Текст книги "Безупречная красота ежевики"

Автор книги: Надежда Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

– Мы что с вами идиоты? – завершила телефонный разговор я. – Вы как могли не проверить всю информацию? – нервничала я. – Костя, Саша, вы, что на допросе не присутствовали? Вы что ничего не заметили? Вы где работайте? В чебуречной? Почему вашу работу доделываю я?

– Тима, – пытался оправдаться Костя, – это не я все проверил. Меня наказывай. Я пытался выглядеть счастливым, веселым и беззаботным, но моя семья рушится. Это я во всем виноват. Я не допроверил всю информацию.

– Нет, это я во всем виноват! – соскочил со стула Саша. – Я должен быть догадаться сам и проверить это. Меня и наказывай. Костю не надо наказывать! Я думал о десяти пар носков. Я и провалил дело.

– Меня наказывай! – перебил Сашу Костя. – Я не могу работать. Я плохо собираю сведения. У меня плохие отношения с супругой. Наш брак треснул по швам. Это сказывается на работе. Меня и увольняй!

Саша подлетел к Аглае.

– Это я …

– Хватит! Не верещите под моими ушами как два недоделанных попугая! – стукнула по столу я. – Костя, быстро едь за банкой кофе и на экспертизу ее! Срочно! Саша, вези меня. Тебе подсказать куда везти или сам догадаешься?

– Я сам догадался! – натягивал куртку он.

– Ты же что – то про метеориты говорил. Так вот давай вези меня со скоростью метеорита. – надевала шапку я. – Как же мы могли не поверить? Я сразу же понимала, что что – то не так. Я же видела это, чувствовала, понимала.

– Глаша, не кори себя. Мы все виноваты. – подлетел к двери Саша.

– А вы все куда? – возник перед нами мой муж Тим. – Мы же собрались все вместе пообедать в нашем кафе. – А вы все куда – то собрались. Глаша, я что – то не знаю?

– Доделывать нашу работу. – отчиталась перед супругом я.

– Так дело же закрыли.

– Как закрыли, так и открыли. – переступила порог я. – Мы накосячили, мы и откосячим!

Саша довез меня до места. Я поднялась на квартиру с Сашей. Позвонила в дверь. Мне открыли дверь. Я в жестко в лоб отчеканила:

– Вы задержаны за убийство семерых людей. Одевайтесь и на выход к нам. Мы вас заждались.

– Но как же вы …

– Вы спрашивайте, как я догадалась, что вы убили четверых, а то этого еще троих? Да все очень просто. – развела руками. – Вы можете не убегать вглубь квартиры. Вам некуда бежать. Вам придется сдаться в руки правосудию и признать то, что вы на свободу не выйдете никогда.

Убийца подошел к нам и резко толкнул меня, а потом и Сашу. Он побежал от нас, при этом успел схватить пуховик. Убийце хватило доли секунд, чтобы навострить ноги. Я и Саша побежали за ним. Убийца добежал в первый попавшийся торговый центр. Он добежал до туалета первого этажа. Преступник захлопнул дверь. Мы забежали в туалет и увидели открытое окно. Но меня не проведешь. Я подошла к закрытой кабинке туалета и приложила указательный палец к двери. В моих глазах появилась облики того, как дверь открыл убийца и спрятался в нем.

– Вы думали, что сможете меня обмануть. – опустила палец и отошла в сторону от дверки туалета я. – Вы полагали, что я поведусь на открытое окно. Но вот облом. Я не повелась. Сегодня не ваш день! Это раз. Я вас поймала. Это два. Выходите из туалета. Вы задержаны. Это три. За вашу изобретательность я вам ставлю четыре.

– А почему всего четыре?

– А на пять вы меня не обманули. – смотрела и ждала, когда откроется дверка я. – Вы не сможете полететь в Турцию. Это пять.

– Я хочу в Турцию!

– Придется отложить на двадцать первый век полеты в Турцию и другие страны мира. И ваш пуховик снимите.

– Зачем? – медленно открывалась дверь от туалета.

– Это, чтобы вы не вспотели.

Глава 1

– Почему вы бежите, как егерь в лесу? – спускалась со мной по лестнице соседка с верхнего этажа Августина Михайловна. – Я за вами угнаться не могу. Остановитесь! У меня к вам разговор. Серьезный!

