Текст книги "Мой Ренессанс (СИ)"

Автор книги: Надежда Житникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== 1: Всегда солнечно. ==========

«Так вышло, что я сотворил много дерьма в жизни. Даже слишком много.

Если бы вы спросили, смог бы я простить самого себя на вашем месте, мой ответ: “Нет”.

Я бы не простил. Нельзя быть настолько бесчестным. Должен быть какой-то предел предательствам, насилию и увечьям. Да, об этом я иногда думаю перед сном. Кто-то размышляет, покупать завтра молоко или нет, а я вспоминаю, сколько всего натворил.

Нашёлся тот, кто принял меня таким. Он улыбнулся и сказал: “Будь ты действительно ублюдком, Вацек, ты бы так не ворочался”. Больше всего я возненавидел себя, когда он меня обнял после этих слов. Неужели возможно простить такого, как я? Чёрт побери, да из-за меня он почти лишился руки!

Длинная история, замешенная на крови. Хорошо, что он не человек, иначе бы совесть меня сожрала с потрохами. Правда, до сих пор предпочитаю не смотреть, как он шевелит пальцами. Тонкими, плохо гнущимися пальчиками.

Я подумал, что отвезти его к морю, – самое меньшее, что могу сделать».

Кальцифер толкнул в плечо мрачного Венцеслава. Другой рукой юноша придерживал шляпу.

– Хватит хмуриться, мы же едем отдыхать, – его улыбка была заразительна. Раух не видел глаз за чёрными круглыми очками, но знал – они сейчас сияют.

– Знаю, малыш, скоро приедем, – Венцеслав улыбнулся совсем незаметно. Лицо никогда полностью не отображало всего, что бушует внутри. От чуткого взгляда Кальцифера никогда не ускользало ни одной ужимки.

Тёплый ветер играл с волосами. Раух нашёл самую дешёвую машину со съемной крышей, чтобы порадовать юношу киношностью. Да, она норовила рассыпаться, когда скорость превышала девяносто, кое-где железо поедено ржавчиной, но это стоило того. Кальцифер забавно запрыгал на месте и закричал от восторга, когда увидел эту старушку впервые. Венцеславу стало тепло на душе.

На заднем сиденье дурачился Кракен – умная и лохматая овчарка. Он то закидывал лапы на переднее сиденье, то кружился вокруг себя, то смотрел на дорогу, высунув язык. Венцеслав верил, что животные способны понимать речь, поэтому учил его: „Кракен, ты ещё наполовину оттуда вылези, мать твою! Даром что сигналят – надо было тому идиоту башку тебе снести, чтоб понял!“. Весёлый Кракен выл, довольный собой. Иногда, когда псу становилось одиноко, он клал голову между сидений и шевелил ушами. Кальцифер поглаживал его по макушке, и только тогда Кракен затихал. Это было время спокойной поездки.

Они держали курс на Монтгомери – тихий городок на побережье Атлантического океана, окружённый горами. Венцеслав честно признался, что никогда не ездил по серпантину и беспокоился. Кальцифер клал на его ладонь свою и уверял: дорога чудесная, беспокоиться не о чем. Так и было, пока не начался дождь. Звонкие капли забарабанили по клеенчатой крыше. Стемнело, и Раух включил фары и дворники.

– Надеюсь, здесь есть, где переждать дождь. Не нравится он мне, – проворчал мужчина, сбавляя скорость на повороте.

Кальцифер включил радио, чтобы сгладить обстановку. Он вздохнул, когда не услышал ничего, кроме помех.

– Что-нибудь точно должно быть поблизости. Правда, я не думал, что гор будет так много, – юноша зевнул, устраиваясь поудобнее.

– Дать тебе куртку?

– Давай.

Кальцифер зарылся в тёплой кожанке с приятным тяжёлым запахом. Он почувствовал, какими холодными стали руки. Юноша забрался на сиденье с ногами и устроился калачиком.

– Тепло? – хмыкнул Венцеслав. Ему было душно. Как же хотелось прохладного вкусного пива.

Юноша закивал и уткнулся носом в кожанку, мягкую и шершавую. Спать не торопился, хотя всё к этому располагало. Некоторое время Кальцифер делал вид, что спит, после чего решил смотреть в окно.

– Не спится? – сочувственно поинтересовался Раух.

