Текст книги "Дай свою руку (СИ)"
Автор книги: Надежда Олешкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Казалось бы, что еще не так у этой чудачки? У нее случился Эфри…
Из-за постоянных мыслей, текущих совершенно неправильными путями, ей приходилось не раз путать заказы, не правильно выставлять счет или вообще натыкаться на статичные препятствия, давно стоявшие на том месте. Бэн из-за каждой оплошности потом перед сном выговаривал и долго не давал прикоснуться к своей руке. Это было маленьким наказанием за глупость Релиси по отношению к его старому другу.
Девушка привыкла терпеть, всегда и абсолютно все. На нее ругаются – в ответ извиняющееся выражение лица, даже если совершенно не виновата. Кто-то хамит – улыбка без малейшего намека на обиду. Случайно ударилась, кто-то толкнул или сильно оскорбил – Релиси сделает небольшой выдох и проглотит любую физическую или моральную боль. Казалось, она стала каменным истуканом, который только и умеет улыбаться. А как иначе – ведь не будешь показывать отрицательные эмоции перед теми, кому приходится тебя терпеть. Релиси зависима от других, поэтому и не может усложнять их жизнь еще и своим нытьем или переживаниями. Ей хотелось казаться сильной, но все равно по ночам тихо рыдала в подушку, чтобы Бэн не услышал.
Она увязла в болоте, которое никогда ее не отпустит. А название этой ловушке – руки.
После трех рабочих дней шли столько же выходных. Но там ведь не легче. Бэн, неизменный Бэн и только Бэн. Он даже сам не представлял, насколько надоел Релиси. Ему ведь постоянно дома не сидится. А из-за этого девушка не может сделать даже банальную уборку. Все время приходится куда-то ехать, идти, бежать, с кем-то оставаться или вообще снова идти на работу. Темноволосый неизменный спутник жизни любит проводить время с друзьями, ходить по ночным клубам, веселиться, выпивать. Но ему каждый раз приходилось тащить с собой девушку, которой совершенно все это не нравилось. Но не будет ведь она подавать вид. Нет. Улыбка и одобрение с ее стороны – иначе не может, ведь тогда будет наказание. Она подозревала, что тоже надоела Бэну, но спрашивать не собиралась – ни к чему хорошему такой разговор не приведет.
Реальность… Такая серая и невзрачная, заполняющая тоской каждую клеточку тела. Релиси даже забыла, что значит искренне улыбаться, пока один красивый парень не напомнил как это. Каждую ночь из тех трех рабочих дней она плакала, но теперь не потому, что ее семь раз оскорбили, два раза случайно ударили и полтора часа терпела жжение в руках. Просто почувствовала потерю, жалость к себе и пришло осознание, что могла бы жить лучше. Страшно было признаться, но девушка даже забыла как это – не боятся, чувствовать себя слабой и в то же время счастливой.
Ей так хотелось извиниться за боль, которую нехотя причинила Эфри, и поблагодарить за возможность хоть ненадолго ощутить себя живой. Но он пропал, как это обычно бывает. Белая полоса обычно сменяется черной, а хорошие люди долго не задерживаются рядом с Релиси. Нет, Бэна она плохим назвать не может, ведь столько выдержки надо чтобы терпеть ее присутствие. Просто и хорошим больше для нее не является.
А потом наступили выходные. Надежда теплилась еще в груди Релиси, небольшая искорка оставалась там. Но его не было в гостиной. Бэн никогда ничего не рассказывал, если ему это не приносило какую-то выгоду или удовольствие. И теперь не захотел говорить про своего друга, о котором явно что-то знал. К его телефону девушка добраться не могла, а поехать куда-нибудь одной не имело смысла – только хуже бы себе сделала.
В эти дни она была уверена, что увидит Эфа. Но реальность продолжалась. Пропал ее лучик света, скрылся за темными облаками. Релиси даже осмелилась напрямую спросить о местонахождении голубоглазого красавца.
– Может тебе еще его номер телефона дать и адрес квартиры? – рассмеялся тогда Бэн в ответ. – Даже не надейся. Списком бы занялась, который я тебе дал, а не глупостями всякими.