Соседка – женщина пятидесяти пяти лет. Она тщательнейшим образом следит за собой и за своей внешностью. Никогда её не видела с растрепанными волосами. На голове всегда вылизан каждый волосок. Ресницы на глазах широко распахнуты наверх. Маникюр длинных ногтей соседки поражал глаз. Сегодня у нее на ногтях лаком вырисован космос с планетами. Вчера я наблюдала за её ногтями, когда мы ехали в одном лифте. Приметила, что на каждом ногте ухоженного пальчика была четко выведена пустыня ни с чем иным как с верблюдами! Я, конечно же, удивилась. Я никогда и ни у кого не видела па пальцах нарисованных верблюдов. Августина Михайловна это объяснила тем, что она очень и очень хотела поехать в этом году отдохнуть в Объединенных Арабских Эмиратах, но у нее не сложилось. Ей до того сильно хотелось попасть туда, что она недолго думала и попросила мастера маникюра нарисовать на её ногтях верблюдов. Мечтала она прокатиться на верблюде, но не сложилось из – за непутевого внука, которому двадцать лет. Про непутевого внука это она сама выговорила. Он у нее постоянно влипает в какие – нибудь нелепые истории.

Внук Августины Михайловны пойдет и на ровном же месте упадет. Упадет, да еще обязательно что – нибудь да найдет. На той неделе старший внук соседки Даня споткнулся и вывихнул ногу. Его доставили в больницу. В руках он держал найденную сторублевую купюру, когда вызвал сам себе скорую. Не успел он деньги в руки взять, как на него налетела женщина:

– Я свои последние деньги потеряла, выпали из дырявого кармана, а ты их в руках держишь. – кричала она. – Дай сюда! – вырвала из его рук купюру. – Это мои деньги! Мне нужно купить сливочной масло, а он с моими деньгами расселся на асфальте. Это безобразие! Брать чужое нехорошо!

– Эй, дамочка, – окрикнул женщину подошедший мужчина, – что это вы в руках держите мою купюру? Я вас что – то не понял. Что это вы у паренька деньги мою денюшку забрали? Ой, как нехорошо, дамочка, брать чужие деньги. Мою утерянную купюру подобрал на асфальте вот этот парень! – указал на внука Августины Михайловны он. – Возвращайте мою купюру назад и идите домой спать! Вы выглядите не наилучшим образом! У вас ужасные десятидневные круги под глазами!

– У меня круги под глазами? Да вы хам! Сами вы выглядите как танк после семисот восьмидесятого боя!

– Я хоты бы танк, который воюет на защиту своей родины, – гордо произнес он, – а не заплыв, который у вас в глазах!

– Хам!

– Вы это уже говорили!

– Невежество!

– Это что – то новенькое. – подходил все ближе и ближе к ней незнакомец.

– Недоразумение! – сжала в правый кулак купюру она. – Компетентности вам не занимать. – усмехнулась над мужчиной женщина.

– Да так же как и вам!

– Индюк невежественный!

– Ха! Индюшатина невежественная!

Мужчина подошел к незнакомке.

– Вы сами добровольно купюру отдалите или как? – стоял над женщиной он. – Я долго стоять над вами не буду. Отдайте купюру или …

– Или что? – покосилась на него с интересом она.

– Или из рук вырву. Не посмотрю, что вы ее в руках зажали. Я разожму ваш кулак и оттуда вытащу то, что мне принадлежит, дамочка, а не вам! Взяли чужое, так верните владельцу!

– А хрен вам! – показала кукиш на левой руке женщина. – Никакой вашей купюры в моей руке нет, есть только моя!

– Она не ваша, она моя! – топнул ногой хам.

– Купюра ваша, как бы вы надели мое красное платье! Платье бы вам очень подошло. Уж больно вы похожи на склочную бабу! У меня соседка точно такая же как вы! – засунула правую руку в карман черной куртки женщина.

– Хамка!

– Не хамовитие вас!

– Руку из кармана вытаскивай!

– А не буду! – растопырила пальцы в правом кармане куртки и высунула руку наружу она. – Не отдам!

– Это мы еще посмотрим! – потянулся к карману женской куртки он. – Я сам возьму!

– Только попробуйте!

– Я попробую! – засунул руку в карман и вытащил сто рублей мужчина.

Женщина стучала по груди мужчину.

– Отдайте!