– Нет, просто слышу, как ты думаешь, – пальцем парень коснулся виска Венцеслава. – Слышу скрежет этих шестерёнок.

Мужчина усмехнулся, посмотрев на него.

– Момент, когда ты спасаешь меня от выстрела, до сих пор в голове. Ничего не могу поделать, – ему стало горько. – Тебе не стоило так делать, я бы не умер.

– И я бы, – грустно согласился Кальцифер. – Просто в ситуации, когда в тебя стреляют, у меня один план действий. Извини, если он не соотносится с твоим.

Серпантин кончился, и началась трасса. Вместе с дорогой поменялось время суток. Наступила ночь. Мерцал рекламный щит, обещающий мотель через пять километров.

– Наконец-то, – расслабленно вздохнул Венцеслав. У него болела шея, и больше всего на свете хотелось устроиться на удобной постели. Кальцифер и Кракен дремали, а ему приходилось продирать глаза. Пронёсшаяся мимо фура заставила вздрогнуть.

Мотель оказался так себе, но это лучше, чем спать в машине. Сонный Кальцифер лёг на диван на ресепшене, рукой дотягиваясь до охраняющего его Кракена и почёсывая тому между ушей.

– Тихое место, – Венцеслава напрягало всеобщее спокойствие. Никаких признаков жизни. Принимала деньги за номер молоденькая девушка. Она хмыкнула и хлопнула пузырём жвачки.

– У нас тут не большое яблоко, так что да, – когда она улыбнулась, то штанга в губе двинулась вперёд. Раух старался не пялиться.

– Как тебя сюда занесло? – он перевёл взгляд на жёлтый календарь на стене. Странный, коллекционный, с персонажами какой-то игры.

– Подрабатываю у отца, – девушка пожала плечами. – Здесь всегда скука смертная, зато могу делать, что хочу, – на компьютере у неё был остановлен сериал. Венцеслав усмехнулся.

– О, я смотрел. Ты на каком сезоне?

Незнакомка была приятно удивлена.

– Уже почти в конце третьего. Чур без спойлеров! – посмеялась она. – Надеюсь, этот Красный Дракон не испортит им малину. И почему они не взяли Ли Пейса… – вздохнула девушка и вручила Рауху счёт. – Держите. Если что понадобится, я здесь.

– Есть какие-нибудь автоматы? Мне бы пива и презервативов.

Девушка подняла брови, красноречиво посмотрев на Венцеслава. Он понял, как это выглядит.

– Что? О… Нет. Нет, я не трону тебя. Будь спокойна.

Тут лицо незнакомки приобрело хитрое выражение. Она перевела взгляд на Кальцифера.

– Так вы?…

– Да.

– И вы?…

– О да, – Венцеславу было и приятно, и неловко от этого разговора.

– Я Пэм, – девушка протянула руку, заулыбавшись.

Раух ответил на любезность.

– Автоматы у нас рядом с туалетом. Это туда, дальше, – у неё явно прибавилось энтузиазма. – Приятной ночи, сэр, – она подмигнула, и Венцеславу стало совсем не по себе.

Он занёс полусонного Кальцифера в номер. Хотел отстраниться, чтобы уйти в душ, но юноша взял его за грудки старой рубашки. Они поцеловались. У юноши приятно закружилась голова. Если бы не тихое „я сейчас“ Венцеслава, он бы добился своего. Кальцифер картинно разыграл обиду, насколько позволяла сонливость, и взглядом сопроводил Рауха до душа. Когда зашипела вода, запахло мужским шампунем. Ментол дополнил аромат кожанки.

Кальцифер поднялся с кровати и от нечего делать начал осматриваться. Чем дольше он находился в мотеле, тем сильнее убеждался, что однажды его кто-то здесь построил из дерева, как обычный дом. Всё походило на часть старого охотничьего домика. На стене висело старое чучело головы молодого оленя. Кальцифер подумал, что в планы оленя точно не входило украшать собой гостиную, поэтому ему взгрустнулось.

Он отвернулся, чтобы отвлечься, и потрогал ручку двери, ведущей в душ. Только дёрнул – показался Раух.

– Какой ты нетерпеливый, – улыбнулся и стал надвигаться на парня.

– Ты мокрый, – засмеялся Кальцифер, когда Венцеслав стал его ловить.

