Текст книги "Больница людей и нелюдей (СИ)"
Автор книги: Надежда Соколова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Больница людей и нелюдей 1
Соколова Надежда
Глава 1
Молодость не без глупости, старость не без дурости
Инна:
Лифт, способный без особых проблем вместить в себя с десяток таких толстушек, как я, медленно и неотвратимо поднимался на четвертый этаж. Я заранее готовилась к какофонии и многоголосью, как любила выражаться моя школьная преподавательница музыки. Еще пара секунд, железная дверь откроется, и здравствуй, лечебный процесс..
– Инка, у Ирга лапа гноится! Какая мазь нужна?
– Инка, Лория с неполным оборотом! Где успокоительное?
– Инка, ты нужна в пятой палате! Золи родила! Наконец-то!
– Инка!
– Инка!
– Инка!
Меня снова и снова немилосердно рвали на части, я забывала не то что поесть, но даже сделать лишний глоток воды. Всего лишь пара минут без крика и шума казались недостижимой мечтой. А очередная долгая и шумная смена все не кончалась и не кончалась… И ведь еще нужно было после оборотней не забыть попасть на пятый и восьмой этажи, к ведьмам, полуночницам, вампирам… В общем, обычный и давно привычный врачебный ад…
Вряд ли я поверила бы тому, кто попытался бы уверить меня еще пару-тройку месяцев назад, что БЛиН – Больница Людей и Нелюдей – однажды гостеприимно распахнет передо мной, простенькой иномирянкой, свои двери. Да я и названия такого никогда не слышала и уж тем более не верила в возможные перемещения между мирами и приключения в иных реальностях. Как всякая девчонка своего возраста, я, конечно, любила фэнтези, почитывала и фантастику. Но чтобы верить всему, написанному в книгах… Щаз, как любит говорить моя младшенькая сестренка, рыженькая непоседа Викки. Так и с ума можно сойти от дикой фантазии некоторых авторов. Так что фэнтезийные книги оставались для меня исключительно забавной, увлекательной сказкой на ночь.
Я кое-как грызла гранит науки в районном захудалом мед. колледже, отчаянно рискуя в конце концов сломать об эту многогранную каменюку все свои драгоценные зубы, страстно мечтала вместо нелюбимой, нудной и скучной работы удачно выскочить замуж за какого-нибудь местного Бреда Питта или Романа Абрамовича, чтобы наконец перестать постоянно экономить на одежде и еде и начать одеваться и питаться качественно и правильно, и два раза в год ездила в свою богом забытую деревню, расположенную в пятидесяти километрах от райцентра, навестить маму, тетку и многочисленных братьев с сестрами, так сказать отдать долг малой родине. Все как у многих.
Когда директриса моего колледжа, Соева Ирина Викторовна, женщина высокая, грузная и по-деревенски красивая, этакая Василиса Прекрасная нашего времени, с густой косой до пояса, бархатистым глубоким голосом и чувственными полными губами ярко-алого цвета, внезапно между парами вызвала меня к себе, так сказать на частную беседу, я, честно говоря, сильно перетрусила: дела у меня снова были не ахти, подработку, пусть даже и не по специальности, найти пока никак не удавалось, соответственно и лишней копейки, чтобы заплатить за проваленный зачет или купить очередной, якобы так необходимый нам, студентам, недешевый учебник, не водилось, так что первая мысль мелькнула о вполне вероятном неминуемом отчислении.
Как оказалось, нет. Об отчислении, к моему удивлению, речи пока не шло. Наоборот. Всего лишь чересчур щедрое, на мой взгляд, предложение заключить контракт с мало кому известной больницей где-то на окраине нашей большой родины. Годовой, правда. Ну так и мне оставалось учиться всего пару-тройку месяцев. И куда податься потом, я понятия не имела: все относительно приличные места уже были заняты, на неприличные же я и сама не претендовала. А тут вдруг столько счастья подвалило: и бесплатное жилье в общаге, и трехразовое питание, и лояльные начальники и коллеги, и наработанный опыт. И все это только мне одной.