– Не отдам!

– Я сказала отдайте!

– А я сказал, что не отдам!

– Отдайте! – продолжала колотить по его груди она. – Руки в чужие карманы суете как бульдозер, ехавший по минному полю!

– А вы минное поле? – засмеялся незнакомец.

– Возвращайте назад, что вы вернули! – пыталась разжать его кулак женщина. – Ааааа! Вы чего меня так за руку схватили? Больно же! Вы мне запястье сломали. Я же им пошевелить не смогу.

– Это хорошо. Это прекрасно. – улыбался он. – Не будете хватать, то, что вам не принадлежит.

– Вы идиот! – кричала и придерживала левой рукой левую руку женщина. – Я не могу пошевелить запястьем! Мне нужно в больницу! Быстрее! Срочно!

– Там вам и место. – хохотал мужчина.

– Вы кретин! Нет, чтобы помочь даме, вы её оскорбляете! Наглец!

– Да вы сами меня оскорбляете!

– Не больше вас!

– Где у вас болит? Показывайте! – смилостивился он. – Что у вас с вашей правой рукой?

– Больноооо! – завыла она. – Очень больно. Я пошевелить не могу. Совсем. Ни капельки. Запястье сломано. Как же я буду без правой руки? Я же правша. Да и работаю я в пиццерии. Подаю пиццы туда – сюда. А как я буду подавать пиццу, когда у меня запястье ноет? Я же не могу подавать пиццу левой рукой! Я же не левша!

– Да успокойтесь вы! Не велика трагедия! Подумаешь запястье сломано! Давайте я вам на запястье подую! – с издевкой и со смешком подул ей на правое запястье он.

– Завяжите мне шнурок! У меня на левом кроссовке он развязался. – ныла незнакомцу незнакомка. – Мне самой не завязать шнурок.

Мужчина ни о чем не догадывался и нагнулся, чтобы завязать женщине на левом кроссовке шнурок. Для удобства он положил на купюру на асфальт и стал завязывать шнурок, а женщина оказалось прыткой дамой. Она наклонилась и как схватила купюру, что мужчина от растерянности захлопал глазами.

– Моя купюра. – с довольным видом положила в карман джинс купюру женщина.

– Отдай!

– Не отдам!

– Отдай! – встал с колен и отряхнулся он.

– Не отдам. – развернулась и побежала она.

В это время на асфальте сидел Даня. Он попытался встать, и женщина налетела на него. Они кубарем покатились на асфальт. Хамка заколотила Даню.

– Все из – за тебя! Из – за тебя! Я не смогла убежать! Какого черта ты встал с асфальта? Сидел бы на нем и дальше. А не вставал с него, как ослиная ферма!

– Я ослиная ферма?

– Ты тупой как стадо ослов!

– А в чем я тупой? – принял попытки отодвинуться от дамочки он.

– Зачем ты поднял с асфальта мою сторублевую купюру? Шел бы себе дальше, а не хватал чужое! Я из – за тебя упала! Повреждение головы получила.

– Точно также как с запястьем? – посмеялся внук Августины Михайловны.

– Еще второй хам!

– Да встаньте вы с меня? Чего вы на мне разлеглись как на кровати? – не мог оттолкнуть женщину он. – Вы же меня раздавите!

– Чем я тебя раздавлю? Когла я вешу всего пятьдесят килограмм! Обзывать женщину толстой некрасиво!

– Я не называл вас толстой!

– Ты намекнул!

– Да как?

– Сам же сказал, что я тебя раздавлю!

– Я вешу шестьдесят килограмм, а на моем теле сверху надавлено пятьдесят килограмм! Если бы на вас упали сорок килограмм и крутились по вашему телу, вам было бы легко? Но не только крутились, но и били непонятно за что. Как вы бы себя почувствовали?

– Как надо, так и почувствовала!

Даня, пыхтя, проговорил:

– Ели купюра ваша, то зачем вы убегаете? Со своей вещью не убегают! Мужчина схватил купюру, но он же не убегал. Он ждал, когда вы его перестанете колотить. Но от вас видимо успокоения не дождешься! Он вас схватил за руку, чтобы вы перестали его колотить, а вы разыграли больную умирающую женщину. Глядишь и в обморок упадете! Да слезьте с меня! Я не могу на себе держать пять мешков картошки! Я же не вешу триста килограмм! Мне тяжело!