Юношу обдало жаром. Когда он оказался на постели под мужчиной, с волос последнего ещё капала вода.

– У тебя даже усы мокрые! – Кальцифер стал шутливо отпихиваться и ёрзать. Венцеслав пощекотал его и подмял по себя. Обессилевший парень мог теперь шевелить только пальцами ног.

– Будешь знать, как подсматривать, – Раух укусил парня за мочку уха, и тот вздрогнул.

– Ты жулик, – неуверенным обиженным тоном протянул юноша. Его ладони лежали на волосатой груди Венцеслава.

– Только тебе тут всё можно? – хмыкнул он, и Кальцифер вздрогнул от прикосновения губ к шее.

– Нечестно, ты сильнее… – на выдохе простонал парень и закрыл глаза. Рауху ничто не мешало продолжить касаться бледной кожи. Ткань футболки Кальцифера была очень приятной и скользкой. Ладонью мужчина поглаживал тело, касался сосков – и чувствовал, как парень вжимается в постель. Мягкие прикосновения действовали на него завораживающе. Так бывает, когда в жизни слишком много насилия. Мелкие шрамы напоминают Кальциферу о прошлом, но он старается почаще улыбаться и поскорее всё забыть. Как и прежде, юноша носит короткие или обтягивающие вещи и любит бананы и фруктовый лёд. Разница только в том, что все эти уловки теперь только для Рауха. Тот снисходительно усмехается, заваливает парня на плечо, а дальше – дело за малым.

– Не понимаю, зачем презервативы, – сказал как-то Раух, когда думал, на чём можно сэкономить, – я ничем не болею. Да и ты тоже.

– Просто я обожаю смотреть на то, как ты распечатываешь их зубами, – хитро улыбнулся в ответ Кальцифер и подмигнул ему.

Сейчас Венцеслав сделал то же самое, и юноша стал смотреть, как он надевает презерватив. Это были томительные минуты ожидания тепла и близости. Кальцифер лежал и покусывал указательный палец – привычка из того же прошлого. Он и сам не знал, почему ему запрещали стонать. Наверное, делал это некрасиво?

– Ни в коем случае… – на выдохе ответит ему в губы Раух, прежде чем обжечь поцелуем. – Ты дивно стонешь. Убери руку.

И Кальцифер, преисполненный нежности, обнимал его. Это были благодарность и симпатия. Прижатый к постели, он чувствовал плечами пружины. От простыней пахло сыростью. Это не имело значения, потому что Раух заполнял собой всё. Иногда Кальцифер чувствовал слезы на щеках. Парень не мог поверить, что с ним могут обходиться мягко. И любить его. С мелкими пошлыми представлениями, безграничной доверчивостью и верой в хорошее, инфантильностью и добротой. Он наконец-то перестал быть для кого-то шлюхой. Его не отвергают, когда узнают, что тот может плакать. Или, например, брать вещь любимого человека и носить её. В представлении остальных тот, кто станет мужчиной, так делать не может. Для взрослых парень был жалок, а для сверстников – опасный соперник. Меньше всего Кальцифер любил бороться за место под солнцем. Подобные ему встречаются среди хиппи.

Его любовники не знали, что вместе с телом парень отдаёт душу.

Венцеслав не обращал внимания на Кальцифера, считая его таким как все. До определённого момента.

Сколько же неисчерпаемых моральных сил надо иметь, чтобы простить ему всё содеянное. В его представлении юноша был сильнее, чем он сам.

Раух пренебрегал его симпатией, унижал и высмеивал. Предпочитал старшего брата, отношения с которым не срослись. Высказал много нехорошего. Размозжил череп мальчишечьей любви. Только сейчас Венцеслав вспоминал и понимал, насколько больно было Кальциферу. Каждым поцелуем Раух надеялся залечить рану в душе юноши. Коснуться губами каждого шрама. Будь рана гниющей и кровоточащей, но принадлежащей Кальциферу, он бы поцеловал её. Венцеслав не понимал, откуда берутся силы для прощения, и считал это чем-то вроде бытовой святости.

Кальцифер стал единственным, к кому Раух мог бы спокойно повернуться спиной.