Девушка понимала, что надо выкинуть его из головы, но не получилось. Сердце каждый раз больно сжималась, когда Релиси про себя проговаривала его имя. Первый, а потом и второй выходной день, следуя по пятам за Бэнам она пыталась понять, что именно сделала не так, за что надо просить прощения. Другие бы на ее месте расслабились, общались с друзьями Бэна, смеялись, шутили, вместе выпивали, но не она. Девушка не могла себе этого позволить. После прикладывающейся к бутылке матери, в пьяном состоянии говорящей ужасные гадости, Релиси старается вообще не употреблять алкоголь. Поэтому приходилось сидеть чуть поодаль и не обращать ни на что внимание.
Только на вторую ночь надежда вновь начала пускать корешки внутри Релиси. Ведь Бэн с друзьями решил пойти в клуб, именно тот, его клуб. Она заходила внутрь и не переставала оглядываться по сторонам. Села на диванчик, как всегда дожидаясь окончания «безудержного веселья», но не переставала выискивать Эфа. Хотелось хотя бы увидеть, просто одним глазком, на одну секунду, чуть-чуть…
Релиси резко подскочила, заметив знакомую спину возле Бэна. Даже сделала шаг, чтобы подойти, но не успела. Он, даже не посмотрев в ее сторону, быстро скрылся, слился с толпой. Казалось бы, высокий, но девушка не смогла той ночью больше его найти.
Под утро лежала в постели со смешанными чувствами. Слегка плескалась радость где-то внутри, но разочарование в самой себе не переставало резать душу. Она понимала, что так нельзя делать, нельзя на что-то надеяться, но не смогла ничего поделать с собой. Релиси знала, что ничего быть не может, но все равно в тот миг с упоением рассматривала такого красивого Эфа. Вокруг ходило много других мужчин, но почему-то именно он был лучше всех, выше, сильнее, теплее и… роднее. А глаза… Как же она хотела хоть на миг заглянуть через них в такую светлую душу.
Но реальность… Почему-то пока на трое суток не расступились тучи над головой, Релиси и не задумывалась по поводу мрачных будней. Просто поняла различие, поэтому еще больнее было возвращаться в повседневность.
Новый день разрывал душу на маленькие осколки, ведь в нем не было Эфа. Следующий был таким же. Хоть и пришлось идти на работу, где Релиси находила занятие, постоянно двигалась и не так скучала, но в нем опять не было Эфа.
Не думала Релиси что бывает так плохо. Раньше причиной во всем были руки, а теперь в безответной никому не нужной любви. Ужасной, пожирающей душу, заполняющей все мысли, изводящей любви. Той, из-за которой специально будет держаться подальше, только чтобы не портить ему жизнь. Если бы не болезнь, горы пошла бы сворачивать ради Эфа, но усложнять ему существование своим присутствием слишком эгоистично.
Она договорилась со второй сменой, изменяя тем самым график работы, чтобы выполнить просьбу Бэна. Бегала пол дня без остановки, делала за темноволосого парня коктейли, но не переставала думать совершенно о другом.
Один раз даже заметила, что кроме нее никто в кафе не работает. Зашла в коридорчик, чтобы там напомнить Стэм о своих обязанностях, но громкие стоны девушки заставили остановиться на пол пути. Релиси не любила такие моменты, так как они были напоминанием – самой такого не получить.
«Не могли подождать хотя бы до вечера», – расстроенно помотала головой, выходя к барной стойке.
Релиси в тот момент не заметила пристального взгляда голубых глаз на себе. Так и прошла мимо, направляясь к посетителям.
Ему было сложно смотреть на девушку, но все равно не мог оторваться. Так больно… видеть малышку, но не иметь права подойти.
Как же Эфри был зол на себя в тот дурацкий день. Он заигрался, позволил себе лишнего, размечтался и уже начал воспринимать Релиси как родную. Ему было приятно играть с ней, видеть ямочки на щеках, реакцию на любое его действие. И он намеревался продолжить. Именно в тот вечер словно с цепи сорвался, забыл, что девушка не свободна. Размечтался, почти сказал ненужные слова, которые бы еще больше ухудшили ситуацию.