Мне бы внимательней посмотреть в непонятно из-за чего забегавшие темно-серые глазки своего начальства, старавшегося по непонятной причине не смотреть на нерадивую ученицу, и вспомнить русскую пословицу о бесплатном сыре. Но кто ж из нас, наивных дурынд, сперва думает, а потом делает… В общем, поставила я, радостная, необходимую подпись в указанном месте.
– Иди собирайся. Через пару часов за тобой придут.
Я недоуменно моргнула. В каком это смысле «придут»? За кем? За мной? Но ведь…
– Ирина Викторовна, так я еще не доучилась. А зачеты с экзаменами? А практика?
– Все будешь там досдавать. Ну и мне потом результаты пришлешь. Иди уже.
Ладно. Меня послали-я пошла. Не гордая…
Жила я, как и остальные малообеспеченные студиозы, в пятиэтажной общаге при колледже и жутко радовалась подобной возможности. В комнате нас обитало трое: я, Инна Любова, небольшого росточка, метр шестьдесят пять, а если на носки встану, то и все шестьдесят шесть, с короткой стрижкой, вечно голодная, а потому очень уж плотная, если не сказать – толстая, этакий колобок на ножках, как меня частенько дразнили друзья-приятели, Анна Ремова, высокая и худющая блондинка-зазнайка с ярко– зелеными глазами, и Любовь Жигова, тихая скромная девушка среднего роста и среднего же телосложения, курносая шатенка.
Вещей у меня, в отличие от моих товарок, до противного мало: пара джинсов, несколько растянутых кофт серо-буро-малиновой расцветки, выбранных специально, чтобы пореже их стирать, не убиваемые кроссы, что носятся круглый год, ну и сменное белье. Все. Так что на сборы много времени и не понадобилось. Споро засунула всю одежду в объемную холщовую серую сумку, небрежно кинула сверху тетради с конспектами, вдруг что в той больнице пригодится, и остатки сухого галетного печенья, купленного вчера на ужин в ближайшем продуктовом магазинчике да так и не доеденного пока что, и привычно уселась на немузыкально скрипевшую старую кровать. Мысли, что удивительно, мою полупустую черепушку на этот раз посещать не торопились. Обычно я себя постоянно накручиваю, взвешиваю всех и все вокруг, строю планы, готовлюсь к худшему, надеясь в тайне все же на лучшее, да витаю в облаках, в конце концов. А тут было тихо, как на пустом пыльном чердаке осенью.
Пока ждала провожатого, заснула. Причем даже не знаю, как такое вообще случилось. Сроду я днем не спала, терпеть этого не могла. А тут вдруг сморило. Ну и растянулась на постели, прижав к себе рукой сумку со шмотками.
Проснулась от грубого тычка в бок. Еще ничего не соображая, с трудом открыла глаза, чуток проморгалась и с удивлением уставилась на миловидную худющую кареглазую девчонку, своими накладными зубами, выпиравшими из-под нижней губы, напомнившую мне злого, голодного вампира. Девчонка внимательно оглядела меня от макушки до пят, словно заранее оценила мою тушку и пришла к определенному для себя и неутешительному для меня выводу, и с плохо скрытым презрением поинтересовалась:
– Ты что ли новенькая?
Сурина:
День явно не удался, что, впрочем, и не удивительно. Не с моим везением. После тяжелой ночной смены я готова была яростно рвать на куски любого, кто по дурости или наглости своей решит встать у меня на пути, причем в буквальном смысле этого слова. Кто, ну кто, тухлую вам кровь на завтрак, умудрился подложить в палату к оборотням (кошачьим, между прочим!!!) корень валерианы? Да они там все мгновенно взбесились и перевозбудились! Ну и кого бросили на съедение этим «котикам»? Правильно, несчастную меня! А вся группа стояла в безопасности за толстым прозрачным стеклом, с интересом наблюдала за бесплатным представлением и, не стесняясь, ржала в голос, когда я шипела под нос все известные мне ругательства на нескольких языках и безуспешно отлавливала малолетнего тигренка в полуобороте, снова и снова бегая за ним по свежеокрашенным стенам и стараясь при этом не попасть под лапу к старому, но все еще любвеобильному главе клана рысей. Мест у них нет, видите ли, поэтому и детей, и взрослых кладут в одной палате, делая исключение только для разнополых особей. А то, что старшие младших всякой гадости научат, так кого это волнует. Зато план по лечению разумных существ будет выполнен, чтоб ему гореть синим пламенем!