Окрыляло чувство, когда юноша дрожал от удовольствия в его руках. Тихим голоском звал по имени. Шептал всякий романтический бред, который Венцеслав, несмотря на всё, ещё не был готов принять всерьёз. Раух отвечал первое, что приходило в голову, и это устраивало юношу. Они целовались долго и чувственно. Мужчина не всегда двигался – временами просто проникал в любовника, и они долго вместе лежали, просто целуясь. Кальцифер неровно дышал и посмеивался.

“Почему у тебя такие широкие плечи? Почему такие большие руки? А почему такой большой…”

“Р-р-р-р”.

Вот и всё.

========== 2: Ещё немного. ==========

Когда Венцеслав проснулся, Кальцифер уже бодрствовал. Тихонько лежал рядом и чем-то занимался в планшете. Сонный и обнажённый, пахнущий фруктовым гелем для душа. Запах цитрусовых немного освежил Рауха, и он потянулся. Казалось, будто он проспал целую вечность. Вчерашний вечер был очень далёк в памяти.

– Доброе утро, Вацек, – тихо произнёс юноша и приподнялся, чтобы поцеловать его в щетинистую щёку. Он никогда не жаловался, что тот колется, – Венцеслав брился по своей инициативе. Мать воспитывала его как настоящего джентльмена, а они не выглядят как… Словом, следят за собой. Усы же Раух носил, поскольку они помогали ему соответствовать возрасту. Из-за него же мужчина чувствовал себя извращенцем, когда понимал, насколько юн Кальцифер в сравнении с ним. Последний никакого дискомфорта не испытывал.

– Доброе, котёнок, – Венцеслав зевнул и потянулся до хруста в спине. – Сколько уже времени?

– Около часа дня, – хмыкнул Кальцифер и перебрался к мужчине на колени, убрав планшет. – Видел бы ты себя. Такой лохматый, – обычно аккуратный, Раух действительно выглядел заспанным и помятым. Умилённый Кальцифер стал приглаживать непослушные пряди, но ничего не вышло.

– Час дня, а на тебе даже трусов нет, – с мягким укором усмехнулся Венцеслав и накинул на парня простынь, которой накрывался. – Надеюсь, ты в таком виде никуда не выходил?

– У нас не так много еды было с собой, чтобы я никуда не выходил, но! – юноша назидательно поднял палец. – Я накинул твою рубашку. Я был одет.

Раух перевёл насмешливый взгляд на стул. Она действительно там висела, неаккуратно сложенная.

– Н-да? – он накинул другой конец простыни юноше на плечи. – Надеюсь, она что-нибудь прикрывала.

– Тут всё равно никого нет, – заупрямился Кальцифер. – Кроме Пэм.

– Вы уже успели познакомиться? – кисло осведомился Раух, предполагая, о чём они могли разговаривать.

– Конечно, – кивнул юноша и приблизился, обняв его за шею. – Она приготовила чудесные вафли. Мы тебе оставили, – Венцеслав чувствовал мятное дыхание на губах. – Они даже Кракену понравились.

– Ну, его чем не корми, он всем доволен, – проворчал Раух и коротко поцеловал мальчишку в губы. – Ладно, хватит нежиться. Так и весь день пройдёт, – он хотел сбросить Кальцифера на кровать и пойти в ванную, но тот придержал его.

– Поцелуй подольше, – жалобно попросил юноша, и Венцеслав не смог отказать. Он наклонился к нему и стал целовать, мягко и страстно, пока Кальцифер не потерял бдительность. Тогда-то мужчина освободился от его захвата и бодрым шагом пошёл посмотреть, что же у него на голове.

С зубной щёткой во рту, Раух снова погружался в размышления. Он смотрел в пустоту, хотя взгляд был направлен на зеркало. До сих пор не верилось, что удалось забрать Кальцифера и уехать к чертям собачьим. Честно говоря, от Молоха, командира сил Ада, он ожидал большего. Например, новой волны агрессии в свой адрес. Было нелегко на время забыть о распрях, чтобы сделать нечто полезное. Чем дольше Венцеслав об этом думал, тем больше убеждался, что в какой-то степени всё заслужил. Он усмехнулся изобретательности судьбы. Может, действительно существует не столько карма, но хотя бы её подобие. Оно заботится о том, чтобы ты вовремя понял, что нельзя мочиться против ветра.