– Хам! – от злости разжала кулак и схватила за курточку внука Августины Михайловны.

Парень не растерялся и подобрал купюру. Она одно слово успела произнести. За Даней приехала скорая. Его увезли в больницу. Как женщина и мужчина пылали от злости, что остались без сторублевой купюры мне неизвестно. У Дани в больнице выявили вывих правой ноги.

Августина Михайловна надета в коричневую до колена тунику. Она со мной успела пройти три этажа.

– Мои соседи ночью мне не дали спать. У них и сейчас этот бум – бум – бум! Я как будто не в собственной квартире нахожусь, а на дискотеке за сорок плюс! – схватила меня за правую руку она. – Аглая Викторовна, да стойте же вы! Я не могу за вами угнаться!

Я остановилась. Рукой провела по черным недлинным волосам.

– Августина Михайловна, вы от меня что – то хотите? С каким серьезным разговором вы подлетели ко мне самую рань? Вам не спится?

– Очень хочу с вами обговорить! Успокойте моих соседей! Это же мука взять выходной и сидеть дома с громкоорущей музыкой! Я хотела выспаться. После обеда сходить в салон красоты не в качестве хозяйки, а качестве посетителя. Привести в лицо в порядок.

– Оно у вас и так в полном порядке! – сказала чистую правду я.

– Стараюсь! – улыбнулась соседка с верхнего этажа. – Вы же в органах работайте. Успокойте их! Я нервничаю от того, что выспаться не могу. Не высыпание и нервы ведут к появлению морщинам. А мне так не хочется покрываться морщинами. Вы же знаете, Аглая Викторовна, как я слежу за своим телом. Я не могу из – за моих соседей покрыться вся морщинами. – зевала она. – Очень спать хочется. Я не выспалась.

– Как я их успокою? – хлопала карими глазами я.

– Как – как? Поговорите с ними, чтобы они выключили свою долбящую музыку, которая меня саму, если честно задолбала! – переминала ноги Аглая Викторовна. – Вам же проще сделать. Вы же в органах работайте, вам быстрее послушают, а надо мной посмеются.

Она прошептала.

– Да и вас боятся. Вы же айкидо владеете. Одной левой всех уделяйте.

– Не айкидо, а карате. – поправила соседку и принимала решение я.

– Да какая черт разница? Это одно и то же сливочное масло! – махнула рукой бабушка Дани. – Так что идем? Угомоните их. – жалобно глянула на меня она. – Что хотите для вас сделаю! У меня свой косметический салон, я вам скидку на все пятьдесят процентов сделаю, только пошлите со мной! На все шестьдесят!

Я ни слова не проронила.

– Аглая Викторовна, семьдесят процентов скидку для вас оформлю. – покоробилось лицо соседки. Ну же идемте! – повела меня за руку наверх она.

Мы поднялись до девятого этажа. Подошли к двери с табличкой с двести семьдесят три. Музыка лилась из щели квартиры, да и не только. По всей лестничной клетке музыку было хорошо слышно. Прислушиваться не нужно. Слышимость идеальная. Я позвонила в дверь. Её никто не открыл. Я снова позвонила в дверной замок. Но нам не спешили открывать дверь. Я толкнула дверь. Она с легкостью открылась. Зашла в коридор. Ничьих голосов не слышно, лишь только орала музыка. Я прошла в гостиную. Здесь проигрывалась музыка. Выключила музыку. Ничего интересного в гостиной не было. Да и что поражало глаз – это идеальная чистота. У меня такой частоты в квартире нет. Я не успеваю прибираться в нашем с мужем загородном в небольшом домике. Нигде не хватает времени на уборку, а тут все вылизано! Какая стерильная гостиная.

У меня есть одна особенность. Необычная особенность – это мой указательный отпечаток пальца на правой руке. Если я прикоснусь этим пальцем на предмет или на вещь, то в моей голове приходят образы, что за человек их трогал. Это у меня с рождения. Этот свой талант я использую в работе. Закрываю глаза. В моей голове начинают приходить картинки, когда четкие, когда размытые.

