы ей все свои желания, показал бы каждое из детально запланированных убийств, погрузив в бесконечный ужас.
Уйдя так глубоко в себя, Фейт забыла, что не должна испытывать страх, и бессознательно начала сопротивляться.
Но так и не смогла вырваться.
***
Вон бесшумно приземлился на мягкий ковер в спальне Фейт. Он был босиком, но не голый – чуть раньше днем припрятал в лесу пару джинсов, не желая шокировать Фейт больше, чем она может вынести. Он и так с нетерпением ожидал увидеть в ее глазах изумление, когда она опять, вторую ночь подряд, обнаружит его в своей постели.
Однако все его чувства обострились, стоило ему только шагнуть к кровати. Одеяло горкой валялось на полу, Фейт съежилась в калачик, чуть дыша, а ее слабый пульс был едва уловим даже для острого кошачьего слуха. Вон учуял нечто чуждое, что-то, чему не место в этой комнате. Прищурившись, он различил вокруг Фейт ту же сгустившуюся тень, что и в хижине.
Не сомневаясь, что мрак вцепится в нее еще крепче, как только почувствует, что ему хотят помешать, Вон неслышно забрался на кровать. А потом ринулся в атаку. Одним движением сгреб Фейт в охапку и прижал ее к себе, не давая тьме дотянуться до нее. Логика подсказывала, что это бесполезно – что бы ни напало на Фейт, оно действовало не на физическом уровне. Но инстинкты твердили, что все получится. Так и вышло.
Он ощутил холодную пустоту чистейшего зла, распавшуюся надвое под его натиском. К Вону оно не смогло присосаться, потому что он – зверь – был совсем другим. Вон еле слышно, но грозно зарычал, выпустив когти сразу же, как только очутился рядом с Фейт. Теперь, когда она была надежно укрыта в его объятиях, мрак, неспособный больше до нее дотянуться, медленно рассеялся.
Дождавшись, когда воздух окончательно очистится от тошнотворного запаха, Вон опустил взгляд на Фейт. Втянув когти, одной рукой он убрал пряди с ее лица. Кожа была холодной, даже слишком. А сердце стучало все медленнее, словно она по-прежнему сопротивлялась из последних сил, не подозревая, что уже в безопасности. Вону захотелось хорошенько ее встряхнуть. Но вместо этого он накрыл ладонью затылок Фейт и поцеловал ее.
Только интимное прикосновение могло вырвать Фейт из убежища ее подсознания. Большинство людей поразились бы звериной жадности его поцелуя. Но Вон не был человеком. И мало что могло его поразить.
***
Что-то обожгло ей кожу изнутри – не больно, но настойчиво. Опасаясь, что это какая-то уловка, но не в силах и дальше терпеть покалывание в нервных окончаниях, она медленно выпрямилась. И увидела в своем разуме серебряные искры – яркие, рассыпающиеся фонтаном, пылкие и сжигающие последние отголоски заразной тьмы.
Ее кровь начала закипать. Вокруг разгорались тысячи огней. Фейт стояла в самом центре пламени, в безопасности, но совершенно неукрытая от этого сверкающего безумия. Бесчисленные языки огня так и манили прикоснуться к ним, погладить и приласкать.
Фейт не могла больше устоять перед дикой жаждой разбушевавшегося пожара, и ей пришлось отступить – из мира снов в реальность. Но сон последовал за ней. Ее губы горели, все тело пылало. Повсюду ее окутывала жаркая плоть, куда горячее ее собственной кожи, что-то твердое давило на затылок, под бедрами и щекой ощущались крепкие мускулы.
Она попыталась вдохнуть, но рот оказался занят. Вскинув ресницы, Фейт встретила золотой взгляд – дикий, безжалостный... и сулящий защиту. Мужчина на миг оторвался от ее губ, давая глотнуть воздуха, а потом снова накинулся на нее. Она вдруг поняла, что цепляется за его плечи, обнимает и притягивает еще ближе.
От переизбытка ощущений голова шла кругом, но в противном случае Фейт ждало нечто куда более худшее. В своем полубессознательном состоянии она не была уверена, что тьма не вернется, как только все закончится. Поэтому она льнула к опасному мужчине в своей постели, обхватывала его за шею и прижималась всем телом.