Не успела я кое-как утихомирить взбесившийся молодняк и возрадоваться, что благополучно ускользнула от перевозбужденных взрослых самцов, как оказалось, что на седьмом этаже этой жуткой больницы снова сцепились сильфы и феи. Ненавижу их! И тех и других! Мелкие, вертлявые, злобные, нахальные создания. Вот почему бы не запустить их скопом в один бокс побольше, пусть там свои отношения выясняют! Нет же, это не гуманно! Не больше пяти существ на палату! А потом крики начинаются, что палат на всех разумных существ не хватает! И это в нашем-то небоскребе! Да в нем этажей больше, чем мы можем себе представить! В общем, нас с Зикки, как самых крайних, отрядили туда, наводить порядок. Навели. Она активно чаровала своей эльфийской кровью, я раздраженно щерила клыки и тщетно пыталась укусить хоть одну мелкую вертлявую гадость. От меня предсказуемо шарахались, к Зикки так и липли; ор, гомон, летающие по воздуху наволочки и перья от подушек, комки земли из горшков с кактусами и вырванные у меня этими бандюганами несколько волосин. Развлечение, чтоб их Бездна навечно утянула!
Только присела отдохнуть, измученная и доведенная до ручки, в ординаторской, нацелилась выпить свежей крови из пробирки, как примчался ураганом Жур, негодующе сморщил свой длинный нос, недовольно фыркнул, с апломбом заявил, что надо питаться правильно, как он, например, одними овощами и соком из них, а не лакать всякую гадость, и только потом сообщил, что меня немедленно вызывает пред свои светлые очи «любимый» куратор. Р-р-р!!!
Из последних сил добралась до нужного кабинета на пятнадцатом этаже. Сортарин альт Новус, инкуб, чтоб его чары всемилостивые боги в Бездну забрали, зловредно ухмыльнулся, наконец-то увидев мою помятую и взъерошенную светлость, и сначала нудным голосом прочитал длиннющую нотацию о необходимости для каждой девушки прилично выглядеть в обществе и особенно на рабочем месте, и только потом соизволил сообщить, что лично мне и остальным интернам сказочно, просто невероятно повезло: к нам в группу, как оказалось, добавят новенькую, причем поселят ее ко мне в комнату, конечно же, не спрашивая меня. Ну и расу назвал. В конце. Чтобы уже наверняка добить несчастную измученную вампиршу.
– Человек, Сурина. Это человек. Обычный. Ты меня поняла?
Он что, издевается, да???
– Сорти! Где я и где люди! Я к ним на этажи давно уже и носа не показываю!
– Не обсуждается. Тебе давно пора забыть детские обиды и начать выстраивать отношения не только с себе подобными. Она скоро появится у тебя, нет, уже у вас в комнате. Будь добра, встреть ее как полагается. И смотри, еще одно нарекание, и ты отправишься домой, под крылышко к любимому папочке. Вопросы, адептка Сурина?
Чтоб его!
– Никаких, норн куратор.
Минут десять быстрой ходьбы по коридорам, и я у себя. Успокоиться не успокоилась, но хотя бы пропало желание мгновенно убивать на месте всех, кто случайно подвернется под руку. Распахиваю дверь, влетаю внутрь. И что я вижу? На кровати напротив моей лежанки развалилась огромная туша, пару-тройку тонн точно будет. Черные куцые волосенки, какая-то рванина на теле, наглое выражение на оплывшем лице даже во сне. В общем, она мне заранее не нравится.
Подошла, разбудила:
– Ты что ли новенькая?
На меня с любопытством уставились маленькие, голубые, водянистые глазенки.
– Слушай, а где ты накладные клыки купила? Подскажешь точку? Почти как настоящие.
Несколько секунд до меня мучительно доходил смысл. Потом, не выдержав такого обращения, я зарычала. Интересно, если я ее прямо здесь выпью и заявлю, что это была самооборона, меня оправдают? Потом, на суде Глав?