Когда я выключала музыкальный центр, я увидела, что его включил сам хозяин квартиры Роман Андреевич. Он любитель слушать музыку погромче. Я пронеслась вчерашний вечер. Закрыла глаза. В глаз появился желтый цвет. В моих глазах предстала картинка: Роман Андреевич включил музыкальный центр и с кем – то разговаривает по телефону. Его слова были такими:

– Я собираюсь двигать кровать. Сейчас придти? Ладно! Только ненадолго. Приду. Ок. – сбрасывает звонок и отошел от музыкального центра он.

Я открыла глаза и взглянула на диван. На нем накинуто красное покрывало, как и на двух креслах, которые стояли между диваном.

В кухне никого не было. Стол пустой. В раковине посуды нет. Кухня белоснежно сияет и сверкает. Какой сосед чистюля! Мою бы кухню кто бы так привел в порядок.

Я открыла дверь в спальню. В ней одиноко пустовала кровать. Я прошла в нее. Дошла да кровати и за кроватью обнаружила женщину с короткими черными волосами и в короткой джинсовой юбке. Я развернула ее и по одно виду поняла, что она труп. Я проверила пульс, так и есть. Рядом с ней находилась вторая девушка со светлыми волосами в джинсах. Я потрогала пульс у девушки. Жива. Выдохнула я. Приложила палец на девушку с черными волосами. В мою голову залезли голоса двух подруг:

– Это я пойду руки мыть первая. – кричала она.

– Это я пойду. – ответила светловолосая. – Тебе все равно руки не отмыть.

– А ты попробуй свои отмой.

Соседка закричала.

– Не кричите! И не топчите место происшествия! Выйдете из комнаты и ничего руками не трогайте! – обошла труп и вызвала скорую помощь и свою бригаду я.

Мне осталось проверить вторую комнату в квартире, как соседка поплелась за мной. Не сиделось ей на месте. Я надела на руки тонкие синие одноразовые перчатки.

– Не ходите за мной. – повесила сумку через плечо я. – Не мешайтесь.

– Мне страшно!

– Кого?

– Трупов! – заикнулась и выдавила из себя это слово она.

– А что их бояться? Они вам ничего не сделают. Это живых стоит бояться. – с осторожностью открывала дверь я. – Это они вам могут всадить в пулю висок! Пах! Вас и не будет!

– Ой – ой! Я пойду с вами! Если что нас двоих пахнуть! – встала за мою спину и предупредила меня соседка. – Ко мне сегодня собирался приехать внук. Я ему позвоню, чтобы не приезжал! Кто знает, где убийца черноволосой полуголой девицы? А вдруг он за нами следит?! О боже! Мамочка! А если убийца находится на чердаке или в подвале, а тут мой старший внук приедет! Он у меня любитель попадать с нелепые ситуации. Не хочется, чтобы его убили.

– Да никто Даню не убьет! Не наговаривайте! С осторожностью – открыла дверь я. – Августина Викторовна, вы зря не паникуйте. Никто не собирается его убивать.

– Ого! – вытаращила глаза я.

– Мамочка дорогая! – вылезла из под моей спины соседка. – Это что за япона мать?

Глава 2

Мне и Августине Михайловне было чему удивляться. На красной дорожке лежал мужчина, а возле него валялся красный японский шар. Что тут было? Я подошла к мужчине. Потрогала пульс. Я и так знала, что он мертв. Это подтвердилось. На мужчине была надеты сине – голубая клетчатая рубаха, снизу темно – синее джинсы. Я правый указательный приложила палец к джинсам. В моей голове не появились никаких мыслей. Значит, что эти джинсы никакой мне информации не дают. Вот картинки в мою голову и не приходят. Я сосредоточилась на рубахе. Мой палец оказался на рукаве рубашки. Я закрыла глаза. В голове появились образы. Молодой светло – русый умерший парень сидел в спальне на диване. Он вертел в руках пульт от телевизора. Брат умершего сидел на старом скрипучем кресле. Брат убитого выглядел отталкивающе.

Зеленые впалые глаза. В этих глазах читалась злость и неприязнь к брату. Он не любил брата за то, что тому по жизни везло. Нос длинный и с горбинкой. На носу крупная веснушка. Брови широкие. Уши растопыренные. Волосы черные.

Стала отчетливо в голове слышать голоса и видеть картинки:

– Брат, это же твоя рубаха, но я её надену! У меня сегодня важная встреча на квартире с Ромой. – тыкал кнопками по пульту и надевал рубашку на голое тело умерший.