Девушка ведь такая маленькая, она и запротестовать толком не может. Прижимал к себе хрупкое тело, пару раз даже поцеловал в шею, пока она спала. Отношения? Да, много раз да. Именно с ней одной. Это ранее устрашающее слово уже засело в голове. До того хлопка дверью два раза почти не сделал предложение быть вместе. Забыл, на самом деле забыл, что она не свободна. И по их встрече явно любит своего Бэна.
«Дурак», – в который раз выругался Эфри.
Первым порывом тогда было выпить, но передумал и поехал на работу. Она словно стала спасением. Каждую ночь, пытаясь думать только о делах, не отвлекаться ни на что и ни на кого, просто выполнять свои обязанности. Приходил домой к двенадцати утра, уходил в десять, несмотря на выходные все равно шел туда. В те дни, когда были свободны ребята, специально отпустил работников и ночевал на квартире. Неудобно, неприятно, но лучше так, чем лишний раз ощущать боль при виде ее.
Но самая большая проблема в том, что малышка мерещилась везде. Особенно в клубе. В один вечер, когда заметил Бэна, даже хотел расспросить по ее поводу. Ведь рядом не обнаружил, но вовремя передумал и просто ушел в кабинет, разбирая бумаги, проверяя отчеты и иногда посматривая на старого друга, к которому могла вдруг прийти она. Но не пришла, ее тут не было.
Как бы не пытался полностью углубиться в работу, но днем, лежа на кровати и смотря в потолок, без остановки думал о малышке. Вспоминал ее запах, похожий на карамель, словно чувствовал в руках ее мягкие рыжие волосы и ямочки. Такие красивые, любимые ямочки. Любимые…
После ночной встречи с Бэном парень не переставал отгонять от себя это слово, но оно все равно лезло в голову. Не хотел признавать, но в итоге сдался. Да, он любит эту маленькую чудачку. Но легче не стало. Эфри все равно понимал – безнадежно. Она давно вместе со своим Бэном, а вставать между ними он не собирался. Тем более малышка так всегда стремиться обнять его при встрече, упирается головой в грудь друга.
Поэтому и злился на себя – влюбился в недоступное чудо, маленького ангела, сердце которого принадлежит другому. И от этого понимания каждый раз в груди чувствовалась тупая боль, разрывающая сердце на маленькие осколки.
«Дурак», – снова назвал себя таким словом, заходя в кафе «На десять минут».
Эфри мог встретиться с другом не тут, но ноги сами привели к этой двери с колокольчиком. Глаза сразу же начали выискивать ее. Глупо, но ничего не мог с собой поделать – желание хоть на пару секунд увидеть малышку было сильнее его.
«Вот она», – замер возле барной стойки Эфри, не решаясь сказать слово или вообще выдохнуть.
Боялся, что видение скоро испариться и пропадет. Девушка была расстроена и даже не заметила его. Она прошла мимо, полностью погрузившись в грустные раздумья, оставившие некрасивую морщинку на лбу.
– Эфри, привет дружище, – Бэн отвлек от созерцания маленького чуда.
Тот выглядел растрепанным, со взъерошенными волосами, но очень счастливым.
– Привет, ты просил заехать, – сухо сказал Эфри.
– А, да. Помнишь ведь про день рождения? Я все уже организовал. Только не забудь приехать, ясно? Сейчас деньги тебе дам, чтобы передал одному человеку.
– Привет, Эфри, – вышла из той же двери Стэмили и сразу же пошла к посетителям.
– И тебе, – кивнул ей голубоглазый парень, улыбнувшись одной стороной губ.
«Странно…» – заметил немного помятую майку блондинки.
В этот момент Бэн открыл кассу и начал отсчитывать нужную сумму, после чего протянул Эфри.
– А… – удивленно посмотрел голубоглазый парень сначала на деньги перед собой, а потом на закрывающуюся другом кассу.
– Не обращай внимание, – махнул рукой Бэн.