– Еще и челюсть выдвигается? Вау! Классная вещица! Я себе тоже такую хочу! Можно потрогать?
Эта тупая дура довольно резво подскочила на кровати, чуть не сломав ее своей тонной веса, и совершенно бесцеремонно протянула свою грязную лапищу к моему рту. К моему!!! Рту!!! Глаза тут же заволокла густая красная пелена. Мозги напрочь отказались работать. Я ее сейчас!!! Я ее!!! И отец мне… Отец… Мысль отрезвила похуже ведра холодной колодезной воды. Увернувшись в последний момент от этой безмозглой деревни, я с огромным трудом сдержалась, чтобы ее не тяпнуть. Вместо этого высокомерно процедила:
– Одевайся. Покажу тебе больницу.
Инна:
Девчонка, оказавшаяся моей соседкой по комнате, мне однозначно не понравилась: наглая, самоуверенная и заносчивая выскочка, точь-в-точь как Ленка Петрова у нас в группе, мелкая худющая выскочка, мнившая себя чуть ли не королевой и первой красавицей города только из-за того, что ее отец возил нашего мэра. А вот те прибамбасы, что были у нее во рту, меня заинтересовали. Ну почти что настоящая упырица! Надо обязательно узнать, где продаются, и прикупить себе парочку. Вернусь домой – буду мелких пугать.
А вот потом я не поняла:
– В каком смысле «одевайся»? Я уже одета.
На меня посмотрели, как на вошь, непонятно как появившуюся в благородном жилище и нагло расположившуюся на дорогущем хозяйском платье.
– Это – не одежда. Это – тряпки.
Обычно я такое пренебрежительное отношение к себе не спускаю, но в этот раз решила пропустить гадость мимо ушей. Да и вдруг у них тут одеты не так, как я привыкла и на работу ходят исключительно в вечерни платьях и смокингах. Хотя судя по внешнему виду собеседницы, кто-то просто очень сильно обнаглел.
– Меня все устраивает: и джинсы, и кофта относительно новые и чистые.
Вот на себя посмотрела бы ради разнообразия. Нет, может, раньше, лет этак десять-пятнадцать назад, этот черный брючный костюм и был приличным. Но сейчас он «радовал глаз» исключительно пожеванностью и непонятными серыми пятнами с переливами. Или же это личный стиль задаваки?
Девчонка между тем хотела что-то сказать, не удивлюсь, если очередную гадость, но потом передумала и, бросив очередной презрительный взгляд, на этот раз на мои старенькие, хоть и крепкие кроссы, королевишной поплыла к выходу.
Я потопала за ней.
Вышли из комнаты, даже не заперев дверь, прошли по блестевшему чистотой коридору, длинному, как змея, потом свернули под арку, прошли по еще одному коридору, и все молча, без единого звука… Минут через десять я начала задыхаться.
– Погоди минутку, – я, не выдержав такого темпа, остановилась и с радостью привалилась к стенке.
Моя сопровождающая резко повернулась и выразительно приподняла свои черные брови:
– Жрать меньше не пробовала?
– Тебя вот спросить забыла, – привычно огрызнулось мое всем недовольное величество. – Ты обещала мне больницу показать, а сама тащишь куда-то.
– Дура. В больницу и «тащу».
– Так а сейчас мы где?
Одним взглядом мне дали понять, что мозги у меня, как у той инфузории-туфельки. Аристократка, мать ее. Сразу видно выучку. Небось, всю жизнь на слугах тренировалась.
– В общежитии, вообще-то. Или ты у себя в глуши спишь прямо в палатах пациентов?
– Я с ними и не работаю, – потихоньку приводя в порядок прерывистое дыхание, ответила я. Как там было, у классика? Загнанных лошадей пристреливают? Сдается мне, в моей ситуации это единственно правильный выход. – С пациентами, я имею в виду.
– В каком смысле? – Недоуменно нахмурилась эта странная девчонка с накладными зубами.
– В прямом. Не доучилась еще, чтобы мне кого-нибудь доверили. Практику не прошла.