– Кома, тебе не стоит идти на квартиру. Ты что Рому не знаешь? Придешь к нему на хату, а он тебя кинет! Он же кидалово! Он же меня кинул! Договорились, что половина суммы моя, а он мне отдалась часть. Придешь к нему, а он смоется. Ромыч такой.

– Дима, да я пойду. Мы встречаемся. Я возьму свое и приду домой.

– Тебе не стоит связываться с ним. Он сбежит. – закурил сигарету Дима. – Он куда – то запрятал. Но вот куда? Ромыч не скажет. Он хитер как суслик. Впивается как пиявка. – дымил по спальне он. – Укусит как вампир. Он может тебя убить. Я тебе говорю. Перед тем как меня кинул Ромыч, я у него кое – что утащил. Кое – что драгоценное.

– Что утащил? – засверкали насмешливым блеском глаза у Комы. – Золотой утюг?

– Да какой тебе золотой утюг? Я взял кое – что другое. Ромыч сам ко мне придет и попросит вернуть и тогда он мои деньги вернет назад.

– Дима, что ты утащил у Ромыча? – зевал на диване брат Димы.

– Кома, его младшая сестренка у меня. Находится на одной квартире. Романычу никогда самому на эту квартиру не выйти. Он в жизни не догадается, где она находится.

– Ты, что похитил Оксанку? – вскочил со стула Кома. – Совсем из ума выжил? Ты что не догадываешься куриной головой, что с нами сделает Ромыч, когда узнает, что ты похитил его сестру?

– Не кипятись, Кома. Она со мной по добровольной основе пошла. Мы договорились, что мы деньги разделим пополам. Ей полмиллиона, мне полмиллиона. Это, по крайней мере, лучше, чем вообще ничего. Её брат меня киданул на лям, не буду же я добровольно отказываться от своих денег! Я же не идиот! Не больной на всю голову. Он мне деньги возвращает, сестра выйдет из укрытия и будет гулять смело.

– А вдруг на тебя заявят, что ты похитил Оксану?

– Кто заявит? – встал со скрипучего кресла и подошел к столу. – Кто может заявить, когда похищения нет? Похищение сестры Романыча инициировано! Вот, что я тебе скажу, Кома, Оксанка ко мне сама первая на улице подошла. Я шел с работы, она ко мне подлетела вся угрюмая и со слезами на глазах. Я у нее спросил, что у нее случилось. Она мне ответила, что ей Ромыч отказался дать денег на вечеринку, мотивируя тем, что у нее маленький ребенок. Она ему закатила скандал, плюнула в лицо и убежала со слезами на глазах. Оксана же прекрасно знала, что ее старший братик меня кинул. Я когда к нему пришел, налетел на него с порога. Не знал, что его глупая сестра придет к нему в гости. Я накинулся на него с кулаками и орал, чтобы он мне вернул миллион, а дура запомнила. Кто же знал, что Оксанка пришла в гости к брату? Да и мне это на руку. Мы теперь союзники. Тебе не стоит идти к Ромычу. Он за сестру может тебя жизни лишить, чтобы мне больнее сделать и испугался этим. Так он предполагает, что я отдам сестру. Но она сама не хочет выходить к брату. Оксана залипла на квартире и не хочет выходить из нее. Уж больно ей хочется денег. Мне стало казаться, что ей больше деньги нужны, чем мне. Только на черт ей полляма? Что она с ними будет делать? Все спустит на свои вечеринки! Оксанка же глупая баба! Ей бы за ум взяться, но вечеринки берут свое.

Кома прищурил правый глаз.

– А где находится Оксана?

– Я не скажу тебе, брат. Не проси. – почесал кончик носа и встряхнул в стеклянную пепельницу пепел от сигареты Дима. – Она сама не просила никому не рассказывать, где она находится. Раз она просила, то я не расскажу. Пусть днем сидит на квартире, и телевизор смотрит, а ночами спит. Не всей же ей в загулы уходить. Стоит перерывчик взять в гулянках. Да и какая ей разница где ей выгуливать рукава? Она весь год ходит в одних рукавах!

– Дима, что за тайна?

– Это не тайна, это её просьба. Она попросила. Я исполнил. – смотрел в окно инициировавщик похищения сестры Ромыча Дима. – Он вернет деньги, и я возвращаю ему сестру.