– Что значит не обращать внимание? Тебе ведь за это может влететь.
– От Релиси? Не смеши, – фыркнул друг.
– От начальства, при чем тут она?
– Ты не знал? – хихикнул Бэн. – Она и есть начальство.
«Откуда мог?» – мысленно буркнул Эфри, но сдержался от любых высказываний.
Он не хотел брать деньги, даже открыл рот чтобы сказать это, но повернул голову и увидел ее…
Маленький рыжеволосый ангел стоял недалеко и смотрел прямо на Эфри. Один ее вид словно залечивал раны внутри парня. Там снова растекалось тепло, грудь начинала вздыматься сильнее, а руки сами хотели дотронуться до трясущихся пальчиков. Почти сделал шаг навстречу, говоря как сильно скучал. Его тянуло всей душой и телом к этому милому созданию. Эфри самому стало жизненно важно прикоснуться к ней.
«Нельзя», – вовремя остановил себя парень от лишних глупостей.
– Хорошо, передам, – быстро забрал деньги Бэна и вышел из кафе, сильно сжимая челюсти.
В машине он долго еще себя уговаривал не возвращаться. Было острое желание поговорить с ней, объясниться, признаться, попросить хотя бы подумать. Ведь видно, что Бэн не питает к ней особых чувств. Эфри хотел предложить ей просто быть вместе, можно без чего-то серьезного. Он готов терпеть, только чтобы проводить с ней время, обнимать и впитывать тепло хрупкого маленького тела.
Но пришел к выводу, что так будет хуже. Может даже для нее. Ведь все равно придется видеться с любимым в кафе, дотрагиваться до него, чтобы избавиться от дрожи в руках. Нет, Эфри не сможет ходить на две работы, чтобы постоянно находиться рядом.
«Идиот, уже даже планировать график начал», – взялся за голову Эфри и завел машину, чтобы как можно дальше уехать от этого места, от нее, от малышки, его любимой малышки.
Поехал домой, в родной город, за вещами. Всего полтора часа понадобилось, чтобы добраться до хорошо знакомого порога, увидеть родителей и сесть ужинать за такой привычный старый стол. Но этого было не достаточно, чтобы забыть ямочки на щеках девушки, ее карие глаза, такую радостную улыбку и собственное желание приблизиться.
Мама не один раз расспрашивала о причине такого подавленного состояния, ведь сын обычно искрился радостью, желанием скорее пойти к друзьям, бесконечно рассказывал забавные истории, особенно эмоционально говорил о любимой работе, но не сегодня. Эфри был расстроен, задумчив, угрюм и немногословен. Сына словно подменили на незнакомого человека.
Два дня хватило ему, чтобы собрать нужные вещи, отдать деньги Бэна, уладить парочку моментов и вернуться обратно. Эфри сразу же направился на работу, пытаясь не думать ни о чем лишнем, но к сожалению не получалось. Даже сообщение начальства, что надо на пару дней уехать за границу после выходных с хорошей возможностью подзаработать его не порадовало.
Мысли, они могут развеселить или привести в полное отчаяние. Как сложно не думать о том, что стало на первое место в жизни. У парня постоянно стоял образ рыжеволосой малышки и ни на секунду не покидало желание увидеться с ней. Но потом приходило осознание, что она не свободна, с другим, даже сейчас может заниматься чем-то большим, чем просто спать рядом с его другом.
Но время лечит. Главное не теребить лишний раз рану, не видеть такое милое лицо. Просто быть подальше и станет легче. Эфри был полностью в этом уверен. Но днем пришлось ехать в дом Релиси, так как спать в собственной квартире просто нереально. Там почти закончили ремонт, но постоянный шум не давал нормально отдохнуть. Тем более перед работой он тоже не успел вздремнуть.
Дома никого не было, на его радость. Эфри просто зашел, принял душ, чуть не заснув в кабинке, и поплелся в гостиную. Даже постельное не расстелил. Упал на диван и забылся долгим сном.