Несколько секунд «вампирша» потрясенно молчала, видимо, тщетно пытаясь «переварить» сказанное. Потом выдала:
– Так какая Бездна тебя сюда принесла тогда?
А вот если бы я знала…
– Понятия не имею. Подписала контракт на пару десятков страниц, потом заснула у себя в комнате и оказалась здесь.
Сказала и замерла. Поздравляю, Инка, ты тормоз, явный тормоз… Это в каком смысле – здесь? Как я вообще тут очутилась? И где именно «тут»? Что за…
– Слушай, а мы где? Это какой город?
В ответ – очередной взгляд от спутницы, на этот раз шалый, почти безумный. Видимо, у «мадам» крыша начала уже подтекать. Основательно так.
– Дура! Ты что, не знаешь, куда попала???
– Знала бы – сейчас не спрашивала бы, – уже ощущая какой-то грандиозный подвох, нервно огрызнулась я. В самом деле, а куда меня занесло? И каким таким способом? Будто по воздуху кто перенес. Или через портал… Так, вот только собственного сумасшествия мне сейчас и недоставало.
Моя сопровождающая между тем сначала судорожно всхлипнула, вскинула глаза куда-то наверх, а затем разом осела на чистый, покрытый нежно-коричневым линолеумом пол, безостановочно хохоча. Словно придурашная. Так… У кого-то, похоже, истерика… И что мне делать? Как ее в чувство привести, желательно не применяя насилия? Я, помнится, ту пару благополучно проспала…
– Дура… Кто тебя такую сюда послал… Ты вообще нелюдей хоть раз видела?
Истерика на удивление быстро прошла и прекратилась сама собой, но моя визави продолжала неподвижно сидеть на полу, смотря на меня теперь уже с жалостью, как на безнадежно больную. Судя по всему, больную на голову.
– Нелюдей? Ты сейчас о ком? О тех дебилах, что котов с собаками мучают?
Девчонка икнула, нехорошо так ухмыльнулась и стала меняться на глазах. Пара секунд – и на месте симпатичной, пусть и чересчур наглой особи женского пола оказалось нечто огромное, темно-серое, будто подернутое дымкой, с кроваво-красными сверкающими глазами и длинными клыками. Упс. Это что ж такое здесь такое особенное в воздухе летает, что ее так колбасит? Или у меня на нервной почве галюники начались? Очень даже может быть…
– Несанкционированный оборот в запретной зоне! – Воздух мгновенно сгустился, завибрировал, и из ниоткуда появился высокий синий мужчина, очень похожий на джинна, каким я видела его в мультике об Аладдине. Только этот был какой-то злой: большие раскосые глаза полыхали огнем оранжевого цвета, ноздри гневно раздувались, рот «радовал» острыми длинными зубами, больше похожими на кинжалы. В общем, сплошное б-р-р…
– Пинт! – выдохнуло серое чудовище. – Линт, отпусти!
В каком… А, точно. Этот самый джинн вокруг нее как змей обвился и к стене недвусмысленно прижал.
– Вы только прямо здесь не спаривайтесь, а? Не на людях же, – попросила забытая всеми я. – И вообще, спецэффекты, конечно, классные, не спорю, но где здесь скрытая камера?
– Линт, не смей! Она новенькая!!! Дура!!!
И чего орут…
В глазах вдруг потемнело, я почувствовала, что банально падаю в обморок.
– Человек, Сурина!!! Человек!!! Сколько раз тебе это повторять?!? Ты что, совсем берега попутала??? Так быстро вспомнишь, как хорошо у папочки!!!
Мужской голос, явно недовольный не понять чем, изредка срываясь почти на визг, эхом разносился по всему пространству, словно послушный мячик от пинг-понга раз за разом отскакивал от импровизированных стен и не позволял мне нормально выспаться, постоянно безжалостно возвращая в противную реальность. Вашу ж дивизию, не могут орать потише! Первый раз за энное количество месяцев удалось-таки вырубиться надолго, и то отдохнуть не дают!!!