– А если он тебя убьет за сестру? – заходил по комнате Кома. – Он быстрее тебя убьет, чем вернет деньги. Ромыч трясется над деньгами. У него жизнь небедная и отдать ему тебе лям? – остановился возле шкафа брат Димыча. – Да никогда! Быстрее он нас двоих пристрелит, чем он вернет деньги! О деньгах можешь забыть!

– Как и ты, Кома. Тебе он сам не вернет деньги! – с раздражением сел на старое потрепанное изношенного цвета кресло. – Кинет тебя, как и меня. Я говорю тебе, что не ходи к нему на квартиру. Он может что – то задумать. Ромыч или оставит одного на квартире, либо грохнет! Не будет он тебе возвращать деньги! Не в его в интересах возвращать деньги. Он же собирается покинуть Россию. Свалит со всем добром и поминай его как знали. А тебя грохнет, а подставить так, что я тебя якобы убил.

В дверь ребятам кто – то постучался. В комнату вошел черноволосый приятной внешности мужчина лет тридцати пяти.

– Дима, Гришка, привет! Вы что ругаетесь? Вас слышно издалека.

– А ты не слушай! – повернул голову на мужчину Димыч. – Тебе что надо?

– Да я хотел у вас попросить кофе.

– Так бери кофе и проваливай! – прокричал Кома. – В кухне возьмешь кофе на первой полке и иди домой спать!

– Вы чего ругаетесь и кричите? У вас что – то произошло? Чем я смогу вам помощь? – провел рукой по волосам незнакомец. – Скажите, я сделаю.

Дима закурил вторую сигарету и задымил.

– Сможешь исчезнуть?

– В каком смысле?

– Прямом смысле! Проваливай, Колян! – указал на дверь Кома. – Бери кофе и уходи в свою квартиру.

– А вы что такие напряженные? – присел на краешек дивана. – У вас нервишки пошаливают. Вы не пробовали попить валерьяночки и успокоиться, а то вы кричите на меня ни с того, ни с чего. Я зашел к вам спросить кофе, а вы накинулись на меня. У вас, что помутнение в голове?

– Договоришь, что у тебя самого наступит помутнение в голове! – рычал Димыч. – Я сделаю так, что у тебя не только наступит помутнение в голове, но в работе будет у тебя помутнение. Я перестану за тебя на работе заступаться и прикрывать твои косяки. Махом вылетишь с работы и окажешься на улице. Придется тебе подыскивать новую работу, а то ты мне начинаешь поднадоедать. – сделал затяг сигаретой он. – На работе в отчете перепутал цифры. Иди домой и считать до десяти научись, а то у тебя с математикой за начальные классы нелады.

Коля положил правую руку на неудобный подлокотник дивана.

– А ты постоянно на работу опаздываешь. – не промолчал он. – Я тебя тоже прикрываю! Говорю начальству, что ты постоянно с унитаза не слазишь. Вылезти от него не можешь. Что приклеился к унитазу, как обезьяна к банану. – нахально высоко задрал голову Колян. – Так что не надо говорить, что ты меня прикрываешь. Я тоже прикрываю твой зад!

– Много не говори!

– А то, что Димыч? В глаз дашь? Челюсть сломаешь? Или поедешь пьяный на тачке кататься и врежешься в мою машину?

– Совсем на голову того!

– Я нормальный! – усмехнулся на Димычем Коля. – Не надо пальцем крутить у виска. – Как будто я не знаю, что ты пьяный катался на машине и врезался в дерево. После ты восстанавливал свою машину, а раскатывал потом на моей машине. И после этого ты мне говоришь, что в моей голове наступит помутнение. Какой же ты все – таки неблагодарный! Столько времени катался по городу на моей машине! – сморщил нос коллега по работе Димыча. – Дал ему машину, а он распылается, как девочка на первом свидании, которой не купили на палочке эскимо.

– Колян, закури. – кинул со стола белую упаковку от сигарет Дима. – Успокойся. Сигареты тебя успокоят.

– А ты не кричи и не придется много курить. – поймал на лету упаковку сосед Комы и Димыча. – Я много нервничаю, поэтому и много и курю.

Николай засмеялся.

– А ты не кури, ешь леденцы.

– Может мне еще начать и киндер сюрпризы покупать? – сморщился брат Комы. – Я буду есть шоколадку, а тебе отдам сюрприз. Или наоборот. Мне сюрприз, а тебе шоколадку от киндера.