Венцеслав помнил, как на грани смерти разговаривал с Кальцифером. Мальчишка звал его, а когда нашёл, торопливо извинился, как будто ждал, что его сурово отругают. Было видно, что парень никому не нужен. Иногда эта тоска по нужному человеку читается в глазах. Взгляд пустой, потерянный, ищущий кого-то в толпе. У них было много времени на то, чтобы всё обсудить, и Раух пожалел его.

Мужчина сплюнул в раковину, прополоскал рот и принялся брить щёки.

Всё-таки ехать на отдых с тем, чьего брата ты чуть не довёл до смерти от наркотиков, немного неудобно. Венцеслав, конечно, помнил все выяснения отношений. Он даже помнил себя связанным и облитым бензином в пустой квартире, когда отношения стали отживать своё. Да, брат Кальцифера – тот ещё фрукт. Правда, после нескольких месяцев на наркотиках фрукт – последнее, что он напоминал. И юноша заступался за него. Несмотря на разницу в размерах, моська бесстрашно бросалась на слона, когда дело касалось семьи. Конечно, ведь единственный, кто когда-то мог его защитить, лежит у батареи с пеной у рта.

Всеми отверженный, Кальцифер отстаивал свои интересы с ножом в руках – оружием, подходящим любому. По глазам было видно, что парень готов на всё. Это последнее, что Раух помнил из отношений с его братом. Он старался всё забыть, но иногда ему снились беспокойные сны. Мужчина просыпался среди ночи, открывал окно, ведь становилось ужасно душно, и переворачивался на другой бок.

И если бы ему сказали, что он поедет куда-то с таким молодым любовником, Венцеслав рассмеялся бы этому человеку в лицо. В других условиях он бы никогда не выбрал Кальцифера. До сих пор Раух размышлял, что же их связывает, и ответ уходил от него. Всё вставало на свои места, когда Кальцифер смотрел на него, будто это последние их секунды вместе. В груди сразу шевелился червь и начинал подтачивать сердце. Раух переставал себя контролировать – брал юношу за руки, и они целовались. Кальцифер, или Калли, как он называл его про себя, улыбался – и этого становилось достаточно.

Когда Венцеслав спускался вниз по лестнице, то увидел через окно, как резвится на заднем дворе Кракен. Пёс прыгал на шланг, периодически бьющий водой. Вместо цветов ею наслаждался он. Выбежала Пэм и стала оттаскивать Кракена за ошейник – он подумал, что с ним играют, и встал на задние лапы.

Раух заглянул на кухню и пришёл на ресепшен, где был включен телевизор: Кальцифер устроился в большом мягком кресле с подставкой для ног и смотрел новости. Пэм вернулась вся мокрая, но весёлая.

– У вас не собака, а дьявол, – выпалила она, плюхаясь на диван рядом с Раухом. – Вы его совсем не дрессируете?

– Скорее, он нас, – хмыкнул Венцеслав. – Я пытался его дисциплинировать. Тогда он научился лежать на спине и жалобно скулить, заглядывая прямо в душу.

– Все собачьи тренеры над ним издевались, – кивнул Кальцифер, подперев голову рукой. – И кричали на него, когда выходили из терпения.

– Да уж, – вздохнула Пэм. – Вы, кстати, надолго здесь?

– Не думаю, – ответил Раух. – Если не двигаться сейчас, то останемся на вторые сутки. Не хотелось бы причинять хлопот.

– Ну что вы, – Пэм вытащила из-под журнального столика полотенце и начала вытирать волосы, уже намочив обивку дивана. – Никаких проблем, сэр. Всё равно здесь будет скучно, когда вы уедете, а сейчас хоть какое-то разнообразие. Давно не было таких тихих постояльцев. Обычно заезжают парни из окрестных институтов. Ну, знаете, природу изучают. Номер телефона просят. Таки-и-и-е задро-о-оты…

Венцеслав кивнул, как будто проникся этой жалостливой историей. Девушка была милой и явно достойной большего, чем прозябание в этой дыре.

Прошло полчаса, и мотель был позади. Кальцифер купил в дорогу всяких журналов, и ему было чем заняться. До Монтгомери оставалось несколько часов – нужно было скоротать время как можно быстрее. Ему не терпелось обосноваться в собственном домике недалеко от берега.