Всего лишь глубоким, долгого не получилось. Телефонный звонок с сообщением о прибытии его вещей заставили подняться парня. Их надо разгрузить и обязательно сегодня. Никто не будет ждать, пока он вдоволь выспится.
Поэтому пришлось ехать. Не обращая внимание на усталость, растрепанный вид и полное нежелание бодрствовать, Эфри сел в мерседес, быстро добираясь до назначенного места. Грузовая машина, не полностью заполненная коробками, стояла перед подъездом его дома. Парень поднялся в квартиру, примерно показал куда ставить вещи и пошел вниз, чтобы помочь разгружать. Чем быстрее опустеет машина, тем скорее удастся еще разок встретиться с кроватью перед работой.
Где-то через двадцать минут непрерывного переноса вещей с улицы в квартиру к нему подъехал Бэн.
– Привет, присмотри за Релиси буквально часик-полтора, – и натянуто улыбнулся.
«Что за?..» – удивился голубоглазый парень. Ему не нравилась такая привычка друга ни с того ни с сего скидывать на других свои обязанности.
Эфри не хотелось выполнять его просьбу. Ведь от этого станет еще хуже, снова придется смотреть на эти любимые ямочки на щеках и сдерживаться, чтобы не обнять.
Но друг решил, что молчание – знак согласия. Приказным тоном сказал девушке выходить, а сам быстро уехал, оставляя за собой только звук ревущего мотора.
Релиси, не удивляясь такому поведению ее любимого, сделала шаг вперед, улыбаясь и протягивая руку, но Эфри отступил.
– Иди в квартиру или тут жди, – буркнул он и продолжил носить коробки.
Ему не надо было ничего лишнего. Меньше контактов, взглядов, разговоров – потом проще забыть. Он каждый раз протягивал руку ей в ответ, но не смотрел. Проделывал необходимое в движении, не останавливался, не оборачивался, обходил стороной и постоянно сжимал челюсти. Пытался думать обо все на свете, только чтобы угомонить разбушевавшиеся чувства.
Коробок становилось все меньше, а Релиси перестала часто подходить, словно рукам ее не требовалось контакта. Это начало волновать парня, но все равно отметал ненужные сомнения, ведь ей надо, а не ему. Но не мог прогнать эту мысль.
Неся очередной набор вещей, он все-таки решился посмотреть в ее сторону. Малышка сидела на скамейке недалеко от входа и наблюдала. Грустные глаза, напряженные плечи и сильно трясущиеся руки. Но она словно не замечала их. Что-то другое беспокоило больше, чем они.
– Иди сюда, – как можно монотоннее позвал ее Эфри, пытаясь сдержать бурю возмущения таким поведением.
Хотелось кинуть все и взять руки в свои, только чтобы перестали ходить ходуном.
– Мне надо самому подходить к тебе и следить за состоянием? – указал головой на дрожащие ладони.
Сложно давался парню такой тон, но лучше так, чем податься порыву и сгрести ее в охапку, чтобы больше никогда в жизни ни на шаг не отпускать от себя.
– У меня тут посуда, поэтому не могу сейчас подать руку. Пошли наверх или дотронься до моих боков, если это тебе поможет. Вроде с Бэном помогало, – пожал в придачу плечами.
Она неуверенно подходила, с каждым новым шагом меняя свое настроение. Словно цветок, который медленно распускался, раскрывался навстречу солнцу, оживал, приходил в себя, начинал сиять новыми красками. Релиси затаила дыхание и, смотря прямо в его глаза, потянулась трясущимися руками к теплой кофте, которую приподняла и сразу же дотронулась холодными ладонями до тела Эфри. Столько всего в один момент произошло: плечи девушки расслабленно опустились, послышался резкий выдох, а голова уткнулась в мужскую грудь.
Коробка до сих пор была в его поднятых руках, находясь прямо над головой девушки, что позволяло наблюдать за происходящим. Увиденное словно открыло ему огромную тайну, из-за которой приходилось столько мучаться.
– Есть разница? – спросил он, на что получил утвердительный кивок головы, до сих пор прислонившейся к груди.