– Не язви, Димыч. Что ты все язвишь? Не работе от тебя одни колкости слышу. И дома тоже самое. Хватит тебе язвить. Иди налей мне кофе, а то я что – то кофе захотел.

– А ты не в ресторане, чтобы я тебя обслуживал! – натянул ухмыляющую улыбку Дима. – Знаешь, где находится кухня. Иди сам в кухню и наливай кофе. У нас самообслуживание.

– А я схожу в кухню и не поленюсь себя самообслужить. Уж очень хочется кофе. С утра не пил. – соскочил с дивана и открыл дверь от комнаты. Я приду через пару минут.

Кома расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

– Да хоть через десять часов.

– И как же нам от него отделаться? – с недовольством бросил окурок в пепельницу Димыч. – Он же прилипчивый, как репей! От него хрен отделаешься! Он меня на работе достает и дома успевает. Как же от него отвязаться? Он же так просто не отстанет. Сядет на диван и будет сидеть триста часов. Как почувствует, что хочет спать, только после этого от нас свалить к себе.

– Скажи, что … – придумывал Кома. – Придумай, что будто бы у тебя …

– Что сказать?

– Скажи, что …

– Да, что сказать? – занервничал Дима. – Что я ему скажу? Что я рожаю?

– Во! – поднял указательный палец брат Димыча. – Скажи, что у тебя какая – нибудь одноклассница рожает и что тебе нужно катить в роддом.

– Какая одноклассница? – нахмурил брови брат Комы. – Никакая у меня одноклассница не рожает.

– А он откуда это знает? Придумай и все. – разминал пальцы Кома. – Колян не догадается, что ты его обманываешь. Он же тюфяк. Ему до догадливости, как мне и тебе до Сатурна. Обмани его и дело с концом.

С коридора послышался громкий голос Коли.

– Я иду. – зашел в комнату с белой кружкой в руке он. – Я быстро пришел?

– Излишне быстро. – потянулся к сигаретам и закурил сигарету Кома. – Ты так и не покурил сигареты, которые тебе кинул брат. – бросил на стол оставшиеся в пачке сигареты он.

– Да мне совершенно не хочется. Я кофе хочу. – отпил глоток кофе коллега по работе Димы. – Вы знаете, что завтра первый снег обещают? Одевайтесь потеплее, чтобы не замерзнуть.

– Какая полезная и очень нужная информация. – пересел с кресла на стул Дима. – Колян, я собираюсь уходить. Так что не смогу с тобой посидеть. Завтра увидимся на работе.

– А ты куда собрался? В магазин за продуктами или за сигаретами?

– Да я в больницу схожу, у меня там …

– Куда собрался? – поставил на стол горячую кружку с кофем Коля. – В больницу? А тебе зачем? Тебе, что плохо? Ты чем – то заболел? У тебя простуда или грипп? Еще хуже? – глянул на неразвеселое лицо Димы он. – Живот болит, да? Аппендицит? Гастрит? Язва? Грыжа?

– Нет же! – подошел к шкафу и вытащил из него фиолетовый теплый свитер Димыч.

– Нет? Ты же вчера на работе поскользнулся. Мучают головные боли? Подозреваешь, что сотрясение головы?

Брат Комы продел через голову кофту.

– Да нет же! У меня одноклассница в больнице рожает. Пойду к ней.

– А зачем ты к ней пойдешь? Ты что отец ребенка?

– Какой я тебе отец ребенка? – закашлялся Димыч. – Мы вместе сидели на одной парте до шестого класса. Она мне домашки решала. Контрольные на уроке за меня успевала делать. И себе, и мне. Столько я от нее внимания в школе получил, должен же как – то тоже уделить однокласснице внимание. Мне написала наша одноклассница Ира, что Арина рожает. Я и поеду. Куплю ей цветов. Это же счастье, когда рождаются дети! По такому поводу Аринку стоит завалить цветами!

– Да? – как – то с сомнением спросил и взял кружку с пола коллега по работе Димы. – Это вам моя Ирка написала? Я и думаю, куда она убежала. А она к Аринке побежала.

– Да она рожает! – мотнул головой Кома.

– Правда у тебя одноклассница рожает? – поднес кружку к рукам Коля. – И моя к ней в больницу рванула.