Иногда из рук парня выпадал журнал – по больной руке проходил спазм. Раух старался это не комментировать и нарочито внимательно смотрел на дорогу. Одну такую тишину он прервал разговором.

– Знаешь, сейчас, похоже, модно быть геем, – начал Венцеслав. – Раньше нас бы не пустили, если бы узнали.

– Это было лет пятьдесят назад, – легкомысленно ответил Кальцифер. Большую часть своей жизни он прожил в Аду, поэтому слабо себе представлял, как шли дела в мире людей. Суккубов вообще мало что интересует, кроме секса. В случае с Кальцифером, правда, была предусмотрена странная сентиментальность, не свойственная демонам.

– Раньше, – мужчина покачал головой. – Совсем недавно к геям начали относиться нормально. Эта девушка, Пэм, даже симпатизирует им. Что за мир… Каждый день всё по-другому.

– О, она мне показала столько всякого! – оживился демонёнок. – Оказывается, существуют целые группы с людьми, которым нравятся геи. Они их рисуют, пишут о них истории…

– И ты уже в них состоишь, да? – со смешком поинтересовался Венцеслав. – Это мы ещё с мужчинами просто не сталкивались… – тихо пробубнил он.

Довольный Кальцифер закивал Рауху, и тот покачал головой. За короткий срок он успел хорошо узнать мальчишку. Не без тараканов, но забавный.

Радовало, что до Монтгомери оставалось всего триста километров. Дорога становилась шире и лучше – машин больше. Для Рауха было наслаждением давить на газ по такой отличной трассе и ощущать себя частью отлаженного дорожного движения. Длилось это недолго: очень скоро начался серпантин, и машина вновь начала вихлять по горным массивам. В этот раз с погодой повезло больше. Кракен по-прежнему высовывался, чтобы полаять на проезжающие мимо машины.

– Будешь и дальше так делать, башку оторвёт! Я тебя собирать не стану! – проворчал Венцеслав.

Кальцифер засмеялся и закрыл глаза. Было тепло и солнечно. Солнце сверкало, отражаясь в океанской глади. Ветер приятно обдувал, мягко касаясь кожи. Это навеяло воспоминания о том, как Венцеслав прокатил его на своём мотоцикле. Юноша впервые ощутил, каково это, когда несёшься по трассе на большой скорости. Доля секунды решает: жить или умереть. Нужно было держаться очень крепко, и Кальцифер нервно смеялся, уткнувшись в спину Рауху. На мужчине была всё та же кожанка.

Ветер бил в лицо, и юноша радовался тому, что додумался взять солнечные очки. Да, они могли слететь, но без них смотреть вперёд было невозможно. Вцепившись в спину Рауха, Кальцифер очень крепко держался и подскакивал на кочках. Невероятное чувство свободы опьяняло. Стало ясно, откуда так много мотоциклистов. За это ощущение дикости, безрассудства, свободы и наслаждения скоростью. Ты сам себе хозяин на дороге.

Мотоцикл тяжёл, но и Венцеслав не пушинка. Он управлялся с рычащим зверем на ура: на крутых поворотах умудрялся оттолкнуться ногой, чтобы железный конь не перевернулся. Кальцифер в такие моменты жмурился и уповал на лучшее. «Ты там как?» – слышалось шутливое спереди, и демонёнок понимал, что зря беспокоился.

Но более сильные воспоминания у Кальцифера о том, как Венцеслав ухаживал за ним. Отсутствие левой руки по локоть осложняло жизнь юноши и делало похожим на покалеченного бледного цыганского сына. Мылся парень, конечно, сам, но готовка, например, давалась ему нелегко. Тогда за неё брался Раух, и невозможно было оторваться от него, когда тот готовил. Широкая мужская спина, из-за которой доносятся аппетитные ароматы. Венцеслав умел готовить, но редко делал это только для себя. С появлением повода он смог развернуться. Мужчина был мясоедом, и рацион получился солидный. Если бы Кальцифер занимался своим телом, то непременно нарастил бы мышцы.