Если уж ее и ждет безумие, лучше она сгорит в этом пожаре, чем утонет в извращенной тьме. Сердцем Фейт знала, что руки, лежащие на ее спине – большие и сильные – никогда не причинят ей вреда. А потом и эта мысль растаяла под приливом ощущений, и Фейт превратилась в существо из одной лишь плоти, неспособное думать и рассуждать. Она закрыла глаза.
Вон ощутил, что Фейт полностью сдалась. Ягуар был готов взять свое, но мужчина знал, что подобная покорность его все равно не удовлетворит – а в будущем это только ранит Фейт. Она не хотела его. Лишь использовала, чтобы укрыться от тьмы. Не то чтобы Вон возражал против этого – просто ему не нравилось, что она не сознает, за кого именно цепляется.
Он прервал поцелуй, с удовольствием почувствовав, как ее ногти вонзились ему в кожу, когда Фейт попыталась его удержать.
– Фейт.
Она приникла к нему, по-прежнему не открывая глаза.
– Фейт – Он добавил голосу рычащих ноток. Это оказалось несложно – из-за возбуждения он едва контролировал зверя. Фейт придется научиться с этим справляться, но не сегодня. Сегодня ее надо защищать. – Открой глаза.
Она покачала головой, но ее руки соскользнули с его шеи и сжались в кулаки у груди.
Он расплылся в улыбке.
– Я не голый.
Он прижал ее руку к своей ноге в джинсах, еле сдержав стон, когда женские пальцы стиснули его бедро, отчего в паху разлился жар.
– Ты настоящий?
Внезапный вопрос показал, как же глубоко она ушла в себя, прежде чем Вон ее вытащил. Подавшись вперед, он прикусил кожу на ее шее. Вздрогнув, Фейт распахнула глаза.
В их ночной глубине танцевали серебряные молнии.
Глава 11
– Что такое? – спросила Фейт, потому что Вон не отрывал от нее глаз.
– Я вижу молнии.
– Как?.. – Фейт потрясла головой, но с колен Вона не встала, и это сказало ему все, что нужно. – Спасибо.
– Не за что.
Она настороженно уставилась на него:
– А с чего это ты такой милый?
Потому что ягуару нравилось ее дразнить.
– Я всегда милый.
Настороженность сменилась абсолютным подозрением.
– Ты что, в кошки-мышки со мной играешь?
Удивленный ее догадливостью, Вон пожал плечами.
– Я же и есть кот.
– Точно.
И тут она сделала нечто такое, что потрясло его до чертиков. Подавшись к нему, она глубоко вдохнула и легонько чмокнула его в губы.
– Спасибо. Сама бы я не справилась.
Игривое настроение вдруг смыло волной внезапного гнева.
– Если уж на то пошло, какого черта ты в одиночку вляпалась в это видение?
– Ты же знаешь, я не могу их контролировать.
Чувствуя, как сквозь кожу рвутся когти, Вон покрепче обхватил Фейт и заглянул в ее сверкающие молниями глаза.
– Значит, учись.
Фейт моргнула, не зная, как вести себя с Воном, когда он в таком настроении. Но учитывая все, что ей удалось выяснить о хищниках, она понимала, что не стоит показывать ему свою неуверенность.
– Нельзя контролировать то, что не поддается никакому контролю. Никто из ясновидящих не может управлять видениями, вызывать или останавливать их по желанию. Да, приложив определенные усилия, я могу их немного сдержать, но совсем ненадолго.
– Кто сказал?
– Мои наставники, Пси-клан, Советники... – Фейт вдруг сообразила, к чему он клонит. – Но почему бы им не научить меня блокировать видения, если есть такой способ?
– А зачем Пси-клану нужно, чтобы ты контролировала видения?
– Это обеспечит им более стабильный доход, – ответила Фейт. – Я стану делать прогнозы, когда это необходимо, а не случайно, во сне, например, когда я могу упустить какие-то важные детали. Так что нет смысла утаивать от меня такую возможность.
– Фейт, почему ты живешь в этом доме в окружении датчиков?
Ей не хотелось отвечать, и это желание настолько противоречило логике, что она просто не могла пойти у него на поводу.