Кое-как разлепив словно бетоном залитые глаза, раздраженно уставилась на мешавшую мне спать парочку: та самая несносная девчонка с «вампирскими» клыками алела щеками, сидя на стуле перед красавчиком с обложки Плейбоя: высокий, выше двух метров точно, мускулистый, широкоплечий, с шикарной копной темно-коричневых волос. Не мужик – картинка. Кажется, я его уже ненавижу…
Сладкая парочка между тем заметила мое проснувшееся величество.
– Инка, ты как? – Подошел и склонился надо мной тот самый красавчик, сверкая ярко-синими, как васильки, глазами и ослепительно улыбаясь белоснежными зубами на зависть всем стоматологам. Ну прям Ален Делон, чтоб его.
Покряхтев, я с трудом приподнялась с небольшой серой кушетки, на которую меня, по всей видимости, уложил этот красавчик (и как только поместилась, с моими-то габаритами…), прислушалась к себе и честно ответила:
– Спать хочу.
– А, это не страшно, – улыбка из ослепительной мгновенно превратилась в поистине голливудскую: широкую и, как по мне, не очень-то искреннюю. – Джинны – они такие, все сонными чарами воздействовать норовят.
Доходило до моего затуманенного сознания долго… Мучительно, я бы сказала, долго. Этот типус все время терпеливо стоял рядом, слащаво улыбаясь, будто ждал чего.
– Охренеть… Вашу дивизию… – наконец выдохнула я, все-таки сложив два и два и получив неприятный результат. – Народ, тут точно скрытых камер нет?
– Дура… – очень уж тоскливо и чересчур обреченно пробормотала девчонка с клыками, и я первый раз за все это время полностью с ней согласилась…
Каким образом пронырливая директриса нашего богом забытого колледжа оказалась связана с параллельным миром и его главной больницей, никто внятно мне объяснить не смог. Подозреваю, они и сами этого не знали. Да и не интересовались нашей реальностью. Мой куратор, оказавшийся самым натуральным инкубом, предположил, что, возможно, кто-то из его расы побывал недавно на Земле и без труда очаровал вечно молодившуюся Ирину Викторовну. Ну а когда дело дошло до неизбежной расплаты за, так сказать, оказанные услуги, та предсказуемо струсила и, вместо того чтобы самой отправляться непонятно куда, рискнула подобрать для роли козла отпущения ученицу похуже и попроще, такую, о которой и не вспомнит никто. Да и искать меня не будут. Кому искать-то? Вечно загруженной по самое не хочу домашними хлопотами и заботами матери? Младшим сестрам-братьям, так и мечтающим получить побольше наследства и радующимся уходу со сцены одной из конкуренток? Или тетке с ее оглоедами?
В общем, выбор оказался на редкость правильным, а расчет-точным. И теперь мне, наивной деревенской девочке, подписавшей, не прочитав, «левый» договор, предстояло отпахать в непонятном мире целый год. То, что я практически ничего не умею и мало что знаю, никого особенно и не волновало. Всему необходимому инкуб клятвенно обещал научить в процессе учебы-работы. А пока что мне предстояло ходить преданным хвостиком за своей соседкой по комнате, представившейся чистокровной вампиршей, выполнять роль «подай-принеси» и стараться не влипнуть в очередную неприятность. Девчонка от подобной перспективы была явно не в восторге. Мне, собственно, было все равно.
Какая в принципе разница, где конкретно работать и кого именно лечить: подзаборных алкашей и нариков в местной больнице с обшарпанными или наспех побеленными кривыми стенами у себя на малой родине или многочисленных таинственных оборотней, вампиров и ведьм здесь? Последний вариант даже предпочтительней: хоть пойму, чем одна якобы выдуманная раса от другой отличатся, да, может, найду, где купить накладные «вампирьи» зубы…
Так что, естественно, я с показной радостью выразила желание поскорей приняться за дело, чем заслужила злобный взгляд Сурины и поощрительный – инкуба.