Венцеслав сегодня и Венцеслав несколько лет назад – совершенно разные люди. Кальцифер беспрестанно наблюдал за ним и анализировал, чего не скажешь по его поверхностному легкомысленному виду. Ему казалось, что после того, как Раух в очередной раз избежал смерти, какой-то из винтиков большой системы выпал. Модель поведения изменилась. Как будто кто-то другой, более достойный занял место Венцеслава. Кто-то, кто способен хорошо уживаться с Кальцифером. Тот называл про себя Рауха “Защитником”, потому что теперь парню жилось гораздо спокойнее. Быть может, кто-то просто надел на себя тело прежнего Венцеслава, чтобы теперь Кальцифер смог жить под чьей-то эгидой. Если это так, необходимо выяснить, кто это, а если нет – поразиться тому, как время меняет людей.

Монтгомери таял в неторопливом закате. Венцеслав тащил чемоданы в дом, а Кальцифер не мог поверить, что тот стоит так близко к воде. Всего сто метров! Океан почти под рукой. Демонёнок почёсывал уставшего от дороги Кракена, поскуливающего на коленях, и мечтательно смотрел на горизонт. Непонятно почему, но он чувствовал прилив воодушевления. Мысленно Кальцифер уже плескался в прозрачной солёной воде и даже чуть не наступил на морского ежа.

Ни единой капли крови за километр вокруг.

«Пусть всё будет хорошо», – проговаривал про себя Кальцифер, молясь без обращения к кому-то – к Вселенной в целом. Для него жизнь была яйцом с очень хрупкой скорлупой, которую ещё попробуй удержи – зазеваешься и останешься без завтрака.

========== 3. Ищет пуля друга. ==========

Жизнь в Монтгомери текла тихо и размеренно. Редко случались дождливые дни. Почти каждый день можно было развлекаться и купаться – лучший отдых, который можно было представить. Кальцифер сидел на песке и смотрел вдаль, поглаживая Кракена. Начинался новый день. Венцеслав приколачивал доски к крыше, внезапно обвалившейся ночью.

Вдалеке виднелась одинокая лодка. Как ни старался, юноша не смог рассмотреть, рыбак это или нет, и бросил это занятие. Пёс поскуливал под рукой Кальцифера, будто что-то предчувствовал.

– Тише, мальчик, всё хорошо, – потрепал его между ушей парень. Всё ведь складывалось как нельзя лучше.

– Калли! – окликнул его Раух сверху. – Калли!

– А? – поднял голову юноша. – Чего? Ещё досок?

– Нет, завари-ка мне кофе.

– Как обычно? – поинтересовался Кальцифер, сделав козырёк из ладоней.

Раух кивнул и юноша отправился на кухню. Кракен увязался за ним, но почувствовал что-то неладное и с визгом выбежал из кухни. Юноша нахмурился и потянулся за банкой с зёрнами.

Запах кофе, пороха и крови ударил в голову.

Всё стало медленным и ватным. Кальцифер ощутил себя в чужом теле, тучном и неуклюжем.

Он не чувствовал боли – только затянувшееся падение. На солнце блестели осколки стекла, вылетевшего из рамы. Они сыпались фианитовым дождём, как одинокие гвоздики в не зарытую могилу.

Кружка вылетела из руки. Ожога юноша не почувствовал – только жидкость, плеснувшаяся на тело.

В голову набатом бил страх. Паника захватила разум. Руки не слушались. Тело окаменело. Приросло к злосчастному кафелю. Невозможно и пальцем пошевелить.

Видит только один глаз – радостное солнце и вздрагивающие как ни в чём не бывало от ветра занавески. Кальцифер бы заплакал от ужаса или закричал, но всё запретил паралич. В ушах звенело. Различались лишь тяжёлые шаги по скрипучим доскам, звук затвора дробовика и хлопанье двери.

Конечности била судорога. Рот искривился в немом крике. Чувствовались рвотные позывы.

***

Сырая простынь не давала спать. Парень ворочался, пока не проснулся от острого приступа жажды. Голова болела, мышцы ныли. Чувствовал себя Кальцифер ужасно. Часто дыша, он сел и стал протирать глаза.

– Дерьмо… – тихо вздохнул парень, неясно различая предметы в густой темноте. Она как будто стала темнее обычного.

В мире здравомыслящих людей комната без света такая же, какая и при освещении: не таит опасности. Но разум бессилен против интуиции, которая чувствует кого-нибудь невидимого во мраке и бьёт тревогу. Вот и сейчас Кальцифер всматривался в черноту, чтобы обнаружить источник сверлящего взгляда. Парню стало не по себе, и он включил лампу.