– Иногда видения могут привести к травме – психической или физической. Поэтому я нуждаюсь в постоянном медицинском присмотре.
– А если ты станешь контролировать видения, значит, сможешь блокировать их, пока не окажешься в безопасности. И тогда необходимость держать тебя в клетке отпадет.
Фейт медленно убрала от него руки.
– Хочешь сказать, меня не учат контролировать видения, чтобы я полностью зависела от Пси-клана и находилась в их распоряжении? У меня нет выбора, кроме как делать предсказания.
– Я всего лишь хочу, чтобы ты принялась наконец рассуждать здраво – ты же Пси. Они научили тебя ограничивать свой дар исключительно деловой сферой. Тебе не кажется, что они вполне могли научить тебя и самой определять, хочешь ты получить видение или нет?
Для представителя расы, привыкшей сперва действовать, а потом уже думать, Вон оказался чересчур рассудителен.
– Как бы то ни было, – сказала Фейт, не пытаясь больше с ним спорить, – видения я контролировать не умею, а уж такие – тем более. К тому же я не могу рисковать и просить о дополнительных занятиях: это выдаст, что мое Безмолвие нарушено.
– Ты же кардинал. – Вон приподнял ее подбородок, так что Фейт больше не могла избегать его взгляда. – Тебе не нужны чужие уроки.
– Но мне нужна помощь, чтобы сдерживать тьму. – Даже если видения и в самом деле поддаются контролю, нет никаких шансов, что Фейт успеет набраться опыта достаточно быстро, чтобы справиться самой. – Я не могу сопротивляться, когда она вцепляется в меня.
– Может, потому что ты запираешь в себе то, чем нужно бороться.
Оттолкнувшись от груди Вона, Фейт соскользнула с его колен и уселась на кровати рядом.
– Эмоции.
Вон откинулся на спину, потягиваясь, будто в собственной постели. Фейт читала о том, что хищные веры предпочитают метить своим запахом все, чем хотят завладеть – будь то территория или сексуальный партнер. Кровь в венах забурлила, как отголосок недавнего пожара.
– Клин клином вышибают, рыжик.
Может быть, Фейт испугалась бы пронесшихся у нее в голове мыслей, если бы не сосредоточилась исключительно на том, чтобы не пялиться на вольготно развалившегося на ее простынях мужчину. Он был сильным и опасным, и в то же время неуловимо притягательным.
– Я не могу. – Она покачала головой, чтобы рассеять странное наваждение. – Ты не понимаешь, как часто Я-Пси сходили с ума до принятия "Безмолвия". – Фейт сама видела записи – их никто не смог бы подделать. – Среди моих предков десятки сумасшедших.
– Сколько таких было в каждом поколении?
Фейт мысленно перебрала Пси-файлы.
– Как минимум один.
– А сколько всего бывало ясновидящих?
– Среди Найтстаров всегда много Я-Пси. Обычно один, иногда два кардинала и около десятка с менее развитым даром.
– Один из двенадцати – вполне хороший шанс по сравнению с тем, что ждет тебя сейчас.
Сойти с ума через двадцать или, если повезет, тридцать лет и провести остаток дней в аду собственного раздробленного сознания.
– Но раньше симптомы безумия проявлялись уже в молодости. Как быть, если в моем поколении именно я окажусь с дефектом? Если я нарушу Безмолвие, то погибну.
– А если не нарушишь, всю жизнь проведешь в клетке.
– Тебе легко говорить, – покачала Фейт головой. – Ты вырос без ограничений и правил. Ты даже представить не можешь, о чем меня просишь.
Большая ладонь легла ей на поясницу, в полудюйме от изгиба ягодиц.
– Фейт, посмотри на меня.
Она развернулась к нему всем телом, пока пальцы на ногах не задели затянутое джинсами бедро. Она посмотрела Вону в лицо. От него исходило ощущение опасности, но это почему-то ее притягивало. Но они слишком разные.
– Всю мою жизнь, сколько я помню, я провела в этом доме. Меня даже в ПсиНет старались не пускать под разными предлогами. – Негласное правило, которое Фейт нарушила, о чем теперь думала с необъяснимо теплым чувством. – Но я это изменила. С недавних пор я выхожу в Сеть и без ограничений пользуюсь ее ресурсами.