Сурина:
Жизнь, противно, просто демонически скалясь и злобно хихикая, снова обещала мне непередаваемые ощущения и невероятно веселую жизнь. Причем активно веселиться я начала сразу же после того, как в мою (личную!!! в контракте, между прочим, это черным по белому прописано!!!) комнату поселили это толстое ходячее недоразумение. Спариваться с джинном! Безмозглая идиотка! Дебилка! Хоть бы мозги свои включила, бегемотиха! Как можно спариться с тем, кто по своей природе лишен пола?!? А эта ее дурная выходка с подписанием договора? Тухлая кровь! Неужели никто ее не учил, что любые бумаги на подпись, даже стандартный договор об оказании услуг, обычно хотя бы пробегают глазами, пусть и по диагонали??? Как она до своих лет дожила, не зная подобных вещей??? С моим чересчур шальным воображением я даже боюсь подумать, что будет дальше…
– Сначала осмотрите этажи для людей, после проводишь Инку в ординаторскую и познакомишь с группой.
То есть самое сладкое оставим на потом? Ладно, как скажете, норн куратор.
Больница людей и нелюдей, или БЛиН, как ее обзывали все, от врачей до пациентов, была довольно высоким зданием. Никто точно не знал, сколько конкретно в ней этажей, но ходили упорные слухи, что никак не меньше тридцати. Право доступа на все этажи было только у главврача и трех его замов. Врачи со стажем, как утверждала молва, могли появляться на двадцатом-двадцать третьем этажах включительно. Нас, молодых спецов, проходивших практику и еще не являющихся полноценными специалистами, редко пускали выше пятнадцатого. Хотя, надо признать, и при таком вопиющем неравноправии работы нам каждый день находилось более чем достаточно…
Первые три этажа больницы отводились исключительно для людей. Первый – для детей, второй – для женщин, третий – для мужчин. Почему именно так, я не знала, да и как-то особо не интересовалась человеческой расой и их заморочками. Город у нас большой. Больница тоже не маленькая. Можно без особых проблем сосуществовать параллельно, не пересекаясь. Что я и делала с успехом. До сегодняшнего дня. Сортарин, зараза. Чтоб его суккубки выпили! Ведь точно решил отомстить мне за предыдущую неудачную встречу, потому и подсунул это ничего не соображающее создание. За мной не пропадет, конечно, я и припомню, и оторвусь потом на полную катушку, но эту идиотку с мозгами психованной феи все равно придется таскать за собой…
Шаги жирной дуры напоминали о землетрясении. Бездна и боги. Она что, не умеет ходить тихо и аккуратно? Да еще, похоже, и одышкой страдает. Сорти, сволочь! Ну почему я?!?
Подъемник в больнице, конечно, был, но я привыкла передвигаться на своих двоих: так и быстрей, и безопасней. Вот и сейчас привычно повернула к каменной лестнице.
– А лифта здесь нет? – Капризно поинтересовалась позади уже ненавистная мне туша.
– Не знаю, что это такое, – не отвлекаясь от намеченной цели, процедила я сквозь зубы.
– Да ладно. Чтобы в больнице не было лифта? А как вы больных поднимаете?
– Подъемник есть, – я все еще не желала оборачиваться. Вот еще. Много чести. – Только ты уж точно не больная, так что поторапливайся давай, если не хочешь стать еще одним привидением в этих коридорах.
Угроза сработала, и позади угрюмо засопели. Про привидения я, конечно, наврала: если таковые и появлялись раз в несколько лет, их мгновенно развеивали или главврач, или его замы, но этой бесформенной слонихе полезно уверовать в обратное. Глядишь, вести себя поскромнее начнет.
Несколько этажей растянулись минут на десять, если не больше. Да что ж это такое? Она вообще ходить умеет? Ходить, а не переваливаться, как бочонок, сшибая при этом всех и все на своем пути! Без стеснения отдавила ногу почтенному главе гномьего клана, лечившему здесь свой радикулит. Ронт альт ден Орониус только сдавленно охнул – теперь и пострадавшую конечность ему осматривать придется. Эта же туша, похоже, даже не осознала, что на кого-то наступила. Через несколько ступенек ее зачем-то резко повело вправо, и несчастные резные перила, выполненные, между прочим, из прочнейшего эльфийского дуба, готовые выдержать любой каприз погоды, вплоть до урагана, в одном месте явно треснули. Безобидного тролля, одного из новеньких санитаров, неспешно поднимавшегося нам навстречу, просто снесло с дороги, когда этот одомашненный единорог решил, что им двоим там никак не разойтись. А ведь даже главврач с одним из замов в том месте спокойно помещаются! Два горных тролля, между прочим! Размерами поболе туши будут!