Малышка не отрывалась. Стояла на небольшом расстоянии, до сих пор дотрагиваясь до голых боков парня и спокойно дышала. Потом сделала шаг вперед и обвила руками талию, крепко прижимаясь к нему.
Тот, в свою очередь до сих пор не мог прийти в себя. Смотрел, ощущал, но не хотел осознавать. Казалось, только смог чуть уменьшить боль от одних только воспоминаний о малышке, как надежда снова начинала забираться внутрь, занимая самое удобное местечко под сердцем. Он понял, что не из-за любви девушка постоянно бежала к Бэну. Осознал, насколько был глуп. Но все равно не понимал, зачем вселять в него такое страшное чувство, когда снова при виде друга побежит к нему.
– Мать твою, Релиси. Да сколько можно? – разозлился Эфри, кидая дурацкую коробку со всего размаху на землю.
Послышался звон разбиваемой посуды, мелкие осколки разлетелись по тротуару, люди вокруг начали интересоваться происходящим, а девушка отскочила на пару шагов назад с испуганным видом. Ему стало нужно прямо здесь и сейчас понять – стоит на что-либо рассчитывать или нет. Не нужна Эфри глупая надежда, которую снова растопчут как мелкую букашку, не обращая на это никакого внимания.
Он сделал шаг вперед.
– Эфри, – крикнул подъехавший Бэн, приоткрыв окно машины. – Это она разбила? – мотнул головой в сторону разбросанных осколков.
– Нет, – сквозь зубы выговорил Эфри.
– Поехали, – обратился друг к девушке, которая до сих пор смотрела на голубоглазого парня испуганными глазами. – Спасибо, что присмотрел. Не забудь приехать. Адрес я тебе уже прислал, – кинул на прощание Бэн и вскоре уехал.
А Эфри стоял посреди улицы рядом с разбросанными осколками и не понимал что дальше делать. Глупо на что-то надеяться, но и упускать малышку не было никакого желания. Она была первой, с которой хотелось проводить дни и ночи. Только к ней он тянулся всем телом, словно был зависим, нуждался в прикосновении к такому хрупкому созданию. Он напоминал себе сумасшедшего, ввязавшегося в заведомо проигрышную авантюру, из которой никогда не сможет выбраться победителем. Но как бы то ни было, решил хотя бы поговорить, чтобы расставить все на свои места.
Именно поэтому на следующий день после работы в клубе он поехал в дом Релиси. Целую ночь обдумывал что надо спросить, как именно к ней обращаться и заранее перебирал в голове все возможные варианты ответов, чтобы быть готовым, не опростоволоситься и не сболтнуть лишнего, как он уже делал ни раз. Казалось, этот разговор решит всю последующую жизнь. И он не против ее менять. Как раз есть новая квартира, работа, полностью неизведанный город и та, с которой готов кирпичик за кирпичиком строить отношения. Теперь Эфри не пугало это слово, наоборот, добавляло решимости и желания испробовать все прелести этого нового вида контакта с противоположным полом.
Но дома никого не было. Каждую комнату пронизывал дневной свет, но они оставались безжизненными и угнетали своей пустотой. Эфри заглянул во все двери, но по итогу просто пошел спать, чтобы сократить время ожидания до прихода хозяйки.
– Эфри, двинься, – разбудил его Бэн, расчищая себе место.
Друг, долго не задумываясь уселся на диван, включил телевизор и выбрал себе какой-то боевик.
– Уже восемь, тебе как раз вставать пора, – усмехнулся тот.
– С чего это? – потер глаза Эфри.
– А как же работа? Тебе ж вроде на девять.
– Я вообще-то не собирался сегодня туда идти, – зевнул голубоглазый парень и встал, направляясь на кухню.
Ему надо было быстрее покинуть эту комнату, найти рыжеволосую малышку, чтобы без Бэна поговорить наедине. Но на всем первом этаже, а потом и на втором не смог встретиться с девушкой. Подумал даже, что вообще ее тут нет, но, вернувшись обратно в гостиную, застал рядом с другом.