– Это совсем не то же самое, что выбраться наконец из своего маленького уютного кокона.
Грубовато-прямой ответ мужчины, чья звериная половина не видела смысла в увиливании и лести.
– Ты считаешь меня трусихой, потому что я не готова выйти в большой мир. Но ты не понимаешь, что он способен меня убить.
– Так объясни мне.
Это будет непросто – втолковать все ягуару, во всем своем великолепии разлегшемуся на ее постели.
– У дара ясновидения есть одна особенность, которую никто не смог бы фальсифицировать – то, как Я-Пси реагирует на большие скопления людей. Каждый разум, даже человеческий, укрыт природными щитами. И хотя, например, у веров эти щиты крепче обычного, все равно у них самый верхний слой сознания, как правило, остается открытым.
– И у меня? – Вон стиснул зубы.
– Нет, ты закрыт наглухо. Такое иногда бывает – когда природный щит почему-то разрастается, хотя в твоем случае это, наверное, заслуга Саши. – Вон не ответил, и Фейт ощутила, как что-то внутри нее сжалось. – Ты мне не доверяешь?
Рука на ее пояснице напряглась.
– Доверие надо заслужить.
– А вот я тебе доверяю.
– Неужели? Или тебя просто вынуждает к этому ситуация?
Фейт не ответила – она не знала ответа. Она подвинулась, отчего его рука соскользнула с ее спины. Зато теперь ее ступня прижималась к его бедру.
– Так вот, открытое сознание толпы, – начала она, концентрируясь на знакомой теме, – наполнено мыслями и чувствами. Все Пси учатся их блокировать, так что перестают воспринимать этот фоновый шум. Но с Я-Пси все по-другому, и это хорошо известно – как бы мы ни старались, чужие мысли сильно влияют на нас.
– Как влияют? – Вон провел пальцами вдоль ее позвоночника, прикрытого лишь тонкой тканью пижамы.
Внутри у Фейт все скрутилось в тугой узел.
– Хватит меня трогать.
– Почему?
– Это слишком. – Особенно в сочетании с той информацией о ее народе, о ее собственной семье, в которой он пытается ее убедить. – Вон, прошу.
Сидя на кровати, она выглядела невероятно хрупкой со своими звездными глазами и сливочной кожей. Любую другую женщину Вон опрокинул бы на постель и сжал бы покрепче в объятиях, но провернуть такое с Фейт – значит, обеспечить ей приступ паники, а сейчас нельзя делать ее уязвимой – только не когда ее подстерегает тьма. И все же нельзя позволить Фейт сбежать от него.
– Всякий раз, когда я поступаю, как ты хочешь, я помогаю Совету и Пси-клану держать тебя в тюрьме.
– Ты и правда в это веришь?
– Страх перед прикосновениями – лишь один из способов тобой управлять.
Она обхватила колени.
– Если я прошу тебя прервать контакт, потому что у меня начинается припадок или обморок, ты должен сразу же это сделать. Это единственный вариант, чтобы я подпустила тебя ближе.
Ягуар довольно осклабился.
– Так ты признаешь, что готова меня подпустить еще ближе?
Она склонила голову с надменностью, которой позавидовала бы любая кошка.
– Я кардинал. Мы все рождаемся с невероятными силами. И за время, прошедшее с нашей первой встречи, я придумала, как их можно использовать для самообороны.
– Как же?
– Ну уж нет. – Манящие озорным самодовольством, ее глаза больше не были осколками льда, в которые он смотрел в первую их ночь. – Зачем мне выдавать секреты тому, кому я не доверяю, и кто не доверяет мне?
– Ох. – Вон водил пальцами вверх и вниз по ее спине. – Умеешь ты находить чужие слабые места.
– Это помогает мне выжить.
Ягуару не нравился этот разговор, не нравилась сама мысль о том, что Фейт нуждается в подобном оружии – ведь это значит, что она в опасности.
– Ты должна уйти. Как-то нарастить свои щиты, чтобы справляться с внешним миром, и уйти.
Фейт невесело улыбнулась.
– Я умру. Это неоспоримый факт. Как только я разорву связь с ПсиНет и лишусь того, что она мне дает, мой разум отключится. Разве что ты сделаешь для меня то же, что Лукас делает для Саши.