– Странно… – пробормотал юноша и стал рассматривать пейзаж за окном, чтобы успокоиться. Небо было чистым и звёздным. Он подошёл поближе и ахнул. Возвышалась Луна, но красная и расколотая на части. Выглядело так, будто она взорвалась и застыла в состоянии взрыва. Её окружала красивейшая космическая туманность.

Кальцифер оторопел и начал щипать себя за кожу.

– Какого чёрта? Где я? – он сел на кровать. Если это сон, то проснуться было очень сложно

Вдруг его осенило.

«Подожди… Я же обычно с Вацеком сплю. Почему я на одиночной кровати?» – нахмурился демонёнок и тут же вскочил. Комната была ему незнакома.

Кальцифер с ужасом рассматривал помещение, которое до этого никогда не видел.

«Не может быть, чтобы я не был дома. Я никуда не уезжал! Да я даже никуда не выходил с тех пор, как мы приехали!» – с нарастающим отчаянием успокаивал себя парень.

Он уже забыл о расколотой Луне, поглощённый страхом.

Донёсся шорох, будто кто-то провёл когтями по древесине. Противный, режущий зубы глухой скрип. Медленный, он постепенно ускорялся. Кальцифер, стиснув зубы, стал прислушиваться, чтобы определить источник. Он с ужасом отметил, что звуки доносятся из шкафа.

«Твою мать», – захныкал про себя парень.

Не было лучшего решения, кроме как бросить в шкаф стул, чтобы перестраховаться. Тот рассыпался о крепкие дверцы, но оттуда никто не выскочил. Кальцифер взял лампу со стола и оттянул провод, чтобы заглянуть, что внутри.

Скрип от когтей врезался в уши, колени дрожали. Едва ли не крича от страха парень распахнул двери шкафа.

Там не было абсолютно ничего.

«Значит, за шкафом?» – пожевал губу Кальцифер и поставил лампу на место.

Двигать шкаф в незнакомом месте – странная и опасная идея, но теперь подключилось любопытство. Демонёнок стал шариться по ящикам, чтобы найти фонарик или свечу. Нашлась старая, пахнущая жжёной резиной. Пламя у неё коптило, свет – слабый. Лучше, чем ничего.

Парень стал сдвигать шкаф с места, и ножки того завизжали об пол. Звук малоприятный. После него раздирание древесины прекратилось. Потратив немало сил, Кальцифер сполз по шкафу, чтобы отдышаться.

«Ну и тяжесть, там же ничего нет», – вздохнул он, осматривая стену со светлым прямоугольным пятном.

Ощущение, что там может быть дверь, не покидало его. Кальцифер со свечой в руках старательно ощупывал обои, пока не нашёл шероховатости. Это и обрадовало, и ужаснуло парня. Может, оттуда скрёбся замурованный человек? Или монстр, от которого хотел избавиться владелец дома? Или призрак повесившейся девушки? Воображение заработало полным ходом, и Кальцифер подумал, что выискивать таинственные двери ночью – идея точно неудачная. Но любопытство!

Он содрал обои и снова захныкал. Перед ним совершенно точно была дверь без ручки, но с замочной скважиной. Кальцифер обеими руками сжал свечу и зажмурился, когда она медленно и со скрипом открылась. Парень ждал, когда на него выскочит какая-нибудь дичь или посмотрит пара страшных горящих глаз. Однако в дверном проёме не было ничего, кроме непроглядной темноты.

Чтобы удостовериться в нужности похода в неизвестное, парень бросил кусок стула в темноту. Деревяшка погромыхала об пол – не более. Ни звука зубов, ни дыхания – даже глухого звука не донеслось.

Набрав в грудь побольше воздуха, Кальцифер подошёл к проёму. Повеяло холодом. Он собрал всю смелость и сделал шаг. По телу пробежали мурашки. Медленно и не спеша Кальцифер шагал по склизкому деревянному полу, молясь, чтобы ни одна половица не скрипнула.

Демонёнок едва не лишился чувств, когда дверь за ним резко захлопнулась. Он в ужасе заметался на месте. Стучать в неё казалось бесполезным. После такого хлопка двери редко открываются. Кальцифер сжался и съежился, стараясь занимать в давящей темноте как можно меньше места.