Релиси сидела, закинув ноги на диван, склонив голову вбок и беря иногда попкорн из большой миски между ей и Бэном. Она не обратила внимание на севшего с другой стороны голубоглазого парня, даже глаза не подняла, когда проходил мимо. Девушка только поджала губы и чуть отодвинулась подальше, чтобы не находиться так близко.
Это безусловно задело Эфри, полоснуло где-то в груди от такого нежелания сидеть рядом. Но он решил хотя бы понаблюдать за девушкой, как это делал всегда. Ему нравилось следить за каждым наклоном головы, непроизвольным прикусыванием внутренней стороны губы, резким вздрагиванием, когда сначала двигаются пальчики, быстро сжимаясь в кулак. После этого она в те волшебные три дня тянулась к Эфри, а сейчас такое проделывала со старым другом.
– Нет, терпи, – зло посмотрел на нее Бэн, слегка отодвигаясь.
В комнате было шумно. Из колонок телевизора часто доносились звуки стрельбы, там гоняли на дорогих автомобилях, громко кричали, брызгало много крови и без остановки происходил экшн. Старый друг часто смеялся, просил главных героев сделать так или иначе, обращался к Эфри с воодушевленным «как тебе» и не собирался помогать малышке избавиться от трясущихся рук.
– Даже не думай, – ответил на очередное протягивание дергающихся пальцев.
Эфри не раз хотел возмутиться, вставить свое слово, спросить причину такого отношения, но решил не вмешиваться. Он пару раз раскрывал ладонь в приглашающем жесте, чтобы не терпела дальше, но малышка отказывалась, только отворачивая голову.
И так повторялось не один раз. Релиси тянулась к Бэну, который отказывался, и все дальше отсаживалась от голубоглазого парня, не обращая внимание на его желание помочь.
Такое поведение обоих было непонятно Эфри. Как два барана, столкнувшихся на мосту, не хотели изменить траекторию движения. Один словно наказывал за что-то, а вторая принимала эту жертву, даже не пытаясь выбрать более удобную дорожку. Голубоглазый парень много раз хотел уйти из комнаты, не желая видеть эти сжатые в кулаке сильно дрожащие руки, но оставался. Ему было неприятно понимать, что от него отказываются раз за разом, ставя на свое место, утаптывая всю вновь появившуюся надежду в грязь и поплевывая сверху с ехидной усмешкой.
Он даже не смотрел в телевизор, неотрывно наблюдал за девушкой, отвернувшейся к другому. Улыбка застыла на его лице, но в ней не было ни капли радости, только разочарование в себе. В том, что опять сделал неправильные выводы, захотел невозможного, приехал сюда чтобы поговорить, а малышка явно даже не подумает о такой мелочи. Но самая большая проблема не в том, что от него отворачивается самая замечательная девушка в мире, а в желании все равно остаться тут и мучать себя, раз за разом протягивать руку помощи, не пытаясь ничего получить взамен.
Его периодически отвлекал Бэн своими вопросами по поводу происходящего в фильме, из-за чего приходилось отрываться от наблюдения за девушкой. Но потом наступали долгие минуты борьбы, когда светловолосый парень заставлял себя уйти отсюда, чтобы больше не видеть ее мучений, оставить наконец со своим любимым и больше не возвращаться с глупыми планами просто поговорить.
И он не выдержал, сорвался, сам дотронулся до ее бока, засунув руку под майку, чтобы только перестала так сильно трястись. От этого несложного прикосновения ее кулаки невольно упали на колени, сразу же разжимаясь, а девушка даже глаза прикрыла и расслабленно выдохнула. Но потом только испуганно посмотрела на Эфри и вывернулась, чтобы до нее больше не дотрагивался голубоглазый парень.
Это было последней каплей. Ему было приятно, когда от его незамысловатого движения малышка получила долгожданную свободу от трясущихся рук. Мог с натяжкой понять последующую реакцию, списывая это на нежелание чувствовать больше его прикосновение на себе. Но то, как она потом усиленно потянулась к Бэну, насильно всовывая свою руку в его, добило Эфри окончательно.