– О чем это ты?
– Вон, я же не идиотка. Очевидно, что между ними двоими есть какая-то психическая связь. – Фейт уронила подбородок на руки, сложенные на коленях. – Я почти осязаю ее, но никак не могу дотянуться. Словно она где-то за пределами ПсиНет, но рядом.
Все чувства Вона тревожно обострились. Если Пси могут добраться до Сети, которая связывает альфа-пару со стражами, Дарк-Ривер потеряет свое важнейшее тактическое преимущество. Впрочем, учитывая необычность Фейт, скорее напрашивался вопрос, как ей удалось почувствовать эту связь. У Вона имелись некоторые соображения на этот счет, но ягуар никогда не бросался в атаку, не будучи полностью уверен в успехе. Именно поэтому он был таким хорошим охотником.
– То есть если мне удастся вытащить тебя из ПсиНет, ты думаешь, что справишься со мной? – Он с нажимом провел пальцами по ее пояснице.
Фейт напряглась.
– Не дави на меня, кот.
Это был первый раз, когда она и впрямь показала коготки. Заинтригованный, Вон принялся поглаживать Фейт по ребрам уже открытой ладонью. При этом его рука оказывалась в такой близости от ее груди, что Вон с великим трудом удерживался, чтобы не скользнуть выше.
– А то что?
– Ты не захочешь это знать.
– Да неужели?
Двигаясь со звериной скоростью, он опрокинул Фейт на спину и навис над ней прежде, чем она успела ответить. Ее глаза полыхнули черным, и в их непроглядной глубине заплясали серебряные молнии.
– Какого черта?..
В этот момент Вон заметил в углу комнаты огромного волка. Явно бешеная тварь пригнулась к земле, готовясь к прыжку.
Сработали инстинкты ягуара.
Оттолкнув Фейт, Вон беззвучно бросился на зверя... и пролетел сквозь него. Лишь благодаря кошачьей ловкости он удержал равновесие, грузно приземлившись на ковер. До уха донесся женский смех, тихий, едва уловимый, чуточку хриплый и как будто непривычный. Вон прищурился.
– Очень забавно.
Он встретил черно-серебряный взгляд женщины, лежащей на кровати в россыпи темно-рыжих волос. Вряд ли в этой жизни существовало более красивое зрелище. Впрочем, сексуально изголодавшийся зверь в нем тут же добавил, что может стать еще лучше – если Фейт окажется голой.
– Ну что, справился со злой собачкой? – поинтересовалась она.
Похоже, она даже не понимала, что происходит. Она смеялась, а теперь дразнилась. Интересно, надолго ли это, или Фейт вот-вот опять закроется в себе? Впрочем, Вон не собирался давать ей такую возможность.
– Иллюзии, значит? А разве для этого не нужно попасть в мой разум?
Он же вер, Пси практически не могут до него добраться.
– Я сделала кое-что получше, – ответила Фейт безо всякого намека на хвастовство. – Мои иллюзии настолько совершенны, что если бы в комнате была видеокамера, она тоже сняла бы волка.
Вон, крадучись, направился к постели, любуясь тем, как в этих удивительных глазах мерцают молнии, медленно угасая в чернильной темноте, однако не столь непроглядной, как та, что оставалась в них после видений. Опустившись на колени, он зарылся руками ей в волосы и обхватил ее лицо.
– Ты настоящая женщина.
"Моя женщина".
Опустив голову, он поцеловал ее. Для него этот поцелуй был целомудренным – чтобы лишь попробовать, но никак не утолить терзающий Вона голод. Но Фейт, всхлипнув, прильнула к нему. На целых пять секунд. Потом она отстранилась, и Вон тихо выругался. Ничего не получится, если она едва выносит даже самые невинные поцелуи – для Вона прикосновения были основой основ.
После недели, что он в детстве провел наедине с природой, леопарды смогли откачать его только с помощью касаний. Первый месяц в Дарк-Ривер он спал в облике ягуара, в окружении других пушистых тел. Без этого он становился все более и более агрессивным и диким, зверь захватывал лидерство, а человек отступал далеко на задний план. Обычно Стая охотно помогала ему, но в эти дни ему нужны были отнюдь не прикосновения леопардов.