Амулет от сглаза и порчи, подаренный еще отцом на один из моих Дней Рождений, давненько уже накалился и нестерпимо жег кожу. Бездна, точно сегодня ожог заработаю! Боюсь даже представить себе, что именно и в каких выражениях, не стесняясь, говорят нам в спину те, кто имел несчастье столкнуться с этой бешеной беременной бегемотихой…
Инна:
Какие узкие здесь коридоры. Совершенно не приспособлены под крупных людей. Да, я девушка не худенькая, под сто килограммов вешу, но неужели при планировке здания нужно было настолько экономить на пространстве? Или тут все сплошь тростинки трудятся и лечатся? Как-то не верится в такое…
А вообще, конечно, место работы меня впечатлило: больше тридцати этажей, куча докторов, медсестер и санитарок, для каждой болеющей расы свой отдельный этаж. А уж о разнообразии этих самых рас я даже заикаться боюсь – так и кажется, что еще чуть-чуть, и мозги поплывут конкретно. Чего стоят уже увиденные мной гном и тролль. И если маленький бородатый мужчина угрюмого вида еще мог хоть отдаленно сойти за карлика, то тролль… Этакая огроменная гора мяса и жира. Причем гора темно-зеленого цвета и размерами с две меня, если не больше. И этот тип еще имел наглость мне подмигнуть! Я сначала глазам своим не поверила, думала, меня зрение обманывает. Но когда это нечто подошло чуть ближе и повторило свой непонятный нервный тик, я вспомнила, чему в детстве учил меня один из многочисленных отчимов, и ткнула в эту тушу кулаком. Наугад, в общем-то. Как оказалось, удачно попала, и дорогу мне быстро освободили. Видно, в чем-то у нас с ними физиология общая…
Соседка по комнате попалась вреднючая, но оно, может, даже к лучшему: не буду расслабляться. Хотя в чем-то она права: схуднуть немного мне действительно необходимо. Иначе быстренько ласты склею – каждый день вот так туда-обратно постоянно мотаться. Сколько я там прошла? Пять-семь этажей, без особой спешки, да еще и вниз? А дышу, будто наверх, на тот самый тридцатый этаж, пешком топала. Мать увидела бы меня в такой отвратной форме, получила бы я половником по загривку… Весь огород за пару часов вскопала бы не хуже любого трактора…
На нужном, третьем по счету этаже снизу, вампирша как-то странно скривилась, чуть помедлила, но все же потянула за ручку дверь, отделявшую палаты от лестницы.
– Вы только посмотрите, кого к нам ветрами судьбы вдруг занесло! Глазам своим не верю! Сурина, детка, ты дверью часом не ошиблась? Вы, нелюди, повыше обитаете, тебе ли не знать, – худощавый высокий мужчина лет тридцати-тридцати пяти, облаченный в темно-синий хлопковый халат, какие в лабораториях обычно носят, ухмылялся в лицо моей спутнице. С издевкой ухмылялся. Сразу видно, между этими двумя есть какие-то сильные чувства. Так просто гадости малознакомому чело… существу обычно не говорят.
– И тебе не хворать, Джадд. Знакомься – Инка. Она теперь с нами работает, – все еще кривясь, словно от невыносимой зубной боли, представила меня моя спутница.
На меня посмотрели, как на блоху, случайно запрыгнувшую в суп. Глаза серого цвета, мутные и «грязные», зрачка почти не видно. Неприятный тип. Я тебя запомню, милый.
– Ты теперь всех наших работничков будешь к нам приводить? Самолично?
А вот теперь с издевкой ухмыльнулась вампирша. Блин, у них точно любовь. Та, что рядом с ненавистью гуляет:
– Ты, наверное, неправильно понял, Джадд. Работать она будет у нас, нелюдей, под присмотром МОЕГО куратора. Пока – практикант. Потом – как пойдет.