Нервный выдох, глубокий вздох, пытаясь унять клокотание внутри, и парень снова улыбается как ни в чем не бывало. Он проглотил боль, сжал челюсти, сделал вывод, понял ее позицию и принял, ставя точку во всем, чего даже, как оказалось, не могло быть в принципе.
«Ясно», – в последний раз посмотрел на любимую девушку, пытаясь запомнить каждую маленькую деталь в ней.
– А знаешь, ты был прав, – встал Эфри. – Мне на самом деле надо на работу. Из головы вылетело, – нервно посмеялся он. – Обещал заменить Крипла.
Вскоре он выходил из дома, навсегда закрывая за собой эту дверь. Осталось всего лишь попросить друга привезти вещи, но это уже малость, которая вряд ли доставит много проблем.
Глава 8
Долго думать можно по ночам. Только в темное время суток ты остаешься один на один со своими мыслями, пытаешься проанализировать все действия, оправдаться и уговорить себя, что твои поступки были правильными. В полной тишине, когда каждая комната покрыта мраком, в доме никто не ходит, телевизор не издает противных звуков, а жители давно посапывают на своих подушках, можно и поплакать, не привлекая ничьего внимания.
Четыре ночи подряд Релиси не могла сдержаться от тихих рыданий. Каждый раз повторяла, что сделала правильно, потянувшись в тот злосчастный вечер к Бэну, ведь заметил бы все и вообще никогда не позволил к себе прикасаться. Она снова причинила боль Эфри, самому светлому человеку во вселенной, от одного присутствия которого тело начинает согреваться.
Но больше девушку напугали руки, упавшие после его прикосновения, и такое расслабление, которого вообще никогда не ощущала. Кроме папы до того места больше никто не дотрагивался, оно было запретным, хранящим остатки тепла в памяти. Эфри сам коснулся, без какой-либо просьбы, вряд ли из любопытства, но это были секунды небывалой легкости, когда рук словно вообще нет, на время отнялись и перестали беспокоить. Девушке казалось, что контакт ее ладони с чужим боком приятнее всего, но нет – ошиблась.
А потом он ушел…
Днем, при каждом звуке колокольчика в кафе, Релиси вздрагивала и оглядывалась. Проезжая по улицам города, выискивала глазами ту самую серую машину. А хуже всего – сегодня заметила, что вещей Эфа вообще больше нет в ее доме. Знала бы, что Бэн поедет отдавать их – любыми возможными способами напросилась поехать с ним. Но потом вспомнила об обещании себе забыть того, кто заполнил так много пространства в груди.
Время лечит… Оно помогает смириться, привыкнуть к повседневности, вновь видеть только серые тона, не надеясь больше различать яркие краски. Пройдет, затухнет, перестанет мучать и просто забудется. Девушка верила, ведь проходила подобное. В прошлые разы было иначе, не настолько больно, но и позволяла себе больше, заходила дальше, даже уезжала из этого дома. Но в конечном итоге приходилось опять возвращаться в общество Бэна.
А у того наступил день рождения, когда приходится улыбаться с особой силой, стараться ни малейшим движением не испортить настроение именинника. Придется ехать к его родным, держаться изо всех сил, пытаясь не сбежать в туалет, подальше от пристального и одновременно полного жалости взгляда всей его семьи. Релиси ненавидела этот праздник. И так последнее время Бэн взъелся на нее после возмущения по поводу взятых денег из кассы, каждый день заставляя долго терпеть жжение в трясущихся руках. А тут придется полностью услуживать, иначе будет дуться пару месяцев.
Релиси не хотела окончания ночи, но в то же время очень мечтала, чтобы быстрее начался рассвет последующего дня, когда праздник пройдет и можно будет снова существовать.
И у нее получилось. Почти удалось не разозлить именинника, прибегая по каждому зову, выполняя любую просьбу и каждый раз улыбаясь. Только при встрече с родителями не удержалась и пошла в туалет, долго не желая оттуда выходить. Релиси было сложно находиться среди этих людей, которых хорошо не знала. А полные жалости взгляды… От них раз за разом не сдерживалась и на пару минут переставала улыбаться. И это заметили…
